Пролог В давно ушедшие года Людей пугала и вода, Порой текущая с небес, И мрак пещер, и дикий лес. И в душу этот страх беря, Ужасных идолов творя, Им поклонялись там и здесь И рось. и водь, и чудь, и весь... Но в те же мрачные года Oдна бaлкaнcкaя звезда Особый озаряла люд: В стране, что Грецией зовут, В тени оливы пастухи, Под лиру звонкие стихи -- В размеренный речитатив -- Певали под простой мотив, В нем прославляясонм богов, Которые анфас, с боков Точь в точь как люди, лишь сильней, Красивей, в ярости -- грозней... Обжит бессмертными Олимп... Высок и крут он, так чтoб к ним б Никто из смертных не взобрел, Не залетал бы и орел... Богам же богово... Они (Хоть прямо в шею их гони) Порой бродили меж людьми То в божьем виде, то -- вонми -- В земном обличии порой... И вдохновлялись той игрой, В земные погружась дела, С добром, конечно... Силы зла -- Химеры, в пламени чья пасть, То многоглавая напасть -- Им боги противостоят... Бессмертным -- свет, тем тварям -- ад... Богам приносит жертвы люд. Те -- верховенство признают Бесспорным -- Матери-Земли -- Все от нее произошли. А Гея , сиречь Земля, Вдруг уплотнясь из киселя, Кем в Космос брошена, когда? -- Никто не ведал... Молода И одинока Гея... Дан Ей в спутники один Уран -- Небесный темно-синий свод, Весь в искрах звезд глядел с высот, Простушку Гею веселя... И, возлюбив его, Земля, Однажды с ним вступила в связь, Закономерно становясь Праматерью для всех и вся... Ее же всякое дитя, Любя заботливую мать, Вмиг начинало трепетать Пред грозным обликом отца, Царя Вселенной и Творца... Передохнем, сказав: "Итак, В сказанье сделан первый шаг..." Ахейские сказания. Сказание первое Итак, есть Гея и Уран... у Геи роды... Ах, титан, Парнишка ростом до небес Из Матери-Земли полез. А следом -- пять таких, как он... Титанов -- шесть... Последний -- Крон. Шесть, не помедлив, титанесс -- Сестер титанов и невест. Гордф и Гея и Уран. Ведь каждый их сынок, титан Собою восхищает взор, Их породившим не в укор. Царя Вселенной представлять Годны достойно, как и мать. И каждому гору-престол Воздвигла мать, деля простор. Воссевши каждый на гору, Берет титан жену-сестру... Тем часом Гее вновь рожать... Уран нерадостен... На мать В досаде даже не глядит: У отпрысков -- престранный вид: По глазу каждому на лоб -- Циклоп ведь он и есть -- циклоп... Их имена читаем в ряд: Гром, Всполох и Грозы Разряд. Божественного рода все. Но о божественной красе Забудь -- любого отвратит Циклопов необычный вид. Но все -- трудяги без ленцы, Все трое -- чудо-кузнецы. Гремят их молоты окрест, А искры ярче отчих звезд Небесный озаряют свод... Всяк, как умеет, так живет... А Гея снова родила... Папаша глянул... Ну, дела -- От омерзения тошнит. У трех сынов отвратный вид: Торчит по пятьдесят голов, Сто рук -- а мать ждет нежных слов... Уран исторг то ль рык то ль стон, Не может это видеть он: Из лона Матери-Земли Исчадья мерзкие ползли. Рукой могутной их схватил, Циклопов вместе зацепил И в Тартар бросил свой приплод -- Немыслим из него исход. Такая им судьба дана: в подземной яме той без дна Им пропадать без срока... Срок -- Вся вечность... Да. Уран жесток... А Гея-мать страдала... ей, Конечно, жалко всех детей. Жестокость не могла простить, Решимость зрела в сердце: мстить! Из кмня, обколов края, Серп сматсерила... -- В нем моя Месть матери воплощена, И мне победа суждена... Вручает серп титанам: -- Вот, Спасите братьев от невзгод, Напав с оружьем на отца И обратив его в скопца За то, что к детям так жесток... Но, как осиновый листок Дрожат Титаны... Страх силен... Бесстрашен только младший, Крон. Ужасный серп у Геи взял И на Урана вмиг напал. И что же? Уступио Уран И власть и трон... Ура? Ура! Отныне Царь Вселенной -- Крон. Им утановлен царский трон На высшей из земных вершин, Отсюда грозный суд вершил, Взор устреми за горизонт... У Геи муж -- бeскрайний Понт, Необозримы водоем -- Ни дна ни окончанья в нем. Он избран Геей и любим... Владыками морских глубин, А заодно и рек, озер Потомство стало их... Простер Над ними власть могучий Крон, Поскольку всех главнее он. Тем браком сердце взвеселя, Роскошно расцвела Земля, Из почвы поднялись цветы, Деревья чудной красоты. Без счета их и там и здесь... Цветов благоуханна взвесь. А из расщелин вышли в свет... Гляди, кого здесь только нет: Земные духи и зверье... А кто ж тот шустрый? Е-мое, Ведь это ж первый человек! Для человека первый век Был, право слово, золотым -- Мы это ниже поясним. вновь скажем: Царт Вселенной -- Крон. Рукой железной правит он. Титаны-братья признают, Что вправе Крон над ними суд Вершить и над потомством их, Богами горных, и земных, И всех иных на свете сфер -- И это для людей пример. Живет с богами человек В согласье в этот славный век. Жизнь изобильна и сытна, И счпстья каждому сполна Отмерит всемогущий Крон, Щедр к тем, кто служит Крону, он. Все дни отрадны и звонки, И не нужны в домах замки Ведь по природе естества Не знакли люди воровства -- Еще не изобретено, Позднее в мир придет оно... Но, много ль мало ль дней прошло -- Пеаль на Геино чело Опять с тревогоюб легла, Чтоб впредь не покидать чела... А что причиной? Снова Крон. Не позволяет братьям он, Что в Тартар брошены отцом,Ю Предстать перед его лицом. Выходит, свергнут зря Уран, Коль сын Урана, Крон-титан, Не менее отца жесток... Кто б победить титана смог? Но средь богов и средь людей Крон всех сильнее и лютей. Мечтает свергнуть Крона мать, Но остается ждать и ждать. Дано прозренье: лишь один Ильнее Крона -- Крона сын. О том прозренье знает Крон И потому, не медля, он -- Лишь отпрыска жена родит -- его проглатывал... Сидит Потомство в чреве у отца -- Жена грюет без конца: Пять прочих титанесс-матрон -- В кругу детей...Жестокий Крон! Он пятерых отправил в зев, Рождая в сердце Реи гнев. Та к Гее с жалобой идет... Нет, не напрасно Гея ждет -- Видать, пришел заветный час... -- Сын Крона отомстит за нас... На ухо Рее дан совет -- Готовься, Крон держать ответ! Шестого Рея родила... Послушно Крону подала, Как если б то был новый сын -- В пеленках камень... Господин Его привычно проглотил, А юный бог восхищен был И увезен на остров Крит, В пещере от отца укрыт. У духи шумные кругом Пещеры хороводят... Гром -- удары их мечей о щит... И не слыхать, когда пищит Младенец зевс, впадая в плач... Прячь, Рея, сны-бога, прячь, Дай богу время подрасти, От злого Крона всех спасти... Растет в пещере месть отцу... Сказанье подошло к концу... Сказание первое Итак, есть Гея и Уран... у Геи роды... Ах, титан, Парнишка ростом до небес Из Матери-Земли полез. А следом -- пять таких, как он... Титанов -- шесть... Последний -- Крон. Шесть, не помедлив, титанесс -- Сестер титанов и невест. Гордф и Гея и Уран. Ведь каждый их сынок, титан Собою восхищает взор, Их породившим не в укор. Царя Вселенной представлять Годны достойно, как и мать. И каждому гору-престол Воздвигла мать, деля простор. Воссевши каждый на гору, Берет титан жену-сестру... Тем часом Гее вновь рожать... Уран нерадостен... На мать В досаде даже не глядит: У отпрысков -- престранный вид: По глазу каждому на лоб -- Циклоп ведь он и есть -- циклоп... Их имена читаем в ряд: Гром, Всполох и Грозы Разряд. Божественного рода все. Но о божественной красе Забудь -- любого отвратит Циклопов необычный вид. Но все -- трудяги без ленцы, Все трое -- чудо-кузнецы. Гремят их молоты окрест, А искры ярче отчих звезд Небесный озаряют свод... Всяк, как умеет, так живет... А Гея снова родила... Папаша глянул... Ну, дела -- От омерзения тошнит. У трех сынов отвратный вид: Торчит по пятьдесят голов, Сто рук -- а мать ждет нежных слов... Уран исторг то ль рык то ль стон, Не может это видеть он: Из лона Матери-Земли Исчадья мерзкие ползли. Рукой могутной их схватил, Циклопов вместе зацепил И в Тартар бросил свой приплод -- Немыслим из него исход. Такая им судьба дана: в подземной яме той без дна Им пропадать без срока... Срок -- Вся вечность... Да. Уран жесток... А Гея-мать страдала... ей, Конечно, жалко всех детей. Жестокость не могла простить, Решимость зрела в сердце: мстить! Из кмня, обколов края, Серп сматсерила... -- В нем моя Месть матери воплощена, И мне победа суждена... Вручает серп титанам: -- Вот, Спасите братьев от невзгод, Напав с оружьем на отца И обратив его в скопца За то, что к детям так жесток... Но, как осиновый листок Дрожат Титаны... Страх силен... Бесстрашен только младший, Крон. Ужасный серп у Геи взял И на Урана вмиг напал. И что же? Уступио Уран И власть и трон... Ура? Ура! Отныне Царь Вселенной -- Крон. Им утановлен царский трон На высшей из земных вершин, Отсюда грозный суд вершил, Взор устреми за горизонт... У Геи муж -- бускрайний Понт, Необозримы водоем -- Ни дна ни окончанья в нем. Он избран Геей и любим... Владыками морских глубин, А заодно и рек, озер Потомство стало их... Простер Над ними власть могучий Крон, Поскольку всех главнее он. Тем браком сердце взвеселя, Роскошно расцвела Земля, Из почвы поднялись цветы, Деревья чудной красоты. Без счета их и там и здесь... Цветов благоуханна взвесь. А из расщелин вышли в свет... Гляди, кого здесь только нет: Земные духи и зверье... А кто ж тот шустрый? Е-мое, Ведь это ж первый человек! Для человека первый век Был, право слово, золотым -- Мы это ниже поясним. Bновь скажем: Царь Вселенной -- Крон. Рукой железной правит он. Титаны-братья признают, Что вправе Крон над ними суд Вершить и над потомством их, Богами горных, и земных, И всех иных на свете сфер -- И это для людей пример. Живет с богами человек В согласье в этот славный век. Жизнь изобильна и сытна, И счпстья каждому сполна Отмерит всемогущий Крон, Щедр к тем, кто служит Крону, он. Все дни отрадны и звонки, И не нужны в домах замки Ведь по природе естества Не знакли люди воровства -- Еще не изобретено, Позднее в мир придет оно... Но, много ль мало ль дней прошло -- Пеаль на Геино чело Опять с тревогоюб легла, Чтоб впредь не покидать чела... А что причиной? Снова Крон. Не позволяет братьям он, Что в Тартар брошены отцом,Ю Предстать перед его лицом. Выходит, свергнут зря Уран, Коль сын Урана, Крон-титан, Не менее отца жесток... Кто б победить титана смог? Но средь богов и средь людей Крон всех сильнее и лютей. Мечтает свергнуть Крона мать, Но остается ждать и ждать. Дано прозренье: лишь один Ильнее Крона -- Крона сын. О том прозренье знает Крон И потому, не медля, он -- Лишь отпрыска жена родит -- его проглатывал... Сидит Потомство в чреве у отца -- Жена грюет без конца: Пять прочих титанесс-матрон -- В кругу детей...Жестокий Крон! Он пятерых отправил в зев, Рождая в сердце Реи гнев. Та к Гее с жалобой идет... Нет, не напрасно Гея ждет -- Видать, пришел заветный час... -- Сын Крона отомстит за нас... На ухо Рее дан совет -- Готовься, Крон держать ответ! Шестого Рея родила... Послушно крону подала, Как если б то был новый сын -- В пеленках камень... Господин Его привычно проглотил, А юный бог восхищен был И увезен на остров Крит, В пещере от отца укрыт. У духи шумные кругом Пещеры хороводят... Гром -- удары их мечей о щит... И не слыхать, когда пищит Младенец зевс, впадая в плач... Прячь, Рея, сны-бога, прячь, Дай богу время подрасти, От злого Крона всех спасти... Растет в пещере месть отцу... Сказанье подошло к концу... Сказание второе Сказанье новое начнем... Растет на Крите день за днем Бог-мститель, нимфами храним... А чтоб не скучно, всюду с ним Всегда -- волшебная коза -- Ах, Амальфея, егоза! Зевс -- ясно, бог -- неутомим. Попрыгать и побебгать с ним Готова наперегонки... Наперечет все уголки Избегали в пещере с ней, Подружкой игр и затей. Она жи кормит -- чудный дар: Из рога левого -- нектар, Из правого -- амброзия Течет из рога козьего -- Питье и пиша для богов, Чтоб был сильнее всех врагов. Вкушая пищу ту с питьем, Зевс -- словно бы не день за днем, А год за годом пронеслись -- Стремительно тянуллся ввысь -- И вот -- покинул тайный кров, Как бог -- силен, высок, здоров. И нимфам, выйдя за порог, Козы волшебной дарит рог -- Случайно отломил в игре. Он --бог. ему и грех -- не грех. Рог дивный полон разных благ, В нем их не исчерпать никак... Коза волшебною была, Но все ж одднажды померла. Из козьей шкуры Зевс кроит Эгиду -- спереди прикрыт надежней ею, чем щитом. Неуязвим теперь... Учтем, Чьо даже Крона мощь и власть -- Ему ж в два счета в ярость впасть -- Эгиду кощью не пронзит... Владыка Зевса не сразит. Зевс в силе, стало быть нужна Младому богу и жена. В супруги Зевс Метиду взял И, право, здесь не прогадал: И рассудительна она, И благонравна, и верна. Оставшись с мужем тет-а-тет, Желает Зевсу дать совет: -- На Крона не ходи один: Сын неба -- сильный властелин. Титаны с ним в одном строю -- Умножь пред схваткой рать свою. Нужны союзники в борьбе, Позволь, я помогу тебе... Метида к Крону: дескать, бог, Есть в мире чцдный корешок. Его не ведает никто, А пожуешь -- и сил раз в сто Умножит всемогущий бог... Крон верит: -- Дай мне корешок! Вершит Метида свой обман: Крон пожевал -- его дурман В мгновение лишает сил, Стал слабым, кто сверхсильным был И подступает тошнота... Крон извергает изо рта Детей, которых проглотил И камень, что подменой был, Спасая Зевса тем судьбу... Зевс выступает на борьбу, Возглавив братьев и сестер... Крон видит: бесполезен спор -- И, отдавая власть, бежал... Так Зевс владыкой мира стал... А мы поименуем здесь Сестер и братьев... Так, Гадес, Иначе говоря, Аид -- Его настолько страшен вид, Что мигом взор отводит всяк, И человек. и бог... Никак Никто не в силах лицезреть, А смертный должен умереть. Второй из братьев -- Посейдон. Морями править призван он. Богиня Гестия берет Гостеприимство в круг забот, Деметра -- плодородие... Всех обозначил вроде я? Нет, есть и Гера, госпожа... Зевс, в первый раз совет держа, Решает, что разделит власть, Дав каждому той власти часть. Сестер и братьев оделив, Зевс доказал. что справедлив. Но удержать непросто власть: Титаны восстают. Напасть Решились. Пусть повержен Крон -- Не отдают титаны трон Без столкновений и борьбы... Из них лишь двое, кто судьбы Способен волю угадать, Примкнули в Зевсу воевать... Кто? Прометей, Эпиметей Титанам с сонмом их детей Решили противостоять, В когорте зевса воевать. Тут вспомнил он, верховный бог Тех, кто б с охотой им помог -- Ужасных Геи сыновей велит освободить скорей Из Тартара, да вступят в бой... И благодарных, за собой Ведет сторуких он бойцов, Камнеметателей, стрельцов... Циклопы, всппомнив ремесло, куют оружье всем... Зело Искусны в ковке...Посейдон Трезубцем вмиг вооружен. О твердь ударит -- дрогнет твердь. Живому от той дрожи -- смерть. Ударит море, как стена, Превше вол встает волна... Гадесу выковали шлем... Не замечаем в нем никем, Он может недругов разить, При том неуязвимым быть. А Зевсу -- он верховный бог -- Пик, копий выковали впрок Без счета -- точно игл в репье... Таятся молнии в копье. С таким-то арсеналом бог Уж точно с кжадым сладить мог. Титаны яро в бмтву шли, Но отступили, не смогли -- И в Тартар замкнуты -- виват! Сторукие у врат стоят, В сто глаз бессонно сторожа, Чтоб кто-нибудь не убежал. Из пленников -- один гигант, Что всех могучее, Атлант, В конец зели, на самый край Поставлен... Стой,мол, и вздымай Весь свод небесный на плечах, Являя миру скорбь в очах... Вновь недовольна Гея-мать: Из плена жаждет выручать Титанов -- отпрысков своих... И длы освобожденья их Рождает мерзостных существ, Которых -- пьян ты или трезв -- Воспримешь, как кошмарный сон: Был страшен и богам Тифон С Ехидной, пассией его... Не скажешь сразу, кто -- кого... И дрогнул весь бессмертных сонм, И обернувшись волком, псом, Лисою -- бросились в бега, Не ополчаясь на врага. Касаясь звезд всей сотней глав, И ядом капая из глаз, И лавой прыская окрест Из зева, что шипел, отверст, Подобно тысяче гадюк, То разражаясь ревом вдруг Сравнимым с ревом сотни львов, Хватая горы. их в богов Швырял,как камешки Тифон... Вдруг вспомнил Зевс: с оружьем он -- И ополчился на врага, Пример являя всем богам... И грянул бой, жестокий бой... Остался ль кто-нибудь живой Из смертных, дивших на Земле? Земля вся в ранах и золе. Столбами пыль и все в дыму, Но предначертано ему, Что значит -- Зевсу -- по судьбе В жестокой победить борьбе. Чудовищным усильем --ах! Тифон вздымает на руках... Что? Этну, большую из гор... Тут Зевс к Тифону длань простер -- И сотен-копий-молний залп Обрушил гору на глазах У всех... Там погребен Тифон -- Поныне под горою он. На Этну часом поглядим -- Огонь над ней и черный дым И лава заливает склон -- Не успокоился Тифон... Ехидна, чудища жена, Вообрази себе -- жива! Укрылась в гроте под скалой, Где породила монстров рой. А Зевс им позволяет жить, Своим злодействием служить Героям вызовом. Герой Не обленился бы порой. Устала Гея восставать -- И перестало сотрясать Всю землю битвами дотла... Позатянулись шрамы зла, Укорененная гора Не содрогается -- ура! Моря остались в берегах, Потоки -- в руслах, на лугах, В лесах забили родники... У каждой речки и реки -- Свой быкорогий строгий бог -- За всем пригляд... А как же -- плох Тот простодушный володарь, Чей без присмотра инвентарь -- Растащат и испортят вмиг... И оттого любой родник, И дерево, и куст подним Особой нимфою храним К преумножению добра... Зазеленев, земля щедра На злаки, травы и плоды И вдосталь кждому воды. в покой правит Зевс. Покой Хранит божественной рукой... Циклопы -- матера во всем: вот -- на Олимпе вознесен Чудесный небоскреб-дворец, Где проживает бог-борец И те, кто Зевсу ближе всех... Чтоб люди не впадали в грех Дворец окутан в чудо-шаль, Невидим снизу... Сверху даль -- До окончания земли Видна... Грустя. стоит вдали Атлант, держа небесный свод... А смертные, земной народ -- Судачат, мол, Олимп всегда Весь тучами окутан, да? Когда же надобно богам К цветущим под горой лугам, К долинам, где ручьи текут... Богини, что незримо ткут Убранство лета и весны, Зимы и осени, должны Шаль укрывальную скатать, Дорогу олимпийцам дать. Никто иной сквозь эту шаль Ни вниз ни вверх не сможет... Жаль... Но легконогой Ирис путь Открыт особый, чтоб ничуть Не тратя времени, несла Посланья людям про дела, Которые им Зевс Кронид Не медля исполнять велит. Одета в радужный туман, По радуге к земным домам И вспять несется, как челнок, С приказами, что главный бог Велит народу передать, Чтоб безусловно исполнять... Однако надо ж хоть часок Передохнуть -- помилуй бог... Паытеон. Собрание небожителей. Итак, под небом, выше скал -- Дворец, а в нем прекрасный зал, Волшебным светом осиян, Что слишком ярок для землян. Двенадцать тронов для богов, Кто с Зевсом одолел врагов, Кто Зевсом властью наделен, Его доверьем награжден, Чей разум ясен и остер... Не только братьев и сестер Привлек к соцарствованью бог, И детям он доверить мог Соуправленье рядом сфер -- Для автократоров -- пример. Зевс взял сюда -- не прекословь! -- Богиню, чей удел -- любовь. На высшем троне -- сам Кронид. Ведро у трона. В нем хранит Разряды гроз верховный бог, Зевс к нарушителям жесток. Красива, разумом быстра, Вот Гера -- младшая сестра Кронида и его жена, Умела в ласках и нежна С владыкой мира, коль ее Он в сердце поместил свое И королевою назвал, Одну из жен взяв в тронный зал. Ей место -- справа. Рядом с ней Сын Зевса, тот, кто всех грозней. У Зевса славные сыны, А первый -- Арес, бог войны. Гефест подальше -- бог огня, Меж ними та, кто для меня, Для всех, кого ни назови -- Богиня! И раба любви -- В особой ауре всегда, Прекрасна, вечно молода И соблазнительна. как грех... Ах. Афродита! Греза всех... С ней рядом Зевса сын Гермес -- Посланник, коего Зевес За верность и надежность чтит... Он с порученьями летит -- Стремглав несется, чтоб отец Уверился: его гонец Не навредит, не подведет... В соседстве та, чьей волей плод Растет -- и злаки на полях. Важнейшее из важных благ Деметре -- страстно умножать... Ей позволяется держать На троне сидя, крошку дочь, В нее же обликом точь в точь, Малышку Персефону... Глядь -- И вправду вся обличьем в мать. От Зевса слева -- Посейдон, Морями управляет он. За ним -- Зевсиды. Назовем: Афина -- мудрость... Приведем Позднее -- мудрости пример... Вот -- Аполлн, бог важных сфер, Бог света, музыки, искусств, И повелитель муз и чувств. Вот Артемида с ловчим псом -- Охотницей ее зовем. Вот Дионисий -- бог вина... Еще картина не полна. Представим Гестию опять, Теперь -- богиней сердца... Знать Важно: трона на дал царь, Но все сердца -- ее алтарь. А во дворце -- за очагом Следит исправно день за днем. Все знают: нет ее нежней, За чуткость благодарны ей. Гадес -- брат Зевса. Старший брат. Бог царства мертвых. Мрачных врат, Последних врат для смертных страж... Трон под землей его... Сюда ж Не хаживает,на Олимп... Подольше не встречться с ним б... А олимпийцам смерть чужда: Не кровь в их жилах, не вода -- Ихор, иначе -- божья кровь -- И жизнь их вечна и любовь. Друг с другом ладят, споров нет. Их жизнь -- один сплошной банкет: Нектаром услаждают вкус С амброзией -- тот дивный мусс Отведать смертным не дано... А я бы причастился, но... Не часто, но однако ж коль Случится столкновенье воль. Тогда уж ссора -- до небес! Способен лишь один Зевес, В них пару молний разрядив, Тем непокорных усмирив, Внушить смиренье им опять... Пред гневом Зевса трепетать Порою даже и богам, К нему допущенным... Врагам Владыки -- вообще хана: Вселенная не так сильна, Вообрази, -- как он один, Неудержимый господин. Вот. Вам известен весь расклад. Вы рады этому? Я рад... .Сказание третье.)Ио У Зевса жен, быть может, сто. Ревнива Гера, как никто. Всех прочих ненавидя жен, Бушует в ярости. Сражен Той страстью дикой бог-супруг: Зевс всемогущ, но если вдруг, Ревнуя, Гера все крушит, И всемогущий задрожит. Но как природу превозмочь. Коль сила есть? Что деньЁ что ночь -- А жены Зевса вводят в грех. А силы у него -- за всех... Любой, кого ни назови, Властитель падок до любви. ВидатьЁ природа такова: Силен -- так обретешь права На благосклонность всех богинь... У Зевса -- взор куда ни кинь -- Подруги, жены... Мир -- гарем... Счастливчик Зевс , на зависть всем... Но Зевсу мало. Новых дам Хоть каждый день на зависть нам Хотел бы осчастливить Зевс... Ры не тягайся с Зевсом, плебс... Однажды подошла пора -- И Гера, младшая сестра, Вдруг им замечена была, Но, зная про его дела По части сладостных утех, Себя считая лучше всех, Отвергла Зевса... Но Кронид -- Ихор (кровь божья) в нем бурлит -- Хитер он так же, как могуч, К строптивой подбирает ключ. По воле Зевса грянул гром -- Дождь. Намокает все кругом. Огромен Зевс, но вот он мал, Кукушкой мокрою упал С платана в руки Геры вдруг -- Теплом ее погреться рук. Жалея, птичку приняла В ладони... Та слаба, мала !! к ней Гера нежности полна... Зевс выпил нежность ту до дна... Очнулась Гера -- и глядит: В ее объятиях -- Кронид! Ну, значит, так тому и быть -- Властителя миров любить. Подарки молодым неся, Откликнулась природа вся. Все щедро зрело и росло, А небо -- радугой цвело... Дала невесте мать-Земля, Утаивать от всех веля, Тростинку-яблоньку, дичок -- -- Ни слова никому, молчок: То деревце родит плоды Бессмертной юности... -- Лады= Поистине бесценный дар Для углубленья женских чар. Взмывает Гера и летит В сад нимф -- прекрасных Гевперид. Подарок в нем укоренен. Стоглавый страж при нем -- дракон... А нифам в должность вменено Ходить за деревцем... Оно Не испытало бы нужды В заботе, вдоволь бы воды Имело б чистой каждый день... То в радость нимфам, им не лень... Зевс Геру любит горячо: Но хочется порой еще... С Олимпа Греция-страна Так упоительно видна -- Порой желанье не сдержать Из Пантеона убежать Туда, где много смертных дев, Где Зевса, каждая, узрев, Его готовы полюбить, Чтоб сыновей ему родить Во славу бога и страны... Ведь автократора сыны, Наследуя от бога стать, Героями способны стать, Царями многих городов, Отцами доблестных родов. Но Гера, в злую ревность впав, И ден Кронида, как удав Терзала, и его детей... И Зевс не в силах сладить с ней. Зевс, точно лис, юлит, хитрит, Но Гера за супругом бдит... Однажды бросив взгляд окрест, Узрела, что в одном из мест, Где дню положено сиять, Вдруг тучка... Надо понимать, Что это Зевса ловкий трюк... -- А той, что с ним сейчас, каюк! Решили, значит, что хитры?... И Гера ринулась с горы... Да, в туче -- Зевс... А кто при нем? Корова?... Ио!... Нуб приврем, Что хитрость Зевса удалась И дева, что ему сдалась, Не узнана в корове той... -- Давно томилась я мечтой Иметь корову...Милый муж, Подаришь эту? -- Ладно уж... Как Зевсу грех его признать? Пришлось корову отдавать... Была корова так мила, Но Гера злобой изошла: Бедняжку к дубу привязав, Стеречь бессонно приказав, Оставив Аргуса при ней... Нет стражей Аргуса верней... А мощи был сей страж такой, Что, цзватив одной рукой, Ехидну, задушил ее... Вмиг поглощалось им звперье, Что пробегало рядом с ним... Он, в общем, был неуязвим. И, обладая сотней глаз, Бдел днем и ночью... Высший класс! Полсотни бодрствовали днем, Полсотни -- ночью... Нет на нем Местечка, где бы ни был глаз -- И горе, коль заметит вас... Напротив Ио втраз сидел И на нее глядел, глядел... Нет, бедной Ио не спастись, Теперь ей на траве пастись... К Олимпу устремляет взор, Но Зевс -- позпор ему, позор! -- Так злобной герой устрашен, Сто даже и не мыслит он Дух бедной Ио укрепить, Ее от пут освободить. На помощь позван сын Гермес -- Хитрей под куполом небес Едва ли б отыскался бог... Вот этот бы. пожалуй,смог... Тот превратился в пастушка. Он из патушьего рожка Простые звуки извлекал, Чем стража Ио развлекал -- Понятно: скучно в сотню глаз -- Одно и то же тыщу раз -- Корова, больше ничего... Бог песней отвлекал его... Не знаем, то ль гипноз, то ль лесть -- Гермес умеет в душу влезть, -- Но страж не стал его глотать, А рад послушать, поболтать. Гермес на дудке поиграл, Заговорил -- так сладко врал, Что страж заслушался... Ведет Гермес историю вперед, Вплетая в вязку слов приказ6 -- Спать! Повторялась много раз Команда, скрытая в словах... Гермес витийствует, размах Велик рассказа -- и пленен Наивный Аргус им, а тон Рассказчика неярок, скуп... Зевает страж до хруста скул -- И пятдесят закрылись глаз, Но продолжается рассказ. Он монотонен и опять Гермес в нем повторяет: -- Спать! Сопротивляться нету сил -- И Аргус все глаза закрыл. Гермес корову отвязал, А страж не слышал -- крепко спал. Гермес волшебным жезлом глаз его коснулся -- и погас В том дух -- прервалось забытье... А девушку -- к отцу ее, Реки Инаха богу, сдал... Тот сразу дочку не признал. Она лишь только "му" да "му" -- Не может рассказать ему, Как вышло, что да отчего... В песке копытцем -- "И" да "о" -- С трудом сумела написать... Тот удосужился понять -- А Зевса ведомы пути... С отцом взбешенным не шути! Из русла вырвался Инах, Чтоб Зевсу мстить... Ну, дело -- швах! Уже потоком схвачен Зевс, уже он в не мпотоплен весь... И только грозовой разряд Отбросил мстителя назад... Случится в тех бывать местах. Спросите, где течет Инах? Покажут вам безводный лог В Аркадии, где прежде тек, Расскажут, омрачив чело, То русло сухо, отчего... ...Тут Гера видит: страж простерт Под деревом... Не спит, а мертв А Ио освобождена... Жалеет аргуса она -- От рук Всесильного врага Пал, службы не забыв, слуга... -- На силу -- хитрость, клином -- клин! Но Аргуса глаза -- павлин На пышном понесет хвосте В великолепнейшей тщете, Поскольку разума лишен. Самонадеян и смешон... А Ио овод гонит прочь, Преследуя и день и ночь Вдоль Греции и поперек, Бока и кожу нежныых ног Терзая жалом... Знаем, кто Ее преследует, за что, Ревнивый гнев не утолив... Укус -- и прыгнув за пролив, Что делит два материка, Бежит по Азии, легка... Пролив же тот зовут Босфор -- "Коровий брод" с тех самых пор... Вам Ио жаль? Мне очень жаль... Ее, все жаля, гонит вдаль, В Египет овод... Здесь живет Чужой, неведомый народ... Все,встретив ИО, пали ниц: В поверье древнем: поклонись Корове белой, знай -- она Богиня -- и должна страна Египта Ио почитать... Богиню должнжо уважать Не только людям, но богам, Не исключая Геры... -- Дам Я позволенье Зевсу -- впредь -- С условием: ему смотреть Нельзя на девушку -- опять В людском ей виде пребывать... В египте долго прожила, Богиней царственной была, Рожденный ею Зевса сын -- Ее преемник -- власталин. Вернулись в Грецию потом Ее потомки, кто -- царем, Ему же поклонялись все, Царицею -- в ее красе... Итожа, скажем: вообще Cтраданья были -- не вотще... Сказание четвертое. Гефест Гефест -- бог ковки и огня, Трудился, молотом звеня. Он Зевса сын и Геры сын, Ему вовек неведом сплин, Всегда при деле -- оттого Дурными мыслями его Не омрачается чело -- Пусть труд нелегок -- ничего! Миролюбив, трудолюбив. Заботлив к ближним, незлобив. Тепло и нежно любит мать, Один умеет усмирять Порывы ярости ее, Ее обиды и нытье Сердечной лаской и теплом... В тот раз меж мамой и отцом, Предотвращая ссору, встал, Увещевал их, примирял, И, наступая на отца, Стоял за маму до конца, Чем злобно Зевса возбудил... Тот сына за ногу схватил И вышвырнцл с Олимпа прочь -- Коль сын таков, то лучше б дочь! Полет тот длился полный день. Когда легла ночная тень, На остров Лемнос он упал, Да так, что остров задрожал. Его, гулявшая окрест, Нашла богиня этих мест Федея -- был побит, разбит, Обижен... Начудил Кронид... Нельзя ж бедняге пропадать... Пришлось Федее врачевать Все переломы, синяки, Ушибы, раны, позвонки... Зевс за собой не знал вины -- Все уступять ему должны. Перечить же никто не смей -- -- Так будь, Гефест вперед умней! Гефест отцом своим прощен, В сонм олимпийцев возвращен, Но, став увечным, впредь ходил Неловко и коряво... Был Могуч он станом, руки -- сталь! Ногами же бессилен... Жаль! Но духом тверд и ясен ум... Итогом напряженных дум И вдохновенного труда -- Два робота... Его туда, Куда стремится, подведут, Ни в чем его не подведут... Ковал их много дней с утра Из золота и серебра... Тот -- с правой, с левой -- тот -- ноги -- Помощники, а их мозги -- Из шестерен и рычажков, А из-за жестких языков Их речь замедленна, трудна, Но всем понятна и ясна. Они Гефесту день-деньской, Прислуживают в мастерской. Двенадцать тронов для богов С их помощью ковал... Таков Гефест, погубленный отцом -- Чудесный, добрый... Храбрецом Был, восставая на отца, И позже не терял лица. Ковал оружие богам, Браслеты и колье для дам Свои он горны раздувал В вулканах, где огонь пылал. Здесь не нужны ему меха: Циклоп, надувшись, выдыхал Весь воздух через трубку губ -- И пламени вздымался клуб -- И раскалялся вмиг металл... Здесь к молоту циклоп вставал, Гефест показывал, куда... Размах, чудовищный удар -- По сторонам на сотню миль -- Землетрясенья. искры, пыль И шум, что убивает слух... И только тот, в ком крепок дух, Способен к этому труду: Похожую на грязь руду Спекать, раскатывать, ковать, В готовом виде выдавать Под восхищение зевак То, без чего богам -- никак! Вот потому Гефест любим И каждый пообщаться с ним -- Где пламя, шум, металл и чад, Его проведать в кузне рад. Стоят, любуются трудом Гефеста-кузнеца... Потом Спешат Гефесту заказать, Кому что надобно, сковать. Когда любимая жена -- Она к увечному нежна -- Идет к властителю огня (От сажи длинный шлейф храня), Гефест ей выложит на стол Перстней и диадем штук сто -- С особым тщанием творил Для той, которую любил. Невыразимый бог Гефест -- О нем читать не надоест... Еще о нм поговорим, Пока ж помысдим, погрустим... Сказание пятое. Афродита Красива, как сама мечта -- Любви синоним -- красота, Лишь мысль о ней рождает вздох -- Ах,Афродите! Каждый бог И смертный поклонялся ей, Как пламенной мечте своей... Однако ж сантименты прочь. Никто не ведает,чья дочь. Кем рождена? Где рождена? Все тайна... Встречена она Владыкой западных ветров, Как порожденье грешных снов: В воде, что пенилась, как сидр, Она плыла на остров Кипр, Где и явилась из воды... И даже на песке следы Ее прекрасны! Бог ветров Был первым, кто лишился слов, Да что там -- перестал дышать, Чтоб восприятью не мешать. Пока несла ее волна, Неслышными толчками на Песок чистейший направлял Волну... а там уже встречал (Кем только посланный?) -- эскорт.... Три нежных грации... И горд Бог, наблюдавший весь процесс, К чему был жадный интерес. То тело, что рождало стон, Одели в звездчатый хитон, Подадли колесницу ей -- В упряжку стайка голубей. Те -- Аафродиту -- на Олимп, К Зевесу, дабы перед ним б Никто красавиыв не смел Коснуться, даже не узрел... И все сообщество богов Анфас, и в профиль, и с боков Изумлено той красотой... Трон олимпийский золотой Предложен без обиняков, Что означало: в сонм богов Вмиг Афродита принята... Все побеждает красота... Зевс озабочен: может в грех Она ввести небесных всех -- Тех -- в ревность, а иных в соблазн... Что ж, основательна боязнь. Решил: -- Повелеваю я: Гефест назначен ей в мужья. Иным мой выбор уважать... Вопросы есть? Не возражать! Гефест едва поверить мог Своей удаче... Главный бог Свой выбор не обосновал... Иной завистливо вздыхал, Но, зная Зевса злобный нрав, Молчали. Кто силен, тот прав... У чувства нежного в плену Вновь обретеннуд жену Гефест порадовать хотел... Он золотую канитель Свивал искусно в филигрань Тончайшей паутины... Дань Невыразимой красоте -- Чудесный поясок... И те, Кто видел Афродиту в нем, Отныне ни о ком ином Из жен небесных и земных Не помышляли...Бедных их, Свою над ними зная власть, Терзала Афродита всласть. У Афродиты есть сынок -- Зловредный Эрот, юный бог. На лире песенки бренчал, Таскал со стрелами колчан И маленький волшебный лук... Окажешься случайно вдруг С протиным малым виз-а-ви -- Ужалит стрелами любви -- И глянь -- ты,как дурак, влюблен В любую, а нахальный, он Хохочет, глупой шутке рад, И внось стреляет наугад... Сказанье дальше поведу: Что Афродита раз в году К тем возвращается местам, Где в первй раз явилась... Там У кромки моря долго ждет... И вдруг ныряет в пену вод, Затем из пены выходя, Все той же красотой светя, Что поразила грешных нас С ее явленьем в первый раз. А между тем прошел слушок, Что первый Вседержитель, бог Сына неба, Геи муж, Уран, Ихор (кровь божью) лья из рана, Когда был кронои оскоплен, То в океан и семя он, Внезапно раненый, пролил... Тосемя не теряет сил -- И Афродита -- дочь его... Не знаем больше ничего... Гефеста добрая жена К супругу, как и втарь, нежна, Но закопченный в кузне муж Ее не увлекает уж, Рождает Арес интерес, Воитель и головорез, Брат мужа, грозный сын вождя... К рассказу, малось погодя, Вернемся, отдохнув слегка -- И я и вы... Наверняка! Сказание шестое. Арес Уже вам медом бог войны, Губитель мирной тишины. Высок, и строен, и жесток, В той мере, как кузнечный бог, Гефест, был добр и незлобив... Бог арес, распри возлюбив, Был рад пожар войны разжечь, Не выпуская острый меч. Эрида, распрей дух и зла Его наперсницей была. Эриду хлебом не корми, Лишь дай кому-нибудь в крови Адреналиновый вулкан Устроить, заведя в капкан. Играя яблоком златым, Сердцам бесхитростным, простым Желаньем капала в умы: -- Хотим такое точно мы! Его уронит меж друзей, Рассоря мигом -- в радость ей. А если бросит меж врагов -- Война -- исход всегда таков, Поскольку с виду нежный плод Раздора семена несет. Слышав лязганье мечей, Бог Арес ухмылялся злей. Он надевал блестящий шлем, Взлетал на колесницу,чем Немедля в бой вносил разлад И, устремляя злобный взгляд Поочередно на врагов, Их обращал в тупых быков. Толпа неслась за ним вослед, Преумножая тяжесть бед, Повсюду -- поперек и вдоль Рассеивая скорбь, и боль, Отчаяние и нужду, И жажду мести, и вражду. Однажды ранен был и сам -- И так кричал,что по лесам От страха падало зверье, Прочь отлетало воронье. Ворвался с криком в тронный зал... Зевс с омерзеньем приказал: -- Позорнейший потомок мой! Чтоб я не слышал этот вой! На рану наложилил мазь -- И боль мгновенно унялась. От раны не найти следа... и Арес, важен, как всегда, Высок, красив... Роскошный шлем -- Хвастливо втюхивает всем О славных подвигах вранье... Ах, Афродита! У нее -- Восторгом полнится душа... Хвастун, других богов смеша, Не прекращает заливать... Не важно, что ему внимать Никто не хочет из богов... Афина эе, жалея вдов -- Война их бросит в нищету, Клеймит той болтовни тщету... но так порой и меж людьми: Юобудут хвастовством любви, А красота и мудрость -- врозь... Не от богов ли повелось? Сказание седьмое. Афина Богиня мудрости, она, Уже созревшею сполну, Из Зевсовой большой главы Явилась... А пред тем, увы, Главу отца терзала боль... Первопричиною, в чем соль, Пророчество... Вот: Мать-Земля, Крониду злое посуля, Открыла: ждет его зело Несчастное событье... Зло -- Рожденье сына от жены Метиды... Многие сыны Отцов свергая, восстают -- И Крон, И Зевс примером тут... И сын Метиды, Зевса сын Отца низвергнет... Властелин Тем прорицаньем огорчен: Жену Метиду любит он -- Багоразумия полна, Она надежна и верна... Зевс озадачен: -- Как беду, Себя спасая, отведу? Могла б Метида дать совет -- Цены ее советам нет, Но матери едва ли муж Дороже сына, знаем уж! Альтернативы, впрочем, нет -- Заимствуем былой сюжет -- (Примером будет старый Крон) -- Должно быть, пригодится он: Метиду нужно проглотить -- Ну, значит, так тому и быть... И с нею ночку проведя, Зевс расшалился, как дитя: Стал с нею в ладушки играть, В пятнашки... Славно вспоминать Им детства светлые деньки... -- Побегаем вперегонки, Животных обретая вид? Сам в разном облике шалит... Метида -- то она лиса, То чайкой рвется в небеса, Играя с Зевсом... Зевса пыл Его привычного лишил Благоразумья... Вот она Жужжит, на миг обращена В малышку-муху -- и ее, Не дав ей в естество свое Вернуться, проглотил Кронид. Та в голове его сидит, За хитрость Зевса не виня, Ему советует... Ни дня Без тех подсказок он не мог, А с ними онг -- премудрый бог. Природу все ж не превозмочь: Метида чует: будет дочь... Понятно, что отца глава Не так годна, чтоб кружева Вшивать в девический хитон... И боль из Зевса тянет стон, Такая головная боль! Дитя рождается... Изволь Терпеть, раз проглотил жену, Но крик взрывает тишину... Похоже -- хочет выйти дочь -- Терпеть однако же невмочь. Объятый болью Зевс кричит, Вся голова огнем горит... Весь сонм богов ошеломлен... Гефест сосредоточен... Он В чистейшей тоге и с ножом... В нектаре руки... Обнажен Сверкавший золотом клинок, Разрезан череп Зевса...Бог Разреза и не ощутил -- Нектаром обезболен был... А из разрезанной главы, Давая пищу дя молвы, Афина выбралась на свет В хитоне. шлеме... -- Всем привет! Ударил грозовой разряд, Застыли олипийцы в ряд... Спектакль смотрели -- "Ревизор"? Вот так и тут... А впрочем, -- вздор... Ну, в общем, вышла -- и живет... С ней рядом Ника, что слывет Победы духом... С нею в бой Ведет Афина за собой когорты гордых храбрецов На террористов-подлецов Лишь добронравных во главе, Кто при мече и булаве Вступил за справедливость в бой, Ведет афина за собой... Когда же войны отгремят, Искусству учит тех, кто рад Отдать немалые труды Преумноженью красоты В ремеслах, что полезны всем, Богам исмертым... Тем и тем, -- Афина мыслила, -- ее Уже не превзойти -- тканье, А также и гончарный труд Ее всесовершенны... Тут Ученикам лишь подражать, Ее искусство уважать... И коль признает ученик: Афины труд -- вершина, пик, Такому рада и открыть Секреты, чтоб умел творить... Арахна, дева из села, Ковер чудесный сотткала. Сбежался отовсюду люд... Над тем ковром и слезы льют От умиленья -- и поют, Дань восхищенья отдают... Искусница арахна вслух Всем говорит: из лучших двух Кудесниц ткацкого станка Афина -- хуже... Не слегка Богиня тем оскорблена... И собирается она Арахне преподатьурок, Кому послушнее станок, Но прежде с ней потолковать, Предостеречь... Увещевать Пришла к ней в облике седой Жены достойной... Молвит той: -- Красив ковер, но для чего С трудом богини ты его Решила сравнивать? Сравни С земных твореньями... Они И вправду хуже твоего... Земным -- Земное... -- Ничего, -- Смеясь та дева говорит, -- Пусть и Афина поглядит, Уверясь: лучше, чем она Я тку... едва ль она годна Посостязаться... Я б не прочь, Решится ли Кронида дочь? Вмиг сбросив маскировку, грим, Небесным обликом своим Земную деву бросив ниц Вскричала: -- Ладно, вденем нить В станок, посмотрим, чья возьмет, Кто краше и искусней ткет... Афина такла гобелен... Досель ни на одной из стен, Не видывали тех чудес: Всех обитателей небес Тот гобелен изображал В их славе -- и сверкал, сиял... И нить и каждый узелок В нем совершенны... Каждый мог Без лести это оценить... Афина тянет, тянет нить, Сумев, однако бросить взор На труд соперницы... Ковер Арахны -- не соврем -- подстать: В сто красок выткан -- и сиять Ему, как празнику, хорош! Сюжет не сразу разберешь... Что? Зевс в объятьях многих жен И неприлично обнажен... Такое униженье, шок! Арахна издает смешок... Ах, вот как! Все-то ей смешки? В секунду разнесла в клочки Тот непочтительный ковер -- Для небожителей -- позор... Арахна же не прощена -- И -- с челнокм -- обращена В ничто, в простого паука... Вдруг стала щупальцем рука... Ей, разничтожнейшей, и впредь Прять нить и ткать -- пустую сеть -- Поймет, как должно почитать Богов всесильных... Ну, же, ткать! Один в Элладе чудный град Афина посещала... Рад И дядя оной, Посейдон, Считать тот град своим гнездом. Коса на камень. Жуткий спор! Решили прекратить раздор: Чей граду дар богаче, тот Себе в удел тот град возьмет... Жюри из знатных горожан, Друг друга подруки держа, Восходят на Акрополь, холм... И Посейдон, азарта полн, Трезубцем камень поразил, В расщелине родник забил, Вода однако ж солона, И, значит, граду не нужна... Солоной бог морей владел. Иной-то в море не имел... Приносит граду зедрый дар Афина... Каждый увидал Оливу, кстати, в первый раз... -- Вот это -- лучший дар для нас: Еда,и масло, и дрова... Афине обретит права... И удалился Посейдон, Афине град оставил он. Акрополь... Здесь воздвигнут храм... Афина, восседая там С совой премудрой на плече, Вела то город к славе... Чем Он был и будет знаменит? Средь первых что его хранит? То, в чем афина и сильна: Учила горожан она Ремеслам и искусствам... Град Прекрасен сто веков подряд! Сказание восьмое. Делос Властитель моря, Посейдон Был своенравен и силен. Бездонен взгляд, как океан -- Им он пронизывал туман Густых волос ультрамарин... Он подливал адреналин В кровь моряков, островитян, Трезубцем тронет океан -- Волна вздымается до туч, Ударит землю -- так могуч -- Что жалко содрогнется твердь Он сеял горести и смерть, На дно швыряя корабли... В прибрежных землях не могли Его коварство превозмочь, Он, ураган швыряя в ночь, Жертв, находя на берегу, Подобно злейшему врагу, Безмерной злобою горя, Несчастных уносил в моря... Порою находила блажь -- Владыка усмирял себя ж, Не брал с людей живую дань -- И над волной простерши длань Волненье на морях гасил... Тогда на карты наносил, Те земли, что вздымал из вод -- И созидатель в нем живет, Что многим, правда невдомек -- Рад замастрячить островок С утесом просреди морей... Ему предшествовал Нерей, Когда владычествовал Крон, Предтечей Посейдона он, Нерей, владыкою в морях Был, морякам внушая страх. Нерей -- сын Понта, Геи сын, Морской могучий властелин С седой косматой бородой, В воде носился, под водой -- На рыбий опираясь хвост -- На зюйд, на вест, на норд, на ост. Он, прежний властелин морей, Имел полсотни дочерей, Морских красавиц, нереид, Одной из них за чудный вид Тотчас пленился Посейдон, Когда сменил Нерея он, Тот Амфитриту, дочь свою, Дал Посейдону, чтоб семью Тот с ней в союзе сотворил... Нерей в подводном опочил Глубоком гроте от трудов... Вдали от суетных брегов, А богу, что теперь царил, Дворец подводный подарил -- Слов для восторга не найду: Дворец из злата был в саду. Коралллово-жемчужный сад Прекрасен и на строгий взгляд. В нем в окружении сестер, Чей чуден лик, а ум остер, Проводит Амфитрита дни И с Посейдоном не одни Теперь в семье, а есть и сын -- Чудесно! Жалко, что один. С хвостом, как дед, зовут -- Тритон, Ему конем --морской дракоn. Тритон гарцует по волнам И дует в раковину. К нам Доносится тот резкий звук, Способный вызывать испуг. Неутомимый Посейдон Надолго покидает дом, Он куролесит много дней, Гоняя тысячи коней, Что как верхушки волн белы, Неудержимы и смелы, Он создал их в подобье волн -- Годны для игрищ и для войн. Подобно Зевсу, Посейдон Имел -- не помнил сколько -- жен, Что Амфитрите -- только в смех. Супругу не чинит помех, Как Гера, Зевсова жена -- У Посейдона жизнь полна: Имея на моря права, Он в них возводит острова, А самый новый -- Делос. Он Еще ко дну не прикреплен, Дрейфуюший по воле волн, Он прелести наивной полн. Еще пустынен островок, Одну успел здесь пальму бог Меж делом вырастить... Под ней Назначено в один из дней В тени родиться двум богам -- Их имена объявим вам -- Вот: Артемида, Аполлон... Зевс Тайно в Лету был влюблен -- Позволила себя любить -- И двойню предстоит родить... Но Гера -- как же без нее -- Явила злобное свое Ревнивейшее естество, Чтоб Зевса двойни рождество Не состоялось, не могли На свет родиться, всей земли И островкам и уголкам -- Приказ: для Леты дабы места там Нет -- и не велено пущать, И, значит, негде ей рожать. Та бродит, бедная, кругом, Нигде ни ночью ей ни днем Не задержаться и на миг... О дети, дети! Где же их, Родить ей, дав им жизнь и свет, Коль на земле ти иеста нет? Уже без сил взошла она На Делос, зная, что должна, Его, не медля, покидать... О, чудо! Островок принять Ее согласен... Островок, Себя считать по праву мог, Не относящимся к земле, Не прикрепленным к ней, зане Приказ тот Герин лишь к земным Угодьям отнесен, за ним -- Прерогатива – полагать, Что можно и не исполнять... И Лета прилегла в тени -- Роди же деток, не тяни! Но Геру все ж не превозмочь: Должна Алития помочь, Родить, богиня рождества... Но Гера, выведав едва, Что Лете предоставлен кров, Тотчас кладет без долгих слов, Жестокой карою грозя, Запрет: Алитии нельзя Свое искусство применять И Леты близнецов принять... И Лета не могла рожать... Другим богиням Лету жаль... Но как им Геру упросить, Бедняжку, наконец, простить? Принесено жестокой в дар Совместно ожерелье... Жар Золота, морской янтарь, Что ныне ценен, как и встарь. Чудесен дар, а коль принять, Придется ревность усмирять... Принять? Отвергнуть? -- Нет, возьму! А Лету, вопреки всему, Помилую -- пускай родит, Да больше с Зевсом не блудит... Алития на Делос мчит... Ирида -- радугу мостит С Олимпа к Делосу -- по ней Домчит Алития быстрей. Вздохнула Лета -- снят запрет... Дочь Артемида первой свет Увидела, богиней быть -- Охотницею ей, хранить Всех новорожденных в числе -- Людей и прочих на земле... Родился следом Аполлон, Пресветел, точно солнце он, За разум, музыку и свет Ему теперь держать ответ. Вид деток Зевса восхитил... Он им, довольный, подарил Сестре и брату талисман -- Лук и со стрелами колчан. Как лунный луч нежна, светла Та Артемидина стрела. Неотвратима и, заметь, В ней -- безболезненная смерть. В колчане Аполлна смерть Такая, что любую твердь Пронзит, как солнца жесткий луч, Всепроникающа... Могуч Владея той стрелою бог... Зевс полагал, что есть и долг На нем -- и он благословил Ту сушу -- остров, что укрыл Супругу Громовержца... Зевс Решил: отныне будет здесь Чудеснейший цветуший вид... Тем и поныне знаменит В Элладе Делос... Мудрецы Плывут, чтоб посетить дворцы И храмы... Храмам и дворцам -- Быть посвященьем близнецам... Сказание деваятое. Оракул За вдохом – вдох, за шагом – шаг – Рос Аполлон как на дрожжах. И вот он вырос, бог младой... На колеснице на златой, В упряжке – стайка лебедей, Чьи перья пены волн белей, Зевс бога-сына в Дельфы шлет... Тот град по всей земле слывет Святейшим – в нем оракул есть, Способный знак судьбы предчесть. Скажу, рискуя в ересь впасть: Судьба и над богами власть Имеет – и хелает Зевс, Чтоб ниже поклонялся плебс, Ту, что судьбы доносит речь, На божью сторону привлечь. Сибилла, жрица зрама Дельф, Когда в токсикогенный «дрейф» Вводил ее сернистый газ, Что из щелей в горе Парнас, Струился, в полудрему впав, За шепотом ручьев и трав, Вдруг голос матери-Земли Слыхала... Прочие могли Сибиллы странные слова Слыхать, понятные едва, В которых смысла нет – туман... Однако ж это не обман: Вокруг Сибиллы – круг жрецов Толкует каждое словцо, Тем, кто пришел издалека Узнать, куда судьбы река Их неизбежно донесет Сегодня, завтра, через год... Из толкований тех народ Предначертанья узнает. Узнав свой рок, кто -- в смех кто -- в стон... Оракулом дракон Питон В былые лета овладел И, защищая свой предел Сложившись в несколько колец, (Где пасть, там и хвоста конец), Шипеньем жутким всех пугал, И смрад из пасти извергал... Дары ему приносит люд, Он подозрителен и лют, А нимфы ближнего ручья, Что прежде весело журчал Их пеньем, сладким, точно мед, Бежали – и ручей тот мертв. И не услышиь птиц окрест... То место – худшее из мест. Питон Сибиллой упрежден, Что будет сыном Леты он, Могущественным ввергнут в прах -- Питона неминуем крах... Здесь Лете довелось бродить – Искала места, где родить, Ее здесь злая пасть ждала... Знать, не судьба. Живой ушла. И вот премерзкий злой дракон, Сиятьем ярким ослеплен: Мчит в колеснице золотой Неотвратимо – бог младой. Дракону ясно: близко смерть, Но надобно еще суметь Дракона одолеть в бою,.. Открыв пошире пасть свою, Питон изверг вулкан огня, Потоки яда – и гоня Неотвратимую судьбу, Он с богом продолжал борьбу, Из пасти вырывался смерч, Что нес всему живому смерть, Все гибло в огненной струе... Огромный, в черной чешуе, Свивал он кольца, развивал... Но Аполлон уж поднимал Дар Зевса – драгоценный лук – И сотни стрел запели вдруг... Тем ливнем стрел убит Питон... Еще струею яда он – Последнею облил Парнас – И нет Питона – сгинул с глаз... И вот, оракул, что пленен Был мерзким гадом, Аполлон В свое владение берет – Ликует в счастье весь народ Где смрад был и царила смерть, Там нынче песни, радость, смех, Вернулись птицы, гнезда вьют И нимфы в и роднике поют, Песнь величальную тому, Кто злобу одолел и тьму... И Аполлон возносит глас Красивый, звонкий ... Весь Парнас С востргом слушает... Певец – Всез муз властитель и сердец... Сказание десятое. Артемида и Аполлон Детишки Леты зороши. Отец не чает в них души, Любви им поровну – точь в точь – Но Артемида все же дочь И Зевс, хоть самовластен, крут, Все ж мягче к дочерям... И тут Едва ль откроем мы секрет: Отцы -- такие, разве – нет? И Артемида, хоть мала, Но разумом остра была. Явилась к грозному отцу – Глаза в глаза, лицом к лицу – И молит: -- О, верховный бог, Будь снисходителен, не строг, Откликнись на мою мольбу – И выбранную мной судьбу, Своим согласьем утверди, Меня за дерзость не суди... -- Попридержу в себе судью, А все ж какую ты судьбу, Себе избрала, крошка-дочь, И чем тебе б я мог помочь? -- Великий, не вели казнить – Желаю девственность хранить И не желаю под венец... -- Да будет так! -- сказал отец... -- Но чем же ты заполнишь дни? Чем – ночи? Долгими они Покажутся... – Охота –страсть... Предамся ей... – Потребна ж снасть, Загонцики – гнать зверя им б... -- Дай мне полсотни быстрых нимф, Псов, чтоб вылаивать зверье, Лук, стрелы, острое копье... И мы помчимся по лесам... -- Завидно... Не дела б – и сам Все ту же утолял бы страсть... -- Так что ж?... -- Да занят... – Ясно, власть... И вот – трубит богиня в горн -- Четверку ланей в первый гон Поймала сребророгих – есть! Гордились бы – такая честь: Для той охотницы младой При колеснице при златой Упряжкой быстрою служить -- Зато их оставляют жить... Едва волшебный луч луны Дарил природе чудо-сны, Азарта ловчего полны, Они взлетали на холмы, Неслись долиною ночной... Ни дикий вепрь, ни волк лесной Не избегали острия Стрелы волшеиной и копья...... А после в тайный шли лесок... Здесь озерцо... Вокруг песок... Вода прозрачна и нежна... В ней Артемида... Тишина... Такая нега и покой... Ах, смертынй, лучше б ты другой Шагал тропинкой через ночь... Узрел богиню? И помочь Тебе не сможет даже Зевс... Судьба... Однажды ночью здесь, Где Артемидина купель, Шел юный Актеон... Досель Не заходил он в тот лесок, Где, полагал, успешно мог Ночами промышлять зверье... А тут –такое!... Е –мое! Богиня и полсотни нимф!... Ему б умчаться, может с ним б И не случилося беды, А парень замер у воды, Не в силах взгляда отвести... Увы, беднягу не спасти... Богиню разбирает гнев... Тунику на нее надев, Божественную наготу Прикрыли нимфы... Краасоту Глазами парень жадно пьет... Богиня, наклонясь, берет, В горсть-ковшик воду озерца, Да как в него плеснет в сердцах! Едва коснулись капли лба – О горе! Пополам – судьба! Богиня чересчур строга – И у него на лбу рога... Был человек, и вот – олень... Псы Алееона – им не лень – С задором стали зверя рвать – В нем Актеона не узнать, А он и крикнуть не успел, Как наземь брошен... – Кто посмел В купели лицезреть меня, Потом не проживет и дня, Никто богиню не порочь... И понеслась со всеми прочь – Несчастный Актеной забыт, Тот день в календаре закрыт – Был человек, а стал олень... Различны, словно ночь и день У Зевса с Летой дочь и сын... Посмей же где-то хоть один О Лете грубое сказать – Беда – они стеной за мать... В стране с названием Тебея Была царицей Ниобея, Благополучна, все при ней... Четырнадцать растит детей. Зевс, кстати, Ниобее -- дед Гордыня... Всем она во вред... Собрался ко дворцу народ, Царица выплыла вперед И держит пред народом речь (Жаль, некому предостеречь...) -- Довольно Лету восхвалять. Допустим, ладно, Лета – мать, Все знают: есть и дочь и сын, Но дочь одна и сын один. Моих – четырнадцать детей – Семь дочерей, семь сыновей. Велю: воздвигнуть новый храм, Мне возносить молитвы там, И жертвы мне же приносить, О Лете ж можно и забыть... Что ж Артемида, Аполлон? Гнев забирает их в полон: Кто мать их унижает так, Тот близнецам, бесспорно, враг. Отмщенье не заставит ждать... Как побольнее ранить мать? Известно: поразить детей... Семь стрел, тесущих семь смертей, Шлет Аполлон на сыновей, Его сестра – на дочерей Пускай на детях нет вины, За мать ответствовать должны, В расцвете лет теряя жизнь... А что ж их мать? Детей лишись – Поймешь: все остальное – тлен. Одна среди дворцовых стен, Скорбит по детям мать навзрыд, Ее терзают боль и стыд, Не иссякает слез поток... Кто б бедной матери помог? И боги сжалились над ней: Она в скалу среди камней Заботливо превращена, Но также слезы льет она – Внутри скалы живет родник, Не сам собою там возник. При свете дня, во тьме ночей Струится по скале ручей... То Ниобея слезы льет Который век, который год... В согласьи с нравами времен Женился часто Аполлон. Но с Артемидою Зевес, Мы помним, заключил завет, О том, что Зевса с Летой дочь, Всех женихов отправив прочь, Не выйдет замуж никогда, Оставшись девой навсегда. Но был однако ж прецедент, Когда упорный претендент, Любовный проявляя пыл, Ее согласье получил, Да, обещание дано, Но вот исполнится ль оно? Лишь Артемида знала: нет! А кто ж тот славный претендент? Сын Посейдона, От, гигант... Два брата, От и Эфиальт, В два раза выше всех олив – И сила в них, и душ наив... Опаску боги к ним таят, Поскольку от волос до пят Неуязвимы для богов – Прогноз оракула таков: Богам тех братьев не убить Ни смертным их не победить. Но братьям рада Мать-Земля, Надеждой сердце взвеселя, Что все же Зевсу отомстит За груз печалей и обид: Титаны, Геи сыновья, Томятся в Тартаре... Земля – В надежде: От и Эфиальт, Что кулаком крушат базальт, Возьмутся за опавсный труд – Кронида в Тартар упекут, Наверх Титанов возвратят... Ночь... Братья-великаны спят, Устало на сырой земле... Лишь богатырский храп во мгле... Свят великаны на боку, Под головой по кулаку... В их уши шепчет Мать-Земля, Власть и богатство им суля: -- Хоть обойди весь белый свет, Сильнее вас и краше нет. Зевс жучит вас, как малышей, Так не пора ль его взашей? А, кстати, Эфиальт и От Уже и сами вывод тот В досаде сделали, горя Желанием сместить царя Олимпа, воцарившись там – Мол, славно будет им, царям. Известно: те, кто так сильны, Порой с мозгами не дружны... Ну, сила есть, умишка им б... Решили превзойти Олимп... Надергав, точно репку, гор, Их лепят друг на друга... Взор С гигантской кучи той окрест – Они любых превыше мест – И Зевсу, обнаглев, орут: Кончай, мол, Зевс, тиранить тут, Мол, с золотого трона слазь И Оту с Эфиальтом власть По доброй воле передай И улепетывай, давай. С верховным богом пусть бегут И прочие, оставив тут, Лишь Геру с Артемидой. Им – Быть женами царям младым. Ну, Артемиду выбрал От, А Геру Эфиальт... Идет? Качнули гордою главой Богини... – Нет – пойдем войной! Зевс в гневе в наглецов швырнул Сто молний... -- Как комар куснул... Сын Зевса, Арес осмелел, С мечом на наглых налетел... Но мигом схвачен удалец, Засунут в бронзовый ларец. Хлоп! – сверху крышка... Щелк! – засов... -- Эй, кто еще? Один – готов... Зевс озабочен. Аполлон, Что был не по годам умен, Сказал: -- Уж коль никто другой У них не выиграет бой, То нужно хитрость применить: Друг с другом наглецов стравить, Глядишь – друг друга и убьют... -- Сестра, -- он Афродите, -- Ждут Все подвига... Так соберись, Влюбленной в Ота притворись... От ухмыльнулся: Аполлон К нему взывает: -- Ты влюблен В сестру... Смущается она, В тебя, однако, влюблена... Зовет тебя на рандеву На остров Накс... Компрене ву? От: -- Ну, лонечно, компрене... -- А кто назначит встречу мне? – Был Эфиальт ревнив и зол... От: -- Ты б со мною, брат, пошел... Вдруг это Аполлона трюк? -- Коль это трюк, ему каюк! Хоть ревность Эфиальта жжет – Сердит на брата, но идет, Свою гордыню одолев, Глаза ж его кровавит гнев... Завелся, это видя, От, Глядь – тоже злобой изойдет... Их, наблюдая, Аполлон Решает: -- Время! Выбрал он Для Афродиты лучший миг... Та – к ним стрелою и меж них, Оленем, что красив и бел, Летела... Злобою горел Из братьев каждый – и при том Они ж охотники... Копьем Синхронно Эфиальт и От В оленя ткнули... Ясно, тот Удара братьев избежал – Друг друга каждый поражал... Иной бы не сумел боец Гигантам причинить конец... Что далее? Известно мне, Что в Тартар их спиной к спине Связав, велели уволочь, Где стужа вечная и ночь, А вяхут их спиной к спине Шипяшие гадюки... Гнев Улегся меж богов и страх... Богиня храбрая – в цветах... Одарена за подвиг свой... Ну... Арес, скорченный и злой, Вопящий – вынут из ларца... Что ж – похвалили храбреца... Сказание одиннадцатое. Орион В печали тяжкой Посейдон. Скорбит по непутевым он... Пусть непутевое, но – чайльд... Ох, детки – От и Эфиальт... Но есть еще и Орион... Вот им гордится Посейдон – В тем нет ни чванства ни причуд, Умеет голосам пичуг И рыку зверя подражать – Еще такого поискать Ловца – с дубинкой и мечом Все Ориону нипочем... И нет зверей в лесах, горах, Кто мог бы Ориону страх Внушить и избежать судьбы... Накал погони и борьбы Гиганту согревает кровь... Найдет в лесу и стол и кров... Азартно, радостно живет И Артемиде воздает, Как первой в ловчьем деле честь – Достоинство в гиганте есть... Мчал по воде, как по земле И вот однажды на заре На остров Хиос Орион Примчался... Что же видит он? Здесь бродят стаи львов, волков, Гиен и вепрей – рык и рев Мешают местному царю Уснуть... – Я возблагодарю Тебя по-царски, Орион, Коль обрету спокойный сон. Очистишь остров от зверья – Вот пред тобою дочь моя – Я в жены дочь тебе отдам И пожелаю счастья вам... Принцесса вправду хороша -- И Орионова душа Любовью воспылала к ней... Охотник начал бить зверей, Как прежде никогда не бил Во имя той, кого любил. И не было пощады львам, Волкам, гиенам, кабанам – И остров чист, и тишина... Царю, однако ж, не до сна... Не хочет исполнять обет И молвит Ориону: -- Нет, Не всех однако же зверей Извел ты на земле моей. По-прежнему ночами рев Нас во дворце лишает снов... Тут Орион впадает в гнев И взрыкивает сам, как лев: -- Раз не желаешь по добру, Невесту силой заберу... -- Разгорячился... Погоди... Остынь... Подумай, посиди... Я прикажу подать вина... Пусть с нами посидит она... Что спорить – только насмешим Народ – разумно все решим... Царь Ориону подливал Все чаще в золотой бокал – Тот постепенно опьянел, А царь того лишь и хотел, Едва гигант смежил глаза, Коварный царь его связал И Ореона ослепил -- Слепым скитаться отпустил... -- Ну, вот... Я поглядеть непрочь, Как ты теперь похитишь дочь... Побрел – беспомощный, слепой – Теперь сильней его любой, Обманут в вере и любви, Одежда и лицо в крови... Ему бы нужно на восток, Навстречу солнцу – в нем исток Целительных волшебных сил, Его б свет солнца исцелил И зрение б воскресло в нем, Да вот, каким идти путем, Чтоб встретить солнце, он не знал... Вдруг бедный малый услыхал Удары молота – на звук Побрел он... То об острый сук, Не видя, задевал лицом, То в яму падал... Кузнецом Тем оказался бог Гефест... Гром молота, как благовест Звал Ориона... Шел и шел, Гигант, а звук, как компас вел На Лемнос, где кует металл Гефест с циклопами... Упал У входа в кузню Орион... Гефест жалеет парня... Он Сынка циклопьего послал, Чтоб Ориону помогал, Ведя слепого на восток... А тот едва идти-то мог, Но не стенал, а шел и шел... Держа за плечи, парня вел, Туда, где воздух был согрет, Циклоп... -- Вот-вот – и будет свет, -- Шептал неслышно Орион, -- Где ж первый лучик? Робко он Край горизонта переплыл – И Ориона исцелил... Прозрев, опять на Хиос мчит... Узрев гиганта грозный вид На фоне светлых облаков – Царь дочь схватил – и был таков... Вернуло солнце свет глазам, Охота – для души бальзам – Уносит все обиды прочь: Забыты подлый царь и дочь, Та колдовская красота – И о любви его мечта... Тропа охотничья вела Его на остров Крит... Ждала С ним встречи Афродита там... -- Богиня, почести воздам, Тебя достойные... Ведь ты – В охоте – первая!... Просты И искренни его слова... -- А хочешь – вместе? Ну, едва Услышал это Орион, Сердечный ей принес поклон... Охотятся на диких коз, Им славно вместе, скучно врозь... Заметим, Орион один Был ею признан из мужчин... -- Все Орион, да Орион,... – Скрипел зубами Аполлон, -- А обо мне уже сестра Забыла... Ну, придет пора... Пришла: остался Орион Один в чащобе... Аполлон Доволен: жуткий скорпион Им послан, ядовитый... Он Не будет поражен мечом, Ему дубинка нипочем, Охотник, словом, обречен... Бежать? Но жуткий скорпион... В него вонзает жало... Стон – И умирает Орион... Вернулась Артемида... Гнев Переполнял ее... Узрев, Что брат ревнивый сотворил, С ее товарищем, кто был Достоин лишь одних наград... Вздохнула: -- Ох, безумный брат... И тот почувствовал вину... -- Прости... В сердцах тебя одну Оставил, друга погубил... Чем искуплю вину? -- Он был Так светел, радостен и прост – Пусть будет помещен средь звезд Созвездьем вечным над землей... ... Случайно вьюжною зимой Мы устремим на небо взгляд... Там звезды ясные горят В большом созвездье... Орион Мерцает – и за тучей он, Несется так, как за зверьем Он мчал в обличии земном... А летом вдруг на небосклон Вползает-рвется Скорпион – Тут Ориону мчаться прочь, Спасаясь... Пусть скорее ночь Уйдет пред солнечным лучом, И Скорпиону палачом Вовек охотнику не стать... А нам о нем – не забывать... Гермес Под сенью голубых небес Нет веселее, чем Гермес. Бог путников и пастухов, Купцов, мошенников, воров И всех, чей разум изощрен, Всех, кто находчив и смышлен, Кто с прибылью ведет торги И знает, для чего мозги. Он Зевса сын и Майи сын – Титана дочери... Глубин Пещеры, где она жила Достичь и Гера не могла Ревнивым взором... Оттого Гермеса, как и мать его, Злой Геры миновала месть – Иных примеров нам не счесть. Гора Киллена -- Вот где вход В пещеру, где с сынком живет Еще одна из тьмы супруг Кронида-Громовержца... Слуг У Майи в подчиненье нет... Но есть сынок, на коем свет Сошелся клином... В cлавный миг – Из лона матери возник, Укутан в чистое тряпье, Уложен – утомил ее... Утомлена рожденьем мать, Легла ненадолго поспать... Малыш послушал: Майя спит. Распеленался. Встал. Стоит В корзине, где уложен был. Тихонько вылез... Шаг – застыл... Еще. Потом еще шажок Тихонько вышел за порог – И – топ-топ-топ – на дальний луг, Где сладким пением пичуг Заслушивался Аполлон... Уж так он музыкой пленен, Что стадо собственных коров Лишил надзора, что воров, Едва ль могло бы вдохновить, Лишь разве вору богом быть... Коровы – пены волн белей... Гермес – кого найдешь смелей? – Пять лучших выбрал – и увел... Уж он-то хитрость изобрел, Как Аполлона обмануть... Готовясь стадо умыкнуть, Копыта в лапти из коры Обул, а чтоб его игры, Не разгадал бы Аполлон, К хвостам буренок метлы он – Где удосужился достать? – Сумел надежно привязать, Коровы заметать следы Так сами будут – от беды. Он и своих ножонок след Скрыл парой крепких сандалет Сплетеннных живо из травы... А как бы поступили вы? Короче, он увел коров И в роще спрятал – будь здоров! Двух враз двенадцати богам Пожертвовал – на страх врагам. В число двенадцати себя Включил, как равного... Сопя Из жил коровьих струн тугих Семь изготовил... После их Но панцырь черепахи он С усильем натянул – их звон Его тотчас в восторг привел – Вот так он лиру изобрел... Повесил лиру на плечо. Задумался: чего еще? Пожалуй, все. Пора домой... Уж так доволен он собой!... Коровы – в рощице паслись... Он шел в пещеру.... Мать : -- Стыдись! Не дело шастать по ночам И красть коров... Сперва молчал В ответ пристыженный Гермес, Потом ответил: -- Глас небес Мне повелел так поступить... В пещере этой мрачной жить Недолго остается нам... В компанию ко всем богам Введен я буду на Олимп Отцом великим, чтобы к ним б Быстрее и верней попасть, Я это нынче сделал... Красть, Коречно, я не стану впредь, Отец за это может взгреть... Немного, мама, потерпи, Все будет славно... Ну, поспи... И, чтобы к маме сон пришел, Гермес легонечко провел Рукой по струнам – нежный звон Утешил мать... Негромко он Играл на лире до светла, Мать успокоенно спала... Вдруг перестал играть Гермес, В корзину торопливо влез И сам укутался в тряпье... Тут крик: -- Верни добро мое! – Влетел в пещеру Аполлон... Гермес – в корзине. Дескать, он Спал и не ведал ничего... Но Аполлон непрост. Его Уже оракул просветил, Кто этим хитрым вором был. Из люльки вытолкал мальца. Он зол. Прекрасного лица Его черты искажены. -- Немедленно возвращены Должны быть в стадо пять моих Коров бесценных. Знаю, их Ты схитил, стало быть, верни! -- Во все в пещере загляни, Какие хочешь, уголки – Здесь нет коров, лишь пауки... Я в жизни не видал коров Я ж новорожденный! -- Воров Тебе подобных – поискать, К тому же лгун... Довольно лгать – Ты на Олимп пойдешь со мной Пред грозны очи Зевса! – Ой! А на Олимпе грянул смех Сей малый распотешил всех. Таким ягненочком предстал Невинным... -- Вор и лгун, хоть мал! – Клеймит Гермеса Аполлон. Он возмущен. Он разъярен. -- Вели же вору из воров, Лгуну вернуть моих коров... Кронида просит Аполлон. Гермес захныкал. Зевса он Сам просит: -- Брата усмири, Как напугал меня, смотри. Я новорожденный малыш – Лишь ты ребенка защитишь. -- Клянусь, отец, что я не лгу: Сам провести его могу По всем в пещере уголкам – В ней нет коров... -- А где? -- Вон там... Отцу не может лгать Гермес... Доволен Зевс... И до небес Взрыв хохота богов взлетел.. -- Пойдем уж брат. Ведь ты хотел Вернуть себе своих коров? В тени затерянных боров Им славно на лужку пастись... -- А что ж так мало их? Держись... И Аполлона гнев объял... Гермес на лире заиграл – И очарован Аполлон – Впервые лиру слышит он – И музыка его пленит, -- Бери, что хочешь, -- он твердит, -- Все напрочь стадо забирай, Но лиру подари! -- Отдай, -- Не растерялся тут Гермес, -- Твой жезл волшебный... -- Вот шельмец, -- Расхохотался Аволлон, -- Бери и жезл... Довольный, он Гермеса обнял: -- Мир, малыш? -- Мир! -- Ну, гляди, коль нашалишь!... Гермес же больше не шалил. Всяк из богов его хвалил... И маме не придется впредь Журить сынка, а папе взгреть. Он болльше никогда не лгал... Что правды всей не излагал – Бывало... Зевс ему вменил – Быть вестником -- и одарил: Крылатым шлемом золотым, Крылатой обувью, чтоб с ним Никто бы в скорости не мог Сравниться.., Окрыленный бог Еше вдобавок одарен И шапкой-невидимкой.. Он В мгновение, исчезнув здесь, Возникнет, где прикажет Зевс... Он добр и щедр – без дураков. Он популярен средь богов И смертных ... Коль должна увлечь Народы пламенная речь, Гермесу жертву принеси, О красноречии проси – И обретешь... Иной купец, Рискуя обеднеть вконец, Все состояние вложив В товар заморский – еле жив... Но попроси Гермеса: -- Бог, Вступись! Товар доставят в срок – И поторгуешь с барышом... С Гермесом – всюду хорошо,. С ним – не боишься никого... И даже Гера чтит его И не творит Гермесу зла... Но, правда, в гнев она вошла, Когда тот Аргуса сгубил, Стоглазого слугу... Забыл? Он выполнял приказ отца И долгой сказкой без конца Вначале монстра усыпил, Волшебной палочкой убил. Вот здесь-то Гера разошлась, К Гермесу злоба в ней зажглась И требует: -- Да будет суд, Едва ли трюки здесь спасут... Я честного решенья жду, Как наказать – сама найду... Зевс повелел: на этот суд Пусть вместе с главными придут Все в мире боги, в чей удел Дан лес иль речка.. Повелел, Чтоб камень у любого был... В суде решая, положил Бы камень к Гериным ногам, Гермеса осудив... И сам Окатышем запасся Зевс. А коль решаешь, что Гермес Не виноват – к ногам его Клади голыш... Теперь его Послушать надобно суду... -- Вины своей здесь не найду... Ну, разве в том и виноват. Что был рассказ мой скучноват. Не вынес Аргус скукоты -- И умер от нее... Кранты! Что тут содеялось с судом? Не суд, а сумасшедший дом – Стоял не хохот – дикий рев: -- Ну и Гермес! Шутить здоров! -- Все повторяли без конца, И обнимали хитреца, И камешки у ног его Собрались в гору... Ничего Поделать Гера не смогла С премудрым, и, вздохнув, ушла... Увидишь где среди дорог Курган из галек, знай, помог Здесь добрым путникам Гермес, Блюдя их честный интерес, За то и горкою камней Его и чтят с тех давних дней, Примером первых пирамид... Гермес – и в царство мертвых гид Для тех, чей кончен путь земной... Шепнет: -- Теперь иди за мной, -- Коснувшись потускневших глаз Волшебным жезлом, сняв гримас С лица трагический узор, -- -- В подземном царстве с этих пор Тебе отныне пребывать Ну, в путь... За мной, не отставать!... Гадес Гадес – в подземнои царстве бог, Немногословен, мрачен, строг. Так смертных на Земле страшит, Что редкий к случаю решит Его по имени назвать _ Вдруг, мол, услыщит – и послать Прикажет за еще живой, К Земле привязанной душой.... Взамен окличут – Тот Богач... А он – уж как тут ни судачь – И впрямь богаче всех кругом: Всех недр сокровища – при нем... Гостеприимец – кличут так, Что тоже справедливо: всяк В его владениях найдет Приют, покой, догляд, уход... Из под сияющих небес Приводит в царство тьмы Гермес В день, что пока означен «икс» Туда, где неподвижный Стикс Обозначает край пути... Пришедшего перевезти Берется через Стикс Харон, Но не задаром – жаден он И не возьмет в челнок без мзды... И коль не одолел нужды В земной обители, бедняк – Харон не повезет за так. И будешь тыкаться окрест, Пока в одном из тайных мест Не сыщешь вход для бедноты... Но рано или поздно ты В Гадеса царство попадешь... А Стикс легко переплывешь, Коль провожая к Стиксу, род Тебе монетку вложит в рот... В подземном царстве вечный хлад... Еще прока никто назад, Из тех, что жили на земле Не возвратился... В вечной мгле Блуждают души – им блуждать Там вечно – станет их мотать, Как ветер – жухлую листву Печальной осенью во рву... У входа Цербер на часах, Трехглавый злобный пес – в глазах Ни проблеска – он даст войти, А выйти? Дудки! Нет пути... Скрежещет пасть – входи, давай! Хвостом толкнет – не замедляй! При нем надежды все оставь, В безвременье стопы направь... Гадес живет в своем дворце С ним Персефона... На лице Подземной королевы жуть. Она несчастна здесь... Ничуть Не тешит королевы роль Она в подземную юдоль Не доброй волею пришла – Гадесом в горький час была Насильно взята... С той поры Не в силах выйти из игры, В которой ставки жизнь и смерть... Тверда над царством мертвых твердь... Персефона О ком поведаем сейчас? Грядет о Персефоне сказ. Богини урожая дщерь, Была прекрасна, верь –не верь! Росла, резвилась без забот, Деметра так ее блюдет! Любя кровинку-дочку, мать И на полшага отпускать Ее страшилась, всех смеша, Знать предвешала что душа.... На троне мать – дитя при ней, Мать в поле, в сад – велит своей Дочурке рядом поспевать... Вещует сердце – мать есть мать... А девочка добра, мила, В лугах Олимпа, где прошла, Всходили по следам цветы – Вот чудо юной красоты. Головку озаряет нимб, Она пленяет весь Олимп... Так прациозна и нежна, Светла, прелестна, как весна... А в танце как она легка! Порхает легче мотылька. И даже – чудо из чудес – Девчушкой восхищен Гадес, По умолчанью – мрачный бог, А вот, гляди – влюбиться смог. Да как жк не любить ее Она сияние свое Могла на каждого пролить, Сама готова всех любить. Но бог Гадес влюблен всерьез. Ему понятно – не вопрос: Что за него не отдадут... Что ж, Персефону украдут. Деметра все ее блюдет, Но у нее полно забот, Повсюду важшые дела... И дочку не уберегла... Та как-то вышла на лужок... Вдруг разошлась земля у ног – И колесница перед ней С квадригой вороных коней. За ездового – сам Гадес. Не тратя попусту словес, Рукою Персефону взял – И кони бросились в провал. Случилось в этот миг как раз: Парншка, юный свинопас Питомцев выгнал на лужок, Тут в щель, возникшую у ног, Подсвинок глупый улетел, Спасти парнишка не успел – Мговенно щель над ним сошлась -- У пастушка – поток из глаз... Сомкнулась над девчушкой мгла... Квадрига вглубь Земли влекла... Все ниже, ниже – наконец Предстал и царственный дворец, Пугавший мрачной красотой... С испуганной девчушкой той В руках Гадес в него вошел, С собою рядом на престол Без слов девчушку усадил И рядом с нею возгрудил Холм лрагоценностей... – Твои! Теперь ты королева – и Тебе здесь пребывать со мной, Забудь о суете земной! ...Деметра поняла: беда – Исчезла дочка без следа. Богиня обежала луг, Богигя посылает слуг Деметра молит всех помочь, Но будто испарилась дочь. Ни черно-мраморный дворец, Престол, с алмазами ларец, Ни поклоненье мертвых душ Не радуют – и стужей стуж Объято сердце у нее... Беспечное свое житья, Свет солнца, дорогую мать Ей можно только вспоминать... Сквозь все расщелины Земли Вниз души мертвых шли и шли, Объяты жаждою в пути Пьют из ручья ... Во тьме Земли – Ручей у черных тополей... Но только ьх него попей – Забудешь, кем ты прежде был, Кого любил т не любил. А есть ли имя у ручья? Есть. Лета. Чей ты был и чья – Всяк забывает, зачерпнув Воды из Леты и хлебнув. Судья подземный, Радамант, Ему сули хоть адамант, Но, если грешен – суд суров: Эринии, не тратя слов, Кнутами грешника секут. Героев посылает суд На Елисейские поля, Где, вечно души веселя, И пребывают без забот... ...В подземном царстве сад растет Из необычных деревец. Гадеса окружил дворец Тот сад из черных тополей, Плакучих ив... Средь тех аллей Не встретишь фруктов и цветов, Не сдышно птичьих голосов. Такой в подземном царстве сад... И только маленький гранат Дает мельчайшие плоды... Садовник, отложив труды, Их Персефоне преподнес: Поешь, мол, и не будет слез... Но ничего ни пить ни есть Не станет Персефона здесь. Замкнула скорбные уста. Ее былая красота Угасла. Слезы льет и льет. И в нежном сердце – горький лед. А на поверхности Земли, Все обыскав вблизи, вдали, Деметра-мать не ест, не спит... Природа вместе с ней скорбит. В печали вянут все цветы, Вокруг деревья и кусты Листву теряют, а поля, Луга черны... В тщете рыхля Сухую почву острый плуг Трудился... Из его потуг, Из горестных трудов его Не может выйти ничего. Напрасно сеятель зерно Бросает в почву... Там оно Сгнивает, сохнет – от дождя, От солнца – стеблем не всходя... Пока Деметра слезы льет, Над миром голод власть берет... Страдают человек и зверь – Богиня в горе – что ж теперь?... Чем миру голод утолять? Взялись и боги умролять Деметру – жить-то всем невмочь... -- Покуда не найдется дочь, Я почву не благословлю. Пусть тать вернет мне дочь мою! Согнуло горе до земли, Ее узнать бы вы смогли В старухе, чья дрожит глава? Мне жаль ее... Она права... Она вернулась на лужок, Пытая встречных... Кто то мог Заметить что-то в горький миг? Быть может кто-нибудь застиг Того, кто учинил беду? -- Я все равно его найду! Деметра к Солнцу: -- Солнце, ты На мир взираешь с высоты... В тот день не видело ли ты, Кто, мерзкий протянел персты И дочь-красавицу пленил? -- Мрак туч то место заслонил – И я не видело лужок... Но кто-то что-то видеть мог! Она опрашивает всех... Упорство принесло успех: Паришка сельский, Триптолем Рад поделиться с нею тем, Что сам от брата услыхал. Был Триптолем неглуп, хоть мал. -- Что видел брат в тот страшный час? -- Он, как обычно, хрюшек пас – И вдруг на ровном том лугу... Мне страшно! -- Дальше! -- Не могу, Я тоже той беды боюсь... -- Я зашитить тебя берусь! Богини слово. Как алмаз... Ну, щель в земле... В нее как раз Наш поросенок угодил... Сомкнулась щель... Еще им был Услышан и девичий скрик... Вот все. Что было в этот миг... -- Теперь все ясно: вор – Гадес.. Деметра к Зевсу: -- Знай, Зевес, Покуда дочь в подземной мгле, Я плодородие Земле – Пусть гибнут все -- не возвращу... Ты брату, мерзкому хлыщу, Вернуть мне дочку прикажи! -- Подробней дело изложи!... Понятно! Ну, и брат!... Гермес! Пусть девочку вернет Гадес! Гадес ослушаться не смел – И с тяжким вздохом повелел Ей с божьм вестником наверх... И тут раздался злобный смех: Садовник вслед им хохотал: Когда гранат ей предлагал, Он плод нарочно разломил – И брыгнул сок... Что было сил Брызг черной той струи она Старалась избежать... Одна Всего лишь капля той струи Коснулась губ ее... Внутри Той капли зернышко к губе Прилипло, и, вредя себе, Она слизнула то зерно – И вот сейчас бедой оно Вдруг обернулось... Этот смех Был знаком горестных помех, Что принесла ее судьбе Та капля сока на губе. Шла за Гермесом в белый свет... Гадес ей ухмылялся вслед: Отвелавшая смертный плод, Он к нему назад придет... Увидев снова пред собой Родную дочь свою живой, Деметра радось обрела, Помолодела, ожила. И благословлена земля.... Зазеленевшие поля Прокормят и людей и скот, Надежду смертный обретет. Бушуют в зелени сады, Пьянят и тешат взор цветы, Вовсюду радость разлилась – Рфз дочь Деметрина нашлась... -- Отныне. – ей внушает мать. – Нас не позволим разлучать.. Мы б о цветении Земли Вдвоем заботиться могли... Но радость длилась лишь дотоль, Как дочь призналась, что в юдоль Печали, где конец дорог, Велит ей возвратиться рок... Но смилостивился Кронид, Решив, любому возбранит Дитя Деметры отнимать Навечно... Только дочь м иать, Уж коль отведан смертный плод, В разлуку будут каждый год: Часть года Персепоне быть С Гадесом, часть – с Деметрой жить... И каждый год уходит дочь, А матери никто помочь Не в силах... Горько мать скорбит – И на Земле зима царит. Но лишь послышатся шаги Любимой дочери. Долги Природе возвращает мать – Все начинает оживать, В мир возвращается тепло, Чтоб все взрастало и цвело. И с пестроцветьем внесена В природный мир весна-красна. Покуда вместе мать и дочь, Прекрасен день, прекрасна ночь. Пока не грянет миг разлук. Они не разнимают рук. Богиня мудрость обрела, Богиня злою не была. Чтоб людям не страдать зимой, Покуда дочь придет домой, Возок, наполненный зерном, Шлет им Деметра, а послом Назначен ею Триполем... Ему вменяется, чтоб всем По горсточке зерна раздать, Всех научить, как высевать Весной то золото полей, Как сберегать, чтоб был целей В амбарах щедрый урожай, Пока земля из края в край Студеной скована зимой... Ну, вот... Рассказ окончен мой... Дионис Из олимпийцев – младший бог Был Дионис, чей жребий строг. Один из дюжины богов Рожденный смертной для пиров, Веселья, праздника, вина... Притом, известно, чья вина, Что мать покинула сынка, Не выносив его, пока Он в должный срок на белый свет Явился б, как велит завет. Нам странный факт легко понять, Узнав, что Диониса мать, Семела – Зевсу родила... -- Так он сын Зевса? Ну, дела... И здесь отметился Кронид! Догодка тотчас говорит: Тут козней Геры ожидать Недолго.... Обозлясь на мать, Пылает ревностью в груди, Коварством, гневом ...Рассуди: Легко ль измену перенесть, Когда болит душа и честь Кронидом попрана ее? Но тронуть Зевса? – Тут чутье Подсказывает: не моги! У Геры, к счастью есть мозги. И пусть ей просто в ярость впасть, Над чувством обретая власть, Решает: хитростью смогу Семелу извести... В ягу- Старуху вмиг оборотясь, К Семеле... Дескать, отродясь Красивей не встречала жен... -- А муж-то кто? Поди, сражен: Красива и нежна на вид... -- А муж-то мой сам Зевс Кронид! -- Неужто веришь в этот бред? Я много раз, объехав свет Таких встречала хвастунов, И твой, уверена, таков... И уберечь тебя хочу От лже-Кронида... Научу, Как с ними должно поступать: Лишь он заявится поспать, Потребуй, если он Кронид, Пусть явит Громовержца вид, А не захочет, значит – лжец! Так убедишься наконец! И с этим Гера прочь пошла... Мыслишка мерзкая была Заронена Семеле в мозг, Что был податлив, точно воск... И вот: лишь Зевс к ней на порог, Она с мольбою, пусть бы бог Желание ее одно Исполнил... Тут же им дано Обетованье... Стиксом бог Поклялся, стало быть, не мог Ту клятву не исполнить... Бог И знать не знал в чем здесь подвох.... Когда ж услышал Зевс, о чем Семела просит, сразу в нем Догадка вызрела, кому Тем безрассудством, почему, Обязана его жена... -- Нельзя, ты будешь сожжена... Смертелен мой для смертных вид... Давай уж лучше – без обид – Иное что-то пожелай... Скажи мне – то и это дай – Получишь мигом – все могу, А вид мой страшен – я врагу, Коль их имеешь, покажусь... Не ты, а враг пусть, эту жуть Увидев, будет вмиг сожжен, О чем уж не расскажет он... Сиянье то ста солнц сильней... Но подозренье, в темя ей, Посеянное раз, взросло... -- Желаю видеть!... Чтобы зло Уменьшить, пробует Кронид, Хоть как-то свой ужасный вид Ослабить: с крохотным копьем Берет и найтишайший гром... Всего-то на кратчайший миг Он в облике своем возник – Но вмиг упрямая жена Им в горсть золы превращена... Теперь упрямицу Гадес В подземном встретит царстве... Зевс Печален... Злого не хотя, Спалил жену... Но спас дитя Из чрева матери... Сынок Не выношен был полный срок.... Поскольку некого просить, Зевс сам решает доносить В себе до срока малыша – Болела за него душа... Разрезав кожу, в ногу вшил Сынка – и там его носил Пока тот не созрел вконец И вышел из ноги.. Отец Отлично знвал: опасность ждет От Геры... Он сынка дает Гермесу... – Выслушай наказ: От Гериных ревнивых глаз Подальше схорони мальца... Тот, высдушав наказ отца, Решает мчать в удел Менад, В долину Нисы... Геры взгляд Едва ль достигнет этих мест... А надо вам сказать, окрест Бродили тигры, леопард Пятнистый... Бог, входя в азарт, Таскал тех кисок за хвосты, Те – шасть! – и прятались в кусты -- Им тоже нравилась игра... Была поблизости гора, А обращенный к солнцу склон -- В лозе... Несметно, миллион Там было тех густых кустов... Они под гроздьями плодов Клонились чуть не до земли... И птицы досыта могли Те чудо-шарики клевать И Диониса напитать Могли, когда, устав от игр, Валился наземь... Рыжий тигр Ему подставит мягкий бок – Сались, мол, шаловливый бог, Отведай сладкий виноград... А Дионис тому и рад: Поест, в кувшин подавит сок, Кувшин – в сторонку под кусток. Прикроет сверху лопушком, Обвяжет – пусть стоит... Потом – Захочет – отхлебнет глоток... Отменно вкусен сладкий сок. Однажды им кувшин забыт... День, два... Неделю так стоит, Вторую... После Дионис Случайно оказался близ Того заветного куста... Кувшин нашелся, не не та В нем жидкость: отопьешь – бодрит, Пьянит – и душу веселит... -- Амброзия! Ну, прямь – нектар! – Рад Дионис: чудесный дар Он людям может принести, От скуки и тоски спасти/ Да будет впредь заведено: Равно на празднествах вино Как и на тризнах возливать... Об этом каждый должен знать! И, в царский пурпур облачен. Красив и юн, шагает он С посланьеи к людям – и его Все восхваляют, отчего Приятно Зевсу – все же сын! А сын шагает не один: Менады неизменно с ним И тигры, леопарды... Им, Всем примыкающим он рад... Веселый, радостный парад... Он в Грецию друзей ведет И, кто на островах живет, Им обучается лозу Растить, не заводя бузу, Давить ногами виноград, Выдерживать вино – и рад Народ усватвал урок, Народ доволен, счастлив бог... Раз отдыхая от трудов, Был Дионис в объятьях снов. Едва пришел на бережок, Уснул. Был сон его глубок. Тут плыл пиратский галеон. Замечен с борта спящий он. В убранстве царском дорогом – И алчность сразу над врагом Власть обретает: -- Видно, принц... -- Один, без свиты? -- Знать, каприз... Да ладно вам, не рассуждать! Захватим – выкуп будем брать.... Неслышно бог перенесен Был на пиратский галеон, Где продолжает мирно спать... Команда: -- Якоря поднять! И берег медленно отплыл... Проснувшись, бог, конечно был И удивлен и поражен... Вначале попытался он По-доброму увещевать: Его на бережок опять Вернуть, но только вызвал смех. Развеселил вдобавок всех, Заметив: он не принц, а бог... -- Ну, лучше выдумать нее мог? Уже охотники нашлись На пурпурный наряд: -- Делись!... Но я взаправду бог вина... Моя одежда... Да, ценна, Но это не земной наряд И он не для людей... Галдят, Толкают бога – нет ума... Ну, надоела кутерьма... И тут мгновенно смех угас: Повсюду, сколько видит глаз, Возникли стебли из воды, На коих – гроздьями – плоды.... Увиты весла , якоря... По мачтам, в плен корабль беря, По вантам тянется лоза... Сам бог, сверкая, как гроза Вдруг вырос до небесных туч Сияющ, гневен и могуч... Пиратов ужас охватил... Всяк прыгнул в море и поплыл... Но берег далеко – доплыть Едва ль по силам... Как же быть? Жалеет глупых Дионис... Глядит с печалью сверху вниз: Не наказать он их не мог – Обязан смертным дать урок, Чтоб были прочие умней... А этим до скончанья дней Впредь быть дельфинами в морях... О моряках и рыбарях Заботу чуткую иметь, Спасать при случае... Заметь: Из всех земных, морских зверей Дельфины к людям всех добрей... -- Мы полагаем, Дионис Достоин трона... Видим: из Добросердечья людям в дар Веселие и радость дал, -- Постановляет главный бог... Вопль Геры, будто бы ожог Вдруг получила: -- Не хочу Здесь с сыном смертной быть... Молчу... Кронид прегрозно зыркнул так – И только показал кулак... Двенадцать тронов во дворце Все заняты... В полукольце Двенадцать олимпийцев ждут, Найдется ли решенье тут... Нашлось... Вдруг Гестия встает. Трон Дионису отдает – Ей место, мол, у очага... -- Не нужен, значит трон? -- Ага... Сердечной Гестии – поклон... Но он не занимает трон, К отцу с мольбою: -- Разреши Мне – по велению души В подземном царстве повидать Меня покинувшую мать... По ней моя душа скорбит... На Геру Зевс глядит, глядит – Кто выдержит Кронида взгляд? Ступай, сынок... Верни назад На Землю дорогую мать – Ей с нами в славе пребывать Отныне до конца веков... И занял трон среди богов, Как равный, с честью Дионис... А тут, откуда ни возьмись – Музыка: флейты, тамбурин... Неужто повелитель вин Ту радость на Олимп принес? Привычней здесь раскаты гроз, А нынче музыка гремит... Значительно взирал Кронид: Веселье по душе ль богам – Ползут улыбки по губам Нет убедительней примет... Нектарочерпий Ганимед По знаку Зевса подлетал И в кубки звонкие нектар Знай, подливал и подливал... Кронид душою отдыхал... Меньшие боги и богини… Мойры. Прометей и Эпиметей... Куда как тесно заселен Олимп... Мы целый батальон Сочтем на нем меньших богов... Я кой-кого назвать готов. Вот три владычицы судьбы, Три Мойры жизни, три судьи, Их власть не ведает границ Всяк смертный перед ними ниц Падет – и даже Зевс Кронид Себя их воле подчинит, Хоть он отец им... Кто их мать? Фемида... Можем их назвать: Родится кто-то – Клото власть Беря над их судьбою, прясть Начнет нить жизни в тот же миг... Лахесис тянет жребий... Вжик! – Не глядя... Выпадет зеро – Судьба не станет «контра – про» Твои к вниманью принимать – Что толку на судьбу пенять -- Стремись по крайности понять, Зачем ты -- и в судьбе поднять... Атропос – ножницами – чик! – И нить судьбы прервется вмиг... Судьба дана, чтоб жить, терпеть, Хотя бы что-нибудь успеть... Все знают Мойры наперед, Кто был и будет, чей черед Прийти, а чей черед уйти... Ты, значит, с ними не шути... Вот Немезида, Мойр сестра... Она превыше зла-добра, Ее обязан каждый чтить – Придется каждому платить За каждый гран добра и зла, Воздастся каждому... Учла Богиня все от «а» до «я» -- Награда каждому своя, А рад ей смертный иль не рад – Спеши творить добро, собрат! Ведут из прошлого пути, Но, чтоб в грядущее войти, Нам должно в прошлом быть добрей, Отзывчивей, душой щедрей... И в то же время, ей-же-ей, О том, что было, не жалей... Вперед лишь Мойры тянут нить, Что было, нам не ихменить... Вот два титана: Прометей И брат его Эпиметей... Им препоручены дела Важнее важных -- ведь была, Покуда Землю жгла война, Планета опустошена... Зевс выдал братьям сто даров, Велев, чтоб после катастроф Опять планету заселить, Дары средь смертных разделить... Творили, сколько было сил, Лепили... Благо мягкий ил Речной в достатке... На людей Его хватило и зверей... Зверей творил Эпиметей. Их сотворивши, без затей Отдал им Зевсовы дары – Раз не свое – мы все щедры. Старался добрый Прометей Красивых сотворить людей, Лепил по образу богов... Тут видит, что для них даров Бездумно не оставил брат, Отдав животным все подряд: Все обоняние и слух, Мышц силу – а ее на двух Хватило бы простых людей, -- Эпиметей, ну «чудодей»! Стальные когти, резвость ног – Животным! Я б разумней мог И справедливей поделить... Животным в теплых шкурах жить, А бедным людям – нагишом – На холоде – нехорошо! А ночи часто холодны – Мне жаль людей – обречены... Отправлюсь к Зевсу... Он, Кронид, Божественный огонь хранит. Позволит горсточку огня Отдать на Землю – у меня Душа возрадуется вмиг За беззащитных малых сих... Но, наказанием грозя, Кронид ответствует: -- Нельзя! Я для людей огня не дам. Огонь положен лишь богам... Разочарован Прометей, Не знает, как спасти людей... Прометей В рфздумье гордый Прометей, Создавший на Земле людей... Чернеет тучи день и ночь: Не ведает. Как им помочь... Без теплых шкур, обнажены, Они, увы, обречены... Кронид же запретил огонь Им подарить... – Попробуй тронь... А Зевс ведь на расправу скор. Пойдешь Крониду вперекор -- Уж точно – не сносить главы... А как бы тут решили вы? Титан решает: Украду Огонь для смертных. Отведу От них погибель... Знаю: сам Бед не избегну... Чудесам Не быть, а Зевс Кронид жесток, Знать, так решили Мойры... Рок... Он сделал выбор – и вошел В тот зал, где Зевса был престол И троны избраннрых богов, Решителен, на все готов. Склонясь к святому очагу, Берет немного – не солгу – Буквально пару угольков И прячет в полый стебель... Зов Достоинства и долга в нем Сильнее страха... С тем огнем, Что в полый фенхель заключен, Спешит на Землю к людям он. И огонек тот не погас, Чем человечество он спас, Тем, что сумел его согреть... -- Огонь не дролжен умереть, - Учил, прошаясь, Прометей, -- Пока огонь у вас, людей, Не так и ночи холодны, И злые звери не страшны. Ведь звери в страхе пред огнем... Впредь вам заботиться о нем... Случились странности с людьми – Ты только правильно пойми: Струлся над костром дымок, Ввысь поднимаясь из под ног. Следя за струками дымка, Вдруг посмотрели вверх... Пока Они смотрели только вниз, Душа и разум были близ Их ног, на уровне земли... Вверх поглядели – и могли Родиться мысли в головах, Прозренья – кстати, -- о богах. Богов, --решили, -- надо чтить И храмы им соорудить, Чтоб пребывать всегда в добре, Сжигать в их чесеь на алтаре До пепла – лучшие куски, Спасая душу от тоски.... Зевс видит – вся Земля в огнях, Он в гневе всем внушает страх, Но тут достиг его ноздрей Чудесный аромат... Острей С ним вкус божественной еды – Нектара сладкого... -- Лады, Не стану я рубить сплеча, Пускай в домах горит очаг И воскурят на алтарях Нам жертвы, помня о богах.... Идея нравится богам, -- Когда приносят жертвы нам, Такой чудесный аромат! Лишь Прометей один не рад... Он знает, как страдает люд, Как тяжек повседневный труд, Они, трудяги. Бедняки, Бросая на алтарь куски, Порой детей своих еды Лишают, так к чему труды? Дает подсказку Прометей: Сложить под грудою костей От туши – лучшие куски, То, что пойдет на шашлыки, На отбивные и гуляш, На рубленый котлетный фарш... Отдельно, белым салом вверх, Под шкурой, то, что человек Не потребляет... Называть, Чтоб чей-та вкус не оскорблять, Не стану... К Зевсу Прометей Идет: -- Есть просьба от людей К тебе, могущественный бог. Все знают: ты велик и строг – Хотят, чтоб выбрал сам Кронид, Что Всесожженью подлежит Для воскурения богам... -- Пойдем, я указанье дам... Как и задумал Прометей, Вид сухожилий и костей Отнюдь Кронида не прельстил... Благоприятным выбор был Не для богов, а для людей... Однако дерзостных затей Смысл от Кронида не ушел... Узнав, он гневен стал и зол: -- Он дважды предал нас, богов, Он смертных подучил, рабов Обманывать меня, царя И Нромовержца! Это зря! Суровое возмездье ждет И Прометея и народ, Из ила сотворенный им... Итак, решением моим Такая за измену мзда: Титана привести сюда, -- Не глядя, ткнул перстом в Кавказ, -- Чтоб был подалее от глаз., К вершине голой приковать... Железной цепью, что порвать Ее не в силах и титан... Пусть вечно остается там. Давно Кронид так не был зол... -- Еще добавлю, что орел К титану каждый день летать Обязан – печень поклевать... Он знал, решаясь на татьбу, Какую заслужил судьбу... Он шел на столкновенье воль – Его судьба – позор и боль... Все, выпонять! Отсчет пошел... И, что ни день, большой орел Из под небес, сложив крыла, Бросался и клевал... Текла По скалам божья кровь – ихор... Стоал титан, бледнея... Взор Туманился... Терзала боль... Он лучше б в смертную юдоль, В Гадеса цартво, отошел.... Но смерти нет ему... Орел Вновь прилетает и клюет... Так был наказан доброхот... -- Теперь хочу: пусть слезы льют Людишки – непотребный люд... Узнают, как хитрить со мной... Пошлю к ним в образе земной Чудесной красоты жены -- Пандору... То-то же... Должны Людишки о своем страдать... С поклоном к нам, богам, взывать, О снисхождении моля... Ох, эта мерзкая Земля... Пандора Пандору смастерил Гефест... Красавиц обозрев окрест, Взял Афродиту в образец... На все способен бог-кузнец, Бог-каменщик, бог-скульптор, бог.. Короче, все на свете мог Он выковать и изваять... Ему подобных помскать Во всей вселенной мастеров – Уж коль возьмется – будь здоров! – Все в лучшем виде сотворит... И для Пандоры лучший вид Он выбрал, лучше не найти, Чем Афродита... Но учти: Гефест из мрамора ваял Лицо и грудь... Чтоб рот был ал, Взял скульптор огненный рубин, Гла – сапфиры... Ни один На свете скульптор так не мог, Ва как иначе? Бог есть бог... Вздохнули: -- Как жиапя! – все, Стоит в божественной красе. Всех поразил прекрасный вид. Лишь неподвижна и молчит... Но к ней Афина подошла, Из уст в уста передала, Вдохнула в камень вещий дух... Пандоры шевельнулась вдруг, На всех взглянула и сошла С подставки... Словом, ожила... Ну, дальше женские дела: Афина пеплос принесла, Тунику, пару сандалет, Заколки, шпильки – весь комплект... Не остается в стороне И Афродита... – Этой МНЕ – Тиара, золотой браслет... Такого ожерелья нет Ни у кого на всей Земле... Все без изъяна этой МНЕ... Еще улыбку ей дарю, Что затмевала бы зарю, Победную улыбку дам... Ну, как теперь Пандора Вам? -- Неотразимо хороша! -- Ну то-то! Ни одна душа, Никто пред ней не устоит... Зевс подступает к ней... Кронид Кладет в прекрасное чело Яд любопытства... Ничего Не удержаало бы ее, Ни порицанье, ни битье, От жгучей жажды все узнать, Увидеть... Даже, если гнать Кнутом начнут то существо, Оно не сможет волшебство Кронидово преодолеть Под страхом смерти... И, заметь Ей ящик дал с собой Кронид, Сказав: -- Он должен быть закрыт. -- Нельзя его открыть? -- Не сметь! Откроешь – в наказанье смерть! – Чем любопытство возбудил... Гермес Пандору проводил На Землю, где Эпиметей Назначен быть супругом ей. Титан несчастный рад-не-рад: Он помнил, что однавжды брат Его о бедах упреждал От Зевсовых даров... Не стал Бы брать от бога ничего – И только красота его Сверхосторожности барьер Сломала... Кстати, вот пример Того, как губит красота... Она в души его врата Вмиг беспрепятственно вошла... И что хотела, то мгла Пандора с муженьком творить... Об этом чуде говорить Не уставали все кругом... Шел люд, чтоб хоть одним глазком Со страхом бросить взгляд на ту Невиданную красоту. Эпиметей не ревновал... Как говорят, с нее сдувал Пылинки – так ее берег, Все делал для нее, что мог, Чтоб радовать жену-красу... Она ж несчастлива... В чем суть? Чего в судьбе недостает? Покоя ящик не дает... Зачем ей дал его Кронид? Что он под крыкою хранит? Зачем жестокий дан запрет? Так любопытно все... Сюжет Развился, как и должен был: Дух любопытства победил. Запор отщелкнут, крышка – вверх... Тот миг в несчастья смертных вверг: Наружу кинулись толпой Все в мире бедствия... –Закрой Скорей! – вскричал Эпиметей,-- Но поздно... Жадность из сеней Уже умчалась в мир людей, Тщславье рвется вслед за ней, Вдогонкцу Зависть, Клевета... С размаху крышка заперта, Но все несчастья, что допрежь Не знали смертные, в ту брешь, Открытую Пардорой, в мир Пролезли, чтоб из всяких дыр Врываться в судьбы всех людей... Эх, право, лучше б, Прометей, Чтоб всех людей сгубил мороз – Ты все несчастья им принес... Пандора, чувствуя вину, Захлопнув ящик, лишь одну Надежду удержала в нем... Вот только с нею и живем... Надежду в ящик поместив, Задумал Зевс, что, отпустив Ее с несчастьями в гурьбе, Ее погубит тем... В судьбе Людей все мрачно будет впредь, Ничто не будет душу греть... Да, жизнь людей – от бед до бед... Зевс думал, что улучшит свет, Жестокий преподав урок – Ошибся... Всяк чужой кусок Рад вырвать даже изо рта... Все лгут, воруют... Клевета Обычной стала меж людей... Лишает жизни лиходей Охотно друга и отца... В сердцах и мыслях лишь дрянца... Зевс крикнул в омерзщенье: -- Стоп! Никто не внял. -- Тогде – потоп! Всю нечисть смоет вал вод, Пусть смертных пропадут следы... Но знал Кронид, что есть один Меж смертных – Прометея сын, Чья не запятнана душа... Живет достойно, не греша, Не суетясь Девкалион... В раздумие Зевс... Не знает он, Как с ним по чести поступить – Коль праведен, зачем губить?... Девкалион Нередко, позабыв про сон, К Кавказу шел Девкалион Уже он протоптал тропу, К скале, где горькую судьбу Претерпевает Прометей... Жаль, сыну не порвать цепей, И тверже рук его скала, Но может отогнать орла, Что уменьшает боль отца... Стучат синхронно их сердца – Девкалион хороший сын – Для добрых и для злых годин... -- Когда ты здесь, Девкалион, Я верую, что связь времен Не прерывается, пока Я вижу рядышком сынка... Твоим присутствием согрет, Хочу открыть тебе секрет... Ты знаешь, сын, что мне дано Провидеть будущее... Дно Вдруг содрогнется у морей – И воды хлынут на людей, Стеной всесильной – на брег... А ты спасешься... Строй ковчег. Построив, с Пиррою, женой – Немедленно – на борт, родной! Пусть благонравная жена Тобою будет спасена. Девкалион прекрасно знал: Отец пророчеством спасал. Не тратя на раздумья дня, Минуту каждую ценя, Упорно строил сын ковчег Из толстых просмоленных слег. И вот затихли все ветра, Лишь Южный, Нот Задул, взвихря Клубы тяжелых мрачных туч, И шлет волну, что горных круч Превыше всех, волна – гора, И дождь, не то что из ведра, Как часто люди говорят, А словно из небесных врат Все воды мира полились... Ну, с Пиррой тут же поднялись На борт – надежен их ковчег. Волною, хлынувшей на брег, Ковчег подхвачен и плывет... Дождь девять дней подряд идет И девять горестных ночей... Земля залита вся... Ничьей Не встретят на пути ладьи... Лишь две вершины из воды Парнаса выше вод стоят... Куда ни бросишь скорбный взгляд – Вода, кругом одна вода... Такая выпала беда Необоримая для всех В чьих душах поселился грех... Лишь этих двух спасет ковчег, Что разрушения избег. Плывет – под ним вода черна, Неизмерима глубина, Вода с небес течет рекой... Десятый день принес покой: Потоп внезапно прекращен, Как будто кум-то поглощен. Потом тихонечко вода Пошла на убыль... И гряда Парнаса вышла из воды... Где люди? Смыты их следы... Вот обнажается земля И наступает время для Двух переживших кактаклизм Шагнуть на Землю робко из Ковчега... -- Только не спеши, Будь осторожна... -- Ни души... Земля пустынна и нема, Похоже, что она сама Скорбит – ей горько без людей, Без уничтоженных зверей... Одни на всей большой земле... Вступили в храм... Тот Храм во мгле... Огонь на алтаре погас... -- Со мною угольки... Сейчас... В ковчеге ночью, среди дня – Поддерживали жизнь огня И могут заново возжечь Огонь священный – и сберечь Его – теперь на алтаре... И руки вознеся горе, Молились истово богам За то, что их к родным брегам Вернули, жизни не отняв... И даже Зевс, чей грозен нрав, Расстроган и ему их жаль... -- Я вашу утолю печаль: От одиночества спасу, Чем катаклизма полосу Закроем – будут люди жить, Но человечество творить – Вам... Значит, слушайте наказ: Безотлагательно, сейчас Найдите кости... Ваша мать Их здесь оставила... Бросать Их следует через плечо... Так начинайте. И, причем, Тотчас! Девкалион сумел В суть вникнуть – и уразумел, Что не имел в виду Кронид Их мертвых матерей... Велит Супруге Прометея сын Поднять из праха в миг един -- Да, кости Матери-Земли -- Те камни, что у ног легли. Взяв в руки бросить чрез плечо, Молясь о добром горячо... -- И -- раз!... Вдруг за его спиной Возник мужчина... За женой – Откуда ни возмись – стоит – Да, женщина... Отличен вид Людей, что так сотворены От прежних... Крепче... Знать, должны Вот эти – родом из камней – Упорней тех, что Прометей Из ила некогда ваял, (В немилость из-за них попал), Несчастьям противостоять... И расу новую назвать Девкалионовой велел Владыка мира ьежду дел... Несчастья, кстати – хлюп, да шлеп! – Все переплыли тот потоп, Не утонули... Людям жить, Как прежде с ними... Жалить, бить Людей несчастьям ныне, впредь... Что делать: Надо претерпеть... Подумал Зевс и о ветрах: -- Подуют все – бросают в прах Деревья, храмы и дворцы... Нет, должен некто под уздцы Те своевольные ветра Держать... Назначить им пора Начальника, чтоб с ними жил, По одному их выводил На волю, воли не давал, Коль забуянят – укрощал. Здесь нужен твердый духом муж, Кто зноя не страшась и стуж, Удержит буйные ветра... Эол... Пришла его пора На службу людям и богам Вступать... Такой вот и отдам Приказ Эолу и ветрам: Лететь на дальний остров. Там Им в полой проживать скале, Поочередно по земле Сдувая мелкий сор, листву Им дуть... А если позову, Тогда лишь дуть во страх врагам, Вмиг превращаясь в ураган... Эол – Девкалиона внук И Пирры... Статен. крепкорук, Сын Эллина... А кто же мать? Мы поспешим ее назвать: Мать – Орсида... Ну, ветра, Узнав, что им пришла пора В затворничестве пребывать, Решили было бастовать, Штормили, бесновались... Вел Себя с достоинством Эол, Не выпускал из твердых рук Узду Девкалиона внук. Когда, к примеру, Посейдон, Гермес, Афина, Аполлон Нуждались в ветре, то Эол, Брал в руки подходящий кол, Годилось, кстати, и копье – И стенку пробивал... В нее Дежурный ветер улетал... Эол ту дырку затыкал До возвращенья ветра... Нот, Когда был дуть его черед, Со стоном сквозь дыру в скале И выл за стенкою во мгле... С его запутанной брады Сбегали капельки воды. Он на моря и океан Свинцовый опускал туман. В тумане утопал и брег И заплутавший человек Сбивался с верного пути, Не знал, куда теперь идти. Не видя контуров земли, Лишь дрейфовали корабли: Терялась плавания цель, Грозили им то риф то мель... А ветер северный, Борей, Нес стужу ледяных морей, Деревня с корнем вырывал И нагонял огромный вал – Как щепки, он топил суда – Смогучи ветер и вода. Когда дул западный, Зефир, Казалось, улыбался мир. Он дул не сильно, лишь слегка, Рассеивались облака, Куда ты только взпляд ни кинь -- Все небо заливала синь... Восточный ветер звался Эвр... Он. Как и все, знал свой маневр. Но редко Эвр богами зван – Не дружит с Эвром океан Кто скажет «ветры», кто – «ветра», Кому – самум, кому – бора... Эос Ее по множеству примет Все узнают. Она – рассвет, Заря, зовущая из снов, Она – мать чеитрех ветров. Когда еще все в мире спят, Она, на мир бросая взгляд, От розовых перин главу Вздымает, чтобы синеву Рассвета мира озарить... В бокал с росою опустить Пурпунтые спешит персты, Чтоб ею травы и цветы, Деревья спешно окропить... Ах, нам ли Эос не любить? Встречай все сущее,Зарю! Заря: -- Я радость всем дарю... Однажды утром, бросив взгляд На Землю – много утр подряд Привычно на планету зрит: Кто встал, а кто, быть может, спит? – Воскликнула: -- Какой сюрприз! – Замечен ею юный принц, Царевич – так привычней нам... Вставал, потягиваясь... Сам Был юн, и свеж, и так пригож! Заря восхишена: -- Хорош! Не может взгляда отвести, Ей в мире лучше не найти: Ей хочется его в мужья, Но как тут быть? -- Кто он, кто я? Бессмертна я, но смертен он Уйти из жизни обречен, Как всякий прочий человек... Отмерен смертным краткий век. Рассветные свершив дела. Заря к Верховному пошла И молит Зевса даровать Бессмертье юноше... Назвать Пора героя нам:Титон... Зевс снизошел – бессмертен он... Восток, край мира. Здесь дворец Прекрасный, убранный в багрец. Сюда взят юноша Зарей. Здесь дружно жили над Землей В счастливом браке много лет. Любовь счастливым, да совет! Но долго или кратко шла Их жизнь счастливая, была Ошибка эос – и она С годами стала всем видна. По просьбе Эос дал Кронид Бессмертие, но был забыт При том значительный нюанс – Дар вечной юности – и шанс Использован – и вдругорядь Не может Зевс награды дать. Шел день за днем, за годом год.. Ушла неспешно юность... Тот, Кто был недавно быстр и свеж, Незримый перешед рубеж, Былую силу потерял, Внезапно стал и слаб и мал, Буквально высох на глазах, А голос, мошный на низах, Сегодня – еле слышный писк... Отобран Зевсом смерти риск, Он вечной жизнью поражен... Красавец, весельчак Титон -- Усохший, как пустой стручок, Бессильный – вечный старичок. Он стал так безнадежно мал... В корзинке день-деньской дремал, Забытый в уголке дворца, Все увядая без конца... Однажды превратился вдруг В кузнечика... Ушел на луг, Где будет вечно стрекотать... А Эос? Горько вспоминать... Осталась юною Заря, Когда она всает, даря Земле свой вдохновенный свет, Всяк улыбнется ей в ответ... Гелиос Едва поднимется Заря, Врата дворца приотворя, Где славный Гелиос живет, Бог Солнца, -- просыпаясь, тот Выходит, свой златой дворец Покинув, а златой венец Воздев на гордую главу, Как подобает божеству, Торжественно восходит на Пылавшую сильнй огня Златую колесницу и По небу правит... Так цари И боги лишь несутся... Бог Старт принимает, где восток... В сиянье божьем небеса... Вмиг выжжет смертному глаза, Едва нескромный бросит взгляд На Солнце – боги не велят. Бессмертным лишь разрешена Такая вольность, им видна Лучей корона над главой Сиятельного. А златой Волшебной колесницы жар В движении похож на шар Огня... Могучая рука Его уверенна, крепка. И волю ощущая в ней, Квадрига огненных коней Несется поперек небес Тропой, которую Зевес Назначил раз и навсегда – Узка та тропка и крута, А кони своевольны, злы, Н бог не отпускал узды, Выдерживая верный курс... Злой нрав коней – его ресурс: Никто сторонний тех коней Сдержать не сможет – ей-же-ей! А в подень, на вершине дня, Четыре огненных коня... Застынут, выполнив приказ... Бог бросит взгляд... Ничто от глаз Пронзительных не ускользнет... Миг – колесница мчит вперед. Бог может отпустить узду Теперь-то уж на всем ходу – Коней не надо подгонять – Несутся в стойло – отдыхать. На западе – тропы конец У Солнца там – ночной дворец. Под горку легче бег коней, Несутся все быстрей, быстрей, Минуя по пути стада, Коров, они идут туда, Куда и кони – во дворец... Навстречу им – стада овец Идут на пастбище... Коров Цвет – снежно белый – и ветров Послушно следуя толчкам, Что день – спешат на небо...Там Пасутся, Где велят ветра, А наступают вечера – Ветра их гонят во дворец... Лишь ночь – опять стода овец, Неугомонную гурьбу Те ж вы гоняют на пастьбу В делах надежные ветра – Сегодня так же, как вчера... Темнее и длиннее тень, Когда вступает бог под сень Дворца еа западе... Встречать Пять дочерей спешат... Назвать Их следует – пять Гелиад... Мгновенно – не моргнет и взгляд – Умело распрягут коней... Не опасаясь тех огней, Что пламенеют по бокам... Разгоряченным тем конькам Позволят прыгнуть в океан – Пылая каждый, как вулкан, Остудят жар, омоют круп – И в стойла... Дремлют... Хруп да хруп -- Чего-то в ясли им кладут, Они и дремлют и жуют... Бог той порою дочерям Расскажет обо всем, что сам Увидел промелькнувшим днем... Глубокой ночью бог – при нем Вся рать – восходят на ладью, Готовясь к завтрашнему дню, В ладье всю Землю обегут В дворец восточный... Отдохнут Еще немного во дворца, Покуда в огненном венце Бог вновь не выйдет на маршрут... Все во вселенной утра ждут... Есть сын у бога – Фаэтон. Хоть смертный, но гордится он Своим сиятельным отцом... Однажды пред его лицом, Когда отец рассвета ждал, Сын Фаэтон с мольбой предстал: -- Исполни, бог-отец, молю Мечту заветную мою! Сын Фаэтон пригожим был, И Гелиос его любил – Воклялся Стиксом, что мечту Осуществит... В минуту ту О клятве горько пожалел, Когда узнал, чего хотел Так страстно безрассудный сын... -- Подумай лучше, подостынь – Не смертным то осуществлять... Ты обещал, так исполнять Изволь, божественный отец! -- Ах. Я безумец. Ах. Глупец! – С тоскою Гелиос вздыхал... Чего же Фаэтон желал? В гордыне праздной Фаэтон Себя в мечтах увидел: он, Отцу завидуя, мечтал, Еще, когда был вовсе мал, Он рос – мечта взрастала с ним, И вот, мечтою той томим, Отца, как видим упросил, Чтоб он однажды заменил, На небе гордого отца – И в колеснице до конца Дневного отчего пути Промчался... -- Нет, сынок, прости – Тебе коней не удержать! -- Не надо было обещать! -- Что хочешь попроси взамен... -- Нет, только это! – Встав с колен -- Сын на коленях умолял : -- Отец, ведь я уже не мал И должен что-то сотворить... -- Ты натворишь... Ну ка же быть? Поклявшись Стиксом – исполняй... -- Что ж. Делать нечего – дерзай!... В печали пребывал отец, Но многолучевой венец Воздел он на главу сынка, А чтобы жар того. Пока Он правит, не испепелил, Божественную мазь налил Себе в могучею ладонь И сыну в кажу втер... Огонь Теперь претерпит Фаэтон... Вскочил на колесницу он. -- Правь точно посреди тропы! Отец вскричал вослед... Глупы И у великих сыновья – У каждого судьба своя... Открылись во дворце врата, Квадрига понеслась... Мечта Осуществляется сынка Рука и у него крепка – Надежно вожжи ухватил – И горд – мечту осуществил – И все отлично шло сперва, Мчит колесница. Но, едва Те кони чуят слабину, Сбиваясь с ритма, то в одну, В другую сторону несут... С тропы сорвутся – не спасут Все боги божьего сынка: По сторонам тропы, пока Он тщится злых коней унять, Опаснейших созвездий рать Уж ополчилась, зодиак, Чей зверем -- символичный знак, -- Телец – взмычал, а Лев взревел, А Скорпион – хвосом гремел. В котором смертоносный яд, Смешались кони, сбили ряд, Толчок – свалился Фаэтон На колесницу... Видит он: Вдали под ним лежит Земля... Вскружилась голова, моля Отца, богов его спасти, Из рук он вожжи отпустил... Не чувствуя его руки, Куда попало мчат коньки: Сперва приблизились к земле – Планета в пепле и золе... Вдруг поднялись в такую высь – Все воды стали льдом – дивись... С Олимпа грозный Зевс глядел, Главой качая... Не хотел Уничтожения Земли Той колесницею... Не зли Кронида, смертный! Грозный бог Ударил молнией... Возок Рассыпался в потоке искр... Предъявлен Фаэтону иск – И вмиг исполнен приговор: Бессмыслен с Громовержцем спор – Виновный брошен в реку По... На бережке горюет по Брату жалобно сестра... Видать, отзывчива, добра... Ее сердечко Зевс берег – Там вырос стройный тополек – В него и превратился брат... Негромко листья шелестят, У безутешного отца За сына – гордеца, глупца Раскаивается листва... Эх, думать надо бы сперва -- Теперь хоть душу не мытарь! А слезы сестрины – в янтарь Чудесный превратил Кронид – Он свет ее души хранит. Гефуст без отдыха всю ночь Трудясь, намерился помочь Чем мог... Разбитый экипаж Отремонтировал... В вояж Привычный Гелиос ушел... Печальный опыт он учел – И кто бы после ни просил Взойти на колесницу, сил Во всей Вселенной не найти Способных твердость превзойти, С которой неизменным «Нет!» На просьбы отвечал... Запрет Касался всех... Лишь Аполлон Допущен к колеснице... -- Он – Бог света... Стало быть, ему Позволю – больше никому! ...Он слово дал... А сына спас? Лишь горький опыт учит нас... Селена Селена, ясная Луна, Тогда лишь только и видна, Когда брат-Солнце, от трудов Уставший, отдыхать готов. Она, в подобие свечам, Мир озаряет по ночам, Молочно-белые коньки Тихи неспешны и легки – Всплывают из глубин небес... Селена – свет ее белес – Неспешно отекает мир... Селена издавна – кумир Поэтов, мудрецов, волхвов, Источник рифм и мирных снов. Однажды легкий лунный луч, Скользнув, упал на темный луг, Где пастушок Эндимион Спал в стороне от стада... Он Селены взгляд остановил. И так неискушенно мил Был этот сельский паренек, Что сердце собралось в комок, Все устремленное к нему... Ей было ясно, почему – Парнишка дремлет на земле... Луна плывет в полночной мгле, Она-то знает, отчего Не может позабыть его... Труды ночные завершив, Взывает к Зевсу, не забыв Ошибку Эос: вечный сон Пусть обретет Эндимион Плюс к вечной юности... Кронид Решил: -- Да будет так! Пусть спит! Пусть снятся молодые сны В лучах восторженной Луны. Все спит и спит Эндимион. К нему приходит странный сон: Что обнимает он Луну... А сон ли это? Не одну, А пять десятков дочерей Селена родила... Белей Их кожа молока, что – в мать, А как отец – горазды спать... В волшебном мареве Луны, Речные боги бдят... Должны, Из струй серебряных взойдя Проверить русла... От дождя Не смыты ль в русла берега... Ночные по холмам бега Кентавров сотрясаюттвердь Танцуют нимфы -- круть да верть, Сатиры водят хоровод, Пан им играет и поет. Пан -- бог холмов и бог равнин, Он всей природы властелин... В подлунном мире жизнь светла, Луне и всем богам – хвала! Пан Пан, всей природы сильный бог – Рогат, брадат и коглоног. Не скажешь, что собой красив, Однако ж сердцем не спесив. Добавим: весь он был в шерсти, Увидишь – мама, не грусти! А кстати, собственная мать, Когда пришла пора рожать, Дриопа-нимфа, увидав, Кум Зевс ее, потомка дав, Благословил, пошла кричать В страхе бросилась бежать. Зато Гермес, его отец, Бог добрый сердцем и мудрец, Наследнику сердечно рад Он дарит сыну нежный взгляд И в сонм бессмертных с ним идет... А на Олимпе всяк берет На руки чудо-малыша, И с ним играет... И душа Отцовская восхищена... -- Вот дура, -- думает, -- жена! На радость нам сынишка дан... Назвали боги сына – Пан! Он послан в темные леса Творить там божьи чудеса, На каменистые холмы... -- Ему в удел назначим мы Быть покровителем охот, Пусть наблюдает, чтоб приплод Был сохранен у коз, овец... Для всей природы, как отец, Пусть будет назначенец наш, -- Зевс: -- Я сказал! Ну, шагом арш! И верно: Зевс сказал – вперед! В назначенный удел идет На службу божескую Пан. Он, одинокий, в службе рьян. Подвластен он порой хандре... Тогда – укроется в дыре, В пещере, значит, до поры, Пока пройдет пора хандры. В хандре несчастного не трожь, В пещере лучше не тревожь, А коль по групости иль как Встревожишь – напугает так, Что понесешься прочь стрелой, Чтоб тольуко с глаз его далой. Особой той природы страх Назвали паникой... В устах Тех, кто такое пережил: -- Тот ужас от мозгов до жил Охватывает – и бежишь, Пока не свалишься... Дрожишь Потом в том страхе много дней, Ждешь смерти – с думою о ней В том страхе продолжаешь жить... Нет, панику – не победить! Но, если в добром нраве Пан, То всем он друг и всеми зван... Когда сияет всем луна. Бравинка каждая видна – Такие ночи любит пан – Он весел, будто малость пьян. Пан скачет по лугам, лесам, Лесным внимая голосам. Несется по крутым холмам... Вас встретив, он сыграет вам, Певучую подняв ывирель, Ну, прям пастуший менестрель... Сатиры с нимфами толпой Бегт за Паном... Нас с тобой Увидев, втянут в хоровод... Веселье буйное идет То по лугам, то по холмам... А песни, что сыграет вам На простенькой свирели Пан Наводят сладостный дурман... Ах эти песни! Их мотив Пронзаент душу... В них излив Своб и радость и печаль, Ведет вас за собою вдаль, Играя на свирели, бог... Как он играл, другой не мог! Сатиры обликом в него, Но не умеют ничего... Вредны и наглы... Только им б Гонять по перелескам нимф. Силены – как сатиры. Лишь Ленивы, толсты... Любят тишь, Да гладь, да божью благодать, Да чтобы им вина подать... А уж упьется до того, Что рухнет – и поднять его – Тяжел, зараза -- потому Не удается никому... А нимфы с виду так нежны, Так легконоги, озорны, Хотя иным – немало лет, А взлянешь – девочка... Вослед Любой с желанием глядит, Всю душу вам разбередит... Живут по многу тысяч лет Почти бессмертны... Мой совет: Держаться дальше от таких Лесных владычиц и речных, Кудесниц зоротых долин, И, скажем, тех, кому один Доверен в управленье тут, В котором, кстати, и живут. Иные – в родниках, ручьях, Пещерах, валунах, дождях. К примеру, дуб, где нимфин дом, Состаирся и дальше в нем Оне не может проживать, Приходится другой искать – И ведь находят новый дуб, А коль, к примеру, древоруб Его готовится валить, Он позволения спросить У нимфы должен... Да... А коль поленится – беда: Пошлет, к примеру диких пчел – Уж как болезнен их укол! Зажалить могут и – каюк! Уж ты не ссорься с нимфой, друг! Ведь нимфа может и топор Так подтолкнуть, что дикий ор Услышит вдруг окрестный лес: Удар! -- оказался без Самим отрубленной ноги... Нет. Спорить с нимфой не моги! Охотник, если хочешь пить, То постарайся не забыть, Склоняясь к чистому ручью, Что нимфину – не абы чью, Водицу хочушь зачерпнуть... Ну ты уж подожди чуть-чуть – Язык с соображеньем есть? Так оказал бы нимфе честь О позволении прося... Иначе вдруг водица вся Внезапно превратится в яд, Я то – гремучая змея, Как струка бросится из вод И вмиг ужалит прямо в рот. Вот так же должно почитать Речных богов... Из речки взять Не смей и капли, не спросив У бога позволенья... Жив, Тогда останешься едва ль... Иначе говоря, мораль Всегда присутствовать должна В общеньи с богом рек... Со дна Когда он встанет, возмущен, Поймешь, что бог есть бог... Силен, Нет смертных, кто сравнится с ним... По правде говоря, с речным Поладить богом – нет проблем – Обычно дружествен ко всем, Лишь чти да не касайся нимф – И будете друзьями с ним. Вдобавок каждый должен знать: Бог может облик свой менять... Есть на главе его рога, Которыми разит врага, Кронид – и тот с таким учтив, А Пан спешит с пути уйти, Хоть с нимфами крутить любовь Рад коглоногий вновь и вновь... Теперь вы знаете. Теперь, В природу открывая дверь, Не забывайте постучать, Пред тем, как что-нибудь начать Эхо Кто Эхо? Нимфа. Что еще? Был ею сильно увлечен. Отчаянно влюбился Пан... Болтунья-лепетунья! –Кран Не перекрыть потоку слов... Как Пану выказать любовь? Он хочет песни ей играть, Поэмы нимфе посвящать, Но нет, не вставишь и словца – Болтает Эхо без конца, Журчит, не слушая его, Стрекочет – только и всего... Однажды Гера снизошла С Олимпа... Зная про дела Супруга-брата своего, Решила уличить его, Застать, короче, среди нимф... Не ведаем, что было б с ним! В той ситуации спасла Кронида Эхо. Завела Веселый с Герой разговор, Болтала всякий женский вздор – Тем часом Зевс улепетнул, От гнева Геры ускользнул... Позднее Гера поняла, Как тимфа тонко провела Ее, царицу... Впала в раж: -- За этот вредный саботаж Лишаю нимфу речи! Лишь Чужое слово повторишь, Своих же вовсе линшена! -- Ну, хоть теперь она должна Меня послушать, -- думал Пан. Но нимфе был другой желан. Прекрасный юноша Нарцисс... Из смертных жен-красавиц, из Нимф чудесных ни одна Не устояла... Влюблена И Эхо... Но к печали всех Любовных игрищ и утех, Он с ними вовсе не искал, Не нежил жен и не ласкал, Не замечал их страсть и пыл Поскольку лишь себя любил. Он бродит по лесам полям... Низримо – нимфа по следам Как тень бесшумная – за ним... Ах, если б хоть словцом одним Он потревожил тишину, Могла бы Эхо хоть одну За ним лишь нотку повторить, Его вниманье обратить... Нарцисс же, хоть порой встречал, Ее совсем не замечал. Печально проносились дни... Однажды в суиерках они Пришли к затихшему пруду. Он хочет пить – и на ходу Склонился зачерпнуть воды – Тут Эхо видит – нелады: Нарцисс, похоже, сам не свой: Потряхивает головой, Вдруг улыбается – тому -- Там – отраженью .своему. Неужто вилит в первый раз? Т тут Нарцисс ее потряс? Он: -- Я тебя люблю! - тому... Та: -- я тебя люблю! – ему... Он – своему в воде лицу, Она – несчастному глупцу – В отраде, что сказать смогла Про страсть, что душу тимфы жгла. Нарцисс ее не замечал. Он сам себя очаровал, Он, отражавшийся в воде. Похоже, никогда, нигде Не видел прежде своего Он отражения того, Что нынче смотрит из воды... Ах, лишь бы не было беды! Однако ж вот она, беда: Питье забыто и еда – Стоит забывшись, у пруда И все глядит, глядит туда, Откуда на него глядит Тот, обликом прекрасный... Бдит И нимфа за его плечом... Ему ж все в мире нипочем.... Вот так влубленный и зачах. И умер, превратясь во прах. Сведен Гермесом в нижний свет... А у пруда – навечно след Безумной страсти сохранен: Там, где на отраженье он Взерал, не ведая тщеты, Взрасли чудесные цветы... Их называют в честь его... Лишь память. Только и всего. Горюет эхо у цветов. Ей боль не выразить. Нет слов. Тоска снедает до того, Что вскоре вовсе ничего Не остается от нее Лишь глас, чтоб ворить... Не свое – Чужое гулко повторять... Ну, Пан не станет горевать О бедной Эхо... вскоре он Другой – Сирингой увлечен... Вот так-то... И не прекословь: Горька несчастная любовь! Сиринга Любовь... Пусть ты – великий Пан – Она тебя берет в капкан. Сирингу – нимфу полюбил – Прекрасной очарован был. Но нимфа та была горда – Всех отвергала... -- Никогда Ничьей не стану я женой, Как Артемида... Ею, мной Одна и та ж владеет страсть: Охота лишь над нами власть Имеет – лишь она мила... Сиринга день и ночь могла Носиться с луком по лесам, Лесным дивиться чудесам, Как Артемида – повторим... И той и этой был любим Мир леса, полный странных тайн. И обе, пребывая там, Ни в ком не ведыли нужды, Свободны были и горды, Прекрасны в вольности своей – И не хотелось им мужей... Заметим: нимфу иногда Считали Артемидой... Да, Похожи – образом души И обе дивно хороши. Лишь Артемиды лук златой, У нимфы же – из рога... -- Стой! Вскричал, увидев нимфу, Пан, -- Но страх ее объял... В туман Она уносится стремглав... За нею Пан – и был неправ.... Несется нимфа... Тут река... Вот Пан... Гляди, его рука – Миг – и протянется за ней... -- О, бог реки, молю, скорей От мерзкого, что здесь возник, Спаси!... И бог реки в тростник Сирингу мигом превратил... А пан совсем уж близко был, Хотел прекрасную обнять... В руках – тростинки... Не понять, Куда пропала нимфа вдруг... Пан, хоть и бог, умишком туг... Прошел вдоль берега реки... Гдн нимфа? Только тростники В воде у берега стоят, Тихонько горестно шумят... И тут его взяла тоска... И будто бы издалека Услышал: «Милый Пан, прощай, О бедной нимфе не мечтай!» А дальше – слов не разобрать... Он понял, что теперь страдать Ему навеки без нее... И горе горькое свое Он не пытается смирить: -- Мне с ним теперь отныне жить... Сиринга, дурочка моя! За что ты так со мною? Я Ведь так тебя любил, люблю... Любовь печальную мою Я песней выражу сполна, В той песне будешь ты одна Со мною вечно пребывать... И, продолжая тосковать, Он срезал дюжину тростин Длины неравной... -- Ну, прости! Скрепленный воском инструмент -- (Под тихий аккомпанемент Шумевших грусто тростников) – Поднес к губам... Не надо слов – Сама мелодия скорбит... Играет Пан... Тростник шумит, А ту чудесную свирель Сирингою зовут досель... В уединении лесов Пан грусть-печаль свою без слов Не раз выплакивал на ней По горестной любви своей. И вновь трагично одинок Печальный бог... Несчастный бог... Великолепный Аполлон Едва ль счастливей Пана. Он Подобно Пану в красоту Влюблен прекрасной нимфы. Ту Любовь не трогает ничья... Как будто горного ручья Вода студеная, не кровь У Дафны в жилах... На любовь Не пожелала отвечать... Безбрачья странная печать На этой нимфе, как на той... На звонкой лире золотой Бог света пел ей о любви – Несется прочь, а позови – Не отвечает... Глядя вслед, Бог восхищался... Нежный свет От золотых ее волос, Его души касаясь, рос Любовью светлой... Каждый миг Она взрастала в нем... Поник Светлейший гордой головой... Он чувствует, что без такой Не сможет он счастливым жить – Несется вслед, чтоб рядом быть, Упрашивая: -- Стой, молю! Не бойся... Я ж тебя люблю! Она – ее шаги легки – Несется к берегу реки, Где бог – ее отец Ладон... Зовет отца... Услышав, он, Не успевая встать со дна, На помош Дафне, лишь она Коснулась пальцами ноги Песка речного: -- Помоги! Спаси! – в отчаянье крича – Вдруг пальцы ног ее тотчас Корнями проросли в песок – И догонявший нимфу бог, Готовый прикоснуться к ней, Коснулся, но не рук – ветвей, Ветвей – взамен нежнейших рук, Головка стала кроной вдруг – И лавр стоит на берегу... -- Эх, Дафна... Под корой могу Услышать сердца нимфы стук, А в нем безудержный испуг... От лавра тонких веток бог, Взяв осторожно, сплел венок... -- О, нимфа ясная, -- сказал, - Я женихом твоим не стал, Не стала ты, невестой мне... Но древом Аполлона не Откажись заветным быть, Моей короною служить... От Аполлона повелось, Неукоснительно блюлось: Тех, высшие заслуги в ком, Лавровым увенчать венком: Героев, скульпторов, борцов, Поэтов, храмов и дворцов Создателей – и прочих, тех, Кто в чем-то был превыше всех. Жаль Дафну... Не желала стать Невестой... Древом пребывать У коего печальный бог Играл на лире... А у ног – Другие нимфы... Если он, Уже не слишком и влюблен, Иную возжелает, та Едва ль откажет... Суета... Зачем-то в мире вновь и вновь Про безответную любовь, Трагическую узнаем, О ней тоскуем и поем... Кентавры Средь живших на земле сушеств Вблизи Олимпа и окрест В дни, о которых наш рассказ, Кентавры выделялись... Нас Едва ли вдохновляет факт, Что эти чудища никак Тогда прославленным богам Не воскуряли фимиам. Кентавры – демоны лесов, Безумных порожденье снов. Представь: наполовину конь, Да только не понять: на кой Приделан получеловек К полуконю? Гибрид калек Едва ли в сумме может дать То, что способно восхищать. Их вещий не приемлет дух Поскольку худшее от двух Самодостаточных существ В итоге не дает божеств. Они хитры, как дикари, Они сильны – богатыри! На необъезженных коней Похожи диким нравом... Лей Вина им в чары – не ленись! Берет их в свиту Дионис... Пожалуй, важно рассказать, Как в мире появились... Мать Кентавров – призрак Геры... -- Что? Откуда призрак? Cоздал кто? -- Ответ известен: Зевс умен – И призрака смастрячил он, Узнав, как страстно Иксион В его супружницу влюблен. В итоге странный тот союз Дал сих существ. Их сам боюсь. -- А Иксион, он что же, бог? -- Откуда? Смертный!... -- Как же мог Он о богине возмечтать? -- Нам остается лишь гадать. Он царь лапифов, что живут В Фессалии... Его зовут Однажды к Зевсу на Олимп... Случайно Гера перед ним Прошла – и возбудила страсть... И он, чудак – жену украсть Замыслил у Кронида... Тот, Фантом свастрячив быстро, шлет Его к влюбленному царю... Вот так и вышло... Повторю, Что мать кентавров – тот фантом... Довольно, впрчем нам о том!... Знать важно, врочем: Иксион Возмездьем страшным поражен – Кощунство то не прощено: В подземном царствии оно Ему помянуто царя, Нимало слов не говоря, Цепями вяжут к колесу Пылающему... По лицу, По телу – языки огня... Вращенье вечное... Меня Воображение щадит, Кого-то, может. Убедит Пример безбожника-царя: Богов за все благодаря, Их смертный должен почитать... А что лапифы? Трепетать Им впредь от отпрысков царя, Кентавров злобные костеря, Что каждому внушают страх, Посевы топчут на полях, Лапиыских умыкают жен, Сырое мясо жрут... Врожден Дух беззаконья – от отца... А кентавреночка-мальца Увидишь – тоже сторонись, Опасных козней берегись – Уж так воспитаны... Мальцы Отцами бмты без ленцы – И брошены на произвол Судьбы бесчестной... -- Прочь пошел! Но был ведь и кентавр Хирон – Был к детям ласков и умен. Хоть видом с остальными схож, Им вовсе не родня... Поймешь Отличье в сущности, узнав: Хирон – сын Крона... Возжелав Филиру, чтоб сие сокрыть От Реи, нимфу превратить Решился в кобылицу... Так, Теперь вам ясен странный факт... Помимо прочего, Хирон – Бессмертен – и прославлен он Как лучший из учителей Всей Греции... К нему детей Приводят царских... Их, детей Он учит от младых ногтей В геройском духе... Он, Хирон, В горе с названьеи Пелион, Берется малых обучать Бороться, ловко фехтовать, Всему, что, как сложилось встарь, Уметь и знать обязан царь... Наследник славного отца... Обязан не терять лица. Учил и травы применять, Чтоб ими раны исцелять Определять по звезам путь... -- Увидишь, что когда-нибудь Спасет учение мое... У юных разум и чутье Податливы... Прийдя домой, Отцов смущали: -- Отпрыск мой Меня ученей и умней, Отчаяннее и смелей... Воистину велик Хирон! Сиятельнейший Аполлон К Хирону отпрыска привел, Асклепия... Того заплел В нерадостные сети рок: Мать парня, Корониду, бог В измене пошлой обличил С презренным смертным – и убил... Была лапифская княжна И богу ясному жена... Эх! Сыш остался сиротой... Вот у пещеры под горой С отцом прощается сынок... На долгий или краткий срок? Быть совершенными веля, Ведут нас в жизнь учителя... Асклепий Растет Асклепий. А Хирон Стараньем парня вдохновен. Тот точно губка все впитал, С восторгом мудрому внимал... Но и Хирон был удивлен: Особые познанья он Заметил вдруг в ученике К целительству... В его руке Таились тайные лучи, Что исцеляли... – Так, лечи! Однажды заключил Хирон, Что означало: парню он Путевку дал в большую жизнь... Судьба целителя, сложись! Непрост, ответствен труд врача... Однако же, трудясь, леча, Асклепий славу приобрел... Больной к нему с последней шел Надеждой – и толпился люд У врат Асклепинвых... Ждут С терпеньем – сколько б ни пришло, -- Врач примет... Все, что тело жгло И душу -- уберет, спасет... Иной на костылях придет – Назад впипрыжку, мол, здоров! Ему приносят сто даров, Хоть он не ради мзды помог... Стал почитаем, точно бог, А вскоре появился храм – Храм в честь Асклепия – и там Ему и за него народ Молился... Добрый врач кладет На ложа в храме том больных, Печется здесь, как о родных, Храм стал больницей – и народ, Ценя леченье и уход, Считал, надежнее микстур, Инъекций и акупунктур, Тот ежеутренний обход... Врач лтшь посмотрит – и уйдет, Боль в голове и жар в груди... Больные молят: -- Приходи! И врач к постели подойдет, Кого-то за руку возьмет, Кому-то мягкую ладонь Кладет на лоб – и тот огонь, Что жег больного – отступал... Он добротою исцелял... Он шел, пересекая зал И посохом о пол стучал... На нем священных две змеи Переплетались... – То мои Помощницы, -- Асклепий рек, Он не шутил – и каждый мог Порою видеть, как змея Врачу на ухо шепчет... – Я, -- Провел консилиум, -- затем Больному, -- с прежним бытием, Придется, дорогой, кончать: Нельзя, больной, переедать, Немедля нужно сбросить вес... Глядишь – и вовсе без чудес Здоровье возвращает врач... Поверишь – снова будешь зряч, Силен, отбросишь костыли... Он применял дары земли, Мог погрузить больного в сон, И слушал: а о чем же он, Больной, во сне заговорит, Так узнавая, где болит, Чего больной порою сам Понгять не мог: -- Вот здесь... Нет, там... А разобравшись, что болит, Уж он больного исцелит, Тем паче – пособит змея... Есть у Асклепия семья – Семья и семеро детей. И жти от младых ногтей В целительстве искушены... Врачами выросли сыны, Они помощники отцу, В том храме собственном – жрецу. И дочери не отстают, Их миссия – уход, уют. Гигея моет все и трет, Скопиться грязи не дает. Она отмоет и больных – Болезни покидают их... Считалось ранее: вода И мыло, для больных – беда. Отмоешь, мол, больных грязнух – И вмиг они испустят дух. Асклепий славен и богат, Румян, красив, молодцеват, А совершенен в ремесле Едва ль как кто-то на Земле. Нет чтоб на лаврах почивать – Он начал мертвых воскрещать, Чем Мойры три возмущены... -- Врачи не вправе, не должны, Уж коль судьбы прервалась нить, Умершим снова жизнь дарить... И к зевсу с жалобой... Гадес Поддакивает... – От чудес Таких, ломается режим... Идет нешуточный нажим На Зевса... Только Апоолонъ Защитниек сына: -- Сколько он Дел добрых в жизни совершил! Неужто тем не заслужил Прощенья раз и навсегда? Кронид задумался тогда... Но в этот роковой момент Асклепий золотой презент За воскрешенье получил... Кронид увидел – и вспылил, И молнию метнул в него... Горсть пепла – больше ничего – От знаменитого врача, Нет, не мздоимца, не рвача... А впрочем... Зря я: пепла горсть... Осталось в мире, разошлось Везде – учение его... И храмы... Люди – в божество Его – живого обратив, Врачу молились... Значит жив Асклепий, ежели о нем Не гаснет память... Вот, поем И мы... Наверно – в Эпидавр, В тот храм Асклепия, кентавр, Его учитель приходил И вспоминал о том, кто был Внимательным учеником И превзошел его в таком Масштабе, что нельзя постичь... О, память мира, возвеличь Того, кто так уже велик, Да не сотрут из умныых книг... Бессмертые дела врача... Зевс, не щадя рубил сплеча, Чем Аполлона рассердил... Бог света так озлоблен был, Что, не надеясь победить Кронида, в гневе смог убить Циклопов, давших Зевсу мощь Промов и молний... Им помочь, Спасти их не успел Кронид, Но он разневался... Велит Год аполлону быть рабом У смертных на земле... Трудом Тяжелым искупить Убийство... Так тому и быть! Хозяин бога был умен Раба шадил – и Аполлон Не ведал тяжести труда... А не Олимпе же – беда: Тоскуют боги без его Волшебной лиры, никого, Кто столько б радости дарил, Кто светел так и весел был... Их не жалеет Аполлон, Лишь горько шепчет: -- Поделом! Сочувствует, что девять муз Его несчастья делят груз... Все так: чужого горя нет: Нам всем за всех держать ответ... Музы Вот многославный Геликон… Его поросший лесом склон Весною, в летние деньки, Там, где журчали ручейки, Которые рождал родник, (А между прочим, он возник Там, где крылатый конь Пегас Своим копытом как-то раз Случайно почву взбороздил – И тот источник – Конским был Назван – Гиппокреной)… Склон Облюбовали Аполлон И девять вдохновенных муз… (Мир восхваляет сей союз)… Скажу, покуда не забыл: Еще один чудесный был У них чудесный уголок: Парнас высокий… Ясный бог У вод Кастальского ключа Снимал с могучего плеча Кифару… Сладостный мотив Муз восхищал, а восхитив, Их в быстрый танец вовлекал… И Аполлон играл, играл – Водили музы хоровод – Светлейший впереди идет В лавровом трепетном венце, Цветет улыбка на лице... Пожалуй, время муз назвать: Эпической поэмы мать Назвали Каллиопой... Вслед – Эвтерпа... Вот ее поэт, Лирических творитель строф, Зовет, коль нехватает слов. Эрато – песен о любви (несчастной?) муза... Позови Ее, тоскующий поэт, И зазвучит на целый свет, О той, в которую влюблен, Романс высокий... Аполлон Коснется романтичных струн... Люби, поэт, покуда юн... А Мельпомена – муза сцен Трагических... Благославен Высокой музою творец Катарсиса – ему венец Вручит лавровый Аполлон... Кто Талиею вдохновлен, -- Комедий озорных творец – Лавровый и ему венец! А Терпсихора – муза тех. Кто танцем обретет успех. Еще осталось трех назвать: Истории священной мать И муза – Клио... Вслед – Урания... Небесный свод, Звезд и созвезий имена, Комет движение... Должна – По астрономии служить, А Полигимния сложить Поможет вам священный гимн В честь олимпийцев, ну, а им Не так-то просто угодить! Зовите муз, когда творить «К священной жертве Аполлон» Вас призовет... Играет он, А девять муз его поют Божественно... В лесах замрут Внимая, птицы... Звокий хор, Многоголосый – им укор. Никак нельзя нам не сказать, Что Зевс – отец всех муз, а мать Их – Мнемозина... Интерес – В том, что была из титанесс... Прекрасна обликом она: Волос сияющих волна Тянулась за ее главой, Где в памяти ее живой Хранилось все – добро и зло – Что есть и что произошло -- Сплетенья фактов и имен – С миров начала и времен. Богиня памяти она – И все, что помнила, сполна Пересказала дочерям В сказаниях чудесных... К нам От них крупицы донеслись – Откуда всё и все взялись, Возникли Небо и Земля, Как были Кроном сыновья Проглочены, как спасся Зевс (Взамен него в отцовский зев Сухой положен был валун), Как новый бог – отважен, юн Жесткосердого отца Отправил в Тартар до конца Времен грядущих и времен... О Прометее – бедный, он Хоть Зевс предупредил: -- Не тронь! Священный передал огонь На землю... Солнце... Сонмы звезд... Мир неустойчив и непрост Его отец их, Зевс Кронид Блюдет надежно и хранит, Суров отец, но мудр, велик... Сияет каждой музы лик... И те сказанья, что они От матери в младые дни, Старались, чтобы не забыть, В стихи и песни превратить. Они то нежат, то горчат... Их отголоски в нас звучат... Когда великий Аполлон Позвал их за собою, он Вначале петь их обучал, Чтоб гармонично зазвучал Всех муз и бога чистый хор... Тогда лишь как живой укор Всем птицам слаженно запеть Они сумели и, заметь, Что пели на холмах, в лесах При двух священных родниках... Торжественно тот хор гремел... Решил светлейший, что сумел Их научить – и на Олимп Повел певучих муз, где им б Мог подивиться сонм богов... Успех был во дворце таков, Какого не припомнят здесь... Заслушался великий Зевс, Отставив молнии и гром... И Арес позабыл о том, Что надобно разжечь войну... Внимая песням, тишину Хранят великие... Орел Кронида крыльями повел – И опустил, закрыв глаза... И может, заблестит слеза У Геры – так напев хорош! И прочих пробирает дрожь... Но песня ризвучит – и вдруг, С кмфары не снимая рук, Пр струнам чиркнет Аполлон – И их веселый перезвон Всех в круг зовет... Тот перепляс Весельем все миры потряс: В просторной трапезной богов – Кифарных перебор ладов... В их остром ритме – хоровод... Ах, как все пляшут, а ведет Всех в танце Артемида... Свет Их озаряет... В мире нет Счастливей, радостней богов... То время радости готов Продлить навечно Аполлон – Добра и света полон он... О Каллиопе новый сказ. Есть нечто, что заденет нас. У этой музы – смертный сын, Орфей-певец... Лшь он один В искусстве состязаться мог И с музами... Он пел, как бог! Но вырос – и из хора муз Ушел, сказав: -- К отцу вернусь! Отец был Фракии царем... Орфей стал смертным петь... О нем, О первом на земле певце, Известно: в поле иль дворце, Когда он песню начинал, Всяк замолкал и замирал – Так чист и сладкозвучен глас, Что злейший из вояк тотчас Ронял на землю острый меч... К ногам певца сбегались лечь Лесные хищники... Листва И заливных лугов трава Вмиг прекращают шелестеть, Едва он начинает петь... Что вовсе мне не по уму, Так то, что камни с гор к нему, Сползали – вкруг певца лежать И песням сладостным внимать... Поет – и не журчит вода... Без песен-то и нам – беда!... Орфей Итак, мы начали рассказ О том певце, чья песнь тотчас – Всех очаровывал мотив – Природы силы укротив, Гармонию вносила в мир... И среди смертных он – кумир И всех богов очаровал Тот глас... То как свирель звучал, То грохотал, как вешний гром... Мы знаем кое-что о нем... Он брата Лина ученик, Но брата превзошел... Велик Востину певец Орфей... В походе аргонавтов сей Певец-герой участье брал, Хоть вовсе и не воевал. Однако ж было – и не раз – Что он своею песней спас Товаришей от бед и зол... Когда близ острова прошел Сирен поющих челн «Арго». (Кто мимо проплывал, того Волшебным пеньем заманить На остров, чтобы погубить, Могли сирены) – Здесь Орфей Запел и песнею своей Товаришей очаровал Сирен сильнее, чем спасал... А если спросят, отчего Так радостен напев его, Так голос на верхах силен? Ответ получите: влюблен. Избранница его была И вправду, так нежна, мила, Так легконога и нежна... -- Будь, Эвридика, мне жена! Влюблен певец наш и любим... В день светлой свадьбы перед ним Танцует юная жена... И тут – змея! Поражена Змеиным жалом – пала ниц И здест начнем отсчеи страниц Печальной повести певца... Орфей горюет, спав с лица... Гермес ей бережно глаза Закрыв, уводит деву за Тот Стикс, за коим нижний мир... Умолк певец, богов кумир. Вся радость отлетела прочь, Вся жизнь его отныне – ночь... Погоревал певец Орфей – И в путь. В подземный мио. За ней. Жену он должен возвратить. Вот цель, ради которой жить – И только – вмире есть резон... Повсюду ходит-бродит он, Надеясь, что отыщет вход, Который в нижний мир ведет. Кто ищет, говорят, -- найдет, Нашел и он секретный вход. Орфей такое совершил, Чего из тех, кто прежде жил, Никто досель не совершал... Он добровольно пошагал Дорогой неживых – живой! И возвышая голос свой, Он пел в сгушающейся мгле Об Эвридике... На Земле Тот голос – камни сокрушал, Сердца живые возвышал, Дарил любовь и тешил страсть, Имея над сердцами власть. Но даже там, где царь – Гадес, Тот голос властвовал... Чудес Подобных там не знали: дверь Открылась пред живым. Теперь Он входит... Цербер перед ним, Трехглавый злобный страж, томим Тоской – впервые испытал – К ногам поющего упал... И беспрепятственно пройти Позволил вглубь земли... Пути Не видно в вязкой темноте... Но он поят – и слышат те, Кто в этой обитаеь мгле, Кого забыли на Земле, О той, которую любил И любит, и не позабыл. И молит пламенно Орфей Вернуть любимую... О ней Горюет бедная душа... Всех песня трогает... Верша Свой путь печальный под землей, Он продолжает петь о той В ком смысл и суть его судьбы... И те несчастные рабы, Кто к вечной боли осужден, Вдруг прекращают вой и стон... Эринии – свои кнуты Откладывают... Доброты От них наивно ожилать – А вот – несчастным вытирать Взялись кровавую слезу... Гадес – и тот в своем глазу Внезапно влагу ощутил – И он той песней тронут был. Орфей им принят во дворце... На черном троне и в венце – Бог подземелья – мертвых бог... С ним Персефона... -- Я бы мог Невесту милую твою Отдать... -- Я вам еще спою! -- Довольно! Я и так... Того... Разнюнился от твоего Такого голоса... Орфей! Пойдешь на землю перед ней. Ее отправлю за тобой, Но, если дорожишь судьбой, То не оглянешься пока На Землю не прийдешь... Пока! Ступай, пока еще я добр! Он воодушевлен и бодр, Идет, мечтая о любви, Огонь желания в крови. Он снова о любви поет, Он весел – к радости идет... А путь так долог и далек... Мысль кольнула: может бог С ним просто-напросто шутил... Сомненье погасило пыл... Неужто обманул Гадес? А кто шагает следом чрез Черный мир, лишенный грез... Светлеет впереди... Мир слез Почти им пройден, скоро – свет... Он должен видеть, правда ль, нет – Любимая идет за ним... Сомненьем горестным томим, Он оглянулся... В первый миг Увидел милой нежный лик... Но рядом с нею вновь Гермес Возник неумолимый... Без Улыбки повернул назад... Последний безотрадный взгляд, Последний шепоток «Прощай!» Уже так близок был их рай! Безверие всему виной... Он снова разлучен с женой – Надолго, может – на года, Покуда сам в тот мир, туда Придет, однако, не живым... Он на земле... Несчастье с ним, Которое не одолеть... Как прежде пел, не сможет петь. Он бродит по глухим местам, Горюя одиноко там, Поет, и траурный напев До слез зверей доводит... Лев И тот расстроен и слезлив... В слезах и ветви тонких ив... Он безутешно горевал.. Вблизи по перелеску мчал Табунчик одичалых нимф, Кричат Орфею, чтобы к ним б Немедленно певец примкнул... Едва он в сторону шагнул, Чтоб им тропинку уступить Они в него вцепились... Бить И рвать его в куски пошли И в речку бросили... Вдали Протяжным отзвуком погас Певца любви волшебный глас. Скорбели музы по певцу, Его печальному концу. Они все море обошли, Останки бедные нашли И, проводив в последний путь, Поминки справили... Вздохнуть Живым – и далее шагать... Орфею – к Эвридике мчать -- Теперь им вместе пребывать, А нам о них – не забывать! Жизнь часто – как игра в серсо, Кто знает, на кого лассо Набросят в подошедший миг? А музам – петь, песнь – дело их. Песнь величальная богам, Песнь устрашение – врагам, О духах, коих мать Земля, Веснь – для веселья или для Упокоения того, Чье в этой песне – «итого...» О доблестных вождях, царях, Героях, чьи деянья в прах Не обратятся никогда... Песнь пронесется чрез года, Все страны и материки... Те, чьи деянья велики, Герои, будут жить в веках В чудесных песнях и сердцах... Смертные потомки Зевса Европа и Кадм Пусть музы сладостную песнь С улыбкой – волею небес Негромко нам споют о той Чудесной девушке одной, Кого всевластный Зевс Кронид Избрал царицею на Крит. Отец Европы, Агенор, Что правил в Тире с давних пор, -- Потомок Ио... (Геры гнев Ее в Египет гнал...) Из дев Везде, во всех краях найти Зевс тщился долго – и учти: На Крите был Кронид взращен... Однажды взглядом обращен Был Зевс к Европе... Красота – Единственная сила та, Что покоряет и богов... И вот, белейшим из быков Кронид отправился на луг, Где в окружении подруг – Европа.. Напугал сперва Он деву сильно. Но едва Глаза увидела быка, Что выдавали добряка, Вновь осмелела – и венок Сплела быку – и теплый бок Погладила... У нежных ног Склонил колени бычьи бог... К нему доверия полна, На спину сильную она Вмиг взобралась... Сидит верхом... Бык плавным медленным шажком Пошел вдоль берега... На нем Европа... Тем волшебным днем Так ей занятно гарцевать... Подруг торопится позвать, Чтоб подивились, что за бык Чудесный на лугу возник И как тот бык послушен ей... Те – в крик... Мгновенно из дверей, Услышав, царского дворца – Отец Европы... У отца Буквально на глазах тот бык, Стремглав помчался – только крик Европы замер вдалеке... Бык несся морем налегке – Что для Кронида нежный груз? А дева бедная: -- Боюсь! – Дрожит, схватившись за рога... Но – удивительно: пока Несется над волною бык, Ни капли от соленых брызг Ее не тронуло: Кронид Послал на море нереид, Что усмирили буйство волн... Несется Зевс, желанья полн, А море перед ним лежит Дорогой гладкою... Дрожит Европа на спине быка, Держась за крепкие рога... И тут, не замедляя бег, Вдруг ясно, точно человек. С ней белый бык заговорил, Вризнавшись, что взаправду был Могущественным Зевсом он, Что, дескать, ею он пленен, Желает взять ее женой, Царицей Крита сделав... -- Ой! Но вот и прибежал Кронид С чудесной девою на Крит, Где увенчал ее главу Венцом бессценным – наяву, Хоть это и казалось сном... Крит... Славно царствует на нем Европа -- (к ней судьба щедра) – Покуда не пришла пора И ей покинуть мир в свой срок... Три сына подарил ей бог. Два были -- (Минос, Сарпндон) – Царями славными, а он, Премудрый третий, Радамант, Что справедливости талант Носил сокровищем в душе, Мирское завершив, уже В подземном царстве власть обрел: Гадес по праву произвел Его в судью – и он судил Всех по деяньям – честен был, Был неподкупен и суров... Но это – много после... Ков Опасных, дабы избежать, Велел Гефесту Зевс сковать И выслать робота на Крит: -- Пусть на охране Крита бдит! И этот медный робот, Тал, Скрипя суставами, шагал У моря, а едва вдали, Чужие видел корабли, Бросал в них целую скалу, Чем и топил тотчас... Скажу, Заметив, что у вас вопрос: -- Что Агенор, отец, волос Не рвал от горя на главе? Не зная, с кем теперь в родстве, Отец Европы – трех сынов, Призвав, послал искать воров, Укравших бедную сестру... Ну, двое старших, ко двору Отцову воротясь ни с чем, Сыск прекратили... Между тем, Как третий, верный слову Кадм, В дворец отца, под сень аркад, Мечтая вызволить сестру, Не возвратился... Поутру Он вышел в море... Путь далек... То держит штиль, то шторм жесток... Но все же Греции достиг – Силен и мужествен стратиг. Кадм – в Делфы, где оракул рек: -- Все у сестры чудесно... Брег Ее для доступа закрыт, Зевс приближаться не велит -- И должно поиск прекратить... Зато Кадм может учредить Здесь царство, в коем быть царем... -- Тебя корова белым днем Надежно приведет туда, Где будешь царствовать года. Ее легко узнаешь сам По белой шкуре и рогам... Бестрепетно шагай за ней – И будешь славным меж царей. Вокинув Дельфы, Кадм пошел, Куда глаза глядят... Привел Недолгий путь его на луг, Где, оглядевшись, видит вдруг, Корову, белую, как снег... Идет за ней, то вниз, то вверх, Навстречу избранной судьбе... К седым вершинам – по тропе, Где прежде смертный не ступал, К речным долинам, где взрастал, Ткни в землю – и засохший прут... Шли вдаль и вдаль... Вдруг понял: тут! Обширный холм среди долин – Не видел радостей картин! -- Здесь будет город заложен! Довольный посылает он, Журчанье слыша родника, Посланца за водой, пока Осматривая все вркруг... Посланца нет... -- А ну-ка, друг! -- Второго он за первым шлет – Ни тот, ни этот не идет... Так всех до одного послал – И долго в удивленье ждал... Потом отправился и сам... Да, нет предела чудесам: Посланцев всех дракон пожрал, Объевшись ими, крепко спал... Кадм одолел его легко... Но одному же нелегко Построить защищенный град... Европы славной славный брат Приносит в жертву всем богам Корову белую, а сам В мольбе: помочь в заботе сей... Афина: поле то засей Зубами чудища... Вспахал То поле Кадм – и зубы рвал Из мертвой пасти, а затем Их в пашню бросил... Между тем, Считал престранным тот совет, Но спорить ли с богиней? Нет... Ор просто сделал как велят... И вдруг встает за рядом ряд Суровых воинов пред ним, Богиней светлою храним, Он слышит вновь ее совет: -- Брось в них булыжник! Спора нет – Он бросил... Что тут началось! Все воинство передралось: -- Ты бросил камень! -- Ты! -- Нет, ты! Мечи звенели о щиты, Жестокая звучала брань – А после только стоны... Глянь: Почти все воинство мертво... Пяток израненных его Молили исцелить, спасти... Сумел целительных найти Немало в той долине трав, Их выходил, в чем был он прав. В них он соратников обрел И стены города возвел. В стенах же – семь надежных врат. Поныне славен этот град Под именем великих Фив... Здесь правил Кадм среди олив, С женой, что дал ему Кронид, Гармонией, что честь хранит Супруга – и ему верна... А чтобы милая жена, Что славной Афродиты дочь, Могла старенье превозмочь, Ей дали ожерелье в дар Волшебное... Без мелких свар Прожили в мире много лет, Прославив град на целый свет... Какой находим здесь урок? Ведет по жизни смертных Бог. Исполнивший его завет, Оставит в мире добрый след... Тантал и Пелоп Песнь муз – торжественный хорал О каре, что несет Тантал. В подземном царстве обречен Стоять в воде по шею он. Стоит он жаждою томим. Водица прямо перед ним, А он безмерно хочет пить... Но стоит голову склонить – И опускается вода... Нет, не напиться никогда... Над головой его висят – На ветках фрукты – целый сад... Но только руку поднимал -- И ветер ветви отклонял... Еды Танталу не достать, Страдать ему, страдать, страдать... Текут потоки горьких слез: Над ним качается утес, Грозит упасть и размозжить... А мог бы в доброй славе жить... Богат и славен град Сипил И царь богат и славен был, Сын Зевса, полубог Тантал... Кронид потомку даровал Запасы злата в той горе, У коей град, а на заре, Весною все сады царя, Чудесный аромат даря, В цветах бушуют – и звенят Веселыи пеньем птиц, сулят Царю прещедрые плоды Его волшебные сады. Всех в мире обойди царей -- Ни у кого таких полей, Ни у кого таких лугов, Бесчисленных овец, быков, Коров, стремительных коней – Прекрасна жизнь, будь счастлив в ней! Царь приглашаем на Олимп Дружить готовы боги с ним – Пусть он и смертен – все равно Так много от богов дано. Но он не ценит щедрый дар: Похитив у богов нектар, Он смертных – божьим угощал, Хвалясь, нектаром причащал. Он смертным тайны открывал В гордыне, словом, пребывал. Был случай – обещал Кронид – К Танталу он благоволит: -- Проси, чего желаешь, сын! Мне из потомков ни один, Как ты, не дорог и любим... -- Возможно, милостям твоим, Отец, и вправду нет цены, Мне они, точно, не нужны. Чудесный жребий мой таков, Что краше, чем у всех богов. Кронид главою покачал, Но ничего не отвечал. Простил предерзкого пока – Он все еще любил сынка. Тантал же вовсе осмелел – (Точнее скажем: обнаглел) – И дважды оскорбил богов, В них видя жалких дураков. На Крите, где рожден Кронид, Его святилище хранит Любимец Зевса чудный пес – Златая шерсть, жемчужный нос. А царь Эфеса Пандарей: Увидел пса – и поскорей Его на судно заманил – Увез... А где укрыть? Решил, Что у Тантала не найдут... Гермес, посланец, тут как тут: -- Отдай златого пса, Тантал! -- Видать такого не видал!, -- Клянется страшной клятвой тот... Зевс в гневе... – Пусть пока живет... Жалеет все еще сынка, Однако ж подчеркнул: -- Пока, -- Уже в гради клокочет злость... Ждать взрыва долго не пришлось. На пир Тантал зовет богов, А замысел его таков: Хотел бессмертных испытать: Взаправду л все на свете знать Крониду и иным дано? Что он замыслил, так грешно, Что страшно даже вспоминать: Велел изжарить и подать Пелопа, своего сынка... Деметра, не в себе слегка – О Персефоне жжет тоска – В рот положила пол-куска, Не понимая ничего... Иные замысел его Узнали в самый первый миг – Кусок не лезет в горло их Сложили в целое опять Куски – стали оживлять... Ан – нет: недостает плеча... Не долго думая, тотчас, Слоновой костью заменив, И с ним Пелопа оживив, Решают боги, что Тантал Уже всех наглостью достал. Прощенья живоглоту нет. Все, он наскреб на свой хребет! В подземный мир низверг Кронид Тантала, не стерпев обид, Там вечно жажда, страх и глад Его безжалостно томят... Плечо, что смастерил Гефест Пелопу, а затем Гермес Так здорово причаровал, Что юноша лишь краше стал И у его потомков так: Плечо бело – фамильный знак. Все боги к юноше добры, От всех – прещедрые дары. Брат Зевса, славный Посейдон, Расщедрился особо. Он Коней волшебных подарил, Чтоб с ними самым быстрым был В боях, ристалищах Пелоп, Всех почих обгоняя, чтоб Тем власть и царство обрести И от беды себя спасти. Пелоп Тантала заменил. Он царь Сипила... Но в Сипил Явился царь троянский Ил. Пришел с войной – и победил. Ушли Пелопа корабли. С собою взяли, что смогли, Волшебных не забыв коней – В пути пробыли много дней И к южной Греции пришли... Там, где пристали корабли, Где царь гонимый с судна слез – Отныне там -- Пелопоннес, Пелопа полуостров, знай... В Элиде правил Эномай, Имел Гипподамию, дочь... Пленила юношу... Помочь Едва ли кто Пелопу мог: Ведь Эномаю Арес-бог Волшебных подарил коней, Что были молнии быстрей. Отцу оракул возвещал: Зять жизнь отнимет... Отрешал Отец пришедших женихов От дочери и жизни... Зов Страсти был у всех силен Парням условье ставит он: -- Сразимся в гонке колесниц, Коль победишь, то без границ Будь счастлив с дочерью, а нет – Прощайся с головой... Ответ? Двенадцать приняли посыл, Но ни один не победил. Двенадцать трупов на счету, У Эномая, но тщету Той схватки не признал Пелоп... И, кажется придумал: чтоб Надежно в гонке победить, Миртила нужно подкупить: Чеку, что крепит колесо, Пусть тайно выбьет – вот и все! Я посулю ему дары, Чем Эномая из игры Я безапасно исключу, Гипподамию получу... Ну, слово – дело... Эномай Пелопу: -- Гонку начинай. Я жертву принесу богам – И брошусь догонять, а там... Когда настигну – не взыщи, Копье в затылок получи... Пелоп настегивал коней... У эномайских – шаг длинней... Враг настигает... – Бог, спаси! Пелоп взывает – и с оси Врага слетает колесо – И Эномай разбился... Все! Пелоп вернулся. Он живой Теперь он с царством и женой. Но тут к нему пришел Миртил: -- Полцарства обещал, забыл? -- Пойдем, обсудим – рек Пелоп. – Есть тонкие аспекты, чтоб Все без помех обговорить, Пройдемся... Редко побродить Мне удается одному – Сам понимаешь, что к чему... В беседе праздной шли да шли К обрыву – (только там могли, Сказал Пелоп, потолковать) -- Пришли... -- Ну, что за благодать! Здесь небо, а внизу валы! – И вдруг Миртила со скалы Толкает сильною рукой... Каков отец – и сын такой... Но падая с горы, Миртил Проклятьем гневным заклеймил Пелопа и Пелопов род С тех пор ведут несчастьям счет... Пелопом не забыт Тантал. Сын в честь Тантала основал Ристалища, где мог атлет Прославиться на целый свет, Их раз в четыре года ждут – И Олимпийскими зовут... Персей, победитель горгоны Медузы Зaпели музы вновь... Внимай: В той песне воскрешен Данай. Мы во внимание берем, Что он был Ливии царем. Высок, могуч, как эвкалипт... Был у Даная брат Египт. Данай был первым средь царей, Имел полсотни дочерей. Полсотни сыновей – Египт – Доносит древний манускрипт. Та повесть далее гласит, Что Египтиды Данаид Хотели разом в жены взять... Данай: -- Мне и один бы зять Из той семейки ни к чему, Тем паче – пятьдесят... Сему Не быть! Не быть! Вскричал Данай – Ни грубиян ни шалопай Пускай не рвется мне в зятья – У них такая вся семья.... Однако, зная, что за клан, Предположу: возможен пран Насильно выкрасть дочерей... Мне надо действовать быстрей... Данай смастрячил галеон. В нем весел – пятдесят. И он Сажает к веслам дочерей – И в путь – смываемся скорей. Полсотни дочерей гребут, Корабль плывет. Вот Аргос. Тут, На греческой земле они В покое скоротают дни, Найдя и пишу здесь и кров Вдали от наглых женихов, В благословенных сих местах, Где их корабль внушпет страх: Данай могуч, как сам Зевес, На веслах – пятьдесят принцесс... Решили греки: он богов Посланец – жребий, знать, таков... Провозглашен Данай царем... И, кстати, был он – не соврем -- Владыкой, что устроил всех... Царили радость и успех В народе греческом до дня – (Нет точной даты у меня) – Когда у пристани возник Иной корабль – ( Данай поник) – На нем Египт и сыновья: -- А где моя..., -- кричат, -- ... моя Невеста? Что им отвечать? Войну кровавую начать? Данай был мудр: -- Объявим мир, Всех пригласив на знатный пир, Пусть каждый гость приносит дар Пятидесяти славных пар. Мой дар вручу я дочерям, В секрете... Те его мужьям Подарят в свадебную ночь... Египт кивнул... -- Теперь помочь, Бросая вызов злой судьбе, Лишь сами сможете себе, -- Данай внушает дочерям, -- Стилеты я вручаю вам, Начнется пир, за нею ночь Грядет – и вы -- сомненья прочь, -- Оставшись с мужем тет-а-тет, Вонзите в каждого стилет, Без колебаний, не скорбя, Меня избавив и себя От наглых египтидов... Ну?... Иначе всех вас прокляну... Никто не огтвернул лица – Привыкли почитать отца... Был славный пир.. Была и ночь.. И каждая послушно ночь Вонзила мужу в грудь клинок... -- Никто не уцелел? -- Нет, смог В той сече уцелеть Лннкей, Муж старшей, Гипомнестры... Ей, В отличье от сестер-подруг, Пришелся по сердцу супруг -- Нарушила отца приказ Взяла супруга, чтоб от глаз Жестоких дальше убежать... Умчались. Скрылись... Не достать... Осталось сорок евять вдов... Теперь не сыщешь дураков... Кто ж. Зная все, пошлет сватов? Уже и приговор готов Мужеубийцам: вековать Им в одиночестве, роптать, На долю горькую... Потом, Уйдя под землю, -- (все уйдем) – Осуществится приговор: Судья – и он же прокурор – Неумолимый Радамант, Чей справедливости талант Неоспорим, сказал: -- В тщете Носить им воду в решете, Бездонный наполняя чан!... Свершилось по его речам... А царь Данай старел, хирел... Решил: -- Пока не околел, Назначу тех, кто мне вослед На царство сядет... Жаль, что нет Зятьев достойных, сыновей... Вдруг вспомнил царь, что есть Линкей, Муж Гипомнестры... Значит, рок... -- Призвал их царь... Прости, зятек, Прости за безрассудство, дочь – Видать, затмила разум ночь... Выходит, ты была права – И счастлив я, что ты жива, Что жив твой муж, мой зять Линкей... Чтож, вам и править! В апогей Так вводит карма, кто ее Не отягчает и свое Хранит достоинство и честь, При том, что милосердье есть... Был, кстати, слух, что пал Данай От рук Линкея – сам решай, В тот слух поверить или нет... К сему – семь бед, один ответ: Считают, что убил Линкей И всех Даная дочерей, (Супругу, ясно, исключив), За гибель братьев отомстив... Линкей становится царем... Мы дальше кратко назовем: Ему наследовал Абант, Потом Акрисий... Адамант* Судьбы – елинственная дочь... Но мысли – черные, как ночь, Морщинят царское чело: Оракул возвещает: зло Царю Данаи-дочки сын Несет в судьбе... Чтоб ни один Коснуться дочери не мог -- (Не появился б и сынок) – Красавицу-принцессу царь – (Порой водилось так и встарь) – В чудесной келье непростой От мира спрятал под землей. • алмаз Просторна келья и светла Чудесно делана была Из мрамора и бронзы... В ней Не сыщешь окон и дверей. Есть люк секретный в потолке, Ключ у Акрисия в руке.... Пусть здесь красавица живет – Никто в ту келью не войдет... В ней нет ни окон ни дверей, Никто войти не сможет к ней... Данаю жаль – ей слезы лить, Безмужней и бездетной жить – Жестокий суд царя таков... Но нет запоров от богов – Вот не подумал царь о чем... Волшебным золотым дождем Данаю оросил кронид – И вскорости она родит Ему чудесного сынка... Рос незамеченным, пока Акрисий не услышал смех Из кельи детский... Бедных, всех Придворных он огнем пытал... Однако же никто не знал, Кто смело к дочери проник Оракул дал ответ – и сник Акрисий – с Зевсом воевать Не смертному... Но как решать Возникший казус? Внука он, -- Услышав смех, -- так был взбешен, -- Намеревался умертвить... Но с сыном Зевса как же быть? Как горькой доли избежать При том, чтоб и не обижать Кронида... Выход знает он: Внук вместе с мамой помещен Был в ящик... Волею царе Чстолкнули в волны... Коль в морях Утонет – грешен Посейдон, Поскольку в них владыкой он... -- Здесь и финал легенды сей? -- Нет... Кстати, мальчику – Персей Даная имя избрала... Ну, долго или нет плыла Та коробчонка по волнам, -- Не знаем... Впрочем, важно нам, Что вскоре утлый тот ковчег Волною брошен был на брег Серифа-острова рыбак Диктис был рядом... -- Как же так? Он был, как громом поражен. На сушу ящик тащит он, Вскрывает... Божьи чудеса! Принцесса – дивная краса – И мальчик – славненький малыш... -- Не дам погибнуть им, шалишь! Сей благонравнейший рыбак Привел их в хижину, где так, Вне роскоши и неги жил... Здесь стол и кров отныне был Данае и Персею.. Здесь Тайкои их навещал Зевес... В забытой хижине своей Рос-рос, взрослел, мужал Песей... И вот он – ладный паренек – Умен, отважен... Право, бог Гордиться мог таким сынком... А сын – преславным горд отцом И матерью – прекрасней нет, Хоть обойди весь белый свет! Не зря влюбился даже Зевс... А кстати, местный базилевс – Царек – Данаей увлечен, Ее желает в жены он... Безжалостный, бесчестный царь Был нравом дикарем-дикарь. Он не желает понимать Резонов, что Персея мать – Жена Кронида и она Супругу своему верна. Пришлось не раз Персею мать У слуг сатрапа отнимать. Кипели царские мозги От вожделенья... На куски Он разовав бы, если б мог Персея... Что ж великий бог Не защитит-спасет жену? Предполагаем: мог одну Лелеять мысль: спасет сынок... Сатрапу это невдомек – Решает извести сынка... Вначале, подождав слегка, Вускает слух, что дескать он В принцессу юную влюблен, Дочь царства ближнего царя... Велит обычай, что даря Уарю сокровища, придут Поздравить подданные... Ждут Персея, где его дары... Пришел... Из хижины-норы Что принесешь? Он беден – жуть... -- Заместо дара – послужу! – Так предложил царью Персей... Вот здесь-то соль задумки всей! Заметим: странный есть аспект Что базилевс тот, Полидект, Был брат Диктиса-рыбака... Царь призывает паренька: -- Хотел служить, что ж, послужи, Что сын Кронида – докажи, Пусть всемогущий Зевс Кронид Тебя, коль может, сохранит. Сослужишь службу – награжу, Нет – опасася: накажу. Иди – неведомо куда, Вернись – и принеси сюда Главу одной из трех Горгон – Медузы. -- Понимает он: Не зная страшной сути всей, На гибель верную Персей Неосмотрительно идет... Вот этого-то царь и ждет... Кто бросит на Медузу взгляд Вмиг камнем стонет... Был бы рал Тот царь, коль стал бы и Персей Недвижным... Без защиты сей Даная, что хрупка, слаба, Царю сдалась бы... Не судьба, Царь полагал, Персею жить, В бою горгону победить... Был в море островок горгон, Но кто поведает, где он? Сын матери сказал: -- Прощай! Вернусь с Горгоной, не скучай! И в путь отправился Персей По суше, по морю, по всей Большой земле из края в край, Пытая всех, но хоть пытай, Хоть не пытай, никто, никто Не ведает, где место то... Вот на распутье он стоит В раздумье – и печален вид... И вдруг являются к нему Гермес с Афиной, потому, Что наблюдать богам невмочь, Как страждет Зевса сын... Помочь Персею сам Кронид велел, Победы для него хотел... Дала ему Афина щит: Так отшлифован, что блестит. Посмотришь, в том щите видна, В нем отразившись, вся страна... Гермес отдал преострый меч, Который мог скалу рассечь, Как в масло, в камень проникал, Раскалывал любой металл.... -- Теперь, -- сказал ему Гермес, -- С тобой поднявшись до небес, Тебя доставлю в дальний край, Где проживают сестры Грай. Три Граи – злобны и хитры, Они Горгонам – три сестры. На трех – один лишь зуб и глаз, Добром едва ли встретят нас... Гермес Персея приобнял: -- Летим! – И к небесам поднял. На запад мчат, на самый край, Где свет померк, а сестры Грай, Живут, деля свой зуб и глаз... И вот настал момент как раз – Одна передает другой Зуб с глазом... Ну, Персей, не стой... Персей тихонечко шагнул, Зуб с глазом у старух рванул... Теперь зуб с глазом у него... -- Отдай! -- Не видя ничего, Старухи просят молодца... Стоит он твердо до конца: -- Верну вам их, но лишь в обмен... Его поступок дерзновен – И Граи ошеломлены, Хранить секрет они должны, Но им-то нужен зуб и глаз... Вот пошептались... -- Ладно, нас Лишь никому не выдавай... Путь к нимфам Севера, внимай... -- Так... Дальше как?... Потом куда?... -- Все! Зуб и глаз верни сюда... Гермес Персея подхватил – И легким ветром в небо взмыл, Несется, обгоняя тень... Там, где полгода ясный день, Три нимфы Севера живут... Узнав, зачем, ему дают, Три нужных вещи колдовских – Горгон не одолеть без них: Сандалии, чтоб в них летать, Мешок, откуда мог достать, Что в нем, лишь тот, кто положил, И шапку невидимку... Был Теперь Персей вооружен И всем, что нужно, оснащен... И он на крайний запад мчит, В страну, где властвует, царит Богиня Ночь, а с ней – Танат, Бог смерти... Обнажив булат, Персей на остров прилетел, Но на него он не глядел: Сияющий Афины щит Ему картину отразит... Надел он шапку – нет его... И не надейся – никого Не высмотришь, пока он в ней... Пучки шипящиз злобных змей Растут на головах горгон... Лишь меч Гермеса, только он Мог расколоть их чешую, Что стали крепче... Их семью Заметил на скале Персей, Конечно, глядя в щит.... -- Смелей! Горгоны на скале лежат, Горгоны безмятежно спят. Ведь кто нарушит их покой? Нашелся бы смельчак такой – Едва бы бросил первый взгляд – И камнем стал бы... И стоят Вокруг – из камня, как столбы, Искатели лихой судьбы... Опишем далее горгон: Их внешность порождает стон: Ну, змей клубки взамен волос, Клыки-кинжалы, клювом – нос. Алели тосно кровь, уста, Стальные когти на перстах, Два быстрых золотых крыла... Горгона каждого могла Догнать и разовать в клочки – Ведь когти, когти, как крючки... Спустившист молнией с небес, К Персею подлетел Гермес... -- Медуза справа! – шепчет он... Отважно к правой из горгон, Спиной вперед Персей летел, При том внимательно глядел, Как в зеркало, в волшебный щит... Взмахнул мечом – и прочь летит Глава Медузы... Не погас Ужасный взор кошмарных глаз, И злобно щелкают клыки, Преострые, что те клинки... Не глядя на главу, герой – Главу в мешок, а той порой, Из тела, в коем дух погас, Взлетел крылатый конь Пегас, А следом вышел Хрисаор -- Гигант был ростом выше гор... Гигант глядит по сторонам, Ему, гиганту, как и нам Невидим храбрый -- шапкой скрыт, Да, колдовство его хранит... Безглавый труп упал с горы Со страшным шумом... Две сестры Тут пробудиляся от сна Медузу ищут – где она? -- Эй, Эвриала, где сестра? -- Не вижу, Стейно... Мы вчера Втроем укладывались спать... Постой... Ей некуда бежать... -- А эта кровь на скалах чья? -- Медузы! Воя и скуля, Взлетели сестры над горой, Но им невидим наш герой, И им никто не мог помочь... А он на легких крыльях прочь Летел с медузиной главой В мешке надежном за спиной... Вот море кончилось под ним, Он, думой о судьбе гоним, Летит над Ливией пока... А кровь норгоны из мешка Сбегает черною струей... И вмиг, оборотясь змеей, Шипит... И пасти брызжет яд... Змей – без числа – за рядом ряд... Уже вся Ливия кишит – И все оттуда прочь бежит... Увидев злобные клубки, С кустов взлетели голубки, Все убегает прочь от змей... Везде, где пролетел Персей И капли черные ронял, Внизу пусиыню оставлял... Но капли кончились как раз В стране, где царствовал Атлас, Брат Прометея, великан... Страной, что краше многих стран, Он, сын Япета, управлял... В стадах он тучных не считал Овец с прекраснейшим руном, Коров с быками... Об одном Заботу горькую имел И над одним бессонно бдел: Был у Атласа чудный сад... В нем яблоня... Не ней висят На ветках средь златой листвы – Златые яблоки... И вы, Поди, их тоже берегли б, Ни за какие вы рубли б Не согласилились их продать... Атлас поставил охранять Дракона стражем у ворот... Из пасти монстра пламя бьет... Фемида предрекла: -- Грядет Сын Зевса, он и отберет Златые яблоки шутя... Персей Атласу, не хотя Того обидеть иль задеть, Приветлив был и прост, заметь: -- Приветствую тебя, Атлас! Твой чудный сад меня потряс, Ты, вижу, знатный господарь, И, полагаю, ты, как встарь Обычай каждому велел, Гостеприимен... Я хотел... -- Да ты б представился сперва... Неужто до тебя молва Еще не донесла рассказ О подвиге моем, Атлас? Что ж, сам поведаю... Персей Ему об эпопее всей В рассказе кратком доложил... Весь перепуган, заблажил, Обычаи забыв, Атлас, Мечтая спешно сплавить с глаз: -- Эй, убирайся, наглый лжец! Гляди – сам Зевс – его отец, А сам – горгону победил... Пока дракона не спустил С цепи, проваливай быстрей! Понятно, оскорблен Персей... -- Что ж, убегаю, коли так... Позволишь, лишь один пустяк Тебе я покажу, Атлас, Глаза закрою и... Сейчас... Главу Горгоны увидал Атлас – и мрачным камнем стал, Вернее – каменной горой, Рука воздетая – скалой, Брада преобразилась в лес... Небесный свод обрушил вес На ту вершину... С той поры Свод лег на плечи той горы, Всей тяжестью ее прижал И в неподвижности лежал... Персей там пробыл до утра... Сказав: -- Прощай. Атлас-гора, Понесся в даль своим путем... В рассказе мы за ним идем... Вот после долгого пути -- (А нам за ним вослед идти) -- Уставший прилетел Персей Туда, где правил царь Кефей, Царь Эфиопии, супруг Кассиопеи славной... Слуг Царя и воинства не счесть, Две дочери в семействе есть... Имел трех братьев царь Кефей – Данай, Египет и Финей. Все братья – Бела сыновья, Египта славного царя... Персей над царством пролетел – Здесь оставаться не хотел, Не задержался б на земле, Но вот – заметил, что к скале, Что в море шумное глядит, Прикована – печален вид – Красавица... Он с лету – к ней... -- В чем дело? – вопрошал Персей. Услышал горестный рассказ, Расстрогавший его и нас. Так: Андромеда, дочь царя, Была прикована не зря: Должна провинность искупать. Виновна не она, а мать. Кассиопея... Нимф морских Разгневала, обидев их. Так похвалялась красотой, Что это кончилось бедой... Морской владыка Посейдон Послал чудовище... Дракон Всплывает из глубин морских – И разоряет земли их. Повсюду слышен плач и стон – Жесток, неумолим дракон. Кефей – к оракулу... Аммон: -- Ты хочешь, чтоб ушел дракон – Пожертвуй Андромеду-дочь – Иным ничем нельзя помочь... Прослышав тот ответ, народ Бунтует... Царь, хоть слезы льет – (Отдал бы за провинность мать) – Велел надежно приковать Дочь к скалам – сам к скале привел, Проверил цепи -- и ушел... От ужаса была бледна Белее мрамора она. Когда ее коснулся взгляд Персея, тот сперва был рад: Скульптурой чудной красоты Ему казалась, но черты Скульптуры исказила боль... К Персею же пришла любовь – И он спустился с высоты.... -- Беги, не то со мной и ты Падешь – жестокосерд дракон... -- Я не уйду, -- решает он. А тут, от горя осмелев Вдвоем примчались к той скале В смятении – отец и мать – Над нею слезы проливать, -- Кассиопея и Кефей... Их обнадеживал Персей: -- Я сын Кронида. Я спасу. Я всем спасение несу. Оплакивать ее не след – Не покидает белый свет. Я сын Кронида. Я Персей. Горгона, что в венце из змей, Она – и та убита мной... Коль дочь спасу, ее женой Своею сделаю... – Спаси, Хоть царство за нее проси – Не пожалею, все отдам! -- Спасу. Я обещаю вам! -- Не плачь, родная, я с тобой, Вступлю отважно в жаркий бой. Тебя надежно защитить, Дракона злобного убить Сумею в схватке роковой – И станешь ты моей женой, Тебя, прекрасную, люблю... Но тут, подобно кораблю, Помчался к берегу дракон... Уже развертой пастью он Готов девицу проглотить... Но над главой дракона взмыть Успел стремительно Персей – И с высоты с отвагой всей Мечом чудовище разит... Дракон в конвульсиях хрипит, И, вылетая из волны, Сам нападает... Нет цены Дарам, что получил герой... На легких крыльях над горой Летит – дракону не достать, И продолжает наступать, Бьет чудише стальным мечом – Уже и кровь течет ручьем – Все волны сделались красны... Дракону ж вроде – хоть бы хны... Но тут он страшно заревел – Еще удар! – и околел... Воды не видно – крови тут! То море – Красным назовут... Еще красавица дрожит, Н сняты цепи – будет жить! * Окончен тот ужасный бой И счастливы своей судьбой Все: Андромеда, мать, отец... Ведут героя во дворец. И всяк, кто в той стране живет, Героя славит – весь народ. Его геройству нет цены – Все от дракона спасены. Вначале, как водилось встарь Приносит жертвы на алтарь Персей – великому отцу, Гермесу – верному гонцу, Афине – вклад ее велик И всем богам – во имя их... Потом случился знатный пир, Как говорят – на целый мир. С дарами шел и шел народ... Во славу молодых Эрот И Гименей сюда пришли И факелы любви возжгли -- Благоухают и пьянят... Ласкает Андромеду взгляд Ее героя-жениха... То здравицы, а то – «ха-ха», То песни славные звучат, То гости кубками стучат, А то внимают в тишине О подвигах Персея... Мне Там звуки слышатся кифар, Лир среброструнных – славен дар Тех сладкоевцев, кои в пир Мечтанья вносят звуком лир. Заслушались певца в мечтах... Дворец Кефея весь в цветах Вдруг звон оружья во дворце – Пир замер, изменясь в лице. Воинственный раздался клич, И словно всех ошпарил бич – Ворвался с воинством Финей, Жених... Сбежал, когда по ней Все стали слезы проливать – Не стал с драконом воевать... А тут – глядите-ка – храбрец, Ворвался с войском во дворец, На мирный и веселый пир, Развоевался, дебошир! Копьем Персею он грозит, Погибель скорую сулит. -- Молись, о похититель дев, Ты породил мой страшный гнев, Тебе обиду не прощу, За униженье отомщу. Не ты дрвкона погубил, А меч Гермеса... Если б был Без крылышек на башмаках, И сам испытывал бы страх. Тебя сегодня не спасут Ни башмаки ни меч... Мой суд Свершится – будет прав и скор, Я и судья, и прокурор, И твой палач в одном лице... Ты похвалялся об отце... Но знай, что даже Зевс Кронид От рук моих не защитит. Взмахнул своим копьем Финей, Но тут заговорил Кефей: -- Остановись, безумный брат! Вот, в изумленье все глядят... Да, ты невесту потерял. Но не теперь. Теперь – финал. Ты потерял ее тогда, Когда грозила ей беда, Когда ее на смерть вели... Почто же воины твои Ее от монстра не спасли? И сам держался ты вдали, Не помышлял ввязаться в бой, Боялся жертвовать собой... Гляди-ка, нынче осмелел, Отнять победу захотел? Забыл про совесть и про честь, Хотел напраслину возвесть, Принизив подвиг... Зря, Финей! Прославлен навсегда Персей... Но не ответствовал Финей, Метнул копье. Его Персей Хватает ловко на лету... И сам метнул... В минуту ту Финей за жертвенником встал... Персей копьеи его попал В главу героя Рета... Тот Здесь первым от копья падет... И закипел ужасный бой Примчалась, чтоб прикрыть собой Афина брата по отцу, Вдохнуть отвагу молодцу.... Эгидою сестры прикрыт, В руке ее ж зеркальный щит, В другой – Гермеса острый меч... Рази, Персей, врагов, увечь! И он отчаянно разит – Кто изувечен, кто убит Из тех, кого привел Финей, Летят их души в мир теней. Вот чашу наш герой схватил, Метнул ее что было сил – И бронзовою чашей той Сражен надежно Эвритой. Разит противников рука, Но у Финея, у врага – Когорта доблестных бойцов... Персей устал в крнце концов... Он в Эфиопии – чужой... Немного тех, кто принял бой В его рядах – плечом к плечу, Кто вражьему копью, мечу Свои подставили тела, Их души поглотила мгла... Вот пал, отважно, как боец Тот сладкозвучный бард-певец, Кто звонким пеньем на пиру Гостей потешил, чью игру На звонких струнах – не забыть... Певца убить – дитя убить... Он весел был и очень юн... А падая, коснулся струн Своей кифары... Тихий звон – С прощальным стоном в унисон... Но громче звяканье мечей, Врагами окружен Персей. Их тьма, они его теснят... Миг – и герой наш будет смят – Врагам один остался шаг... -- Коль так, то мне сраженный враг Поможет в битве победить. Кто за меня – глаза закрыть! Он мигом вынул из мешка – Главу горгоны – и резка В сраженье перемена вдруг... Чудовище глядит из рук Персея над его главой – И сам собою страшный бой Неумолимо затихал: Кто враг – тот камнем замирал... Один – уже взмахнул мечом, Другой – уже рука с копьем Готова нанести удар... Финей все это увидал – И на колени пал в мольбе, Закрыв глаза: -- Персей, тебе – Победа! Пощади, герой! Горгоны голову закрой И жизнь не отнимай мою, О снисхождении молю! -- Нет, поздно! -- отвечал Персей Отныне до сканчанья дней Тебе скульптурою стоять, Гостей веселых потешать... Главу Медузину поднес К нему Персей и ею в нос Безжалостно Финею ткнул... Тот лишь на краткий миг взглянул – И вмиг скульптурой во дворце С ужимкой рабской на лице, Униженной и жалкой стал... Таким у свадьбы был финал... Недолго пребывал Персей В стране, где царствовал Кефей. С прекрасной юною женой Он возвращается домой, На остров, где он рос, Сериф... Такие разные цари: Вот справедливый царь Кефей, Вот Полидект, что всех подлей. Насколько первый справедлив, Настолько тот коварен, лжив. А что Даная – важно нам? Ее от Полидекта храм С тем добрым рыбаком укрыл, Храм Зевса... Подлого страшил Кронида-Громовержца гнев, И в храм ворваться не посмев, Он ждет, ведь вечно в храме том Не проживешь... А что потом? Вот царь пирует во дворце С ухмылкою на злом лице И в мыслях о Данае... Ей Быть, быть его женой! Персей Отважно входит во дворец... Царь злобно: -- Ну, тебе конец! Коль лап горгоны избежал, То, значит, там и не бывал... А я-то думал, ты смелей – И сам отдашься в лапы ей. Но, коль не выполнил приказ, Казнен ты будешь сей же час. Я, Полидект так говорю! Персей ответствовал царю. -- Приказ исполнен. – В зале шок. – Сейчас я развяжу мешок – Ты бросишь на Медузу взгляд... Ну, Полидект и сам не рад – Страшится повидаться с ней, Но любопытство все сильней... На миг раздался жуткий вой – И стих, когда над головой Героя злобную главу Царек увидел наяву. Все, в мрамор оюращен царек И больше, стало быть, не мог Преследовать Персея мать, Народ Серифа угнетать. Печальной участи царя Не избежали – и не зря – Те, кто с сатрапом пировал, Кто Полидекту помогал Данае отравлять судьбу... Что ж, поделом... Да, всю гурьбу Оставил в мраморе Персей, Как назидание для всей Бесчестной мрази на века, Чтоб ведали, что месть крепка... Народ от радости плясал, Народ себе в цари избрал В тот день Диктиса-рыбака – Чиста душа, тверда рука... Царем был дан роскошный пир Персей с женою тоже пил На нем серифское вино Немало почестей дано Ему, Персею от царя... Но вот уже встает заря – Персея ожидает путь Обратно в Аргос... Помня суть Пророчества, Акрисий-дед, Боясь за все держать ответ, Оставив царство, убежал... Персей же царством править стал. И он владельцам возвратит Их шапку-невидимку, щит Садалии, мошок и меч – Не растерял, сумел сберечь. Главу горгоны подарил Афине – ей подарок был По нраву... Прикрепив ее К эгиде, тем она свое, Как неземное божество, Усилила могущество. Был счастлив в Аргосе Персей... Однажды он с Эллады всей На пышные ристалища Созвал атлетов... Та еще В самом играла сила-мощь... Гляди, гляди – и нос не моршь, -- Как мечет он тяжелый диск... Тот, рассекая воздух, визг, Вращаясь резкий издает... Летит, летит... Но достает Кого-то в зрительской толпе... Кого ж? Акрисия! Судьбе Никто противиться не смей, Как напророчено, Персей Данаи погубил отца, Что значит, деда, чем лица Не сохранил и наш герой – Никто не властен над судьбой... Он полон скорби – деда жаль... Покинув Аргос, снова вдаль Уходит... Нет, не на Сериф: В цари его зовет Тиринф. У аргивян же Мегапент Стал править... Нет, не конкурент, А родич – тоже славный царь... Персей в Тиринфе – государь... Ему супруга родила Дочь Горгофену, что была Чудесной красотою – в мать, Есть братья у нее.. Назвать? Алкей, Сфенел, Электрион, А старший Перс... Считают, он Родоначальник персов... Нас Предлинный утомил рассказ... Добавим лишь, что зодчим стен Персей прославленных Микен Стал – довелось их основать... Судьба... Ее не избежать... Из тех, кого пришлось назвать, Иным -- созвездьями сиять, Являя божьи чудеса... Нам озаряют небеса И Андромеда, и Персей, Кассиопея и Кефей... Бессмертье им навек дано... Судьба... Кому что суждено... * вариант: Еще дракон не околел, А к морю – поздно осмелел – Где раньше был, хотел бы знать? Несется тот, кто в жены взять Хотед царевну, но слинял, Лишь о пророчестве узнал... Прзорно потеряв лицо, Сейчас он с бандой подлецов, Несется, чтоб ее добыть, А Победителя – убить... -- Закрой глаза! – кричит Персей Невесте... Дикой банде всей Главу горгоны показал – И всяк в той банде камнем стал... Увы, среди камней – Кефей С Кассиопеею... Персей Их не успел предостеречь... --- Нельзя смотреть? -- О том т речь... Явили боги чудеса, Обоих взяли в небеса. Сияют оба с высоты Созвездьями – их знаешь ты... Мудрые и тщеславные цари. Мидас ...Все, на Афину не гляди – Глава Горгоны на груди... Конечно, богу – ничего, Тот шок не трогает его, А смертный – взгляд – и не уйдет, Недвижным мрамором замрет. Богиня – ты ее прости – Достала полых две кости Из той медузиной главы... Сложила их, подула... Вы Услышали сей чудный звук? Она не выпустит из рук Ту флейту... Изобретена – С тех пор везде звучит она... Богиню тешит тот напев, Но отчего-то, не успев, Его достойно завершить. Вдруг начинает всех смешить. Не может ничего понять: Вдруг начинают хохотать И Гера, Зевсова жена, И Афродита... Чем она, Афина будоражит всех? Чем вводит их в глумливый смех? Афина начала играть У зеркала... Легко понять: Игра уродует черты... -- Будь проклята навеки ты! Афина флейту прокляла, Прочь отшвырнула – и ушла. И флейта – брошена с небес – Упала во фригийский лес. Поблизости сатир скакал, Он эту флейту подобрал. В руках косматых повертел, К губам приставил, подудел – Послышался чудесный звук... -- Так вот что это, -- понял вдруг... Теперь по Фригии бродя, Он все дудел в нее, хотя Так изловчиться, чтобы враз Мог два мотва выдать, нас Тем двуголосием пленить, А нимф – к союзу с ним склонить... Звучал светло любой мотив... Игрой чудесной поразив, Он вскоре соблазнил всех нимф, Но мало этого -- Олимп Решил завоевать игрой – И Аполлона той порой На состязание позвал, Чем был светлейший – наповал, Как говорится, поражен... Условье объявляет он: -- Пусть судит честное жюри – Все девять муз... -- Согласен. При Одном добавленном судье – Фригийском доблестном царе Мидасе... --- Чтож, пусть и Мидас, Коль честен, тоже судит нас... Но ты обязан победить... Не то за дерзость, чтоб дерзить Впредь было неповадно всем, Лишишься шкуры... Ясно?... Тем, Что согласился быть судьей, Царь Мидас рисковал судьбой... Известен тем на целый мир, Что обнаружен был сатир, Препьяный, именем Силен – И взят охранниками в плен – На ложе царском... -- Отпустить! Царь приказал, -- И угостить! А надо вам сказать, Силен – Учитель Диониса... В плен Попал, от гульбища отстав... Мидас, помиловав, был прав. Узнав о милости царя, Бог, за добро благодаря, Сказал: -- Чего ни попроси – Исполню! -- Ладно, гран мерси! Желаю: все, чего коснусь, Пусть превратится в злато! -- Пусть! Скривившись, согласился бог... Уж он-то знал, какой итог Ждет недалекого царя... Пир... Пить и есть бы... Только – зря: Чего коснется царь Мидас, Все обращалось в злато враз – Его терзают жажда, глад, Он в грудах злата, но назад Он молит бога взять тот дар... Бог это все предугадал, Он в гневе праведном пришел... -- Иди, ищи реку Пактол, В ней смоешь злато и вину... С тех пор в той речку не одну Счастливцы местные нашли Златую глыбу... Дни прошли... И снова глупый царь во пре С бессмертным... Тот готов в игре... Сыграли он и Марсий... Кто Играет лучше? Музам – что? Послушно – Лучший – Аполлон, -- Решают... Недоволен он, Поскольку – дучший, мол, -- сатир, -- Царь безрассудно рассудил... -- Однако спор не кончен, нет!, - Сказал великий кифаред. Кифару вверх ногами взял – И вновь божественно сыграл... Сатир пытался так, увы... Я б удивился, да и вы... -- Да, победитель – Аполлон, --= Признал Мидас... Бог разъярен. Сатира вмиг освежевал, Потом Мадаса бог позвал: -- Такие уши, как твои, Годятся лишь ослам! Вали! Обруганный, Мидас ушел Вдруг видит: в зеркале – осел! Его светлейший наградил Ослиными ушами... Был Всегда лишь в шапке царь Мидас... Знал брадобрей, но коль продаст – Тотчас лишится головы... Та тайна душу жжет... Увы, -- Не может никому открыть... Придумал у реки отрыть Канавку, а в нее кричать О том, какую бог печать, Как наказанье – на царя Мидаса возложил... Не зря Старался брадобрей-герой... По всей длине канавки той Высокий поднялся тростник... Кто, срезав, к дудочку приник, Подув, немедля узнавал, О тайне, что Мидас скрывал... Но, впрочем, мода привилась, Мидасу подражая, враз Все подданные колпаки, Что были очень высоки, Надели – носят до сих пор... Порой причиной моды – спор... Сатира шкуру Аполлон Надел на барабан – и он Невнятно до сих пор бубнит, Что Аполлона победит... Всяк в царстве знал, что царь мидас В ушах ослиных ходит... Нас Уже не может удивить, Что эти сплетни устыдить Царя смогли – и царь Мидас В леса глухие скрылся с глаз.... Известно ж: с сильным не судись, За стол с неравным не садись... | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
