Раздался резкий звонок. «Это – Дина!», – подумал я. Но оказалось, что в телефонной трубке захлёбывался взволнованный голос Валентина.

– Филькина знаешь? Литератор местный. Интеллигент, но пессимист откровенный.

– Пессимист – это хорошо осведомлённый оптимист, – плоско сострил я, использовав длиннобородую шутку.

– Чего? Я не расслышал. Оптимист? Ну, ты даёшь… Да он как затеял пластинку: «Солнце наше погаснет. Земля замёрзнет. В чёрную дыру всех засосёт, или, наоборот, вселенная расширится и разлетится в разные стороны…» Я не всё понял со страха.

Все знали, что Валентина не остановишь. Он звонил с рабочего телефона и не считал затраченных денег. Значит, разговор на полчаса, и Дина не дозвонится. Мы с ней не виделись уже три дня, – целую вечность… И где он взялся на мою лысую голову именно сейчас? Я улёгся на диван прямо в новых ботинках, как привык с детства. Меня всегда мать за это ругала, но привычка, говорят, вторая натура.

Телефонная трубка лежала рядом с правым ухом, а мой новый пелефон, как на зло вышел из строя… Надо купить новый. Реклама обещает столько льгот!

– Слышишь?, – орал в трубку Валентин, – Филькин говорил, а у меня мороз по коже мелкими волнами пробегать стал, точно муравьи по спине шеренгой пошли… Я под ними, как мост вибрировать начал. А ты говоришь – оптимист. Скотина он! У тебя знакомого врача нервопотолога нет?

– Не нервопотолога, а невропатолога. Но у меня ни того, ни другого нет.

– Нет?! Что же мне делать?! Я спать перестал. Так сильно за наш земной шар, ох, разволновался, точно тысячу лет собрался жить, чтобы на это своими дальнозоркими глазами посмотреть. Представляешь? Даже холод ощутил,

словно в морозильник залез. До сих пор нос холодный, заиндевел…

– Нос холодный, значит, – здоров! Лекция о гипнозе, что ли?, – поинтересовался я, ощущая оледенение конечностей.

– Всё заледенеет! Всё!!!

– Я слышал, что, наоборот, льды растопятся и горячая вода по планете потечёт. Ноев ковчег придётся строить. Размеры его помнишь?, – Я хотел закончить разговор.

– Шутишь? Не веришь? Он число хотел назвать, а потом передумал. Чтобы паники не было… , – астматически задыхался Валентин.

– Может это с приходом Машиаха связано?, – предположил я, – там горы начнут двигаться, перемены намечаются. Тигры с козами будут в мире жить… в другом измерении… Мёртвые из могил поднимутся… Всё будет хорошо… Ты о приходе Машиаха читал?

Валентин замолчал. В трубке что-то затрещало, забулькало и щёлкнуло.

– Нет! Лектор без кипы был. Вряд ли он с Машиахом знаком. Ты на его лекции не ходи! Он всех роботами пугал.

– Так он, вероятно, писатель-фантаст, с периферии, – предположил я.

– Ты что? Оглох? Филькин цифры реальные называл, подсчитывал. Сначала льды расплавятся от солнца, а потом наоборот, если я не перепутал от волнения.

Я вспомнил, как мы в детстве с Валькой катались на коньках. Нормальный парень был. Нервные перегрузки ему не на пользу… Стрессы… Перед глазами возникла ледяная пустыня и ветры на коньках несутся… Темнота… Солнце потухло… Холод, уф! Бред какой-то.

– Эй! Что у тебя там трещит?

– Это у тебя трещит, а не у меня. Привет писателю-фантасту!

В телефонной трубке продолжались всхлипывания и вздохи: «Ох, он цифры называл. И еще комета мимо пролетит и нас заденет. В ней несколько километров ледяных глыб… Конец света. А я ещё не женился…»

Мне захотелось выразить скорбь по всему человечеству, но, вдруг, почувствовал, что мне жмёт левый ботинок.

Как избавиться от вредной привычки заваливаться на диван в ботинках? Проклятая мозоль давала о себе сообщения. Ботинки были новые и чтобы их зашнуровать, или расшнуровать, приходилось изловчаться, так как подлый живот мешал этому мероприятию. Не хотелось снимать жмущие ботинки, так как через двадцать минут надо было выходить из дома. Мозоль ныла, эгоистически привлекая к себе внимание. О! Это испытание на терпимость! Я уже не прислушивался к ноющему голосу Валентина. Мировые проблемы земли, компьютеризация, вытесняющая человека с его рабочего места и расплавление льдов с последующим оледенением – всё отошло в сторону. Мозоль. Острая боль. Только это существовало в космосе, переполняло меня через край. Это стало глобальной проблемой, большей, чем проблема планеты…

Я ещё слышал, как пульсирует магма в душе земли, как молит она об экологической помощи. Я видел белую корочку льда, сковывающую голубоватую планету. Но моя мозоль стёрла эти неясные видения.

Громко застонав я положил телефонную трубку на рычаг.

– Хоть бы Дина не позвонила…