Глава десятая. « Искупление греха»

I

Апрель-май 2002 года.

Весна странное время года. Ты не знаешь, чего ждать от нее завтра, но почему же тогда поэты вос-певают это время года?

Может быть потому, что это слишком красиво – раннее утреннее солнце, пронизывающее лучами чуть пыльный воздух? Может быть, это и есть магия природы?

Ира вышла из метро, совершенно не спеша. Она, наверное, впервые посмотрела по сторонам с ис-тинным наслаждением. Солнце, тепло, легкий весенний ветер…

Солнце, минуя легкие пушистые облака, осветило небольшую аллею, ведущую к работе и, падая изящными полосами на асфальт, усыпанный полопавшейся шелухой почек тополей, нежно пригревало.

Романова улыбнулась сама себе, увидев в витрине отражение женщины весьма красивой и радост-ной, завернула под арку и оказалась на этой самой аллее. Ветер взметнул ее рыжие волосы, растрепал легкий шарфик и вознесся к небесам, довольный собой.

Этот потрясающий аромат, эта изящная, ощутимая красота изысканных сочетаний… Весна в горо-де! Весна и Ирина Романова.

- Доброе утро, Ирина Анатольевна! – раздавались голоса за ее спиной. Она только кивала, как-то мягко улыбаясь. Только бы никто не испортил этого волшебного впечатления о начала дня.

- Ира! – окликнул ее голос. – Ира, угадай, что случилось?!

Кира выскочила из кабинета, размахивая чайником. Из несчастного чайника выплескивалась вода, но Кира совершенно не обращала на это внимания.

- Что случилось?! – испугалась Романова. – Кира, что?!

- Да не делай ты такие глаза! – уже практически заорала Кира. – Мы аттестовались! Мы прошли!!!

Романова от удивления остолбенела. А потом еле сдержалась, чтобы не закричать от радости.

- Что, правда?! – не поверила она.

- Правда-правда! – Кира сама уже перепрыгивала с места на место. Если бы не ученики, она бы бросила свой чайник и набросилась бы на Романову. Но в коридоре было достаточно много народа, по-этому Кира сдержалась.

- Поставь чайник на место, - посоветовала Романова, почему-то посерьезнев.

И пошла к себе в кабинет. Ну, очень счастливая Ирина Романова. А вы говорите, что шестого чув-ства.

- Ну, что, - вслед за Ирой в маленький кабинет зашел директор. Его глаза были спрятаны за стекла очков, но Романова почти была уверена, что они блестят и переливаются. – Новость уже узнала?

Романова кивнула, сдерживая улыбку.

- Кира сказала, - она посмотрела в окно, чтобы ненароком не рассмеяться.

- Вот болтушка! Лишила меня удовольствия сказать тебе об этом самому!

Тут уже Ира не удержалась и искренне рассмеялась.

- Что это ты? – удивился директор,

заметив, что Романова смеется до слез.

- Это неверное! – отмахнулась она. А когда осталась одна, села на стул, на который обычно сади-лись посетители ее кабинета, и задумалась. Солнечный лучи весело играли на потолке в прятки, и тюль покачивался.

II

У Киры было двое детей. Мальчик и девочка с разницей в возрасте около трех лет. Деятельная, живая и инициативная Кира со своим чувством юмора, которое было с ней всегда и везде (уж, не роди-лась ли она с ним?) и тихоня Лиза, задумчивая, апатичная, безупречная. Да что же у них общего, в конце концов?!

- Лиз, чем ты занимаешься?! – не выдержала Кира, увидев, что подруга ее не слушает и что-то пи-шет в тетради в линейку. – Что ты пишешь?!

- Отстань, мне некогда! – отмахнулась Лиза, продолжая свою работу.

- О! Она уже как Романова! Это что заразно?!

Лиза кивнула.

- Ну, и, пожалуйста, - обиделась Кира. – Я чай пить буду.

- Ну и пей свой чай, - прошептала Лиза.

Дверь скрипнула и на пороге появилась Мария Дмитриевна – коллега. Кабинет Киры – прямо-угольное помещение, в которое редко заглядывало солнце с вечно гудящими лампами и запахом чая и кофе. Мария Дмитриевна – женщина ровесница Киры, еще ниже ростом, чем Романова, стройная с тя-желым взглядом и достаточно строгим характером.

- Вот, Лиза от Иры заразилась – работает! – пожаловалась Кира.

- Зря, - покачала головой Мария. – Романовой нравится, это ее второе я! Лиз, чего это ты?!

Лиза встала и, развернувшись на каблуках, выскочила за дверь.

- Когда это она стала такая? Все молчала-молчала! – Мария села на тот самый стул, на котором только что сидела Лиза. – Или это так на всех весна действует?

Кира покачала головой. Она была не то, чтобы расстроена или обижена, скорее раздосадована. На-лила себе и Марии чай.

- Она и правда стала очень странной… - села напротив Марии и замолчала. – Романова тоже. Не скажу, что она ее должность изменила, просто она…

Мария покачала головой.

- Изменила-изменила. И я скажу не в лучшую сторону!

III

Романова повернулась вокруг себя, посмотрела на стену, вспоминая, что же она хотела сделать. А потом решила, что неплохо бы отнести директору документы. Перемена еще не кончилась, поэтому…

Телефонная трель прервала ее рассуждения.

- Школа, - ответила она, ненароком смахнув со стола розовую папку с оранжевыми ленточками.

- Мам, - на этот раз это была дочь Романовой.

- Что тебе, Насть?

- В холодильнике колбаса – как думаешь, ее еще можно есть?

- Какая колбаса? А… Думаю, не стоит, - ответила Романова. А потом, внезапно спохватилась. – А ты, что это дома делаешь?

- А нас отпустили! – радостным голосом ответила Настя.

- А дома что, никого нет?

- Неа…

- Ладно, поешь супу, он там, в дальнем углу стоит.

Положив трубку телефона, Ира еще некоторое время постояла на месте. А когда, подняв упавшую папку, положила ее на стол, прозвенел звонок.

Только это не остановило Романову от ее решения отдать директору документы.

Вышла в коридор, оставив ключи в дверном замке, и зашагала по направлению к кабинету дирек-тора. Тихо-то как, только шаги чьи-то слышатся на лестнице. Кто-то без сменки!

И поднимается явно куда-то наверх. «Уж, не ко мне ли?»– подумала Ира. Где-то за окном завыла сирена. «Снова что-то где-то случилось» - продолжила она свои размышления, шагая по коридору. Но почти тут же отпрыгнула в сторону, бесшабашно отодвинутая кем-то.

Романова оглянулась. Если бы видеть в тот момент ее глаза! Она от удивления их сделала огром-ными. Рядом с ней стоял милиционер в форме и с оружием на перевес.

- Где кабинет директора? – буркнул он.

Ира неопределенно махнула рукой.

- Что случилось?

- Вызов по факту угрозы взрыва, - сердито ответил страж порядка, направляясь по указанному Ириной направлению.

- О господи! – Романова немедленно развернулась на каблуках и поспешила, во-первых, взять куртку, а, во-вторых, вытащить из двери ключи.

Как же надоели эти вечные угрозы! Кому-то скучно, вот он и названивает в милицию – угрожает заминированием. Лично она, Ирина Романова, выглядывая изредка в окно собственной квартиры, заме-чает огромную толпу рядом с Курским вокзалом. Это эвакуация из помещения после таких вот «шуто-чек». По крайней мере, Курский вокзал один из самых популярных по «заминированию» точек. Об этом весьма красноречиво свидетельствуют впечатления самой Ирины Романовой. Она-то живет в квартире с окнами на это сооружение.

И что тут только началось! Ученики, радостные срыву уроков, повыскакивали из классов вперед учителей, и понеслись по лестнице. Ира только молилась, чтобы лестницы сорокалетней школы, и без того уже вибрирующие, выдержали такой резонанс!

Бедняжку красавицу Лизу чуть не затоптали, Кира вообще потерялась в толпе. Всеобщая паника нарастала с каждым мгновением. И Ирина Романова взяла ситуацию в свои руки, начав дико орать на тех особых учеников, которые создавали опасную ситуацию.

- Неужели невозможно все делать спокойно?! – она схватила, было кого-то за кофту, но хорошо, во время отпустила – иначе сама оказалась бы в эпицентре толпы. И ее, малютку Романову, даже с ее голо-ском, могло запросто затоптать это стадо бешеных слонов. По крайней мере, она именно так их в тот момент назвала и, между прочим, вслух.

И бедная Ирина Романова еле справилась с этой очумевшей толпой, несущейся вниз. Так что толь-ко чудо, наверное, спасло ее от ужасной перспективы быть затоптанной. Меньше всего повезло Лизе, которая вся помятая и рассерженная (что, кстати, ей не свойственно!) выскочила на улицу вперед Иры.

Да… Романова, которую движением массы вынесло вслед за красавицей Лизаветой на школьную площадку. Солнце светит, ветерок легкий витает где-то над тополями… Красота! А уроки пропадают, а все стоят, сбежав из здания! И все по вине одного… идиота! Иначе не назовешь!

А когда Романова вспомнила еще, что на столе в своем кабинете оставила чай и булочку… Ей ста-ло так обидно! Еще в довершение картины кто-то из стражей порядка с автоматом наперевес, посовето-вал ей:

- Девушка, вы бы хоть отошли!

Романова посторонилась

- Что это у тебя вид такой невеселый? – директор подошел. Веселый такой, словно сам позвонил и «заминировал» школу.

- Да так… - Романова заулыбалась. – Весна, а мы…

- А мы стоим тут, радуемся жизни, посмотри, девочка, сколько народа-то!

Романова невеселым взглядом посмотрела по сторонам. Куда бы присесть? – говорили ее глаза. – Уж, не на пенек ли?….

Лиза, бросившая Киру, ретировалась в другой конец двора, туда, где теснились первоклашки.

IV

Апрель 2003 года.

Почему-то все эти события Ирина Романова вспомнила в четверг, в апреле 2003, спустя год. Она как-то странно оценивала свое состояние и настроение тогда. Была другая, более радостная и живая, те-перь же… Иногда я удивлялась ее переменам, но теперь уже, наверное, привыкла.

Теперь, вот сегодня, к примеру, она раздражена, взвинчена и настолько зла, что те самые сто ки-тайцев, которые по поговорке всегда злые, просто отдыхают. Вся ее накопившаяся усталость, все эмо-ции, в том числе и негативные, силятся вырваться наружу. Она, мирная и мировая отчасти женщина пы-тается сдержать их, а получается, что к ней страшно подойти.

И все-все за ее спиной усмехаются, осуждают и злятся. Ирина Романова! Как она может, она обя-зана держать себя в руках! А как они смеют?! Она им обязана или может быть это они создали Эту Ирину Романову? Или я сама ее создала?

Иногда я задумываюсь об этом, прогуливаясь по вечерней Москве. Надо же, именно этот период жизни столицы- сумраки, когда и тени, и радости – все едино в своем сером свете, привлекают мою странную душу. Мне чужда радость солнечных лучей, это пролетает мимолетом, как естественное, я на-стоящая, упрекающая и размышляющая над загадочной философией общения героя и автора, проявля-юсь только когда «все кошки серы». Может быть, эта темнота помогает моим демонам умереть?…

Но я снова вернусь к своим попыткам пристыдить обывателей и защитить свою Ирину. И тут еще на мгновение задержу ваши умы – с чего бы я защищаю Ирину? Я и сама не понимаю…

Господи, обыватели, как мы можем требовать от нее всегда хорошего настроения, расположения и радости! Она может разозлиться, наорать, вообще обидеться на целый мир, но, в конце концов, она же человек, а не ваша личная служба 911! Я начала ее защищать, я понимала, что не имею права, но не могла остановиться…

Скажите, вы ведь привыкли к ней теперь? Вы, может быть, и не осознаете, но ждете ее появления вашей повседневной жизни, вы требуете от нее слишком многого, вы хотите, чтобы именно с вами она была идеальной всегда, но так бывает редко!

Вы ее ругаете, ненавидите, бросаете, а она, между прочим, всего лишь человек! Она женщина, она не идеальна, и вы виноваты в том, что у нее плохое настроение! Вы!