Горе падений, горы бумаг – Я ли поэмы не изрекала? Жил-был на свете маленький маг: Негр и родом из Сенегала. Царской он крови, добр и решим. Гордость и слава трех поколений; Мог он, наверно, зваться большим, Если не слыл бы узником лени. Он улыбался, глядя в окно:. «Пусть пролетает дней вереница. Многим лениться в мире дано, Мало кто может не суетиться…» Как-то однажды, ночью без сна Развеселившись в пьяном угаре Он с заклинаньем сел на слона, Что был персидским шахом подарен. Но, перепутав мантры, исчез – Что не вершится магами спьяну? Нет, не вознесся он до небес, А перенесся за океаны: В Питер туманный, где был согрет Счастьем, в котором нужен ли разум: С пышной блондинкой; через сто лет Правнук родился голубоглазым. Ликом белее снежной зимы, Внешнего сходства с прадедом мало, Знал он о предке меньше, чем мы. Негр, мол, родом из Сенегала . Память хранится битым стеклом Данью ударам в нас и удачам… Часто ли знаем мы о былом? Не потому ли платим и плачем? Бред многих тянет в синюю высь: Старта не видно, в финише – фетиш; Лишь на мгновенье остановись, Перенесешься и не заметишь. Правнук Геннадий спал до зари Днем же не ведал грусти и лени. Генная память, черт побери, Все же симптомом выплыла в Гене. Сколько трагичных строчек не лей, Но не закончу сказ я скорее… Бедный очкарик стал вдруг смуглей, Мерз, часто грелся у батареи, В долгие ночи выл без конца, Всем объясняя, чтоб не ругали: Встретил во сне, мол, тень праотца. Должен, мол, магом быть в Сенегале… Доля сия пока не про нас Но вызывает страх откровенный В дурку возили Гену семь раз, Где силой мыслей рушил он стены. Стены разрушить может любой Слышали много мы этих басен. Кто от того, что спорит с судьбой, Кто потому, что с ней же согласен; Кто – разозлившись на белый свет, Кто – пребывая в маниакале, Только конца тем домыслам нет… Слухи в дурдоме, не умолкали. Лечащий врач Геннадия в тон С магом запел, и в этом процессе, Молвил, что псевдоармагедон Многих несчастных спас от депрессий. То ли с рожденья он голубой, То ли не думал он о зарплате, - Гене шепнул: "Хочу быть с тобой" И поселился в той же палате, Стены пытаясь рушить при том, Мантры читая, мило и хмуро. Умер в стараньях. Понял дурдом. Гуру наш Гена. Гена наш Гуру! Главврач больницы оберегал Место работы. Что ему траты? Он пациенту сам в Сенегал Выбил билеты где-то по блату. Гена был счастлив. И сгоряча Руки в объятьях бодро раскинув. Искрой из глаза сбил главврача, Тот бездыханный рухнул на спину. «В магах быть должен истинный лед, Огнеопасны чувства и гены. Развеселишься - близких убьет», - Сидя у трупа, понял наш Гена. В трансе покинув добрый дурдом, Яд прикупив у знакомой девицы. Гена решил погулять, а потом, Не дожидаясь суда, отравиться. Совесть нам часто жить не дает, Где его только тоска не таскала! Гена, волнуясь, сел в самолет, Чтобы добраться до Сенегала. Духи там предков, что в наши дни Могут помочь его странной природе. Вот пристегнули люди ремни, Смотрит в окно он - трап не отводят. ----------------------------- Черная «Волга», выхода нет! Мчится по трапу целая рота. «Не ФСБ ли?», - молвил сосед, Маленький мальчик. Ищут кого-то… Входят, и – к Гене: целый отряд. Не хладнокровен он, несомненно, В ужасе диком вспомнил про яд, Принял. И что же видит наш Гена? Крутят соседа. Слышится стон Маг-то поверил: рядом с ним кроха, А оказался карлик-шпион. Натренирован, видно, неплохо. Всех раскидал. В этот миг не спеша Гена скончался. Облако.. пар…лик.. Голос чужой: "Ты готова, душа?" Смотрит, а рядом: все тот же карлик. Только с крылами, в сером пальто, .Странность заметив, молвит степенно: «Я - ангел смерти», - Ты то, мол кто? «Гена? Какого черта здесь Гена?» Маг понимает: шли не за ним, И не его здесь вовсе искали. Эту поэму мы сохраним, Чтобы не думать о Сенегале, Чтобы не спорить с глупой судьбой, Как бы нас страхи не уверяли. Если гуляет рядом с тобой Смерть – убедись сначала: твоя ли? Пусть все решится, как суждено – Знай, что без меры и без условий Рвется на небо или на дно Что-то, что выше плоти и крови. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
