Хромова Т., Лысакова О.

 

ГРАНИЦА РАССВЕТА

 

Природу сковал холод. Дмитрий слышал, как трещат деревья, как скрипит снег под ногами. Он понимал, что мороз, наверное, градусов сорок. Но он не чувствовал ни холода, ни усталости. Он как одержимый шел к своей цели: где-то здесь в лесу живет старый мудрец и знахарь, который сможет ответить на его вопросы. Он шел, подобно голодному зверю по следу ускользающей жертвы, не замечая ничего вокруг, автоматически устраивался на ночлег, когда начинало темнеть, готовил ужин или обед в зависимости от времени суток, помнил об опасностях чужого леса. Его лицо выражало равнодушную покорность. Он делал, все это только потому, что так было нужно, чтобы дойти до цели. А мыслями он был далеко: вся прожитая жизнь проплывала перед ним. Он слишком устал от цивилизации и ее так называемых благ, он устал от бесконечных стен, которые окружают каждого, устал от глобального конвейера. Он устал ломать общество, он потерял себя и ушел…

Но природа не прощает равнодушия: она перестает посылать человеку знаки. Дмитрий заблудился. Чужой лес заманил и обманул его. Он сбился со своего пути. По его расчетам он должен был давно прийти, но никаких признаков людей не было…

«Вперед, вперед! Нельзя останавливаться!» – гнало сознание. Ноги были подобны двум негнущимся костылям, которые он с великим трудом переставлял, заставляя себя двигаться. Мелькали еще какие-то мысли, но они полностью поглощались усилием, требовавшимся, чтобы идти. Дмитрий понял, что даже если направление, угаданное им по звездам верно, и если он не сильно отклонился, то запросто можно пройти мимо селения, оставив его за равнодушной стеной деревьев. Дым будет подниматься из очагов, собаки залают, учуяв чужака, но от накатившей усталости Дмитрий просто не почувствует и не услышит… Тело упорно требовало отдыха, хоть небольшой передышки. Вот, например, такое удобное место. Сними тяжелый рюкзак, сядь, облокотись на мощное дерево, закрой глаза, всего на минутку… Нет, нельзя! Это верная смерть! Уснешь, не проснешься… Дмитрий ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Среди деревьев стоял крупный пепельно-серый волк. Животный ужас поднял Дмитрия на ноги, заставил бежать, не разбирая дороги, пока не закончились силы. Отдышавшись, Дмитрий понял, что больше нет оттягивающей плечи тяжести рюкзака – он остался у той сосны.

Теперь было бессмысленно следить, за тем куда идти. Совершенно одинаковые деревья сменялись точно такими же. Может он здесь был, а может и нет… И этот жуткий треск, который не отпускает его ни на минуту, треск лопающихся на лютом морозе деревьев.

Чернота накрыла Дмитрия с головой, сознание предательски уплывало. «Конец», - равнодушно подумал Дмитрий, и в груди разлилось согревающее чувство покоя.

Придя в сознание, Дмитрий ощутил тепло человеческого жилья, откуда-то из-за стены доносились незнакомые мужские голоса. Блаженная лень растеклась по телу, не хотелось даже открывать глаза, и он провалился в исцеляющий сон. Дмитрия спасли и отогрели пограничники; он не дошел до заставы всего несколько метров. Селение же, в котором жил знахарь, находилось меньше чем в сутках ходьбы от заставы. Дмитрий, оказывается, всю ночь кружил вокруг своей цели.

Через пять дней к Дмитрию вернулась способность ясно мыслить и говорить, он смог объяснить пограничникам кто он и куда идет. Они снарядили его в дорогу и дали четкие указания, как найти селение.

Природа отомстила людям за хамское отношение. Она словно решила: безумным людям – безумный мир, и после сорокаградусного мороза наступила оттепель странная в это время года для Карелии. Мокрый снег свинцовой тяжестью повис на ботинках Дмитрия, под которыми противно хлюпало. Длинные светлые волосы неудобно выбивались из-под черной шапки. Морось мельчайших кристалликов снега и капелек воды висела в воздухе, и больно резала лицо. Отсыревшая одежда противно липла к изнуренному болезнью телу. Смеркалось. Со стороны границы подул пронзительно холодный ветер. Он унес последнее тепло, сохранившееся в задубевшей одежде. Хотелось есть. Наступала ночь…

Мощный зверь стоял в серебристом свете луны. Глаза волка пристально следили за глупым существом, вновь посмевшим нарушить границы его владения. Пасть зверя раскрылась в страшном оскале, желтая слюна, срываясь с острых клыков, падала на белый снег. Волк смотрел на Дмитрия, не зная, чего ждать от самого жестокого зверя на земле. Тяжелый взгляд человека встретился с настороженным взглядом Хозяина Леса. И волк отступил, почувствовав равного себе, позволил ему пройти на свою территорию…

Волк скрылся в тени деревьев, и перед человеком открылась длинная узкая просека, теряющаяся во тьме ночного леса. Чуть помедлив, Дмитрий вступил на новую пронзительно прямую дорогу, по которой ему предстояло идти. С тех пор его больше никто не тревожил. Он был один в этом странном мире, мире мрака и безмолвия. Хотя он привык быть один, привык, что его никто не понимает, привык не понимать других. А может, он только заложил еще один проем в своей стене. А ведь оно было это ощущение, что вот оно наконец-то! Только протяни руку и она твоя, та которую так долго искал, та которую ты так долго ждал. Она, быть может не понимающая, но чувствующая тебя всей своей одинокой душой. Но ты испугался, не захотел открывать ей дверь в свой мир.

А ведь было! Она, пьяная до безумия в холодном номере дешевого санатория, пишет черной ручкой на стене те заветные слова, что ты так и не смог произнести. Она, безумная от боли, рыдающая на руках у подруги, просящая избавить ее от этого наваждения. Она, до сих пор заклинающая силы природы помочь тебе. Но ты сильней ее, она одна не сможет сломать твою стену, ей нужна твоя помощь. Но твоя стена вберет в себя все: и ее боль, и ее любовь, и ее одиночество… Она могла бы стоять рядом, вы бы вместе постигали безмолвие обугленными душами. Душа к душе…

 Ты пропустил его… Ты думаешь, он осилит? – две пары глаз внимательно следили за приближающейся в лунном свете человеческой фигурой…

Вокруг знахаря собралось целое поселение. Люди шли и ехали из дальних селений и стоянок, чтобы поклониться или найти свою истину, чтобы исполнить обряд, завещанный им предками, некоторые оставались, становясь верными учениками и помощниками. Дмитрий разделил их судьбу, постигая новый для него образ жизни.

Однажды в селение привезли тяжело больного человека, молодого белокурого норвежца. Он не мог говорить, уже почти не мог дышать. Страшная болезнь сжирала человека изнутри. Рак горла. Норвежцу пытались помочь лучшее доктора мира, но отступили, обещав только облегчить страдания.

Учитель долго сидел перед костром; несведущему человеку могло показаться, что он общается со своими духами. Но на самом деле он просто отстранялся от мирского, собирая душевные силы для обряда исцеления.

Знахарь замер, принюхиваясь. Тяжелый трупный, еле уловимый, запах не шел от молодого человека, значит, ему еще не пришло время умирать. Ритмично застучал бубен, вводя знахаря и больного в транс. С каждым ударом учитель уходил от мира все дальше и дальше. Мир закручивался для него в одну точку: в пульсирующее, лишнее в организме человека скопление клеток. Учитель вбирал в себя боль норвежца, каплю за каплей, чтобы, пропуская ее через себя, отдать матери-природе, растворить эту каплю в безмерном океане сущего…

Ритм ударов бубна изменился, теперь они словно звали кого-то. Знахарь склонился над головой молодого человека:

 Ты услышишь мой бубен, и твоя душа вернется в здоровое тело.

Норвежец открыл глаза: он стоял в центре бескрайней равнины, сплошь покрытом желтой пожухлой травой, среди которой возвышались изломанные камни и валуны, и вокруг, насколько было видно, все было так же уныло и безжизненно. В этом странном месте не было движения. Воздух, камни – все было неподвижно и вечно. Из-под его ног уходила тропа. Он сделал шаг, другой, и, наконец успокоенный, уверенно пошел вперед, только глухие удары отвлекали его, тянули зачем-то назад…

 Ты услышишь волка, и твоя душа вернется в здоровое тело, - шептал знахарь норвежцу.

Дмитрий, пошедшей за новой охапкой веток для костра, увидел на самой границе леса пепельного волка. Зовущий вой поплыл над селением…

Неподвижный воздух разрезал пронзительный волчий вой. Норвежец обернулся. В начале тропы сидел волк. Человек развернулся и неуверенно, с трудом ступая, пошел к единственному живому существу в этом пустом мертвом мире.

 Ты слышишь мой бубен, ты слышишь волка, твоя душа возвращается назад. Назад в здоровое тело!

Вой звал, тянул за собой. «Назад! Назад!» - стучал бубен. Человек шел все быстрее и быстрее…

Знахарь без сил опустился на землю. Пепельный волк стремительно скрылся в лесу.

Норвежец выздоровел: его голубые глаза опять наполнились светом. Он радостно и открыто смотрел на мир и говорил-говорил, и все никак не мог наговориться. Он обнимал высокие сосны, ласкал изумрудные травы, что-то шепча им. А потом уехал обратно, в круговерть своего мира…

Дмитрий безропотно нес урок, наложенный на него учителем. Выполнял обязанности члена большой семьи, но все это было внешней покорностью. Он с завистью смотрел на одухотворенных учеников, он с интересом слушал их размышления о Боге, мироздании и цели жизни каждого из нас. Они говорили, что мир – это только совокупность наших о нем представлений и заблуждений. Они утверждали, что как только Боги станут понятны каждому, они в тот же миг перестанут быть Богами. Они говорили про то, что человеку дано знать, но не дано понимать. Они знали, что смерть – это только середина жизни и вторая ступень на пути познания сущего. Но эти речи не вызывали отклика в душе Дмитрия, он не находил в них ответа на свои вопросы, и он пошел к учителю:

 Я пришел за ответами. Но где они?

 Ты знаешь, когда-то давно, много лун назад я учился в большом городе, который вы называете Москвой. Я хотел стать очень хорошим врачом, хотел помогать людям, избавить их хотя бы от физических страданий... Я тоже тогда был молодым, я тоже искал ответы…

 Ты их нашел?

 Мой путь начался отсюда, я родился в этом краю голубых озер, светлых сосновых лесов и благородных оленей. Моя мать была мудрой лопаркой. Она умела превращаться в собаку и лаем возвращать души умирающих. Она считала, что все болезни современного человека от того, что он часто моется, - учитель помолчал, чему-то загадочно улыбаясь, - Мои вопросы вернули меня сюда… А ответы… Тебе нужно научиться смирению. Ты должен узнать покой. Горячее сердце не может биться, не познав покоя, как человек не знает цены добра, пока не узнает зло…

Дмитрий провел многие часы, созерцая неподвижное время. Он встречал рассветы, провожал закаты. Он видел, как рождается и умирает природа. Но все это проходило мимо него, как лица людей, которые видишь из окна автобуса: только успевает возникнуть смутный вопрос: кто это, зачем, как его тут же вытесняет следующий лишний и ненужный образ.

Сон прервал волчий вой. Спать больше не хотелось. Дмитрий уходил все дальше и дальше от стоянки. Предрассветные сумерки ложились на предметы, мистически изменяя их суть. Вдруг лес внезапно кончился, перед Дмитрием открылась гладь бездонного озера. Тьма окончательно уступила место утру. Но туман еще стелился вдоль берегов, пытался удержаться за верхушки деревьев, и солнце упорно отказывалось появляться. Наконец, солнечный свет упал на озеро, и оно заиграло, волшебно преображаясь. Радостная дрожь побежала по всему телу Дмитрия: от макушки до кончиков пальцев ног. Ощущение полноты мира захлестнуло его. Он потерял связь со своим телом. Душа рванулась вверх в те сферы, которые он раньше даже боялся представить. Дмитрий понял, что нет общеприменимого смысла жизни, что нет ответов на его вопросы, ибо не существует самих вопросов. Но есть музыка! Музыка, которая сделает его Богом, которая поможет ему изменить это общество, разнести в прах существующие устои и создать новые. Он нашел ее! Музыку этих сфер, которая заставит сойти с ума ВСЕ общество. Она уничтожит их мораль, отберет у них их веру и заставит забыть обо всем, забыть все их ненужные ценности, заставит их плакать, мечтать, убивать, любить, думать…

Старик смотрел вслед уходящему человеку, которому многое еще предстояло постигнуть, но которого ждала слава и вечность.

 Ответы? Ты все правильно понял, мой мальчик… Но возвращайся, мы будем ждать…

Изборожденная морщинами, но до сих пор сильная рука легла на пепельный загривок подбежавшего волка. Две пары глаз пристально следили за медленно удаляющейся человеческой фигурой, пока она не исчезла совсем.

Да, вернуться к ним, на их добровольный конвейер. Дмитрий шел, ощущая впервые за долгое время, как покой и уверенность наполняют буквально все клеточки его тела. Сломать их общество, просто так, уже без цели, просто потому что ему так хочется. И на самом пике долгожданной, но уже ненужной славы все бросить, взять ее и уехать сюда. Навсегда. Потому, что здесь и есть настоящая жизнь!