ИСПОРЧЕННЫЙ ДЕНЬ

 

Дни, словно близнецы. Один похож на другой — все солнечные и знойные. Каждый новый день начинается завтраком и кончаетется ужином. Вот и сегодняшний день обещает быть знойным, а завтрак — обычным. В палатке движение — дело к подъему. Сейчас Митрич по команде Светланы Скрипичкиной прокричит во всю богатырскую мощь своих легких:

— Братва! Подъем!

И действительно, над степью загромыхал его голос. После звуков этой «иерихонской трубы» трудно было оставаться в постели, притворившись спящим.

И братва встает, братва спешит, потому что знает: если не встанешь вовремя, прибежит Митрич и вместе с матрацем вытряхнет на землю. Волков не может допустить, чтобы Скрипичкина волновалась попусту, а Светлана всегда волнуется, когда опаздывают к завтраку или тянутся поодиночке.

Десять минут — одеться, умыться, и все сидят за столом. Повариха придирчиво подсчитывает в уме количество едоков.

— Гриша! А где Николай? — строго спрашивает она Волкова.

— Снегирев? — встрепенулся Митрич.

Действительно, куда же подевался Колька?!

Кто-кто, а Снегирев никогда не опаздывает к завтраку. И вообще он никуда не опаздывает. Снегирев — один из самых дисциплинированных в бригаде. Митрич бежит в палатку и, еще не заходя в нее, слышит голос пропавшего Снегирева:

— Чего мне не выпить?! Захотел — и выпил. С Жоркой можно дела делать. Шеф я или не шеф? Сказал — сделаю из Жорки человека,

значит, сделаю. Самое главное — понять человеческую личность, в душу ему заглянуть. Вот, например, я...

«С кем это он разговаривает?» — удивляется Митрич.

Он заглядывает в палатку, но там, кроме Снегирева, доказывающего что-то самому себе, никого нет.

Николай, увидев Волкова, шагает ему навстречу и, радостно улыбаясь, словно встречи с Митричем он ждал целое столетие, говорит:

— Вот ты, Григорий Дмитриевич Волков, ха-а-ароший специалист и компанейский па-а-рень. Только зря ты, Митрич, к Жозефинке клонишься. Ты думаешь, что мы ничего не видим? Мы все видим — ноль внимания на тебя Жозефинка.

— Тебя это не касается...

Но Снегирев не слушает Митрича.

— К Мартьянову ластится твоя Жозефинка. Глазки ему строит...

Слова-зерна падают в благодатную почву, Митрич и сам замечал, что Светлана чересчур внимательно присматривается к Игорю и всегда выпытывает у Волкова , что о ней думает и что о ней сказал Мартьянов. Эх , Светка, Светка. А он-то...

— Ты плюнь на нее, — продолжает Снегирев, — ты себе во какую деваху отхватишь! Ты же поэт, а девушки, знаешь, как любят поэтов...

«Компанейский парень» ничего не отвечает и, хмурясь, берет пьяного Снегирева в охапку. Николай брыкается, стараясь вырваться, но Митрич держит его крепко.

На кухне он поставил Николая на ноги и подтолкнул его к Мартьянову.

— Топай до начальства. Но Колька не боится сейчас никого и ничего. Он надвигается на Мартьянова и продолжает рассуждать:

— Нет, вот ты мне скажи: имеет монтажник право выпить или не имеет? Давай выясним?

Однако Мартьянов ничего не собирается выяснять и просит Волкова:

— Митрич , унеси его обратно в палатку.

Волков снова берет Снегирева под мышки и несет обратно. Чего не отнести, если просят!

Колька Снегирев! Честный, добрый, доверчивый паренек. Его и по большим праздникам не всегда заставишь выпить. А тут, пожалуйста, рабочий день еще не начался, а он...

«Хорошего я шефа подобрал для Лукьяненко, ничего не окажешь. Теперь ясно, кто у них там над кем шефствует», — думает Мартьянов.

Игорь смотрит на Лукьяненко в упор. Тот не отводит взгляда и улыбается, не зная, как себя держать в подобных случаях. Сказать по правде, Жора и не думал, что так получится. Кто мог предположить, что от двух стаканов «кислячка» Колька так опьянеет и станет нести чепуху. «Не пил бы вовсе!» — в сердцах думает Лукьяненко. У Жоры вовсе нет настроения ругаться с Мартьяновым.

— Товарищ Лукьяненко, — официально обращается Мартьянов к Жоре.

— Слушаю, Игорь Николаевич.

— Выпивал с Николаем?

- Было такое дело. У меня же сегодня день рождения, вот по этому случаю... Колька здесь ни при чем, честное слово. Я его подначил , он ... не виноват он , в общем. Это я...

— Зайдешь в палатку, поговорим, — перебивает его Игорь.

— Сейчас? — хмурится Жора.

— Да, сейчас.

Игорь встает из-за стола и, не позавтракав, идет по направлению к палатке,

— Игорь Николаевич! — Скрипичкина догоняет Мартьянова. — Вы же не ели ничего.

Почему вы уходите? Может, завтрак не понравился?

— Нет аппетита, Светлана Ивановна.

Игорь действительно не обманывает, аппетит у него исчез. Но Светлана не хочет этого понимать.

— Значит, не понравилось. А я так старалась. Волков говорит: вы любите блинчики с мясом, вот я и сделала.

— Спасибо, Светлана Ивановна, я потом.

— Волков говорит: очень вкусно получилось.

— Волков говорит? Значит, так оно и есть. Волков очень хороший человек, Светлана Ивановна.

— Да. Хороший, — соглашается Светлана. — Значит, вы будете завтракать? Я кофе сделаю.

— Потом, потом, — говорит Игорь и торопливо уходит в палатку. За ним заходит Лукьяненко.

Чтобы они сейчас ни сказали друг другу, но сегодняшний день для них обоих будет одинаково испорчен.