-Р – р – р! – зарычал я, подражая льву и потрясая воображаемой гривой.

Обе мои маленькие дочери, визжа от страха и смеясь от восторга, бросились бежать.

- А ну, быстро спать! – скомандовал я, подгоняя их к спальне.

Они запрыгнули в кровать и целиком укрылись под одеяло, все еще побаиваясь царя зверей в моем обличии. Подойдя к ним, я отогнул одеяло, наклонившись, поцеловал обоих и, улыбаясь, пожелал спокойной ночи. Девочки ответили тем же. Выйдя из спальни, я претворил дверь и направился к их матери.

- Ложимся спать? – спросила она ласково, раздеваясь.

- Я бы хотел немного прогуляться перед сном, – ответил я – а ты ложись, милая. Я скоро приду.

Поцеловав ее, я вышел в коридор, спустился на первый этаж и вышел из гостиницы, вдохнул вечернюю прохладу, расправил плечи и зашагал по пустынной улице.

Мы только сегодня поселились в этой гостинице. У меня в этом городе была назначена деловая встреча и я захватил семью с собой – они еще не разу не были в этих местах, так что завтра, в воскресение, мне предстояло сводить их на прогулку и показать окрестности. А пока я решил хотя бы немного осмотреться. Через пол часа я повернул обратно к гостинице и замедлил шаги, желая подольше насладиться чудесным летним вечером. Успокоенный и упоенный стрекотанием сверчков, я не без сожаления расстался с улицей.

Наш номер находился на третьем этаже. Выйдя из лифта, я немного замешкался, роясь в кармане в поисках ключа. Наконец, вынимая платок из кармана брюк, я услышал как ключ звякнул о пол и нагнулся, чтобы его подобрать. В тот момент раскрылись двери лифта справа от меня и от туда показалось женщина лет тридцати, которую я сперва принял за призрачное видение, невесомо ступающую по ковровой дорожке. Выпрямившись, я не мог оторвать взгляд от ее ступней, обутых в черные босоножки. Затем мой взгляд перекинулся на роскошное черное платье, сужающееся к талии и оканчивающееся у тонких плеч, обнажая их хрупкую красоту и оставляя открытыми изящные руки. Глаза мои словно зажили отдельной жизнью и, не обращая никакого внимания на протесты рассудка, со страстью впились в это очарование во плоти. Мой взгляд застыл на ее лице. У меня вдруг кольнуло сердце. Я наверно покраснел – мне стало стыдно за себя за то, что я совершенно потерял контроль над собой, только видел перед собой это прелестнейшее лицо, объятое ворохом волнистых черных, как ночь без звезд, локонов. Наши взгляды встретились и я словно подпал под неведомое, неодолимое волшебство исходящее от ее карих спокойных глаз. Все это длилось всего несколько секунд, в которые мое сознание вместило часы, а она тем временем продолжала идти ко мне. Изящные ее движения напоминали мне танец и мне почему то вспомнились лебеди, грациозно размахивающие крыльями над водной гладью. И сейчас предо мной была самая красивая из этих птиц, только черная, что совсем ее не портило, даже наоборот. Она поравнялась со мной и меня привел в чувство сладкий голос, чтобы вновь вовлечь во власть таинственных, неземных чар:

- Вы, кажется, обронили ключ.

Она присела, подобрала ключ, про который я совершенно забыл и даже не поднял с пола, и протянула его мне. Она несколько удивилась тому, что я не забрал его у нее и взяв мою руку в свою, от чего по всему моему телу пробежала холодная дрожь, вложила в нее ключ. На миг ее рука задержалась в моей – этого хватило, чтобы во мне затрепетал каждый нерв. Мы стояли и смотрели в глаза друг другу. Каждый силился разглядеть что – то в глазах другого. Мне показалось, что пошла вечность, прежде чем ее удивительный смех прервал наше неловкое положение, рассыпаясь по коридору сотнями колокольчиков. Она улыбалась. Свет в коридоре, наверное, померк рядом с ее сияющей улыбкой, а она, продолжая улыбаться, пожелала мне спокойной ночь и проследовала до соседней двери, открыла ее и скрылась из вида. Хлопок ее двери вернул меня на землю. Я посмотрел на свою руку, все так же вытянутую, и разжал кулак. Там, на влажной ладони поблёскивал мой ключ. Тут мои ноздри уловили в воздухе аромат её духов. Я покачнулся, у меня закружилась голова. Дрожащими руками я отпер дверь и шагнул внутрь. Тело словно стало чужим, по нему то и дело пробегала дрожь. Такого раньше со мной не случалось никогда; чтобы вот так потерять контроль над собой… В номере было темно и я не стал включать свет – жена и дети уже спали и будить я их не хотел. Было бы совершенно лишним если бы супруга застала меня совершенно растерянным и потрясенным. На ощупь найдя ванную, я умылся и направился в спальню. Тихонько лег и остался лежать на спине, глядя в темноту широко раскрытыми глазами. Кровь стучала у меня в висках и я боялся, что этот грохот разбудит жену. С трудом напомнив себе, что женат, я попытался выкинуть из головы эту женщину, но не смог. Её образ, её движения по – прежнему кружились перед моим внутренним взором. Я словно обрел давно утерянного бога, точнее богиню и теперь эта жительница небес вытесняла из моего сознания все лишнее. Меня начала мучить совесть, но единственным моим оправданием оставалось то, что я ничего не мог с собой поделать. Смутно, словно издалека пришло осознание, что то, что я сейчас испытываю – это любовь. Я стиснул зубы. Я не мог позволить себе влюбиться. Но это чувство настойчиво стучалось в моё сердце. Мой устоявшийся, привычный мир рушился, его крепкие опоры расшатывались, а я лишь мог беспомощно наблюдать за этим. Я проклинал себя за слабость и дивился тому, что можно влюбиться за пару минут. Но она такая!.. Я не мог подобрать слов… Такая незабываемая. И она сейчас там, за стеной, в нескольких метрах от меня. Так близко и так далеко. Пол ночи я не спал, борясь с нахлынувшими чувствами, терзаемый угрызениями совести и чаруемый снова и снова всплывающим в памяти прекрасным образом. В сотый раз в моих ушах звучал её голос… Я не заметил как уснул.

Утром я старался тщательно скрыть следы произошедшего вчера, ни выражением лица, ни голосом не показывая, что что – то произошло. Ночью я надеялся, что к утру всё забудется и покажется забавным недоразумением, но эти надежды рухнули – волнение только усилилось - я хотел её видеть! Мне необходима была передышка, иначе я мог себя выдать. Не раз мелькала безумная мысль - бросить все и побежать в соседний номер. Выйдя на балкон я скурил три папиросы, прежде чем вернулся в комнату. Да и то, пока я стоял на балконе, оперевшись локтями о перила, мои глаза то и дело косились в сторону её балкона, в ожидании какого- либо движения или шума. Я оглянулся назад: жена просыпалась, лениво и сонно ворочаясь на кровати. В тот миг меня, словно током, пронзила сумасшедшая идея. Мои пальцы так сильно сжали поручни балкона, что побелели. Сам дивясь тому, что делаю, я вдруг перекинул ногу через перила, затем вторую и оказался стоящим над пропастью высотою в три этажа. Я бросил взгляд в сторону жены – она по – прежнему лежала на кровати, нежась утренней дремотой, её волосы были раскиданы по подушке. В следующую секунду мои руки уже сжимали поручни соседнего балкона. Мой взгляд впился в чужие окна. Я был вознагражден; там, на кровати лежала она и держала в руках книгу, но голова её то и дело склонялась на бок и взгляд соскальзывал в дальний угол комнаты. Было заметно, что она силилась взять себя в руки, злилась и заставляла себя читать, но снова и снова смысл текста ускользал от нее. Я блаженствовал: самые сокровенные желания исполнились – мои глаза пили очарование исходившее от неё. Подлинная жизнь наполняла мои вены и разливалась по телу успокаивающим теплом… Понимая, что не могу больше позволить этому безумию продолжаться, я , сжав зубы, подтолкнул непослушное тело обратно к своему балкону. Жена все ещё лежала на кровати, не спеша подниматься, но, когда я вошел в комнату, вопросительно посмотрела на меня.

- Я просто дышал свежим воздухом – быстро придумал я отговорку, чувствуя, что краснею и поспешил удалиться в ванную комнату, не придумав ничего иного как побриться, хотя брился только вчера вечером. Необходимо было привести взбудораженные мысли в порядок и успокоиться. Я всё ещё пребывал в легком шоке от своего поступка. Что со мной? Что я делаю? Зачем мне это? Эти вопросы родились в моей голове и ставили меня в тупик. Я не находил ответа и из – за этого начинал паниковать. Вдруг я вздрогнул: на шее появилась тоненькая алая полоска из которой засочилась кровь.

- Черт! – выругался я вслух.

Мне снова с удвоенной силой захотелось бросить всё и ринуться в соседний номер, невзирая на то, что могу оказаться нежеланным гостем. Я был уверен, что найду там успокоение… Руки мелко дрожали и я снова порезался. Разозлившись на себя , я бросил бритьё и вернулся к жене, лег рядом с ней, заложив руки за голову и изображая беспечность. Желая размять шею, я повернул голову в сторону окна и заметил, как что- то мелькнуло над перилами, затем ускользнуло в сторону вожделенного балкона. Я метнулся на балкон и увидел как над соседними перилами исчезла женская ножка, обутая в чёрную туфлю. Женские пальчики отпустили перила и скользнули вслед за ножкой. Мои же ноги вдруг ослабели. Невероятная догадка осветила сознание: неужели это была Она. Несомненно она, та самая женщина, чьё обаяние вытворяло со мной невероятные вещи. Но что она делала несколько секунд назад? Неужели она решилась проделать тот же трюк, что и я? Почему? Широкая улыбка обнажила мои зубы. Я готов был плясать от радости, даже не будучи уверен в мотивах её поступка. Сердце моё прыгало в груди. Я вернулся к жене. Изображать спокойствие было уже невозможно – я сиял.

- Какое прекрасное утро! Такое яркое солнце.

- Да?

Жена равнодушно посмотрела в окно. По её взгляду я понял, что она ничего не видела, но почему – то мне сейчас это было безразлично. Ликование овладело моей душой. Я уже не отдавал себе отчёта в чувствах и настроении, заставлявших моё сердце петь и танцевать. И хотя впереди меня ожидала деловая встреча, моё равнодушие распространялось и на неё. Меня будоражили мысли очень далёкие от всего, что не касалось соседнего номера и женщины, живущей в нём. Но так или иначе я попытался взять себя в руки и через два часа направился на встречу. Провёл я её плохо и с трудом помнил, что на ней было, о чём был разговор, смысл которого я вообще не улавливал. Я думал о Ней, о своей жизни в миг изменившейся. Почему – то пришла уверенность, что всё изменилось бесповоротно и назад пути нет.

Когда я вернулся в гостиницу, то с ужасом вспомнил, что обещал жене и детям сводить их в музей. Это так далеко от сюда, но это было необходимо. «Я, всё же, женат и у меня есть дети и я не собираюсь их бросать» – напомнил я себе. В который раз я сжал зубы и напряг всё свою волю, пытаясь изгнать запретные мысли из головы, а сладостные чувства из сердца. Это стоило мне огромного количества нервной энергии, но я добился своего - я твердо сжимал своё сознание в кулаке, ни на секунду не давая послабления. Крайнее напряжение достигло предела – теперь моё тело казалось каменным, во рту пересохло и разболелась голова, но я крепился. Я вернулся за семьёй, чтобы захватить их в музей. Когда мы все вместе спускались в вестибюль, я на мгновение застыл. Взгляд мой впился туда, вниз, выделив из общей обстановки одну единственную фигуру. Тоже черное платье, те же туфельки, равномерно, один за другим, выскальзывающие из под края платья. «Это Она!» Мысль обожгла меня, заставив всё тело в ту же секунду встрепенуться. Тут я понял, что дочь тянет меня за руку.

- Пап, ну пойдём же.

- Или ты боишься ступенек? – пошутила вторая дочь.

Я поймал удивлённый взгляд жены. Что ж, я должен был идти, хотя ноги мои подкашивались. Мы спустились с лестницы, а та волшебная женщина шла нам на встречу, направляясь к лестнице. Она подходила всё ближе и ближе. Дыхание моё участилось, но когда я поравнялся с чарующей незнакомкой, оно и вовсе оборвалось. Она была так близка и в тоже время так недосягаема. Каким – то неведомым мне чутьём я улавливал мощные волны обаяния, исходившие от неё. Мне буквально казалось, что они омывают моё тело, неудержимо просачиваясь в душу, чтобы затопить сердце горячим потоком. И тут произошло невероятное и непредсказуемое( по крайней мере для моего сознания) – тыльная сторона моей левой ладони на миг соприкоснулась с её рукой. Время вдруг остановилось, рука онемела. Возникло ощущение словно моей груди коснулись жгучие пылающие языки солнца. Щёки тот час вспыхнули огнём, а сердце почти разрывалось в груди. В какое – то мгновение мне показалось, что её рука дрогнула… Но эта вечность прошла, как только мы разошлись и я вновь погрузился в пустоту бытия, слишком бесцветного, чтобы выдержала моя душа; в уголках моих глаз застыли слёзы, из груди вырвался вымученный выдох. «Она даже не взглянула на меня! Она смотрела прямо перед собой!» - с ужасом подумал я. От этих мыслей мне стало ещё хуже… «Но ведь и я смотрел только вперёд. Я боялся выдать свою страсть» Мне стало значительно легче, ведь я уцепился за надежду. Но все эти чувства перекрыло розовое марево, окружившее моё существование. Я купался и тонул в этом величайшем из великих морей – я захлёбывался любовью.

- Пап, а почему у тебя такие красные щёки?

Вопрос дочери вернул меня на землю.

- Здесь что – то жарковато – ничего другого в ответ я придумать не смог.

- Нисколько - холодно произнесла жена, опять окинув меня удивлённым взглядом.

Я ведь почти выдал себя. Через секунду моё лицо приняло серьёзное выражение и шаг стал уверенней. Мы вышли на улицу и прохладный ветерок освежил моё лицо, придав ему обычную окраску. От чрезмерно сильных эмоций и усилий воли вновь разболелась голова. Более или менее сносно я провёл поход в музей, правда пару раз я задел плечом углы и один раз чуть не сбил экспонат. Но под конец осмотра со мной случилось нечто невероятное: меня вдруг словно пронзили тысячи игл и пламя нетерпения охватило душу, я готов был сорваться с места и бежать со скоростью стрелы. Когда мы выходили из музея я сам от себя этого не ожидая вдруг рванулся прочь. Не помню когда я в последний раз так бегал, но казалось я убегал не только от жены и детей – я бежал от себя. Но как оказалось я бежал именно к себе. Жена остановилась и с раскрытым ртом смотрела мне в спину, дети звали меня, одна из дочерей смеялась, найдя ситуацию нелепой. Я бы тоже так посчитал, если бы мог. Мои чувства прорвав плотину воли с новой силой устремились вперёд, летя впереди меня и подгоняя к гостинице. Я мчался сломя голову – силы, более громадные, чем всё моё существо, гнали меня. Я не воспользовался никаким транспортом, хотя так было бы быстрее. Сейчас я желал только одного – бежать к ней! Я не чувствовал времени и не помнил сколько его прошло, только вкус крови в горле заставил меня признать, что бежал я слишком быстро и слишком долго перенапрягая возможности организма. Но то, что я увидел, подбегая к гостинице, явилось мне наградой за все мои переживания и жертвы. Она, именно Она бежала мне на встречу, выйдя из дверей гостиницы. Она увидела, что я бегу к ней на встречу, но в нерешительности остановилась, затем, заулыбавшись, бросилась ко мне ещё быстрее. Она бежала ко мне, а не куда – то ещё. Я споткнулся и чуть не упал. Мы столкнулись и я из всех сил стиснул её в своих объятиях. Наши губы сомкнулись в туже секунду, жадно впиваясь друг в друга. Далее всё происходило словно во сне. Я совершенно лишился памяти и какой – либо осознанности происходящего. Ручаюсь, что тоже было и с ней – я видел как сияли её глаза, чей взгляд с таким вдохновением скользил по моему лицу. Из этого я заключил, что она так же была влюблена в меня, как и я в неё. Взявшись за руки, мы побежали в гостиницу. Едва за нами закрылись двери лифта, мы снова бросились в объятия друг другу. Я позволял своим рукам большую вольность прямо здесь в лифте, с наслаждением пил её прерывистое дыхание, обжигавшее мои щёки и шею. Мы еще не произнесли ни слова, но всё и так было понятно: мы хотели друг друга с невероятной яростью, необычайно сильная страсть овладела нами. Мы выскочили из лифта и побежали к её номеру. Она попыталась открыть дверь, но ключ выпал из её дрожащих пальцев и мы оба потянулись поднять его, стукнулись головами, что заставило обоих рассмеяться. Всё же мы схватили его и сделали это одновременно. Как и вчера, мы пожимали друг другу руки и причиной тому являлся ключ. С ещё большей страстью мы впились в друг друга и, толкнув плечами дверь, открыли её и ввалились внутрь, упав на пол. Я безумно хотел её и, как я понимал, она меня тоже. Пыл давно оставленной позади молодости с новой силой вспыхнул в нас и мы точно юнцы впервые упивались любовными утехами. Сердца наши пылали, желая сгореть в этом безумном пламени, охватившем нас так внезапно. Глаза её сверкали сейчас так же ярко, как, наверное, и мои.

Под сладость её поцелуев мой рассудок окутал блаженный туман и горячая красная кровь взяла верх. Я уже не контролировал себя и позволил райскому наслаждению заполнить всё моё существо…

Примерно через час волна жаркой страсти отхлынула, оставляя наши души тлеть в сладостной истоме. Мы просто лежали на её кровати крепко обнимая друг друга, словно боялись, что это прекрасное видение растает едва мы отпустим друг друга. Мой прежний мир рухнул, словно карточный домик – я был в этом абсолютно уверен. Лишь с легкой грустью я оглядывался на своё прошлое. Моё настоящее было куда приятнее.

Я забыл спросить её имя. Да и важно ли это было. Главное, что она была рядом.

- Бежим! – вдруг выпалил я.

- Куда? – удивилась она, подняв брови.

- Я имею ввиду – вообще. У меня здесь семья. Я хочу сбежать вместе с тобой.

- Хорошо – согласилась она. – У меня нет семьи, но я готова сбежать с тобой. Это так романтично.

- Я люблю тебя! – признался я, глядя ей прямо в глаза.

- Я тоже тебя люблю. Бежим!

Когда мы завершили приготовления, я вышел в коридор и прислонился ухом к своей двери. Странно, но от туда не доносилось ни звука. Может быть они ещё не вернулись, хоты прошло довольно много времени? Затем я шепотом позвал свою новую спутницу и мы вместе побежали к лифту. Я даже ни разу не оглянулся, даже мысли не мелькнуло в моей голове о прощании с семьёй, настолько я был поглощен безумием этого романа, обрушившимся на меня, словно снег на голову. Так внезапно проснувшаяся во мне юность с небывалой силой жаждала романтики. Я будто бы сбросил старую кожу и теперь, обновленный, вдыхал аромат возрождающийся жизни каждой порой. Мы выбежали через главный вход и сразу свернули в сторону, чтобы не попасться под мои окна, и бежали мы в противоположную сторону той, откуда могли появиться моя семья, если они ещё не вернулись. Мы просто бежали, но этот смех доставлял нам такую радость, что прохожие оглядывались на нас, видя как беззаботно и громко мы смеёмся.

Прошлое осталось позади и мы не знали, что принесет нам будущее, кроме всеохватывающей взаимной любви.

 

Конец.