Шел дождь, мы незаметно въехали в Московскую область. Навстречу над из мглы выезжали еле заметные машины с едва заметными фарами. Шли довольно плотным и неторопливым потоком - впрочем, это нормально для будничного утра.

Едва начав спускаться в лощину, мы увидели, как впереди начали останавливаться одна за другой машины - одна, другая, всего штук пять, не больше. Кто-то из встречных остановился на обочине. Всё ясно.

Мы медленно поехали вперед. Фразы одни и те же: ясно. что же там случилось? совсем недавно. минуты три, не больше. еще даже ментов нет. как там?

М. со свойственным ему утвердительным тоном сказал: слабонервных просьба закрыть глаза.

Глаза я закрывать не стала, а пока мы под серой моросью медленно проезжали между покореженной иномаркой и стоявшим в стороне краном, который был вроде бы не виноват и вообще почти цел, смотрела в обшивку и мельком - на лицо соседа справа (эти приколисты вновь посадили меня в середине, а я и не отказывалась).

И в этом лице я, как в зеркале, постепенно увидела отражение того, что происходило. Он вдруг увидел, взгляд попытался уйти, но не ушел, только потоптался на месте. Зато губы выразили жалость, которая была почти необычной - впрочем, человек остается человеком. Наверное, он не совсем плохой человек, этот К.

А потом мы увидели еще машину, совсем разбитую, в кювете, но я, конечно, не стала на нее оглядываться. Только М., сидя за рулем, успел всё увидеть и потом пересказать нам.

На ближайшем посту В.Е. спросил, сообщили ли им о происшествии, и мы быстро поехали прочь. "Совесть чиста," - как-то неуверенно сказал В.Е., и ему вторили остальные. Кроме нас, помоложе. У нас, похоже, нет совести или она другого типа. Который не чувствует себя чистым.

 

Кому-то было потом тяжеловато на душе. А ведь М. предупреждал. А мне хватило лица К. Хотя там, по словам всезнающего М., как раз не было ничего особо страшного. Иномарка ведь...

 

"Ненавижу Жигули!" - орал М., когда вел нашу "четверку" на подъем от моста к посту.

 

29 августа 2003 г.