...Вечер седьмого дня: на горизонте чисто, ни облачка. Всё как всегда. Красное солнце в последний для старого мира раз заходит в море.

Закрыта дверь.

Надёжно задвинуты засовы.

Нижнее, второе и третье жильё заселены, припасы сделаны, вода налита в деревянные ёмкости. На 150 дней. Так сказал Господь Бог.

Я, тяжело перебирая ногами, помогая себе цепкими когтями рук, красиво украшенными золотистым пушком, прошёл по третьему жилью, зашёл в отделение, где приютились испуганные жена и дети прайда. Лестница, что посередине комнаты, вела вверх: только одно окно в локоть оставалось открытым наверху.

Я неловко полез наверх, чтоб в последний раз посмотреть на погибающий мир.

- Отец! - прощебетал Хам, - Позволь и мне посмотреть в окно! – паренёк схватился когтистыми пальцами за лестницу и неожиданно юрко попытался прошмыгнуть мимо меня к люку. Я резко шлепнул Хама по морде своим шипастым хвостом. Хам взревел, но подчинился и спланировал вниз.

Ловкий малыш. От него надо ждать всяких гадостей.

Я высунул морду из люка и осмотрелся.

Ковчег нелепо примостился у края теплой затуманенной лагуны. Вдали сверкали снегом горы. По берегам – густой темно-зеленый лес, от которого исходило сладкий приятный запах гниющего болота. Жужжали стрекозы, далеко разносился рык соплеменников, бродящих по лесу и творивших мерзости, противные Господу Богу. На небе начинали моргать хитрые звезды, и бельмо Луны начинало наливаться желтым цветом.

Какой-то незнакомый звук привлек мое внимание: поперек неба тяжело летел огненный хвостатый шар. От него отваливались целые куски, как кровь и кожа от раздираемой жертвы. Звук превратился в громоподобный рокот.

Вот оно! Гнев Господень!

Быстро захлопнул люк и почти упал на дно жилья.

– Ремни! – рыкнул я на семейство.

Все лихорадочно начали привязываться отличными кожаными ремнями, специально выделанной мною месяц назад из шкуры какого-то родственника. И мы успели: страшный гул потряс весь корабль, земля заходила, будто хвост гиганта таранил ковчег. Я испугался, но мысль о Божьем проведении заставила успокоиться.

А потом на корабль обрушилась вода… Ковчег был подхвачен огромной волной, но крепкие борта из дерева гофер и Божественное заступничество не привели к катастрофе: корабль был устойчив, хотя его и швыряло из стороны в сторону.

За бортом слышались звуки бури, рев умирающего зверья. Мне даже показалось, что я различил взывания ко мне моего старого друга Иареда, с которым часто охотился в лесах, делил пищу и кров. Но он был развращен, как и все остальные, будто не созданные по образу и подобию Бога. Но разве должен ли я теперь спасать своего друга?

Пусть утонет всё! Пусть звери царапают своими лапами борта ковчега! Нет им спасения!

А здесь, на всех трех палубах - притихший мирок, пытающийся спастись. Мирок, которому Бог дал надежду исключительно из-за моего благочестия.

Самки прайда дрожали и голосили, детеныши скулили. И только Хам, хитро поглядывая на меня, чистил перышки.

Неудачный ребёнок. Был он мал и уродлив, имел четыре крыла, но цепкие пальцы с когтями: добычи не упустит. И этот нагловатый взгляд. И это вечное любопытство...

Постепенно волнение улеглось, корабль выровнялся, его просто несло куда-то течение. Но все время слышался дробный стук струй дождя, страшные удары грома. О просмоленные борта изредка бились какие-то тяжелые предметы; наверное, вырванные с корнем деревья, трупы исполинов... Тех самых, которых родили самки от сынов Божиих.

Радовался я. Ибо все они, которые сейчас за крепким бортом, были грешны и несут своё наказание. И только я был праведным и непорочным в роду своём...

 

...Молюсь. А Бог не слышит? Буря не стихает. Льёт и льёт дождь. Господин Ты наш! Ты, создавший мир таким грязным, Ты, очищающим Свой мир, Ты, ниспославший мне и моему прайду счастье выжить в волнах, прости и мои прегрешения, хватит несчастий и непогод!..

- Отец, - прощебетал Хам, мешая молитве. - Позволь и мне посмотреть в окно!

Я повернул к нему голову и погрозил оскалом зубов. Хам насмешливо поглядывал на меня, готовый в любой момент взлететь и прицепиться в стене когтями. Как он мне надоел, младший уродец! Плоть от плоти моей, но лучше бы его забрал Господь к себе!

- Отец! – начал было опять Хам.

- Прекрати отвлекать меня от молитвы! От неё зависит, выживем мы или нет...

- На всё Божья воля, - прошипел Хам и щелкнул клювом. – И совсем не зря я родился у тебя. Я – твой надежда и продолжение твоего рода!

- Наглый вонючий шерстистый молочник!

- Мне все время снится вещий сон...

- Мне недосуг выслушивать твои глупые сны! Уходи!

Хам еще раз щелкнул клювом, как бы насмехаясь надо мной, и упорхнул...

 

...Бог вспомнил, что где-то далеко внизу, среди волн спасаются Его дети. Или Он просто проголодался без вкусного запаха жертвы? Но теперь настал день, и закрылись источники бездны и окна небесные, и перестал дождь с неба.

В ковчеге же была скорбь.

Не хватало пиши, и я разрешил родным съесть часть зверей, разрешил отдать объедки зверям. Благо хватало воды: я приоткрывал окно на крыше, и собирал воду, впускал морскую свежесть и выветривал смрад. Но это не прошло даром: я чувствовал недомогание, а мой красивый пух внизу живота, который всегда привлекал женщин, стал клочьями облезать с кожи. Хорошо еще, что в ковчеге было полутемно: я приказал беречь запасённые факелы. Я никому не позволю выглядывать наружу, чтоб не заболеть и им!

А одна сноха снесла яйца и теперь оберегает кладку от вороватых мелких зверей, что вырвались из своих клеток и разбрелись по кораблю.. Умерло несколько малолеток из прайда, остались только трое самцов – моих первенцев - и четверо самок, хорошо еще, что царица осталась в живых. Да что толку-то в этой старухе? Надо бы поменять царицу, да не на кого: все погибли!

И много времени на раздумья.

Я всё время думал и думал о нашем предназначении. Мне и моему роду дана возможность заново заселить землю. И кто знает, может, Божья благосклонность вернёт нас в Эдем, из которого мы когда-то были выселены за грехи?

Наверное, от Праматери и начались несчастья и великое развращение человечества на земле. Поэтому все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время!

И вот раскаялся Господь, что создал человека на земле!

Но не Он ли Сам проведением своим и желанием заставил их творить грех: поедать себе подобных, уничтожать ради своего брюха растительность, вытаптывать поля и изгаживать земной рай? Не Он ли своим желанием заселил моря, сушу и небо совершенными, но жестокими существами, жестокими в своих мечтах и помыслах стать выше остальных сородичей?..

- Отец, - прощебетал Хам, мешая молитве. Этот мерзкий уродец решил меня доконать своей настырностью окончательно! Мало того, что втайне склёвывал запасы, что воровал яйца у братьев, что отнимал у младших пищу! Он подслушивает мои молитвы!

- Отец! Я каждую ночь вижу странные сны!

Я чуть не задохнулся от его наглости.

- Ты не видишь, что я разговариваю с Господом нашим? Ты не понимаешь, что от каждой моей молитвы зависит, выживем мы или нет? Ты добьешься того, что я тебя скормлю вонючим молочникам ! Пусть сожрут они, низшие твари, тебя с костями! Как хорошо, что у тебя есть нормальные братья, моя надежда. Им суждено будет поддержать наш род, когда выйдем мы на горе Арарат!..

- Отец, мои сны говорят иное. Твоя кровь во мне, не братья, а я стану продолжением нашего рода...

- Посмотри на себя, уродец! У твоих братьев крупные кости, пасть, полная острых зубов, мускулистые ноги и хвосты! А ты – жалкий комок перьев!

Хам насмешливо посмотрел на меня, и взгляд его был дерзок.

- Уходи! Я не хочу сейчас терять на тебя время!

 

...Когда на 150-ё день вылупились динозаврики, я с ужасом увидел, что почти все детёныши были покрыты мокрыми перьями. Вот на что намекал Хам! Он успел оплодотворить самок вместо своих неповоротливых братьев! Но как смогли ему отдаться эти красивые женщины, предназначенные только своим сильным мужьям? Позор! Но лучше молчать!

Я в смущении ушел в свой угол для молитв. Странный метеорит принес слишком много бед. Малый победил большого, слабый – сильного. Или Хам прав? Что его возможность летать и есть способ выжить всему моему потомству в новом мире, покрытому водой?

А если и оно, это новое измельчавшее потомство будет таким же богопротивным? Не станет ли строить башни до неба? Летать за облака? Толковать слова Божии так, как это им заблагорассудится? И не посягнут ли на детей Господа Бога? Не станут ли еще больше уничтожать лесов и зверей не ради еды, а ради забавы?..

 

...Хам добился своего. Ворон, мой ручной и любимый Ворон вернулся ни с чем: его чёрные тонкие кожистые крылья-перепонки от передних до задних лап не выдержали ветров и тяжелого влажного воздуха. Ворон не нашел земли. И я выпустил Хама, чтоб он поискал землю посреди океана возмездия.

И Хам нашёл! Он весело порхал у открытого окна, кувыркаясь в воздухе. А в клюве у него была зелёная ветвь!!!

 

Арарат.

...Я, последний патриарх, Ной, вывел всех оставшихся в живых из ковчега. Разбежались звери. А я принёс жертву нашему Спасителю. И Бог принял. И произнёс Свою клятву Господь Бог, и зажглась на небе радуга – вечное напоминание о Великой клятве.

Только пусто было на сердце моём: вырождалось моё великое племя, новые хозяева отныне будут править.

В последнюю ночь мне приснился вещий сон. Бог отдавал сушу и даже море не моим потомкам, а вонючим и шерстистым молочникам! Мой род отныне будет царить только в небесах! Таково наказание за грехи моего народа!..

- Хам! – я не мог понять, отчего этот уродец порхает вокруг меня, как бы привлекая внимание к моему подбрюшью. Я глянул на пах и увидел, что от моего красивого пуха шерсти ничего не осталось! Голая кожа с выпирающим детородным членом... Над чем это ты смеёшься, Хам?

Я медленно пошёл прочь, пытаясь спрятаться от стыда. Но не из-за моего облезшего живота: болезнь еще не то может сотворить с телом!

Но к чему были клятвы Бога, если не будет никого, перед кем эти клятвы надо исполнять?

Вот она: благодарность за верность, вот цель поставленного завета надо мной, Ноем...

Хам! Посмейся над моей наготой!

 

Март 2007