Нью-Йорк никогда не спит, Берлин никогда не спит, Москва никогда не спит, А надо бы отдохнуть... Мой город мне в душу зрит, Он мой талисман и щит, Душа его верно чтит... Судьба выбирает путь... Сияет в судьбе звезда, Ведет по земле звезда, Зовет за собой звезда -- И некогда отдохнуть... Но где бы ни жил, всегда, Мой город зовет сюда: -- Сквозь бури и сквозь года Вернись, хоть когда-нибудь! Две силы есть -- Ин и Янь, Два полюса -- Ин и Янь, Две сущности -- Ин и Янь. А более -- ничего... Иллюзиям платим дань... Устал? Отдохни... Но встань! А что там за гранью -- глянь: Твой город -- вернись в него. Город детства Город Не зря, точно в зеркало, в сердце мое глядится: В сердце - Огни его окон, созвездия и сады. Снится: Широкие крылья раскинув, летит этот город-птица, Летит над землею и ищет повсюду мои следы. Снятся Игрушки-дома под оранжевой черепицей, Синий Трамвай-торопыга, слезинкой текущий с холма. Память Открыткою в книжке забытой лежит до поры, таится... Отрадою детства душа неизбывно Полным-полна. Память Вразброс разноцветные переберет картинки. Вспыхнет В дурмане акаций - бессонница звонких зорь. Зыбко Сады золотятся в сентябрьской прозрачной дымке И поезд надежды увозит из детства За горизонт. В детство Однажды вернемся мы в будущем воплоощенье. Город Вновь примет в объятья надежд моих и дворов. Встретим Душой просветленной простое его прощенье И вновь унесемся на крыльяз манящих Семи ветров... Черновцы Черновцы… И бросает в дрожь, Наплывает мираж рассветный… Этот город был так хорош! Но любовь была безответной… От Рогатки и до Прута Я проехал сто раз в трамвае… Каждой улочки красота – Неподдельная и живая. Мы с ребятами вечерком «Прошвырнемся» по Кобылянской… Каждый парень мне был знаком, Взгляды девушек грели лаской. М лишь тлько она одна, Та одна по котрой сохну. Ббезразична и холодна… Что же я – нелюбимым сдохну?… За какие ж мои грехи Наказание – нелюбовью? Пробудиись в душе стихи, Пропитались тоской и болью. А она не могла не знать, Как я ею свето боею.. Я из школы ее встречать Прибегал и ходил за нею. И украдкою точно вор, Что к сокровищу подбирался, Из окошка глядел во двор, Красотой ее любовался… … В этом месте – крутым пике Наша улица шла на Рошу. В парке Шиллера, в уголке, Непокорный вихор ерошу: Может, выглянет на балкон Эта девочка –ненагляднось… И клокочет живым комком В сердце нежность – и безотрадность. Черновцы мои, Черновцы – За туманом, за океаном… Разлетелись во все концы— И обратно нельзя туда нам, Где в окошечке огонек Был манящей звездой земною… Город юносьт так далек, А любовь та всегда со мною… Кривой Рог 1 ...Пруд-отстойник шлама НК ГОК'a Чуть поменьше озера Байкал. Холодно, тоскливо, одиноко, Скользко, страшно... Я над ним шагал По большой трубе-пульпопроводу, Извергавшей в пруд вонючий шлам, Ночью, днем, в ненастную погоду * В говнодавах, лопнувших по швам, В куртке замазученной и рваной, В шапке, источавшей солидол... Мнились мне единственной нирваной * Койка в общежитии и стол, Полка с парой книжек над подушкой, На подушке * тонкое письмо... Две гантели * ржавые нгрушки * Сам сварганил в мастерской, как смог. В той рабочей криворожской келье Каждый * побратиму побратим * Жили * не разлей вода * артелью Петька, Павлик, Сенька и Ефим. Правда, по работе развозили Нас "летучки" в разные места. Петька с Фимкой "пом. маш. экс-ра" были, Как и я. А Павлик в мастера Быстро был продвинут * знак почета: Был он и смышлен и деловит. Мастер в восемнадцать * это что-то! Это нам о чем-то говорит. Петька с Фимкой тоже не в прогаре: Экскаваторы достались * класс! Ну, а мне * такой я "ловкий" парень -- Наихудший выдался как раз. Для нормальной, собственно, работы Этот монстр негоден был давно. * Отчего ж не выбросили? * Что ты! Кто ж позволит? Экое добро! Все оно в ремонте да в ремонте * Надсадились стягивать болты. * Пуск! * кричит главмех. * Не провороньте... Если что * валите прочь в кусты... Федя, машинист, лицом бледнея, Трогал реверс чутко, как хирург * Тотчас начиналась ахинея: Машинисту не хватает рук. Монстр наш как пойдет греметь железом: То начнет размахивать стрелой, То вращать, то, одержимый бесом, Под откос ползет * ну, Боже мой! Рычагов-то чуть ли не десяток, Пять включились сами, не спросясь. Вмиг механик выпадет в осадок * Прыгнет в свой "уазик" * и атас! Ну, а нам-то некуда деваться, Некого в виновники писать, И самим приходится спасаться, И его, постылого, спасать. Федя костерит меня по-русски: Проморгаю * и считай * готов... Здесь моя задача * две "закуски" Исхитриться всунуть меж катков. Попросту сказать * огрызки рельса. Исхитрился * и дурак заглох. И опять ремонт, но хоть разбейся * Не хотел работать пустобрех. Так все жилы вымотает за день, А еще морозы и ветра, Гнойники от самых легких ссадин... Где уж нам пробиться в мастера. Хоть бы к ночи добрести к общаге, С той трубы не сковырнуться в шлам... Так вот и плетусь тяжелым шагом В говнодавах, лопнувших по швам... 2 Доплетешься * чуть ли не покойник, Чисто в нашей келье * просто рай! Все с себя долой * и бух * под койку... * Эй, * кричат друзья * иди, стирай! Все опять в охапку собираю, В душ иду. Раздевшись догола, Я сперва в бензине все стираю * Роба выцветает добела. Щелоком потом * и мылом, мылом... Тру и мою, полощу и тру. Хоть устал, но сроду не был хилым. Отмываю. Высохнет к утру?... ...После душа, в чистой рубашонке * Средь друзей. Друзья готовят чай. На подушке ждет конвертик тонкий * Маленькая радость невзначай. Листик круглых букв из Ленинграда * Школьницы знакомой письмецо, Чистая, невинная отрада... В памяти моей ее лицо, Нежный голос с дикцией особой, Ленинградский аристократизм. С сей неизбалованной особой Повстречались летом. Сократись Перед ней пижонство и ухарство * Бесполезен выпендреж. Она * Как холодный душ или лекарство Для провинциала-пацана. Да, там Эрмитаж и Исаакий, Там Растрелли, Зимний, Летний сад... Но и в Ленинграде не у всякой Душу завораживавший взгляд. Рядом с ней хотелось быть умнее, К месту Городницкого запеть, Кстати вспомнить о Хемингуэе, Словом, соответствовать. Заметь, Что, хоть и не в тундре обретался Перед этим восемнадцать лет, Все же в чем-то недовоспитался, Культурешки недобрал "поэт". А ведь мнил, чудак, себя поэтом, Что-то там коряво рифмовал, Графоманил искренне, но в этом Ровно ничего не понимал. В общем, жил хоть без особых тягот, Вырос недоучкой * чистый лист... Чем там отличался, блин, хотя б от Импрес-сиониста * сионист? Как рентгеном, тем спокойным взглядом Все во мне проявлено в часок Не обидно, не со злом, не с ядом * Как сестра с братишкой... Адресок Догадался попросить, прощаясь... Зацепила душу... Вот дела... Улетела. Написал. Ручаюсь, Что письма, конечно, не ждала. Что в ответ напишет * сомневался: Кто я ей и что ей до меня?... Но конвертик тонкий оказался На подушке чрез четыре дня. Написала. Радость без предела. Рот, как говорится, до ушей... А о чем? Да разве в этом дело * Про учебу, школу... Но душе Здесь легко другое открывалось: О ее нездешней чистоте... Между круглых буквиц оставалось Место вдохновенью и мечте... 3 ...Электричкой едем от Червоной * "Зайцами" в Долгинцево, затем Снова в келье, но теперь вагонной Покидаем детство насовсем... То есть, покидаем Криворожье. Бремя испытаний * с плеч долой! Стали молчаливее и строже... Вот и возвращаемся домой. ...Здесь мы рвали пуп, сжимая зубы, Матерились, слабости грозя... Да, мы стали резки, стали грубы: Впереди * солдатская стезя... Что из Криворожских тех реалий Память сохранила? * Ничего! Ни названий точных, ни деталей Где что размещалось, как кого Звали в той общаге, в той "летучке", В той конторе, вообще в том СМУ, С кем тогда здоровались "по ручке", С кем дружили, а порой кому Морду били * тоже ведь случалось -- Фигою в кармане не шурша, Что там постепенно закалялось * Может сталь, а может быть душа? Все в тумане, все нерезко... Тени Вместо четких образов и лиц... Как же мы небрежны были с теми Там, о ком сейчас душа болит. Не велось там дневников, конечно, Письма тоже не сохранены, Оттого печалью безутешной Все воспоминания полны. И, понятно, смещены акценты, Кое-что, что мнилось дорогим, Нынче для меня не стоит цента * Время... Да и сам я стал другим. Ну, а кое-что всего дороже Стало из тогдашних мелочей... Отразилось в сердце Криворожье... Неостановим судьбы ручей... Молодость * далекая планета, Тот невозвратимый звездный миг, Что питает творчество поэта, Воскресая на страницах книг. Эй, куда, куда вы укатили, Где, в каких укрылись из квартир, Вы, герои той кинокартины, Что я без конца в душе крутил? Как три мушкетера с Д'Артаньяном * Все за одного, за всех * один. ...Разлетелись верные друзья, но С вами в сердце * я непобедим! Где ОНА, принцесса сладкой сказки, Что была мне светочем тех дней? Мне воображенье дарит краски, Чтобы ярче рассказать о НЕЙ. Не забыто имя, ну, да ладно, Просто так его не озвучу... Как тогда, смущаясь и нескладно Я пошлю по тайному лучу Сердца благодарного молитву: Господи, храни ее, храни, К счастью для нее открой калитку, Подари ей радостные дни! 4 Вот и завершается поэма... А вернее * начинает жить. Дальше это * не моя проблема: С кем ей повстречаться и дружить, Кто, в нее вчитавшись, вдруг припомнит Что-то очень важное в судьбе... А возможно * кто-нибудь дополнит То, что я сумел найти в себе. Неисповедим полет Пегаса. ...Вот поэма у ТЕБЯ в руках... Это значит: юность не погасла, Значит: все, что было не напрасно, Жизнь была трудна, но так прекрасна... И любовь не кончится в веках! Северодонецк Из другой Вселенной Фаберже да нэцкэ, Ренуар с Гогеном, Бергман и Дали... Но зато на "фене" в Северодонецке Вы б договориться обо всем могли. В Северодонецке * сладок квас фруктовый, Я нигде доселе не пивал такой. А сосед в общаге * бывший вор фартовый -- Кружку мне подносит синею рукой. Как же его звали? Позабылось имя. Впрочем, "контингента" в городе полно. Город многих строек, город многих "химий"... От наколок синих белым днем темно. От разборок урок жутковато шибко. Как бы уберечься, не попасть впросак. Вот и верь газетам. Эх, моя ошибка: Строек комсомольских не видал, чудак? Я сюда подался из Кривого Рога. Я почти что "шишка" * мастер РМЗ. Мне работа в радость: я в черченье дока * Все хотят подъехать на кривой козе. Одному эскизик, этому * заказик... Допуски-посадки * с этим я на "ты". Славно быть умелым, нужным... Ах, не сглазить... Мне с "рабочим классом" наводить мосты, То есть, быть изрядно гибким дипломатом... Я о "контингенте" рассказал уже. Здесь не то опасно, что покроют матом * Можно оказаться ведь и на ноже... Словом, должностенка * так, не синекура. Видно идеальных должностей и нет... ...В Северодонецке жил Иосиф Курлат * Вряд ли вам известен был такой поэт. В чем-то архаичный и смешной до колик, Стихоман, творивший честно светлый бред... И его пронзительный "квадратный корень"* Я не забываю сорок быстрых лет. В Северодонецке пожилось пол-лета. Я потом все начал с чистого листка. ...Стоит помнить город, город и поэта, Коль от них осталась хоть одна строка. ------------------------------ *... Она забылась, первая весна... Но почему, о прошлом не тоскуя, Квадратный корень твоего окна Никак извлечь из сердца не могу я... Иосиф Курлат Хмельницкий Я взялся сейчас за почти неподъемную тему, Едва ли смогу раскрутить все ее «па-де-де». О городе этом, как минимум, нужно -- поэму, Роман, эпопею, трагедию, фарс и т.д. Впечаталась память о городе этом в мениски: Из Ракова в центр и обратно чекань строевым! Удач и потерь моих родина * город Хмельницкий, Куда в легких снах возвращаюсь к годам молодым. Я здесь "отдыхал" от домашних борщей и тартинок, За ужином ржавую рыбу другим отдавал. В том городе Саша Куприн проживал "Поединок" А я мои опусы для стенгазеты кропал. ...Над Красноказачьей тяжелые ветви черешен. ...А в Дом офицеров афиша зовет на концерт. ...И в парке у бани ждет юная девушка... Грешен: Потерян давно от письма ее синий конверт. А девушка та, между прочим, * из Новосибирска. Стихи, посвященные ей, и поныне храню. Ах, как и в пространстве и времени это неблизко: От Красноказачьей до, скажем, Восьмой авеню. Гордимся: от храма левитов, от древних хазар мы Свой Путь по Земле исчисляем * Хадерех хазе... А мой начинался от старой кирпичной казармы И тихого дворика, где повстречалась Н.З. Та мирная юность в погонах смешна оглашенно, Слегка голодна -- ну и что же * грустить не моги! В солдатской читальне впервые я взял Евтушенко, В армейской газете стихи напечатал мои. Поэты в погонах: Валиев, Куна, Тараканов... Вот вспомнил * и всплыли их строчки из темных глубин. Компашка была еще та из солдат-стихоманов, А вот "надираться" никто из ребят не любил. Еще одно имя здесь к месту * Иван Куприянов, Почтовая дружба с которым была * как маяк. Москвич, фронтовик, журналист, автор пьес и романов!... И я по совету его поступил на журфак. Нельзя не назвать мне здесь маму другого солдата, К которой бежал в увольненье (поесть), как к своей... Пред Анечкой Павловной быть мне вовек виноватым: Потом, после службы я так и не выбрался к ней. Вот стольким, выходит, еще я стихами обязан. И список, конечно, не полон, * увы и увы... Простите, друзья из Хмельницкого, кто здесь не назван, В стихах новых дней о себе прочитаете вы. Хмельницкий * судьбы перекресток... Туда ли пойдем мы, Куда моих предков повел из Египта Моше? Я сразу сказал: эта тема почти неподъемна, Но вешки расставлены * будет работа душе. Не ведала юность, что есть в мире фрак и манишки, В солдатский буфет не завозят эклер и безе... Был целой Вселенной военный, ракетный Хмельницкий... А девушка так и осталась для сердца * НЗ... Москва О, Москва! Мне досталось недолгое счастье -- Провожать твои зимы и весны встречать. И несчастье: однажды пришлось распрощаться И в холодную даль безвозвратно умчать. О, Москва! В днях твоих есть моя пятилетка, Мои грезы в твоих тайно растворены. Ты еще вспоминаешь меня, хоть и редко И в мои прилетаешь рассветные сны. О, Москва!, Я целую твои мостовые, Ты, как прежде для сердца священный магнит. Пусть, как прежде чеканят шаги постовые И студенты в "высотке" не гасят огни. О, Москва! Ты меня ни о чем не просила, Ничего не сулила в обмен на любовь. Просто ты подарила невесту и сына И отныне у нас с тобой общая кровь. О, Москва! Понимаю, слезам ты не веришь, Ты превыше и слез, и надежд, и мольбы. Просто ты за меня моей болью болеешь, И гранишь для меня путевые столбы. О, Москва! Я не верю в разлуку навечно. Я еще возвращусь под твои облака. Мы еще обо всем потолкуем, конечно... Не прощаюсь, Москва... До свиданья!... Пока!... Прага ...A от Вышеграда до Петршина * топай и топай! Согласен * чудачество: есть ведь такси и трамвай. А просто мне хочется впрок нагуляться Европой, А просто мне нравится Прага и радостен май. А чешский язык как мне нравится, вы б только знали! Возможно, что в жизнях минувших * я чехом бывал. Мне радостно: вот * я по чешски могу * трали-вали, А как это нравится чехам * ну, просто обвал! И все в милой Чехии мне по душе и по нраву. Представьте * и пиво, хотя я спиртное * ни-ни! А мост со скульптурами через красавицу Влтаву? * Он * сказка из прошлого, в наши пришедшая дни! Я был в Каролинуме в День посвященья в студенты, Я Сметаны оперу слушал в театре его, От Старого Мнеста пешком добирался до Летны, И "Спарты" со "Славией" видел футбол... Кто * кого? Я шел к Златой Уличке стежкой таинственной Кафки, Поверить часы помогал Староместский орлой, В "Коруне" едал аппетитные чудо-шпекачки, Грустя у Ольштынских могил, поникал головой. Друзья дорогие, надеюсь, в том городе живы: И Ярда, и Штефан, Владимир, и Пепик, и все, Ах, как же вы, Ганка, и Лидочка были красивы! Я верю: года лишь прибавили блеска красе. Пою "Где ты ходишь, любовь?" вместе с Карелом Готтом. А вдруг отыскался бы именно в Праге ответ? Над крышами Праги летит и летит год за годом, Как новый и новый той песни * неспетый куплет. День города в Новосибирске Какие ритмы, звуки и цвета! День города волнующий и яркий, Веселый и красивый, как мечта - Мы городу несем свот подарки. Проходишь красной линией в судьбе, Фронтовика, ученого, поэта, Все, чем судьба сибирская согрета, Сегодня посвящается тебе. Мы вспомним дорогие имена: Крячков, Покрышкин, Кондратюк, Маланин... И щедрым сердцем воздадим сполна, Тем, кто сегодня город наш прославил. Пусть от Жемчужной и до Снегирей День города весельем разольется И ностальгия в сердце отзовется, Уехавших за тридевять морей. День города для отдыха и встреч, Для памяти и радости ребячьей, Он может позабавить и развлечь, И подарить желанную удачу. Отрадой взрослых, смехом малышей Он через год к нам возвратится снова И отразится заповедным словом В сибирской очарованной душе... Варна Брошу в море монетку на счастье И присяду на чемодан, Улыбнусь напоследок Насте, Ребятишкам значки раздам. И опять подойдет автобус, Вновь таможенный ритуал, Под крылом помаячит глобус... Все. Как будто и не летал. Только с сердцем не сговориться - Знать не хочет такой простоты, Только сердце не примирится С тем, что будто бы - прежний ты. Только память строга и властна, Даже время уступит ей, Возвратит, я знаю, не раз мне Восемнадцать беспечных дней, Восемнадцать счастливых дней... Пройду по песку у самой воды, На мокром песке оставлю следы. Но только на берег хлынет волна - Следы мои смоет она. А память людей - не зыбкий песок - В ней тысячи дней не вянет цветок, В ней чайка кричит и море шумит, Да так, что в груди защемит. А память людей ясней, чем хрусталь, Жива в ней всегда невозвратная даль. Она сохранит на тысячи дней Образы милых друзей. А память людей - не пыльный архив. Она мне вернет, эти дни воскресив, Чудесной и теплой страны благодать - И буду я счастлив опять. Погрущу, расставаясь с чудом. Похожу по Златым пескам... В чет и нечет играть не буду - Погадаю по лепесткам. Брошу в море монетку на счастье, Ребятишкам значки раздам, Улыбнусь напоследок Насте - И присяду на чемодан... Нью-Йорк Не сказал бы, чтоб я ав этот город влюблен. Я скорее подавлен им, даже унижен. Я бы, может, бвл счастлив в Москве иль Париже, Только я уже в нем, а во мне уже он. Этот город -- вселенский меняла и торг, Биржа -- храм, ну, а доллар здесь -- бог и икона, Выше доллара нет ни судьи ни закона... Но на книжках стхов моих надпись "Нью-Йорк". Наша встреча была предопределена: "Город желтого дбявола" вымечтан с детства. От болезни "мечта" не придумано средства, Но страшна той мечты воплощенья цена. О, Нью-Йорк! Ты в следах иммигрантских утрат... Только я и тебя нынче тоже жалею И когда в эти дни прохожу по Бродвею, Отвожу от разрушенных билдингов взгляд. Иммигрантский костюмчик ношу пятый год. Эмиграция -- это души перестройка, Заурядная, в общем, судьбы катастрофка, От себя, из себя безнадежный уход... Он-то точно вовек не повепит слезам. Не рыдай и не верь, не проси и не бойся, Просветленной душой пред Нью-Йорком откройся, Отворится и он пред тобой, как Сезам... Выборг Ты не просто провинция, город-мечта, Собирающий смачный туристский налог... Ты – философ-провидец... Твоя красота Величава... Пришла – и склоняюсь у ног... Ты мое любопытство давно утолил, Мне знакомы все улицы и уголки... Вновь гуляю – нисколечко не утомил – И воробушкам крошки роняю с руки... Я устала от горьких стихов и от проз, От вседневной рутины, нерадостных снов... И вернулась к тебе, город мыслей и грез, Ты подаришь душе исцеление вновь... Старый Выборг, романтик... Сплетенье времен, Декорация чуда, в ней сказки живут... И доносится отзвук великих имен, А история пересекает маршрут... Старый замок... Бойницы, как чьи-то глаза. На замшелых булыжниках оттиск копыт... Вот тебя бы сюда... Ты б, наверно, сказал, Что в душе твоей снова поэма кипит... Сквозь всегдашний туман побреду в Монрепо, Где с ветвей кувыркаются эльфы в траву... Здесь не кукольный детский театр бибабо, В этом парке их встретишь порой наяву..... Ахейские сказания. Афины Афины основал Кекроп... Был у Кекропа мудрый лоб, Как звезды – ясные глаза, А в них сверкала бирюза. Однако порожден Землей Наполовину был змеей: Носил большой змеиный хвост... Что ж, каждого удел непрост. Он и Акрополь основал... Когда ж за город воевал С Афиной грозный Посейдон, В числе судивших спор и он, Кекроп Афину предпочел, К богам с ходатайством вошел Отдать Афине светлый град... И он, Кекроп, построить рад Святилище бессмертной... Зевс Решил, что первый базилевс Афин по праву он, Кекроп – Достойного отметить чтоб... Вслед Эрихтоний сел на трон, Гефеста сын... Известно: он Был также поржден Землей... А был ли сходен со змеей – Сие неведомо. От нас И прочих любопытных глаз Младенцем спрятан был, сокрыт... А почему? Должно быть вид И вправдцу мог бы напугать... Афина, приказав скрывать Его в святилище своем, Двух змей оставила при нем И дочерей Кекропа... Им Запрещено хотя б одним Глазком бросать в корзину взгляд На Эрихтония... Летят К Афине, что покинуть храм Ненадолго решилась – ( Там Решила гору водрузить, Горой Акрополь защитить – От Паллены ее несла) – Вороны: -- Только ты ушла, Как дочери Кекропа – шасть! – В корзину!... -- Им теперь пропасть, Запрет нарушившим... Гора Забыта... Нет, не ждать добра Ослушницам... В единый миг, Несчастных любопытных, их Лишила разума она... Те бросились со скал... Со дна Ужель души их Гермес Туда, где царствет Гадес, Увел... Теперь уж ей самой Быть с Эрихтонием. Одной... Гора ж с названьем Ликабет Стоит, где позабыта... Лет – Несчетно... Ну, и пусть стоит: Гора горой, обычный вид... А Эрихтоний, возмужав, Не уступив законных прав, В Афинах править стал царем. Впервые повелось при нем Афине праздневством воздать, Соревноваться, петь, плясать, Богине воздавая честь... Впервые он решил провесть В Афинах гонку колесниц... Азарт... Восторг... Сиянье лиц... И Эрихтония пора Прошла... Но так же та гора Стоит в покое... А покой Задумчивой горы такой Никто не потревожит впредь... Забытой ей в тоске стареть Лишь в дреме облачком паря... Потомком прежнего царя Был добронравный Эрехтей... Отвратнейшею из затей В его судьбу вошла война... Сулит несчастия она. Противник – город Элевсин -- Полно вооруженных сил, К тому же с ним в союз вступил, Врагов войсками подкрепил Фракийского царя сынок... Царевич Иммарад помог Афинян побежать, теснить... Пошли к оракулу: как быть? Дан пифией такой ответ: Иных путей к победе нет: Пожертвуй дочь свою богам – Тогда двдут победу вам. С ужасным чувством Эрехтей Глядит на милых дочерей... Кто выше: город или дочь? Ему решать... -- Хочу помочь Тебе и город мой спасти, -- Дочь Хтония ему... -- Прости... -- Без страха отдаю себя Спасенью города... Скорбя, Царь жертвой дочь отдал богам: У каждого свой долг – и нам Царя заботы не понять... Он должен город свой спасать Пусть даже и такой ценой... Цена – ценой, война – войной... В пылу сражения судьба Лицом к лицу их вдруг свела... У Эрехтея – скорбный взгляд, Свиреп, отважен Иммарад. Их поединок был жесток... Ни быстротю рук и ног, Ни выучкой ни тот ни тот Друг друга не слабей... Ведет В боя Хтоя Эрехтоя... Дочь – (Ее душа) – спешит помочь, В отца неукротимый дух Вселив... Всегда один из двух Сильнее духом... Эрехтой Вдруг волю дочери святой В себе внезапно ощутил – И в ту ж секунду поразил Копьем царевича... Эвмолп Взмолился: Посейдон, пришел б! Смерть сына не могу простить. За Иммарада отомстить Афинскому царю молю... Смерть Эрехтоя боль мою Одна способна исцелить... Тебя и лишь тебя молить О мести праведной могу... Отмсти жестокому врагу... Мольбы услышал Посейдон. Явился – и трезубцем он Ударил... Эрехтой убит. Но город память сохранит О доблестном своем царе... Заметим, что в кровавой пре И все наследники его Погибли – нету никого... Лишь дочь Креусу странный рок -- От лютой смерти уберег, Чтоб ей супругой Ксуфа стать, Двух сыновей на свет рождать – Иона и Ахея... Им Предопределено самим Дать жизнь двум доблестным родам, По их прекрасным именам Их помнят и доныне чтут: Ахейцев, ионийцев... Ждут Их незабвенные дела... Сказанья нить к концу пришла... ...Афины же – великий град – Прекрасен сто веков подряд... | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
