(открываю окно)

Горы,

воры,

разговоры,

просто сыры,

просто боры,

неулаженные споры,

чьи-то заспанные норы,

вдруг присвоенные вздоры

и недышащие поры.

(закрываю окно)

Лампы смотрят в лицо.

Разрываюсь на части:

милый тычет кольцом,

я кусаю запястье.

(ложусь на диван и закрываю глаза)

Бродят мысли, как иголки,

как булавки в стоге сена,

как некормленные волки,

как в тазу гуляет ена.

(вспоминаю про пеленки. В ванной над тазом)

Есть ли грамм простого смысла

в дулах рам, в посуде чистой?

Кто я? Что я? Для чего

я согнулась как старушка

и пеленки, банки, кружки

намываю,

будто этим я себя спасу от лжи?

(собаке в угол)

Лежи!!

(посылаю все к черту. Ложусь на диван. Орет телевизор. Кто-то пытается разомкнуть мне губы. Упрямо не хочу открывать глаза.)

Хочешь взять? Возьми, что видишь.

Ты – упрямый. Вдруг отыщещь

То, что нищий утащил?

Я не спорю. Что с того,

Что со стен читаю строки?

Ты – упрямый. Лезешь внутрь.

Я в тоске срываю сроки.

(он просыпается ночью и хочет пить. Как сомнамбула иду на кухню. Надо мной смеется мебель)

О, пошла! как черт, упряма!

Не любовница, а мама!

(нет сил огрызатся. Наливаю в стакан газ. Иду обратно)

Милый выпил и заснул.

Спи, дружочек, крепко-крепко.

Лапой горло затянул.

Я лежу как в сетке репка.

(утром)

Птица, здравствуй! Я жива!

Снова ношу подняла.