(феминистическая трагикомедийная поэма) I Благоухало сердце – целлофаном обернутое, алостью под златом оттиснутым поверх сквозился фон, как истекает сок из винной вишни… О том, что Ангела изгнал Всевышний без времени - еще не спеты вирши, но заострил иголку граммофон. Винил подстать был вороновой масти коней на скачках , одолеть напасти барьеров, седоков, толпы орущей настроенных… И кто спросил коня: "Как нравится Вам, сударь, западня играющего монстра – суть вождя из племени двуногих?". Тот ли случай с утра зевак ведёт на ипподром, пропахший потом конским и г-ном? (Пардон, не женский стиль, но суть - превыше)… Мы рядом с ним проедем как-то в зиму на следующий год… Пока ж – витрины без фотопленки ловят негативы двух чудаков в столице финской… Дышат они обрывками из русской сказки, эссе, поэмы, саги скандинавской поведанной на инглиш , кое-как потыркавшись в словарные запасы от парты школьной, где второй раз в классе оставлена за дерзость… Суть рассказа о том насколько был Иван – дурак, когда сжигая тинные ошмотки доверчивой лягушки, тяпнув водки, о ценности хозяйку не спросил он? Не то, чтоб он был в корне супостат, - отнюдь, - но мой не понят постулат. Ты преподнес в том сердце – шоколад… Названье значилось на бокс "Godiva" . Коричнево-пурпурный оттиск таял на нежной коже в месте, где оставил его для игр любовных твой каприз. Все приторности ласк смешав с до боли знакомым привкусом телесной соли мы взламывали тайные пароли - семантику для будущих страниц… II Мы послевкусием от шоколада - стуже сопротивлялись… Я рассталась с мужем, с другими, кто не сдерживали слово, и кто не верил в справедливость строк свидетельствующих, что чуть пророк достался им судьбой. Не на порок взирают, а касаются Иного… Золотовласый образ, как из кольта, саднил из сна про древнюю Изольду . Добрался до земли протуберанец и что записано, в те дни – вершилось: пять месяцев насильно я постилась, что голова безудержно кружилась, как на войны пороге курдский танец. Я притчу из суфизма про Лейлу , вплетала в нашу тонкую игру, чуть не пропала - с заплутавшей в "трио", кипящей "в ключ" душой, да в полынью… Спустя весну и лето – о-сень-ю перед тобой представши в виде "ню", я - верила… К владеньям Ковентри поблизости мы следовали мимо. Держась за руль и улыбаясь мило, слегка вальяжно даже, свой рассказ попутный ты решил начать с преданья о том, как свой народ из состраданья спасло от податей Небесное Созданье, но умолчал о том, что низость – глаз лишилась, дабы было не повадно подглядывать за тем, что не отрадно воспринято, а результат мужской обиды надменностью, жестокостью вчинённой той женщине, которая влюблённой судьбу ему доверила… Попоной, и то прикрыться не велел, из вида убрав бедра упругость или перлы… "Нагой на улицу! Свидетелями - стены на башнях – отменю налог вчистую" – смеялся Леофрик над сердобольной супругою… И за трубой Герольда, ступила в испытании невольном на плоскость улиц, площадей пустую. III Что, если б муж, отвергнувший супругу, подвергший психику и плоть надругу ещё б и обещанье не сдержал? К чему тогда святой порывы веры, надежда, благость? Только изуверы способны на такое? Лицемерно налоговое бремя с них не снял, а женщину повлёк бы он на плаху за то, что так прилюдно без рубахи?! Нашелся б Рыцарь Круглого Стола, чтоб заступиться? Или сталь сверкнула б над ярко огненной копной? Понуро б побрёл народ на площадь, или "дура" твердя в сердцах? Я тут воображала конечно, то была б мораль иная. Зачем же память, словно попугай, бормочет мне о собственных огрехах? Что пережито – заросло быльём. Перепахала боль, как чернозём. Суставы напроколоты гвоздём. Коль груздем звать – досталось на орехи… "Тряхнула головой и уронивши почти до пят волну волос… и вышла вниз по дубовым лестницам к воротам…" И далее: "пустилась в путь, как Ева, как гений целомудрия…" Так смело домыслил автор состоянье Девы "с тех пор бессмертной в памяти народа…" Не мудрено, да с буйной головою прочесть в анналах версий, что Былое истолковал нам, как дуэль Добра и Зла последний Англии поэт, лауреатство в дар заслужив певцом Викторианства… Он преподал пример, как святотатство повержено лишь силою Креста! Мне тоже довелось, плечом поддевши, тащить свой крест… И рано поседевши, всё ж не возьмусь одобрить наказанье за непокорность мужу из любви к народу больше (коль на бунт пойти рискнула)… Жесткость, как тут ни крути, не мыслится ценой непослушанью! IV Сам граф возмездия не получил при том. Из всех мужчин в истории лишь Том – гласит легенда – вправду пострадал за любопытства праздного затею, решив: "тайком на чресла поглазею я в щелочку на ставнях…" Ротозей портняжным ремеслишком промышлял до дня, когда посереди июля позарился на госпожу нагую… Потешиться, однако, не досталось: хоть узостью в прорези полоса с угольное ушко – слепит краса ничтожеств взор! Разверзнулась гроза – ничтожество без зрения осталось! Всё – почему? Ослушался приказа сесть взаперти и до полуденного часа ни-ни ступить ногою на булыжник проулков, улиц, площади торговой… Владычица проследовать готова была на казнь свою… И звук подковы лишь лошади под ней пусть город слышит! "Верни мне очи!" – в темноте белёсой из вытекших глазниц катились слезы… "За что ослеп?" – пытался доказать, что незаслуженно, поскольку не нарушил приказа, - был внутри, а не снаружи! Мусолил до смерти день проклятущий - мол, тут не обошлось без колдовства! "Костёр по ней, по ведьме этой, плачет! Скосила глазом – сделался незрячим…" – на исповеди ныл… Отец смолчал. Не ведал с кем тягался экс-портной, как на духу божившись сам собой, что околдован графскою женой… Сам заварил кутью, сам и хлебал! Гадать о том, прозрел ли соглядатай хоть взором внутренним, или заплата невежества во мрачность ниспровергла сию червивую и мелкую душонку - я не хочу… Кому прибудет толку? Он разделил бессмертье – поговорку язык английский пользует три века! V Чуть пОгодя испещрены вкруг Света те вне печатные путины Интернета, где каждый расклонирован на сто, а может – миллион зеркальных сколов, где избежать легко прямых укоров и всяк, как трус последний, за забором укрыться может, лишь бы повезло… От веянья времен, как от напасти не застрахованы страстей излишки: к власти над соплеменником, над чужаком – в помине помилования дождаться – нонсенс. Хоть пальцем измусоль весь глобус, в "хозяева судьбы" - единый пропуск: вся власть над недостатками чужими, когда своих не достает достоинств… Здесь сила может с хитростью поспорить, а подлость с доблестью сойтись в штыки, сквозь виртуальность наносить удары неотразимые, как свет дневной для фары, как для слепца да в ухо взвизг фанфарой, как кровяным тельцам влить мышьяки украдкой подмешав с едой в сотейник… Отнынь штабс-генералам в муравейник уж нет нужды за опытом глядеть – искусству обучаясь боевому… Достаточно ловушку обустроить по-паутинному, в засаду – и готово – сигнал доставит весть, где бьётся в сеть люминисцентом оболваненная муха. К чему вся запоздалая наука, когда не суждено освободиться? По крайности, бывает, суждено Ещё подёргаться, - а вдруг повреждено сцепление… Ох, как осложнено спасение желанием молиться! И – насладиться тем, что мы украли такое же желанье нам мешает, осмелюсь походя предположить… Сия загвоздка в глине обожженной царапнет… Амальгамой отраженный дух привиденья - Дивы обнаженной – из мозжечка вытягивает нить… VI Спустя тысячелетие – насмешкой покажется нам воз большой с тележкой интерпретаций для причин позора. Налоги? Нищета? Без пищи дети? Управой супротив послужат плети – решенье здравое для сэра, не для леди (чьим именем назвали Лабрадора – щЕнившую чистопородно сучку, я ненароком извлекла в Сети. Могуча народа память, но порой – безмозгла!) Но был ли то – позор и поруганье? До нас дошло английское сказанье, как водится, с разводами от тайны и в ней сопрятался случайный возглас про толкованье слишком достоверно деталей жертвенности беспримерной! Мол, обнаженьем в тех веках считалось отсутствие лишь атрибутов власти на одеянии господ шелко-атласных… Ноль украшений на ушах, груди, запястье: категорически обычьем запрещалось! Разоблачений телеса совсем не знали, всю прелесть плотно ткани прикрывали, пожертвовать пришлось алмазным блеском и злато-серебром роскошных платьев, что граф ей подарил… Приметой знати, суть –символом регалий… Вот те нате – как сплетена из слухов арабеска! Подвоха миру англичане не открыли, - зачем? - историю не многие учили придирчиво раскопошив источник. А ошибиться на столетье с датой смерти правителя, что жизнь дала легенде - как в будущее письмецо в конверте или в бутылке запустить… Пускай полощет волнАми, домыслами, языками всеядная толпа без роду – знамя потрёпанное… Добродетель вскинув на постаменте в городе, как центр паломничества турагенств, на герб, придать античность – попросту раздев и в мраморе взвести к коню на спину . VII О, целомудренность! О, братья пуритане! Туризму принесён оброк морали… Досужим сплетням создана преграда: Девица, что тогда пошла на грех проехать голой на глазах у всех и так достигнуть громкого успеха – пред Церковью совсем не виновата! Господь, конечно, справедливость видит и благочестье пальцем не обидит – ни вскинутым в насмешке из толпы, ни тронувшим возмездьем беззащитных, Овец спасет, волков оставив сытых… "Она была Божественно прикрыта в Его руках – вуалями фаты… Куда ни следовала – это покрывало за нею плавненько перетекало…" (Чтоб люд не крикнул: "А король-то, гол!") Так Дама Благородная – Святою предстала пред вульгарною молвою. К такому выводу, рядя промеж собою истеблишмент церковный подошел: "Заступничество перед злым тираном – Богоугодно!" Но, по нашим данным опять закрались странности в фактуре: "Чета (обои!) набожностью чтились" – сквозь летопись (нескладно получилось) записано: "Монастыри молились десятками на деньги их…" А всуе помянутая стори про размолвку собой скрывает хитрую уловку – их распиарить с легкостью в округе, в веках, в потомках… Ход известен: чем больше грязи, чем ущербней чести и чем пикантней смысл – тем интересней людишкам смаковать… В извечном круге сам граф с графинею и не причастны могли остаться… А её участье к народной доле, породив круги в речушке мелкой возле замка, пошло в народ… И – решена загадка! С покон веков на сказки челядь падка, в мечтах о Рае – нагнала пурги… VIII Но, должное воздать и люду – место: Быль возвещает нам, что в час проезда, чтоб благодетельницу не смущать глаза закрыли сами горожане – бесчестия её не возжелали увидеть иль создать! (Так, между нами проговорюсь – позором упрекать тогда лишь право, если он – публичен!) Ведь всякое бывает в жизни личной… Ну, не поладили, ну подлым вышел он, ну – злой… Она уравновешивала пару. Зачем раздули и поддали жару обычному семейному скандалу, изовратив в россказней эшелон? Да, на чужой роточек, как известно, платочек не накинуть… Повсеместно запомнили сподвижницу Марии за вольный вид верхом… Про Годгифью – в реальном имени – баллад не пропоют, а имя – "Божий Дар"! Меж тем, коню дарёному не смотрят в рот… Какие не распускали б слухи, но народ вдовы богатой имени не чтёт, той, что по правде завещала в дар всё состоянье на дела Господни, лежа в тот час на смертном одре… Но, выжив, снова вышла замуж… Стойте, похоже назревает вновь скандал! Который из двух Леофриков слыл по Мерсии тираном?! Разорил налогами, как сюзерен, вассалов? И кто тогда стал прадедом для Гиты – отцом для Гарольда, погибшего при битве под Гастингсом? Ох мне уж эти бриты! Так намудрили, так понаписали… По "Книге пэров Дебретта" коленом каким корона, сбитая Вильгельмом Второй Елизаветой поднята? Ишь, как закручено и сплетено красиво! Народ – проглотит… А костюм Годивы для распродажи книжки поносила и современно-венценосная чета… IX Точнее – половинка принца Эндрю , (в прошедшем времени уже) – намедни благотворительности подала пример, достойный в мерках нашего столетья (попутно, чтобы выбраться из клети долгов после развода - на примете такое объясненье)… В списке дел, полезных обществу – пикантные картины для книги знаменитых тел, в витрины расставлены не только в королевстве, но пущенные по миру в обход (слегка двусмысленный сейчас подход к телесной наготе), а весь доход – больные СПИДом тратят повсеместно… Телесные страданья, телесами ж полученные – посудите сами, чем облегчить, как не доступным телом на фото и рекламой красных туфель? Так гениально акцию придумать, мозг католический способен! Муфтий, конечно бы не смог (так, между делом… зато придумал бы, как отмстить разврат). Что, отступленье этих строк – не в ряд стоит с первоначальным смыслом? Помилуйте, религий преломленье в наш век – рассадник преступленьям немыслимым, но сглаженным прощеньем "во имя" формулой… Дым коромыслом клубится в изничтоженной душе у современников на разном рубеже, перерастая до глобального масштаба по капиллярам ответвлений НЕДа - слизь порнографии… Загажена планета отбросами энергий… Для обета и чистоты мест не находит карта земная… И небесная – случайно оплошности людские подмечает, что Млечный Путь от крика поседел! По аналогии, видать, Годивой зовут рок-группу в сатанинском стиле поющую, стрип-бар, бордель на вилле немецкой, порнофильмов беспредел… X Так, видно, старикашка Мефистофель пытливцу-Фаусту, насупив брови вещал про ведьмочек, что помоложе и обращенье с ними на банкете Вальпургиевой ночи – "Телки эти бесстыдны и распущены… В корсете лишь плоти облаченной в кожу разгуливают… Ты будь к ним учтивей, не то обидишь… Сатана, помилуй"… Хитрец, к себе взывал за ширмой, ловко подталкивая вникнуть в свальный грех (как окрестила Церковь)… Секс и смех – два ключика для дверцы в храм… Успех вхожденья не для всех! Ума уловка - иллюзией в традиции восточной обозначает зло… Канал проточный лишь для субстанции волны змеиной предназначается… Змею назвать "Искус" решились христиане, а индус или тибетец не подует в ус, чтоб выбросить из жизни половину энергии целительной… Знак лилий трактуется по-разному… Идиллий священной пары не легко узреть тому, кто на бутон волшебной страсти взирает как на вестника напастей, чей бог кровоточит в иконостасе и плоть – не взлёты радости, а клеть… …в которой нас разводят как форелей для царского стола… Следа мистерий аккадских, критских, греческих, балканских, персидских и тибетских – да не счесть маршрутов их по странам, где за честь считалось поиграть с быком и сесть коню на спину – женщине без маски и без одежды, так КАК родилась от женщины когда-то… Не упасть, а вознестись посредством обнаженья всех прелестей – в резервуары силу набрать и энергетику… Учтиво для Тантры Жриц цветы под балдахином возложены… За уз не расторжение. XI А может, муж – гордился красотою жены своей прекрасной и с толпою хотел он поделиться совершенством? Совсем как в древних Греции и Риме, чтоб жизнь улучшить, граждане ходили по замыслам философов – нагие… Сокрыть красу от ближних - отщепенцам могла придти затея в ум, природа которых обошла (читай - уроды), гармонии нарушив торжество! Художник, скульптор, музыкант, поэт смотрели б на неё не вожделев, но изумившись…Бредсли ж Том ослеп подглядывая архетип в окно! Ремесленник ремесленнику – рознь! Кому-то часто винограда гроздь казалась кислой только по причине, что не достать… Открытий Карла Юнга достаточно, чтобы подумать – юной Миледи тела страстности безумной не доставало - услужить мужчине… И он её – к слиянию с животным потоком подтолкнул, над крупом потным бедром горячим чувственность развить, прочувствовав оргазма всплеск и шок – в постель к супругу брызги между ног вернуть… Тогда отменит он налог, любить людей сумеет и творить... Вот - суть, которая в веках забыта! Возможно, жертву ЭТУ Маргарита в дар Воланду для Мастера несла и магии его не ужаснулась! Ты сны мои читал, но я - проснулась сама в твоих… Нечаянно коснулась, как Анима - ланитами - перста набухшего… Нас скрыло одеяло, как в одна тысяча сороковом бывало, воздав воображению сторицей… Еще до выходки другой – реальной, ревнивой, злобной…но – официальной, поставившей меня на грань фатальной комедии… Пожестче инквизиций! XII На острие промучиться отрезок - привычных ход событий… Антитеза поэту русскому скорей благополучие… А женщине, пожалуй, и подавно. Надрывно "Я не помню…" Мандельштама преследует сквозь толчею вокзалов по Ленинграду, обитатели вонючие без малого уж восемьдесят лет с хвосточком - отирают парапет химеры, веря в завтрашний баркас! Грешно ребенку показать картину с девиц рыжеволосых гривой, впоследствии под образом невинным они страну покажут без прикрас! Варлам Шаламов назовет Весну тобою , и тоже – по этапу под конвоем… А кто-то в эмиграцию, как Бунин, душой старательной переводивший стих о тебе из классиков английских. И.Бродский вспоминал, в секретных списках … И в наши дни намеками по струнам БГ зарифмовал к своей душе ту, что верхом когда-то в неглиже, не зная для чего вошла в тот дом… А прежде – вышла, поджигая корабли - служительница Евы, не Лилит. Прозрел всю соль лишь Сальвадор Дали, которую просыпал Блейр-Лейтон стеснительней каскадом за мольбертом … Шесть лет спустя под кисточкой Кольера застенчивей досоздана, но ярче твой образ отражает естество! И кажется, что даже полотно с стыдливым благородством заодно и что любила искренне, без фальши… Как прототип взял Морис Метерлинк для пьесы "Монна Ванна" этот лик, хоть поселил в Италии героев, где смерть голодная грозила Пизе … Во "Фрейлен Эльзе" Артур Шницлер велел бедняжке стать самоубийцей . К самопожертвованию не каждый склонен… XIII Как распознать когда с тобой играют? Обманом Дождь овладевал Данаей, Европой – воровством, и ложью – Ледой… Насилие над мыслями – не вновь встречается, когда волнуют кровь посулами…Не поведет и бровь когда пытается сбивать со следа, точней – его запутать, соблазнив и походя чужую жизнь разбив… О, времена! О, нравы! Так банально, что хочется без устали рыдать смотря, как Лесбос собирает рать - Троянскому Коню она под стать - война полов на фазе радикальной. Взрасти ожесточение внутри к жестокости мужской, слезу утри и раскрывай объятья для подруги… Не хочет падать в них – тогда создай окольными путями псевдо-рай, а после – уничтожь, твердя "банзай" и подрезая под седлом подпруги. Не удалось? Что ж, препарируй мозг втихую, письмами… Ногой погост важнейший для неё топчи украдкой… Для мести женской тоже нет конца: и палец отрубить из-за кольца, и друга соблазнить из-под венца, и клеветой облить готовы гадкой. Зато, когда берутся бунтовать - Министр даже вспоминает мать, когда на улице в наряде откровенном (точнее – без него) стоят ряды бастующих прелестниц… Суеты не оберешься, видя наготы кордон - налогов требований меры… Жаклин де Бер , хозяйка магазинов, лишь до трико пока разоблачилась, для льгот, чтоб няню оплатить могла семья с доходом меньше сорок тысяч фунтов – (по русским меркам так совсем не худо, да и детей мы сами нянчим)… "НУ, да ведь каждому – своё…" – вздыхаю я. XIV Что доказать, раздевшись, сев в седле, взялась бы для взалкавшей зла толпе? К чему нелепость женского протеста ТАК выражается, что вызвав на себя огонь истерик светских, короля достигнувшая слуха? А мужьям как повернуть язык, цедя "невеста" сквозь кариесом тронутые зубы английской знати, сластолюбцев губы облизанные вскользь на наготу телесную – прекрасную, как Вечность? Кто смог заметить на душе увечий, отметин след?.. Кровоточили плечи на месте где, должно быть, по крылу резец прошелся двойственной морали! Глупцы – они тогда еще не знали, что бунт с террором в свойственном родстве приходятся для брани и насмешек, полученных извне душой! Не внешней бояться надо наготы, а тешить себя в беспечном злостном шутовстве, что оставляет шрам на мышце красной, пульсирующей… А когда погаснет мечтаний и надежд беззвучный крик в устах любви, осмеянной за искру, за искренность стремленья к парадизу, за трепетность объятий, - не унизит месть-шрам Возлюбленной чистейший лик, пусть выльют сквернословия помои, пусть сумасшедшей называют, что ли – вся грязь прилипнет на края полы одежды мужа, к совести предсмертной… Будь господа вы, или просто смерды, разоблаченье женщины – победно над лицемерьем мерзостной войны, развязанной священнической рясой сокрытою рукой, вполне сутяжной, когда заходит речь о дележе податей, превосходства, индульгенций… И лебезят Святейшество и Герцог на равных…Разве вспомнят сердце в той суматохе!? Леди в неглиже!? XV И Леди ли? Кощунство так назвать Ту, что нахально обнажиться и скакать Среди разгара дня – ногой стыдливость Поправ – посмела! Разве мотивэйшн всё благородностью своей покроет? Вещи С годами – дубликаты, калькой трещин изнизаны… Так вспомнишь ли, (- брезгливо?) Не муж и не жених – мой Мистер Трусость - С тональным ударением на “русскость”, В контексте злополучных нац. отличий Век доживая с нелюбимою женой Как русской бляди тело – голытьбой – Бесстыдное вмешалось, взбив покой Пристойного семейства? Для приличий скажи сейчас под кожурой сухой Гримас - улыбчивой «полайтнес» шелухой - возможно ль было выдавать за платье что жило уж стараньями извне, распавшись дважды? (Падре-терапевт допущен был порыться в их белье, согласно код-инструкций от «сэсайти» ) В расчет я не беру всё, что там - за Атланты океаном… Сор в глазах чужих заметней! Кто же знал и ведал то, что в опаре императорских кровей Годивы дрожжи – с Мерсии земель сквозь родословные в Руси царей круговернулись в кекс Елизаветы? К зубцам ЮКей короны Мономах свой генотип прикладывал в веках определённо… Впрочем – речь вести о шапочном родстве здесь не уместно. ЖЕНА ТВОЯ – переполняясь местью за то, что не прикрытая одеждой другая наверху, всё ей простив ты гарцевал под ней, как жеребец – однажды изведёт тебя в конец. Ну, что ж – живи на грани ятагана во имя Справедливого Творца, во славу столь бесславного венца, отчасти – за греховного отца – детьми прикройся, как бальзамом рану… XVI Как занавес затягивает сцену для смены декораций… Офицеру пора готовиться душить… Иль карта старухи пиковой смеется втихаря… Иль роза шип вонзает в соловья…. Иль шахматным слоном побить ферзя готовятся… Финты комедианта разят сарказмом – хохоча взахлёб, в разгар потех зевакам невдомёк, что в то мгновенье при смерти актриса восходит на трехклятое седло… Сама ль она избрала ремесло избранничества? Выжжено клеймо с рождения… иль даже за кулисой – в околоплодных водах… Зная роль инстинктом интуиции – немой мольбой разодран вирт пространства любого измерения… Всех трех, помноженных на куколки матрёх под лязгом колуна, что поперёк гортани… Скинь тряпьё – и баста! Инсценировка Господа иными искрится гранями на лошадиной гриве, а эту пьесу нам поставил человек, сам заплутавший в лабиринте жанров как рыба на песке взывает жаброй ко влажности… Суфлёр из будки Жанной пытался управлять… Уже – ослеп? Навряд ли… Только Жанна – сожжена. В чём заключается её вина? Любить народ посмела? Или – Голос не вышло вовремя ей обуздать? Иль рысаков аллюристая стать сменилась рысью, понесла и – вспять перекрутила, брызнув масло в хворост? Так, я - на улице (всё, как велел он сам) отчаянья вздох вверив Небесам, а силу – дух влечёт на авансцену в чужой трагикомедии… Чья роль предписанная мне (ночная моль?). Твержу как заклинанье, как пароль: "все в этом мире возымеет цену"… XVII Разыгран жесточайший был спектакль, яд изнутри сработал так, что сталь снаружи не сумела б… Искалечить ореховой скорлупки грецкой цельность дано лишь тем, кто выстрелить прицельно тренировался годы… Кто за сценой меняя с бутафорией на плечи тайком кладет оружье помощней… Кто лгать в присутствии Святых мощей обучен с измальства, и даже – в чреве перенимал двуличную мораль, по генам поколений… Кто, как встарь злорадно жертву вводит на алтарь, плод яблока подсовывает Еве. А в прочем, как времен своих дитя, возможно он не заслужил битья, налоги снять без жертвы просто так не мыслил окружающий бомонд… И устоять им супротив не смог, шепнул ему какой-нибудь милорд на ушко этот гнусный вариант, решил правитель: "Целесообразно!" Зачем лишать победного экстаза больное самолюбие? И – впредь, чтоб не повадно было заступаться за то, что не умеет помещаться в мужском мозгу… В позоре искупаться – урок жене достойнее, чем плеть!? Судьбы игрушкой на шнурке мужчин, их прихотей, аффектов – мы влачим, что жизнью называть порой – кощунство. Крючок, впиваясь в хрящ души – заметкой в блокнот Инкогнито, чья "чёрной меткой" рука вращает крестовик марионетки – актриса нагишом почти без чувства наследья бескультурья перевёртыш расхлёбывает, словно несмышлёныш, но – держит планку выше оголтелой, глумящейся над искренностью своры… Толкуйте не превратно, режиссёры, а шапка загорит сама на воре, кто душу осквернить посмел, не тело! Эпилог И горько усмехнувшись пониманью того, что безнадежные мечтанья – глубинный вздор… И на твоем челе прочитана давно бесчеловечность задумки той, что за свою беспечность тебе же мышеловкой… Строки в Вечность: "Любовь - поругана, душа мертва в седле..." Смеётся призрак Обнаженной на коне! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
