(Невероятная, но правдивая история)

 

В последнее время Тихон заметил по отношению к своей персоне нездоровый интерес со стороны представителей животного мира.

Первым его стал проявлять любимец зятя – кобель Глист. Мерзкая такса огненно-рыжего окраса, как только Тихон садился на стул, стремглав неслась к нему, целясь узкой вытянутой мордой прямо в причинное место, которым тот очень дорожил. Несмотря на возраст, бдительный Тихон опережал Глиста, вскакивал со стула, ловко уклоняясь от аппетитного щелчка собачьих зубов.

 

Затем соседская кошка, которая раньше, едва завидев Тихона, задирала трубою хвост и бежала от него, как черт от ладана, вдруг стала необычайно ласковой, при встрече терлась о ноги, и, как казалось Тихону, недвусмысленно подмигивала желтым глазом.

А недавно на улице во время беседы со знакомым к нему тихо, незаметно подкрался карликовый пудель, и, подняв ногу, приготовился пометить его штанины присущим всем кобелям способом. Каким-то шестым чувством Тихон уловил его намерения и вовремя отпрянул в сторону, сорвав подлую диверсию животного.

 

Странно реагировали на него и бездомные псы, которых в городе развелось великое множество. Они подолгу сопровождали его до самой трамвайной остановки. Судя по вожделению в глазах, они явно рассматривали его, как невесту на собачьей свадьбе. А кому приятно чувствовать себя в центре внимания псиной своры?

Тихон терзался в раздумьях, пытаясь найти объяснение внезапно свалившейся на него аномалии, но ничего вразумительного в голову не приходило.

 

Найти ключ к разгадке тайны помог случай. Как-то в воскресенье собрались они с шестилетним внуком посетить зоопарк. Тихон по такому поводу решил сменить спортивные брюки на выходные штаны. Вовчик, присутствующий при этой процедуре, взглянув на дедовы трусы, покатился со смеху и выскочил в коридор, а через какое-то время возвратился со своей мамой, старшей дочерью Тихона – Аллой.

- Папа, что у тебя за диковинные трусы? Вова говорит – очень непристойные. – удивилась дочь.

- Нечего ему делать фантазеру вот и болтает почем зря. – Проворчал в ответ Тихон, но когда Алла с внуком вышли, распустил ремень брюк и заглянул под них.

 

Даже без очков было видно, что рисунок на трусах носил явно порнографический характер. На темно-коричневом фоне трикотажа в откровенно сексуальных сценах застыли фигуры разных животных: коза, похотливо выпучив глаза, делает минет козлу, а рядом тем же занимается кобыла со своим партнером; спиралью закрутились в объятьях страсти две змеи; валетом сплелись свинья и боров; в «офицерской» позе бык пытается овладеть немолодой уже коровой; забыв обо всем на свете, топчет курицу петух; почему-то в миссионерском положении слились в экстазе две синих собаки, а две желтых мышки занимаются любовью в «собачьей» позиции.

 

Да уж, Камасутра рядом отдыхает!

Восторгаться шедевром легкой промышленности времени не было. Тихон застегнул брюки, оделся и, прихватив за руку Вовчика, двинулся по намеченному плану в зоопарк.

Осмысливая по дороге увиденную им на трусах картину, он вспомнил, откуда у него появилась эта одежонка.

 

Еще до деноминации рубля, который обесценивался в тот нелегкий для страны период с невероятной скоростью, поехали они с женой отовариться на рынок «Оккервиль», что возле станции метро «Ладожская». И там, у лоточника в числе прочих покупок недорого приобрели впрок десяток трусов различной расцветки с наклейкой «Хулиган» на пояске. Жена настояла. Мол, трусы удобные, трикотажные, а главное, почти даром. Рисунки они не разглядывали, взяли стопку и бросили в сумку. Запас их постепенно исчерпывался, подходил к концу.

 

Последние супруга достала дня три назад, собирая Тихона в баню.

Страшная догадка вдруг поразила Тихона: «Все дело в трусах!». Но возвращаться домой, чтобы сменить их было поздно.

Поднявшись эскалатором из метро, дед с внуком обогнули здание станции «Горьковская» и последовали Александровским парком мимо мюзик-холла и планетария. Лошади, катающие желающих по дорожкам парка, завидев Тихона, не слушались поводьев, останавливались, косили масляным взором и игриво ржали.

 

Не передать, что творилось в зоопарке, когда в него вошли дедушка с Вовой.

Всегда флегматичные и молчаливые пингвины, совершенно утратили аристократический лоск, принявшись издавать непонятные булькающие звуки.

Обезьяны в клетках, игнорируя своих многолетних партнеров, сотрясали ограждение, пытались вырваться на волю, неприличными позами давая знать, что отдают предпочтение Тихону.

 

Жирафы завязывали в узлы свои длинные шеи от переполняемых их чувств.

Серый ослик как-то непривычно взволнованно завопил «И-а! И-а» и стал демонстрировать посетителям мощь своего детородного органа.

Встревожились даже хладнокровные, бесстрастные черепахи.

 

Волна сексуального возбуждения, как цунами, катилась вслед за Тихоном, охватывая все большее число обитателей зоопарка.

Не вникая в причины необычной реакции, но быстро сообразив, кто является возмутителем покоя среди зверья, смотрители вступили в переговоры с Тихоном. Заискивая перед ним и пообещав вернуть деньги за билеты, они попросили его прервать экскурсию, так как дальше по маршруту находился слон и клетки с медведями.

 

Предугадать же поведение хищников при появлении перед ними Тихона невозможно.

Деньги вернули, хотя деду было жаль, что внук так и не смог посмотреть зоопарк. Но тот, похоже, особенно и не переживал, лакомясь сладкой ватой и любуясь зеленым воздушным шариком в виде толстого бегемота, который тоже не сводил плотоядных маленьких глаз с Тихона. Может, это уже ему померещилось, но на всякий случай дед отстранился подальше от чудовища.

 

Домой возвратились рано. На немой недоуменный вопрос жены хмурый муж свирепо сверкнул глазами и молча проследовал в ванную. Там снял трусы, завернул их в газету. Переодевшись, забросил тугой сверток на антресоль, подальше.

 

С тех пор живность воспринимает его равнодушно.

Одно мучает Тихона: по каким признакам зверье догадывалось, что на нем одеты злополучные порнотрусы?

Загадка так и осталась нераскрытой.