Город качнулся всеми своими крышами, фонарями и изломами улиц, потерял четкость и исчез, словно его перелистнули...

И была чистая страница на том самом месте, где все бегало и суетилось еще мгновенье назад.

Я отправлялся в свой бессовестный полет, бросаясь вниз головой в то, что мгновенье назад называлось небом. И я начал скользить в этом, пролившемся из перевернутой формы. Мир погас на мгновенье и снова вспыхнул ярким снопом цветных огней, омытых дождем... Мир бесконечных отражений себя в себе самом ...

 

Правый неправой правдой в зеркальных лабиринтах стен и стеклянных лестниц, где право и лево - все сметает вокруг один падающий и рассыпающийся звук мира.

Я смотрю на него сквозь хороший коньяк, и хрусталь плавится в моей руке. Расплавленным золотом стекает по пальцам и искрится голубым и ярко-желтым. Стремительными звездами исчезают мгновенья, скрываясь за поворотом зеркального куба, за грань, невидимую отныне. Воскресает на миг и погибает, сминаясь в петлю новое разветвление пространства-времени. Время уходит сквозь пальцы, и я желаю ему счастливого пути.

 

И в это самое мгновенье я со всей постыдной очевидностью осознаю, что жил, поглощенный бесконечным безумьем, отвергая его и вновь бесконечно в нем пребывая, собираясь вечно и вечно опаздывая ровно на мгновенье, считая, что для того, чтобы жить, не хватает чего-то, что представлял весьма смутно и потому давал разные имена, которые, конечно, и сменяли друг друга, теряя актуальность...

 

Существовал то вчера, то сегодня, то, переживая уже пройденное и ставшее непоправимым, то витая в пустых мечтах о не менее непоправимом будущем. Но вот все рассыпалось как катонный домик, и голод повалился в никуда. Время прошло сквозь пальцы и все закончилось. Больше не было ни его, ни крыш, ни вчера, ни завтра: только короткое, как выдох, пересекающее, как пуля на излете, продолжающееся вместе со мной бесконечное «сейчас».

 

Со мной случился приступ жить.