Глава седьмая. «Сила стремления-падения»

 

Есть такая удивительная сила. Сила стремления-падения. Странная она – заставляет после того, как жизнь хорошенько приложила тебя левым виском, встать. Если кончено, ты не умер.

I

Прекрасное раннее мартовское утро, пятница недели школьных каникул…. Солнце светит, птички поют, лужи сверкают бриллиантами… 9 утра, рано, тихо, хорошо…

Ирина Романова в школе, разговаривает с кем-то по телефону, что-то пишет…

- Ирина Анатольевна! – физрук Александр заглянул в приоткрытую дверь кабинета Романовой. – Вы не заняты?

Ира жестом руки попросила его подождать минуточку, а сама что-то наговорила абоненту на том конце и попрощалась.

- Что случилось? – обратилась она, наконец, к коллеге.

- Ну, это… Надо бы два-три человека, кого-нибудь из девятого или десятого, перетаскать из подва-ла хлам всякий, - объяснился физрук.

- Будут вам помощники, - заверила его Ира. И первым делом пошла к Лизе, которая тихонечко си-дела в своем кабинете и что-то делала. Звонить ребятам из класса, в котором она, Лиза, была руководи-телем, она отказалась наотрез. Не буду, значит, и все.

Оставалась только Орлова, классный руководитель одного из десятых классов.

- Орлову не видели? – спросила Романова. Никто ничего не видел, не знал и не помнил. Посмотрев на часы, Ира подумала, что возможно Виктория Викторовна еще дома. Набрала номер ее телефона, от-ветил сын.

- Алло…

- Ярослав, мама дома? Это Ирина Анатольевна.

- Нет, ее нет… - удивился 13-летний сын Орловой.

- А давно она ушла? – допытывалась Романова.

- Не знаю, я спал…

- А… Разбудила? – засмеялась завуч. – Хорошо, тогда передай маме, когда она появится, что зво-нила Ирина Анатольевна.

- Хорошо, передам, - зевнул сын.

Конечно, измученная каникульной неделей, Ирина Романова не догадалась подняться этажом вы-ше в своих поисках Орловой. Это только дети в каникулы отдыхают. Учителя во главе со своим «Сдер-живающим фактором» Ириной сдавали школу по санитарному состоянию…

А Виктория Викторовна, в то утро преспокойно отзанимавшись с отстающими, спустилась вниз и была такова. Естественно, когда Ира поднялась на пятый, дверь кабинета Орловой была заперта. А в полдень Романовой пришла в голову идея позвонить домой коллеге еще раз.

- Ну, что, Ярослав, мама дома? – спросила она у вновь ответившего сына.

- Нет, она приходила и снова ушла.

- А ты не знаешь, куда?

- Нет, не знаю…

- Мда… - Ира задумалась. – Ну, ладно!

А Орлова тем временем, походив по магазинам, вернулась домой, а потом в школу. И когда Ира пытала ее сына, в полдень, Виктория снова была в одном с нею здании, только этажом выше.

- Ирина Анатольевна! Поможет мне кто сегодня или нет? – снова пришел физрук.

- Поможет-поможет, - отмахнулась от него задумчивая Ирина.

Орлова, прейдя домой в половине второго, узнала, что с утра и в полдень ее искала завуч Ирина. И очень-очень хотела ее видеть или слышать.

Виктория, женщина полноватая, неторопливая, высокая с длинными каштановыми с вишневым блеском волосами, обожающая блеск и сама как бы сошедшая со страниц романа, без пятнадцати два сама набрала номер школы и безошибочно узнала голос Ирины, ответившей коротко «Да».

- О, Виктория Викторовна! – обрадовалась Ирина. – Наконец-то я вас отловила!

- А что такое?

- Позвоните кому-нибудь из своих, из десятого, пусть придут, тут хлам из подвала вынести. По-мочь Александру Викторовичу надо!

- Да, не вопрос, сейчас позвоню, - ответила Орлова бодрым голосом.

- Ой, Виктория Викторовна, вы не представляете, как вы меня выручили! – воскликнула Ира.

- Да, ладно вам Ирина Анатольевна, пустяки какие!

- А ваши, между прочим, не переломятся, полчаса поработают, - засмеялась завуч.

Орлову насмешил такой вывод.

- Ну, ладно.

- Спасибо Виктория Викторовна! – еще раз поблагодарила коллегу Романова.

И они попрощались.

II

Мама Елена вместе с мужем Анатолием и внучкой Настей ранним субботним утром в конце марта 2003 года выбралось в Коломенское. Брат Олег отправился (слава Богу!) на работу. А Ирина Романова, безмерно счастливая тишиной и покоем, переместилась со своими бумагами-отчетами на кухню. Вклю-чила телевизор и уже собралась поставить чайник, когда ее прервала телефонная трель.

- Что тебе Кира? – схватила он трубку.

- А… - Кира на том конце провода оторопела. – А ты откуда узнала, что это я?

- Угадала, - усмехнулась Ирина. На самом деле все было намного банальнее – телефон-то был с определителем!

- Ну, так что тебе от меня с утра пораньше понадобилось? – переспросила Романова, дотянувшись до электрического чайника и включив его в розетку.

- Занята? – осторожно спросила Кира.

- Смотрю «Квартирный вопрос» и пишу отчет по питанию, - ответила Романова. Она бросила взгляд на экран телевизора, где рабочие из программы уже закончили клеить в новом помещении обои.

- А-а-а… Мне тут Маша звонила, спрашивала твой телефон. Я сказал, что ухожу, а так чтобы на память и не вспомню. Ну, что дать ей твой телефон?

- А я при чем? – удивилась Ирина.

- Ну, может, ты занята, а потом мне и попадет, что я…

- Ну, дай… - пожала плечами Романова.

- Да, кстати, - вспомнила Кира. – С каких это пор ты у нас еще и отчетами по питанию занимаешь-ся?

Романова бросила взгляд теперь уже на часы, стоящие на полочке.

- С половины десятого, - ответила она и попрощалась с Кирой.

Чайник щелкнул, видимо выключившись. Романова собиралась уже заварить свежий чай, как вдруг изумленно посмотрела на сам чайник. Вода в нем как была холодная, так и осталась.

- Весело! – с удивленно-строгими нотками в голосе сказала Ира. – Чудненько!

Но, так и не смогла понять, в чем дело… Чайник не подавал признаков жизни. Толи сломался, толи забастовал….

III

Та самая Мария, которая требовала с Киры телефон Романовой, была очередной ее коллегой. И по-звонила она часа через полтора после первого звонка. Романовой пришлось разговаривать с ней минут сорок, прежде чем Мария выяснила все, что хотела. Потом, спустя еще минут двадцать, позвонила Ор-лова. Но ей понадобилось всего-то пару мгновений, да к тому же дело у нее было можно сказать личное.

Ира уже подумывала о том, что не сменить ли ей номер телефона или не отключить ли его в край-нем случае, когда относительную тишину нарушил звон домофона. На него Романова посмотрела с не-скрываемой ненавистью.

- И? – в голосе ее уже чувствовалась угроза.

На том конце, то есть на улице, около подъезда, послышались всхлипывания и неясные слова.

- А… Татьян, это ты что ли?

Двоюродную сестру, которая жила в доме напротив, Ира узнала только по интонации.

- Тань, прекрати рыдать и поднимайся! Помнишь, третий этаж? Квартиру помнишь, вот и отлично!

«О, господи, боже мой!» - прошептала Ира, метнувшись в сторону комнаты, закрывая дверь. Ма-ленькая попытка занятой женщины, которая с утра только глаза открыв, попала взглядом на документы, скрыть легкий беспорядок.

- Что случилось? – спросила Романова, увидев заплаканную сестру. – Ну?

Татьяна Андреева, в девичестве Фролова, миловидная с рыже-каштановыми волосами, заплетен-ными к косичку, и серыми глазами, теперь заплаканными вся тряслась и дрожала.

- Садись-садись, - Романова провела сестру на кухню и усадила ее на табуретку около стола. – Чаю тебе налить?

Таня энергично и отрицательно замотала головой. И хорошо, потому что Ира как раз вспомнила, что чайник не работает. Себе-то она вскипятила воду в кастрюле, а при сестре было как-то неудобно…

- Что случилось? – Романова заглянуло в лицо Тани. Тушь растеклась, по щекам текут слезы. И в таком вот состоянии она шла по улице!

- Лида… Лида… - Таня даже не могла говорить, захлебываясь в слезах.

- Так, давай успокойся! – строго сказала Романова. – Успокойся и расскажи, а я тебе пока валерь-янки налью.

Таня кивнула, утирая ладонью слезы. Ирину, перенявшую от двоюродной сестры тревогу, всю аж затрясло.

- Ну, - она протянула Тане рюмку с лекарством. – Давай, пей и рассказывай.

Таня послушно выпила горьковатую воду и, борясь с подступающими рыданиями, сказала:

- Ли…Лида… Пошла с утра на день рождения… Пошла, а потом подружка ее звонит и спрашива-ет, почему она не пришла…

Таня снова зарыдала.

Носового платка под рукой у Романовой не было, поэтому она протянула сестре кухонное поло-тенце. Белое в незабудках.

- Ира-а-а… - зарыдала Татьяна в голос. И упала на стол, прямо на бумаги Романовой. Та аккуратно вытащила из-под рыдающей сестры отчет по питанию. Не переписывать же его!

- Ты подругам ее звонила? Может с кем встретилась? Ну, Тань…

- Звонила, нет ее нигде!

Ира постояла с минуту, потом обернулась вокруг себя, положила отчет на полку и, тряхнув голо-вой, сказала:

- Тань, иди в ванную, умойся, а я сейчас оденусь, и пойдем.

Татьяна поплелась в ванную, а Романова метеором в комнату, не забыв перед этим посмотреть на термометр и на улицу. +6 и солнце светит…

Когда двоюродная сестра, вытирая лицо кухонным полотенцем, вышла из ванной, Ирина Романова уже стояла в прихожей. В черном стильном пальто прямого кроя с вывернутыми белыми швами, брю-ках, водолазе и пестром шарфике, она напоминала кого-то. Толи героиню сериала, толи саму себя…

- Мужу звонила? – спросила Романова.

- На совещании… - Таня оторопела от той скорости, с которой собралась ее сестра.

- Пошли, - Ира схватила ключи и вытолкала Татьяну за дверь. На столе, где она с утра писала свой несчастный отчет, остался только тетрадный листок в клеточку, на котором рукой Ирины Романовой было написано:

«Ушла. Звонить будут – буду позже. Суп сварить не успела.

Ира»

IV

Татьяна родила Лиду в семнадцать лет. По профессии экономист, она работала день через день, обожала все бразильские сериалы и могла разговаривать по телефону часами.

Как 14 лет назад она вышла замуж, так и жила до сих пор, в доме, напротив, вместе с мужем и до-черью Лидой.

Забежав домой к Тане, Ира самолично позвонила всем подругам Лиды и даже поговорила еще раз с матерью девочки, на день рождения к которой должна была Лида пойти.

- Давай позвоним в милицию, - не выдержала безутешная мать, откинувшись на спинку дивана и уставившись остекленевшими глазами в потолок.

- Они у тебя заявление все равно пока не приму, прошло слишком мало времени, - холодно ответи-ла Романова. А у самой в душе все перевернулось от мысли, что она сама могла быть на ее месте. – Фо-то Лиды есть?

Таня вскочила на ноги.

- Вот, - и через мгновение протянула сестре школьную фотографию. – В школе делали. Недели две назад…

Ирина с Таней обежали весь район с такой скоростью, что ноги заболели. Встретили некоторых знакомых, но никто и Лиде не слышал. Даже на вокзал зашли, показали кому-то фото… Никто ничего не рассказал и не видел…

- Пошли домой, - прошептала Таня. – Пошли, мужу позвоним, в милицию…

Ира покачала головой.

- Сначала зайдем к этим… ну у кого день рождения! Где они живут?

Романова сделалась какая-то странная, серьезная, задумчивая… Словно бы абстрагированная от внешнего мира.

- Земляной Вал, - еле слышно ответила Таня. – От перекрестка чуть левее и вглубь…

Когда обе заявились в семейство девочки-именинницы, ее мать заулыбалась.

- Татьян, не плачь, появилась твоя Лида, - обрадовала безутешную мать женщина.

Ира аж руками всплеснула.

- Лида… - зарыдала Таня, обнимая дочь.

- Ты где была?! – голос Романовой, именно той, которая была Ириной-завучем, угрожающе про-гремел над головой Лиды.

Все-все посмотрели в сторону Ирины Романовой.

V

Все выяснилось. Лида познакомилась с девочкой и тут же пошла к ней домой. Правда, день для нее закончился более чем ужасно, потому что на нее дико наорала Романова, потом Таня, а еще ей грозил выговор от отца.

Перенервничав, Ира еле приползла домой. День был разбит. Отчет по питанию не закончен и во-обще не суббота, а сущее наказание. Даже погода не радовала.

«Завтра будет лучше…» - подумала Ира, включая горячую воду. «Господи, уж в последний день школьных каникул, в воскресение-то уж, можно мне отдохнуть? И доделать все-таки этот отчет по пи-танию!»

Ира Романова, будучи человеком, у которого работа это вторая жизнь, иными словами, будучи трудоголиком, обладала удивительной чертой. Это спасало ее где-то и делала, без сомнения, неотрази-мой. В ней было безмерное обаяние человеческое с примесями чего-то неземного, демонического.

Человек, который смотрит ей прямо в глаза, в один прекрасный миг понимает, что вот сейчас рас-скажет ей все-все. Это странное ощущение ее взгляда. Устремленного действия ее серо-голубых или опалово-сапфировых глаз, всех манер ее, всех порывов.

Встретившись с нею однажды, вы почувствуете вскоре, что слишком привыкли к ее негласному присутствию и чего-то, на самом дела вам не хватает, если она далеко.

Хочется сохранить в себе блеск ее обаяния, отзывчивости и всех отдельных черт. А потом, вы с силой взмахнете рукой, пытаясь прогнать наваждение. Взмахнете и засмеетесь, что так можно привя-заться к человеку. А в этом, согласно правилу общения и жизни, нет ничего особенного.

Правда, Романова так редко вспоминала о себе самой. Ей бы на миг остановиться, задуматься и стать такой, какая она бывает по праздникам – красивой и величественной. Именно по торжествам она приобретает ко всем своим качествам, а их так много, блеск общества, блеск какой-то мировой красоты.

Ей не нужно быть внешне прекрасной в это мгновение, она и так очень красива чем-то внутрен-ним. И не надо говорить, что таких людей не бывает. Иначе бы я не видела ее почти каждый день, и не было бы этих строчек….

Но весь этот мир, в котором она живет, вся эта суета, скрывает истинные намерения и стремления. Ее жизнь, словно взлеты и падения, словно вечное стремление вверх с мгновенным падением вниз и взлетом под облака, такая яркая и в то же время вроде бы обыкновенная…

Но в обыкновенном есть та прелесть необыкновенного, которая окутывает простого человека эфе-мером неземного и которая делает из Золушки принцессу. Нет, это не очередная сказка, это просто раз-мышления о таких как Романова.

Эта странная история, эта жизнь и ее отражение, за которое меня упрекали много-много раз люди, которым я когда-то доверяла, - попытка создать мечту. Мечту-надежду, мечту-искупление… А впрочем, все это смешно и весело, все это так глупо порой и так умно. Но умно это будет, как правило, только лет через сто-двести. Кто-то прочтет и скажет, что в начале 21 века жила такая Ирина Романова, такая странная, особенная…. Обыкновенная и необыкновенная…. «Обычная я обычная!» - обожает она убе-ждать других. Или саму себя?…