Костя Снегопадов был бомжем. Он принадлежал к той «бомжевской» прослойке, которую составляют бывшие детдомовцы, что по тем или иным причинам не смогли или не сумели поступить в какое-либо ПТУ, в результате лишились места в общежитии и оказались неприкаянными жителями улиц. Впрочем, в отличие от своих «собратьев по образу жизни», Косте Снегопадову поначалу выпала более удачная доля. Силой бог не обидел, и он добывал маломальские средства к существованию, крутясь неофициальным подсобным рабочим на центральном городском рынке. У бездомных собак отвоевал себе крышу над головой: сухой и незахламлённый подвал девятиэтажки. Разжился ещё годной для использования раскладушкой, а со двора одной из школ приволок списанные парту и два стула. Спустя некоторое время, его «квартира» обставилась ещё кое-какой немудрящей «мебелью», появились даже простенький радиоприёмник и часы с кукушкой. В общем, «зажиточно» влачил своё бремя земного существования Костя.

Так бы и шли дни, недели, месяцы, если бы постепенно он не стал спиваться. Всё же, видимо, не от хорошей жизни. Трудно сказать, когда у Кости погасла надежда на то, что придут, наконец, счастливые времена. К тому моменту, когда он отмечал четвёртую годовщину своего подвального новоселья, Костя принимал на грудь уже ежедневно. Иногда он подходил к обломку большого зеркала, укреплённого им на бетонной стене, пристально рассматривал отражение и мрачно хмурился. В свои неполные двадцать четыре года Костя Снегопадов выглядел на все тридцать…

Евгения Павловна Лизунова была ещё весьма хороша собой, несмотря на то, что завтра ей исполнялось сорок семь лет. Два года назад безвременно скончался её муж, но она решила не бросать начатое вместе с ним дело и до сей поры успешно занималась «челночным» бизнесом. Обстановка трёхкомнатной квартиры свидетельствовала о том, что дела шли хорошо и приносили доход.

Пять дней назад Евгения Павловна вернулась из очередной закупочной поездки и обнаружила, что в туалете протекает труба. Турецкий коврик на полу был совершенно мокрым. «Благо, что на первом этаже живу, затапливать некого», – подумала она про себя.

До сегодняшнего дня Евгения Павловна по ремонту так ничего и не предприняла, всё время ушло на договоры с реализацией привезённого товара. Но устранять неполадку необходимо было в срочном порядке: завтра день рождения, гости придут, а тут такая незадача.

Из домоуправления она возвращалась расстроенная: как назло заболел сантехник их участка, а у второго на сегодня оказалось и своей работы по горло. В общем, невезуха. Дойдя до подъезда, она с удручённым видом присела на скамейку, решая, что же делать.

В это время ведущая в подвал дверь открылась, и оттуда вышел заспанный Снегопадов. В голове Евгении Павловны промелькнула при виде бомжа спасительная мысль.

– Костя, – окликнула она его и, когда он обернулся, позвала, – подойди, пожалуйста.

Снегопадова, как давнего нешумного «жильца», знали многие в этом доме, в том числе и Лизунова. Иногда, зная его постоянную нужду в деньгах, владельцы квартир просили его об услуге по какому-нибудь мелкому ремонту, и он охотно соглашался за бутылку водки и баночку рыбных консервов.

Делал Костя всё на совесть, поэтому недовольства в его адрес не поступало. Может, именно этому снисходительному благодушию людей и обязан был Снегопадов столь долгому и относительно безбедному обитанию в квартире номер «ноль».

Слегка шатающейся походкой Костя подошёл к Лизуновой.

– Ты сильно пьян? – деловито спросила Евгения Павловна.

– Да нет, как обычно, – ляпнул в ответ Костя.

Женщина иронично усмехнулась.

– Твоя помощь нужна.

– А чего случилось?

– Труба течёт в туалете, а сантехник болеет. Ты как? В состоянии?

– А чего мне, сделаем, – уверил Снегопадов, разводя руками.

– Отблагодарю хорошо, в накладе не будешь.

– Да, конечно, сочтёмся. А инструмент есть?

– Вроде есть, – кивнула она, вспоминая, где лежат инструменты, оставшиеся после смерти мужа. – Пойдём?

Лизунова встала со скамейки, и они скрылись в подъезде.

Когда вошли в квартиру, у Кости аж дух захватило от вида богатого убранства прихожей. Он, конечно, и до этого знал, что его «соседка сверху» живёт роскошно. Частенько Костя с завистью заглядывал в окна лизуновской квартиры, когда проходил вечерами мимо в свою «обитель».

– Разувайся, – повелительно сказала Евгения Павловна и направилась искать инструменты. Когда она появилась, неся в руках плотницкий ящик, Снегопадов уже успел осмотреть объект своей работы и даже прикинул, с чего начать.

– Ну, что, хозяйка, может, нальёшь немного для бодрости труда? А то после вчерашнего руки слегка подрагивают, – обратился Костя с недвусмысленной просьбой.

Лизунова понятливо хмыкнула и ушла в гостиную. Вскоре вернулась, неся в руке наполненную рюмку-бочонок с водкой.

– Держи. Больше пока не дам, а то набракуешь чего-нибудь, – небрежно бросила она.

Костя молчаливо обиделся, но виду не подал. Залпом выпил и с плоскогубцами в руках забрался ногами на финский унитаз.

Протечка была высоко, почти у потолка, и чинить было неудобно, то и дело затекали руки. Работа шла медленно и с малым успехом, отчего Константин начал нервничать и злиться. Раз от раза его ещё больше раздражало то, что каждые три минуты Лизунова заглядывала в туалет, чтобы удостовериться, что он занят делом, и намекала, что пора бы уже и справиться с такой пустяковиной.

«Интересно ещё, сколько она заплатит, эта вдовушка, – озлобленно думал Снегопадов, – это тебе не вентиль крана подтянуть, тут бутылкой не откупишься».

Неожиданно в пьяный мозг Кости вкралась и стала уверенно зреть черная шальная мысль: «Зачем рассчитывать на малое, когда можно без особого труда овладеть многим?» Через минуту он уже составил в уме преступный план.

В туалет в очередной раз нетерпеливо заглянула Евгения Павловна.

– Ну, что? Скоро ты?

– Скоро, скоро. Вы вот что, подайте мне из ящика отвёртку с белой ручкой, – попросил он.

– Самому-то не судьба что ли? – недовольно спросила Лизунова.

– Да мне же тут держать надо, чтобы не текло, – раздражённо пояснил Костя.

Лизунова нехотя нагнулась к ящику в поисках отвёртки, которая в это время уже находилась у Снегопадова в кармане.

Претворение коварного замысла было почти молниеносным.

Стремительно вытащив и зажав отвёртку в ладони, Константин спрыгнул с унитаза с напряжённо вытянутой рукой в направлении Лизуновой.

Тонкий стержень стали, без труда преодолев сопротивление кости черепа, мягко вошёл по самую рукоятку в мозг, прямо в темя. Не издав ни звука, Евгения Павловна осела под рукой Кости на пол и повалилась на спину. Отвёртка осталась зажатой в кулаке Снегопадова.

Переступив через труп, Константин отправился осматривать комнаты. «Экскурсия» по квартире увенчалась небывалым для бомжа успехом: карманы его одежды отяжелели, вместив около двадцати миллионов рублей, в руке покоилась каменная шкатулка с драгоценностями. На кухне Снегопадов обнаружил другой «подарок»: ящик шампанского и восемь бутылок дорогой водки. Сгрузив бутылки в найденную на антресоли дорожную сумку, он ещё раз огляделся в поисках лёгкой наживы, но решил ограничиться тем, что уже нашёл; и так надолго хватит. Пора было уходить восвояси. К тому же стало приходить осознание совершённого убийства, и в душе пробудился страх. Костя выглянул через окно во двор. Никого не увидев, он прошмыгнул в прихожую, спешно обулся и с поклажей в руке вышел из квартиры. У двери подъезда он ещё раз остановился, прислушался и только после этого вышел и торопливо с оглядкой зашагал к подвалу. Переход завершился благополучно.

Шумная группа из трёх супружеских пар с подарками и букетами зашла на следующий день в два часа в дом, в котором находилась квартира их подруги-именинницы Лизуновой. Один из мужчин, попутно досказывая анекдот, нажал на звонок.

– Женечка, это мы! – весело возвестила одна из дам.

Из-за двери в ответ не донеслось ни звука. Спустя ещё несколько безответных звонков в дверь, другая из пришедших женщин, более любопытная, наклонилась и заглянула в замочную скважину.

– Господи! – невольно вырвалось у неё через мгновение, и она резко выпрямилась с испугом на лице.

– Что?! – в голос спросили остальные.

– Женя там… лежит, на полу. Не двигается.

Компания тревожно и взволнованно зашумела.

– Ей плохо, наверно. Надо «скорую» вызвать!

– И милицию! Мало ли что.

– Соседям звоните! Вот несчастье-то!

Когда прибывшая следственно-оперативная группа взломала дверь, разнаряженные дамы враз заголосили, увидев вокруг головы подруги тёмную лужицу крови.

Оперативникам почти сразу стало ясно, что убийство – дело рук неизвестного «ремонтёра». Звонок в домоуправление дал информацию, что вчера Лизунова, действительно, обращалась с просьбой направить к ней слесаря-сантехника, но тот находится на больничном. Значит, хозяйка нашла кого-то своими силами. Но кого?

– Ну, что скажешь? – обратился капитан Новохатин к эксперту-криминалисту Бореву.

– А что сказать? Явно не профессионал. Кругом отпечатки пальцев. Орудие убийства – отвёртка – на месте преступления. Один был, прихватил только то, что смог унести. Скорее всего, был пьян. Да, вот ещё: у порога, где он разулся, я обнаружил древесные опилки. Так что надо выяснить, откуда они могли появиться. Отпечатки, конечно, проверим в конторе, но мне кажется, что это всё-таки новичок.

– Сергей Владимирович, – окликнул с порога Новохатина лейтенант Замятин, который занимался опросом соседей, – тут одна пенсионерка интересный факт поведала на предмет возможного слесаря.

– Ну, – откликнулся капитан.

– У них в подвале дома бомж живёт. Так она говорит, что тот иногда по этой части практикует.

– В подвале? – заинтересовался Борев. – Хм, а ведь вполне возможно, что опилочки оттуда. Как ты думаешь, Сергей?

Новохатин, мысленно взвешивая версию, утвердительно кивнул.

– Спасибо, Юра, – обернулся Сергей Владимирович к лейтенанту, – бабуле тоже благодарность передай. Вот что, Миша, – обратился он уже к Бореву, – надо бы и с двери подвала пальчики откатать для уверенности.

– Я тоже так думаю, – согласился Борев.

– Действуй.

Спустя некоторое время эксперт вернулся возбуждённый.

– Уверен, что одни и те же отпечатки! Позднее скажу наверняка. И вот ещё что: возле входа тоже есть опилки. Дверь не на замке. Я считаю, Серёжа, что надо осмотреть подвал.

– Пошли! – решительно согласился Новохатин.

У двери в подвал они приостановились, перекинулись парой фраз и твёрдо вошли внутрь, ступив на мягко пружинящую кучу опила перед выходом.

Их не было минут десять.

Наконец, дверь вновь отворилась, и из неё вышел капитан Новохатин. Вслед за ним из тёмного проёма подвала выглянуло опухшее от чрезмерного возлияния «Распутина» лицо Снегопадова. Сзади его подтолкнули, и Костя с угрюмым видом вышел наружу. Он был в наручниках.