К реке взялся везти только один из жителей Залежья – торгаш Заор, толстый человек срединного роста, небритый, курящий дешевый тютюн. Едва господин Альвиер обратился к нему с просьбой ехать к реке, торгаш приторно улыбнулся.

- До переправы, уважаемый? А много ли багажа у вас? Моя кобылица везти кобениться, если ей не будет дополнительного овса за работу.

Господин Альвиер был готов заплатить и за овес для лошади, и купить у торгаша вдобавок по мешочку омелы и кардамона.

- Вижу, вы, господин, тороватый, - бросил, теперь уже не переставая улыбаться, Заор. – Не то, что все эти кутейники, да номады по ту сторону, вы бы знали, господин, сколько нынче развелось скряг! Точно я много прошу? А мне только пару суен, ну, может, у кого завалялась серебряная менчеса… - говорил торгаш, выводя каурую, старую кобылу из ветхой конюшни.

- Вы из Ире? – спросил он, укладывая в повозку багаж.

- Да, - коротко отозвался господин Альвиер, внешний вид и учтивые торгашеские повадки Заора вызывали холодное неприятие.

- Не знаю, как вы, уважаемый, а я каждый раз удивляюсь, почему еще не женился на иренке, до села красоток рукой подать! А меж тем они еще те куншты выдают! В нашем Залежьи ведь нет ни одной иренской семьи, спросите почему, и Заор ответит.

Господин Альвиер вместо слов только посмотрел в глаза болтливому торгашу, этого было достаточно.

- Иренки отправляются с кавалерами на тот берег, гонятся за лучшей жизнью, а любой торгаш для них, что пень пустой, в то время, как только благодаря нам в село поступает ткань и шерсть. А кто устроил переправу? Я вижу, вы ученый господин, рассудите, откуда у иренок такое отношение к торгашам?

Господин равнодушно поправил шляпу на голове. Заор запряг лошадь и крикнул что-то служке.

- Забирайтесь, многоуважаемый. - Он подал руку господину Альвиру и, когда господин уселся рядом на козлы, пронзительно свистнул лошади, та резко сорвалась с места.

- Она у меня, как охотничий пес, на свист летит вперед, - объяснил, посмеиваясь, Заор. – Но, но, пошевеливайся! – Торгаш легонько подстегнул кобылу.

Повозка выехала на ухабистую дорогу. Господин Альвиер обернулся, поглядел, все ли в порядке с черным сундуком.

Залежье с трудом можно было назвать селом: пять дворов, единственная конюшня. Из населения лютый торгашеский народ, прочно обосновавшийся близ проклятой реки. Иренцы платили им за ткани и зерно, доставленное с другого берега реки. Медноволосый народ редко попадал туда. Паромщики драли с иренцев двойную сумму, потянуть которую не в силах была ни одна семья. Возможно, если бы не это, этот люд давно бы покинул пустошь и обосновался около ливекских гор, где почва дарила обильный урожай, а местные реки славились крупной рыбой. Пока же торгашеская культура прочно вписывалась в жизнь иренцев: умение хватко торговаться, загонять цену, на глаз определять кошелек покупателя, все меры и названия денег иренцы позаимствовали у торгашей. Если даже семилетка знал гарвудскую крепкую ругань, значит, не раз слышал настоящую речь продавцов, когда те приходили в дом за долгом. За что еще не любил господин Альвиер эту публику. Торгаши умели искусно навязать свой товар, отдать в долг, и раз за разом опутать честное имя семьи неслыханными долгами, ставя тем самым в безвыходное положение. Может, поэтому иренцы держаться с торгашами насторожено, ожидают обмана.

Разговорчивость Заора погасла, когда повозка углубилась в темную рощу. Он внимательно следил за каждым звуком, доносящимся из-за деревьев. Господин Альвиер хранил невозмутимый, уверенный вид, прикрыв глаза, погружался в спокойный поток мыслей. Заор беспокойно зашевелился на месте, видимо, вглядываясь в непроглядные дебри леса.

- А слышали ли вы, господин, о речном змее Генгор? - нарушил молчание он. – Слышали?

- Да, я знаю эту легенду.

- Иренцы все как один трепещут от этой истории.

- Вздор.

- Вижу, вы совсем не верите древним сказаниям, - немного удивленно отозвался Заор. – А по мне, так почему бы подобной твари и вправду не существовать. Плавает себе по реке, роет подводные пещеры, жрет рыбу, и напускает на воду туманы. Мне ни разу не хватало храбрости приблизиться к реке ближе, чем на пять метров, так бурлит вода, что, кажется, того и гляди, высунется оттуда уродливая змеиная пасть! Не зря иренцы в песнях поют о проклятии Генгор, о хищном чудище…

Господин Альвиер молчал.

- Знаете ли вы, господин, о боге торговцев воров и обманщиков Греме?

- Слышал и о таком.

- Замечательный бог. Если бы не существовало Грема, его стоило бы выдумать. Я слышал пару презабавных истории, как Грема помогал ворам избежать смерти, если они вовремя произносили молитву. – Тут Заор пустился в долгий рассказ, вспоминая одну за другой разнообразные, но в целом совершенно схожие по смыслу былинки о бравых похождениях воров-карманщиков, о благости которых этот бог особо заботился. В сюжете каждой новой истории бил одинаковый конец, где Грема журил вора за неправильно произнесенную молитву. По сути вариантов молитвы-обращения было огромное множество, но ни один из воров не знал, какой верный.

- Уже неделю стоит старик Брухве на своем пароме, никто не желает перебраться на ту сторону, - сказал Заор, когда телега выехала к бурлящей, пенной реке Генгор.

Слова означали только одно, цена за переезд увеличилась в несколько раз. Впрочем, к такой мелочи господин Альвиер был готов, в местных краях вплоть до владений господина Сильве, каждый торгаш, паромщик, извозчик имели привычку менять цену каждый час.

Паром представлял собой не что иное, как обьемный воздушный шар, работающий на болотной вытяжке, другого горючего здесь не знали. Холодные и стремительные воды Генгор не позволяли пересечь реку, поэтому богатые на выдумку торгаши соорудили воздушный паром, он медленно поднимался над рекой и доставлял путников в указанное место. Старик Брухве, завидев повозку, стал разводить огонь в печке. Пока шар наполнится горячим воздухом пройдет около часа. Господин расплатился с Заором, уложил багаж в корзину воздушного парома, оставалось только терпеливо ждать.

Старик Брухве, кажется, узнал щедрого пассажира, в его мутно-серых маленьких глазах мелькнуло что-то наподобие приветствия. Паромщик хорошо знал свое дело, знал и то, что ему хорошо заплатят, за быстро сделанную работу.

- Я вез вас месяц назад из Найдака, - тихо произнес паромщик, когда шар принял привычную глобусную форму.

- Верно, - отозвался господин Альвиер.

- Стало быть, вам надо обратно в Найдак? – Старик хитровато прищурил и без того узкие глаза, в уме просчитывая, сколько теперь будет стоить билет до мелкого городка, каким был Найдак.

- Я заплачу настоящей коблинской выжигой, - спокойно отозвался господин. - Если вы доставите меня до Керугарда.

Услышав о деньгах, не о каких-то суенах и менчесах, что заменяли здесь золотые руцы, а о вижигах, княжеских монетах, паромщик изменился в лице, узловатые руки его задрожали.

- Хоть до гор Валласа! – воскликнул он.

Скоро шар приятно затрещал изнутри, отрывая корзину от земли, медленно и плавно начал подниматься над туманом Генгор.