Вдохновение

 

Когда-то

я «стихачил»

только «лесенкой»:

Сказался

Маяковского

шаблон….

Мечталось, что моей займется песенкой

И на весь мир споет ее Кобзон.

 

О сборнике мечтал, хотя бы махоньком,

Хотя бы толщиной в одну тетрадь…

Да ладно…

Вам все хиханьки да хаханьки!

…Коль нет души, то нечего терять…

 

Душа поэта… Выпестовал, вынянчил –

И сам не рад, да что теперь скулить?

У Господа талант, считай, что выклянчил

И с ним теперь остаток дней делить.

 

Я думал: песни станут синекурою,

А стали вечной болью и тоской.

За все платить приходится натурою –

Своею шкурой и своей душой.

 

Кто думает: поэт – придурок конченный,

Скорее сам – законченный … удак.

Душа поэта – инструмент отточенный

Сродни телепатическому, так?

 

…По праву было только у Всевышнего

В начале Слово вещее… Оно –

Я выделен из окруженья ближнего –

Бесценным даром ныне мне дано.

 

И оттого, что надо соответствовать,

Душа неуспокоенно скорбит,

Росток таланта пестовать и пестовать…

И на себя, безумного, сердит:

 

Ведь сколько дней и месяцев потеряно

В бессмысленной и зряшной толчее?

Невоплощенных замыслов похерено! --

Следами их – моршины на челе.

 

Судьба поэта – рытвины, и надолбы,

И часто – одиночество в конце.

И жизнь сама дается нам ненадолго,

Талант – тем паче … В чьем-нибудь лице

 

Господь – я понимаю так – находит

Возможность что-то высказать толпе.

Господний дар нас из толпы выводит –

И ты – мишень… И каждый рад тебе

 

Устроить неожиданную пакость,

Порадоваться горести твоей…

А у тебя – единственная радость:

Свет вдохновенья… До скончанья дней

 

Оно тобой владеет как наркотик

И ты уходишь в плотный аутизм,

Когда вдруг неожиданно находит

Тебя высокий выбор… Возмутись!?

 

Но только ни один из сих несчастных

По доброй воле этот странный дар

Не возвратит Всевышнему… На час мне,

На год он или на декаду дан, --

 

Я с послушанием приму повинность…

Опять в моей душе звенит строка –

Толь в наказанье Божье то ли в милость –

Предощущеньем вещего стиха…

 

Коктебель. Дом Волошина

 

Край голубых вершин

Памятью осиян.

В счастье на свой аршин

Жил Максимиллиан.

 

Он здесь построил дом,

Чтоб привечать друзей,

Чтобы творилось в нем

Радостней и светлей.

 

Жил, как умел, поэт

В горькие времена...

Дому теперь сто лет.

Каждая в нем стена

 

Помнит его картин

Тяжесть и тайный свет...

Край голубых вершин

Нам подарил поэт.

 

В мире не сыщешь благ

Краше заветных мест:

Сказочен Карадаг,

Что за простор окрест!

 

Каждый бы рад пожить

Здесь хоть недолгий срок.

Только судьбу сложить

Кто бы такую смог?

 

Видимо, так теперь

Более не живут...

Сказочный Коктебель

Планерским назовут.

 

В струях его ветров

Птиц рукотворных след...

Грустен поэта кров:

Не уходи, поэт!...

 

 

Свет поэта

 

В Вашингтоне после неизлечимой болезни скончался тринадцатилетний поэт, автор пяти книг "Песен сердца" Мэтти Степанек

 

Поэту было тринадцать лет,

А он уже умирал,

Но стойкостью поражал поэт,

Не детскостью умилял.

 

О том, что короткий отмерен срок,

Для мальчика -- не секрет.

Старался в цепочках звенящих строк

О важном сказать поэт.

 

Болезнь иссушала, лишала сил,

Боль жалила злым огнем.

Но Бога поэт лишь о том просил,

Чтоб песня не гасла в нем.

 

Безжалостный задан ему вопрос:

-- Как нам вспоминать тебя?

Ответил:

-- Светло -- и не надо слез,

Не сетуя, не скорбя.

 

Ведь я, уходящий ваш сын и брат,

Был счастлив назло беде.

И верю, что горстку семян добра

Посеял среди людей.

 

Уходит поэт... Но растает скорбь,

И горечи черной нет...

Вновь тоненький сборник его раскрой,

Почувствуешь: жив поэт!

 

Все так же -- улыбка его светла --

С обложки глядит на нас...

Он тонкой свечою сгорел дотла,

А свет его не погас...

 

 

Зимний вечер

 

Глухо Михайловское...А как вечера пусты!

Разбойник бы что ль явился, так я б подрался...

До Санкт-Петербурга 432 версты...

Когда бы поближе, уж как-нибудь бы да прокрался

 

Пусть и ненадолго – ведь не утаить в мешке

По поговорке – шила, а меня – в столице.

Ясно: опять погнали бы в шею… Ну, как, меж кем

В этой толпе юродивому мне схорониться…

 

Где вы, друзья-наперсники? Да и есть ли друзья?

Близким я лишь обузою, близкие ранят…

Боже, зачем живу -- мельтешу, дерзя?

Все, кто ни попадя злобствуют и тиранят…

 

Высшему свету, гляжу, неудобен всем,

Происхожденьем престранным, чудесным даром…

Боже Всеблагий, так дай мне понять, зачем

Быть мне едва ль не с отрочества душою старым?

 

Я не втесался , не встроился в здешний мир,

Я им отторгнут и он мной отторгнут тоже…

Русская печь – деревенский простой камин…

Лишь от нее тепло и душе и коже…

 

Часовщик

 

Угол тридцать четвертой с восьмой,

В вестибюле Newyorker - отеля

Часовой магазин с мастерской…

Это кстати… Вторая неделя,

 

Как мой старый «наручник» – сачок,

Батарейка – с концами – угасла…

Я в прихожей часы на крючок

Нацепил – и представьте, мне назло,

 

То и дело – успеть! Торопись!

Вновь задержка… А время-то, время…

Ну, а тут – часовшик… Зашибись!

Захожу… Пожилого еврея

 

Вижу – седенький, в тусклых очках…

-- Батарейку сменить? Не проблема!

Приносите – и вновь при часах

Погуляете… Новая тема:

 

-- Из России? Акцентик знаком --

У меня же друзья из России –

Юрий Власов, к примеру, о ком

Помнит мир: при чудовищной силе

 

Он фигурою был – Апполон,

Жаботинкий – хороший товарищ…

С хитрецою: -- Да, я это – он,

То есть, он – это я… Не признаешь?

 

А на снимке – могучий атлет,

Коромыслом изогнута штанга…

То-то, часики… Чудится… Нет!!!

-- Как зовут-то вас? Высшего ранга,

 

Очевидно, на фото, штангист…

Я и сам увлекался «железом»…

-- Ваше имя? – Айк Бергер… Зажгись

В «репе» лампочка памяти резко…

 

-- Ицхак Бергер? Тот самый? – Ну, да…

Лента память – вспять… Снова зримо:

Зал ревущий в экстазе… Тогда

На штангистском ристалище Рима

 

Ицхак Бергер – малыш, легковес

Всех противников вверг в безнадегу…

Свой двукратный осиливший вес

Первым в мире… К такому итогу

 

Начал путь свой на школьном дворе

После драки… Обидно, побили…

-- Ну, да я им всем… Баста, харе –

Есть и воля и пара извилин –

 

И малыш направляется в «джим»,

То есть, в зал тренажеров – качаться…

Тренировки – питанье – режим…

Тут инструктор: -- Не хочешь заняться,

 

Айк, тяганием штанги всерьез?

И такие пошли перегрузки,

Что порой доводили до слез –

Не умел материться по-русски…

 

А потом был восторженный Рим –

И победа… Какая победа!

Эта куча железа над ним

Негасимою славой воздета…

 

Он навечно теперь – чемпион

Той немеркнущей Олимпиады,

Где и Власов – живой Аполлон

Получал – по заслугам – награды…

 

-- Мне случалось в России бывать –

Приглашали посоревноваться.

Доводилось в Москве выступать,

Ленинграде, Тбилиси… Ломаться –

 

Не любил, если звали друзья…

В двадцать шесть соскочил я с помоста –

Это трудная слишком стезя –

И уход нам дается непросто…

 

Был инструктором, тренировал…

В часовой после вляпался бизнес…

Словно сон, вспоминается зал

Римский зал, на плечах меня вынес

 

Мой товарищ, а с разных сторон

Несся рев – экспансивны все в Риме…

Знай: еще – первый – я! – чемпион,

Что родился в Иерусалиме!

 

Батареечку вставил – и –«крак!» –

Вновь «тик-так» мою жизнь размеряет…

А на снимке – в могучих руках

Звездный миг – навсегда – замирает…

 

Дом скорби № 535

 

Столько ночей вороной лимузин

К цифрам занкомым меня привозил:

5-35 на восьмой авеню...

Словно я еду навстречу огню...

 

Вот, поднимаюсь на пятый этаж -

Словно к душе подключаю вольтаж:

Будут вонзаться мне в сердце звонки,

Будут скорбеть о судьбе старики...

 

Если бы мог. я бы всем им помог,

Но над бедой их не властен и Бог.

Если б собрать все богатства Земли,

Разве б они возвратить им могли

 

Близких, гонимых свинцом на ветру,

Брошенных трупами в Бабьем яру,

Тех. кто сожжен в Бухенвальдских печах,

Тех. кто в Печоре от тифа зачах,

 

Тех, кто прикладами зверски забит,

Ядом отравлен за то, что -- а ид...

Воспоминанья их горький удел,

Те, кто там выжил, уже не у дел.

 

Залита кровью их сердца война,

Вытащена на их жилах война...

Бывшие тягловой силой страны,

Ныне они той стране не нужны...

 

Чудом им выжить в аду повезло,

Ветром столетья их вдаль унесло,

Бросило по закоулкам земли,

Жизнь пролетела, надежды ушли...

 

Просят помочь, только как им помочь?

Скорбью в том доме наполнена ночь...

 

6 сентября 2004 года

 

...Ночь траура совпала с днем рожденья...

А я готовил праздник для коллег...

И вот, прошу у школьников прощенья,

Безвинно убиенныx и калек.

 

У малышей. еще лежащих в коме,

Спецназовцев, по ком не молкнет плач,

Бесланцев, у кого поминки в доме,

У тех, кого ведет на школьный плац

 

Нaивная, нелепая надежда:

-- А может быть, он все же убежал?...

У тех, чья боль отныне безутешна,

Кого до боли прединфарктной жаль...

 

В урочный час везут меня к заботам

В "5-35" на нашей авеню...

Не подобает оказаться жмотом --

И обещанье я не отменю:

 

-- Ну, по граммульке, но не надо тоста --

Слова -- камнями. а в гортани сушь...

-- Пусть будет пухом им земля погоста --

За упокой невинных детских душ...

 

 

Фашизм в России

Памяти питерского антифашиста Николая Гиренко

 

Запомним имя: Николай Гиренко…

В ком совесть тлеет, знает, кем он был…

За праведность наградой смерть нередко --

И этого фашист-палач убил…

 

Была, мы помним, страшная блокада,

Но, выстояв под вражеским огнем,

Фашистов гнали прочь от ,Ленинграда,

А нынче – вот они, любуйтесь, -- в нем.

 

Восстань, Россия! Власть, смирившись с шизом

Играет с этой мразью в поддавки,

Стесняясь вслух назвать фашизм фашизмом –

Тебе, страна, стесняться не с руки.

 

Уже потоки вязкой черной злобы

Накрыли и Москву и Петербург,

И мерзкой грязью дьявольской утробы

Испачкан каждый с умыслом вокруг,

 

И не осталось чистых – все в замазке,

Последний незапятнанный – убит…

Огонь, Россия! Жги их без подсказки!

Пусть в очистительном огне сгорит

 

Фашизма воскресающая нечисть……

А в мире жарко спорят на пари,

Погибнет ли Россия, чет иль нечет?

Молю:Всевышний, чудо сотвори:

 

Да воссияет над Россией РАЗУМ…

И ужаснувшись: мерзко в нечисть впасть,

С Фашизмом Русь покончила бы разом…

Верши свой суд, Божественная власть!…

 

Антисемитам,, всяческим фашистам...

 

 

Cжигает ваши души пламя злобы,

Смрад ненависти пучит естество,

Все помнят Макашова: из утробы

Рвалось, себя являя, бесовство.

 

Великая и жалкая Россия!

Саркома антисемитизма вновь

Ползет свирепо по тебе, осиля

И здравый смысл, и совесть, и любовь.

 

Опять во всем "евреи виноваты"...

Подумали б, а как же в США

Они ж упорно делали богатой

Страну, где дом, и дети, и душа?

 

Евреи ведь семью не пропивают,

Не пропивают, кстати, и страну.

Нешумно хлеб насущный добывают,

Нужду одолевая и войну.

 

От предка Авраама и доныне

Они неутомимо создают

То Храм, то банк, то на живой картине

Рассвет в лесу, то в горнице уют...

 

И войны начинают не евреи,

А бесы в человечьем естестве.

Они от крови выпитой зверея

Распять готовы Землю на кресте.

 

И снова бесы в людоедском раже

Погромщиков выстраивают в ряд...

Несчастные! Порой их жалко даже...

Создали б лучше, что-ли, стройотряд...

 

Но профиль бесов -- только разрушенье,

Кровопускание и вампиризм.

Несет России полное крушенье

Так называемый "патриотизм".

 

Каков урок для них в моем рассказе?

Достанет ли ума его принять?

ГОСПОДЬ НЕ ДАСТ НАРОД СВОЙ этой мрази

Ни уничтожить и ни запугать.

 

 

Но каждый волен совершить свой выбор,

Явив, в душе его -- Господь иль бес...

Тот в эйхманы идет, из Света выпав,

Другой в сиянье -- новый Воленберг.

 

...Я не делю людей по пятой строчке.

Как следует из текста, их делю

На бесов и ЛЮДЕЙ -- и баста! Точка!

ЛЮДЕЙ, как братьев и сестер люблю!

 

 

* * *

 

Ну, и что ты мне хочешь сказать?

Да, так что ты мне можешь сказать?

Вновь в колоде четыре туза?

В подкидного сыграем? Я -- за!

 

Сговоримся, мол, все хорошо,

Притворимся, что все хорошо,

Что за глупости, что, мол, за шок?

Кто клевещет, сотрем в порошок…

 

Станем лгать и себе и другим,

Дескать, все было вовсе другим,

Не надейтесь, мол, мы не враги,

И, как встарь, дорожим дорогим.

 

Кто придумал, что мы разошлись?

Это враки, что мы разошлись.

Лишь огни в дальних окнах зажглись,

В разных окнах – но жизнь – это жизнь.

 

Кто сказал, что убита любовь?

Кто соврал, что убита любовь?

Не убита, но капает кровь

И душа не возвысится вновь…

 

* * *

 

Что же будет, когда мы встретимся,

Если встретимся – в горький час?

Чем друг в друге тогда отметимся,

Что случится вокруг и в нас?

 

Постарели и поиздергались,

Истаскались на стороне…

Эта встреча нужна, поскольку лишь

Любопытна тебе и мне.

 

Вряд ли вспыхнет слепящей искрою,

Что сверкала в глазах давно.

С безмятежностью олимпийскою

Ты заметишь: -- Приехал? Но

 

Опоздал. Твое место занято –

Женских радостей краток век…

Расставанье слезами залито,

А вот нынче – не каплет с век.

 

И затихну я, гость непрошенный

В тихом доме, что был моим.

И не буду терзать вопросами –

Кто он, что он?… Да, дьявол с ним!

 

Я ведь, собственно, не за чувствами,

Иих давно не найти следа –

За моими стихами грустными

Из-за моря летел сюда.

 

Поищу по углам тетрадочки,

Отряхну с пухлых папок пыль…

Неувязочки да накладочки --

Сказка – сказкою, былью – быль…

 

Вот и все. Обойдусь без лирики,

Скрою в шутке обиду, боль…

Я и ранее панегирики

Не любил и теперь – уволь…

 

Может быть я пройдусь по городу,

Да когда-то знакомых лиц

Не узнаю… А к жару-холоду

Был привычен… Поездка-блиц

 

Чем начнется, то тем и кончится…

Отказаться? Нелегок путь…

Все же хочется, очень хочется

Хоть разок на тебя взглянуть…

 

* * *

 

Бегу, разрывая лианы руками,

Ползу, задыхаясь, из снежных лавин,

Лечу чистым ангелом над облаками --

К тебе, драгоценнейшей из половин.

 

Давно, за какую-то дерзость в отместку

Судьбу пополам разорвали -- и врозь

Назначено нам пребывать вперемешку

С чужими обломками судеб -- небось,

 

Дерзать и дерзить не захочется боле

И будет, чем праздную душу занять...

И тысячу лет я стенаю от боли --

Зову и ищу... Не могу отыскать!

 

О ты, кто все это содеял, не надо

И впредь отводить мне глаза от Нее.

За тысячу лет беспредельного ада,

Поди, искупил прегрешенье мое?

 

Ты,Давший мне Голос и Вещую душу,

Верни мне Ее и бери нас -- вдвоем...

Я тысячу лет -- через воды и сушу

Иду к той единственной - ночью и днем...

 

Иду -- мне звездою надежда сияет,

В бреду, повторяю вразброд имена...

Я верю: душа ее мигом узнает --

И вместе пребудем на все времена...

 

* * *

Полюбила поэта…

Значит, песенка спета,

Значит, впредь ни куплета,

Ни строфы, ни строки.

Но зато для поэта

Расцвела вся панета

И в душе столько света –

Для чего же стихи?

 

Припев:

Стихи его спасали от тоски,

В печали одинокой утешали,

Но если нет тоски и нет печали,

Тогда, выходит, не нужны стихи?

 

Разлюбила поэта –

Не пришла до рассвета.

Почему? Нет ответа,

Но зато есть тоска.

Есть обрывок пакета,

Ручка черного цвета…

Есть душа у поэта –

И родится строка.

 

Припев:

 

Стихи его спасают от тоски,

В печали одинокой утешают,

И, душу исцеляя, возвышают,

И остаются на Земле стихи…

 

 

* * *

-- Жизнь подтверждает: далекое – близко…

-- Проиллюстрируй, давай!

-- Павел Есенин из Новосибирска

Песни творит для «Hi-Fi».

 

Я с земляками встречался в Нью-Йорке,

Шел их концерт на ура.

За исполненье им ставлю пятерки,

Публика, будь к ним добра…

 

В Новосибирске с Есениным Пашей

Встретиться не довелось.

Внук или правнук он гордости нашей,

Как-то спросить не пришлось.

 

С мамой Есенина Павла, Людмилой,

Часто встречался зато.

Мама догадку мою подтвердила…

Некто, играя в лото,

 

Судьбы, как числа, бросая на карту

С целью, неведомой нам

Имя поэта отдал музыканту…

-- Благодарю Вас, мадам!

 

А ведь могло бы слоожиться… Есенин

Что-то из строчек моих

Взял бы для песни… Пусть несовременен

Меланхолический стих,

 

Так и у рок-музыкантов причуды

Тоже случаются, нет?

Но Венцимеров-Есенин покуда

Не состоялся дуэт…

 

* * *

 

Упорхнула на легких салазках –

Не вернуть, не увидеть… Привет!

Отсияла в судьбе златовласка,

А в душе нерастаявший свет.

 

Словно чиркнула в сумраке спичка –

Тени – кыш! – как коты – по углам…

Где ты, солнца земная сестричка?

Озари мой безрадостный храм.

 

Словно зеркальцем вдруг ослепили,

Забавляясь на кромке беды,

Или мне на ладонь положили

Раскаленный осколок звезды?

 

Жизнь уже отпылала в полнеба

В негасимом сердечном огне.

Доживаю бесцельно и немо

В тайном свете, звенящем во мне.

 

Только как, не мельча, не лукавя,

Остывая, вершить бытие,

Если жжет, как вулканное пламя

Непогасшее имя твое?

 

Ромашка

 

Отчего, тоскуя о любви,

Девулшки гадают на ромашках?

И, судьба, тех девушек уважь-ка:

Каждой нужно счастья... Се ля ви...

 

Отчего имен других цветов --

Спорим? -- Вам в моих стихах не встретить?

Нынче удосужился заметить,

Объяснить, однако, не готов...

 

Отчего к тропинке луговой

Тот цветок -- выходит мне навстречу?

Уж теперь-то я его замечу

И пойму, что он -- посланник твой...

 

Амнезия

 

Извините, но я вас любил.

Это было давно и… неправда?

Где случилось, уже позабыл,

Но не Киев, не Львов и не Прага,

 

Не Москва, не Урал, не Сибирь…

Где-то кажется все-таки было…

Ну, а что, а когда – позабыл,,

Только помнится : ты не любила…

 

И спасибо, спасибо за все.

Я состарился с этой любовью

И лишь вместе со мной унесет

Смерч разлучный ту тайну с собою.

 

Извините, любил я вас… Да…

Откровению вечность внимает.

Где-то есть во Вселенной звезда,

Там сейчас та любовь догорает…

 

Что и ныне – сильнее всего…

Про забвение вру и остуду --

Нет иного в душе ничего…

Вот, строку допишу – и забуду…

 

* * *

 

Отнюдь не кипарисово –

Кленово-барбарисово

Орехово-Борисово,

Каширское шоссе,

А там – овсяно-рисово –

Наташенька Борисова –

Ей яблочко Парисово –

Мое – танцуют все!

 

Не спи, «сова», твори, «сова»,

В котле души вари слова.

Орехово-Борисово туманится в росе…

Там в кресле с верхом плисовым –

Наташенька Борисова

С моим стишком каприсовым

В душе – танцуют все!

 

Устал поэт? Взбодрись, давай,

Книжоночку подписывый

В Орехово-Борисово

Под кофеек-гляссе

С конфеточкой ирисовой…

Да станет биссектрисовой

Наташеньке Борисовой

В судьбе… Танцуют все!

 

Маяк любви

 

Я иду по ковру,

Ты идешь, пока врешь…

-- Уходи по добру!

Я сказал, ты уйдешь.

Ты уйдешь навсегда,

Ты уйдешь в никуда.

Я сказал, ты уйдешь…

Остальное – беда!

Припев:

Любви маяк, любви маяк –

Звезда сияет над тобой…

Любимая, любимая,

Моей не ставшая судьбой.

 

Я иду по цветам,

Я топчу их ногой.

Я-то здесь, ты-то там –

Ты с другим, я с другой.

Это ложь, это вздор,

Это чушь, это бред…

Под заветной звездой

Друг для друга нас нет.

Припев.

 

Я иду напрямик

Без путей и дорог,

Я до сути проник,

Но пошел поперек.

Я упрям, как осел,

Я упрямей осла.

Я на принцип пошел.

Я сказал, ты ушла…

Припев.

 

 

* * *

 

Чужой звезде – от местного поэта:

Лучись, сияй, нежданная звезда!

Уже тобой судьба моя задета,

Уже ты в ней осталась навсегда.

 

А на звезду не возлагают длани…

Звезда, останься светочем очей!

Мне по пути досталось столько дряни –

Довольно! Я не твой, но и ничей.

 

Я никому и ничему не верю,

Я никого к груди не допущу.

А ежели мечтание навею, --

Прости меня – и я тебя прощу.

 

Прощу за то, что больно душу прятать

И встречам – неминуемо – горчить…

Даешься приручить – придется плакать,

Но более меня не приручить.

 

Не сладить сердцу с разочарованьем,

Душе обиду впредь не пережить.

Прости, звезда, ненужным этим знаньем

Некстати, вот, пришлось обременить.

 

Мне ведомо: в час славы и сиянья

Звезде положен звонкий мадригал…

Ну, виноват, прости… Презри стенанья,

А все ж прими – ведь для тебя кропал…

 

* * *

Беатрис… Незнакомка, незнанка…

Ты откуда, ты где, Беатрис?

Герцогиня из старого замка,

Сорванец-травести из актрис?

 

Это имя пришло ниоткуда,

Как пророчество, как колдовство.

Я `по-прежнему верую в чудо

И любовь для меня – Божество.

 

Ну, а если ты вправду – актриса,

Что ж, -- твой выход, пора, торопись!

Я тебя назову Биссектриса,

Пополам разделившая жизнь.

 

Беатрис или, может быть, Глэдис,

Эсмеральда и даже Кармен…

Объявись, чтобы души согрелись

Вдруг взаимно попавшие в плен.

 

Я, влюбленный в тебя изначально,

Без тебя пребываю в тоске.

Вот и ты беспричинно печальна…

Вышиванье лежит в туеске.

 

А мечта побуждает взбодриться,

Вдохновляет надеждой мечта.

Беатрис, Беатрис, Биссектриса…

Это имя пришло неспроста…

 

Надин

 

Надин,

Ты откуда-то знаешь, что ты есть надежда.

Найди

В опаленной душе хоть надежды следы.

На дни

Эти странные грусть пала, как и на те, что

Один

Я прожил без надежды, Надин!

 

Гляди

На меня, мне надежда не светит, не светит.

В груди

Только стынь антарктических горестных льдин.

Уйди

Из судьбы – и никто никогда не заметит

Седин

В голове прибавленья, Надин

 

Годин

Трагедийных в душе человека простого

Поди,

У любого не меньше, чем в бочке железной -- сардин.

Гардин

Злая тяжесть, мне надобно света, простора…

Приди,

Воскреси мне надежду, Надин…

 

* * *

Ангел, ангел в вышине,

Поиграй на укулеле,

Чтоб от звуков околели

Те, кто жизнь изгадил мне.

 

Пусть, корежа их тела,

Заскрипит твоя пашетта,

Измели их до паштета

За недобрые дела.

 

Кто накликал порчу, враз,

Флейтой-пикколо, пиликай,

Острой музыкой, как пикой,

Выколи лукавый глаз.

 

Тех же, кто убил любовь,

Сильный мой и добрый ангел,

Сволоки ты хоть на Врангель

Чтоб мне их не видеть вновь…

 

* * *

Тяжелая ветка каштана качается…

О чем приуныл, Билли-бой?

А это грусть первой любви не кончается,

А значит – жива и любовь.

 

Не знаю, какими назначено нормами –

По сколько любви и кому.

У всех моих песен тональность минорная

Любивший поймет, почему.

 

Качается ветка каштана и капают

На листья густые желтки…

-- Прощай навсегда! --

Мне родная река поет…

О, ночь, отчего так жестки

 

Подушки на полке вагонной, в гостинице,

И к радости нету дорог?

А скоро и горькая старость настигнется,

Два шага еще – и порог…

 

Грусть первой любви – доминантою памяти,

В той грусти нет яда и зла…

Круги по воде – юность бросила камешки –

Расходятся… Эх, понесла

 

Судьбина по кочкам – и чересполосицей…

Конечно, я сам виноват…

Слеза покаянья непрошенно просится…

Ах, если бы в юность назад!

 

Ах, если бы, если бы, если бы, если бы…

Прости меня, юность-любовь…

Высокий мальчишка сбегает по лесенке…

Не надо грустить, Билли-бой…

 

 

17 сентября 2003 г.

 

Иному счастливцу Фортуна мирволит с рожденья,

Иному она улыбнется на первом шагу.

Не стану молить у заблудшей судьбы снисхожденья.

Всему вопреки я еще засверкаю, смогу.

 

Я в море житейском нешумно, невздорно дрейфую.

Мне больно задеть вас и неуваженьем ожечь.

Я без суеты потихоньку себя отшлифую

И я засияю, но душу б хотелось сберечь.

 

И было б трагично ее разменять на афиши,

Растратить на клаку, безмозглость пустых интервью.

Мне б выжить в доставшейся экологической нише –

Творить по старинке и тихо учиться новью.

 

И мне не по чину витийствовать перед народом.

Мне быть бы УСЛЫШАННЫМ близкими в горестный час,

А также Всевышним в мольбах о спасении рода,

В моих бессловесных, душой вознесенных речах.

 

Я, в сущности, все об одном – о любви и печали.

Две чаши у Господа, я из обеих испил.

Я верю: еще мне позволят припасть к первой чаше.

Душа переполнена, я еще недолюбил…

 

17 сентября 2004 года

 

Уже отошли звездопады.

Закатаны в банки грибы...

Прошу у природы пощады --

Сентябрь -- это месяц судьбы.

 

Родившийся в секторе Девы.

Я зря ль дорожу сентябрем?

Хор звезд перемен перепевы

Поет мне сентябрьским днем.

 

И воспоминанья пришпорю,

В той мере, в которой смогу.

По праву припомню и школу,

И техникум, и МГУ.

 

Но гланое, с чем не сравнится

Рутина учебной поры:

Сентябрь открывал мне границы,

Был щедр на такие дары.

 

И мне прямо в сердце вонзились

Нежданноязычные сны.

В судьбе моей отобразились

Четыре сентябрьских страны.

 

Когда б городов перекличку

Сентябрьских задумал, пришлось

Отдать бы под это страничку.

Еще б не вполне удалось.

 

Сентябрьские ливни косые,

Сентябрьскон золото крон...

Ну, скажем теперь и о сыне --

Конечно, сентябрьский и он...

 

* * *

Действительность так груба...

Мы даже не переспали...

Упущенная судьба...

Воздастся ли нам? Едва ли...

 

Ведь что-то ее всегда

От рук моих отвращало...

И вот -- пронеслись года,

И жизнь не вернуть к началу.

 

Был дерзкий азарт и пыл...

А нынче я ближе к тленью...

А как я ее любил,

Любил до обожествленья.

 

Смотрел ей всегда вослед

С невысказанной тоскою.

Глупел я, немел и слеп

Пред девичьей красотою.

 

И порох в душе копил

И чувством воспламенялся,

Я просто пылал -- любил...

А высказать ей стеснялся.

 

Пусть после на целый мир

В стихах я кричал от боли,

Расстрогав и изумив...

Кому это нужно -- после?

 

А вот ожило опять

Той давней тоской зачем-то...

Нам лучше бы и не знать,

Какой нам конец начертан.

 

Но верится горячо,

Что в будущем воплощенье

Я встречу ее еще

Для нежности и... прощенья...

 

* * *

 

Честное зерцало отразило

Нечто непотребное весьма.

Это кто такая образина?

Я? Да бросьте! Ну, сойти с ума…

 

Седина и лысина, морщины,

Брюхо, как с картошкою мешок…

И лядят с ухиылкою мужчины,

И у женщин на устах смешок.

 

Кто всерьез воспримет это горе?

Разве только жалость просквозит…

Где ж то тело, сиьное, другое –

Потерявший ценность реквизит?

 

А душа совсем не постарела.

Это, истрепавшись о года,

Одряхлело, обветшало тело,

А душа все так же молода.

 

Не скажу, что стал скупей в желаньях,

Что мудрей, чем прежде, хоть на грош…

Разве что сильней обиды ранят,

Но куда от этого уйдешь?

 

И все так же теплится надежда,

Что любовь меня не обойдет.

Жду и жду любви, да только где ж та,

Та, кого душа моя зовет?

 

Отчего судьба немилосердна,

Чем ее прогневал Божий раб?

Ну, да что грустить – душа бессмертна –

Этим и утешимся хотя б…

 

* * *

 

Сиренью -- лиловой, и синей, и белой

Окно озарю для любимой... Приди!

Но ты ничего в моей келье не делай,

Забудь обо всем, просто так посиди...

 

Устала... Смежи напряженные веки,

Пусть дрема и сон унесут тебя вдаль...

Излишни слова, если в кои-то веки

Опять в этой келье играет рояль...

 

Опять полумрак здесь и пахнет сиренью,

И словно бы нет расставаний и лет,

И поздняя мудрость взывает к смиренью,

И к трудным вопросам отыскан ответ.

 

Меняет сирень геометрию кельи,

А с ней и в душе все иначе, чем без...

Сирень светозарная, тайное зелье

Для глаз, и души, и судьбы, и чудес...

 

А ты можешь встать и уйти. Ты свободна.

Но разве уйдешь от сирени в окне?

И если сирень не увянет сегодня,

Тебе оставаться со мной и во мне.

 

* * *

Секунды -- тик-тик-так, а годы -- фить!

Быстрее, и быстрее, и быстрее...

И так тонка существованья нить,

И мы осуществиться не успеем.

 

Качается, вращается Земля,

А к ней летит хвостатая комета...

Плоды земные щедрые суля,

Сады дурманят на вершине лета.

 

Благоуханием пьянящих трав

Манят нас изумрудные лужайки...

Господь, позволь сказать, что ты не прав:

Ведь как же покидать все это жалко!

 

Летят перуны из косматых туч

На шумные весенние дубравы,

А с Божьим гневом пораженных круч

Огнем грозят вулкана злые лавы,

 

Неизмеримо-тайной мощью недр

 

 

Сметает мегатонные громады...

Спаси, Господь, ты всемогущ и щедр:

Рождаешь острова и водопады...

 

В людской земной обители живу,

Законы мирозданья почитая,

Случается, что грежу наяву,

О чем-нибудь несбыточном мечтаю...

 

Жених ведет торжественно к венцу

Невесту, что полна весны и страсти...

А мир, возможно, катится к концу,

И счастья нет, есть лишь мечта о счастье.

 

Взовьется в небеса зловещий гриб --

Лишь тенью мы останемся на камне.

И тихий вздох, и плач, и смех, и крик

Глухим коротким эхом в Лету канет.

 

Коль так, Господь, то для чего они --

Надежды, сны, молитвы, вдохновенье?

Я верую, Всевышний, вечны дни.

Дни твоего Вселенского творенья!

 

* * *

Красивая женщина -- вечная тайна...

Куда ж вы, красавица, в красном авто

Уноситесь, будто следы заметая,

И кто ж вас преследует, кто или что?

 

Когда вы несетесь по Чуйскому тракту,

Где помнят -- по песне -- лихих шоферов,

ГАИ понимает: не с бухты-барахты

Та гонка по краю с эскортом ветров.

 

Ах, женщина -- пленница догм и соблазнов...

Когда вы одна в ресторанном чаду,

Гарсон удивляется: несообразно

Такой красоте одиночество дум...

 

Мы все понимаем, и нас обжигало,

И нас уносила метельная стынь...

...Вы смотритесь фотомодельно - шикарно,

И твердой рукою берете бразды...

 

Понятно, как водится, вы -- бизнесвумен,

И вы -- трудоголик под знаком Тельца...

Умны, проницательны, искренни... Ум, он --

В гармонии с чувством пленяет сердца....

 

Прошли вы и мы вдохновенную школу,

Едва ль справедливо нас в ней упрекать,

Да, мы ностальгируем по комсомолу,

Да, есть нам о чем и о ком вспоминать.

 

А миг пролетел -- и уже юность дальше,

Но юность -- не возраст, а свойство души...

За вас помолюсь... О Всевышний, так дай же

Красавице радости -- и поспеши...

 

И здесь все о ней -- и эпитет и рифма...

Судьбу ее, счастье, твори, верховодь...

Наполни ей душу отрадой лиризма....

А вот с остальным разберется Господь!

 

Мечта

 

Мечта -- это жажда и голод,

И в сердце тягучая резь.

С мечты начинается город,

Любовь, и дорога, и песнь.

 

Мечта -- это зов идеала,

Мосток между "eсть" и "хочу!"

Кораблик под парусом алым,

В котором к тебе полечу….

 

Время

 

Из конуса да в конус

Сыплется песок...

Безразмерный Хронос...

Дайте мне кусок!.

 

Скоро ли отмашка?

,,,Суетная пря...

Но цветет ромашка,

Значит, все не зря...

 

 

* * *

 

Горизонт на закате ал,

У березок дрожат листы.

По ступенькам смоленых шпал

Поезд прыгает, а мосты

Вопрошая: "Красиво - нет?"

Отвлекая от пустяков,

Предлагают мне силуэт

На обложку моих стихов,

 

Я сперва посидел в купе,

Перебросился парой фраз,

Даже чуточку покорпел

Над строкой, вспоминая Вас...

Неизведанный кармы перст

Друг на друга нам указал...

Взор духовный на Вас отверст:

Ну-ка, что там у Вас в глазах?

 

Было время я не ценил

Мною встреченных на пути.

Не искал их и не звонил...

Откровение было: "Чти

Всех и каждого, с кем сведет

На случайных разъездах рок..."

Каждый встреченный мне дает

Незабвенный завет-урок.

 

Что от Вас перейдет ко мне

Тайным знанием древних Вед,

Что рассыпаны по стране,

По сердцам, в коих вещий свет?

Полиритмы дороги бьют

Метрономаами по вискам...

Заревые закаты льют

Нежность травам и лепесткам...

 

* * *

 

...А для сумасшедшего мирика,

Конечно, слегка тяжела

Моя простодушная лирика --

-- Где хитрости в ней кожура?...

 

Для черного белого светика,

С которым душа не в ладах,

Видать, кисловата поэтика

С печалью в еврейских глазах.

 

Тогда для кого же --(вопрос-то, да?) --

Плету я свои словеса?

Единственно только для Господа,

Что дарит душе чудеса...

 

 

* * *

 

jДавайте выпьем, хоть на те, что

Мне выдал босс сверх трудодня.

А ты, последняя надежда,

Молю -- не покидай меня.

 

Когда все мерзостно и тошно,

И с перебоями дышу,

Дай силу мне поверить в то, что

Я не напрасно мельтешу.

 

И я куда-нибудь успею.

И я чего-нибудь пойму,

Давно обещанную песню

С души взыскующей сниму.

 

И я еще спою -- и голос

Не подведет и прозвенит,

И донесется через космос

К душе, что верность мне хранит.

 

Ведь для чего-то же Всевышний

Меня послал в тревожный мир...

Я нужен Богу, я -- не лишний

И значит: я кому-то мил.

 

Я для кого-то -- свет в окошке,

Со мной кому-то повезло.

...Единственный, к кому дорожки

Ненастьем жизни замело.

 

Любимая... Ее привечу,

Ей все, чем я богат душой...

И я ее, конечно, встречу --

Не в этой жизни, так в другой...

 

 

* * *

 

Здравствуй, милая, здравствуй,

Я к тебе за теплом.

Вспоминал столько раз твой,

Прежде -- общий наш -- дом.

 

Давних горестей прах сдуй,

Что осел под стеной

И со мною отпразднуй

Эту встречу с тобой.

 

Здравствуй, милая , здравствуй --

Я вернулся в свой круг.

Ты теперь не дикарствуй --

Я же старый твой друг.

 

Неизменным лекарством

Для души моей будь

И в судьбе моей царствуй,

И о горьком забудь.

 

Здравствуй, милая, здравствуй,

Знаю, я опоздал.

Без нужды не лукавствуй…

Мне Всевышний воздал:

 

В самом дальнем из царствий

Проживать мне года...

Здравствуй, милая, здравствуй --

И прощай навсегда...

 

* * *

 

Как быстро время песен пролетело,

Как рано время грусти набежало...

Мне б дописать одну строку припева *

И будь, что будет * ничего не жалко.

 

А только жалко: голос серебристый

Пространства-времени не взял барьеры.

И не меня идет встречать на пристань

Звезда моей печали * Гутттиерэ.

 

А остальное все не так уж важно

Что сможем одолеть, то одолеем,

Пусть в образ века не войдем стоффажно *

Зато и не измажут нас елеем.

 

Еще пофилософствуем немного,

Уж если не осталось встреч и песен...

(А вдруг да и возникнет у порога

Та, для кого храню в шкатулке перстень?)

 

Потерян счет потерям... Перетерпим.

Один Всевышний знает, отчего мы

Не насладимся вдоволь вкусом терпким

Совсем несладких ягод у черемух.

 

Мне для чего-то – сказочным богатством --

Волшебный голос для судьбы дарован.

Надеялся Господь: бесценный дар свой

Озвучит тот, кто песней очарован.

 

Еще и этот, значит, долг за нами...

Вернем его * и многое простится,

Когда неумолимыми санями

Помчат нас по замерзшим водам Стикса...

 

Еще, конечно, многого б хотелось *

На многое годов нам не отпустят...

Как быстро время песен пролетело,

Как рано наступило время грусти...

 

* * *

 

 

Рано иль поздно приходит такая пора:

Бывшее счастье при встрече нам лишь покивает,

Синим платочком махнет из чужого двора...

Что остается, когда нас любовь покидает?

 

А все равно, все равно остается любовь.

То она стоном сквозь сжатые зубы прорвется,

То она ливнем на землю, на душу прольется...

Ливень-любовь золотист, изумруден, лилов...

 

Каждому в жизни дается немеркнущий миг.

Помните в сказке: "Чего тебе надобно, старче?"

Не проворонить звезду, не профукать во пшик,

А просверкать его звонче, живее и ярче.

 

Вспомнился давний простой отрывной календарь

Легкой метафорой: дни, как листки, облетают.

Август, четвертое... И отмечаю, как встарь,

День той поэмы, которую не прочитают.

 

"Надо прощать!" * неустанно твердят мудрецы.

Меньше б мудрили, тогда б и прощать их не надо.

Есть в том призыве * согласны? -- налет мухлецы:

"Я погрешу * ты простишь. За грехи мне *... награда".

 

Я и прощаю * да ведь не сотрешь, не зальешь

Знаки измен * эти шрамики микроинфарктов.

Все б жили в радости, если б не страх да не ложь.

Страх правит ложью, что нас убивает де-факто.

 

Мудрость и ясность приходят, что пользы от них,

Если любовь остается лишь воспоминаньем?

Верные истины мы познаем не из книг,

Не с кем, увы, поделиться спасительныс знаньем.

 

Но остается надежда, что где-нибудь вновь

Вознаградит нас Всевышний последней любовью.

Значит, судьбе вопреки, остается любовь

Вечно неблекнущей, вечно сияющей новью.

 

* * *

 

Давай-ка, Господь, создадим человека,

Которого здесь не бывало от века.

Ведь ты, как считают давно, Всемогущий,

Давай же замесим чего-то погуще.

Возьмемся за дело с мечтой и любовью *

Послужим душе, красоте и здоровью.

Возьмем для начала ведро белозема *

И будет походка ее невесома.

Добавим крапивы, сурьмы, белладонны,

Чтоб взгляд получился как небо, бездонным.

Возьмем по пригоршне муки и поташа...

Чур имя за мной! Имя будет * Наташа.

А дальше -- пустяк: как написано в книжке,

Возьмем и пристроим ребро из подмышки...

 

 

Нью-Йорк, Южный морской порт...

 

Южной улицы порт – шумный Нижний Манхеттен…

Вот, забрел невзначай в свой денек выходной.

И стою у причала с бумажным пакетом –

Никому здесь не нужный, чужой, неродной…

 

Облака в синеве, точно пейсы хасида,

Чья давно борода с головенкой бела...

Жизнь, за все, что дала мне -- спасибо, спасибо!

И спасибо за то, чего мне не дала.

 

Корабли на приколе давно, ну, да ладно,

Слава Богу, не тонут пока корабли...

Жизнь, спасибо за то, что я жил бесталанно

И за то, что талан не купил за рубли.

 

Не дошел до причала несчастный "Титаник".

Не слоняйся у пирса, зови не зови...

Жизнь, спасибо: и та не любила, и та -- нет...

И за то, что хотя бы мечтал о любви.

 

Я мечтаю: "Секрет", что давно в паутине,

Алый парус наденет и двинется в Лисс...

Жизнь, спасибо за чудо -- я это о сыне,

И спасибо: мы оба с ним не удались...

 

Позабытый маяк посредине квартала

Не достанет лучом бригантины вдали.

Жизнь, спасибо: еще озарять не устала

Грусть последних ночей мне звезда Натали...

 

* * *

Вело життя мене та*мними стежками.

Ця мова, що я вперше чув ii вiд мами,

Менi здавалось: залишилась тiльки в сердцi,

Та залунала в повний голос в цьому серпнi.

 

Я пригадаю всi слова цi*i мови,

Серед усiх знайду одне, що допоможе

Зненацька висловити сни моi i мрii...

Моi печалi нездоланнi i надii.

 

Воно прилине теплим промiнем до ганку

Чи журавлиним клином в небi на свiтанку,

Неясним шуркотом у росянистiм листi

А чи мотивом несподiваноi пicнi.

 

Коли ж нi слова не знайду у цiлiй мовi,

Вiдгомоню вiдлунням першоi любовi,

Щемливим спогадом о тiм, чим серце млi*,

О невтiленнiм * невмирущiм, о надii.

 

Дощами вересень печаль мою уми*,

Усе даремно и безглуздо без надii.

Cибiрський сiчень заморозить бiль у серцi...

Ряснiють в липнi полуницi, не у серпнi.

 

Мова

 

Я зрiдка згадую той час,

Коли я жив ще в Украiнi.

I залишилася вiднинi

Лиш мова, що *дна* нас.

 

Вона скрiзь душу мов рiка,

Тече i не пита* згоди

I не дару* насолоди,

А начебто чогось шука,

 

Комусь в душi моiй гука,

На що нема* вiдгомону.

Хiба сльозу мою солону,

Давно вже висохлу, чека?

 

Без жодних планiв i надiй,

Без зволiкання, без умови,

Тече рiка цi*i мови,

Самотнi човники на нiй.

 

А кожний човник * то * спогад

Про давнi села i мiста

Про нiжний потиск, довгий погляд

Несмiлу радiсть або страх.

 

Та рiчка, темна i бурлива

В своiй хова* глибинi

Секрет, чому я нещасливий,

Чого бажа*ться менi.

 

Я, може, навiть здогадався,

Чому, почавшись iз струмка,

Мене не покида* дар цей,

Ця успадкована рiка.

 

Чому вона менi шепоче

Ti вiршi, що давно не чув:

Про чорнi брови, карi oчi,

Що я iх майже позабув,

 

Омрiянi caдки вишневi,

Про степ, i море, i шляхи,

Про зiроньки у темнiм небi...

О, зрозумiло: за грiхи

 

Таку менi обрали кару:

Не забувати нi на мить

Все те, що втратив i шукаю,

Що неможливо не любить...

 

...Я зрiдка згадую той час,

Коли я жив ще в Украiнi.

I залишилася вiднинi

Лиш мова, що *дна* нас

 

* * *

Рождественская ярмарка в Манхеттене…

Холл Вандербилта, главный их вокзал…

Ажиотаж – спешит народ с пакетами

И страстью потребительской в глазах.

 

А цены – как на мой карман – кусаются:

За кружку четвертак забавы для…

Торопятся бродвейские красавицы

Бойфрендов раскурочить до нуля.

 

А как иначе поступить с бойфрендами

Уж коль ассортимент здесь о-ляля?

И шляпки с офигительными брендами,

А сумки? Нет, бойфрендов – до нуля!

 

Вот красной шерсти теплые наушницы –

За двести баксов – умереть не встать!

У нас такие свяжут пэтэушницы –

И можете бесплатно надевать.

 

А впрочем, это я с позиций нищего.

А у кого не вакуум в мошне,

Понятно, может осчастливить ближнего

Иль ближнюю покупками – вполне.

 

А я-то здесь не груши околачивал –

Изображал охранника, ну, смех!

Свою щепотку «гринов» вымолачивал,

Чтоб книжечку, свой искупая грех,

 

Издать на эти маленькие «грины»

И подарить оставшимся друзьям…

На ярмарке – богатые витрины

Цвета и формы лупят по мозгам.

 

Как славно, есть богатые в Нью Йорке,

Чудесно, что их ярмарка влечет…

Не надо мне ни устриц ни икорки –

Пусть книжечку поставит мне в зачет,

 

Тот, Кто Имел Весомые Резоны

Волшебным даром наградить меня,

Он ведает, как я творил бессонно,

Дар веший выше золота ценя.

 

На ярмарке – балдеж, столпотворенье.

Здесь каждому найдется по уму:

Кому-то блестки, мне – стихотворенье…

Не задаюсь вопросом: почему…

 

* * *

 

За решеткой, как тупой павиан…

Пассажиры пробегают, спеша…

Из бутылки ледяной «Эвиан»

Пью уныло – и тоскует душа.

 

Здесь Нью-Йоркский «Гранд-Централ» -- их вокзал.

Я – секюрити, иначе – вохра.

Предрождественский готовят базар,

Вот – устроился в охрану вчера.

 

Мне, считается, вполне повезло:

Пять недель побуду вновь при делах.

А в ушах – с надрывом – «Ногу свело»,

На душе – тоска и гибельный страх.

 

Что потом, когда период продаж

Пролетит, собрав купцам барыши?

Мне-то как же, мне податься куда ж,

Дальше жить мне на какие шиши?

 

Худо-бедно – за спиной МГУ,

Не в маразме я пока, не алкаш,

А найти свою стезю не могу –

И гоню, гоню тоскливый строкаж.

 

… Все с баулами спешат по делам,

Я решеткой отгорожен от дел…

Пью печаль мою с тоской пополам…

Я иного, братцы, в жизни хотел…

 

 

* * *

 

Сижу у служебного хода

И всех направляю в обход.

Ни входа, ни выхода… Кода!

Ищите в окрестностях вход.

 

И нет мне от этого выгод

Хоть здесь просижу целый год

Что делать, ребята, где выход?

Обманкою сделался вход

 

Играем с судьбою «на вылет»,

Судьба, делай правильный ход.

Кто ведает, что из нас выйдет,

Что в душу без спроса войдет?

 

Зачем я судьбу просе*аю?

Корячась за малую мзду,

Бестрепетно всех посылаю…

Стой! Брось на хлебало узду!

 

Товарищ Инкогнито…

 

Был товарищ Инкогнито

Скажем чесин, ни се ни то.

У него у Инкогнита

И анкетка была не та.

Дали с детства Иннкогниту

Нацональность совсем не ту.

Из начальства теперь никто

Не полюбит Инкогнито.

Потому за инкогнитом

Надзирали как за «кротом»,

Мол, на нем, на Инкогните

Даже плавки, и те – «не те».

И сажали инкогнито

В каталажечку ни за что…

 

* * *

 

Шерамыжничаю в "Шератоне":

Для охранников жрачка " фор фри".

Хоть по пуду бери, хоть по тонне,

Подходи * и три раза бери.

 

Словно я из голодного края:

Взял бы все, до чего дотянусь.

Хоть и знаю: за свинство карает

Тот, кого я люблю и боюсь.

 

Как с голодною памятью детства

Совладать, что в крови и костях?

И когда ж перестанет хотеться

Есть в запас на пиру и в гостях?

 

Эта память лежит в протоплазме

Каждой клетки до корня волос:

День без жизни, а вечером праздник:

Батя хлеба кусочек принес.

 

Он и сам голодал безнадежно,

Сирота, фронтовик, инвалид,

А однажды принес мне пирожных *

Этой памятью сердце щемит.

 

А поди ж ты * сумел мой батяня *

Дай, Господь ему, мирно пожить! *

Сохранить тонкость крепкого стана *

Он морского закала мужик.

 

Как мне нужно быть шустрым и тонким,

Чтобы с лета * в любовь иль поход.

Разносолам "фор фри" шератонским

Навсегда объявляю бойкот.

 

* * *

 

 

Какие были голоса!

Они в душе моей не смокли.

Пластинки бьются, а осколки

Летят, как нотки, в небеса.

 

"...Слыхали ль, как поют дрозды?"--

Нам выводил красавец Лева,

А как звучал Кола Бельды,

Так экзотически и ново?

 

Как статный Дима Ромашков

Нам распевал про бирюсинку,

Как без ужимок и прыжков

Гуляев пел -- куда там Стингу!

 

Как пела Ольга Воронец,

Как пели слаженно и чисто

Дуэт Ретвицкий-Таранец,

Певцы, сказители, артисты!

 

...И был еще певец Мирон -

Из той плеяды -- самый юный,

Кохно, с которым сам -- Кобзон,

И был квартет, а все в нем -- Юры.

 

Как молодым меня понять?

Для них все это бред и лепет.

Им -- в тишине -- не услыхать,

Как пели Мондрус, Хиль и Клемент.

 

Квартет "Орера" и "Аккорд"

Ансамбль "Дружба" и Эдита...

И как я счастлив был и горд:

В душе "Орфей и Эвридика"

 

Звучит с тех отзвеневших лет.

Ведь я принадлежу к тем первым,

Кто видел, как рождает свет

Волшебный голос Анны Герман.

 

В моей душе не тает звук,

Все живо в ней, все так же зримо:

И Кристалинской "...робость рук..."

И "...ты спеши ко мне..." Муслима.

 

Не отзвучали, не ушли,

Не предали, не обманули

И те -- Бернеса -- "Журавли",

И тот -- "Есть городок..." -- Мигули.

 

Мне обьясняют явь и сны,

Законы жизни и движенья

Певцы надежды и весны

Ян Френкель и Мартынов Женя.

 

В тех песнях строк моих исток,

И я тех песен -- не умнее.

Я взял печаль их и восторг --

И по-иному -- не умею!

 

 

* * *

 

 

На Землю мы приходим много раз,

Как говорят духовные истоки.

Да будем милосердны мы и стойки *

Судьбой достойной нам Господь воздаст.

 

Когда мы ВОЗВРАТИМСЯ в свой черед,

Когда мы CНОВА для любви созреем,

Не разминемся и ТОГДА сумеем

Не растерять, что нам Господь дает.

 

Но это озарение * наказ:

Зачем же ждать ГРЯДУЩЕГО ПРИХОДА?

Коль есть у нас хотя бы четверть года,

Давай спасем любовь на этот раз.

 

Пусть горечь слез, что пролились дождем,

Нам до конца из сердца не извергнуть,

Давай по капле вычерпаем скверну,

Из душ испепеленных и сожжем.

 

Тогда воскреснет истина души

В горниле возвышающей печали

И воссияет нежность, как вначале,

Когда мы так чисты и хороши.

 

Пусть выболит вся боль моя до дна,

Пусть выгорит весь гнев и вся обида,

Как неизменна у Земли орбита,

Так для меня ты на Земле одна.

 

Закружит, верю, нас любовь опять

В волшебных неземных коловращеньях...

И с этим никому не совладать,

И в этом и в грядущих воплощеньях.

 

* * *

 

Не бегу вприпрыжку за прогрессом,

За политбоями не слежу,

Словно евтушенковский профессор,

В белые деревья ухожу.

 

Названы в стихах? Себя не тешьте,

Вздорной не несите чепухи:

Ваши имена случайны в тексте,

Лишь о ней одной мои стихи.

 

Просто так я заполнял пробелы:

Имя брал не глядя у любой...

В целом мире нет важней проблемы,

Чем ЕЕ любовь и нелюбовь.

 

Правду говоря, не в той поре я,

Чтоб свою привязанность менять.

Жизнь уходит в белые деревья,

Я один * и на кого пенять?

 

Лучше б ту любовь еще в начале

На высокой ноте оборвать...

Что же нынче? Утоли печали

Разочарованья благодать.

 

Ясно мне, что не сложить осколки

В некогда лелеемый сосуд,

И до сей поры в душе не смолкли

"Да" и "Нет" * мой непрестанный суд.

 

Я сужу себя, как злого вора,

У себя укравшего года.

И покуда нету приговора,

И не будет, видно, никогда...

 

Леди Лидия

 

Леди Лидия, это прелюдия:

Люди Ладоги ладят ладью.

Мы отыщем оазис безлюдия,

Мы укроемся в тихом раю.

И над рыжими соснами Ладоги

И вдали и вблизи от толпы

Расцветут для нас светлые радуги

И алмазы сверкнут у тропы.

 

Леди Лидия, эта коллизия *

Эта лирика на берегу,

Стала тайной дущи, Леди Лидия,

Эту тайну от всех берегу.

А когда вновь созреет смородина

В том заветном, в том тихом раю

И глаза затуманит мелодия *

Об ушедшем слезу уроню.

 

Я в печали, но, нет, * не в обиде я,

Я в отраде прошедшей любви,

Где вы, с кем вы теперь, Леди Лидия?

Радость с лаской вас благослови!

Жизнь * извечная трагикомедия *

Лишь с любовью, попробуй, свяжись...

Вот и буду теперь, Лида-леди, я

Вспоминать вас печально всю жизнь

 

 

17 августа 2001 г.

 

Вам давно знакомое лицо,

Пишет Вам стихами письмецо,

Пишет оттого письмо стихами,

Что любовь к Вам в нем не затихает.

Доложить Вам следует сперва:

Здесь растут другие дерева

И стоят дома иного вида,

Но все та же на душе обида.

 

Если б не соблазны и обман,

Все бы продолжался наш роман,

Да видать бывает только в сказках

Вечной верная любовь и ласка.

Все прошло, как снегопад в горах,

Жаль любви поверженной во прах.

Да вот только вопреки рассудку

Сердце все лелеет незабудку.

 

Реки здесь молочные текут

И коврижки сладкие пекут,

Только день-деньской, любую ночку

Каждый провожает в одиночку.

Вот и подошло к концу письмо,

Извините, если что... Как смог...

Слог неровен и вразбежку мысли

И слезинки на душе повисли.

 

Впору все переменить уже *

Только Вы одна в моей душе.

Не забыть обиды и измены,

Да вот только нету Вам замены.

Снится мне Ваш дом и город наш,

В окнах свет... Лечу на тот этаж...

К Вам письмо печаль мою доставит...

Ладно... Пусть Господь Вас не оставит!

 

 

Иммигрант

(В подражание Евгению Евтушенко)

 

F train ползет среди ночной Вселенной

Вдоль синагог, борделей и аптек.

Час после смены в нем, два * перед сменой,

Треть жизни в нем наш бывший человек.

 

Ты продал все: и дачу, и "волжанку",

Чем дорожил, что собирал весь век...

И мне тебя и жалко и не жалко

Наш бывший, наш совковый человек.

 

Бежал сюда вдогонку за прогрессом,

Но невозможен от себя побег.

Экс-инженер, писатель и профессор

И в общем-то уже экс-человек.

 

Судьбу, увы, * не перефиглимиглишь -

Не зря слезинки покатились с век...

* Куда ж теперь? -- ответь-ка мне in English,

Наш иммигрантский бывший человек!

 

F train ползет, а жизнь летит ракетой

И где-то хорошо, но нас там нет.

И все вопросы * ребрами, и где-то

Уже готов на все один ответ...

 

Признание в любви

эмигрантки Ани ее мужу, с которым она прожила в счастливом браке 35 лет по случаю его 60-летия...

 

Сегодня здесь все "при параде",

А повод для этого -- ты.

Спасибо за радость, Аркадий,

Улыбки тебе и цветы.

Кто все в нашей жизни наладил?

Кто светел, как ласковый май?

Сегодня давай потанцуем, Аркадий,

Аркадий, давай?

Аркадий, Давай!

 

В нас живы еше упованья

Тех дней незабвенных, когда

Красивая девушка Аня

Сказала Аркадию "Да!"

Я, честно скажу, не внакладе,

А ты? Ну, скажи, не скрывай!

А впрочем... Давай потанцуем, Аркадий,

Аркадий, давай?

Аркадий, давай!

 

И выросли дети... Мы ради

Их счастья ломали судьбу.

Мы все претерпели, Аркадий,

Ненастья, нужду и борьбу.

И счастье, что ты -- как огурчик!

Так тостам веселым внимай...

Пусть с рук не слезает любимый твой внучек, -

Давай потанцуем... Давай?

Аркадий, Давай!

 

 

Города

 

Нью-Йорк никогда не спит,

Берлин никогда не спит,

Москва никогда не спит,

А надо бы отдохнуть...

 

Мой город мне в душу зрит,

Он мой талисман и щит,

Душа его верно чтит...

Судьба выбирает путь...

 

Сияет в судьбе звезда,

Ведет по земле звезда,

Зовет за собой звезда --

И некогда отдохнуть...

 

Но где бы ни жил, всегда,

Мой город зовет сюда:

-- Сквозь бури и сквозь года

Вернись, хоть когда-нибудь!

 

Две силы есть -- Ин и Янь,

Два полюса -- Ин и Янь,

Две сущности -- Ин и Янь.

А более -- ничего...

 

Иллюзиям платим дань...

Устал? Отдохни... Но встань!

А что там за гранью -- глянь:

Твой город -- вернись в него...

 

Черновцы

 

Черновцы… И бросает в дрожь,

Наплывает мираж рассветный…

Этот город был так хорош!

Но любовь была безответной…

 

От Рогатки и до Прута

Я проехал сто раз в трамвае…

Каждой улочки красота –

Неподдельная и живая.

 

Мы с ребятами вечерком

«Прошвырнемся» по Кобылянской…

Каждый парень мне был знаком,

Взгляды девушек грели лаской.

 

М лишь тлько она одна,

Та одна по котрой сохну.

Ббезразична и холодна…

Что же я – нелюбимым сдохну?…

 

За какие ж мои грехи

Наказание – нелюбовью?

Пробудиись в душе стихи,

Пропитались тоской и болью.

 

А она не могла не знать,

Как я ею свето боею..

Я из школы ее встречать

Прибегал и ходил за нею.

 

И украдкою точно вор,

Что к сокровищу подбирался,

Из окошка глядел во двор,

Красотой ее любовался…

 

… В этом месте – крутым пике

Наша улица шла на Рошу.

В парке Шиллера, в уголке,

Непокорный вихор ерошу:

 

Может, выглянет на балкон

Эта девочка –ненагляднось…

И клокочет живым комком

В сердце нежность – и безотрадность.

 

Черновцы мои, Черновцы –

За туманом, за океаном…

Разлетелись во все концы—

И обратно нельзя туда нам,

 

Где в окошечке огонек

Был манящей звездой земною…

Город юносьт так далек,

А любовь та всегда со мною…

 

Кривой Ро

 

 

 

1

 

...Пруд-отстойник шлама НК ГОК'a

Чуть поменьше озера Байкал.

Холодно, тоскливо, одиноко,

Скользко, страшно... Я над ним шагал

 

По большой трубе-пульпопроводу,

Извергавшей в пруд вонючий шлам,

Ночью, днем, в ненастную погоду *

В *овнодавах, лопнувших по швам,

 

В куртке замазученной и рваной,

В шапке, источавшей солидол...

Мнились мне единственной нирваной *

Койка в общежитии и стол,

 

Полка с парой книжек над подушкой,

На подушке * тонкое письмо...

Две гантели * ржавые нгрушки *

Сам сварганил в мастерской, как смог.

 

В той рабочей криворожской келье

Каждый * побратиму побратим *

Жили * не разлей вода * артелью

Петька, Павлик, Сенька и Ефим.

 

Правда, по работе развозили

Нас "летучки" в разные места.

Петька с Фимкой "пом. маш. экс-ра" были,

Как и я. А Павлик в мастера

 

Быстро был продвинут * знак почета:

Был он и смышлен и деловит.

Мастер в восемнадцать * это что-то!

Это нам о чем-то говорит.

 

Петька с Фимкой тоже не в прогаре:

Экскаваторы достались * класс!

Ну, а мне * такой я "ловкий" парень --

Наихудший выдался как раз.

 

Для нормальной, собственно, работы

Этот монстр негоден был давно.

* Отчего ж не выбросили?

* Что ты!

Кто ж позволит? Экое добро!

 

Все оно в ремонте да в ремонте *

Надсадились стягивать болты.

* Пуск! * кричит главмех. * Не провороньте...

Если что * валите прочь в кусты...

 

Федя, машинист, лицом бледнея,

Трогал реверс чутко, как хирург *

Тотчас начиналась ахинея:

Машинисту не хватает рук.

 

Монстр наш как пойдет греметь железом:

То начнет размахивать стрелой,

То вращать, то, одержимый бесом,

Под откос ползет * ну, Боже мой!

 

Рычагов-то чуть ли не десяток,

Пять включились сами, не спросясь.

Вмиг механик выпадет в осадок *

Прыгнет в свой "уазик" * и атас!

 

Ну, а нам-то некуда деваться,

Некого в виновники писать,

И самим приходится спасаться,

И его, постылого, спасать.

 

Федя костерит меня по-русски:

Проморгаю * и считай * готов...

Здесь моя задача * две "закуски"

Исхитриться всунуть меж катков.

 

Попросту сказать * огрызки рельса.

Исхитрился * и дурак заглох.

И опять ремонт, но хоть разбейся *

Не хотел работать пустобрех.

 

Так все жилы вымотает за день,

А еще морозы и ветра,

Гнойники от самых легких ссадин...

Где уж нам пробиться в мастера.

 

Хоть бы к ночи добрести к общаге,

С той трубы не сковырнуться в шлам...

Так вот и плетусь тяжелым шагом

В *овнодавах, лопнувших по швам...

 

2

 

Доплетешься * чуть ли не покойник,

Чисто в нашей келье * просто рай!

Все с себя долой * и бух * под койку...

* Эй, * кричат друзья * иди, стирай!

 

Все опять в охапку собираю,

В душ иду.

Раздевшись догола,

Я сперва в бензине все стираю *

Роба выцветает добела.

 

Щелоком потом * и мылом, мылом...

Тру и мою, полощу и тру.

Хоть устал, но сроду не был хилым.

Отмываю. Высохнет к утру?...

 

...После душа, в чистой рубашонке *

Средь друзей. Друзья готовят чай.

На подушке ждет конвертик тонкий *

Маленькая радость невзначай.

 

Листик круглых букв из Ленинграда *

Школьницы знакомой письмецо,

Чистая, невинная отрада...

В памяти моей ее лицо,

 

Нежный голос с дикцией особой,

Ленинградский аристократизм.

С сей неизбалованной особой

Повстречались летом. Сократись

 

Перед ней пижонство и ухарство *

Бесполезен выпендреж. Она *

Как холодный душ или лекарство

Для провинциала-пацана.

 

Да, там Эрмитаж и Исаакий,

Там Растрелли, Зимний, Летний сад...

Но и в Ленинграде не у всякой

Душу завораживавший взгляд.

 

Рядом с ней хотелось быть умнее,

К месту Городницкого запеть,

Кстати вспомнить о Хемингуэе,

Словом, соответствовать.

Заметь,

 

Что, хоть и не в тундре обретался

Перед этим восемнадцать лет,

Все же в чем-то недовоспитался,

Культурешки недобрал "поэт".

 

А ведь мнил, чудак, себя поэтом,

Что-то там коряво рифмовал,

Графоманил искренне, но в этом

Ровно ничего не понимал.

 

В общем, жил хоть без особых тягот,

Вырос недоучкой * чистый лист...

Чем там отличался, блин, хотя б от

Импрес-сиониста * сионист?

 

Как рентгеном, тем спокойным взглядом

Все во мне проявлено в часок

Не обидно, не со злом, не с ядом *

Как сестра с братишкой... Адресок

 

Догадался попросить, прощаясь...

Зацепила душу... Вот дела...

Улетела. Написал. Ручаюсь,

Что письма, конечно, не ждала.

 

Что в ответ напишет * сомневался:

Кто я ей и что ей до меня?...

Но конвертик тонкий оказался

На подушке чрез четыре дня.

 

Написала. Радость без предела.

Рот, как говорится, до ушей...

А о чем? Да разве в этом дело *

Про учебу, школу... Но душе

 

Здесь легко другое открывалось:

О ее нездешней чистоте...

Между круглых буквиц оставалось

Место вдохновенью и мечте...

 

* * *

 

...Электричкой едем от Червоной *

"Зайцами" в Долгинцево, затем

Снова в келье, но теперь вагонной

Покидаем детство насовсем...

 

То есть, покидаем Криворожье.

Бремя испытаний * с плеч долой!

Стали молчаливее и строже...

Вот и возвращаемся домой.

 

...Здесь мы рвали пуп, сжимая зубы,

Матерились, слабости грозя...

Да, мы стали резки, стали грубы:

Впереди * солдатская стезя...

 

Что из Криворожских тех реалий

Память сохранила? * Ничего!

Ни названий точных, ни деталей

Где что размещалось, как кого

 

Звали в той общаге, в той "летучке",

В той конторе, вообще в том СМУ,

С кем тогда здоровались "по ручке",

С кем дружили, а порой кому

 

Морду били * тоже ведь случалось --

Фигою в кармане не шурша,

Что там постепенно закалялось *

Может сталь, а может быть душа?

 

Все в тумане, все нерезко... Тени

Вместо четких образов и лиц...

Как же мы небрежны были с теми

Там, о ком сейчас душа болит.

 

Не велось там дневников, конечно,

Письма тоже не сохранены,

Оттого печалью безутешной

Все воспоминания полны.

 

И, понятно, смещены акценты,

Кое-что, что мнилось дорогим,

Нынче для меня не стоит цента *

Время... Да и сам я стал другим.

 

Ну, а кое-что всего дороже

Стало из тогдашних мелочей...

Отразилось в сердце Криворожье...

 

Неостановим судьбы ручей...

 

Молодость * далекая планета,

Тот невозвратимый звездный миг,

Что питает творчество поэта,

Воскресая на страницах книг.

 

Эй, куда, куда вы укатили,

Где, в каких укрылись из квартир,

Вы, герои той кинокартины,

Что я без конца в душе крутил?

 

Как три мушкетера с Д'Артаньяном *

Все за одного, за всех * один.

...Разлетелись верные друзья, но

С вами в сердце * я непобедим!

 

Где ОНА, принцесса сладкой сказки,

Что была мне светочем тех дней?

Мне воображенье дарит краски,

Чтобы ярче рассказать о НЕЙ.

 

Не забыто имя, ну, да ладно,

Просто так его не озвучу...

Как тогда, смущаясь и нескладно

Я пошлю по тайному лучу

 

Сердца благодарного молитву:

Господи, храни ее, храни,

К счастью для нее открой калитку,

Подари ей радостные дни!

 

* * *

 

Вот и завершается поэма...

А вернее * начинает жить.

Дальше это * не моя проблема:

С кем ей повстречаться и дружить,

 

Кто, в нее вчитавшись, вдруг припомнит

Что-то очень важное в судьбе...

А возможно * кто-нибудь дополнит

То, что я сумел найти в себе.

 

Неисповедим полет Пегаса.

 

...Вот поэма у ТЕБЯ в руках...

 

Это значит: юность не погасла,

Значит: все, что было не напрасно,

Жизнь была трудна, но так прекрасна...

 

И любовь не кончится в веках!

 

Северодонецк

 

Из другой Вселенной Фаберже да нэцкэ,

Ренуар с Гогеном, Бергман и Дали...

Но зато на "фене" в Северодонецке

Вы б договориться обо всем могли.

 

В Северодонецке * сладок квас фруктовый,

Я нигде доселе не пивал такой.

А сосед в общаге * бывший вор фартовый --

Кружку мне подносит синею рукой.

 

Как же его звали? Позабылось имя.

Впрочем, "контингента" в городе полно.

Город многих строек, город многих "химий"...

От наколок синих белым днем темно.

 

От разборок урок жутковато шибко.

Как бы уберечься, не попасть впросак.

Вот и верь газетам. Эх, моя ошибка:

Строек комсомольских не видал, чудак?

 

Я сюда подался из Кривого Рога.

Я почти что "шишка" * мастер РМЗ.

Мне работа в радость: я в черченье дока *

Все хотят подъехать на кривой козе.

 

Одному эскизик, этому * заказик...

Допуски-посадки * с этим я на "ты".

Славно быть умелым, нужным... Ах, не сглазить...

Мне с "рабочим классом" наводить мосты,

 

То есть, быть изрядно гибким дипломатом...

Я о "контингенте" рассказал уже.

Здесь не то опасно, что покроют матом *

Можно оказаться ведь и на ноже...

 

Словом, должностенка * так, не синекура.

Видно идеальных должностей и нет...

 

...В Северодонецке жил Иосиф Курлат *

Вряд ли вам известен был такой поэт.

 

В чем-то архаичный и смешной до колик,

Стихоман, творивший честно светлый бред...

И его пронзительный "квадратный корень"*

Я не забываю сорок быстрых лет.

 

В Северодонецке пожилось пол-лета.

Я потом все начал с чистого листка.

 

...Стоит помнить город, город и поэта,

Коль от них осталась хоть одна строка.

 

------------------------------

*... Она забылась, первая весна...

Но почему, о прошлом не тоскуя,

Квадратный корень твоего окна

Никак извлечь из сердца не могу я...

Иосиф Курлат

 

Хмельницкий

 

Я взялся сейчас за почти неподъемную тему,

Едва ли смогу раскрутить все ее «па-де-де».

О городе этом, как минимум, нужно -- поэму,

Роман, эпопею, трагедию, фарс и т.д.

 

Впечаталась память о городе этом в мениски:

Из Ракова в центр и обратно чекань строевым!

Удач и потерь моих родина * город Хмельницкий,

Куда в легких снах возвращаюсь к годам молодым.

 

Я здесь "отдыхал" от домашних борщей и тартинок,

За ужином ржавую рыбу другим отдавал.

В том городе Саша Куприн проживал "Поединок"

А я мои опусы для стенгазеты кропал.

 

...Над Красноказачьей тяжелые ветви черешен.

...А в Дом офицеров афиша зовет на концерт.

...И в парке у бани ждет юная девушка... Грешен:

Потерян давно от письма ее синий конверт.

 

А девушка та, между прочим, * из Новосибирска.

Стихи, посвященные ей, и поныне храню.

Ах, как и в пространстве и времени это неблизко:

От Красноказачьей до, скажем, Восьмой авеню.

 

Гордимся: от храма левитов, от древних хазар мы

Свой Путь по Земле исчисляем * Хадерех хазе...

А мой начинался от старой кирпичной казармы

И тихого дворика, где повстречалась Н.З.

 

Та мирная юность в погонах смешна оглашенно,

Слегка голодна -- ну и что же * грустить не моги!

В солдатской читальне впервые я взял Евтушенко,

В армейской газете стихи напечатал мои.

 

Поэты в погонах: Валиев, Куна, Тараканов...

Вот вспомнил * и всплыли их строчки из темных глубин.

Компашка была еще та из солдат-стихоманов,

А вот "надираться" никто из ребят не любил.

 

Еще одно имя здесь к месту * Иван Куприянов,

Почтовая дружба с которым была * как маяк.

Москвич, фронтовик, журналист, автор пьес и романов!...

И я по совету его поступил на журфак.

 

Нельзя не назвать мне здесь маму другого солдата,

К которой бежал в увольненье (поесть), как к своей...

Пред Анечкой Павловной быть мне вовек виноватым:

Потом, после службы я так и не выбрался к ней.

 

Вот стольким, выходит, еще я стихами обязан.

И список, конечно, не полон, * увы и увы...

Простите, друзья из Хмельницкого, кто здесь не назван,

В стихах новых дней о себе прочитаете вы.

 

Хмельницкий * судьбы перекресток... Туда ли пойдем мы,

Куда моих предков повел из Египта Моше?

Я сразу сказал: эта тема почти неподъемна,

Но вешки расставлены * будет работа душе.

 

Не ведала юность, что есть в мире фрак и манишки,

В солдатский буфет не завозят эклер и безе...

Был целой Вселенной военный, ракетный Хмельницкий...

А девушка так и осталась для сердца * НЗ...

 

Москва

 

 

О, Москва!

Мне досталось недолгое счастье *

Провожать твои зимы и весны встречать.

И несчастье: однажды пришлось распрощаться

И в холодную даль безвозвратно умчать.

 

О, Москва!

В днях твоих есть моя пятилетка,

Мои грезы в твоих тайно растворены.

Ты еще вспоминаешь меня, хоть и редко

И в мои прилетаешь рассветные сны.

 

О, Москва!,

Я целую твои мостовые,

Ты, как прежде * для сердца * священный магнит.

Пусть, как прежде чеканят шаги постовые

И студенты в "высотке" не гасят огни.

 

О, Москва!

Ты меня ни о чем не просила,

Ничего не сулила в обмен на любовь.

Просто ты подарила невесту и сына

И отныне у нас с тобой общая кровь.

 

О, Москва!

Понимаю, слезам ты не веришь,

Ты превыше и слез, и надежд, и мольбы.

Просто ты за меня моей болью болеешь,

И гранишь для меня путевые столбы.

 

О, Москва!

Я не верю в разлуку навечно.

Я еще возвращусь под твои облака.

Мы еще обо всем потолкуем, конечно...

Не прощаюсь, Москва... До свиданья!... Пока!...

 

Прага

 

...A от Вышеграда до Петршина * топай и топай!

Согласен * чудачество: есть ведь такси и трамвай.

А просто мне хочется впрок нагуляться Европой,

А просто мне нравится Прага и радостен май.

 

А чешский язык как мне нравится, вы б только знали!

Возможно, что в жизнях минувших * я чехом бывал.

Мне радостно: вот * я по чешски могу * трали-вали,

А как это нравится чехам * ну, просто обвал!

 

И все в милой Чехии мне по душе и по нраву.

Представьте * и пиво, хотя я спиртное * ни-ни!

А мост со скульптурами через красавицу Влтаву? *

Он * сказка из прошлого, в наши пришедшая дни!

 

Я был в Каролинуме в День посвященья в студенты,

Я Сметаны оперу слушал в театре его,

От Старого Мнеста пешком добирался до Летны,

И "Спарты" со "Славией" видел футбол... Кто * кого?

 

Я шел к Златой Уличке стежкой таинственной Кафки,

Поверить часы помогал Староместский орлой,

В "Коруне" едал аппетитные чудо-шпекачки,

Грустя у Ольштынских могил, поникал головой.

 

Друзья дорогие, надеюсь, в том городе живы:

И Ярда, и Штефан, Владимир, и Пепик, и все,

Ах, как же вы, Ганка, и Лидочка были красивы!

Я верю: года лишь прибавили блеска красе.

 

Пою "Где ты ходишь, любовь?" вместе с Карелом Готтом.

А вдруг отыскался бы именно в Праге ответ?

Над крышами Праги летит и летит год за годом,

Как новый и новый той песни * неспетый куплет.

 

Новосибирское радио

 

Мне казалось: вот здесь мой раек

И надежный рубеж обороны…

И мой голос поставленный тек,

Точно мед, через все микрофоны.

 

Добыватель горячих вестей,

Острых тем и сюжетных новаций

Был «радиен» до мозга костей –

От стихов и до импровизаций.

 

Полагал я: не должен настать

Миг разлуки хотя бы при жизни…

Но бездарный, премерзкий, нас тать

Разобщил… Ну, заика, держись мне!

 

Зависть подлая корчила рот

И кровавила глазки свиные…

Бог не фраер, нашел укорот…

А во мне все звучат позывные

 

Отгремевших спортивных программ,

Передач по охране природы…

И забввению я не отдам

Все, в эфир улетевшие, годы.

 

А сегодня в эфире – бордель

С голубою жандармской подмазкой.

Два подонка сложили картель –

И воруют уже не под маской.

 

Что на радио что на ТВ –

В главных креслах – урод на уроде…

Я б последние отдал лавэ –

Дострелили б на радость природе.

 

Что в эфире, что в здании – мрак!

Голоса – не придумаешь гаже!

Говоренье без мысли в мозгах…

Эх, а я выдавал репортажи!

 

Беспредметный безжанровый треп,

Ничего никому не дающий…

Ну, довольно, заткнитесь же, стоп!

Ты замкни им хл*бальники, Сущий!

 

Все же верую: не навсегда

Мерзость в новосибирском эфире.

Пусть недели пройдут, пусть года –

Что-то снова изменится в мире –

 

И однажды я снова войду

В келью-студию мало-помалу

И как прежде легко попаду

В ритм заставки былой по сигналу.

 

Я копил вам все годы, друзья,

Горы фактов и тонны примеров…

-- Ну, начнем, помолясь… С вами я --

Ваш навеки – Семен Венцимеров…

 

* * *

 

Пускай несладкою, пускай неплавною

Была моя тропа сквозь снег и дождь...

Давид Абрамович и Ганна Павловна,

Спасибо вам за мой неслабый "дойч".

 

Язык был крыльями, язык был парусом,

Он был опорою моей стопы

И в журналистике, и в дружбе с Клаусом,

Во всех превратностях крутой судьбы.

 

В иных наречиях потом стал докою:

Болгарский выучил прям на бегу.

И по-английски я свободно трекаю,

И по-испански кое-что могу.

 

Язык * мой выигрыш, мое могущество,

Он джиу-джитсу мой и карате.

Мое заведомое преимущество

В мирской бессмысленности-суете.

 

Когда слова чужих языков втискивал

Сквозь узколобие в усталый мозг,

Тот соответствия в родном выискивал,

Врезая в память их, как в мягкий воск.

 

И главный тайный дар моих учителей *

Мой Русский, вымолившийся в стихи,

И тонкий сборник, ими не прочитанный,

Он * покаяние за все грехи.

 

Ттропа негладкая к закату тянется,

О том, что скромно жил, зря не жалей.

Пусть память верная в душе останется

Бессмертной славою учителей.

 

* * *

А меня, такого несуразного.

Толстого, уродливого, глупого,

Грустного, веселенького, разного *

Больше ведь не будет на Земле.

 

Будет все, не будет только голоса,

Песни распевавшего хорошие

И души моей * живого Космоса *

Больше ведь не будет на Земле.

 

Ни надежд моих ни заблуждения,

Ни там суеверий ни пророчества,

Ни под Новый год, ни в день рождения

Больше ведь не будет на Земле.

 

Ни обид моих ни остроумия,

Ни того, что мне открылось тайного,

Ни грехов, за что пошлют на суд меня,

Больше ведь не будет на Земле.

 

Разве что отыщется среди миров

Существо, меня не позабывшее,

Потому что я ему внушил любовь *

Я тогда пребуду на Земле.

 

* * *

 

У одиночества есть утешенье:

Слышатся лучше неспешные мысли:

Об умирании и воскрешеньи,

Об Эвересте, Байкале и Висле.

 

Быть одиноким честнее и легче:

Нету нужды в криводушной морали,

Что наши души безбожно калечит,

К подлости нас низводя по спирали.

 

У одиночества нет компромиссов,

У одиночества нет компромата.

И откликаясь на вечности вызов,

Не озирайся, мол, где тут промашка?

 

У одиночества * тихая келья,

У одиночества чистая греза,

Греза о том, чтоб подруга-потеря

Шумно в ту келью вошла бы с мороза...

 

* * *

 

Я * птица невысокого полета,

Не ястреб, не орел, не альбатрос.

Я * серый воробей, моя работа --

Чирикать, упорхнув из-под колес.

 

Кому я нужен? Да иной мурлыка,

И тот меня вниманьем не почтит.

* Чирикаешь, чирикалка? Чирикай!

Мне недосуг, к тому ж я сыт... почти.

 

Чирикаю... Хорошую погоду

Люблю, когда спокойней и теплей.

Люблю траву, песок, листву и воду,

И солнышко, и ветер, и детей,

 

Когда они мне открывают лица,

И щедро улыбаются, любя.

И я люблю, как дети, веселиться,

Люблю всех воробьишек * и себя.

 

Вам кажется, порой, что я назойлив:

Я -- только простодушен и открыт.

И я всегда к вам прилечу, на зов ли,

Иль попросту, когда у вас болит

 

Душа или неможется от грусти...

Я что-то прочирикаю * и вас

Спазм сердца неожиданно отпустит.

И снова прочь меня пошлете с глаз

 

Долой, но не обижусь я, понятно:

Нелепо на обиды тратить день.

Я снова прилечу, когда обратно

Вы позовете. Мне не в труд, не лень.

 

Мне в радость вас порадовать, в удачу.

Когда могу улыбку вам вернуть.

 

Грущу ли сам? Болею ли и плачу ль?

Неважно, ерунда... Не в этом суть.

 

Чирикаю... Я так вас причащаю.

Веселью, чистой радости, добру...

 

...А кто же начирикает вам счастья,

Когда… не прилечу к вам поутру?

 

Я * птица невысокого полета,

Не ястреб, не орел, не альбатрос.

Я * просто воробей, моя работа *

Чирикать, упорхнув из-под колес...

 

* * *

 

А стихи пишу ведь без помарки я,

Что на ум приходит, то пишу.

Это я всю боль свою выхаркиваю,

Что годами на душе ношу.

 

Это я раздумья формулирую,

То есть, как о жизни я сужу,

Редко лишь звеню счастливой лирою,

Если радость в малом нахожу.

 

Говорят, великий грех * уныние:

Жизнь одна. Будь счастлив * и весь сказ.

Но в печали, словно в вязкой глине я *

Светлая судьба не задалась.

 

Все, чем жил я * перебурдомажено

И лавиной катится с горы.

Истощились оптимизма скважины,

Полиняли радости шатры.

 

Горы счастья опустились кочками,

Суета болотная окрест...

Отчего же с нею не покончу я,

Фигурально * не поставлю крест?

 

Так и быть, открою дверцу истине,

Суть вещей от вас не утаю.

Я люблю доверчиво и искренне

Жизнь такую трудную * мою.

 

 

* * *

 

День без утех и затей

Не обещает гостей.

В маленький мой юбилей,

Ты уж, душа, не болей.

 

Пять трудных лет в США...

А в кошельке ни шиша.

C кем о былом говорить?

Некому дверь отворить.

 

Взяв на себя пятерик,

Не одолел материк.

Может неверен был румб?

Впрочем, не каждый * Колумб.

 

Да, я использовал шанс,

Но неустойчив баланс,

И непонятен итог...

Знает итог только Бог.

 

Властен лишь он над судьбой,

И продолжается бой.

Вере неведом откат,

Не отступает солдат.

 

Не исказись, моя суть,

Не прерывайся, мой путь.

Не подведи меня, фарт

И продержись, миокард,

 

Может, на новом шагу

Осуществиться смогу.

Может, осталась верста *

И воплотится мечта...

 

* * *

Мне подарили к юбилею жизнь.

Благодарю, Господь!

Пусть мнят:

жестоки

Твои бескомпромиссные уроки.

Благодарю, не жалуюсь.

Скажись

 

Урок Господен к мудрости грядущей.

 

Картинку вижу.

Вот он я,

идуший

Чрез улицу,

ни глядя ни на что...

Вдруг *

ниоткуда *

серое авто,

 

Удар!

Меня по камню кувыркает.

И некто в черном

злобно зубы скалит,

И мысль:

"Ну, вот: теперь я инвалид..."

А через миг:

"Да, кровь и все болит,

 

Но ноги, голова и руки целы,

Отвел Господь убийственные стрелы.

Я жив.

А боль и кровь *

его урок.

Не сетую, что он кроваво строг.

 

Да поделом мне!

Иль не грех гордыни:

"Плевать на светофоры мне!" *

А ты не

Чрезмерно ли своей персоной горд?

Так получай!

Не первою из морд

 

Твою в бетон для поученья ткнули...

Ребята из авто

меня тянули

С бетона,

и везли домой,

и йод

На рану лили,

приложили лед

 

К ушибленному локтю *

не сбежали,

Хоть им крутые меры угрожали.

Я видел:

явно поразились,

ибо

Я, искренне, сказал:

"Ну что ж, спасибо!" *

 

И проводил без жалоб за порог...

Здесь, был, надеюсь, и для них урок.

 

Все. Инцидент исчерпан. Стих, сложись,

О том, как вновь мне подарили жизнь!

 

 

Эхо 1973 года

 

Пока над растерзанной Чили

Свирепый карателей рык,

Зову я друзей, чтоб учили,

Учили испанский язык.

 

Он станет поддержки орудьем.

Твердите, учите всю ночь...

А если он будет вам труден,

Отцов попросите помочь.

 

Нет, с ними вы не говорите

О суффиксах и о корнях *

Расскажут пускай о Мадриде,

О Гвадалахары огнях.

 

Тогда вы услышите поступь

Бригад добровольцев всех стран

И с ним усвоите просто

Бессмертное "Но пасаран!"

 

Салуд, амигос. компаньерос!

Венсеремос! Унидад популар!

Бандера роха, пасаремос,

Пасаремос, но пасаран

 

* * *

 

Что-то вновь меня выйти из дома подвигло.

Я не голоден шибко, однако, куплю

Пирожки с пылу с жару * любил их с повидлом,

Впрочем, что там любил * и сегодня люблю.

 

В белой ленте бумажной, чтоб руки не маслить,

Чтобы сладить с икотой * стакан газ-воды...

Ничему из былого в душе не погаснуть --

Прилетела из детства картинка нужды.

 

В тот убогий ларек * на углу против сквера

Привозил пирожки деревянный "москвич" .

Почему-то они иногда пахли скверно,

Но в другие разы * как пасхальный кулич.

 

А в жел. дор. магазинчик, что был на Лысенко,

Пирожки привозили с капустою * класс!

Продавщицею там была наша соседка,

С Сашкой, сыном ее, вместе топали в класс.

 

Пирожок за полтинник * сейчас и не купишь?

Не осталось копеек в российской мошне.

Если б даже нашлись * получил бы лишь кукиш

Вместе с матом отборным по этой цене.

 

Не вернуться за лакомством в детство обратно,

Ну, а если уж так захотелось, дружок,

Я в ромбическом "Q" отправляюсь на Брайтон

За пол-доллара сочный купить пирожок.

 

* * *

 

Над Вселенной * разлучальные дожди.

В темном небе ни луча и ни просвета

Уезжаешь * и грустит, грустит планета:

Жаль былого... Ну. а что там впереди?

 

Разлучальное качается такси,

Разбивая струи дождика на капли.

Рассветает, фонари уже погасли...

Но в душе ты свет надежды не гаси.

 

Ожидает разлучальный самолет.

Поднимаешься по трапу без оглядки.

Самому с собой играть не стоит в прятки:

Ведь никто с собою счастья не берет.

 

Но всегда находят место в багаже

Для тяжелой изнурительной печали.

И какие бы слова не разлучали,

Нету слов для возвращения уже.

 

Разлучальный шереметьевский баръер

И таможенник, не помнящий улыбки.

И не спросит он: "А нет ли здесь ошибки,

В том, что ты один покинешь СССР?"

 

А коль был бы ты волшебник-лиходей,

Превратил ее в Дюймовочку бы с маху,

Посадил бы в коробчонке под рубаху --

И увез силком, не слушая людей.

 

Разлучальный равнодушный океан,

Беспредельно-безнадежно изначальный

И чужой язык, глумливо-разлучальный,

Разлучально опустевший чемодан.

 

А потом неумолимые года,

Точно плетью понуженные помчатся...

Умоляю, не спешите разлучаться,

Никогда не разлучайтесь. Никогда!

 

* * *

 

Когда уходит радость вдохновенья,

Нет темы и желания писать,

Идут недели без стихотворенья *

Я не спешу безвольно раскисать.

 

А просто я придумываю рифмы:

Бог * мог, пошел * нашел, восток * листок...

И, применив поэто-алгоритмы,

Играю в буримэ случайных строк.

 

Которых ниже приведу примеры.

Я долго их в компьютере храню.

Порой они бессмысленны без меры,

А чаще смысл не вдруг и оценю:

 

"Когда сыграет свой этюд тектоника

Любой услышит эти колебания,

В прах небоскребы рухнут * это тоника.

А доминанта * урны колумбария..."

 

"Рисует ухо Ленина

Художник-ухоист,

Во власти упоения

Высвистывает твист."

 

"Одолели кота клизмы,

Скучен кот, не ест, не пьет.

Да, бывают катаклизиы,

Не спасает улепет."

 

 

"И море * ванна!

Поет душа.

Как, Марианна,

Ты хороша!"

 

"Завалы периодики,

А нет за ними драки.

Одни лишь второгодники

Идут сейчас в писаки.

 

И тот * о графомания! -

Зовется журналистом

Кого нельзя к изданиям

Приблизить и на выстрел."

 

"Воспеваю клептоманию *

Где иначе брать деньгу?

Вот, влюбился крепко в Маню я *

И с деньгами к ней бегу."

 

 

"Я не бывал в Тюмени *

И что-то упустил

В неведомом томленье

О том всю жизнь грустил.

Я не бывал в Тобольске,

Я не видал Урал,

И не сказать, где больше.

Где меньше потерял...

Я не был на Алтае,

Не ездил в Магадан

Вот потому, болтают,

Я глуп не по годам.

Я не был в Ереване,

Я прозевал Баку.

Душа не переварит

Такую чепуху.

Я не был в Кишиневе,

Не видел Самарканд,

Вот потому лиловый

Ношу на шее бант..."

 

"На что враги позарились *

Ты только посмотри:

Вобрали в свой тезаурус

Все наши словари..."

 

"Вечера у нас такие,

Что нельзя забыть...

Отчего вдруг ностальгия?

Некого любить!

Как лицо твое красиво,

Как оно бело...

Отцвела в кустах крапива,

Все, как есть, прошло..."

 

"Серега, мастер-шинник

Из автомастерской,

Известный матерщинник,

"Под мухой" день-деньской..."

 

"Отдыхает калокагатия *

Ни добра в тебе ни красоты.

Видно в детстве мало каротина,

Мало "гербалайфа" кушал ты...

 

"Храните целомудрие,

Девицы златокудрые,

Дождитесь ваших принцев -

Ведь мы уже в пути.

Все корабли отчалили

И мы спешим отчаянно

Не успевая бриться *

Любимая, прости!..."

 

Пройдет еще неделька иль декадка *

Разгадывать загадки не спешу *

Я вдруг пойму, в чем смысл и где разгадка *

И быстро окончанье напишу.

 

Вот ненароком вам и приоткрыл я

Смешной стихов зачатия секрет.

Выходит, врут, что у Пегаса * крылья?

Выходит крыльев и в помине нет?...

 

"Когда б вы знали из какого сора...":

Согласен с поэтессой на все сто.

Нет у поэта с Музой договора.

А есть в руках простое ремесло...

 

Но это полуправда, если честно,

Я полной правды вам открыть не мог.

Она и самому мне неизвестна.

Всю правду о поэте знает Бог.

 

Лишь он решает: радость иль тревогу

Я воспою, когда душа горит.

И "...ночь темна, пустыня внемлет Богу

И звезда с звездою говорит..."

 

 

* * *

* Да, шестдесят пятая и угол двадцать третьей...

* Правильно, напротив от пожарного депо...

Где всегда так здорово соседа-друга встретить,

Где в жару прохладно, а в мороз всегда тепло.

 

Если подустану за день иль приду с мороза,

Если не с кем поделиться, тем, что в голове,

Я иду... Куда, спросите! Да, в кафе "Мимоза"...

В здешнем евроинтерьере * словно я в Москве.

 

Для болельщиков * TV, полит-ковбоям * пресса...

Собеседники найдутся парню, старичку...

Что за чудо здешний "каппучино" и "эспрессо"!

Ну, а не желаете ль для кайфа коньячку?

 

А проголодаемся * нам принесут по стейку

С доброй-то закуской * ничего, что подшофе...

Славный вечерок и рано дома греть постельку.

Встретиться со мной хотите * шагом марш в кафе!

 

А к примеру, в вас кафе рождает вдоохновенье *

Многие в кафе творят поэмы и эссе...

Кстати, именно в "Мимозе" я стихотворенье *

Да, вот это * сочинил под чашечку гляссе.

 

Ну-ка, чашечку еще мне принеси, Карина,

Кофеек отменный, право, что тут говорить...

И, конечно, молодчага славный парень Нино,

Что сумел кафе "Мимоза" для друзей открыть!

 

Мартовский мотив

 

Любовь крутивший,

Всех ох-Мурр-ивший,

Всех победивший --

В округе, вот!

А ну-ка, тише!

Всех в мире выше

Идет по крыше

Мой серый кот.

 

Такой шипящий,

Такой вопящий,

Такой визжащий,

Как обормот,

Такой усатый

И полосатый,

В шубенке мятой --

Куда идет?

 

Идет по краю...

Я умолкаю

И замираю:

Не упадет?

Такой куражный,

Большой, типажный --

По трехэтажной,

По крыше -- влет.

 

Такой спесивый,

Такой красивый,

А вот спроси вы --

Откуда прет?

Он вам не скажет,

И не покажет,

Всех Мур отмажет

Надежный кот...

 

Без эпатажа,

И репортажа,

Без сплетен даже --

Как он живет?

Живет и дышит.

Всех в мире выше

Идет по крыше

Хороший кот....

 

Такой хитрющий,

С чужими -- злющий,

Такой жаднющий,

Как живоглот,

Такой жирнющий.

Такой умнющий,

"Мур-мур" поющий

Любимый кот.

 

Такой солидный,

Такой завидный --

Он знает выход

И знает вход.

Такой отважный,

Cмешной, вальяжный,

Довольный, важный --

Домой идет.

 

Он скажет: "Мяу!"

Я пони-мяу,

Что надо мя-асу

И молочка.

И все иначе,

И жизнь богаче

С приходом серого

Мужичка.

 

Выходная песня заглавного персонажа для кукольного спектакля «Белый мышонок». Автор пьесы – АРИАННА

 

 

Я белый. как из ваты,

Лишь глазки красноваты,

Я мал и шустр. ребята,

Есть длинный белый хвост.

Я маленький мышонок,

Веселый постреленок,

Пусть голосок мой тонок,

Но я совсем не прост.

 

Лягушка, пить подай мне...

Спасибо! Я о тайне

Моей, на случай крайний,

Сказать не тороплюсь.

Я странен не случайно,

Здесь есть, конечно, тайна,

Смотри и примечай, но

Открыть ее боюсь...

 

Есть тайны с вкусом терпким

Давай еще потерпим...

Еще я стану тем, кем

Я стану по судьбе...

Судьба нам в дверь стучится --

И что-нибудь случится,

И надо поучиться

У сказки -- мне, тебе...

 

Пятно

 

"До" -- это тоника,

"М" -- это Моника,

"Б" -- это Билл...

Он полюбил

Темные локоны...

Плебс раструбил

Рядом да около...

Мерзостный миф выдумал мир --

Вот и повержен кумир.

 

"Ля" -- это квинта,

"Л" -- это Линда,

"Т" -- это Трипп --

Хуже, чем грипп,

Хуже,чем СПИД

И ампутация,

Где же твой стыд ,

Подлая нация?

Подлость в делах, подлость в душе --

Это навечно уже?

 

"Р" -- это рельсы,

"Ч" -- это Челси --

Бедная дщерь...

Где же та дверь,

Где та стена --

От лепрозория,

Где та страна,

Что от позорища

И оградит, и защитит,

И уведет от обид.

 

"С" -- это Сербия,

Где от усердия

Тужился Билл,

Сербов бомбил.

-- Браво, *овно! --

Подлых овации...

-- Смажешь пятно

На репутации,

Если бомбишь ночью и днем --

Новым -- кровавым пятном.

 

"Х" -- это Хиллари...

А над могилами

Тень подлеца --

Мужа-скопца.

С воем летят

Бомбы с гранатами...

Вас поместят

В кресло сенатора...

Дескать, пятно это -- пустяк...

Славно... Разрушим Ирак!

 

* * *

 

В театре «Маэстро» -- премьера.

Вот я – в предпоследнем ряду…

В программе -- страшилка, химера…

Ох, Господи, что ж не уйду?

 

Мне ведомо: даже на сцене

Невместно заглядывать в ад…

С чего ж тогда вздумалось Сене

Пришлепнуть объемистый зад

 

В театрике?… Нет, не бродвейском…

Зачем я играю с судьбой?

К чему в упованье плебейском

Любуюсь несчастной звездой?

 

Ах, ведьмочка, ведьмочка!… Панна,

Зачем позвала на спектакль?

Поди, понимаешь: опасна

Роль Панночки? Что там – Спитак?

 

Разверзнется ад под «Маэстро»,

Все бухнутся в тартарары…

Падут театральные кресла

Дровишками – прямо в костры,

 

На коих греховные души

Кипят в безразмерных котлах…

… Свет в маленьком зале потушен,

Мурашками выступил страх.

 

И сразу сместились оценки,

Душа у спектакля в плену…

Хома запирается в церкви…

В театрике, сквозь тишину

 

Звучит сумасшедшее скерцо,

Ритм чаще и чаще… Беда!

Так это ж стучит мое сердце?

Куда ты, шальное, куда?

 

Ну, вот… А пошел без лекарства…

Схватило… Хоть впрямь помирай…

… А Панночка вправду прекрасна,

С такою – хоть в пекло, хоть в рай!

 

Вот, выбрался в кои-то веки,

Спектакль вовлекает… Горю…

-- А, ну, поднимите мне веки!!!

Ведь это ж я сам говорю!…

 

Год Oбезьяны

j

Грядет неизбежный год Манки,

Боюсь – неудачный совсем.

Ее не едят обезьянки

И я ее тоже не ем.

 

Не будет мне манны небесной,

Не будет мне легких удач.

И пусть. Лишь завещанной песней

Душа разрешись, не портачь!

 

Год Манки – в свои ли я санки

Уселся, судьбы не спросясь?

Какие поганки, подлянки,

Обманки, в год Манки явясь,

 

Ударят меня по карману,

По совести и по душе?

Какому соблазну, обману

Подвергнусь – подвергся уже?

 

Однако же в год Обезьянки

Пусть в чем-нибудь мне повезет?

Хотя бы: пусть в год этой Манки

Никто из моих не умрет…

 

* * *

 

Кто б сказал, какого лешего

Изуродовали так:

Через всю башку проплешина,

Над ремнем висит курсак?

 

А на старой фотографии --

Сам как жердь, и огнь в глазах…

Чем в судьбе мы не потрафили

Главному на небесах?

 

Помнишь, как легко бежалось мне

По утрам вкруг МГУ…

Ах, оставь, не надо жалости –

Отдышаться не могу?

 

Cжился с гиподинамиею?

Астмой, расширеньем вен…

Хоть брани хоть не брани меня

Старость забирает в плен.

 

Вот, опять с утра икается –

Кто-то всуе помянул.

Жизнь под горочку покатится…

Недожил, недотянул…

 

Ах, прости меня, мой Боженька:

Не сумел, не оправдал…

Ты продлись, продлись дороженька –

Я еще не все сказал…

 

Бар-мицва

 

 

Проснуться, размяться, умыться,

Улыбкою встретить рассвет…

У Яши сегодня – бар-мицва –

Он – парень тринадцати лет.

 

Здесь юмора нет и в помине,

Все рады и все им горды:

Вчера быд ребенком, а ныне

Он взрослых пополнил ряды.

 

Его допускают к наследью,

И избранный Богом народ,

Что жив вопреки лихоолетью,

Мужчиной его назовет.

 

Впервые к Торе он допущен

И вещие строки прочтет,

В которых Предвечный и Сущий

Судьбу и ему предречет.

 

Мы знаем: однажды Машиах

Придет свой народ вызволять.

Покуда ж надежда – в мужчинах –

Им вечный наш путь возглавлять

 

В заботе о хлебе насущном,

О благе детей и жены,

О Флаге, над миром несущим

Надежды еврейской страны.

 

Проносим мы в генах и клетках

Всю память по всем временам

О полных достоинства предках,

Чьим вечно сиять именам.

 

И мы нашей жизнью клянемся:

Во веки веков – никогда

Мы в рабский удел не вернемся

И будет стоять Масада.

 

Бар-мицва у мальчика Яши…

Незримые в гущe гостей

Предтечи великие наши,

Что рады за наших детей…

 

 

Поэтам интернетной эпохи...

 

Семен Венцимеров

 

Поэтам Интернетной Эпохи

 

 

В России особая роль у поэта

И дважды особая в век Интернета,

Поскольку чеканное слово поэта

Весь мир облетает со скоростью света.

 

Хочу плэедать вам, певцы литпортала,

Чтоб звонкая ваша душа не устала

Светло откликаться на вызов эпохи,

На шепот признанья и горькие вздохи.

 

Служите добру, отвращая от злого.

Вам будет даровано веще Слово,

Бесстрашное, честное Слово поэта,

Спасительное для кого-то и где-то,

 

Как антибиотики, хлеб и патроны...

Его по Сети понесут электроны...

Но помните: нет совершенству предела –

Учитесь – и в жизнь воплощенное дело

 

Одарит судьбу несравненной отрадой,

Хоть многое в ней будет трудной шарадой,

С прямого пути позовут лже-кумиры...

Дает нам Поэзия ориентиры.

 

Поэзия – больше, чем рифмы и строчки.

Поэзия – совесть в ее высшей точке.

Поэзия наши надежды питала,

Она нас растила, певцы литпортала,

 

Она открывала нам вещие тайны...

Да будем мы с нею вовек нерастанны!

.. В России особая роль у поэта –

И дважды особая в век интернета....

 

Web—поэтессе, скрывшейся под псевдонимом Донна

 

Я знаю: Донна -- это Леди,

Иначе говоря -- Мадам...

Пришла об итальянском следе

Догадка хрупкая... Воздам

 

Себе за энциклопедичность...

Но суть в ином: видна в стихах

Такая Женщина и Личность!

Но лишь вздохну -- увы и ах

 

Не обо мне те откровенья...

И зависть-ревность точно яд

Влились в мое стихотворенье,

А что они с душой творят?!

 

Вот белладонна. Это травка

По русски -- просто -- белена.

Кумир мой точность. (Это -- справка,

Хотя, - кому она нужна?)

 

Возьму щепотку белладонны,

Сварганю зелье по уму...

-- Неужто для себя?

-- Для Донны:

Уж коль не мне, пусть -- никому...

 

Web-поэтессе Ирине Блуменфелд

 

Поэзия -- вся наша жизнь...

Мы вечные каменотесы...

Мз глыб несуразных сложись

Достойно и без перекоса,

 

Судьба с анфиладой поэм,

Дворец наших чаяний страстных...

Я буду восторжен и нем,

И лишь прошепчу Вам:"Прекрасно!"

 

Порою дороже палат

Короткие стихотворенья.

А те, что такое творят,

Отмечены Чудом даренья.

 

Бесценный Всевышнего дар --

Строка золотая и рифма...

Творите. Сегодня. Всегда.

В плену молодого лиризма....

 

По прочтении Web-рассказа Александра Асмолова "Рождество"

 

 

Она захотела, взяла и дала,

Она опиралась о крышку стола,

Слегка наклонилась, отставив *адок...

Вот босс заглянул бы, тут был бы видок...

 

А я волновплся, ведь все же сюрприз,

Я нервно толкался: вверх-вниз, вверх и вниз.

Ей чем-то не нравился этот процесс --

*адком оттолкнула -- вот это был стресс!

 

Она меня в кресло толкнула:

-- Сиди!

И шлепнулась сверху, спиною к груди,

Да так угодила: мой твердый банан

Попал в ее теплый и влажный карман.

 

Вот тут-то я понял, что значит -- е..ть,

Она меня вые.ла, е. ее мать,

Уж так она прыгала . .опой по мне,

Что трещины даже пошли по стене...

 

Потом я взорвался внутри у нее,

Потом целовался, потом... Е-мое...

Мой красный банан проглотила она

И выпотрошила мальчонку до дна...

 

А кстати, была особисткой она,

А стала ужасно мне близкой она.

Отметим -- "ужасно"...

- В особый отдел!

Командовал босс мне -- и косо смотрел...

 

Чудо через дымоход (Улыбка Web-поэту Александру Шапиро.

... Ждем мы чуда на оленях

Через дымоход...

 

Прелестно, Александр Шапиро!

Вот здесь затмили Вы Шекспира,

А пресловутый "Фауст" Гете

Вам не годится и в подметки.

 

Да Вы -- Гомер эпохи новой!

Своею "веткою еловой"

Вы -- эталонно-образцовый!

Сильнее скажем: просто клевый!

 

И это -- нет, не комплименты.

Вас ждут и ордена и ленты,

Венок лавровый, как у Данте...

Щедрин досочинит анданте

 

И посвятит ее Шапиро...

За вами, истинным кумиром,

Толпой поклонницы помчатся,

Романы каждый день случатся,

 

Билл Гейтс наследников отставит --

Вам состояние оставит.

...Олень с благою вестью входит...

(Коль не застрянет в дымоходе)...

 

Web-поэтессе Ларе Федоровой(Чайке)

 

Судьба, как у гитары обечайка --

По синусоиде то вверх то вниз...

А тут еще вдруг со стихами - Чайка...

Чего ж ты, сердце, так? Угомонись...

 

Не о тебе те чаяния Чайки,

Не о тебе мечты ее и сны...

Слезой соленой лак на обечайке

С защитою души растворены...

 

Я думал, что надежнее кевлара

Меня мой горький опыт защитит...

Но вот, представьте, Федорова Лара,

Простосердечье разрушает щит,

 

Бесхитростная искренность сильнее

Наизощреннейших и злых интриг

И я строкой бесхитростной болею...

Я Вам жалаю много светлых книг,

 

Прозрений и чудесных откровений,

Разящих в сердце вдохновенных строк,

Еще Пегас – и в этом нет сомнений –

Вас вознесен над миром, дайте срок...

 

Конфуз на Свидании». Улыбка Web-поэтессе Нине Дьяченко

 

....Мы выпьем красного вина,

Мы выпьем чаю с молоком.

В окне хрустальная река

Напоит чаем нас ит сном....

 

...Вот это я, а вот диван,

Сегодня я почти твоя.

 

Нина Дьяченко. Свидание

 

Встретил вот Дьяченко Нину.

Сразу мне стрельнело в спину.

Как свернулась шея вправо,

Так обратно не вернуть...

Но, видать, у этой Нины

Сердце жаркое. Что льдины

Вмиг растопит... чудо, право!

Шепчет: «Сем, со мною будь!»

 

И ведет меня в квартиру,

Наливает мне кефиру,

После – цинандали с пивом,

После – чаю с молоком...

В общем – полная нирвана...

Нина в сторону дивана

Мне кивает – просто диво!

Я же с нею не знвком!

 

Тут романтика уместна...

Но в желудке, если честно

Дружно вдруг забастовало

Ысе, что выпито подряд...

Незабвенная картина:

Обнажает плечи Нина –

И меня поцеловала...

Я ж вскочил – и в «первый ряд»!

 

К счастью, не испачкал брюки...

Я исторг такие звуки,

Что во всем подъезде двери

Стали бешено стучать...

И такие дал флюиды...

Нина плачет от обиды...

А не надо кавалера

Впредь текучим загружать...

 

Улыбка Web-поэтессе Елене Шумской-Петросян

 

Ты – теплый свет, ласкающий украдкой

Меня под утро... сладко-сладко....

 

Ты – смелый ветер, что играет в паутине

Моих волос, шепча на ушко имя...

 

Елена Шуваева-Петросян. «Зеркальная галерея»

 

Неужто это я, о Петросян-сан?

Что с головой моей, я не пойму сам.

Какого лешего к тебе в окно я лезу?

Еще скачусь по мокрому железу...

 

Влезаю в форточку, слегка ее ломая,

К ушку девическрому губы прижимаю,

Шепчу: «Елена?»

Ты в ответ: «Конечно, милый...»

Что дальше? Это наш секрет – секрет нехилый!

 

Ты не проснулась – или имне так показалось?

Иль притворилась – не с тобою, мол, игралась!

А с кем-то тем, другим, из снов девичьих...

А мне пора назад... Талантов птичьих

 

Природа не дала... И понимаю.

Что падаю... Чего-то там ломаю,

Однако ж в гипсе весь и перевязан

В окно пытаюсь влезть... О. Петросян-сан!...

 

Web-пожтессе Галине Иноятовой

 

Ну, по капельке в стакан –

Кап-кап...

Остальных свалил дурман –

Стон, храп.

Ватман выпавший в нулек

В бреду,

Словно сжамканный кулек...

Уйду...

Но уйти мне не дают –

Кап-кап... –

Нова кислого нальют...

Где трап?

Качка... Это что ль корабль?

Кап-кап...

Мне давно домой пора –

Кап-кап...

Хоть пожму сочинб

Тяп-ляп...

Наливают... Не чинюсь...

Кап-кап...

 

Web-пожтессе Ирине Блуменфельд

 

Поэзия – вся наша жизнь...

Мы – вечные каменотесы:

Из глыб несуразных сложись

Достойно и без перекоса

 

Судьба с анфиладой поэм,

Дворец наших чаяний страстных...

Я буду восторжен и нем

И лишь пррошепчу Вам: «Прекрасно!»

 

Порою дороже палат

Короткие стихотворенья,

А те, что такое творят,

Отмечены чудом прозренья.

 

Бесценный создателя дар –

Строка золотая и рифма...

Творите... Сегодня, всегда –

В согласии с Музой лиризма...

 

Web –поэтессе Инге Рубцовой

 

Сижу, вот, и слушаю Стинга,

А думаю: «Где же там Инга?»

Страдает душа, вопрошает:

Шампанское с кем там вкушает?

 

Ах, сердцу не выдержать пыток –

Ведь ей подливают напиток.

Сопьется, поди, в одночасье,

Лишит меня неги и счастья.

 

Ей кто-то внушает гипнозом...

А мне -- , мол, останешься с носом,

Но, к счастью, набрались там в зюзю –

И спать улеглись в кукурузу...

 

Потом их достало похмелье –

Хлестали «паленое» зелье?

Нет повести горше на свете –

Во рту., как в вокзальном клозете...

 

И я подвываю здесь Стингу

И радуюсь тихо за Ингу...

 

Web-поэтессе Илане Вайсман

 

Да вот он я -- бери меня и ешь,

С горчицей, или так -- со старым хреном.

Как каждый на Земле, я малость -- с креном:

Все графоманю, ныне, как допрежь...

 

А это хобби лишь на первый взгляд

И безответственно и безобидно:

За строчками уже ни зги не видно,

Душа страдает и глаза болят....

 

Я ухожу в глубокий аутизм,

Окован одиночеством как цепью.

И --- суетись теперь -- не суетись --

Уже ни средством, а тем паче целью

 

Мирское мне не сделать никогда...

Мир внешний иллюзорен и отвратен,

Лишь мир души мне светел и приятен,

В нем все -- не то, не так, не как всегда.

 

И в этот мир нет доступа другим,

Там лишь с собой и ссорюсь и братаюсь,

Во внешнем мире я еще болтаюсь,

Но тихо обрываю связи с ним.

 

Ну, я-то ладно, мне уже помочь,

Видать, и сам Всевышний не сумеет.

Но ведь и в вас такая ж порча зреет,

Ее потом ничем не превозмочь.

 

Не лучше ль о поэзии -- забыть,

Оставив недописанною строчку...

Да, каждый умирает в одиночку,

В компании же веселее жить...

 

Web-поэтессе Л. Милюдовой

 

Страстно, Л.Милюдова!

Ой, чего мелю? Давай!

Делай, че обещано,

Ты ж такая Женщина!

 

Море темперамента,

Ну, а я ж не камень-то,

Хоть я и улыбчивый,

Но на страсть отзывчивый.

 

Ты ж моя щекотная,

Хошь меня, так вот он я,

Не ушиблен прозою...

И любою позою

 

Встречу мы отпраздруем,

Знаю позы разные.

Ну их с Кама-сутрою...

Лишь не мажься пудрою:

 

От нее чихается

И баллон сдувается.

Так что, Л.Милюдова,

Жди меня.Покудова!

 

Web-поэтессе Марьяне

 

Да, я лыс и лет мне не пятнадцать.

Все неважно, девушка, поверь.

Впрочем, я и сам не стану гнаться

За любой кокеточкой теперь.

 

Мне теперь понятно с полувзгляда,

Кто есть что и с чем кого едят...

И кого попало ине не надо --

Дайте ту, чей открывает взгляд

 

Светлую возвышенную личность...

Добрую отзывчивость и шарм,

В страсти -- безыскусность и лиричность...

А потом с ней можно по душам

 

Говорить -- и искреннее сердце

Слышать -- как тиктачит в унисон...

Да вот где она, открыты сенцы --

Жду, теряя грань --- где явь, где сон?

 

Как нам с вами, грешникам-мирянам,

Вымолить того, кого все ждем...

Друг на друга бросим взгляд, Марьяна,

Ну, а вдруг -- искомое найдем...

 

* * *

 

Ну, так где же Вы , девушка?

Отжужжал комар-я, но

Беспокоит потерюшка...

Правда, где Вы, MarYana?

 

Вы, брюньённая Ласочка,

Лорелея у Гейне...

Вот пишу, а опасочка

Все зудит, дескать, где мне...

 

Впрочем, я без претензии

На глубокое чувство.

Мне все ближе до пенсии,

Жизнь -- как ложе Прокруста:

 

То ты глуп и неопытен,

То премудр и всезнающ...

Но уносится в топоте

Юность прочь от пожарищ...

 

Дотлевает во прахе лет

Уголёк звонкой страсти,

Если даже, как пепел сед,

Но мечтаешь о счастье...

 

Не о святости -- где уж нам,

Многогрешным мирянам?

Где вы все-таки, девушка?

Отзовитесь, MarYana...

 

 

Web-потессе «Ромашке»

 

Диалог продолжается тысячу лет.

Крик и шепот...Молчанье...Души твоей свет..

Я не вечен, увы... Но за гранью судьбы

Донесутся к тебе мои зовы-мольбы.

 

Чей я был, чьим я стал -- не гадай и

не спорь

Знает истину истин один лишь Господь,

Если даже в реальности -- вовсе не твой,

Ты за мною последуй -- возьми -- и присвой!

 

Только верь не колеблясь, до дна,

до конца...

Безоглядная вера пленяет сердца.

Помнишь девочку? Ту, что в Каперне жила?

Ту, что верою в сказку любовь обрела?

 

В алый парус-мечту озаренно одет,

Будет плыть тот корабль еще тысячу лет...

Буду тысячу лет я стоять в той толпе --

Восхищаться тобой и мечтать о тебе...

 

Лимерики ( в подражание web-поэту Андрею Парошину)

 

На лужайке сидели Гомерики

И – в слезах сочиняли лимерики.

Прибежали Флоберики,

Почитали лимерики –

И тотчас же забились в истерике.

 

Знаменитый писатель Парошин

Уличаем порой в нехорошем,

Хоть живет не в Америке,,

Выпекает лимерики,

Чем и лупит прохожих по рожам.

 

Две подружки на станции в Жмеринке

Натощак поглощали лимерики

Все им мало, все мало,

Набрались доотвала --

И уселись под кустиком в скверике...

 

Жили-были когда-то шумерики.

Клином клин выбивали лимерики…

И от плебса в отличку

Подхватили привычку

Вместо хобби – британские пэрики.

 

Заявляют всегда лицемерики:

-- Никогда не читаем лимерики.

Только я не поверю,

Знать, за запертой дверью

Сами тоже кропают лимерики.

 

Если вы, по несчастью, холерики,

Никогда не читайте лимерики.

Их увидев на сайти,

Сразу сайт тот бросайте,

Пусть их лучше читают венерики…

 

Только тут подошли Венцимерики,

Дескать, тоже желаем лимерики:

Гложет зависть к Андрею,

Жизнь, мол, с ними бодрее

И на Сене и даже на Тереке...

 

Web-поэтуу с псевдонимом Arisha

 

Может где-то под каштанами Парижа

Или где-то у причалов Амстердама

Мы однажды с вами встроетимся, Ариша...

С Вами будет кавалер, со мною дама.

 

Мы навстрекчу с вами двинемся, не зная,

Кто есть кто и отчего вдруг в жар бросает,

Отчего душа встревожежна живая,

Что ей тайные сигналы посылает?

 

Мы пройдем соприкоснувшись рукавами,

То есть, душами, сего не понимая.

И на этом все... Отныне больше с вами

Мне не встретиться... Оброк с души взимая,

 

Я, возможно, разрешусь стихотвореньем,

По наитимю в нем запечатлевая

Факт, что я, увидев вас духовным зреньем,

Остознал мгновенно: вот душа живая,

 

Что с моей душой колеблясь унисонно,

Упоительно судьбу б мне озарила,

Не у каждого в судьбе свое есть солнце,

То, что двигает небесные светила,

 

Пусть брунейский он султан иль махариша...

Отчего мне вдруг пригрезилось все это?

Ну, а вам понятно, в чем тут соль, Ариша?

Неужели лишь усталый бред поэта7...

* * *

 

Мне представляется: у вас такая стрижка,

Что издали вы просто, как мальчишка.

Чего уж там, давай на "ты", Аришка.

Надеюсь, я не чересчур, не слишком?

 

Потреплемся о чем-то экзотичном,

О чем трепаться с девушкой прилично,

Не будем о пережитом, о личном,

О наболевшем, горьком -- об обычном.

 

Не стану донимать скучнейшим чтивом,

А что-нибудь спою речитативом,

О чем-то вызывающе красивом...

И "щелкну" нас из "лейки" со штативом.

 

Потом домой сопровожу, Аришка,

Скрывать не стану, что пришла мыслишка...

А дальше -- все пойдет, как ляжет фишка...

Да, я хитрюга, так сказать, плутишка...

 

* * *

A ты любовь былую мне зачтиi,

Я верен был, и до сих пор ей верен....

Не знаю, бывший я иль «муж почти»

И я в себе потерян и растерян..

 

Я верил, что любовью за любовь

Воздастся мне и каждому воздастся...

Oбида жжет до скрежета зубов

И позабыть измену не удастся.

 

За что, за что? – кричу, ощеря рот.

Глас вопиющего в пустыне жалок.

Taкой судьбы жестокий поворот --

Завистливого демона «подарок».

 

Mне говорят: еще все впереди --

Киваю, только ничему не верю.

И огненной занозою в груди

Я заместил доверия потерю...

 

Ненавистнику-завистнику и злопыхателю Эдуарду Карашу (так и быть, пусть слава найдет и его…)

 

Поэзии нужен Эдуард,

Как чьей-то ж\*опе бакенбард!

Всегда воняет от Караша,

Как будто он – сама параша…

 

Эдуард, вы просто – леопард!

С вами мне – и в темноте – не страшно!

А когда вы входите в азарт,

Мне всегда потешно и куражно.

 

Что ж, увы, не каждому дано

Даровито вытворять смешное

Остается бедному одно:

Быть смешным и жалким и слюною

 

Ядовитой брызгать – вот беда:

Не дано таланта…Как ни тужься

Не родить и строчки никогда

Самому забористой… Лапуся,

 

Может вам выращивать цветы,

Рыбок разводить в консервных банках?

Что поделать, не умеешь ты,

Ну, хоть лопни, но в твоих поганках

 

Нет таланта, бедный, на на грош,

Понимаешь, нет таланта, Караш…

Факт, а от него куда уйдешь?

Не боитесь? Неизбежна кара ж…

 

 

Web-поэтессе Виктории Орешкиной...

 

Надеюсь, что не для насмешки, а? -

Вы повторяете:"Орешки -- на"

Ну что ж, не стану кочевряжиться --

Вы от души -- иль мне так кажется?

 

Не стану спорить, коль не в шуточку

Вы позовете на минуточку.

Как не зайти, коль приглашаете,

Стихам моим вы не мешаете.

 

И стол накрыт -- вы хлебосольная...

Да... Облизнулся тут невольно я...

Положим, вечер был спланирован...

Да, ладно... Я за стол спланировал...

 

А после рюмки "Реми Мартина"

Базлать я начал под Маккартни, на!

От вас -- веселая овация...

Полез, конечно, целоваться я...

 

Понятно, я не Федя в валенках,

Спросил культурно, где тут спаленка...

Вы улыбнулись с пониманием...

Мы занимались обниманием,

 

Само собою -- целованием,

В кого-то чем-то прониканием,

И были стоны те прекрасными

С невероятными орга*мами...

 

И повтопряли мы те игрища...

А в зоопарке рядом тигр пищал,

Не оставляя без внимания

В постели наши завывания...

 

Потом ты соскочила с лежбиша,

А бедный тигр несчастно верещал.

Я понял: все, мне, ешкин кот, хана!

А ты мне ласково: "Орешки -на!"

 

Потом добавила: "Виктория!"

Я победил, мол... Вся история

Вам по секрету пересказана,

Уж вы того-сего-немазано...

 

* * *

 

Мы были и невежды и невежи --

Орали друг на друга, крыли матом,

Поехать на премьеру в Паневежис?

Он спятил! Он -- с задвигом! Ну-ка, махом

 

Опустошим второй "огнетушитель! --

И пусть в глазах двоится и троится...

Там, дескать, Банионис, небожитель...

Нам что за хрен? Поди, нас побоится...

 

Мы матерились, не стыдясь, в трамвае...

И отнимали у студентов бабки...

К чувихам мы не то что приставали,

А просто к ним протягивали грабки

 

И каждая была законным призом,

И обслужить обязана немедля...

Не потакали бабским мы капризам:

Ложись! Я первый, ты второй, земеля!

 

Мы раздевали лохов в подворотне,

Буцали промеж ног, чтоб не дрочили.

На чай таксистам в пасть совали сотни,

Порою скуки ради их мочили.

 

И в бездуховном шлепанье по жизни

Себя мы неустанно уважали...

А те, кто нас боялся , из отчизны,

Ее нам оставляя, уезжали...

 

С планетой наедине

 

 

Мне подают к подъезду лимузин

И к двум утра привозят на работу...

Ну, как такую не ценить заботу?

Эх, если б так хоть пару лет и зим!

 

Сквозь ночь летит роскошное авто,

Коллега Надя рядом в кресле дремлет.

И лишь Господь моим раздумьям внемлет –

Хоть я в авто, я все равно – никто.

 

Да, для хозяев я – удачный раб:

Я экономлю пятерых зарплату.

Подать авто такому – не в растрату:

Гараньтия, что будь я пьян и слаб,

 

Но если я дышу еще хотя б,

То вовремя доставлен буду в офис,

А здесь – прошу! – крепчайший черный кофе-с! –

Ну, приступаем... Здесь всемирный штаб.

 

Да, штаб... Его синоним – триллион,

А я его – для многих в мире – голос.

Мне телефон доносит через космос

То алчный крик, то безнадежный стон.

 

-- Здесь штаб! – я отвечаю на звонок,

И по подсказке на табло включаю

Язык – то тот то этот ... Отвечаю

На всех шести, что подарил мне Бог.

 

Господь провидел: пригодятся мне,

Подмогой станут в жесткую годину.

Решил должно быть: парня не покину –

И вот с планетой я наедине...

 

Мой голос обертонами богат,

Что принесет спокойствие кому-то,

То «эр» дрожит, как язычок хомуса,

То вдруг картаво прыгнет в залний ряд.

 

Вот вдруг шипящих звуков полон рот,

А вот трещу подобно пулемету.

Кому-то нужно так, а для кого-то

Чеканю по слогам наоборот.

 

Здесь важные решаются дела...

И что с того? Ведь я же только голос.

Я говорю со всеми через космос

И радуюсь тому. Что ночь прошла....

 

Cлово

 

Слово в трех соснах порой заблуждается,

Слово отмщением вознаграждается,

Сломо пролитием слез упреждается,

И вообще иногда не рождается.

 

Слово рождается из изумления,

Негодования и озлобления,

Из неприятия и осуждения...

Слово нередко -- беды порождение...

 

Слово -- и со свету кто-то сживается,

Слово -- и сердце от страха сжимается.

Слово - безумец лишится наследия,

Слово аукнется через столетия.

 

Слово для вымысла и откровения,

Для поучения и песнопения,

Для восклицания и для проклятия,

Для погребения и для зачатия.

 

Слово молчаньем под вытками выстони.

Слово для мифа и слово для истины.

Слово для клятвы и благодарения,

Слово -- и только -- в начале Творения...

 

Зов

 

Я услышу твой зов... Сто парсеков и сотни веков

Не барьер, не заслон, если это такая любовь.

Будь я в страшном бою, в окружении злобных врагов,

Одолею их вмиг и помчусь на любви твоей зов.

 

Арес -- это война, а Антарес -- наверно -- любовь...,

Значит, ты и любовь -- нерасстанны, одно к одному.

Ну. а я за любовь -- прикажи -- всю до капельки кровь

Вмиг отдам... Без любви мне ни кровь ни душа ни к чему.

 

Будет зов твой звенеть в предпростанстве и вне всех времен,

Где еще не отыщется даже НИГДЕ-НИЧЕГО,

Только Бог, от же -- Слово, любовью твоей вдохновлен,

Приступает неспешно к творению вся и всего...

 

* * *

 

Моя нетронутая девочка,

Моя весенняя распутица.

Речитптивная распевочка...

Я знал, что яблоня распустится.

 

Я понимал, что от взросления

И к девочке придут желания...

Даны природой срезостения,

А вещим духом - заклинания.

 

Моя печаль неутолимая,

Мечта моя несовершенная,

Теперь старушка хлопотливая,

Большой семьею окруженная.

 

А меж двумя такими вехами --

Моя любовь, моя история...

Натешусь горькими потехами,

И выхохочу жалко стоны я...

 

* * *

Te,кого мы любим,,

Нерасстанно с намиi...

Смерть железным клювом

Схватит, как тисками,

 

Ни вздохнуть ни крикнуть --

Не взмахнуть рукою...

Сможет ли отвыкнуть'

Taм, за той рекою

 

Oт моей улыбки

Ta, кого оставлю...

Золотые рыбки

Соберутся в стаю.

 

Ласточки весною

Прилетят под стреху...

Eй же не со мною

Вспоминать ту встречу

 

На крылечке зимнем

Да под снегопадом

В том пальтишке синем...

Горевать не надо.

 

Возвращаюсь к милой

Золотыми снами

To, что было -- было

И осталось с нами.

 

Я кружу над нею,

Aнгел легкокрылый,

Сметлые навею

Cны о счастье милой...

 

* * *

 

Мы все чуть-чуть похожи друг на друга.

Не челка -- так хотя б такой же нос.

А сверх того нередко от испуга --

Синекдохи такой же перекос.

 

Порой судьба нам словно бы в насмешку

Подарит имя-отчество звезды.

И ты живешь с звездою вперемешку

И забываешь, где звезда, где ты...

 

Но самообладанья не теряя

Без суеты тори свою тропу,

Не за других живя и умирая,

А за себя себя... Живи свою судьбу....

 

Дым

 

Чьим лобзаниям, чьим желаниям

Без меня ты покорна была.

Не шепчи ты мне, что ждала меня...

-- Нет, совсем я тебя не ждала.

Я жила оскорбительным вызовом

Для тоскующиж, ждущиж людей...

А безрадостный август нанизывал

Флаги кленов на шпаги дождей...

 

: Где же та любовь? Где же та весна?

Где та нежность, что пьянила нас?

—Ты была нежна. Ты была нужна,

Огонек любви в душе не гас…

-- Отчего теперь мне легко с другим,

Отчего с тобоою тяжело?

– Что ответить? Дым… Все сгорело – дым…

Жаль, что все хорошее прошло…

 

-- Ты простил меня? Ты забыл меня?

Ты же так беззаветно любил

-- Снова боль грызет на исходе дня:

Да, любил. Не забыл, не простил.

Раны бедного сердца кровавятся,

Истекает по капельке кровь…

Поминаю четвертого августа,

Что тобою убита любовь.

 

 

Отголоски

 

Мы у стылого века в немилости,

Нет надежд, что могли бы согреть.

В неизменном ознобе и сырости

Начинаем до срока стареть.

Алмазики на кончиках ресниц,

Во всем, во всем судьбы шероховатость.

Но пред святой любовью пали ниц –

Да обручит судьбу с душою святость.

 

Мир, как мостик с опорами шаткими,

Жизнь, как чай, что бесвкусен и кисл.

За несвязными фактов охапками

Неизбежно теряется смысл.

Нам снятся упоительные сны,

Но не дается их истолкованье.

Сулят ли вдохновение весны,

А может быть – разлуку и изгнанье.

 

Что-то а августе будет, четвертого,

Рвутся давние грезы по швам.

Память чувства покуда не стертого

Придает многозначность словам.

Под кровлею затерянной избы

Молиться мне пред чадными свечами...

О дайте ж мне отведать той судьбы,

В которой есть любовь и нет печали...

 

Осень Пушкинская

 

«Унылая пора, очей очарованье!»…

Строку вторую вспомнить нам не по уму…

Простуженный денек лишился упованья

На негу и тепло – понятно по всему.

 

Всю синь заволокло тяжелым покрывалом…

Усталый день прилег поверх него – вздремнуть…

Лишь брызнет дождь – и вот: кругом грязцы – навалом,

Смотри – не утони, ищи посуше путь.

 

Осенние часы томительны и мрачны,

И, кажется, вся жизнь остановила ход.

Неважно, был ли год удачным – неудачным,

А важно: он грустит, предвидя свой уход.

 

Но сыплется песок из конуса да в конус,

Курантами звеня на башне городской…

Хоть настроенья нет, иначе скажем: тонус

Эмоций – хуже нет, буквально никакой,

 

Однако ж не скажу, что вовсе оптимизма

Осенние часы нам не несут… Видна

Сквозь серость и тоску, которыми томимся,

Метафорой любви – грядущая весна…

 

 

 

 

Хайку об одиночестве

 

Тащусь с тележкой

В прачечную на углу.

В ванной свой вошер.

 

Телефон звонит.

Наверное ошиблись.

Некому звонить..

 

В дверь постучали.

Привычно затаился.

Ко мне не ходят.

 

Громкий разговор,

Пкркбранка, крики...

Тихо, соседи!

 

Старые песни.

Наверное о главном.

Весь мой Новый год.

 

Монолог забытой девушки...

 

Эх, полночь перезрелая!

В окне дрожит фонарь.

Все песни перепела я...

Ну, ладно, прикемарь...

 

 

Вниманье будоражили

Моторы -- не ко мне?

Ты где, мой нежный вражина?

По беленой стене

 

С лассо, коварный, носится

Довольный паучок--

Сама, дуреха, просится

В объятья муха... Щелк!

 

Мой милый, в чьей ты коечке,

Заласканный, сопишь?

А я не сплю нисколечко,

А я тоскую, слышь?

 

Мне до утра не вылежать --

Укутаюсь в пальто...

И под фонарь... Ну, милый же!

Ты милый или кто?

 

Твой случайной шалостью

Была я -- все равно!

Захлестывает жалостью --

Такое вот кино...

 

* * *

 

Я растаю, как дым...

Легким дымом мне б лучше

К тяжким тучам седым,

Дождевым темным тучам.

И не тратя себя

В соискании славы,

Мне б дождем, не скорбя,

Молча выпасть на травы!

 

Поезд в детство

 

Станционный колокол -- поезду сигнал.

Паровоз ответил, точно простонал.

Тишину прорезав, гул затих в степи...

И пошли вдоль рельсов белые столбы.

 

Двинулись жандармы, вставшие во фрунт,

Башни, и казармы, и обменный пункт,

Стрелочник у будки с фонарем в руке,

И театр "Кабуки", лодки на реке...

 

Все несутся, пятясь,

Все -- назад, назад --

К четвергам из пятниц --

Вроде так нельзя?

 

Что их мчаться просит

Вспять из наших мест?

Неподвижен поезд,

Ну, а все окрест

 

Убежать стремится

Да все вспять и вспять...

Это нам не снится?

Гасим лампу. Спать!

 

Натали

 

Натвори

Сумасбродств, и ошибок, и песен.

На пари:

И ошибки и песни светлы.

Намоли,

Чтобы счастья Всевышний отвесил,

Натали,

Королева моя Натали!

 

Насоли

Всем соперницам, зависть их тщетна,

Наколи

Всех, как бабочек, пусть их жужжат.

Утоли

Мою жажду, она так заметна,

Натали,

Лишь тебя ищет жадно мой взгляд.

 

Надари

Мне на память стихов искрометных,

Надо ли

Всюду точки расставить над “i”?

Но в дали

В чистых снах и надеждах бесплотных,

Натали,

Ты глядишь на меня, Натали...

 

Танe

 

Конечно вы очень странная...

-- Я странная? Почему?

По имени -- Богом данная...

-- Не знаю только -- кому...

 

 

-- А это пребудет тайною

И даже от вас самой...

Пусть даже, обмолвясь, Танею

Я вас назову порой.

 

А так -- буду звать по отчеству...

По отчеству -- как вас звать?

Мне выпало одиночество,

Не стану его ломать.

 

Миную ваш взор старательно,

Пройду, не задев судьбы...

Ну, разве что -- по касательной...

Ах, если бы да кабы...

 

Но нет, соблазняться грезою

Не стану -- какой резон?

Покою души угрозою

Не стану -- прошел сезон

 

Моих сумасбродств предерзостных,

Любовных лихих атак.

Потасканных и подержанных

Не надобно вам, ведь так?

 

Не стал я скупей в желаниях,

Но нынче мне жальче вас.

Давно в разочарованиях

Мой взор огневой погас.

 

И пусть то ли страсть погуба ли --

На цыпочках в стороне...

Пусть даже порой подумали

Вы что-нибудь обо мне...

 

Камилле

 

Всем кажется: это комедия:

Я – в шкурах и с бубном в руку

Камлаю… Камилла – камелия,

Шаманю от вас вдалеке:

 

«Все духи лесные, озерные,

Слетайтесь на пляску тотчас…»

Хочу укротить непокорную,

В шаманском экстазе мечась.

 

Камилла, простите заранее!

Ведь вам не узнать, почему

Вдруг в вас пробудилось внимание

И сильное чувство к тому,

 

Кого в вашей личной истории,

Встречая раз десять на дню

Совсем замечать не изволили,

Невинность души, ingernue!

Совсем замечать не изволили,

 

Мужского коварства не ведая,

Наивная, как мотылек…

К пресытившемуся победами

Вас дух любопытства повлек.

 

Свершилось… Не ведая жалости,

Нас страсти поток уносил…

Любовные игры и шалости

Прекрасны, кого ни спроси…

 

Татьяне

 

Взгляд колдовской и кошечка на плече...

Это, Татьяна, вы и прошу не спорить.

А при царе б, Иване свет Васильиче:

-- Взять! Привязать к конюа коня пришпорить!

 

В темную бросить! И не давать еды!

Дабы ee унять колдовскую силу.

Стражникам повелеть, избежав беды,

Взоры отводить от нее, красивой!

 

Буде же вдруг соблазнится какой стрелец

Красотою той и в мечте прелестной

Возжелает пленницу и, стервец,

Тайно к ней проникнет и о том известно

 

Станет по начальству, брать того стрельца,

Бесов из него изгонять нещадно,

После в скорбный дом -- обратив в скопца,

Дабы с ведьмой каждому б неповадно....

 

Ах, Татьяна, я весь в огне, в чаду,

Что со мною сделали ваши очи?!

Из-за вас я, точно, с ума сойду,,

Вот увидел вас и пропал, короче…

 

 

Свете

 

Я прошу у Вас совета:

Где такие кнопки, Света,

Чтобы их нажать случайно,

Не при всех, конечно, - тайно.

Вы б в ответ на то касанье,

Уделили б мне вниманье.

Улыбнулись, что ль, хотя бы...

Все мы, пред улыбкой слабы,

Распускаем хвост павлиний...

С древности -- и Старший Плиний,

Тот, что признан, как премудрый,

Тоже знал, что златокудрой

Нам внимание дороже

Всех богатств...

Письмо итожа,

Снова подчеркну, что , Света,

Я все жду от Вас совета....

 

Маша, Мария…

 

Ах, с ума б не сойти –

Я нашел! Не найти

Мне иной, хоть три года моли я…

Я застыл, не дыша,…

Восторгалась душа

И шептал я : «Мария. Мария…»

 

Я дожил доо седин,

Но, как прежде один,.

А мечта, что по киевски – «мрiя»,

Мне: мол: эта – не ТА и вот эта – не ТА,

ТА – одна только Маша, Мария…

 

Что мне сель, что мне мель –

Я обрел свою цель

И готов на дуэль и пари я…

Ах, как радостно жить,

На любовь ворожить.

Если рядышком Маша, Мария…

 

Стеша

 

Ох, горька моя обида –

Разлюбила Степанида.

С ней теперь всегда Анисим,

Обнимаются они с ним.

Это горше, чем насмешка.

Что ж ты так со мною, Стешка?

Ты со мною, Степанида,

Холодна, как Антарктида..

Ну, а я ж тебя лелеял,

Подарил красивый плеер,

Чтобы слушать доупаду

Клевый шлягер «Че те надо?»

Твой Анисим – толстый, жирный,

Ну, а я лишь с виду мирный,

Я чернявого Отела

Злей – а ты чего хотела?

Плеер раз тебе подарен,

Значит, я и есть твой парень.

Так что возвращайся, Стешка,

Вместе с плеером. Не мешкай!

 

Струна

 

Есть такая страна,

Где живая струна,

Обладает большой

И ранимой душой.

 

И не ведая сна,

Все мечтает струна,

Ни о чем не забыв,

Прозвенеть свой мотив.

 

Чтоб ему в унисон –

Колокольчиков звон,

И журчанье ручьев,

И захлеб соловьев.

 

И той песне в ответ –

Мой сердечный привет

С пожеланьем любви,

Будь светла, сэ ля ви!

 

Будет в жизни ажур,

Коль чиста, сэ л’амур…

В ясном сердце весна --

Не сфальшивит Струна…

 

21 мая 2004 года.Серенада Королеве

 

Олльге Королевой в день рождения со всей нежностью

 

В вашу честь. о. Королева,

Создается серенада –

Два запева, два припева –

Ну, а больше и не надо.

Да еще бы лишь гитары

Откликались не фалььшиво…

Слава Богу, мы не стары,

А важней всего – мы живы!

 

Припев:

 

Для Вас, Королева, за Вас, Королева –

Салют из орудий и чаши с вином –

Виват, Королева! Я рад, Королева –

Вы в сердце поэта – и главная в нем.

Вперед – и направо, назад – и налево,

Везде прославляюб твою красоту…

Виват, Королева! Я рад, Королева, --

Пою серенаду, лелея мечту…

 

 

Чуть пригубим «для сугрева»,

Ну, и за твое здоровье…

Мне бы пажем, Королева,

Окружить тебя юбовью…

Мне б – отважным мушкетером –

За тебя – звенеть рапирой…

Я ж – с гитарным перебором –

Поэтическою лирой…

 

Припев.

 

21 мая 2004 года…

 

«Майскими короткими ночами»

Тупо упираюсь я в дисплей…

Выпью за тебя стакан крутого чая –

Будь здорова, Оля, не болей!

 

Чем тебя, ТАКУЮ (!) поэтессу

Мог бы удивить провинциал?

Мне бы воспевать графиню, ну, -- принцессу --

Мой талант для Королевы мал…

 

Может, всем народом в Литпортале

Дружно воздадим тебе виват,

Чтобы все стихов поклонники узнали,

Как твой стиль изыскан и богат…

 

Как сумел – неловко, бестолково…

Я, сама же знаешь, не речист…

Happy, happy birthday, Оля Королева!

Твой С. Венцммеров ( Чистый Лист)…

 

* * *

Госпожа Королева,

Как Вы пишете клево!

Просто каждое слово –

Точно яркий брильянт!

Кто-то пишет дубово,

Кто-то – вовсе хреново,

Ну, а Вы – одоозначно –

Небывалый талант!

 

Припев:

 

Я Ваш талант не разделю на дольки,

Мол, рифмы хороши, а тропы – нет…

Прекрасно все у Королевой Ольги.

Да, Королева, Вы – большой поэт!

 

Ваши вирши читаю…

Только слезы глотаю.

В каждой строчке хватаю

Оглушительный драйв.

Смысл отточенных строчек

Пробирает до почек.

Вы ж – мой счастья кусочек,

Виртуальный мой кайф.

 

Припев.

 

Ольге

 

Ах, у Ольги, Ох, у Ольги

На перстах давно – мозольки:

Ольга сочиняет вирши

Всех прекраше, всех превыше.

 

Наша Ольга – ПОЭТЕССА!

Я же в этом – ни бельмеса.

Мне что ямб, что амфибрахий –

Все едино… Ну… Не ахай!

 

Но от пяток до макушки

Я в отпаде от Ольгушки:

Цыц она меня песочит!

Иль в стихах чего отмочит –

 

Не, в натуре, я балдею…

Я бы побежал за нею

От Гудзона до Фонтанки…

Только авмаболтанки

 

Я боюсь да террористов…

Так и быть, приму грамм триста,

К Ольге заявлюсь «хороший»…

Правда, есть проблема – гроши…

 

Ну, тогда не осудите:

Прошвырнусь в Атлантик-сити.

Глаз-алмаз, швыряю метко –

Сыграну разок в рулетку.

 

Повезет – «лимон» добуду –

И тотчас с визитом буду.

Я – для куражу – на танке

Рокатаюсь вдоль Фонтанки,

 

Чтоб тотчас зауважали,

Как крутого, -- горожане.

И скажу я Ольге: -- Ольга!

Полюбить меня изволь-ка!

 

Если – нет, тогда – понятно –

Гроши все спушу обратно.

Так, что, жди, надейся, Ольга,

Да смотри не балуй только…

 

Елене

 

«Лидова» – «народная» (по-чешски)…

Значит – Не-народная… Вопрос:

Чья ж тогда? Ответьте честь по чести –

Понимаю, что ответ непрост…

 

Богова? Да, все мы дети Божьи,

Каждый под Его десницей рос.

Не Его ль нас понукают вожжи?.

Но трюизмом не закрыть вопрос.

 

Скажете, что «Мамина!»? Допустим.

Мама взрослой дочке – первый друг

С той поры, как: «Вас нашли в капусте!»,

Cогреваемся теплом их рук…

 

Мужняя жена? Звучит весомо…

И фамилия – от сих -- до сих…

Только не найти таких тесемок,

Чтоб связать рассыпавшийся стих…

 

Впрочем, мне зачем гадать? Елена,

Вы ответьте, правды не тая:

С каждой новой строчкой, постепенно,

Верно ль: вы все более -- моя?…

 

Елена

 

…Серебристым бельканто –

Всею мощью таланта

Чтоб душа не мелела,

Спой мне песню, Елена,

 

 

Что пришла ниоткуда

Вместе с верою в чудо,

И запахла сиренью,

И подвигла к творенью.

 

Пусть несет эту Песню

От Гудзона на пресню,

Где снимают с нас стружки

У подъездов старушки,

 

А от Пресни Московской –

На простор Маршалковской

И подхватится детским

Голосочком на Невском,

 

Полетит на Крещатик,

И откликнутся в чатах…

Спой мне песню с экрана

Серебристым сопрано.

 

Спой, прошу я, Елена,

Чтоб на серлце теплело –

Я мотивчик запомню,

Песней душу заполню…

 

Наталья

 

... Но глаза, но губы, но талия,

Но волос рассыпанных шелк...

Вы моя погуба, Наталия,

Вы --мой транс, мой трепет, мой шок...

 

А глаза, глаза-то... У, ведьма!

Присушила -- просто беда...

А кажись, всего-то намедни

Парень быд еще хоть куда!

 

А теперь -- не естся, не спится:

Наважденьем -- это лицо...

Гамаюн -- волшебная птица,

Опустись ко мне на крыльцо

 

И поведай, все в мире зная,

Как ее избыть из души?...

-- Вот ладья речная, резная --

Вспомниа Стеньку, весла суши...

 

Страсть

 

 

Вы признайтесь, а вы не Сусaнина?

Вы куда завели меня, милая?

Я потерянный, я без сознания,

Я в молении: лишь бы любила...Я...

Я опутанный сладкими путами,

Я отравленный ядом желания....

Бессердечная, пытками лютыми

Иссушившая до основания

 

Эй, а вы не Настасья Филипповна,

Инфернальная и неподвластная?

Что прикажете, радостно выполня,

Возмечтаю, чтоб только прекрасная

Разрешила б хоть на расстоянии

Созерцать божество светозарное,

Закипая в вулкане желания,

О жестокое сердце, коварное.

 

Да, я знаю, что сердце красавицы

Переменчиво, как ветер в мае.

Вас, похоже, совсем не касается,

То, что пламенным чувством вздымаем,

Я лишь к вам устремлен каждой клеткой,

Жизнь моя -- вся - не вам ли -- осанна?

Приковали меня крепко-крепко...

Вы судьбы моей странной Сусанина...

 

…"Музыка Григория Пономаренко на стихи Сергея Есенина..."

 

...В них нет особо сложных аллегорий,

Бесхитростные, как душа России,

Есенинские песни... Ну, Григорий,

Пожалуй, ты дозрел... Копились силы

 

На песнях, что певались в Волжском хоре,

Под аккомпанемент баяна Гриши...

Не сразу были поняты, но вскоре

Запели их Наташи и Мариши.

 

Те незамысловатые мотивы

Встречались как народные нередко

И омывались свежестью наива

Их сочинителя -- Пономаренко...

 

Но вот однажды -- будто озарило...

И поплыла мелодия над текстом

О роще золотой -- отговорила --

Запела, угасанию -- протестом...

 

И стала песня навсегда родною

Для каждого,в ком русское -- под кожей.

Она плыла неспешно над страною,

А с ней его судьба... Судьбу итожа,

 

Есенинских еще немало песен

Мелодиями одарил своими.

Итог счастливый, видно, Вам известен:

У авторства теперь -- двойное имя.

 

Жил композитор, снайперски попавший

Душою в душу... Тщетно все так метят...

И увлажнят глаза нам "Клен опавший...",

"Дай, Джим, мне лапу...", "Над окошком месяц..."

 

Поет "Ореро"...

 

"Отговорила роща..." Чуть гортанно

Есенина поет квартет "Ореро".

Грузинское многоголосье пряно

Печаль поэта страстью разогрело.

 

И им сейчас, в самозабвенье жарком

О русской осени светло поющим

Грузинам, больно и наверно жалко

Поэта в его времени бегущем.

 

В согласии с кавказским этикетом

Сверхпрагматичны и сверхромантичны,

В сотворчестве с загубленным поэтом,

Поют грузины о своем, о личном.

 

Но гимном грустной осени задето

Для сострадания и соучастья,

На грусть грузин и русского поэта

Ответит сердце -- и забьется часто.

 

Ведь каждый тоже молод был когда-то

И каждому прошедших весен жаль.

И собственным ошибкам и утратам

Певцов аккомпанирует печаль...

 

Да, жаль, как жаль -- "Отговорила роща..."

Поют грузины... Это просто шок...

И мы им подпоем -- чего уж проще --

Слова-то каждый знает назубок.

 

Поэт и актер

 

Сергей Никоненко играет Есенина

И это, заметьте, совсем не игра.

Душа растревожена до потрясения:

Поэт воскресает для зла и добра.

 

Поэта душа инструмент неизученный,

Способная мир параллельный открыть.

Поэт, всеми муками мира измученный,

Всему вопреки продолжает творить.

 

Он снова вступает в борьбу с безысходностью,

Он ищет и все не находит себя

Один на один с равнодушьем и подлостью

Взывает к любви, от натуги сипя.

 

Сергей Никоненко играет Есенина,

Есенин играет актерской судьбой.

Вот роль, что когда-то лишь будет оценена:

Поэт замещает актера собой...

 

Оттенки

 

Ожидаются перемены…

Да чего там – не привыкать!

Первых горестей перпевы –

Повторять их и повторять.

 

Я-то, в сущности, все о прежнемм:

Где мой рай в судьбе, де мой ад? –

О безгрешном ли иль о грешном –

Свой у каждого демонат.

 

Обретение есть в потере…

Всякий бред углубяет смысл

В непредвиденном слов плетенье,

А обыденный абрис смыт.

 

Аберраций эгоцентризма

Непомерна над сутью власть.

Неосмысленна и капризна

Либидиная песня – страсть..

 

Упрошаю… Кого прельщаю?

Бессознательное, виват!

И безумству не воспрещаю

Вырываться из красных врат.

 

По-толстовски оксюморонна

Жизни смерть или смерти жизнь…

Переменой бесповоротной

Разрешись, судьба, разрешись…

 

Черная береза

 

Ольге Королевой

 

Старый вездеход директора лесхоза

Трудно по увалам прыгал и скользил…

-- Выросла на взгорке черная береза…

-- Вот бы поглядеть…

Я даже не просил…

 

Видно, самому директору хотелось,

Отложив бумаги, -- на лесной простор…

Вот и покатилось, вот и завертелось

Пообочь дороги царство синих гор.

 

Сосны над дорогой замыкают ветки,

Резвый самосев сбегает к колесу,

Тесаные столбики лесной разметки,

Отбивая строфы, четкий ритм несут.

 

Серый жук-трелевочник тащил к дороге

Сладкою добычей – многотонныый кряж.

Опускали к лесу острые отроги

Салаирских сопок – голубой мираж.

 

Через редкоолесье на волок разбитый

Выбрался сохатый – здешних мест ведун,

Расплескала туча воду из корыта –

Заскользил по глине джипик, как по льду.

 

Длинными кнутами дождь хлестал по веткам

И, хорей приемля, в подударный слог

Били блескавицы попаданьем метким

И юлил «уазик» меж дремучих строк.

 

-- Вот она, гляди! – директор скрипнул дверцей.

Мы на взгорок вышли. Дождик затихал.

Черная береза… Странный отклик сердца7

Будто я себя в том дереве узнал.

 

Черная береза –«белая ворона»…

Странная судьба в сообществе лесном.

Преломясь в дожде, лучистая корона

Нимбом золотым сияла над стволом.

 

Лес выводит песнь – andante, majestozo!

Рвется к небесам безудержный мажор…

Еле слышным соло черная береза

Задеваяя душу, увлажняет взор…

 

То ль та чернота от сильного мороза

То ль от нестерпимых горестных обид…

Горько, одиноко черная береза

В окруженье сосен вековых стоит.

 

Столько лет я прожил в каменных ущельях,

Где так мало света пропускает смог…

Столько лет – подумать страшно – вообще я

Даже в сквер ущербный выбраться не мог.

 

Что она в душе? Заноза? Знак вопроса

С тихой укоризной – так ли жизнь сложил?

Как бы мне хотелось, чтобы та береза

Все еще жила и я еще бы жил…

 

 

«Черные» лимерики» ( В подражание Андрею Порошину)

 

 

Жил один капельмейстер в Нью-Йорке,

Был от Баха, представьте, в восторге.

По утрам, назло всем,

Брал АК-47 --

Бах! И меньше на копа в Нью-Йорке.

 

Жил один архивариус в Осло,

Зонтик свой он затачивал остро.

Зонтик вместо ножа,

А в архиве держал

Паспорта им заколотых в Осло.

 

А один литератор iз Львiва

Чистый гений кровавого чтива.

Чтоб разжиться сюжетом,

Шел с ножом и кастетом

И мочил всех на улицах Львiва.

 

А один полицейский из Рима

Был садист-потрошитель незримо.

Мог охотиться сутки.

Шлеп – и нет проститутки

СНГ-овской на улицах Рима.

 

А один графоман с Литпортала

Наблюдал, как душа отлетала...

Не касаясь руками,

Свои жертвы стихами

Он душил в глубине Литпортала...

 

 

 

Содержание

 

 

 

 

 

Вдохновение

Коктебель. Дом Волошина

Свет поэта

Зимний вечер

Часовщик

Дом скорби № 535

6 сентября 2004 года

Фашизм в России

« Ну, и что ты мне хочешь сказать?…»

« Что же будет, когда мы встретимся?…"

«Бегу, разрывая лианы руками...»

«Полюбила поэта...»

«Жизнь подтверждает: далекое – близко...»

«Упорхнула на легких салазках....»

Ромашка

Амнезия

«Отнюдь не кипарисово...»

Маяк любви

«Чужой звезде – от местного поэта...»

Беатрис… Незнакомка, незнанка…»

« Надин,…»

« Ангел, ангел в небесах…»

« Тяжелая ветка каштана качается…»

17 сентября 2003 г.

17 сентября 2004 года

"Действительность так груба..."

« Честное зерцало отразило…»

"Сиренью -- лиловой, и синей, и белой..."

"Секунды -- тик-тик-так, а годы -- фить!..."

"Красивая женщина -- вечная тайна..."

Мечта

Время

“Горизонт на закате ал…”

"...А для сумасшедшего мирика..."

"Давайте выпьем, хоть на те, что..."

"Здравствуй, милая здравствуй..."

"Как быстро время песен пролетело..."

"Рано иль поздно приходит такая пора..."

"Давай-ка, Господь, создадим человека..."

Нью-Йорк, Южный морской порт...

"Вело життя мене та*мними стежками..."

Мова

« Рождественская ярмарка в Манхеттене…»

« За решеткой, как тупой павиан…»

« Сижу у служебного хода…»

Товарищ Инкогнито…

"Шерамыыжничаю в "Шератоне"..."

"Какие были голоса!..."

"На Землю мы приходим много раз..."

"Не бегу вприпрыжку за прогрессом..."

Леди Лидия

17 августа 2001 г.

Эмигрант (в подражание Евгению Евтушенко)

Признание в любви эмигрантки Ани ее мужу, с которым она прожила в счастливом браке 35 лет по случаю его 60-летия...

Города

Черновцы

Кривой Рог

Северодонецк

Хмельницкий

Москва

Прага

Новосибирское радио

"Пускай несладкою, пускай неплавною..."

"А меня, такого несуразного,..."

"У одиночества есть утешенье..."

"Я * птица невысокого полета..."

"А стихи пишу ведь без помарки я..."

"День без утех и затей..."

"Мне подарили к юбилею жизнь..."

Эхо 1973 года

"Что-то вновь меня выйти из дома подвигло..."

"Над Вселенной * разлучальные дожди..."

"Когда уходит радость вдохновенья..."

"* Да, шестдесят пятая и угол двадцать третьей..."

Лимерики ( в подражание web-поэту Андрею Парошину)

Мартовский мотив

Выходная песня заглавного персонажа для кукольного спектакля

«Белыймышонок». Автор пьесы – АРИАННА

Пятно

«В театре «Маэстро» -- премьера…»

Год Oбезьяны

«Кто б сказал, какого лешего…»

Бар-мицва

Поэтам интернетной эпохи...

Web—поэтессе, скрывшейся под псевдонимом Донна

Web-поэтессе Ирине Блуменфелд

По прочтении Web-рассказа Александра Асмолова "Рождество"

Чудо через дымоход (Улыбка Web-поэту Александру Шапиро)

Web-поэтессе Ларе Федоровой(Чайке)

Конфуз на Свидании». Улыбка Web-поэтессе Нине Дьяченко

Улыбка Web-поэтессе Елене Шумской-Петросян

Web-поэтессе Галине Иноятовой

Web –поэтессе Инге Рубцовой

Web-поэтессе Илане Вайсман

Web-поэтессе Ирине Блуменфельд

Web- поэтессе Л. Милюдовой

Web-поэтессе Марьяне

«Ну, так где же Вы , девушка?...»

Web-потессе «Ромашке»

Web-поэтессе с псевдонимом Arisha

“Мне представляется: у вас такая стрижка…”

«A ты любовь былую мне зачтиi...»

Web-поэтессе Виктории Орешкиной...

Ненавистнику-завистнику и злопыхателю Эдуарду Карашу

«Мы были и невежды и невежи...»

С планетой наедине

Cлово

Зов

«Моя нетронутая девочка...»

“Te, кого мы любим,,,”

“ Мы все чуть-чуть похожи друг на друга….”

Дым

Отголоски

Осень Пушкинская

Хайку об одиночестве

Монолог забытой девушки

«Я растаю, как дым...»

Поезд в детство

Натали

Танe

Камилле

Татьяне

Свете

Маша. Мария…

Струна

21 маая 2004 года. Серенада Королеве

21 мая 2004 года…

«Госпожа Королева,…»

Ольге

Елене

Наталья

Елене

Страсть

"Музыка Григория Пономаренко на стихи Сергея Есенина..."

Поет "Ореро"...

Поэт и актер

Оттенки

Черная береза

«Черные» лимерики