Я проснулся в половине двенадцатого. В узкой каюте было пусто. Два моих соседа были на вахте, у меня же был свободный день. В открытый иллюминатор доносился крик чаек, стрекот портового буксира. Глухой пароходный гудок окончательно стряхнул с меня обрывки сна. Я сел на койке и коснулся босыми ногами холодного пола. Одевшись, я плеснул в лицо холодной воды из под крана, побрился и причесался.

В коридоре играло радио – какая-то восточная песенка. Я поднялся по трапу на палубу. Вот уже четвёртые сутки мы стояли в этом порту. Какие-то неполадки вышли с документами, и наш старпом их улаживал сейчас в местной таможенной конторе.

По соседству с нашим судном стоял эстонский лесовоз. Хитрые эстонцы продавали русский лес втридорога. Тамошний боцман – улыбчивый Уве, завидев меня крикнул: «Тере!» - и помахал рукой.

- Тере, тере! – крикнул я, а про себя добавил: «вана кэрэ», что в переводе с эстонского примерно означало: «здравствуй, здравствуй, хрен мордастый». Это такая детская считалочка у их детей.

Голый по пояс матрос драил палубу. Матросы у нас румынские – все, как один доходяги. Одна кожа да кости – все ребра пересчитать можно. Однако их труд самый дешёвый.

Я поднялся ещё выше по небольшому трапу. Там была радиорубка. Сегодня не моя вахта, очереди Васи. Я приоткрыл тяжёлую дверь с иллюминатором и заглянул внутрь.

Радиорубка – небольшое помещение, в котором расположена судовая рация. Вася сидел за столом в наушниках и что-то слушал. Завидев меня, он отложил наушники.

- Доброе утро! А чего в город не идёшь?

- Не знаю, - пожал я плечами, - чего-то не хочется…

- Ну ты даёшь! Такой город! Мечети, храмы, музеи… Особенно советую зайти на рынок!

- А что там? – за долгие десять лет в морфлоте я повидал столько восточных рынков, что ещё раз появляться там не было ни малейшего желания.

- А там есть классные девочки! – Вася подмигнул мне.

Честно говоря, я всегда опасался портовых девчонок, потому что как правило они носили в себе целый букет разных заболеваний, однако проветриться всё же стоило.

Было жарко, и я оделся в летнюю парадную форму – белую рубашечку с небольшими погончиками и фуражку с белым верхом. От порта в город шёл маленький пыльный автобус. В нём ехали моряки и местные жители, которых доставил с острова на большую землю пассажирский катер. Напротив меня села местная девчонка. Кожа у неё была смуглая, почти как у мулатки, а чёрные волосы собраны в клубок. На ней была совсем коротенькая юбочка и жёлтая майка.

За окнами мелькали виды здешних нищенских деревень, дорогая была пыльная, автобус трясло на каждой кочке, отчего грудь девушки вот вот должна была выскочить из-под тугой маечки. Я невольно скользнул по ней взглядом. Лифчика на ней не было. Мой взгляд спустился ниже. Смуглые ножки стояли неплотно, и я увидел белый треугольничек трусиков у неё между ног.

Она перехватило мой взгляд и раздвинула ноги насколько позволяли сиденья. Теперь мне было видно почти всё.

- Господин офицер желает девушку? – беззастенчиво спросила она на ломаном английском.

- Что? – переспросил я.

Она провела рукой по своей ляжке сначала в одну, потом в другую сторону, как бы приглашая меня сделать то же самое.

- Я умею делать абсолютно всё, может быть поедем ко мне домой? – продолжала она.

- Но… я…

- Всего десять долларов, и вы сможете остаться у меня на ночь!

Она приспустила брительку со своего плечика и положила руку мне на колено.

- Благодарю вас, это очень заманчиво, - сказал я, - но я еду в город по делу.

- Жаль, - сказала она, убирая руку и сдвигая ноги. Остаток пути она смотрела в окно, как ни в чём ни бывало.

 

Мы прибыли в центр города, и он поразил меня роскошью. Высокоэтажные небоскрёбы упирались в небо своими башнями. Сотни сияющих вывесок сверкали тут даже днём. По улицам мчались дорогие японские и французские машины, на работу спешили клерки в белых рубашечках и при галстуках. И всё же это было лишь кажущееся благополучие. Стоит отъехать на метро всего на две станции, и мы окажемся в грязных трущобах, где люди живут в домах из картонных коробок и фанеры, где человеческая жизнь и женская честь не стоят ломаного гроша.

Один мой знакомый – бизнесмен из Воронежа, был в этом городе по делу. Он рассказал мне, что в этой стране можно купить абсолютно любую женщину. Живя в отеле, он мог снять горничную и официантку, уборщицу и девушку из справочного бюро. Также можно было заказать девушку на всё пребывание здесь всего за десять долларов.

 

Весь день я гулял по улицам, заходил в магазины. Стоило мне зайти в магазин, как продавец выгонял из него всех местных жителей. В магазине становилось сразу пусто и чисто, а продавец, зная русскую щедрость, выкладывал передо мной самый дорогой товар. Я же, честно говоря, искал что подешевле.

 

Новый город быстро кончился, уступив место старому городу. Здесь были хижины из глины, и нищие сидели прямо на улицах. Высоко к небесам возвышались лазурные башни минарета и городская стена с ажюрными зубцами.

Здесь водили бесчисленные группы туристов – из Японии, Бельгии, Шведции, Германии. В основном, это были старички и старушки, вышедшие на пенсию, и скопившие немало средств на банковском счету, чтобы скрасить свой досуг.

Для меня здесь всё было в диковинку – старинные башни, впитавшие в себя аромат древнейшей культуры, дома из глины и камня, местные жители в чалмах и девушки, прикрывшие лицо чадрой. Я и сам незаметил, как стало темнеть. Зайти на рынок и на судно! – решил я.

 

У торговца древними папирусами, которые делал его сын в палатке по соседству, я узнал, как попасть туда. Рынок был в старом городе, в восточной его части. Я и сам мог бы его найти, просто надо было подальше пройти.

 

Темнело. Над городом нависло синее сумереченое небо. Но здесь было светло из-за бесчисленных огней, зажжёных тут и там. Вдоль узких проходов протянулись палатки и лотки, играла восточная музыка, которую играли уличные музыканты, а девушки танцевали танец живота. Огромная толпа собралась вокруг чернокожего исполина, который выдыхал огонь из своего рта. Здесь продавали даже одежду и туристки из Америки, не стесняясь ни мужчин, ни продавца мерили футболки, стоя голыми по пояс. Здесь были и украшения из кораллов и жемчуга, которыми было богато здешнее море, а также из изумрудов, рубинов и янтаря. Стоило наивной туристке что-то взять в руки, как хитрый продавец ни за что не соглашался взять товар обратно, пока она его не купит. Правда, и торговались они очень хорошо, охотно сбавляя цену. Я ничего не собирался покупать – мой дом ломился от безделушек со всего света, мне интересно было просто наблюдать. Эта чарующая восточная обстановка здорово сбрасывала с меня скуку, поселившуюся в сердце после семи месяцев плаванья.

 

- Господин офицер, господин офицер! – услышал я чисто русскую речь. Я обернулся. Прямо передо мной стоял человек, одетый, также, как и все тут. На нём была чалма и стёганый халат.

- Вы говорите по русски? – удивился я.

- Совсем чуть-чуть, - скромно склонил он голову, - я учился в Советском Союзе, институт имени Баумана… Москва, семидесятые годы… Я вижу, вы не интересуетесь нашими товарами. Вы совершенно правы. Всё, что здесь продаётся – просто дешёвые безделушки, специально для туристов. Вам здесь делать нечего. Господин офицер побывал во многих странах и не интересуется вещами?

- Верно, - сказал я, - у меня всё есть.

- Однако, я смею вам предложить нечто совсем особенное, то, что мы не станем предлагать первому встречному! Такого развлечения вам нигде не предлжат!

- Вы собираетесь предложить мне девушку!

- О! – поднял человек обе руки, - как вы могли даже предположить такое? Местные дешёвые девки… Разве я осмелился бы предложить такое белому господину из большой северной страны?

- Тогда что же?

- Пойдёмте со мной, и вы сами всё увидите, - улыбнулся он.

- Пойдёмте, - согласился я. Мне стало интересно.

Он быстро повёл меня между рядов, потом мы свернули направо. Там стояла розовая палатка, в которой горел свет. Мы вошли внутрь. Трое туристов из Европы курили здесь кальян. Мы прошли мимо них и вышли на ту сторону. Это была оборотная сторона лотков. Здесь было темно, и здесь не было туристов. Местные продавцы катили тележки с товаром, взад-вперёд шныряли какие-то дети. Мы прошли в самый конец этого внутреннего двора и остановились перед шатром, который до половины был синий, а дальше белый.

- Проходите, пожалуйста, - протянул руку вперёд человек.

- А вы?

- О нет, только после вас!

Я раздвинул покрывала и шагнул внутрь. В первый момент я ничего не увидел, но потом изображение прояснилось. Стены внури были чёрными. Неясный синий свет от двух светильников тускло освещал всё вокруг. За низким столом сидела женщина с чёрными, как смоль, волосами и чёрными глазами. На ней был чёрный балахон, который скрывал её почти всю, из-за чего она почти растворялась в этом полумраке. Перед ней стоял стол, на котором стоял большой хрустальный шар.

- Проходите, господин офицер, - услышал я. Она говорила не разжимая губ, а голос раздался откуда-то сзади меня. Я вздрогнул. Я не мог определить языка, но я его понимал. Чисто рефлекторно я обернулся. Там никого не было. Она рассмеялась, и смех как будто бы пробежал вокруг меня.

- Садитесь, - указала она мне жестом на мягкий пуфик. Я разулся и сел, скрестив ноги по-турецки. Она подняла обе руки вверх, и между ними будто бы проскочила искра. На столе появилась колода карт таро. Она перетасовала карты и разложила из них комбинацию.

- Господин офицер ищёт любовь, - сказала она, и я не понял, вопрос это или утверждение. Мне вспомнилась Танька, наш последний вечер…

- Господин офицер очень доверчив, - продолжала она, - нельзя так верить людям, - господин устал искать любовь, устал быть один. Однако открытое сердце, это не всегда плохо! Я разложу ваш путь на картах, всё будет иначе, всё будет хорошо.

Она выложила из карт квадрат. На картах были какие-то сказочные существа, черепа и другие магические символы.

- Четыре прекрасные девушки ждут вас! Вам только надо выбрать лучшую!

Только теперь я разглядел, что на стенах шатра висят эротические картины. Они были выполнены в восточном стиле, и показывали различные позы актов любви. Позы были такие вычурные, что мне и в голову бы не пришло, что это можно делать так.

- Это мантра, - будто прочитав мои мысли, сказала девушка, - она научила восток любить…

Мне вдруг показалось, что я во сне, настолько необычным было всё происходящее. Она поставила на стол серебрянное блюдо с чем-то зелёным. В блюдо была воткнута ложечка.

- Возьмите одну ложечку, господин офицер, - сказала она.

- Что это? – спросил я. Не дожидаясь пока я это сделаю, она сама зачерпнула ложкой это зелёное и поднесла её к моим губам. Я рефлекторно открыл рот и почувствовал неземную сладость…

- Хорошо, - улыбнулась девушка. Она обхватила руками хрустальный шар, и он вдруг засветился изнутри. В нём я увидел лицо Тани, которое было красиво и нежно, как в наш первый день… По изображению пошли синие волны, и вот всё меньше она напоминало мне этот образ. Девушка в шаре стала блондинкой, а чёрная колдунья куда-то пропала. Вместо неё я увидел лишь чёрную кошку… Сияющий шар всё приближался ко мне, и через какой-то момент я понял, что больше не вижу этого шатра. Мои глаза были закрыты, и я всё не мог их открыть…

 

Когда же я с усилием их приоткрыл, то сейчас же снова затворил. Мне прямо в глаза светило солнце. Я поморгал, не поверив своим глазам. Но солнце было настоящим, и оно меня пекло… Неужели уже наступил день? Тогда сегодня моя вахта! Где корабль?

Я сел. И ахнул, настолько то, что я увидел, не соответствовало привычной картине. Я сидел на песке, на берегу лазурного моря. Оно было совсем другого цвета, чем здешнее привычное уже жёлтое море. Это море было цвета неба, цвета ночного воздуха. Подо мной был меленький белый песок, а вокруг были только зелёные пальмы и тропический лес. Я встал. На мне были шорты и футболка. Я не поверил своим глазам, но факт оставался фактом. Я пошёл по мокрому песку вдоль воды. Море было спокойно, еле слышно шептало мне нежные слова, слегка облизывая прибрежный песок. До самого горизонта не было ни одного кораблика, а на берегу не было домов. Я поднял из-под ног маленький плоский камушек и закинул его в море. Камушек подпрыгнул пару раз, проскакав по воде, и юркнул под воду. Тотчас в этом месте из-под воды вынырнула прекрасная девушка. Она откинула назад свои светлые длинные волосы и посмотрела на меня. Я тоже смотрел, не в силах отвести взор от этого прекрасного зрелища. Она медленно шла в воде, всё больше и больше поднимаясь над ней. Сначала из-под воды показались её красивые плечи, потом грудь, тело. Вода красиво обтекала её, как гель и скатывалась вниз крупными каплями. На ней был красивый красный купальник, который красиво облегал её фигуру и не скрывал почти ничего.

Я стоял и смотрел на неё, и она мне улыбнулась. Она вышла из воды и вопросительно посмотрела на меня. У неё бронзовая кожа, чуть тронутая загаром и красивые открытые глаза.

- Я… - начал я что-то говорить. Девушка улыбнулась и приложила пальчик к моим устам. Она взяла меня за руку и повела куда-то по берегу. Я шёл по песочку, и он совсем не колол моих босых ног. Наоборот, он ласкал их, я шёл будто по огромному шёлковому покрывалу, расстеленому по всему берегу.

В глубине острова, среди пальм, была большая палатка красного цвета. Она была натянута между двух кокосовых пальм. Девушка поманила меня, и мы вошли внутрь. В палатке было светло и просторно, изнутри стенки казались розовыми. Посреди палатки стоял низкий столик, уставленый яствами, справа было ложе. Мы сели рядом на это ложе, и меня коснулась её голая нога. Я провёл по ней рукой. Её кожа была нежная и шелковистая, будто бархат. Девушка взяла со столика плод манго и разломила его пополам. По её руке заструился жёлтый сок. Я взял в рот свою дольку, и дурманящая меловая сладость обволокла мой рот и язык. Девушка поднесла ко рту свою половинку и затолкнула языком косточку себе в рот. Она облизнула губы и придвинулась ко мне. Наши губы соприкоснулись. Еле ощутимо. Её губы манили меня, и я припал к ним, как к источнику живительной влаги. Она целовалась, как кошка, то лаская меня, то покусывая меня, но совсем легонько. Я почувствовал её язык. Он был вкуса манго. Косточка манго перекочевала ко мне в рот, описала там дугу и вернулась к ней. Я чувствовал пряный аромат кожи её лица, и он кружил мне голову, заставляя забыть обо всём. Я провёл руками по её длинным волосам. Они струились, будто пена, будто струи воды лились они между моих пальцев, а мы всё целовались постанывая от переполняющего удовольствия. Я обнял её, и почувствовал, как она прижимается ко мне своей красивой грудью, как проводит рукой по моим волосам и ласкает мою шею одним только кончиком пальца, отчего по телу бежали мурашки. Её пальчик спускался всё ниже и ниже вдоль моей спины, и постепенно она положила мне на спину свою ладонь. Её рука ласкала мою спину, прижимала меня к ней, и я чувствовал, что я тоже хочу проникнуть в неё каждой своей клеточкой, стать с ней единым целым…

Я развязал завязки её топика, и он упал к ней на колени. Предо мной предстала её большая красивая грудь с тугими розовыми сосками, которые набухали и подрагивала от наслаждения. Я встал перед ней на колени и коснулся губами одного из её сосков, чувствуя, как он напрягается. Тогда я обхватил его губами, будто младенец. Она застонала, а во мне проснулись давно забытые детские инстинкты, и я снова был будто бы рядом с матерью, когда она кормила меня грудью. Я лизал, ласкал языком, сосал её грудь, а она стонала и ласкала мою голову, зарываясь пальцами в мои волосы, иногда сжимая их, а иногда отпуская. Двумя руками ласкал я её мягкие грудки, проводя по соскам большими пальцами, то сжимая, то разжимая их, но очень нежно. Стоило мне захватить далеко в рот её сосок, как девушка начинала стонать всё сильнее и сильнее, а мне хотелось причмокивать, как в детстве, ласкать её соски кончиком своего языка…

Она взяла со стола серебряный кувшин с вином и наполнила две чаши тягучей красноватой жидкостью. Я поднёс к губам чашу и почувствовал пряный запах особого восточного вина, от которого кружилась голова. Она пила очень красиво, прихватив чашу нижней губой. По её щекам, подбородку, шее и груди текли тонкие красные струйки вина, не попашего ей в рот. Я припал губами к её телу и стал слизывать эти струйки снизу вверх, отчего её тело слегка подрагивало. А мне хотелось облизать её всю, как сладкое мороженное…

Она взяла большой кувшин с водой и вышла из палатки. Я пошёл за нею. Она протянула мне кувшин и встала на колени. Я стал на неё воду, а она растирала ею своё тело. С моря не было ни ветерка, лишь чайки летали над побережьем. На поляну падали солнечные лучи, прореженные сквозь жаллюзи пальмовых листьев…

Большой зелёный попугай с красными кончиками крыльев и синим хвостом сел на нашу палатку. Мы улыбнулись ему, и он поднял свой гребешок в знак своего расположения. Её губы были совсем близко от меня, и она прикоснулась ими к моему телу. Её язычок поднялся до пупка, заглянул в него и обошёл вокруг несколько раз, потом она обхватила руками меня сзади и принялась яростно зарываться в меня носом и кончиком языка. От переполняющей нежности у меня подкосились ноги, и я опустился рядом с ней на колени. Я целовал её лицо, шею, плечи, грудь, покрывая каждую её клеточку частыми горячими поцелуями. От каждого она слегка вздрагивала…

Мы вернулись в палатку. Я снова сел на ложе. Она потянула вверх мою футболку, и я поднял вверх руки, чтобы помочь ей её снять. Сняв с меня футболку, она опустилась рядом со мной на колени. Её язычок коснулся моей груди, прошёлся вокруг соска, потом прикусил его язычком. Сосок стал твёрдым, и она ослабила свои зубки, стала часто-часто лизать его, будто зализывая следы своих зубов. Также поступила она и со вторым соском. Когда она то покусывала, то лизала мою грудь, мне хотелось прикрыть глаза и прижаться к ней как можно сильнее. Я запустил руку в её волосы, и прижимал её голову к себе, а она то кусала меня, то лизала, и скоро вся моя грудь была в следах её маленьких зубок и влажная от её языка…

Она провела рукой по моей спине и нащупала ремень на шортах. Спустившись руками сверху вниз, она медленно растегнула пряжку моего ремня, расстегнула пуговицу на шортах и молнию, так, чтобы показался край моих плавок. Она поцеловала меня туда, и сразу же там началось волнение, та часть плавок заметно приподнялась. Девушка улыбнулась и посмотрела на меня. Я прикрыл глаза, и она межденно стянула мои шорты вниз. Я остался в одних плавках. Она уложила меня на ложе и зашла со стороны головы. Я увидел над своим лицом её грудь и сжал её руками. Она опустила её мне на лицо, и я стал ласкать её ртом, жадно хватая в рот то левую, то правую. А она коснувшись языком моей груди стала спускаться всё дальше и дальше. Её ротик описал полудугу вокруг каждого соска, медленно спустился к пупку. На секунду она втянула его губами к себе в ротик, стараясь зарыться туда язычком, а потом резко выпустила. Надо мной был её животик и красная полоска трусиков. Я поднял обхватил руками её мягкую, но в то же время упругую попку и потянул трусики на вниз, на себя. Она упали мне на лицо.

Тем временем она добралась до края моих плавок и стала медленно отодвигать их край, который уже давно топорщился от распирающего меня желания. Она аккуратно спустила их на колени, обнаружив то, к чему так давно стремилась. Сначала я почувствовал ТАМ её губки. Она просто поцеловала меня туда. Потом лизнула язычком, будто мороженное. Я застонал. Всё там потянулась навстречу к ней, но она не торопилась.

От распиравшего меня возбуждения я ласкал, мял, тискал её попку. Постепенно она опустила на меня свои бёдра, и у меня перед глазами оказалась её киска… Я коснулся её губами, ощутив еле заметно щетинку, поднялся к розовому цветку клитора и запустил язык в его лепестки. Цветок расцвел и стал набухать… А я ласкал и ласкал его, то описывая вокруг круговые движения, то засасывая его в рот целиком, то буравя твёрдым кончиком языка. Она стонала, и я чувствовал как именно я должен ласкать её, чтобы доставить ей пик удовольствия. Тем временем она погрузила самый кончик моего «дружка» себе в ротик, и я почувствовал себя на вершине блаженства. Я делал поступательные движения бёдрами, чтобы проникнуть к ней в ротик, как можно глубже, продолжая вылизывать её чудесный цветок… Наконец мне удалось протолкнуть член к ней в ротик почти целиком. Она то заглатывала его почти целиком, то выталкивала язычком, отчего он сильно сжимался, и начинал пульсировать, а меня распирала приятная внутрення дрожь…

Мы стали действительно одним целым, машиной «любовь», единым слаженым механизмом для доставления друг-другу наслаждения. Она стонала всё громче и громче. Её бёдра конвульсивно сжимались, а колени сжимали мою голову, которая была зажата между них. Я лизал её, не снижая темпа, отчего она силилась всё сильнее сдвинуть бёдра вместе. Мой член тоже был у неё во рту, как в раю. Я чувствовал тепло её влажного язычка, иногда он касался её горла, иногда она загоняла его за щеку. Приятная дрожь пробежала по телу. Я почувствовал сильный импульс в голове, и мои руки изо всех сил сжали её попку, а голова откинулась назад. Я изогнулся, будто змея, изо всех сил подняв бёдра вверх и….

Сладкий стон вырвался из наших уст одновременно. Мы кончали с нею вместе… Тугие горячие струи брызгали из меня, выстреливали одна за другой в её ласковый ротик, где она их сразу же проглатывала в ожидании следующих. Мой член пульсировал, содрогался, извергая всё новые и новые струи.

Я же быстро-быстро ласкал язычком её розочку, доставляя её этим неимоверное удовольствие… Перед глазами не было больше ничего, я как будто отключился. Я будто бы парил в нирване, над этой прекрасной землёй….

 

Обнявшись, мы уснули на этом ложе. Я чувствовал на себе её разгоряченное голое тело и тугую грудь. Её голова была на моём плече, а волосы покрывали нас обоих. Она обхватила обеими ногами мою левую ногу и прижималась ко мне даже во сне каждой своей клеткой… Я тоже закрыл глаза, и перед глазами поплыли пальмы и тёплое южное море. Я будто бы стал чайкой и восторженно парил над дикими волнами, которые плескали в меня мелкими брызгами, силясь меня смыть в свою бурлящую пучину, не знающую усталости. Но я поднимал свои сильные белые крылья и вздымался над водой высоко высоко! Остров казался мне маленькой точкой на большом лике земном, а пальмы и лес красивыми зелёными пятнами…

Я видел жёлтое солнце, которое будто бы раскрывало мне свои объятья и манило. И я летел на это солнце, стремился к нему, ловя своими крыльями попутный ветер… Синим парашютом надо мной раскрывался лазурный купол неба, и мне слышались голоса ветров, которые сталкивались высоко в небе, будто играли в догонялки… И только солнце манило меня к себе… И я всё летел на него, как большая красивая чайка…

Когда я проснулся, девушка уже встала. На ней совсем не было одежды, и я любовался крсотой её тела, такого совершенного и ровного. Гладкая спинка делала плавный изгиб, как гриф гитары, и переходила в необычайно красивую попку. Её ножки были стройными и ровными, а руки изящные и крепкие. Девушка поливала себя водой из кувшина, и вода стекала по ней облегая формы её тела, пузырясь и стекая на песок. Увидев, что я проснулся, она отложила кувшин и подошла ко мне. Села на ложе рядом со мной. Я прикоснулся к ней, провёл рукой по лицу, подбородку, плечам, груди. Поцеловал кончик соска. Она встала и поставила на ложе блюдо с фруктами. Потом она стала кормить меня виноградом. На блюде был и красный и зелёный виноград, но она кормила меня только зелёным, он был слаще. Бережно отрывала она ягодку за ягодкой, потом также медленно подносила к моему рту и опускала внутрь. В её движениях было столько красоты, что я невольно любовался…

Когда я таким образом перекусил, она отложила блюдо в сторону и подняла другой кувшин. Там было что-то очень ароматное. Она наклонила его и наполнила свою ладонь чем-то тягучим и ароматным. Это было розовое масло. Она подняла свою ладонь надо мной. Тончайшая струйка масла заструилась мне на грудь. Она будто рисовала ей у меня на груди, вычерчивая замысловатые узоры. Она двигала руку, и струйка постепенно сползала всё ниже и ниже, вдоль живота, пупка – его она наполнила маслом весь, затем ещё ниже. Когда струйка коснулась меня там, я весь задрожал и изогнулся в сладкой судороге. Девушка улыбнулась и усилила струйку, теперь я чувствовал, как на меня ложится масло и возбуждался всё больше и больше. Она провела им по яичкам, отчего я застонал, и спустилась ниже. Масло в рука закончилось, и она стала гладить меня по маслянистому телу, растирая его по мне. Я весь благоухал, как цветок розы, а она втирала в меня всё глубже и глубже это розовое желе. Мою грудь она сжимала с силой, но снова её рука становилась нежной и снова просто ласкала меня. Потом она стала спускаться всё ниже и ниже, обхватила и сжала меня там, но совсем легонько. Я подался бёдрами вперёд и вверх. Сладкая судорога пробежала по моему телу. Я почувствовал, как весь напрягся там…

Она села на меня сверху и опустилась на меня своей красивой грудью. Наши уста слились в едином жарком поцелуе, который один был, как целое представление. То страстный и даже агрессивный, когда мы почти кусали друг-друга, то очень нежный, когда она касалась меня лишь кончиком язычка… Её губы сводили меня с ума, я просто сгорал от страсти. Я сжимал её мягкую грудь, сжимал её спину, оставляя на ней белые следы от мест, где были мои пальцы, мял и тискал рыхлую попку. Неожиданно кончик моего члена коснулся её киски. Она была влажная и такая манящая! Я сжал её бёдра и силой насадил на свой член. Девушка была подалась снова вверх, но я поднял бёдра, и ей было некуда деваться. Волна возбуждения пробежала через нас обоих. Она стала помогать мне, энергично двигая бедрами, то насаживаясь на мой член, то поднимаясь на нём… От сильного трения он стал горячим и влажным… Он распирал её всю внутри и скользил по влажному и скользкому тонелю. Мне на живот капнула совсем маленькая капелька влаги её возбуждения. Меня будто било судорогой… Я подавался вперёд и вперёд, и она энергично двигалась на мне. Мы всё больше и больше ускоряли темп. Я смотрел, как вздрагивают её груди от каждого толчка и на застывшее у неё на лице выражение блаженства. Ротик был полуоткрыт, а глаза она прикрыла, тяжело дыша ртом и постанывая от удовольствия и страсти.

Меня тряхнуло… Раз, другой, третий… Мой член на мгновение сжался, а потом… одна за другой тугие струи ударили внутрь неё, в её теплое тело, продолжая свой путь уже в ней… Она воскликнула, попыталась соскочить, но я ударжал её, а мой член стрелял и стрелял, заряжая её всё новыми и новыми порциями моей любви. Она обмякла и опустилась на меня своей грудью…Я был на вершине блаженства… А потом….

 

Вокруг стало совсем черно. Как ночью… Всё вдруг будто съежилось, как скомканная бумага, и на секунду пропало… А потом я потерял сознание…

Очнулся я на берегу знакомого мне жёлтого моря. Как не похож был этот берег на тот лахурный пляж. Вместо песка был битый кирпич и пятна мазута. Далеко на горизонте стояли военные корабли… Я лежал на большом сером камне с ржавым железным кольцом, вделанном в него… Я сел и ощупал себя. Все деньги исчезли, документы были на месте. Рядом на камне леэжала фуражка. Я встал и пошёл по крупному рыхлому песку, перемешанному с камушками и сухими стеблями водорослей. Море шумело, набрасывая на берег волны и вынося на пляж разный мусор. Поверхность воды сияла розовыми разводами нефтяной плёнки. Очень быстро песок набивался мне в ботинки, и мне нераз приходилось останавливаться, чтобы вытрусить его оттуда. Свалка кончилась. В старом городе не было ни души. Весь город собрался на главной площади для совершения утренней молитвы. Я обошёл городскую стену вдоль моря. Если изнутри это был город сказки, снаружи это было жалкое зрелище – какие-то пустые покрышки, куски бетона, проволока… На такси у меня уже не было денег, и долго брёл по пустынному шоссе через степь и нищие деревеньки. Почти на каждой улочке ко мне подбегала босоногая девчонка с тёмной кожей и манила меня в свой дом, но я лишь отмахивался. Очень болела голова и хотелось пить. К восьми утра я добрёл до порта. Наше судно стояло всё так же на пирсе, однако к нему уже подъехал башенный кран, и погрузчик ловко свозил с него коробки с российскими буквами, чтобы отвести их на склад. В погрузке и разгрузке обычно участвует вся команда. Однако на вахту заступить я опоздал. Я поднялся по трапу шаркающей походкой. Матрос проводил меня изумлённым взглядом. Я поднялся по трапу и заглянул в рубку. За рацией сидел Коля.

- Аа, я явился? Не боись, мы тебя отмазали! Сказали, что временно поменялись. Вахта не волк, в лес не убежит… Как погулял-то?

И я рассказал ему про прогулку, новый и старый город, а также подробно рассказал про рынок и колдунью…

- Да, известный случай, - улыбнулся Коля, - она дала тебе гашиш, после чего тебя стали мучить галлюцинации, а пока ты бредил, она занималась с тобой любовью. Это здесь есть такой вид услуги. Но только одному туда лучше не ходить, на этом не один ты попался! Ладно, иди поспи…

Я спустился вниз по трапу. Ноги плохо слушались, безумно хотелось спать… Меня вынули из тёплого и привычного рая обратно в реальную жизнь, отчего хотелось выть волком… Я упал лицом вниз на жёсткую подушку и всё во мне говорило, шептало, кричпло: «Не верю! Не хочу верить! Не могло это быть бредом!». А потом я уснул, и проснулся, когда меня разбудил Коля.

Вечером мы уходили из этого порта. Я сидел на вахте и молча наблюдал, как пенится от винта жёлтая морская вода, и уплывает красивый старинный город, в котором я испытал столко приятных минут… Прощай моя сказка! Прощай!