Семен Венцимеров

 

 

В хорошей компании

 

 

В компании Элиезера Штейнбарга

 

Представьте, что мы с Вами, оказавшись в хорошей компании, стали, как водится, беседовать о том -- о сем: кто где побывал, что видел, с кем встречался, что читал... Тут бы я похвастался перед вами, что познакомился с восхитительнымистихотворениями, баснями гениального еврейского поэта Элиезера Штейнбарга.

-- А о чем они? -- спросили бы Вы.

И я бы попытался как-то -- более или менее точно, с большим или меньшим процентом отсебятины, пересказать вам эти басни.

Вот, собственно именно такие пересказы или, как однажды Евгений Александрович Евтушенко назвал что-то подобное -- "переклады" -- Вам и предлагаются в этой книжке.

А почему не переводы?

Причин здесь целых три.

Во-первых, чаще всего, когда вам говорят, что вы имеете дело с поэтическим переводом призведений иноязычного поэта, неважно -- Шекспира или Расула Гамзатова, в действительности Вы знакомитесь все с теми же "перекладами". Слишком редко встречаются поэты одинаково хорошо знающие оба языка и уж намного реже оригинал удается в полном смысле перевести,

чаще всего это более или менее точное изложение, переложение оригинального произведения на другой язык, то есть, те же самые "переклады".

Во-вторых, я почти совсем не знаю, не понимаю языка идиш, "мамэ лошн",

то есть, если бы я Вам заявил: это я перевел, то я бы очень сильно прихвастнул соврамши.

В третьих, в данном конкретном случае я стремился вовсе не к тому, чтобы

мои произведения были зеркальным отражением штейнбарговских. Мне хотелось, где опираясь о штейнбарговские сюжеты, где -- отталкиваясь от них, создать что-то совершенно иное. Я пожалуй, даже и не смогу точно сформулировать мою собственную мотивацию: возможно, это было желание посоревноваться с великим еврейским поэтом на его, так сказать, поле,

возможно, здесь было желание привнести в "штейнбарговщину" современные понятия и реалии, возможно, что-нибудь еще... Во всяком случае, я абсолютно уверен, что имел, как поэт и творческая личность, право на такое сотворчество со Штейнбаргом. Полагаю, что ему было бы интересно почитать то, что, вдохновленное им, получилось в результате.

Как оно получилось?

Вот здесь наступил момент, когда уместно назвать имя еще одного участника нашей компании -- современного еврейского (идишского) поэта Хаима Розенталя. Хаим Розенталь стопроцентный земляк Элиезера Штейнбарга, ибо оба они родились в молдавском местечке Липканы, а в зрелом возрасте проживали в Черновцах, одной из "еврейских столиц" бывшего Советского Союза.

В этом городе я родился.

Однажды в нью-йоркской газете "Форвертс" я прочитал о чествования в Детройте поэта-ветерана Хаима Розенталя, бывшего черновчанина. Этот человек меня заинтересовал. Я созвонился с ним. У нас завязалось довольно интенсивное и содержательное творческое общение, пусть только по телефону. Мы обменялись книжечками наших стихов. Так в мои руки попали произведения Штейнбарга в переводе Хаима Розенталя. Вот работу Розенталя по праву можно назвать переводом: он стремился не столько к литературному качеству

результирующего продукта, сколько именнно к точности перевода. Но мне было трудно воспринять вариант Розенталя, поскольку он очень сильно конфликтовал с силлабо-тонической идеей Василия Кирилловича Тредиаковского, утвердившейся в качестве основы русского литературного стхосложения.

Вот я и предложил Хаиму Розенталю, что, если он не возражает, я мог бы взяться за редактирование его переводов, приближая их по форме к канонической силлабо-тонике.

Хаим Розенталь выразил, как я бы сказал, бурное согласие. А я, оказывается, даже не догадывался о том, насколько трудна та работа, которую я на себя легкомысленно возложил. Ведь здесь было важно, сохранив все ценное, что было в переводах Розенталя, какими-то малозаметными вставками или заменами, изменять розенталевскую вольницу-строку, таким образом, чтобы в ней вдруг прорезались класссические ямб, хорей, амфибрахий, дактиль и анапест.

В ходе этой работы Хаим Розенталь познакомил меня с тем, как звучат на еврейском языке басни Штейнбарга, делал устный подстрочный прозаический перевод. Все это делалог моек восприятие творчества Штейньарга более объемным.

Работа пошла, хоть и очень медленными шажками. Но тут взбунтовалось мое собственное творческое "я", потребовавшее свободы от жестких рамок редактирования. Суетный неугомонный писака-рифмоплет, сидящий где-то внутри меня, потребовал анархической свободы самовыражения, но в связи с произведениями Штейнбарга-Розенталя. И я ничем не смог ему воспрепятствовать. Месяца примерно за два этот писака "перестрочил" все эти сто с небольшим стихотворений, пересказав их, как ему вздумалось. Вот с творчеством этого внутреннего писаки-анархиста вы сейчас и знакомитесь.

Почему я себя называю автором этих стихов?

А кого же еще? У меня здесь не было соавторов. Вот он, сидящий внутри меня, писака-анархист сам решал, что в этом, напроимер, стихотворении он будет говорить о волках, в то время, как у Штейнбарга-Розенталя фигурировали собаки, Здесь появится откуда-то Эйнштейн, а там -- брейк-данс, не знаемый при жизни Штейнбарга, умершего в Черновцах за несколько лет до Второй Мировой... В следующем стихотворении вместо татарина появится индус и т.д. и т.п. ...

Словом, это я, Семен Венцимеров, вдохновившись гениальным Штейнбаргом, всю эту белиберду и накропал.

Впрочем, для вас, читатель, ведь, как я понимаю, не так уж и интересна, вся эта так называемая творческая кухня, все эти комментарии, предисловия?

Я вас понимаю. Ну, что ж, книжка перед вами. Читайте, что получилось в итоге. Если нравится, значит, писака-анархист не зря старался... Замечу, однако, что каким-то непостижимым образом сквозь творения вышеуказанного писаки,

стихи Элиэзера Штейнбарга просматриваются вполне четко. То есть, прочитав эту книгу, убежден, о творчестве Штейнбарга определенное представление вы получите.

Кстати, далеко не все из произведений, помещенных в предлженной мне для редактирования книге басен являются именно баснями в строгом смысле этого слова. Там есть лирические, философские, юмористические стихотворения. Есть, конечно, и басни...

Семен Венцимеров

 

P.S. Некоторы из произведений, составившись данную книгу, ранее вошли, как вставные песни? в роман-поэму Семена Венцимерова "Семья".

С.В.

 

Еврейский Эзоп

 

(Памяти Элиезера Штейнбарга)

 

...Там, в Липканах над домами липы

Шепчутся о чем-то с соловьями...

А к примеру, вы, да, вы -- могли бы

Передать еврейскими словами

 

Точно -- и в понятиях конкретных

Тех бесед нешумных содержанье?

Может, в их подробностях секретных

Судьбоносное таится знанье?

 

По Липканам бегал босоногий

Кареглазый мальчик Элиезер...

-- Не трещите надо мной, сороки --

Мне пора с ровесниками в хедер...

 

Ну, я понимаю вас, положим

И займусь позднее переводом

Стрекота сорок -- на мамэ лошн...

И останутся с моим народом

 

Как его духовное богатство

Сказка, притча, поговорка, басня...

Молоток, пила, игла, -- азарт свой

Поумерьте! В баснях и о вас я

 

Расскажу -- и речь вещей прольется

Мудростью на каждого... Не ложен

Вывод: из священного колодца

Черпаем судьбу -- из мамэ лошн.

 

...Невысокий, в кругленьких очечках.

Не спеша гулял... Над Черновцами

Россыпь звезд, дурман акаций... Ночка,

Как известно, дружит с мудрецами.

 

И под крутолобым сводом мозга

Слово к слову тянется рукою...

Память восприимчивее воска --

И чеканной вечною строкою

 

Вязка слов ложится на бумагу,

Запечатлевая в светлых душах

Грустную улыбку и отвагу...

И среди спасительных отдушин

 

В час, когда несчетно смерть косила

И сама история стенала --

В басенках накопленная сила

Зверству тайно противостояла.

 

Буквы идиш -- огоньками свечек

Озаряют трудный путь еврея

Из черты оседлости -- местечек --

В Иерусалим... Не властно время

 

Над судьбой пророческой... Не властна

Смерть над Боговдохновенным словом...

Мудрая Штейнбарговская басня

Нас уводит к доброму от злого...

 

Раздел1.Молот и железо

 

-- Молот, молот, молоток,

Туповатый хоботок!

 

Это я тебя зову,

Погляди, как я живу:

 

Весело, задорно,

В кузнице у горна...

 

-- Погоди, приду сейчас!

То-то пустишься ты в пляс!

 

То-то, знаю, запоешь!

Тихо, не переполошь

 

Воплями округу...

Что, не радо другу?

 

Стальной кулак

 

Молот злобно колошматит...

Караул! Кричит железо и от боли стонет, плачет.

-- Молот-брат! За что? Про что?

Наказанье мне пришло...

 

Пожалей, оставь труды,

Мы с тобой одной руды.

Это видит и слепец...

Общий наш отец -- Творец!

 

-- Ха! --- смеется молот. -- Брат?

Знай, лупить тебя я рад.

 

Братья, ишь ты? Ерунда!

Тридесятая вода...

 

Я -- стальной кулак, палач.

Ты -- терпи, вопи и плачь!

 

Молот

 

-- Молот, молот, -- пощади,

Не лупи меня, не гни!...

Ну, хоть часик погоди,

Дай остыть и отдохни!

 

-- Нет, поковка, не могу

Сжалиться -- ну, вот еще!

Буду гнуть тебя в дугу,

Бить, покуда горячо.

 

-- Прекрати -- я все прощу,

Ну, зачем ты так, зачем?...

-- Нет, ведь если прекращу,

Ты останешься ничем.

 

Так что, знай себе, терпи --

Закалю тебя в огне...

-- Хоть водою окропи!

-- На... Довольна ты?

-- Вполне!

 

-- Я из ржавого куска

Изваяю серп иль меч...

Так что, ты терпи пока:

Перетерпишь -- будешь вещь!...

 

 

 

В кузнице

 

В тесноватой кузнице --

Точно молнии и гром:

Молот бьет-беснуется,

Нету милосердья в нем.

 

Стоны бедного железа

Не разжалобят его.

Коль на наковальню влезло --

Бьет -- и больше ничего.

 

-- Что ж ты сетуешь железо?

Ни к чему твоя мольба:

Бить -- приятно и полезно...

Знать, в битье -- твоя судьба.

 

Не вопи, взывая к людям,

Всуе не тревожь Творца.

Молот -- только лишь орудье

Работяги-кузнеца.

 

Но и он в себе не волен,

Он -- хозяину слуга.

Может, он устал и болен,

Но починки ждет слега.

 

Не в ответе и хозяин --

Старый воз не на ходу.

Так весь год, выходит, зря он

Урожай растил в саду?

 

Ну, а воз разбили кони

На ухабах под дождем.

Кнут их без пощады гонит,

Но и он тут ни при чем.

 

Кнут в руке у ездового --

И буланых не щадит:

Тот не скажет: все, довольно --

Урожай в полях горит.

 

Не завидуй ездовому:

Круглый год в трудах, в поту.

Поздней ночью правит к дому,

Усмиряя маету.

 

Нет трудам конца и края...

Под ударами судьбы

Жребий наш нести, страдая,

Господу творить мольбы.

 

Не бывает равноправья,

Кто сильней и тверже -- бьет.

Кто слабее, тот, рыдая,

Терпит, тяготы несет.

 

Так внушал с апломбом молот

И железо с пылом бил...

Конь, кнутом ременным порот,

Воз с поклажею влачил.

 

Так неужто -- безнадега,

Всякому -- своя дорога,

Не переменить судьбы?

С этим соглашусь едва ли,

Не приму такой морали,

Мой удел -- накал борьбы!

 

Кузница

 

 

В стороне от дома --

Пыточная будка --

Крышею -- солома...

И, живая будто,

На весь мир поковка,

Жалуясь, стенает,

Словно бы по ком-то,

Бедная, страдает:

 

-- От рожденья гордой --

Униженье -- вай!-- мне:

Раскалили в горне,

Бьют на наковальне.

Ни жара ни холод

Палача не губит.

Неустанно молот

По мне, бедной, лупит.

 

-- Глупое железо, --

Отвечает молот.

-- Чтоб гвоздем полезло

Ты в тележный обод,

Буду измываться,

Сколько хватит силы,

Чтоб сопротивляться

Неповадно было.

 

Колесо разбили

На ухабах кони.

Мы его скрепили --

И опять погонит

По делам-заботам

Ездовой -- телегу.

Несть числа работам...

К позднему ночлегу...

 

Возвратится в полночь,

Свечечку запалит...

Кузнеца за помощь

Вспомянет -- похвалит...

 

Да воздастся каждому...

 

-- Слышь, с коровой дело глухо:

Отдоилась, знать, Пеструха.

Похудела, рог сломался...

Продавай ее на мясо!

 

Раньше ведрами доила,

А вчера -- полкружки было.

Падает, в боках усохла,

Продавай, пока не сдохла!

 

Зря кормить худую надо ль?

-- Кто ж возьмет такую падаль?

Да, уж с этим припекло нам,

К мясникам пойду с поклоном.

 

Сдам кормилицу семейства...

Жалко? Жалость неуместна!

 

До коровьего до слуха

Весть дошла...Скорбит Пеструха,

Окропив траву слезами,

Безнадежность льет глазами.

 

-- Му-му-му! -- мычит тоскливо,

-- Люди! Как же так смогли вы,

Позабыть мои заслуги...

Я ль вас не кормила, люди?

 

Не поила ль вас с усердьем?

Не найти в вас милосердья...

 

Рассуждает пес дворовый:

-- Нет, от старой от коровы

Больше не добиться толку...

Что ж, нам зубы класть на полку?

 

Так пускай ее зарежут

И меня мяском понежат!

 

Услыхав собачье мненье,

Горькое слезотеченье

Вмиг удвоила корова...

За меня не скажет слова

 

Милосердного и кошка...

Каждый будет рад немножко

От меня отъесть... Жестока

Жизнь... В ней жалости -- нисколько.

 

Милосердья здесь не знают,

Добрых, мягких -- поедают,

Угождают сильным, злющим,

Ненасытно завидущим.

 

Знать бы это изначально,

Не была б так жизнь печальна...

-

Лошадь и кнут

 

Кнут ременный, "божий бич" --

Для усталого Серка.

Свищет, словно злобный сыч,

Бьет -- и вовсе не слегка.

-- Знаешь ли, чего хочу

Пожелать тебе, дружок, --

Лошадь говорит бичу,

-- Чтоб огонь тебя пожег.

 

Если б свежего овса

Мне давали дополна,

То была б поклажа вся

Быстро перевезена.

Впрочем, с кем тут толковать?

Не жалеют, не поймут:

Кто горазд на козлах спать

И бездушный злобный кнут.

 

Вот опять хлестнул... Палач!

И на коже полоса,

Будь ты проклят, вражий бач!*

Бьешь, а лучше б дал овса.

Сколько ж можно? Хватит бить!

Больно же... Ну, прекрати!

Снова хлещет вредный бич.

Бьет -- и нет конца пути.

 

Вдруг бесчувственный ремень

С лошадью заговорил:

-- Я тебя весь этот день

Вовсе не за леность бил.

Хлещет вас, покорных, кнут

Лишь за то, что, не ропща,

Сунув голову в хомут,

Жребий горестный влача,

 

Позволяете себя

Безотказно запрягать...

Значит, такова судьба:

Вам везти, а мне -- стегать...

 

-------------

Кнут (с идиша)

 

Нож и пила

 

 

Шойхет реб Йегошияху,

Старую надев рубаху,

Отложив свой нож и книжки,

Захотел пилить дровишки.

А пока искал верхонки,

Нож его, блестящий, тонкий,

Шепотком -- боялся взбучки --

Приставал к пиле-двуручке:

 

-- Ах, какая, ну, какая --

В пятнах ржавчины, кривая

Несуразная железка,

Ни изящества ни блеска.

Сжата в деревянной раме,

С обнаженными зубами,

Пообшарпана, побита,

От опилок не отмыта.

 

А когда рванешься резко, --

Столько скрежета и треска,

Если вкус не терпит фальши,

Убежит любой подальше.

Я тебя жалею даже,

Но судьбе ведь не прикажешь,

Я приближен к ребу Шае,

А тебе -- ржаветь в сарае.

 

Я у шойхета в почете,

При ответственной работе,

Остр в сравненье даже с бритвой,

Освящаемый молитвой.

-- Бедная!, -- сказал с ухмылкой...

-- Верно, - отвечает пилка,

-- Я -- пила простого рода,

Нету мне в светлицы хода.

 

Мой удел -- скрипеть в сарае,

Кряж на чурки разрезая.

Да, у нас несходны судьбы:

Я -- предмет рабочей сути

И в местечке и в столице

На меня нельзя молиться.

Но тебе скажу без лести:

В душегубстве -- мало чести.

 

Ты убийствами отмечен,

Грех неискупаем, вечен...

Зря ль бумагу я мараю?

Завершу такой моралью:

Правды в жизни не найдете

Ни в морали ни в законе,

Если труженик -- в загоне,

А губитель душ -- в почете...

 

Мосолыга

 

Нисел, толстый отпрыск Шаи,

Свадебный обед вкушая,

Сочной костью мозговою

Наслаждался... С головою

Он в нее проникнуть жаждал,

Облизал бы выступ каждый,

Каждую б всосал жиринку,

Жиром капая в ширинку.

 

Мозговая кость гордится:

Все ли видят, как трудиться

Нисел продолжал над нею,

Над любимицей своею?

-- Посмотрите, кто не видел,

Как меня целует Нисел,

Как он жаден, как он страстен,

Как от сладострастья красен.

 

Как, влюбленный безоглядно.

Он целует плотоядно.

Отодвинься, вся посуда!

Для такой любви остуда

Совершенно не опасна.

Нисел мой любимый! Ясно?

 

-- Ясно! -- Шепчет банка с хреном:

-- Без мозгов уже -- и с креном

Все, как есть, воспринимает...

Обсосав ее, бросает

Нисел -- в ящик для отбросов...

Нет любви и нет вопросов,

Но осталась басня в книге

О безмозглой мосолыге...

 

Повод к мятежу

 

Боб Шариков, сторож лохматый,

Взамен плошки с супом -- лопатой

В обед получил. От добавки

Бежал со всех ног без оглядки.

 

И что же? Какая тут новость?

Знать, чем-то запятнана совесть.

Должно быть, охранник блохастый

По кухне неправедно шастал.

 

Боб Шариков нынче бастует.

Он воду мутит, протестует:

-- Доколь поварята-сатрапы

Нас будут лопатой за траты

 

Лупить по хребту и по заду?

Ведь нет с поварятами сладу.

Доколе мы каждый отдельно,

Помесячно и понедельно

 

Послушны им будем и робки

В расчете на миску похлебки?

И вот я вас всех призываю

В революционную стаю.

 

 

За мною -- рассыпаннным строем,

Разрушим их мир -- и построим

Чего-то по мерке собачьей,

Где каждый -- хватай без отдачи, --

 

Взывал наш мятежник крикливо...

Тут кот отзвался лениво:

 

-- Конечно, дрючком по хребтине --

Обидно... Но ты, сучий сыне,

Зря тявкаещь в злом исступленье:

Еще не светопреставленье...

 

Праведное мыло

 

Вздыхает увядший цветок:

-- Грехи наши -- в пекло мосток.

За чистые благодеянья

Пребудем мы в райском сиянье.

 

Ту притчу творил ради вас я,

А вот вам и новая басня.

 

О зеркало чешет затылок

Худой, как тростинка, обмылок.

А зеркало так удивилось:

-- Дружок, что с тобой приключилось?

 

Ты был точно яркий бочонок,

А нынче -- невзрачен и тонок.

Час от часу таешь, худеешь --

Ты, может, хвораешь, болеешь.

 

Должно быть, грешил раньше много,

Что выглядишь так преубого?

 

Обмылок пошел пузырями,

Как будто облился слезами.

-- О горе мне! -- стонет обмылок --

Я дожил до едких ухмылок.

 

А был почитаем когда-то...

Я мылил ребенка, солдата,

Красавицу перед свиданьем,

Покойника перед прощаньем.

 

А нынче ничто мне не мило...

Я был -- ароматное мыло.

Я мылил и мыл беззаветно --

В селе, в городах -- всепланетно!

 

Сверкал перламутром игристо,

Чтоб было приятно и чисто.

Я жертвовал духом и телом,

Чтоб все чистотою, блестело.

 

Так в чем же мой грех и провинность?

Я верую в Господа милость...

Служил чистоте без остатка...

Мне свыше за это воздастся!

 

Кошка и колбаса

 

Села Мурка на карниз,

Капают слезинки вниз:

-- Ой, болит, ой, мяу-мяу,

Не могу ходить, хромяу.

 

Злыдня-горничная бьет,

Есть несчастной не дает.

Где хозяюшка моя?

Позабыла про меня?

 

Жизнь печальна и трудна,

Никому я не нужна,

Мне бы ливера, мясца --

Я не то спаду с лица...

 

Мимо, опустив глаза,

Проходила колбаса.

Твердая, как красный дуб...

Вот бы -- еа кошачий зуб?

 

Слышит, как стенает кошка,

Задержалась на немножко,

Выставив -- ярлык-медаль,

Начала читать мораль.

 

-- Что ж ты, Мурочка, стенаешЬ?

Иль газеток не чмтаешь?

Мясо кушать -- окаянство,

В моде вегетарианство.

 

Лук, салат, шпинат, морковь

Омолаживают кровь.

Вместо молока -- вода --

Будешь шустрою всегда.

 

Чтоб стрелой взмывала вверх --

Пост во вторник и в четверг.

Ныгче вторник -- оттого

Не давали ничего...

 

-- Да, товарищ Сервелат,

Замечательный доклад!

 

Им мне оказали честь...

Не пора ль однако ж есть?

Не надеясь на ответ,

Мурка -- прыг! И все, привет:

 

Съеден был голодной Муркой

Моралист в момент. Со шкуркой!

 

Не учите Мурку жить,

Дайте ей подзакусить!

 

На болоте

 

На болоте в камышах --

Шум -- до колотья в ушах,

Все орут, кричат, горланят...

Знать, мятеж у лягушат.

 

Жить по старому они

Не желают -- ни-ни-ни!

Автократию свергают

-- К ногтю бывших! Бей, гони!

 

Поква-квачим тет-а-тет --

И смастрячим комитет,

Чтоб почувствовали всюду

К лягушатам пиэтет.

 

Есть у нас с харизмой вождь...

Пролил искупленья дождь...

Становись под наше знамя

Всяк, кто голоден и тощ!

 

Все уставились в зенит...

Вождь занудливо бубнит:

Мол, придет заря и счастьем

Всех в болоте осенит.

 

Больше здесь не ловят мух,

Чахнет тело, гаснет дух,

Только вождь, жирея, пухнет,

Потому что жрет за двух.

 

Где ж мораль? Морали нет.

Загибаемся, привет!...

А какой ты ждал морали,

Выбирая комитет?

 

Судья

 

То не буря, не тайфун --

Жуткий храп... А кто ж храпун?

Тсс1 Не дай Господь, услышит --

Многим будет карачун.

 

Там, в берлоге под ветлой

Спит судья наш мировой,

Сам Михайло Медоедов,

Князь удельный, боровой.

 

Вдруг проснулся он -- и в рев!

-- Бог с тобою! Ты здоров?

Или сон дурной? -- С вопросом --

Лис, старшой у докторов.

 

-- Снилось: бросил зверь грешить,

Больше некого судить!

Мне же на грибках и травах,

Без мясного, -- не прожить!...

 

Ухмыльнулся Лискулап:

Страшно? Вмиг прервался храп.

Это ж только сон, Михайло,

Кто ж твоих избегнет лап?

 

Не просить у чуждых врат

Подаянья, бурый брат:

Если есть судья, то грешных

Вмиг найднтся целый ряд!

 

Суд небесный

 

Стрекот, кваканье и писк --

Мир в ажиотаже:

В суд небесный слелзный иск

Поступил... Куда же

 

Можно жалобу свою

Обращать скотине?

Соломонову семью

Обвиняют ныне.

 

Кто ж истец? Корова! Ну,

В чем состав злодейства?

Соломона и жену

Покарай, судейство!

 

Все до капли молоко

Им я отдавала.

А жила-то нелегко,

Просто бедовала!

 

На голодном на пайке,

На пустой соломе...

Хоть бы отрубей пакет,

Хоть чего-то кроме...

 

А теленок был лишен

Молока и вовсе.

Страшно рассказать: лишь он

Жил неделек с восемь,

 

Уводили малыша

К мяснику на плаху!

И никто не утешал!

А хозяйка-сваха

 

Вновь вела меня к быку...

Я опять телилась.

И в ущерб мальцу-телку

Молоком делилась

 

С Соломоном и женой,

И опять губили

Деток живодеры...

-- Стой!

У тебя же были

 

Зубы, крепкие рога,

Твердые копыта...

Жизнь теленка дорога --

Только и попыток

 

Не предпринималал ты,

Чтоб спасти потомство.

Кто ж повинен? Ты -- в кусты

Прятаться... Потом что?

 

С иском обратилась в суд,

Праведный, небесный --

И сама предстанешь тут

Грешной и бесчестной.

 

Объявляем приговор,

Честный и суровый:

К Соломону -- марш! -- во двор

И доись, корова!

 

Воспитатель

 

Замечательный дружок --

Воспитатель-батожок.

Небольшого роста,

Убеждает просто.

 

Убедительней его

Не встречали никого:

С массой аргументов

И без сантиментов.

 

Ясно излагает,

И опровергает

Не боясь дискуссий,

Нет его искусней.

 

И во все сезоны

Ясны и резонны

Доводы "от палки"...

Все попытки жалки

 

Озорной Буренки

Вдруг устроить гонки,

Изломать ограду,

Побродить по саду,

 

Избежать контроля,

Чтобы не пороли,

Лучше быть послушной

И прекраснодушной.

 

Не буянить в стаде

Хулиганства ради.

А пастись исправно,

Мирно, благонравно.

 

Не позоря имя,

Наполняя вымя,

Чтоб лились потоки

Молока при дойке.

 

Пусть не все по нраву --

Не творить потраву.

Каждый год телиться,

В общем, -- не лениться.

 

Воспитатель честный,

Хоть и бессловесный

Убедит любого...

Видно, дар от Бога...

 

Две пичужки

 

Над местечком --

Божьей свечкой --

Солнышко сияет.

Все ликует

Жизнь такую

Каждый прославляет.

 

Море света,

Жизнь одета

Ярким пестроцветьем,

И букашке,

И ромашке

Славно в перволетье.

 

Две пичужки,

Две подружки,

Певчие соседки

Вдруг попались,

Оказались

В тесной мрачной клетке.

 

Двум пичужкам,

Двум подружкам

Горько и обидно:

Где свобода?

И восхода

Солнышка не видно.

 

Горе, горе...

Видно, вскоре

Мы помрем в неволе.

Не летать нам,

Не порхать нам

Над лесным раздольем.

 

Молвит птица:

-- Что сердиться

На судьбу с подвохом?

Слышь, соседка,

Что нам клетка?

Нам и здесь неплохо.

 

Нас накормят,

И напоят,

И почистят перья.

Ласку злую,

Рысь лесную

Не боюсь теперь я.

 

Здесь покойно

И покорно

Буду жить я в клетке.

Покоримся,

Примиримся, --

Говорит соседке.

 

Но другая,

Бьет ногами,

Клювом бьет о дверку.

Видит щелку,

Видит щепку...

-- Так, начнем проверку...

 

Схватим цепко

Клювом щепку

И продвинем в щелку...

Ну-ка, злее,

Посильнее --

Отогнем защелку.

 

Набок дверца,

Бьется сердце,

Рвется на свободу...

-- Знаю, близко

Рядом киска...

Выпорхнем -- и ходу!

 

Мимо кошки

Пурх! -- в окошки --

И в зенит взмываем.

Выше радуг,

Что за радость!

Волю прославляем.

 

Но подружке,

Но пичужке --

Та:

-- Ой, ой, держите!

Бунтовала.

Клюв ломала --

Для чего, скажите!

 

Я там пела,

Зерна ела,

Попивала воду.

И без крика --

Поглядки-ка --

Обрела свободу!

 

Но в разрез с ней,

Глас небесный:

-- Не глумись позорно!

Той, что билась --

Божья милость,

Божий гнев -- покорной!

 

Богатое подворье

 

У ретивого хозяина

Вишь, добро не разбазарено.

Есть усердье и умение

Увеличивать имение.

 

По подворью по богатому

Ходят курочки с цыплятами,

Ходят уточки с утятами,

И индюшки с индющатами.

 

А в большом вольере-коробе

День-деньской воркуют голуби.

Коз с коровой не забыли ли?

Одним словом -- изобилие1

 

И хозяин тешит глоточку

То утятинкой под водочку,

То курятинкой под пивочко,

Индюшатинкой с наливочкой.

 

Он с женою и с ребятами

Подзакусит голубятами.

Отчего ж не подзакусывать?

Трудно что ль пяток на кухню взять?

 

Но стенают-плачут голуби:

Вот бы стали б костью в горле бы!

И за что ж на нас прокятие --

Злых хозяев плотоядие?

 

-- Надо как-то воспрепятствовать,

Плотоядцев против восставать!

Но трясет коза бородкою:

-- Я, коза, ума короткого,

 

Мне, козе, лихая выходка

Не полезна и не выгодна.

-- Не хотим на пропитание,

Только страшно лезть в восстание, --

 

Загалдели куры с утками

И отделывалист шутками.

-- Что ж, тогда, -- решили голуби,

-- Проклюем мы дырку в коробе,

 

Упорхнем из заточения...

Слышен звук ножа точения...

Но галдеж подняли прочие,

Отчего ж ножи наточены

 

Лишь на нас? Пускай и голуби

Под ножи подставят головы.

Тут хозяин со сноровкою

Всех связал одной веревкою.

 

И галдящей шумной низкою

Поволок их всех в мясницкую,

Чтоб застолью именинному

Быть по-княжески былинному.

 

Здесь мораль дана для каждого:

Коль томим свободы жаждою

И -- летать -- рожден природою,

Не пугай иных свободою.

 

Вариант второй похуже, но...

Раз уж выращен для ужина,

То и будь в такой позиции,

Не вдаваясь в оппозиции.

 

Есть мораль и для хозяина?

Чтоб избегнуть наказания,

И копить добро умноженно,

Пост держи, когда положено...

 

Игла и штык

 

Бывают славные часы,

Когда отложены дела

И губы нежные -- усы

Щекочут... Сплетены тела...

 

Легло на полочку шитье,

Иголка поверху легла.

В углу оставлено ружье,

Примкеут штык-нож...

И вот игла

 

Вся в восхищении глядит

На штык -- гигантскую иглу...

-- Вот это -- чудо! -- говорит,

Вот с кем в портновскую игру

 

Играть бы рада -- в два стежка...

Да, видно шьет такой гигант

Штаны из стали!...

У штыка,

Известно, -- к юмору талант.

 

Иголку, крохотный штычок

Заметив, измывался он:

-- На что годится сей сморчок?

Пожалуй, разве батальон

 

Рассеянных осенних мух

Способен заколоть наш друг.

-- Да что вы! Разве б я могла

Еолоть живых? Ведь я ж игла!

 

Колю сукно и полотно,

Сшиваю бархат и рядно...

Верзилу разбирает смех:

-- Забавно! Все не как у всех!

 

-- А что ж тогда колоть? -- Игла

В смятенье -- странные дела!

-- Людей положено колоть,

Пронизывать живую плоть! --

 

Щтык отвечает малышу...

-- На это вот чего скажу:

Когда колю, к примеру, шелк,

Я знаю, будет хоть мешок.

 

Людей хоть сколько ни коли, --

Впустую... Так что -- отвали!

 

Башмак и щетка

 

Впал бащмак в ажиотаж:

Ежеутренний массаж

Снова щетка вытворяет.

До чего ж надоедает!

 

Щетка бьет и щетка мнет,

Гуталину поддает,

Растирает дочерна...

Да, плохие времена!

 

Он -- торжественный башмак,

А не избежит никак

Щеткиных касаний... Прочь.

Что за фамильярность? Дочь

 

Дуба и свиньи его

Измочалила всего.

Щетка:

-- Милый господин,

Вы, осла счастливый сын!

 

Перестану бить и мять --

Вам уж в свете не сиять.

Так что поумерьте раж!

Я продолжу свой массаж...

 

Скособоченный философ

 

Покуда стол был крепок,

То не было вопросов.

Для книжек, кружек, кепок

Годился, для подносов,

 

Для рук с пером гусиным,

Для лбов, упавших в дреме.

Покуда стол был сильным,

На все годился, кроме

 

Никчемных философий,

Сомнений, размышлений...

Но с возрастом рассохлись,

Растрескались колени.

 

Стол зашатался, бедный,

И от неравновесья

Пошли вопросы... Вредный

Дух времени...

-- Не весь я

 

Стою на половицах,

Шатаюсь, наклоняюсь --

И все с меня свалиться

Готово... Удивляюсь...

 

Вот старенький будильник

Ползет от треска к краю --

Заложник пародийных

Привычек... Сто раз кряду

 

Его ключом заводят...

Анахронизм, не так ли?

Лишь от пружины ходит,

Звонит раз в сутки... Крякни --

 

Пружина -- и обманет,

И подведет! Тогда как?

Вопросы... Все в тумане...

К вопросу о подарках:

 

Светильник антикварный

Мне водружен на крышку.

Внутри фитиль пригарный,

Что породил мыслишку:

 

А если тот светильник

С в него залитым маслом,

Сползет на пол у стильных

Ковров, то чтоб погасло

 

Здесь пламя, нужно ведер

Воды не меньше сотни...

Сожжет меня до бедер,

А если нет, то сохни

 

Хоть до скончанья века...

Что ж будет с кривокосым?

Никто не даст ответа...

Вопросы все вопросы...

 

А без ответов тяжко...

Но кем-то, слава Богу,

Коротенькая плашка

Подсунута под ногу.

 

И больше не шатаюсь,

И я не кривокосый,

И дурью я не маюсь,

И кончились вопросы!

 

Но плашка под ногою

Скрипит, вздыхает тяжко.

Бубнит сама с собою:

-- Кому нужна я, плашка?...

 

Богоборец

 

Золотая пастораль:

На пригорке юный Лель.

Пестроцветье -- просто рай!

А в его губах свирель.

 

Заиграет пастушок

Величавый гимн любви,

Песню-чудо, песню -шок --

В роще вторят соловьи.

 

Контрапунктом в этот гимн

Звук рыдания вплетен

Некто горестным, другим

Настроением смятен.

 

Среброрунная овца,

Блеет, горестно дрожит.

С жалобою на Творца

К пастушку она бежит:

 

-- Был ягненок, был сынок,

Ласковый, смешной малыш,

Шалунишка, стригунок...

Прожил он неделю лишь.

 

Пил он воду из ручья,

Как его -- зубами щелк! --

Боль моей сильнее -- чья? --

Утащил в чащобу волк.

 

Говорят, на все Творца

Воля вышняя. Творец

Жизнью правмт и истца

И ответчика... Овец

 

Что ж не жалует? Зачем

Позволяет злым волкам?...

Я вот только травку ем,

А они овец -- ам-ам!

 

Значит, он несправедлив,

На прикорме у волков.

Волк коварен и глумлив

И Творец, видаит, таков.

 

С иском к раввину овца

Возмущенная пошла.

Раввин мигом спал с лица,

Точно вдруг его пчела

 

Поразила прямо в рот:

-- Мне нельзя, я Божий раб,

Не поймет меня народ...

-- Так скажи куда хотя б

 

Мне теперь торить тропу?...

-- В лес ступай, возможно там

В рассмотрение мольбу

Примут и поставят штамп...

 

Но собравшись под сосной

После дождичка в четверг

Жуткий трибунал лесной

Также иск овцы отверг.

 

-- Иск кощунствен. -- Прокурор -

Лис изрек, как отрубил. --

Не бывало до сих пор,

Чтоб безумный предъявил

 

Иск Создателю. Просты

Нравы в обществе лесном.

Знать, пришли овце кранты...

Только вдруг, чего ни сном

 

И нм духом здесь никто

Даже помышлять не смел,

Защитил ее за то,

Что в расклад небесных дел --

 

Не боясь, вмешалась, ведь

Справедливость всем нужна --

Боровой судья, Медведь...

Тут пошла в лесу война,

 

Точно в них вселился бес...

Каждый дрался и кричал...

А Творец глядел с небес --

И обиженно молчал....

 

Крючки

 

Зима

С ума

Сошла -- любовь и нега

В ее алмазах

И твоих глазах!

Зима.

Сума

Полна густого снега,

Снег на бровях,

На крышах, на кустах.

 

А где-то в тихой дружеской квартире

Нам сварят кофе и дадут поесть.

Нас, как обычно, будет лишь четыре

И в наш квадрат непрошенным не влезть.

 

Свои дубленки, полушубки, дошки

В прихожей мы повесим на крючки.

Иная дошка -- как мешок картошки --

Скрипят крючки, они ведь не сачки.

 

Они под весом тянутся и гнутся,

Держась за стенку из последних сил.

Они крепятся, держат, не сдаются --

Хозяин их об этом попросил.

 

Но среди них, держателей одежды,

Как в каждом коллективе -- свой урод,

Нежданный оппозиционер, мятежник...

И вот он:

-- Слово! --

верещит, орет.

 

-- Долой! -- кричит, --

засилье шуб и кепок!

-- Вперед! --

зовет, --

к свободе от тряпья!

Да будет каждый крюк в устоях крепок,

Вперед из стенки! -- призываю я.

 

И он из стенки вырвался и выпал,

Хозяин поднял легкое манто,

Почистил щеткой, пыль легонько выбил --

И на другой крючок повесил...

-- Что?

 

Что стало с тем мятежным шумным крюком?

Хозяин подцепил его совком --

И в мусор... Тот упал с печальным стуом --

И тут же заменен другим крючком.

 

Мораль проста: с терпением и стойко

Свое предназначенье исполняй.

Порою жизнь сурова и жестока --

Пустым нытьем ее не осложняй!

 

"Цыганское счастье"

 

Лошадка устало стояла у тына,

Хвостом поредевшим слепней отгоняя...

-- Да, -- Шарик вздохнул, -- постарела скотина,

Поникла, прижухла, слезинки роняя.

 

-- Что, Шарик, неужто соседку жалеешь?

Сочувствие нынче встречаешь нечасто.

Лишь хлещут и бьют -- под кнутом околеешь --

Такое досталось "цыганское счастье".

 

-- Конечно, -- поддакнул хвостатый психолог, --

Чужая-то боль никого не шекочет.

Сочувствия приступ обычно недолог,

Чужих неприятностей каждый не хочет.

 

-- Ну, правильно! -- разговорилась лошадка, --

Надысь я ягнят отвозила на бойню.

Их, бедных, в тот час вдруг мне стало так жалко,

А завтра, поди, их едва ли и вспомню.

 

-- Вот там бы и я побывал! -- Оживился

Сосед-"дворянин" -- и слегка облизнулся,

Глядишь, ну, хоть чем-нибудь -- да поживился...

Еще бы мгновенье -- и Шарик рванулся...

 

-- Постой! -- Остудила лошадка соседа:

Собак там обычно встречают дубиной...

-- Ах, лучше б и не начиналась беседа:

Коль где-то есть фарт, он не мой -- лошадиный!

 

Рубахи

 

Всхипы, стоны, охи, ахи --

На веревочке -- рубахи.

То всплеснут руками в горе,

То друг друга хлещут в споре.

 

То от солнца выцветают,

То под ливнем намокают.

То на нервах, то степенно,

То от злости -- с мыльной пеной --

 

Обсужддают, осуждают,

Никого не принуждают:

У любого. без сомненья --

Право на свободу мненья.

 

Но, не скроем, что, бывает --

Пуговицы отлетают,

Коль в ажиотаже пренья

Обрывается терпенье.

 

Все о тяготах толкуют:

-- Жизнь печальную такую

Никому не пожелаем.

Видно здесь мы пожинаем

 

Кару за ошибки предков:

Батистовых -- на субретках

С кружевным жабо из Льежа...

Бязевых солдатских -- реже.

 

Вечно нас -- то в грязь, то в мыло,

А вчера служанка била

По спине вальком с размаху --

Напрочь порвала рубаху.

 

Окунают в кадку с варом

И утюжат с жестким паром,

Запирают нас в темнице...

Лучше б вовсе не родиться.

 

Ах, судьба, судьбина, доля!

Знать, на все Господня воля:

Кошке нежиться на травке,

Ну, а мы пойдем на тряпки...

 

Швея и игла

 

Когда ночная тьма-змея

Вползает к нам во двор,

Мы вспомним: здесь жила швея --

О ней и разговор.

 

Когда осядет тишина,

Взяв верх над суетой,

Послушай о швее, Луна,

О женщине простой.

 

Жизнь, ясно, не была игрой

Работницы-швеи:

С зари и до зари -- с иглой,

Руками шевели.

 

Немало надо сшить рубах,

Штанов и сюртуков,

Чтоб жить хотя бы кое-как...

Но кто же без грехов?

 

И вот, однажды, осердясь, --

Устала от шитья --

Свою иглу швырнула в грязь

И прокляла швея.

 

Пред этим билась целый час,

Пытаясь нитку вдеть...

-- Нет пользы от слезливых глаз,

Как видно, не суметь.

 

Так пропадай тогда в грязи! --

Кричит швея в сердцах.--

И гром небесный порази

Ее -- другим на страх.

 

Врагу подобное житье

Не пожелаю я,

Перед глазами лишь шитье --

Заплакала швея. --

 

Исколоты все пальцы в кровь,

Но, правда, на еду и кров

Игла мне приносила мзду...

Иное где себе найду

 

Занятье, чтоб давало хлеб?

Внезапный гнев мой был нелеп.

Не проклинать, а восхвалять

Иглу, да где ж теперь мскать?

 

Полночм, ползая в углу,

В пыли, в грязи, ища иглу,

И снова плакала швея:

-- О горе мне! Беда моя!

 

Мне без иголочки -- зарез!

Хоть пей мышьяк, хоть в петлю лезь...

Обиду затаив, игла

Лежала молча, хоть могла

 

Швее попасться на глаза.

Решила: в наказанье за

Проклятья -- пусть поплачет ночь,

Никто не сможет ей помочь.

 

Под утро лишь игла нашлась.

Поплакав над судьбою всласть,

Швея опять берется шить,

Ведь надобно ж хоть как-то жить...

 

Упрямство

 

Мешок с мешком да под мешком --

Горой над старым ишаком --

Вдруг он в огромной луже набок -- шмяк!

Хозяин батожком слегка

Подстегивает ишака:

-- Давай вставай, пожалуйста, ишак!

 

Ишак же только - иго-го --

Хохочет -- больше ничего --

Не хочет лужу покидать ишак.

К битью ишак давно привык.

Лежит - ну хоть ногою б дрыг!

Лежит, а брань не виснет на ущах.

 

Хозяин точно спятил: бьет

С размаху, а ишак орет,

Но вон из лужи не идет ишак.

Такой печальный оборот.

Уже вокруг стоит народ.

Товар, поди, испортился в мешках?

 

Лежит четвертый час ишак,

И не подумав хоть на шаг

Из грязной лужи удалиться прочь.

Ему пинками поддают,

А он лежит, затем что... бьют.

Его упрямства нам не превозмочь!

 

Усатый историк

 

Мартовские бдения --

К продолженью рода

С тщанием и рвением

Завершил мой кот.

И решил: достойную

Своего народа

Всю его историю

Занести в блокнот.

 

Он от деда- прадеда

Кое-что запомнил:

Как светло и праведно

Кошки и коты

Жили за большой рекой,

Да за лесом темным,

Грели мышек за щекой,

Холили звосты.

 

Кот нашел большой блокнот

У меня на полке.

Взял без спроса и -- вперед --

Написал: "Коты.

Летопись. История..."

И застыл надолго.

Думал, вот как здорово!

Ну, без суеты

 

В первой строчке начертал

С лету: "Жили-были..."

И задумался: мечта

Начинает жить?

Кто ж сумеет прочитать

Летописи-были?

Кто возьмется их листать?

С кем их обсудить?

 

Вообще-то говоря,

Кошкам не до чтенья.

Хлеб насущный нам даря,

Люди не спешат

Приохочивать котят

К книжному ученью.

Лишь немногие хотят,

Ла ленцой грешат.

 

Правда, можно для себя

Самого стараться:

Искарябать здесь, сопя,

Сотни две страниц.

После с этим самому долго разбираться,

Дав нагрузочку уму...

Словом, не срамись!

 

Я, придя домой, нашел,

Мой блокнот раскрытым.

Кот -- задумчив, отрешен --

Сверху возлежал.

-- Ну, и что ты тут кропал

Коготком немытым?

Кот мяукал и вздыхал --

Паузу держал...

 

Раздел 2. Дым и туча

 

Я растаю, как дым...

Легким дымом мне б лучше

К тяжким тучам седым,

Дождевым тяжким тучам.

И не тратя себя

В соискании славы,

Мне б дождем, не скорбя,

Молча выпасть на травы!

-

 

Дым и туча

 

Дым над домами -- черными клубами

Колеблется, как будто не решаясь,

Порвать с земными грешными корнями --

И все же в поднебесье поднимаясь.

 

Не так ли души, покидая тело,

Колеблясь, над землею воспаряли,

В неведомые возносясь пределы

Неслышно -- по таинственной спирали.

 

Дым повстречался над землею с тучей,

Готовой благостным дождем пролиться,

-- Опомнись! -- ей шептал, -- давай-ка лучше

Помчимся к звездам.... Не могу смириться

 

С несправедливым бытием приземным.

Ведь я там был сперва могучим древом,

В преумножении добра усердным...

Но вот проглочен печки злобным чревом

 

И только горсть золы да струйка дыма

Осталась от цветущего величья...

-- Прости, дымок, но мне необходимо

Дождем живительным на мир излиться.

 

Я молнией должна пронзить пространство,

Наполнив мир целительным озоном...

Жизнь противоречива и престранна

И все резонно в ней -- и нерезонно!

 

Дымарь

 

Над домом -- башенкой -- дымарь,

Кирпич с глазурью, точно встарь.

Из башни, быстры и легки,

Взмывают к небесам дымки.

 

Встречают тучу на лету:

-- Нам, туча, к звездам, в высоту.

-- А мне - на Землю, с высоты --

Опрыскать травы и цветы,

 

Прогрохотать, сверкнуть огнем...

-- А жаль, что нам нельзя вдвоем...

 

Дымки -- то мысли дымаря...

Он, сам с собою говоря,

Гордится: я высокий ум:

Рождает мысль вселенский шум,

 

Пронзает мир тех мыслей свет...

Ума сильнее в мире нет!

 

Река

 

Журчит река на перекатах,

Гремит река на водопадах,

На ней -- пороги и утесы...

И, будто, задает вопросы:

 

-- Зачем так мир несовершенен?

Знать, у Всевышнего решений

Вы не найдете идеальных...

Как много есть многострадальных

 

Пустынь засушливых песчаных,

А мы -- в моря и океаны

Несем живительную воду...

Господь, преобрази природу,

 

Придай всему иные свойства

И обнови мироустройство!

 

Но не дает Господь ответа.

И вот река, сердясь на это,

Вдруг изменить решает русло,

И побежать туда, где грустно

 

Без влаги цветикам и травам...

Ну, слово -- дело! Боже правый!

 

Как поначалу было славно:

Как пили и росли исправно

Все травы, цветики и злаки,

Косули, птицы и собаки.

 

Потом река текла по колкам

И разливалась по пригоркам,

По иссушенным жаждой нивам,

Надеясь: каждого счастливым

 

Сумеет сделать той водою,

А обернулось все бедою:

 

Как затекла в пустыню речка,

Где солнце над песком, как печка,

Сушило, испаряло влагу...

И больше нет реки... Беднягу

 

Мы вспомним здесь двойной моралью:

Глупцов их глупости карают,

А всех опасней и противней

Глупец -- коль инициативный...

 

Подходит и мораль иная:

Реки усердье вспоминая

В самоотверженном порыве

Дать счастье птице, лесу, рыбе,

 

Поклонимся той речке в пояс,

С печалью завершая повесть...

 

Ослиный пиар

 

-- Все не то и все не так --

На весь мир орет ишак. --

Нынче все права глупцам.

В этом убедился сам.

 

Сам себе:

-- Хорош зачин.

Обобщение включил...

Ну и умник я! Сократ!

Можно развивать доклад:

 

-- Отчего я не раввин?

Годен и в судейский чин,

Мэром -- в город исполин,

На престол -- я ж царский сын!

 

Знают все: я -- голова!

Я б ценил ослов права,

Каждому в награду -- сыр!

Рефомировал бы мир!

 

Например, я б всем велел

Изменить порядок дел:

Запрягать -- средь бела дня --

Впредь телегу -- не коня!

 

Я б издал такой закон,

Чтобы каждый стал умен,

Ну, как я, к примеру -- вмиг!

Вовсе не читая книг.

 

Не ударив в грязь лицом,

Каждый стал бы мудрецом,

Без молитв и толстых книг --

Каждый -- сам себе -- резник!

 

И тебя, кудлатый пес,

Я бы в раввины вознес.

Так что, брюхо не чеши,

Впредь молись и не греши!

 

Пес ответствовал:

Ништяк,

Честь мне оказад ишак!

Как толково, как умно...

Но -- уписаться -- смешно!

 

Лучше писать со смешком,

Чем с владыкой-ишаком

С неба доставать звезду...

Не пошел бы ты?...

В аду

 

Заждались тебя, поди...

Так, короче: не гунди!

-- И-го-го! -- сказал ишак --

И убрался с глаз:

Ништяк!

 

Гостья из Америки

 

Земяки, брамборы, потэйтос,

Ард-аппл, тапуах-адома...

Наешьтесь, милые, потештесь,

Уж так и быть... А я сама

 

Поведаю, откуда родом

Картоффельн, бульба, пом-дэ-тэ,

Си-чжай, картопля... Огородом

Не обойдетесь во тщете

 

Усилий сотворить картинку...

Представьте: жаркий континент,

Доисторического инку

С лопатой золотой... Момент

 

Торжественный: из гряд высоких

Жрец достает плоды земли...

И музыка! Берут истоки

В ней румба и ламбадав... Шли,

 

Летели дни под звуки румбы...

Замечу, кстати: я тогда

Знавала самого Колумба!

Стремительно неслись года --

 

И я весь мир завоевала.

В Европе, Азии -- везде,

Везде моих сестер -- навалом!

И без воды, и на воде,

 

На масле -- и в костре походном...

Во всех я видах хороша!

Со мной тебе не быть голодным...

Но есть и у меня душа,

 

И свойственны душе метанья,

И я мечтою уношусь

К другим планетам мирозданья,

Где красно солнышко -- клянусь! --

 

Свою мне выражало нежность...

И грядка рыхлая -- мой дом

Вселенной познавал безбрежность

Совместно с золотым кустом.

 

Искала во вселенной друга...

Но сердцу не прикажешь... Друг --

Из нашего, простого круга --

Обычный огородный лук.

 

На крыльях счастья к Марсу вместе

Взлетим, надеясь: там, как тут

На новых нрядках -- честь по чести --

Лучок с картошкой прорастут!

 

Утки

 

Река текла,

Была чиста, светла,

Но не везде:

Ведь кое-где в воде

 

Копилась грязь --

Из труб она лилась,

Губила дно

И воду... Все равно

 

Кому-то жить

В реке, кому-то плыть

По той воде,

По той большой беде.

 

По тем волнам

Две утки плыли к нам.

И вот, одна,

Нырнув, коснулась дна,

 

Попала в грязь --

И вся угваздалась,

И вот -- в грязи,

Хоть в баню отвози!

 

А та плывет --

Чиста, как горный лед,

Светла, бела...

Такие вот дела...

 

Глядит одна:

И я, что ль, так грязна?

Решает та:

Уж коль она чиста,

 

Бьюсь об заклал:

Что чище я стократ!...

 

Утонувшая дружба

 

Давно ль недавно ль дело было --

Быльем-печалью поросло:

С златым кольцом гулять любило

Тогда сметальное крыло.

 

Шептались о цветах и звездах,

Могли друг друга восхищать.

А если на кольце -- известка,

Крыло бросалось отчищать.

 

Гуляли и не знали горя,

Дарила краски им заря...

Однажды вечером у моря

Им повстречался меч царя.

 

Он был коварен и завистлив,

И, хитрую являя суть,

Озвучил подленькие мысли,

Друзей надеясь обмануть:

 

-- Устроим конкурсный заплывчик

Для закадычнейших друзей.

Кто первым проплывет заливчик,

Тому -- наградой -- сто рублей.

 

Приманка сбила с панталыку.

Мелькнув, гусиное крыло,

С пригорка соскользнуло лихо

В волну -- и вот, глядишь, плыло!

 

-- Соблазны нас приводят к бедам, --

Сказало, опустив лицо,

И также заскользило следом

С пригорка -- грустное кольцо.

 

Потом разок в волне блеснуло,

И -- что ж поделаешь? -- оно

Безмолвно тут же утонуло,

Легло тихонечко на дно...

 

И дружба утонула... Больно!

Не будет больше теплых встреч...

Лишь, как всегда, самодовольно

Смеялся обманувший меч...

 

Две наседки

 

Две наседки, две соседки

Раскудахтались...

-- Ох, детки! --

Серенькая ждет поддержки,

Жалуется:

-- Шумны, дерзки!

 

У меня их два десятка,

Воз забот и беспорядка.

День-деньской верчусь юлою,

Но не сладить с детворою.

 

Доведут меня до гроба.

Ты их прокорми, попробуй --

Червячков ищи, букашек,

Гусениц и таракашек...

 

Глаз да глаз им нужен вечно:

Шаловливы и беспечны.

То гони подальше кошку,

То -- чтоб не обидел коршун,

А они, взамен "спасибо",

Поучают: " Мама, ты бы..."

 

Мол, старею постепенно,

Дескать, я несовременна...

Драчуны и непоседы...

Тяжки, тяжки мои беды!

 

Белая наседка злится:

-- Боже, что же тут творится?

Ей, глупейшей из наседок,

Дал Господь веселых деток!

 

Все труды твои сегодня

Заберу взамен бесплодья --

Не спасла тут и микстура...

Ты ж -- с детьми, а плачешь, дура!

 

Дуэль

 

Перед реечным забором

Взад -- вперед шагал дозором,

Охраняя свой гарем --

Семь подруг на зависть всем --

Наш дворовый падишах --

Пестрохвостый Петушок.

 

У него серьезный вид.

Он заботлив, деловит.

Ходит по подворью важно.

С Петей -- ничего не страшно.

 

Петя бдителен и зорок.

Лишь заметит горстку зерен --

Слышен клич: кукареку!

И дозорным начеку

Он стоит, пока гарем

Зерна подбирает. Всем,

Чтоб хватило, -- он глядит.

Если курочка чудит,

Он чудачку не шпыняет --

Обаяньем покоряет.

 

Раз разбойница-лиса,

Мимикрии чудеса

Проявляя, под забор

Села.

Петя чует: вор!

Мигом на забор влетел

И тревогу продудел.

 

Скрипнула лиса клыком:

-- Что ж ты взбудражил дом?

Ты ведь был храбрец досель --

Ну-ка, выйдем на дуэль

И покажем, кто храбрей...

Петя отвечает ей:

 

-- Раньше был я храбецом,

Нынче стал я мудрецом.

Мудрость шепчет: сторонись,

Чтоб ни предлагали, -- лис.

 

Мне твоя понятна цель,

Но возможна и дуэль.

В конуре ворчит Барбос --

Лисий запах лезет в нос.

Если он отыщет щель,

То задаст тебе "дуэль".

Убегай, пока цела!

 

Лиска -- фырк! -- и в лес пошла..

 

Важный орган

 

Два кольца и два конца,

Два стекла на пол-лица,

Между кольцами -- седло...

Нос от ярости свело.

 

Нос! Рубильник! Он же -- руль!

Главный орган! Не в носу ль

Помещается чутье?

И очки... Что за житье?

 

Где достоинство и честь?

Надобно заставить слезть --

С глаз долой и с носа -- вон!

Есть же, наконец, закон!

 

-- Уты-футы -- есть закон! --

То ли смех в ответ, то ль стон. --

Ты бы, если б не очки,

Получал от всех тычки.

 

Поглядите -- ну и нос:

Весь в соплях -- смешго до слез.

Ты бы помолчал чуток

Да употребил платок!

 

Кочерга и кошка

 

Кочережка-кочерга,

Опаленная нога,

К кошке с жалобой идет,

Соболезнованья ждет.

 

-- Тяжко жить, о том и речь:

В огнедышащую печь,

Не щадя, меня суют.

В честь меня там искр салют.

 

Только кто б такую честь

От меня помог отвесть?

Хоть кому такой почет

Уступлю, затем, что жжет.

 

А хозяин молодой

Мной, стальною кочергой,

За покражи лупит пса.

Тот орет -- ну, прямь -- попса!

 

Ор тот слушать невтерпеж!

-- Поделом! Уж коль крадешь,

Наказание прими! --

Кошка кочерге:

-- Пойми:

У меня к собаке счет,

Не могла бы ты еще,

Сострадание ценя,

Ей добавить за меня?

 

Ночные посиделки

 

В час, когда весь дом затих,

И хозяин мирно дрых,

И хозяйка почивала,

И детишек сном объяло,

Остывала тихо печь...

Чтоб гостей к себе завлечь,

Печь про жуткое рассказ

Начинает, мол у нас

Происходит колдовство:

Проживает существо --

То ли мышка. то ль хорек,

То ль зверек, то ль не зверек --

В тихий день -- на чердаке

За трубою, в уголке...

Если ж молнии, гроза,

Чтоб не утомлять глаза,

Домовушка шел в подвал,

Где дневал и ночевал,

Ловко семечки лущил,

А скорлупки -- в печь тащил...

 

-- Нонсенс, небылицы, враки!

Кочерга готова к драке. --

Если ты продолжишь бредни,

Отлуплю, как и намедни...

 

-- Кто тебя просил встревать?

Будешь тут критиковать, --

Возмутился печкин сват,

Уважаемый ухват.

 

-- Сбилась, - жалуется печь,

Кочерга пусть держить речь.

 

-- Думаете, не смогу?

Слушай, печка кочергу!

 

Через кухгю шел слуга,

Возле стенки -- кочерга.

Не заметил, наступил...

Как же от ушиба выл!

Что-то не слыхать оваций,

Не хочу для вас стараться!

 

И лопата свой рассказ

Повторяет в сотый раз:

Как хозяин пьяный был,

На базаре всех лупил

То лопатой, то древком,

То забор ломал, то дом,

То кому-то по бокам,

То оглоблю -- пополам...

 

-- Все наш потчуешь старьем,

А старье мы не берем!

Старое -- кому полезно, --

Вмешивается полено, --

Думается, что могла б

Нас развлечь сестра метла.

Ей поручен важный труд,

Ею чистоту блюдут,

Оттого ей ход -- везде,

Поделись-ка с нами здесь.

 

Не откликнулась метла:

Не хотела, иль спала.

 

-- Ладно, закрываем клуб, --

Проворчал, зевнув, тулуп. --

Кочерге же глупой щтраф:

Чтобы не качала прав,

В печке ворошить золу --

Чтоб без сора на полу!

 

Медведь -- член-корр

 

Симпозиум в Египте:

-- Вываливайте, сыпьте

Догадки и прогнозы:

Какие ждут угрозы,

Какие перспективы,

Чтоб нас тут просветили,

Какие есть известья

О недрах и созвездьях...

 

Сошлись в долине Нила

Слоны и крокодилы,

Ослы и попугаи,

Друг другу помогая

Переумножить знанья

В разрезе пониманья.

 

... Унялся рев и топот.

И слон, задравши хобот,

Приветствовал собрание:

-- Почтенные, заранее

Общественость заверим,

Что важный вклад сумеем

Внести во все науки.

 

Начнем с простейшей штуки --

Теории Эйнштейна.

В ней явно нет форштевня --

И я намерен лично

Здесь изложить публично

К теории поправки:

 

Да, ходим мы по травке,

Пока, по крайней мере, --

И человек и звери...

-- Мир видится двуногим! --

Эйнштейн сказал в итоге. --

Какое заблужденье! --

И грана нет сомненья,

Что мир -- четвероногий!

Ущербны и убоги

Попытки упрощенья!

Эйнштейну нет прощенья!

(Рев, топот, восхваленья)...

 

Что ж, открываем пренья.

Медведь, прошу!

У Мишки,

По правде -- нет умишки,

Зато в избытке -- хитрость:

Он из карманов вытряс

Орешки, ветки, щепки,

И, прицепив их к цепке,

Отправился к трибуне...

(Аплодисменты бурны --

И тишина)...

 

Едва лишь

Мишутка начал:

-- Шпаришь,

Как по научной книге! --

Велел себе Топтыгин --

И бросил:

-- В мире вырос,

Известно, ретровирус.

И я делюсь открытьем,

Что можно росопитьем

Бороться за лапидус...

Подобный ретровирус

Рохмонэс Бенемунес

Нам предвещает цурэс...

 

Народ внимал в молчании

И даже слон в отчаянье:

Нельзя понять ни слова --

Видать, прочна основа

Научная, а Мишка

Увлекся даже слишком:

 

-- Да, каждый знает эпэс,

Но я скажу вам эмес:

Не будет нам покоя,

Пока вокруг такое.

 

Ну, вкратце так. Бэсэдер!

Надеюсь, за беседой

Застольной мы продолжим

С приятствием про то же...

 

Под гром аплодисментов

("Виват", "Ура!", "Бессмертно

Топтыгина открытье"...)...

-- Похоже надо с прытью

Рвать когти с этой свалки,

Не то дождегься палки, --

Топтыгин шел по залу --

Сомнение терзало.

... А все в ажиотаже

И приглашают даже

Топтыгина в член-корры...

(Хоть знают, что на "шпоры"

Учился Мишка в школе)...

-- Все ошизели, что ли?

Я понял:

Чем невнятней

Доклад и непонятней,

Тем больше вам почета

От вовсе идиота...

 

Несостоявшийся интеллигент

 

Среди серых будней,

Бытовухи трудной

Грезит пес дворовый

О дороге новой,

О судьбе без свары...

Он, еще не старый,

Хочет жить спокойно,

Честно и достойно.

 

-- Чтобы уважвли

И не обижали,

Чтоб тянулась лента -

Жизнь -- интеллигентно...

 

Знал: интеллигенты

Ценят сантименты...

Исходил весь Киев:

Кто ж они такие?

Вдруг такой породы

Нету у природы?

Просто ходят слухи,

Липкие, как мухи.

 

Мнится, если б были,

То его б любили.

Он к добру стремился

Сразу, как родился

По веленью Бога --

На дворе убогом

В деревушке бедной...

Но натурой вредной

Пес не отличался...

Только удивлялся:

Отчего собратья

Жадны без изъятья,

Вороваты, грубы,

Безнадежно глупы:

Лают без разбора,

Что ни час, то ссора...

Право, надоели!

Лучше б, в самом деле,

Нанялись в охрану...

Пусть, скрывать не стану,

Сторожей не любят,

Временами -- лупят,

Но ведь кормят все же.

А нередко тоже --

Костью награждают...

Жаль не убеждает

Мой совет бродячьей

Стаи той собачьей --

Не желают в службу,

С человеком дружбу

Завязать ленятся.

По дворам гоняться

Лучше за котами...

Ну и леший с вами!

Я ж стою у лавки,

Чтоб без всякой давки

Брал народ мясное,

Поделясь со мною.

А народ-то разный.

Для кого-то праздник --

Косточка потолще,

Для кого-то тощи

Кости -- и скандалит:

Зря, мол, деньги дарит,

Мол, нельзя и с лупой

Мясо видеть... С трупа,

Дескать, кости взяты...

-- Мы не так богаты,

Чтоб платить за кости...

-- Эй, ребята бросьте!

Не жалейте гроши

За мосол хороший!...

Мой совет услышав,

Сам хозяин вышел

На порожек с палкой --

Бил -- ему не жалко --

Сторожа с оттяжкой...

Тяжко, братцы, тяжко!

С ним не вступишь в ссору --

Я, конечно, деру...

Вот вам сантименты!

Эй, интеллигенты!

Прямо враз сбегутся!

Эй, вы кто?

-- Мы гуси!

-- Вы, интеллигенты?

-- Издали заметно?

Мы такие птицы!

-- Надо ж так случиться!

Вот я вас и встретил

В первый раз на свете.

Есть кому поведать

О собачьих бедах.

Гуси понимают,

Гуси обсуждают

И дают советы:

-- Ты бы, знаешь,... это...

Палки поберегся,

От костей отрекся.

Слушай, попытайся --

Зернами питайся.

Сам с того момента

Ты в интеллигента

Превратишься мигом...

-- Вы, видать, с задвигом --

Довели до злости:

Для собаки кости --

Что для птицы просо...

Да, видать непросто

Брать судьбу чужую...

В старой похожу я!

 

Возмутительница спокойствия

 

Чистотою дом блестит,

Стол для трапезы накрыт,

На семейном торжестве

Все в достойном естестве:

"Цинандали", "Абсолют"...

Парни что покрепче пьют,

Дамы -- нежное вино,

Что давно припасено.

Как посмотришь -- на столе

Все -- в искристом хрустале,

Все -- в столовом серебре...

Видно, в подлинном добре

В этом доме знают толк.

Даже есть орехощелк!

Где ж хозяин? Припоздал.

Без него никто не стал

Даже подходить к столу...

Я в стороночке стою,

Слышу -- тихий перезвон.

Со стола несется он.

Знать, приборам скучно ждать,

О своем пощли болтать.

Как, мол, жизнь, да как дела

На столе, вокруг стола?

Кто тихонько запоет,

Кто случайно и приврет...

Тут взялось вино тогда,

Как заправский тамада

То ли притчу то ли тост

Излагать: однажды мост

Сотворили над рекой.

Не обычный, а такой:

Рыба на мосту поет

И коленца выдает...

С "Цинандали" в унисон

"Абсолют" толкует сон:

-- Видел водки океан!

Тут повадился стакан:

Водку с жадностью хлестал --

Океан болотом стал...

Все смеются -- сон нелеп.

Лишь кивал под пленкой хлеб

Так, что шелестела пленка...

И поддакнула солонка:

-- Пусть неверие сердца

Не разрушит. У Творца

Мощи сыщется ль предел?

Если б только захотел,

Создал океан вина,

В коем не достанешь дна.

Вера -- всемогущий вождь.

В нашей вере -- наша мощь.

Вера -- истина души.

Веруя -- не согреши!

Полагаете, народ

В восхищение придет,

На солонкину мораль

Реагируя?

-- Едва ль!

-- Правы! Поднялся галдеж.

С вилкою сцепился нож,

Штопор блюдце уронил,

Черпачок стакан разбил,

"Абсолют" винил вино,

Что поддельное оно...

По присловью: только тронь,

Пожалеешь -- будет вонь.

Как закончился обед --

Непонятно -- данных нет.

Неизвестно, кто в солонку

Тухлую воткнул селедку...

 

Осел-беженец

 

-- Покидаю завтра дом --

Горевать не надо.

Может быть, с другим ослом

Вас поставят рядом.

 

Я с рассветом тронусь в путь,

Дальний путь и долгий...

Кот, хоть ты не позабудь...

-- Не скучай в дороге!

 

Кстати, рассказал бы нам,

По какой причине,

Ты решил прожить, хахам,

Век свой на чужбине?

 

Разве здесь оголодал,

Иль трудна работа?

Иль хозяин обижал?

Иль иное что-то?

 

Ты ж в любимчиках ходил,

Был всегда ухожен.

И хозяин ведь любил,

И хозяйка тоже.

 

Что ж уводит от ворот

В мир враждебный, чуждый? --

Любопытствует народ...

Так секрет нарушь ты.

 

-- Ах, хозяин так любил!

Что за заблужденье!

Палкою весь век лупил

Прямо от рожденья.

 

Я же, не щадя копыт,

Для него старался.

Что в награду? Палкой бит,

Как ни упирался.

 

Сколько палок изломал

О мою он спину.

Тут бы каждый убежал

С горя на чужбину.

 

Да, никак нельзя простить

Все его привычки:

Ярлыки горазд лепить,

Оскорбленья-клички.

 

У ослов ведь тоже есть,

Как вы ни судите,

И достоинство и честь...

Так чего ж хотите?

 

Мой поклон, коню, быку,

Козам и буренке...

Как паслись мы на лужку!

Я -- всегда в сторонке.

 

Да, осел -- не верблюд,

Не олень, не лама...

Знал бы, как ослицу чтут

Старца Валаама!

 

Есть еще завет святой,

Что Машиах вступит

Утром в Город Золотой --

На ослином крупе.

 

Это учит ребятня

В школах и ешивах...

Даже, может быть, меня

Изберет Машиах...

 

Ну, бывайте! Мне седлом

Уж пора взнуздаться...

Все, хозяин сел верхом.

Время отправляться...

 

Небесное блюдо

 

Эфиопскою царевной --

Черный плащ с рубинами --

Ночь нисходит к нам в деревню,

На дубы с рябинами.

 

Так всегда подобна чуду

Ночь со снами быстрыми,

А в руках царевны -- блюдо,

Блюдо серебристое.

 

На пригорке встали елки

С ветками колючими,

А под елки сели волки --

И тоску озвучили.

 

Как они протяжно выли,

Морды устремив к луне!

Иль на блюде что забыли

Ценное о давнем дне.

 

Африканский танец страсти

Пляшет ночь неистово...

Волчий вой -- то ль плач о счастье,

То ль стремленье к истине...

 

Неправедный конкурент

 

Не в карете с креслами --

Нв телеге -- клезмеры.

Отыграли свадебку,

Танцевали сватья, кум...

 

Ох, невеста Риточка!

Как ей пела скрипочка!

Как звенел аккордеон,

Душу тестя тронул он.

 

Грусть кларнет сводил на нет,

Будто нет тоски и бед...

Барабан, ах, барабан --

Молоточком по зубам!

 

Танцевали до утра.

Час пришел -- домой пора!

И вповалку на возу

К дому клезмеров везут.

 

Как устали -- все без ног,

Заработали чуток.

На ухабах -- смех и стон.

Спать хотят -- какой здесь сон?!

 

Лишь отбили все бока...

-- Остановим у леска!

Кто откашлялся -- простыл,

Кто -- отправился в кусты...

 

Капельмейстер -- бьет осу,

Ставя скрипку к колесу...

Колесу -- большая честь,

Сразу подпускает лесть:

 

Дескать, музыки такой

Не слыхало, Боже мой!

Лесть призванию верна --

К сердцу путь нашла она.

 

Дальше вроде наравне

Толковали в тишине.

-- Что за жизнь теперь пошла --

Нынче музыка пошла.

 

Включишь серебристый диск --

Скрежет, гром, разрывы, визг.

Джаз, хардрок, джаз-кантри, блюз...

Даже я порой боюсь

 

Этих жутких децибелл...

Как бы мир не заболел!

Мы ж с тобою ценим скрип,

Нежный, как предсмертный всхлип

 

У немазанных телег...

Пониманием коллег

Я, конечно, дорожу

Марку творчества держу.

 

Скрип летит по сторонам,

Каждый благодарен нам,

Кем ценим минимализм --

На трех нотах вокализ

 

Повторяет колесо...

Да, искусство -- это -- все!

Для бесчувственных кобыл

Опус, правда, трудным был,

 

Не понравилось ослу --

Мол, железом по стеклу...

Где понять им стон души,

Им бы только ржать!

Реши,

 

Стоит ли для этих петь,

Вохновляться и скрипеть?

 

-- Знаешь, -- отвечает скрипка, --

Ты всю ночь скрипела шибко.

Этот скрип такого свойства --

От него в кишках расстройство.

 

Словом, в поле и степи,

Бога ради, не скрипи!...

 

-- Конкурента понесло! --

Догадалось колесо. --

Рад вонзить поглубже жало...

Зря я душу обнажало!

 

Теория и практика

 

Раз признался древний гунн:

-- Знаете, я лгу... Я лгун!

-- Ясно, лгун... Ты лжешь всегда?

-- Да... Всегда... Конечно, да!

 

-- Значит, лгал, сказав "я лгун",

Стало быть, ты честен, гунн.

Ну, а коль ты честен, гунн,

Значит, истинно: ты лгун

 

Вот нашелся среди мух философ...

Не боялся каверзных вопросов,

Не стеснялся слыть парадоксальным,

Смело размышлял об идеальном.

 

Был он в умозаключеньях ловок,

Ратовал за мир без мухоловок,

Помышлял о социальном мире

С пауками...

-- Коль посмотрим шире,

 

Есть причина для недоброй славы,

Все же люди, видно, в чем-то правы:

Если б мы их одаряли медом,

И они бы к нам с другим подходом...

 

Эта философия задела.

Враз взялись политики за дело:

На конгрессах, съездах и собраньях

Новые идеи на собратьях,

 

Как на оселке острят, шлифуют,

Чтобы перестройку -- не вслепую

Проводить, а с пониманьем сути...

-- Мед, согласен, уважают люди --

 

Где ж нам собирать нектар для меда?

Мед цветов -- пчелиная порода

Без остатка чисто собирает,

Мухам ничего не оставляет.

 

Ладно, соберем нектар с навоза,

Он ведь пахнет сладостней, чем роза,

Сладок аромат мочи ишачьей

И помет от стаи индюшачьей.

 

-- Подойдет нектар из винограда.

Малость перезревший -- вот отрада!

Бросил кто-то, насмешив лекторий:

-- Подойдет навоз из всех теорий!

 

Честный вздор смешался с сущим бредом --

Вынесен вопрос на референдум.

Председатель -- как патриций в тоге:

-- Стопроцентный одобрямс в итоге!

 

Чтобы получилось идеально,

Подработаем коллегиально,

С вами консультации продолжим.

Коль в четверг прокапает нам дождик,

 

После соберемся на анализ...

(Это -- чтобы зря не волновались,

Путчик иль мятежик отчебучив

В нашей куче, боевой, могучей...)

 

Эволюции процесс небойкий:

Сам философ пал под мухобойкой --

Да, мой друг -- опасно быть ученым...

Мед, как прежде, людям носят пчелы...

 

Летающая рыба

 

Вот опыт жизни, что честно прожит:

Рожденный ползать -- летать не может,

Рожденный плавать -- летать не может,

А вто -- летает, пусть зависть гложет:

 

Летает рыба, с волны взлетая...

Народ трпещет: она святая,

Молитвы, верно, всегда читает,

Угодна Богу -- и вот -- летает.

 

Она резвится под облаками,

Чтоб возвратиться и плавать с нами.

Она нам, рыбам, являет чудо,

Господня милость на ней покуда.

 

Она прониклась своим призваньем,

Она готова делиться знаньем,

К ней подплывают с дарами моря,

Ей открывают нужду и горе.

 

И умоляют, поднявшись к Богу,

Ему поведать души тревогу.

А рыба веру не подрывает:

Слкгка поплавав, опять летает.

 

И учит жизни, и утешает,

И прорицает, и исцеляет!

Да, исцеляет -- святая вера...

Хоть та летает -- на крыльях ветра,

 

А присмотреться -- ведь рыбок здешних

Ничем не лучше -- обычных, грешных:

Она и в драки порой встревает,

Чужую молодь, схватив, глотает,

 

Ведь и молитв-то, поди не знает!

А все ей верят: она летает!

 

Средь рыб, что тихи и неречисты,

Есть в море и материалисты,

Что разрушают Творца харизму,

Остерегают от фанатизма.

 

На что им вера:

-- Возьмите даром!

Наш вождь и светоч -- великий Дарвин! --

Они в журналах про все читают...

Но с них смеются: она летает!...

 

Козлиная жизнь

 

Луг. Загон. Простой заборчик.

На лугу растет трава.

У козлов междусобойчик:

-- Ты, с рогами голова,

 

Что-нибудь за жизнь поведай,

Есть в ней хоть какая суть?

-- Вот растет трава. Обедай.

Философствовать забудь.

 

-- Да, забудь!... А голова нам

Для чего тогда дана?

-- Чтобы ею есть... Нирвана --

Луг, свобода, тишина...

 

-- Что ж в итоге?

-- Из загона

Оприходуют в забой

И раскупят порционно

Шашлычками нас с тобой.

 

Выбросят башку на свалку

С бородой, рогами...

-- Блин!

Рожек-то особо жалко,

Взяли б хоть на пантокрин!

 

-- Лучше, видишь ли, не думать

И, пока растет трава,

Ешь без пыли и без шума --

Ни к чему качать права.

 

-- Не хочу траву, обрыдла... --

Домик, кровля, а на ней --

Свежая солома...

-- Прыгну,

Вырву клок -- все веселей!

 

-- А случись -- хозяин выйдет

По делам в загон -- и вдруг

Все, что ты творишь, увидит --

То-то ты поплачешь, друг!

 

-- Пусть! Я посмеюсь сквозь слезы.

Знаешь ведь, что все равно

Жизнь таит одни угрозы

И иного не дано...

 

Осел-летописец

 

На околице села

Повстречались два осла,

Повстречались -- и помчались,

Вдаль тропинка повела.

 

Забрели на дальний луг,

Попаслись...

-- А знаешь, друг,

Что-то в обществе неладно,

Чую разложенья дух.

 

Раньше были все ослы

Важны, в теле -- как послы,

А теперь оголодали,

Во все стороны -- мослы.

 

Вот уже немало лет

Замышляю я памфлет,

Чтобы дать ослов известных

Собирательный портрет.

 

Я заполню первый том

Валаамовым ослом --

Историческая тема,

Актуальная притом.

 

-- Тем поднимешь тиражи!

Ну, а том второй, скажи,

О каком осле расскажет?

-- Насритдиновом, Хаджи...

 

-- Что ж, отхватишь серебро --

Ведь задумано добро!

Первый том, поди, закончил,

"Контра" отделив от "про"?

 

-- Да когда же мне писать,

Если тяжести таскать

От рассвета до заката

Вынужден, такую мать!

 

Крыша

 

Старые истины в вечность зачислены.

Вы бы почистили старые истины,

Вы б починили, коль малость расхристаны,

Вы бы укрылись под старые истины...

 

Прохудилась крыша дома.

Между прочим -- не солома,

Раньше -- доброе железо,

Нынче -- ржавчиной полезло.

 

Прилетел нахальный голубь,

Клюнул, топнул -- в кровле прорубь,

Дождь на лысину стекает

И хозяин убегает.

 

От обиды крыша злится,

Крыша жалуется птице:

Дескать, я давно в забвенье --

Вот и кончилось терпенье,

 

Вот и плачу и стенаю,

Ливнем слезы проливаю,

Неухоженная кровля...

А меня лишь матом кроют...

 

Отвечает голубь крыше:

Правды нет ни здесь ни выше.

Чтоб не убегал хозяин,

Лить на лысину нельзя и

 

Вообще -- крепись, держись --

Зря ль "жестянкой" кличут жизнь?

 

Осенние часы

 

Охватывает лень...

И авитаминозно

В осенний мрачный день

Так рано скажем: "Поздно!"

 

Хоть крыша редких крон

Нам неба не скрывает --

Мрачнеет небосклон,

Мрачнее не бывает.

 

Кудель тяжелых туч

Рассыпалась в полнеба.

Прохладен и колюч

Дождец -- и гроздья гнева --

 

Перуны в нас летят

И поливают душем,

И словно бы хотят

Похитить наши души.

 

Куранты -- тик-тик-так --

На башне боро-холльной...

И то и се не так

В денечек малахольный.

 

И ежечасный звон

Спроваживает солнце,

И поглощает сон

День, выпитый, до донца.

 

А он еще не все

Сказал, тот день тоскливый,

А он еще несет

Приливы и отливы.

 

Он мог бы разрешить

Какую-то проблему,

Но время свет тушить...

Щелк! Размыкаем клемму!

 

А я о нем грущу...

Прости нас, день тоскливый!

Догадку допущу:

И он бы был счастливый

 

Да что-то не сошлось

И не состыковалось --

Безделица, небось,

Пустяк, песчинка, малость...

 

А вот -- не повезло --

И день ушел ненастным.

Да, дадно, что хоть зло

Не разделило нас с ним.

 

Сон -- маленькая смерть...

Господь, верни нам душу,

Чтобы желать и сметь,

Чтобы смотреть и слушать...

 

Из темной полосы

Рассветы выезжают

Осенние часы

К весне нас приближают...

 

 

Нечистая доброта

 

В ту ночь она была прекрасна:

Чиста, стеснительна, юна...

Впервые с тем была согласна

Вполне -- другая сторонаю

 

Кикиморы, русалки, ведьмы

Луною любовались всласть...

Смущенно леший крякнул:

-- Ведь мы

С напастью бы должны напасть --

 

Не зря ж слывем нечистой силой --

Призванье наше -- только зло!

Но этой юной, нежной, милой

Луне однако ж повезло:

 

Расстроганные красотою,

Решили подвиг совершить,

Забыв все подлое и злое,

Святое что-то совершить.

 

И леший ухнул, свистнул, гикнул,

Созвал всю преисподню рать,

И злое воинство подвигнул

На небе солнце затмевать,

 

Луна чтоб ярче воссияла...

Делов, подумаешь, -- пустяк...

Все хорошо пошло сначала,

А после -- наперекосяк.

 

Да, солнце медленно тускнело,

Его закрыла пелена,

Но тут же небо почернело

И в темень спряталась луна.

 

Вселенная -- в слезах и горе

И ужас леденит сердца:

Последний час наступит вскоре,

Дождемся грозного конца...

 

-- Отставить! леший отзывает

Кикимор, водяных и ведьм

И виновато объясняет:

-- Хотели же как лучше ведь,

 

А вышло -- как всегда...

Уроком

 

Пусть будет для исчадий зла:

Им никаким не можно боком

Впрягаться в добрые дела...

 

Мельница

 

То не опрокинутый вертолет --

Рада бы и мельница взмыть в полет.

Ей подняться к облаку не дает

Чувство долга: хлебушка ждет народ.

 

Машет, машет крыльяит на ветру:

-- Вашу рожь с пшеницею перетру.

Сыпьте рожь с пшеницею -- не ропщу,

Белою мучицею возвращу.

 

Я работе радуюсь -- только дай!

Знает ваша мельница много тайн.

Сколько мне доверится на веку!

Только перемелется все в муку.

 

Эй, сосед! Помедли-ка, не беги,

Ты просил у мельника в долг муки,

А спросил у мельника, отчего

Озаряет радость лицо его?

 

Ты же помнишь, вечно был хмур и зол,

Взгляд всегда печален и шаг тяжел.

А сейчас он словно помолодел,

Как на крыльях носится в гуще дел.

 

-- Замечаю, носится... В чем секрет?

-- Просто нет у мельника прошлых бед.

Он спровадил злую змею-жену

И вкусил спокойствие, тишину.

 

А потом другую жену привел,

С ней вторую молодость он обрел.

Если счастлив мельник, то он не скуп,

Денег даст, мучицы и разных круп.

 

Так благословляйте его жену!

Счастлив мельник -- в счастье и я живу.

 

Рубаха и пиджачок

 

Хороша была до брака

Белоснежная рубаха.

Вышла замуж. Мужичок --

Черный стильный пиджачок.

 

Долго жили вне беды,

Да пошли и нелады.

Вдруг рубахе в ходе дней

Все -- не в цвет, все не по ней.

 

Мужа начала шпынять,

Дескать, рано стал линять,

Трачен молью и сутул,

И ее, мол, красоту

 

Прикрывает от людей...

Пиджачок-то без затей --

Простоват и грубоват,

Да и слог шероховат:

 

Жди, что скажет "шик!", "шарман!"

Но и за словом в карман

Не полезет:

-- Да, была

И изящна и бела.

 

Нынче ж в пятнах и поту --

Не узнать красотку ту.

На кого же мне пенять?

Иль рубаху поменять?

 

Не уймешься -- так и быть!

Я ж привык тебя любить.

Как и прежде ты за мной,

Как за каменной стеной.

 

Так уйми свой язычок!

-- Ох, прости, мой пиджачок!

 

Новые брюки

 

Жизнь откалывает трюки --

Не придумаешь нарочно...

 

Износил коллега брюки.

Покупать другие -- срочно!

 

Впереди командировка.

В рваных к людям не поедешь.

Вот в его руках обновка:

Ткань -- окей, размер и цвет...

Лишь

 

На вершок длинней, чем надо,

Так верней идут в продажу.

Ну, да это мы уладим,

Будет и лоскут в придачу.

 

Вот коллега к дому правит,

Просит женку об услуге...

Та: мол, скоро все поправит,

А сама ушла к подруге.

 

Муж занервничал: ведь время

Упаковывать вешички

И гнетет заботы бремя...

Курит муж, ломая спички.

 

Ладно, есть еще надежда:

Об услуге просит дочку...

-- Будет к сроку вся одежда!

А сама ушла к дружочку.

 

Теща покормила зятя,

Сетуя на дочку с внучкой.

Впрочем, у нее занятья --

Удалилась, сделав ручкой...

 

Что ж, хоть иужу не по чину,

Ну, а что ж теперь -- стреляться?

Ножницами -- чик! -- брючину,

Подогнул -- и подшиваться,

 

Как в солдатчине случалось...

Где-то час потратил с гаком.

Сделал. Тут его усталость

Уложила спать... Однако!

 

Вечер. Возвратилась женка --

Протрепалась у подруги.

Видит -- мужа одежонка --

Тотчас вспомнила про брюки.

 

-- На вершок, сказал, длиннее.

Ладно, укоротим мигом!

Долго ли, когда умеем?

Чик -- и подошьем с загибом.

 

Ох, устала! Спать...

А позже

Дочь вернулась со свиданья.

-- Что-то я забыла... Что же?

Вспомнила! Отца заданье!

 

Ладно, это мне не сложно.

Главное -- отрезать прямо.

Загибаем осторожно,

Шьем -- всему учила мама.

 

И отлично! Можно в койку...

Теща вскоре появилась,

Покормила в кухне кошку

И сама угомонилась.

 

Но проснулась до рассвета --

Вот что значит -- чувство долга!

-- Так, вот здесь лежали где-то

Брюки... Это мне недолго...

 

Верно! В полчаса все дело.

Ясно, опыт... Мастерица!

Тут и зять вскочил...

-- Успела!

 

Как он начал материться!

 

Всю до косточек семейку

Перебрал... Там было -- что ты!

Ну, а ты стерпи, сумей-ка:

Вместо брюк остались... шорты!

 

Полотенце

 

Его сперва пытали кипятком,

Чехвостили осиновым вальком,

И щелоком травили с едким мылом,

И в ледяном пруду топили, стылом.

 

-- Так мучают лишь грешников в аду,

Вины ж моей и грана не найду.

Не я ли верно, люди, вам служило:

Пот вытирало, влажное сушило --

 

На пляже ли и в бане -- ваше тело?

За что же мне терпеть такое дело?

Ой! Бросили повторно в кипяток!

Порядок дел несправедлив, жесток.

 

Ведь сколько раз уж пытки претерпела:

Кипела, простывала, вновь кипела,

А снова погружают в сущий ад!

Ужель меня в один с исподним рад

 

Неблагодарно люди записали?

Как радовались, взяв меня, вначале!

Как любовались, нежно прижимали

К лицу -- и аромат цветов вдыхали.

 

Вот так они меня очаровали,

А нынче горе -- вытерплю едва ли...

И, свесившись с веревки вяловато,

Все повторяло:

-- Я не виновато!

 

Утюжкой пытку выдержав безмолвно,

Четыре раза сложенное ровно,

Помещено с сестрицами на полку

И шепчет безнадежно:

-- Все без толку...

 

То ль грезит, то ли молится невнятно...

Его берут:

-- Как чисто, ароматно!...

Хозяйка восхищается, как прежде...

Что означает: жить еще надежде!

 

Трудоголик

 

Нет повести печальней этой ночью,

Чем о ягненке, в пасть попавшем волчью...

Нет повести приятнее для волка

О том же, что случилось незадолго...

 

Не станем здесь описывать детали

О том, как в пасти косточки трещали,

Как на зубах хрустели, точно чипсы...

Не зря у мамы с папой волк учился

 

И, видно, получал одни пятерки.

В старанье лапы до мозолей стерты,

А зубы -- точно острые кинжалы...

От горя мать-овечка завизжала

 

И кинулась будить собачью свору...

Жестокий волк пресек попытку скоро.

Он скушал заодно и мать-овечку...

А кто ж по ним поставит в храме свечку?

 

Видать, овечка -- тот еще наставник,

Раз кровь ее разбрызгана на ставнях...

 

А волк улегся в холодку. в затишку,

Попутно когтем приколов зайчишку.

Там мяса с гулькин нос, да кварта крови...

-- Так выпить что ли за свое здоровье?

 

Что ж, разрешим себе стакан с устатку --

Положено волкам по распорядку

Труды ночные завершить стаканом.

А от стакана разве будешь пьяным?...

 

Нет повести печальнее, признайте,

Чем та, о волком потрошенном зайке...

 

Письма-путешественники

 

В конвертах-пелеринах,

Надежных и немарких,

Спешат дорогой длинной --

При штемпелях и марках

 

В авто и на телегах,

Под звук рожков почтовых,

Не требуя ночлега,

Мечтая только, чтобы

 

Добраться поскорее --

И сбросить пелерины...

Ни жар, ни диаррея,

Ни снегопад, ни рифы

 

Гонцов не остановят...

Таможни и границы...

Ни очередь в столовых,

Ни давка у криницы...

 

Ну, разве что помарка

В момент адресованья,

Отклееная марка

Умножит испытанья.

 

Спешат во все пределы

Конверты- адресанты

По дружбе и по делу --

Поэты, коммерсанты,

 

Политики, шпионы,

Ученые, солдаты,

С засушенным пионом,

Без указанья даты,

 

Сл справкой и со снимком,

Счастливым упованьем,

Со злобной анонимкой,

И трепетным признаньем,

 

На польском и китайском,

Санскрите и латыни...

Иной -- потерт, потаскан --

В пустыне иль на льдине

 

Претерпевал невзгоды,

Чтоб сквозь войну прорваться,

Пробиться через годы,

Дойти, не затеряться.

 

...Возможно -- из Сиднея,

А может быть -- с Ямайки --

Одно лежит, краснея:

-- Ну как же -- я без марки!

 

И как могло случиться --

Беспаспортным остался --

В итоге ли злочинства

Иль в свалке затерялся?

 

Представьте положенье --

Обидно, неприятно...

Вот будет униженье,

Коль завернут обратно.

 

... Как часто мы зависим

Карьерой и судьбою --

От недошедших писем,

Безпаспортных изгоев!

 

Зеркало и картина

 

В горнице висит картина...

-- Не дразнись, смотреть противно!

Это честное зерцало

Ту картину отражало,

 

Что картину раздражало:

-- Как ты можешь так: сначала --

Бородатым стариканом,

После - юным мальчуганом,

 

Обнимающим подружку?

Сядет кошка на подушку --

Ты и это вмиг покажешь...

Возмутительно и даже

 

Вовсе противозаконно:

Мерзостно-хамелеонно

Отражать все без разбора...

Очевидно, зрела ссора...

 

Зеркало, то есть, зерцало,

Ссор, понятно, не желало...

-- Ладно. Скажем, ты -- картина.

Изначально -- лишь холстина.

 

После пожилой маэстро --

В то, и в то, и в это место

Тыкал кисточкою с краской...

Это я пытаюсь кратко

 

Показать твою особость...

-- Показало лишь убогость

Понимания искусства --

Выражал художник чувства,

 

Душу отражал в картине...

-- Вот и подтвердила ты мне

Что уже давно открылось...

Так представь же, сделай милость,

 

Двух влюбленных... Вот и ладно!

Что в друг друге ненаглядно?

Собственное отзеркалье,

Самого себя сверканье!

 

И мое предназначенье:

Каждому придать значенье,

Каждому польстить искусно,

Чтоб жилось не так уж грустно...

 

 

-- Ты и лошадь, ты и бык,

Ты и баба, и мужик,

Отражаешь то и то...

А само-то ты --ничто!

 

Проклятье

 

Шла пальба со всех сторон:

Был указ: стрелять ворон.

Мол, ворона -- хищный враг,

Мол, она -- как волк у птах.

 

Лапки принесешь ворон,

А тебе за них -- патрон.

Словом, по лесу -- пальба--

Незавидная судьба.

 

Впрочем, кто-то уцелел,

Нагло в город залетел,

Сел на крышу -- отдыхать --

И давай всех проклинать:

 

Крикнул во всю глотку: "Карр!"

Мол прошу небесных кар

На охотника с ружьем,

Пусть жалеет, что рожден.

 

Грянул молнии удар,

А ворона: "Кар, кар, кар,

Кар на тех, кто дал указ,

Чтоб стрелять без счета нас.

 

Кар на город и на лес,

Кто с оружием и без,

На трамваи и авто,

Чтоб не уцелел никто.

 

Кар! Потоп или пожар.

На детей и взрослых -- кар!

Кар -- на грешных и святых,

Кар -- на церкви и мосты...

 

СПИД на вас, чума, угар,

Молодых и тех, кто стар,

На лабаз и на амбар,

Стадион и на базар,

 

На театр и на пивбар,

Магазины и товар,

На бакшиш и на навар --

Кар, неотвратимыых кар!

 

Пусть боятся Петр, Макар,

Иннокентий и Захар,

Миннеаполис, Дакар --

Грозных кар, небесных кар!

 

Оглащая тишину,

Птица взмыла в вышину

И, покаркивая зло,

Полетела на село.

 

Здесь уселась на свинье,

На ее большой спине

Продолжала проклинать,

Кары неба призывать...

 

Зря ль я открываю стих

Упованьям малых сих?

Их надеждам и мольбам,

Их проклятьям -- гордым -- нам.

 

Я догадываюсь: Бог

Тех, кто малых не берег,

В свой черед не пощадит,

Вышней карой поразит...

 

Секс-символ

 

-- По двору слушок пошел, --

Расшутился пес дворовый, --

Что секс-символ, наш осел.

Приударил за коровой...

 

-- Враки, вымысел, навет! --

В панике осел и страхе. --

Этого в помине нет!

Кто же измышляет враки?

 

-- Кот свмдетельствовал: ты

Рядышком с буренкой пасся...

Ты ей приносил цветы...

-- Вот негодник -- растрепался!

 

Не доедена трава...

Разыскав кота Егорку,

Стал осел "качать права":

Дескать, вмиг устрою порку

 

За навет и клевету...

-- В чем моя вина, ушастый?

-- Что ж ты врешь, что, дескать, ту

Я норову заграбастал?

 

Мол, цветы ей подносил,

В поле с нею обнимался...

Так ослище голосил,

Что любой, кто отирался

 

У двора иль во дворе,

В курсе стал того навета

И, как раз о той поре

Подошла корова... Эта

 

Диффамация ее

До печенки поразила...

А осел все за свое:

В реве невообразимом

 

Отвыергает сплетню...

-- Нет,

Не дарил цветы корове!

Безобразие! Навет!...

Но прервал на полуслове...

 

Слышит: отвсюду смех.

Все над дурачком хохочут.

Сам себя "прославил"... Всех

Рассмешил... Но снова хочет

 

Доказать, что вовсе он

Вкруг буренушки кругами

Не ходил, мол он учен...

Вдруг она его -- рогами

 

И пинками со двора...

 

Пошутили вишь, о том --

Умный понял бы: игра!

А осел, как был ослом...

 

Нет, ослом он не остался,

А ослом в квадрате стал:

На деревне разгорался

Им разбуженный скандал...

 

Платок

 

У Семена есть платок,

Издающий шепоток.

 

Новый, свежий -- не клочки...

Протирают им очки

С чуть мутнеющим стеклом,

Вытирают нос, на ком,

Протираемы платком,

Тн очки сидят верхом...

 

У Семена -- груз забот --

Кругом голова идет...

 

Он заботами зажат:

Где бы раздобыть деньжат?

Замуж выдать бы девчат,

Да понянчить бы внучат...

Эх, не дочки, а цветы!

Все -- отменной красоты

Да обходят дом сваты --

Что уж тут, раз беден ты...

 

Чтоб не лопнула башка,

Сделал Сема из платка

То ль повязку, то ль бандаж...

-- Без меня ему -- куда ж?

Даже думать без меня

Не способен -- вот чухня!

Буду думать за него...

 

Слушай, Сема, отчего

Ты в работе день-деньской?

Ты притормози, постой!

Вот с меня бери пример:

Пуст внушителен размер

Хоть в длину, хоть в ширину,

Все же я не оберну

Даже конуру Дружка...

Понимаешь мысль платка?

 

Может, отдохнув чуть-чуть,

Легче отыскал бы путь

К благоденствию семьи,

Разрешил дела свои?...

 

-- Признаю, что ты умен, --

Тяжело вздохнул Семен, --

Только каждый день моя

Просит есть и пить семья...

 

Мусор

 

Мячик... Гипсовая лошадь...

Масляный фонарь -- латерна...

-- Верно ли, что первый Ротшильд

Был из мусорщиков?

-- Верно!

 

Небрезгливый и упорный,

В мусоре искал монеты,

После их от грязи черной

Отмывал...

Где он и где ты?

 

То-то же... Из грязной лужи --

В князи вышел и бароны,

А жена его жемчужин

Носит на себе полтонны,

 

Ясно -- лучших и блестящих...

А одна свалилась с шеи

И метлою в грязный ящик

Сметена, избегнув щели.

 

-- Новый Ротшильд, кто ты, где ты? --

Нежная слезинка плачет. --

Здесь и старые монеты --

Подбери же нас к удаче!

 

Но сегодня все иначе

И, боясь запачкать ручки,

Вряд ли кто искать удачи

В мусорной возьмется кучке.

 

Там, с жемчужиною схожа

Внешним видом, рядом с нею --

Косточка от вишни... Тоже

Не горда судьбой своею:

 

-- Зрела я на пышной ветке,

Сад был ароматом полон.

Бабочки любой расцветки

Прилетали, вили кокон.

 

И среди листвы зеленой

Я была звездою алой!

Черный шмель, в меня влюбленный,

Охранял, нацелив жало...

 

Дождик омывал мне щечки,

Солнышко дарило ласку,

Ветер поддувал листочки,

Обнажал, вгоняя в краску.

 

Звездочки с ночного неба

Мне кивали, как сестрицы...

Поскромнее надо б мне бы...

Ну, да что теперь... В цорицы

 

Возвела се6я на ветке --

Всех видней была, но длиться

Это не могло навеки --

И случилось, что случиться

 

Намечалось: шел мальчишка.

Видит -- вишенка. Довольный

Вишгю -- в рот... Ну, хоть мыслишка

У него б, что вишне -- больно!

 

-- Ах бедняжка, ах, бедняжка!

За тебя мне вдвое -- больно.

Ротшильд, если б знал, как тяжко

Вишне в мусоре! Разбойно

 

Схвачена жестокосердым

И из рая в безысходность

Канула... Друзья, соседи!

Крикнем вместе! Всенародность

 

Может, Ротшильда подвигнет

К мусорным бачкам нагнуться.

Вишенку увидит, вынет --

И для косточки вернутся

 

Вновь счастливые денечки...

Ну, давайте вместе! Ну же!

-- Ты, видать, дошла до точки:

Ради, может быть, жемчужин

 

Здесь костюмчик от Кардена

Ротшильд и не пожалел бы,

Влез бы в мусор по колено...

Ради косточки? Сомлел бы,

 

Предложи ему такое...

В общем, все! Конец мытарствам!

Здесь теперь нам гнить в покое...

Там -- пусть дни идут и царства...

 

Рассвет в лесу

 

Глашатаи лесные -- птицы

Свистят, поют зарю -- вставайте,

День соизволил вновь родиться,

Встречайте солнца луч, встречайте!

 

Вселенская зажжется свечка,

И воссияет мир восходом...

И волк, и заяц, и овечка,

Всех с новым днем вас! С переходом

 

От смерти к жизни и обратно...

Судьба у каждого особа...

А впрочем... Лес решает внятно:

Смерть отменяется и чтобы

 

Никто бы не грешил убийством

И на основе постоянства

Неукоснительно и быстро

Внедряем вегетариянство,

 

А также антропоморфию,

То есть, двуногость и галантность,

При ней -- винтовкотерапию

И ножевидную гуманность.

 

-- Ну, что -- согласны все?

-- Согласны!

-- Запишем в протокол для главка!

Лиса:

-- Конечно, все прекрасно,

Однако ж есть одна поправка:

 

А овцы? Почему им бонус?

Безроги все, они -- с рогами.

Уж если соблюдать законность,

Рога им удалить...

-- Зубами?

 

-- В рабочем разрешить порядке...

Кто -- за? Кто против? Воздержался?

Решенье есть. Что ж, взятки гладки

С того, кто в сей формат вписался!

 

Смысл междустрочный всеми понят...

Все разошлись... В разгаре полдня --

В тревоге овцы: дескать, клонят

К недоброму чему-то... Поздно!

 

И каждый, кто овцу встречает,

Решенье исполняет, воя:

Овечке рожки отрывает,

Обычно -- вместе с головою...

 

Поезд

 

Станционный колокол -- поезду сигнал.

Паровоз ответил, точно простонал.

Тишину прорезав, гул затих в степи...

И пошли вдоль рельсов белые столбы.

 

Двинулись жандармы, вставшие во фрунт,

Башни, и казармы, и обменный пункт,

Стрелочник у будки с фонарем в руке,

И театр "Кабуки", лодки на реке...

 

Все несутся, пятясь,

Все -- назад, назад --

К четвергам из пятниц --

Вроде так нельзя?

 

Что их мчаться просит

Вспять из наших мест?

Неподвижен поезд,

Ну, а все окрест

 

Убежать стремится

Да все вспять и вспять...

Как бы не взбеситься...

Гасим свечку. Спать!

 

Музыка

 

Тамбурины и тимпаны,

Бубны, гонги, барабаны...

Все они полеы обиды:

Были, есть и будут биты.

 

Палочное воспитанье,

Жизнь -- сплошные испытанья.

Далеко ходить не будем:

-- Жизнь -- битье, тоскует бубен.

 

Не скрывает барабан:

-- Ведь по нам, как по рабам,

Лупят бешеные палки!

Право, наши судьбы жвлки!

 

Есть завидная судьба:

Это, например, труба.

С нами палки злобны, грубы,

А ее целует в губы

 

Верный друг ее -- трубач...

Что же делать - плачь -- не плачь --

Все неправедно и зыбко...

Есть судьба иная -- скрипка.

 

Вот кого уж нежат, гладят...

Хоть разнообразья ради --

Палкою разок по ней!

Так обидно, ей-же-ей!

 

И ведь не поднимешь шума,

А куда же смотрит Дума?

Даже депутат Кобзон

Нас не защищает (стон).

 

Тут запели все фанфары:

-- Пусть летят на вас удары,

Но без ваших тра-та-та

Песенка совсем не та.

 

Так что, пусть вас лупят чаще,

Пусть трубу целуют слаще,

Нежат пусть и гладят скрипку,

Пусть гитару щиплют шибко

 

По отдельности и вместе...

Только так родятся песни,

Зажигательные танцы...

Ну, а наши беды -- тайны

 

Никому не интересны...

Не за жалобы -- за песни

Всех нас почитают люди...

С тем вовеки и пребудем!

 

Радуга

 

Радуга у речки --

Точно мать над дочкой,

Над ее земной зеленой зыбкой...

От небесной свечки,

Заслонясь ладошкой,

Дочка маму радует улыбкой...

 

А под сенью зыбки --

Озорные рыбки.

Восхищают их живые краски.

Хоть обычно немы,

Разболтались:

-- Все мы

В изумленье: краски, как из сказки.

 

Карпы и сазаны,

Щучки и гольяны

Пестрым небом рады насладиться.

Окуни и сиги,

Стерлядь и вязиги --

Повод только дай повеселиться.

 

Тут один гольянчик,

Отроду -- смутьянчик, --

В бочку меда бросил ложку дегтя:

Мол, все это липа --

Здесь снимают клипы.

Он-то на крючок не попадется.

 

Кто поверил сразу,

Кто, имевший разум,

Над гольяном только посмеялся.

Но возникла ругань,

И давай -- друг друга --

В хвост и гриву, чтоб не задавался.

 

Радуга глядела

На такоге дело,

Радуга обиженно бледнела...

Все же было честно!

И она исчезла,

Развлекать безумцев не хотела...

 

Брейк-данс

 

Лягушонок из пруда

Разошелся -- хоть куда!

Он брейк-данс освоил и танцует!

Дергается, как больной,

То -- на какмешек спиной

И, вращаясь вкруг себя, гарцует!

 

И, конечно, весь народ

Собирается, идет

Посмотреть на лягушока в танце.

Ну, а он вниманью рад,

Раз четыреста подряд,

Лапок не щадя, кружил в брейк-дансе.

 

Рад кружить хоть перед кем...

То -- оживший манекен

В резких механических движеньях,

То он -- словно акробат:

Сальто десять раз подряд

Сделает... Расчет на уваженье.

 

Вылез из земли червяк.

Гложет зависть. Тоже так

Танцевать, как лягушонок, хочет.

Дернулся с десяток раз,

Неуклюжестью потряс -

И над ним болотный люд хохочет.

 

Тут червяк сказал:

-- Брейк-данс --

Очевидный декаданс

И его танцуют лишь уроды!

Ноль вниманья на него,

Лягушонок -- ого-го! --

Пляшет при стечении народа...

 

Женитьба

 

Пошел галдеж-балдеж

В мишпухе огородной:

Уж замуж невтерпеж

Капусте благородной.

 

Она в самой поре --

Вся соком налитая.

Пора -- а то и в грех

Потянет -- не святая...

 

Приглашена вчера

Доверенная сваха --

Премудрая пчела...

-- Конечно, здесь не с маху

 

Придется подойти,

Но парни есть в округе.

Да надобно найти

Такого, чтоб друг в друге

 

Невеста с женихом

Душою грели душу...

Обсудим все тишком --

Я тайну не нарушу...

 

Ну, например, арбуз.

Он схож с капустой видом...

-- Ну нет уж -- пузо пуз!

Стыдоба! если выйдем

 

С Арбузом погулять,

То насмешим семейство...

-- Допустим. Я назвать

Готова, коль уместно... --

 

Солидный помидор,

Заботливо привитый...

-- Ну, это полный вздор!

Безроден, а со свитой!

 

-- Ну, ладно, а редис?

-- И он простого рода.

Известно, не родись

Красивым... Но урода

 

Не надо мне в мужья!

-- А огурец?

-- Он зелен!

-- Так пожелтеет!

-- Я --

И желтый -- оборзели!

 

-- Ну, скажем, боровик?

-- И этот не по вкусу:

Ведь он -- глухой старик...

-- Кому ж любить капусту?

 

-- Мне б солнце подошло, --

Капуста шепчет скромно, --

Оно с ума свело:

Так жарко и огромно!

 

Вот кто б мне парой стал,

Вот с ним бы разделила

Семейный пьедестал,

Его бы лишь любила...

 

От этого пчела

Дар речи потеряла.

Ни нынчн ни вчера

Такого не слыхала.

 

-- Тут, как ни оцени --

Бредовая мыслишка.

Ты ж на себя взгляни:

Простая кочерыжка.

 

Светила!... Ты ж для них --

Пучок ботвы в авоське...

Нет, милочка, жених

Хорош, когда он свойский.

 

Пойми, уже деньков

Тебе немало...Ты бы

Учла: у женихов

Всегда богаче выбор!

 

Дело вкуса

 

От царя Давида и слепца Гомера,

До времен недавних и последних дней

Не было "Феррари" с "Вольво" (для примера),

Но в возки прягались тысячи коней

 

На любой дороге -- колымаги, дроги

Что-то человеку от людей везли...

Ездовые были нищи и убоги,

Сами голодали, а коней блюли.

 

И у нас в деревне есть сосед лошадник.

Лошадей он любит больше, чем жену.

Им вплетает в гривы ленты каждый праздник,

Все б деликатессы добавлял к зерну.

 

Кремовый эклерчик испекла супруга

И ему в конюшню утром принесла.

Лакомый кусочек -- для гнедого друга:

-- Вот, попробуй тортик -- женка испекла.

 

Тот лизнул -- и выбил мордой подношенье.

Он еще и ржаньем выразил свой гнев:

-- Это мне за что такое униженье?

Где овес, приятель? Сено? С солью хлеб?

 

То, что ты мне сунул -- несъедобно, мерзко...

Ты не друг мне -- понял?-- если повторишь.

Лучше б овсеца еще добавил мерку...

Так, должок запишем за тобой, малыш!...

 

Говорят, о вкусах неуместно спорить.

Но уж, угощая друга, вкус узнай.

Вот, кусок эклера мог друзей рассорить

Этот факт печальный впредь нне забывай!

 

Собака и море

 

Раскинолось море широко

И волны бушуют кругом...

Собака завистливым оком

Вбирает морской окоем.

 

И лает надрывно на белых ягнят,

Что в брызги прибой рассыпает...

Ягнята, понятно, играют, щалят --

И след их в песке пропадает.

 

Но сердится пес не на глупых ягнят --

Он с мироустройством в конфликте:

Зачем столько соли, кто будет ей рад?

Валяйте, ответствуйте, сыпьте!

 

Никто не ответил философу-псу,

Ревела волна штормовая...

-- Творцу заявленье мое отнесу,

На милость его уповая.

 

Пусть он нам заменит вселенскую желчь

Вселенским же салом с костями!

Ох, скольких же самок я мог бы завлечь

О сказочном сале вестями!

 

Похоже, Господь не одобрил мечту --

Напрасно наш пес дожилался...

За это досталось бродяге-коту --

Зачем только здесь ошивался?

 

Ощеривши пасть, пес на море рычит.

Играют ягнята в прибое...

И брызгами пса огорчает -- горчит

Бескрайнее синее море...

 

Волчья молитва

 

Бледная красавица в серебряной ладье

В море отражается, то ль впрямь блестит на дне:

Королева вечера, воспетая в стихах,

Знак томленья вечного, высокой грусти знак.

 

Школа одиночества для каждого из нас:

Хочется -- не хочется -- держи веселый класс!

Океан приливами ей шлет благую весть:

Все ж места счастливые на белом свете есть!

 

И бегут лунатики по курышам, страх забыв,

То ли грез фанатики, то ль тайгых сил рабы?

Над ночной деревнею -- протяжный трубный вой --

Волки песню древнюю запели под луной.

 

-- Вросьте, волки, наводить тоску, кончайте выть!

Хватить душу бередить, чего ее травить?

-- Птица сизокрылая, премудрый голубок,

Верно, песнь унылая, чего не любит Бог,

 

Да и та украдена в пустыек у гиен --

Коль другой не дадено, так не один ли хрен?

Нам Луна -- иконою, молитвою наш вой --

Мол, и мы -- покорные, Всевышний, пред тобой!

 

Пусть великолепия не кажет волчий глас,

Но Господь столетия не отвергает нас!...

 

Мыслитель

 

-- Зря вы -- дескать, он в прострации

К небесам глаза возвел...

Предаваясь медитации,

Мысль вынашивал осел.

 

Мысль вынашивал, вынашивал....

Мысль себя не проявляла...

Знать, у ослика у нашего

В голове извилин мало.

 

Кожу лба собрав гармошкою

От размысленных усилий...

-- Ну, немножко, и немножко, и...

Мысль, тебя мы уловили!...

 

Конь уселся в позе лотоса --

Подражал ослу усердно --

И давай пытать философа:

-- Мысль о чем-то важном, верно?

 

-- Об искусстве вот замыслился

Соловьиного вокала:

Кроха-птаха, а -- заливиста,

Звук волшебного накала.

 

Где тот голос помещается --

В клюве, тушке или крылышках?

Как в искусство превращается

Крик души? Уж рот свой кривишь, как...

 

По слову -- не видать и зги --

Вдруг заревел осел трубою...

-- Наверно здесь важны мозги? --

Конь выдал...

-- Соглашусь с тобою, --

 

Осел решительно сказал. --

Зависимость же здесь такая:

Тем лучше у певца вокал,

Чем меньше мозга!

-- Умолкаю!

 

Дружба

 

На вершине той горы,

Где Чингисовы костры

Сдули ветры -- только так! --

Нынче -- новенький ветряк.

 

"Новый русский", Рахмиель...

Он имеет в жизни цель,

Полагая, что ветряк --

Первый -- к миллионам -- шаг.

 

Всем был замысел хорош:

Дуют ветры ни за грош...

Есть однако ж и просчет:

Трудный путь наверх ведет

 

И не каждый экипаж

Влезет на крутой вираж.

Совершенства в мире нет

И клиентов нет. Привет!

 

Но однажды Рахмиель

Сквозь привычный -- с горя -- хмель

И тоскливый мелкий дождь

Распознал: сигналит "Додж".

 

"Додж" в округе лишь один.

Им владел соседа сын --

"Новый русский", крутизна...

-- Друг Арончик, старина!

 

Он, широкая душа,

Не обманет ни шиша,

Все заплатит за помол...

Как бы этим мне помог!

 

...Крут к вершине серпантин...

Зол Арончик.

-- Сукин сын!

Или -- попросту -- .удак --

Надо ж просчитаться так!

 

Семь потов сойдет, пока

Доберешься. Та мука

Нервов больше, чем деньжат

Отнимает. То-то, брат!

 

Ладно, Рахмиель, почин

Славит дело. И причин,

Полагаю, нет иных,

Чтобы сто мешков моих

 

Мне смолол, дружок, за "так",

Если уж завел ветряк!

 

Осел-певец

 

-- Ну, ослище, похвались

Голосищем, вокализ

Нам исполни... Подари

Наслажденья дня на три!

 

Стой, подальше отойду,

Чтоб, случайно, на беду

Ничего не уцпустить

Из осла искусства... Льстить

 

Я не стану. Знаешь сам:

Всем на зависть голосам --

Твой -- и трубен и могуч...

Начинаем! Старт -- на ключ!

 

И раздался рев, как гром.

Задрожал старинный дом,

С растревоженных стропил

Сыпанула пудра-пыль.

 

Стены сразу повело,

В окнах дребезжит стекло,

Позвучит еще чуток --

Рухнет на пол потолок.

 

В доме расчихались все.

Вокализ во всей красе

Нескончаемо звенит...

-- Это кто ж нас так громит?

 

Непонятный катаклизм...

-- То -- ослиный вокализ.

-- Что ж, довольно! Сей вокал

Лишь в степи хорош. Бокал

 

Пропустил -- и слушай рев

Даже хора в сто ослов.

Словом -- хватит!

... Тут осел

Разобиделся, ушел.

 

Только бросил:

-- Мой вокал

Восхищает мир!

-- Нахал!

Где ж он, этот славный мир,

Чей -- осел-певец -- кумир?

 

Ясно, это мир коней.

Им ослище всех милей!

 

Башмак, книга и платок

 

Собрались на бешбармак

Три приятеля разок:

Книга толстая, башмак

И фуляровый платок.

 

И, конечно, не спеша,

Разговор потек "за жизнь"...

Та -- страницами шурша,

Этот -- топая -- держись!

 

-- Рад, что встретил вас. Устал

Без общенья. Все -- в пути.

В разных странах побывал --

Тыщу верст пришлось пройти

 

На ногах великих. Был

Мной доволен сам король.

И поэт во мне любил

Долго странствовать порой

 

То на север, то на юг,

То по кочкам, то по льду...

Сколько растоптал гадюк!

Встретились -- на их беду.

 

То вприпрыжку по лугам,

То -- по кручам выше звезд,

То -- в подбрюшье -- по врагам,

То -- по снегу сотню верст...

 

Словом, есть что вспоминать...

-- Сказки! -- книжица ворчит. --

Ну, горазд же сочинять --

В каждой фразе ложь торчит!

 

-- Что ж, похвастайся и ты, --

Разобиделся башмак:

-- В книгах сколь белиберды?

-- Ну, прости, коль что не так!

 

Обижаться не спеши --

Я лишь пошутила, брось!

-- Ты ехидством не греши!

-- Будет! Не годится врозь.

 

Раз уж выпал нам часок

Для общенья -- сохраним

Чувства добрые... -- Платок

Еле слышно обронил.

 

-- Ладно. Расскажу.

-- Давай...

Ну, во мне большая власть.

Изучала ад и рай.

Не боясь в зазнайство впасть,

 

Расскажу: с моих страниц

Мудрость мира говорит.

Нет таможен и границ

Для нее. Она хранит

 

Откровенья высших тайн,

Ей подвластны сто наук.

Если хочешь, почитай...

-- Ну, а ты, наш нежный друг,

 

Наш заботливый платок,

Отмолчаться захотел?

Расскажи, а ты, чем мог

Порадеть и порадел

 

Городу и миру?...

-- Мне

Выпал горестный удел:

Утираю в тишине

Слезы...

-- Нет важнее дел!

 

Раздел 3.

 

Отчего-то этот персонаж

Половиной мира ненавидим,

Как нечистый...

Правда, -- баш-на баш --

Для других -- желан, любим, завиден...

 

Не по хозяйски!

 

Все по поговорке: грязь свинью найдет --

Рвется на задворки сельский бегемот.

Хрюкает уныло -- чисто во дворе.

Хоть немного было б грязи -- на жаре

 

Это ж так приятно -- глепнуться в дерьмо!

Нет, пойдем обратно -- кто бы это мог

Так не по-хозясйки вычистить квадрат --

Червячки, козявки -- где они, собрат?

 

Кто-то нам подгадил -- мусор весь спалил.

Я, отместки ради, кучу навалил.

 

Хозяйский взгляд

 

-- Ах, удача, ох удача --

Много пойла! -- Так судача,

Две свиньи хлебали жадно,

Перепукиваясь смрадно.

 

А когда в пустых корытцах

Стало больше не в чем рыться,

Две упитанные свинки,

Почесав друг другу спинки,

 

Увлеклись живой беседой --

Стали обсуждать соседей.

Разговор косеулся клячи:

-- Еле ходит, а все крячит --

 

Трудится еще упорно,

Хоть пора на живыодерню!...

Вслух похрюкав и покрякав,

Обсудив знакомых хряков --

 

Мол, годны для чебуреков -

Перешли на человеков.

-- Этот толстый в закоулке

Взгромоздил киоск. Там булки!

 

Нам под тем киоском место.

Он же материт нелестно

И по спинам, чем попало,

Лупит, гад!

-- И мне попало!

 

-- Сделаем подкоп под будку --

Будет знать, как жмотить булку!

-- Ну, а эти? Брешут, лают...

-- Их пусть палками ласкают!

 

Да по пасти им, по пасти!

Ишь, довольны, что зубасты!

Так кусают без разбора --

И не ляжешь у забора.

 

-- Так выходит: лучше свинки

В этом мире нет скотинки!

-- Я так рада!

-- Я так рада!

-- Отдохнем немного...

-- Надо!

 

Дождь на несчастье

 

... Лето, лето -- море света --

Мировое потепленье...

Жар страшнее пистолета,

От него -- оцепененье.

 

Зноем скручивает листья,

Речка вся пересыхает,

Как обваренные -- лица,

Люди потом истекают...

 

Вдруг -- как угольные кучи

Или смоляные горы --

Выплыли на небо тучи

И, сквозь их прорвавшись поры,

 

Первые упали капли

На траву, листву и лица,

Что вдруг свежестью запахли

И позвали веселиться.

 

Босиком по теплым лужам --

Ах, как радостно, как звонко!

И, конечно, зонт не нужен

Ни кутенку ни ребенку.

 

Только чьи же это вопли,

Чьи испуганные визги?

Намотав на ногу сопли,

Кто боится каждой брызги?

 

Ба! Так это же свинюшки!

Что вас так пугает, свиньи?

-- Нам вода течет на брюшки,

Омывает наши спины.

 

Грязь бесценную смывает,

Все смывает ароматы,

Чистота нас убивает...

-- Ну, даете вы, ребята!

 

Жадность

 

У свиньи тревожный вид,

Словно тысячей обид

Тяжко обременена.

Неприкаянно она

 

Ходит по двору кругом,

К людям забираясь в дом

И к лошадкам в денники --

Вся худая от тоски.

 

Озаботился Гнедко:

-- Что снедает глубоко?

Что на сердце? Поделись!

Иль дела не задались?

 

Иль хозяин часто бьет?

Иль здоровьишко сдает?

Поделись, развей тоску,

Чем сумею -- помогу...

 

-- Поделюсь Вопрос тяжел.

Хорошо, что сам пришел.

Есть претензии к тебе...

Впрочем, - и к самой судьбе.

 

На хозяйсиве, вишь, -- добра!

Что не съесть и в три горла.

А добро -- кому оно?

Мне ведь все припасено.

 

Я ж, однако, все не съем.

Видишь, достается всем.

Это и обидно мне,

Восхитительной свинье.

 

Все бы сожрала одна

От верхушки и до дна,

Только б ничего коню

Не попало бы в меню

 

Незваный гость

 

Еврейский праздник был в разгаре.

Пилось и елось -- от щедрот!

И бэнд местечковый в ударе --

Пел кантор и плясал народ.

 

Я помню чудгое мгновенье:

В калитку. словно бы своя,

Под общее оцепененье

Вошла соседская свинья.

 

И, светски, для приличья, хрюкнув,

Она вокруг стола кругом

Пошла, рыгнув и смачно пукнув...

Хрипит:

-- Приветствую ваш дом

 

И ваш благословляю праздник...

Хозяин пятнами пошел.

Метнулся в угол, где средь разных

Полезных причандалов -- кол...

 

Схватил -- и по свинье с размаху,

И по бокам и по спине...

-- Ну, признаю, дала я маху:

С утра положено, но мне

 

Хотелось и судью поздравить,

И раввина, и резника...

И что: нельзя никак поправить?

Зачем же отбивать бока?

 

Ну, ясно, ясно -- долго ждали...

Но мне уж поднесли с утра...

Пойду, пока пизды не дали.

Простите, господа, пора!

 

Впредь буду знать, что надо рано

Являться к вам на сабантуй...

У вас везде встречают странно:

Отпиздят, а потом:

-- Пиздуй!

 

Свинья и лошадь

 

Теория Эйнштейна

Занятна и затейна.

Простое подтвержденье --

Рассказ о похожденье

 

Свинюшки и лошадки...

С поэта -- взядки гладки!

На перекререстке жизни

Сошлись... Тут дождик брызни...

 

Хавронья:

-- Слава Богу!

Лошадка:

-- Мне в дорогу

И. значит: дождь обуза.

Идти в грязи по пузо --

 

Нерадостно, послушай...

-- В грязи по пузо, лужи!

Какое наслажденье!

-- Уж лучше б -- без! Хожденье

 

В грязи по пояс -- трудно, --

Лошадка тянет грустно...

-- Нет, грязь - мечта, отрада!

-- Нет, лучше бы не надо!

 

На стыке разных мнений,

Идей, мировоззрений --

Теория Эйнштейна --

Занятна и затейна...

 

Cвинья и соловей

 

Те рулады, эти трели!!!

Заскучали менестрели.

Песнь соловушки чарует,

Наслаждение дарует,

 

Смех и слезы вызывает...

Все в природе замирает:

Изливает чудо-соло

Птах желанный и веселый.

 

Гром ударит над садами --

Песня зазвучми подале.

Станет словно бы с грустинкой...

Если б можно бы пластинкой

 

С песней соловья разжиться

Чтобы ею насладиться

И зимой в часы досуга...

-- Так и я рад песне друга, --

 

Свин, лежавший в грязной луже,

Аргумент добавил:

-- Лучше

У меня пищеваренье

Под соловушкино пенье...

 

Хрюн Свиньин

 

Хрюн Свиньин, -- знакомьтесь -- вот он:

Внешне сходен с бегемотом,

По характеру -- скотина!

Хам с обличием кретина!

 

Хрюн Свиньин не знает грусти,

Своего он не упустит,

Не пропустит и чужого --

Хвать -- и схрумкал! Он обжора!

 

Стоек Хрюша к уговорам.

Ты внушай - он жрет с задором --

И ни уха и ни рыла...

Только палка б убедила

 

Быть внимательным к резонам,

Впрочем, убежав с позором,

Через час он вновь возникнет

И чего-нибудь да "чикнет",

 

И придет, конечно, завтра --

Прячь все дальше от мерзавца!

Вот опять в калитке -- рыло...

-- И чего б я здесь забыла? --

 

Кошка -- Хрюну -- с небреженьем...

-- Мне урок за прегрешенье:

Бить в дворе у вас поклоны.

Мы Писанию покорны...

 

-- Расскажи мне о Писаньи...

-- Все в Писаньи -- о питаньи.

Вот -- в сарае под засовом,

Знаю -- кадки с разносолом...

 

К ним с поклоном направляюсь,

Возле них уж постараюсь...

-- Ах ты мерзкий святотатец!,

Ну, не выйдет, подлый братец!

 

Вмиг тебе когтями рыло

Распорю. Свинья уныло

Хвостиком махнув в калитке,

Улизнула -- не в прибытке --

 

Из-за бдительности кошки...

-- Завтра все ж добудем трошки

Сочной квашеной капусты...

У, котяра! Чтоб ей пусто!..

 

Хрюша по местечку кружит,

Хрюша отдыхает в луже,

Разрабатывая планы

В отношении сметаны...

 

Хмурый день

 

Все -- не в масть, не в цвет, не впрок,

Выдался плохой денек.

Все болит: бока и зад --

Каждый отдубасить рад.

 

В первый раз достал дрючок

Утром. Средь двора -- бачок.

Лишь в него успела нос

Сунуть -- боль! Удар нанес

 

Кто-то, не щадя дрючка.

Пострадали и бока.

Благо, быстро унеслась.

Лужа грязная нашлась.

 

Грязь с водой смягчили боль.

В луже каждый свин -- король!

Отдохнув, к соседу в сад

Забралась. Там новый ряд

 

Саженцев. Ну как тут быть?

Как их рылом -- не подрыть?

Только принялась -- опять

Начали лупить, стегать --

 

Еле ноги унесла

Дважды бита... Ну, дела!

Тут гнедко с мешком овса...

Значит, жизнь прошла не вся!

 

Раскулачим же Гнедка!...

Лишь коснулась до мешка, --

Этот псих меня лягнет!

Думала. сейчас придет

 

Бедной свиночке конец...

Слава Богу, правда -- нет,

Оклемалась в этот раз,

Хоть досталось -- чуть не в глаз!

 

Словом -- так себе денек.

Все -- не в масть, не в цвет, не впрок...

 

Размышления над корытом

 

Пойлом доверху залито

Деревянное корыто

С чавком, чмаком, всхлипом, смаком

Лопает свинья... Однако

 

Есть насущные вопросы...

-- Отчего свинье -- отбросы?

Жеребцу приносят в стойло

Сено -- мне же -- это пойло

 

С ароматами броженья...

Чем не факт пренебреженья7

Отруби дают корове,

Курам -- пшенки -- на здоровье,

 

Мне ж -- воняющую жижу...

Ненавижу! Ненавижу!

 

Но покуда суд да дело,

Пойло свинушка доела

И с досадой молвит:

-- Мало!

Я б еще поразмышляла...

 

Свинья и Петух

 

У свиньи одна забота:

Уминать жратву без счета.

-- Жрите, свиньи, жрите, жрите,

Сколько б ни было в корыте!

 

Уговаривать не надо,

Коль жратва -- одна отрада.

Жрет и жрет свинья со смаком,

Как писалось, с чавком, чмаком.

 

Подлетел Петух к обжоре

С возмущением во взоре:

-- Жрать сегодня -- недостойно,

Жрать сегодня -- непристойно!

 

Ведь сегодня -- Пост великий

По закону Вечной книги.

Прекращай жратву немедля!

-- Не подумаю, земеля!

 

-- Из-за грешников проклятых

Будет всей Земле расплата:

За такое свинство это

Землю разнесет комета.

 

-- Ну и пусть! -- Ни на мгновенье

Чавки, чмаки и сопенье

Свинские не прекратилдись...

-- Пусть вы даже все б разбились

 

И тебе б конец, заразе --

Для свиньи найдется грязи...

 

Раздел 4. Буквы.

 

Буквы... Это знаки речи...

А без них нам было б нечем

Изъясняться сквозь пространство

Вразумительно и страстно...

 

"А" и "Б"

 

"А" и "Б"

Сидели на трубе.

Ведь труба

Кончается на "БА".

 

Барабан

Включает дважды "БА".

Баня, банк --

В них также есть по "БА".

 

Берег, бег

Включает только "Б".

Бук и бок...

Зачем -- то знает Бог.

 

Есть слова,

В которых отлько "А".

Ах и аз --

Пример на первый раз...

 

"В"

 

"В" -- везде --

В весне, в ветле, в воде

В ветре, вне,

В велюре и войне.

 

В вечерах,

В Венеции, вещах,

В ворожбе,

Воронеже, волшбе.

 

В "воронке",

В Василии, венке,

В Воркуте,

В вершине, в высоте...

 

"Г"

 

Буква "Г" --

На одной ноге.

Грабли, грек,

Город, голубь, грех.

 

Град, горох,

Граница и гудок.

Герб, гуляш,

Галоп, Гренобль, гараж.

 

Гамбург, год,

Глюк, гобой, гавот.

Гейне, грот,

Горгона, Гоби, гнет.

 

Гонор, гнев

Гондола, Гейне, "грев"...

Глупость, гном,

Гитара, гордость, гром...

 

Это буквы

 

Это буквы, просто буквы...

Завитушки или букли

Вряд ли им добавят смысла.

Лишь бы истина не скисла.

 

Лишь бы совесть не молчала,

Лишь бы выучить сначала

Эти палочки с крючками,

Не высиживать сачками

 

На ответственных уроках,

Лишь бы не забыть до срока

Их значенье-назначенье,

Лишь бы передать ученье

 

Сыновьям, как эстафету,

Чтоб не погрузились в Лету

Предков доблестных деянья,

Кровью добытые знанья

 

О судьбе и о природе,

О себе и о народе,

Чтоб и песня и былина,

Повесть о гнезде орлином

 

Пережили поколенья,

Вне забвения и тленья...

Это не забавки, куклы,

Это буквы, просто буквы...

 

Вопрос? Ответ!

 

Воклицательный -- простой, как гренадер,

Встал навытяжку и "ест тебя глазами"...

Вопросительный -- он из ученых сфер,

Весь в сомнениях, в неверии часами...

 

Восклицательный не ведает забот.

Лишь бы выкрикнуть, а дальше -- что угодно...

Вопросительный -- пытает, узнает

Не стесняясь -- многократно, всенародно.

 

Восклицательный уверен: он важней,

Самый важный на парадах и на свадьбах...

Вопросительный не спорит, кто нужней.

Он в заботе, он еще хотел узнать бы...

 

Восклицательный обычно горд собой,

Да и как таким красивым не гордиться?

Вопросительный -- торгуется с судьбой,

Чтоб пожив еще, чему-то научиться...

 

Раздел 5.Ночь. Бессонница

 

Ночь. Бессонница. Простуда.

Чем занять себя, Творец?

Может, басенку простую

Мне подскажешь, мой Отец,

 

Мой заоблачный Хранитель,

Вдохновитель быстрых строк,

Мой наставник и Учитель,

И Читатель первый -- Бог!

 

Цветик

 

Когда сгустилась темень в доме

И все усеули в доме, кроме

Меня, печального поэта...

Уплыл последний лучик света.

 

Вдруг -- слышу: шепот на комоде:

Одеты по старинной моде,

Там дымковские королевны

И гренадеры из-под Плевны.

 

Здесь мишки, зайки из фаянса...

И вот они -- о чем -- неясно --

С голубками, что из фарфора,

Заговорили чуть не хором.

 

А в вазе, что водой залита,

Тоскует цветик -- маргаритка,

С печалью изливая душу,

Любому, кто готов послушать...

 

-- Я мотыльком летал над полем,

Не знал ни горести ни боли,

Но солнце опалило крыльца --

И я в цветочек превратился.

 

Я цвел в салу и был лелеем,

Но чествовали с юбилеем

Вчера какого-то поэта --

И мною жертвуют на это.

 

Теперь я угасаю, вяну,

Грущу по росам и туману...

Прибудет радости ль поэту

С цветком, что пропадет к рассвету?

 

Грустит цветочек в мокрой вазе...

Поэт, как будто кто-то сглазил,

Уснуть не может... Мысли, мысли

Оборванной строкой повисли...

 

Страшнее страха

 

Полонина. Горная кошара.

Ночь без звезд. Уснула вся отара.

Что-то снится овцам и баранам?

Поздно. Темень. Так что, не пора нам

 

И самим уже на боковую?

Это кто ж, однако, так тоскует?

Блеет, сна и чабанов лишая...

-- Ну, чего ты плачешь, ты ж большая?

 

Ты ж у нас овца, а не ягненок...

-- Страшно! Волки смотрят из-под елок!

-- А на что ж с отарой волкодавы?

Для короткой с серыми расправы.

 

Вишь, они не кажут беспокойства.

Не от показного ли геройства?

Нет, им вправду волки не опасны.

Ну и нам, само собою... Ясно?

 

-- Все равно боюсь волков... А паче

Не желаю в должниках собачьих

Числиться хотя бы и недолго:

Кредитор ничем не лучше волка...

 

Два цветка

 

На комоде у поэта --

Два уветка, два нежных цвета.

Появились в день рожденья,

Разного происхожденья.

 

Этих лепестков изящных

Облик -- лучше настоящих.

Ишь -- на шелковой подложке

И на проволочной ножке

 

С лепестками из бумаги,

А по жизненной отваге,

Ясно, дасто второму фору,

Что живому хлороформу

 

Был обязаг воспитаньем,

Но жестоким испытаньям

Был подвергнут. И бумажный

Издевается куражно:

 

-- Ну-ты, футы, ручки гнуты!

А чегой-то мы взгрустнуты?

Отчегой-то мы подвяты?

Часик -- и глядишь, -- хана-то!

 

Отчего ж мы твк гордились,

Когда в доме появились?

Чуть не лезли в нос поэта!

А итог? Почти и нету

 

В нас ни запаха ни цвету.

Больше не нужны поэту.

Завтра память канет в Лету...

Если жив еще -- к ответу!

 

-- Прав ты, брат, цветок бумажный!

Не избыть мне смертной жажды.

Завершаю жизнь земную,

Но, заметь, я не ревную

 

К красоте твоей фальшивой.

Мы, цветы, недолго живы,

Но живем мы жизнью звездной...

Вроде и гордиться поздно --

 

Жизни остается мало --

Все ж поэта вдохновляла

Красота и запах лета...

Потому в душе поэта,

 

В строчках, что не знают тленья,

Лучшего стихотворенья --

Пребываю я в бессмертье...

-- Это ж я в бессмертье... Верьте!

 

Я придал поэту шика!...

-- Да ведь ты -- ничто, фальшивка,

И, увы! -- как ни печально,

Ты безжизнен изначально.

 

Так что... попылись покуда,

Проволочная причуда!

 

Спичка

 

Новый коробок

И шершавый бок...

А внутри -- все в ряд --

Сто лихих ребят.

 

Каждый -- боевой,

С черной головой.

Дан приказ -- один

Вылез из глубин

 

И с разбега -- шорк,

Шорк -- о коробок...

Сделал все, что мог --

Слабый огонек...

 

Чтобы не погас,

Я беру -- и раз! --

Подношу к свече...

На ее плече --

 

Беленький шнурок

Лижет огонек --

И взожглась свеча...

Горько жизнь кончать

 

Черным угольком.

Мусорным совком

С пола подгребли...

-- Вот и не пыли!

 

Отыграл свой тайм,

Не осталось тайн...

И сквозь сон и бред

В мусорном ведре

 

Слышит едкий смех:

Кто-то стал при всех

Спичку поддевать:

-- Больше не сиять,

 

Больше не светить...

И зачем так жить?

... Бывший огонек,

Нынче -- уголек,

 

Мог бы и смолчать --

Что теперь вещать?

Но ответил все ж...

-- Верно, не похож

 

Я на всех на вас:

Вспыхнув, я погас...

Но ведь, как ни мал,

Все же я сиял!

 

Пусть немного сил, -

Все же я светил!

Светом одарял,

С ночью примирял,

 

Святость воцарял,

Смертью -- озарял!

Но и ярко жил...

Значит -- счастлив был

 

Исповедь

 

Час исповедальный.

На поляне дальней

Волк решил Медведю

О ггрехах поведать.

 

-- Грешен я, владыко,

Душегуб великий.

Не видать спасенья

Мне и вознесенья.

 

Скольких я зарезал,

Скольких перерезал?

Скольких обескровил

И обезголовил?

 

Вспомню -- сразу вздрогну.

Вижу все подробно:

Словно это было

Лишь вчера. Забила

 

Ножками овечка,

Потекла, как речка

Кровушка из шеи --

Это я умею.

 

Словно накатило --

Прямо Чикатило:

Я овечек нежу,

Тем, что я их режу.

,

А надысь в кошаре

Здоровенный парень

Выхватил из пасти

От овечки части.

 

Как ему не стыдно?

Разве не обидно7

Коль моя добыча,

То велит обычай

 

Мне ее оставить,

Раз уж не поправить,

Не вернуть овечку...

Я, конечно, свечку

 

За нее поставлю

И, я не лукавлю,

Я о ней поплачу,

Некролог смастрячу,

 

В неглубокой лунке

Прикопаю кости...

У Медведя слюнки:

-- Вы -- того!... Вы бросьте!

 

Кости мне несите

Да и мясо тоже:

Ведь и мне в несыте

Пребывать негоже!

 

Лев и мышка

 

То ли хатка,

То ль избушка --

Хитроумеая ловушка.

Царь зверей поудивлялся,

Морду сунул -- и попался.

 

Вмиг сработали затворы

И защелкнулись запоры.

Западнею стала хатка...

И, понятно, льву не сладко.

 

Вмиг по лесу -- весть о чуде...

-- Да, мудры, коварны люди.

И на льва нашли управу --

Вот уж отомстят на славу!

 

Подошла к ловущке мышка.

В маленьком мозгу -- мыслишка:

Просит зайца:

-- Слышишь, друже,

Приведи кота. Ему же

 

Тоже будет знать полезно,

Как беда на льва налезла.

Может, этим усмирится,

Может, дальше убоится

 

Нас, мышей, ловить и кушать...

Ведь отмстятся наши души,

Как и жертвы льва отмстятся...

Лев и кот да убоятся

 

Стращной кары за свирепость.

Божья кара - слабых крепость!

Царь зверей взревел в ловушке...

Люд лесной -- стремглав -- к опушке,

 

А и там дрожат, боятся,

Но решают:

-- Нет уж, баста!

Отбоялись. Он попался.

Пусть бы сам теперь боялся!

 

Две матрешки

 

Две матрешки на диване...

Их так долго одевали!

И теперь они судачат...

Много ль их сужденья значат?

 

А апломба -- как у профи

Ну, почти в любом вопросе:

-- Что в нас главное?

-- Наряд!

-- А в часах?

-- Ну, циферблат...

 

-- А у книжек?

-- Их обложки!

-- А у супа?

-- Ясно, ложки!

Тили-тили, трали-вали...

О часах потолковали.

 

Мол, часов без циферблата

Не возьмет никто бесплатно,

Не возьмет никто за так,

Если в них пропал "тик-так".

 

Ну, понятно, без "тик-така" --

Не часы, а просто бяка.

Их носить не сговоришь

Никого на свете, шиш!

 

-- А часы -- живые?

-- Да!

Ведь идут туда-сюда,

Иногда они спешат,

Вечно ускоряя шаг.

 

А, бывает, отстают,

Если сильно устают.

Если встали, то народ

Очень быстро разберет,

 

Что часы без хода -- хлам.

Их относят к мастерам,

Если те помогут, вновь --

Общая к часам любовь...

 

-- А от книжек мало толку!

-- Разве чтоь заполнить полку!...

Так судачили матрешки.

То ль шутили понарошку,

 

То ли вздор несли всерьез...

Кто ответит на вопрос?

А итог подводит ночь...

Ночь, матрешек не сурочь!

 

Не особенно умны,

Но зачем-то нам нужны.

... А ведь есть большой трагизм

В том, что каждый их трюизм

 

Намекает: день за днем

Мы к концу времен бредем.

Мы терячем каждый час

Что-то дорогое в нас.

 

Все бегут минутки прочь...

Так пройдет и эта ночь...

Ночь прошла... Ее итог --

Эта горстка быстрых строк...

 

Ночь

 

Все стыдятся бедности; Знать, она -- не грех.

Ведь грешат бесстыдно все на глазах у всех.

Греховодник в полный рост встал: завидуй люд!

Коль безгрешен ты и прост, -- в хвост и в гриву бьют!

 

* * *

 

Плачет ночь. Я с нею плачу. Горько, без вины...

Хлещут ветры ночь, как клячу, выбивая сны.

На дворе у дровосека горе -- помирал осел.

Жаль осла, как человека... Видно час его пришел.

 

Дровосек жалеет, плачет. ясно, был помощник, друг.

Пес скулит. Души собачьей, знать, коснулось горе вдруг.

Лает пес, будя округу, все сочувствуют ему:

-- Ишь, затосковал по другу! Пламя свечек плавит тьму.

 

Пес ушел скулить вглубь сада... Что ему болезнь осла?

Просто... Лаять -- вот отрада. Без причины. Не со зла...

 

Сообразительный индус

 

У кокоса -- славный вкус.

Он нв рынке -- нарасхват!

В джунгли топает индус,

Он искать кокосы рад.

 

Видит -- пальмы. У вершин

Там -- кокосы. Не достать...

-- Мартыхану помаши! --

Сам себе-- индус... Махать

 

Стал мартышкам. Те его

Передразнивать пошли...

-- Погодите, ничего...

Вы в моих руках... Почти...

 

Стал камнями в них швырять,

Даже кой в кого попал.

Мартыханы -- подражать

Стали в этом. И швырял

 

Каждый мартыхан -- кокос...

Выросла внизу гора.

Тот связал их и унес.

И на рынке был с утра.

 

Здесь их выходно продал --

И опять подался в лес...

А когда богатым стал, --

В джунгли, к тигру в пасть -- не лез...

 

Зеркало и ангел

 

Зеркало у зыбки

Ловит все улыбки

Чудного младенца,

Ангельского сердца.

 

Ангелы крылаты --

Господа солдаты,

Чье оружье мощно,

Денно бдят и нощно,

 

Строги не на шутку,

Берегут малютку,

Нежат и жалеют,

Сны его лелеют,

 

В игры с ним играют,

Тайны открывают,

Чтоб несли минутки

Радости малютке.

 

Зеркало:

-- О, вещий!

Все на свете вещи

Ты, о, Ангел, ведал,

Был заслоном бедам,

 

Исцелял участьем

И высоким счастьем

Оделял достойных,

Превращая стоны

 

В светлые улыбки.

И млдаденца в зыбке

Бережешь, как воин --

Сам Господь доволен.

 

Ты над тайной властен,

Как, поведай, счастьем

Зеркалу разжиться --

То ли где учиться?

 

Ангел отвечает,

Но не утешает:

-- Ты художник знатный,

Честный и понятный.

 

Счастья ты достигнешь,

Если сны постигнешь

Отражать цветные

И мечты земные...

 

Глубокая радость

 

В темной глубине,

На песчаном дне

Раковин не счесть.

А в немногих есть

 

Чудный дар морской --

Жемчуг дорогой,

Чистый, как слеза,

Да достать нельзя...

 

-- На морском песке --

Вековать в тоске.

В свете не сиять,

Радости не знать.

 

Ни девичьих грез,

Ни стыдливых слез,

Ни большой любви...

Боже, позови!

 

Пусть меня найдут,

Пусть меня возьмут,

Вынесут на свет,

Вденут хоть в браслет!...

 

... Молодой ловец --

Он -- лихой пловец.

С грузом - бульк! -- на дно,

Где всегда темно,

 

Где лежит в песке

В неземной тоске

Чудо красоты

И таит мечты...

 

...Он разгреб песок,

Он искал, как мог,

Опустид в мешок

Раковин пяток.

 

И поплыл наверх...

-- Я ведь -- человек.

В темноте, на дне --

Неуютно мне.

 

Он сумел, доплыл...

Раковины вскрыл.

И нашел в одной

Жемчуг дорогой.

 

Нанизал на нить

С теми, что добыть,

Ранее сумел --

В ожерелье вдел.

 

И его отнес

Той, к кому прирос

Трепетной душой --

От любви большой.

 

Воссиял, гляди,

На ее груди

Свет любви и грез...

Да хранит от гроз

 

Нежность, красоту,

Чувства чистоту...

 

Туча и радуга

 

"Люблю грозу в начале мая..."

А тучу в небе не люблю...

Она от края и до края

Укрыла небо... Ковылю

 

В степи подобная, от ветра

Волнами сизыми пошла.

И, в предсказаниях не петря,

Не ошибешься -- тяжела

 

И -- ощущаешь -- парна, влажна...

Не зацепиться ей за синь.

Да лей уж, ладно, лей... Неважно,

Швыряй свои перуны... Кинь

 

На нас все громы, что в заначке

Копила, чтоб пугать народ...

Заставь нас всех в пугливой скачке

Нестись куда попало... Вот...

 

Он странноват, коллега Федор,

Писавший, мол люблю грозу...

Приврал, поди, что, дескать, бодр,

В грозу... Девчонку-егозу,

 

Поверю, сверстника-мальчишку,

Коль гром с перуном не страшат,

Повеселят, и то не слишком

Воды потоки... Зрелый взгляд,

 

Скорее, -- на стихию -- грустью

Подернется, мол, все течет...

Иль в символизм -- гроза над Русью --

Необъяснимо увлечет,

 

Что означает: я старею,

Простуд с прострелами боюсь...

Как славно б дотянуть к столетью!

Одна надежда -- не сопьюсь...

 

Что за отвратная погода!

 

Точь-в-точь -- старуха Шапокляк

С прокисшим носом... Эй, природа!

Чего-то там в тебе -- не так...

 

Неужто мировым потопом

Нас собираешься опять

Залить... И все, кранты Европам...

Так хоть кому-то дайте знать,

 

Пусть праведники вновь спасутся...

Так... Затихает... Синева

Над головою неба-блюдца

Дугой обрамлена... Слова

 

Едва ль опишут это чудо...

Ура, там радуга, ура!

Синоним радости -- откуда

Та радость... Вроде бы пора

 

На все мне окликаться грустью...

Но радость мне вздымает грудь:

-- Смотрите: радуга над Русью!

Что означает -- светлый путь

 

Обещан матушке-России...

Да будет так, спаси Господь!

Всели надежды, дай нам силы,

В судьбе высокой верховодь!

 

Редька с хреном

 

На пне обыкновенном

Сидели редька с хреном

Сидели и молчали,

Весны не замечали.

 

Не утерпела редька?

-- Таким бывает редко

В апреле чистым небо...

Нам не сидеть на пне бы,

 

А танцевать ламбаду...

-- А музыка?

-- Не надо!,

Пойдем, пока -- желанье,

Клади на бедра длани,

 

Вращай и двигай попой...

И перед всей Европой

Тот танец аргентиинский

(А может быть -- кубинский)

 

Плясали редька с хреном --

Свежо, самозабвенно.

Не поглазеть на это?

Тем более -- билеты

 

На зрелище -- бесплатны...

И так танцуют ладно,

Как будто попы в шилах...

Ужель пришел Машиах?

 

Все прослезились даже...

Конечно, в эпатаже

И я вперед пробрался,

Как все -- поудивлялся,

 

Что редька с тощим хреном,

Что к ней прижался хреном,

Танцуют доупаду --

Завидно-же! -- ламбаду!...

 

 

 

Мир

 

На телеграфных проводах

Сидело Зло, внушая страх

И в семь трескучих языков

Вещало:

-- Сколько есть столбов

 

Всех стран -- соединяйтесь вмиг!

И прочищайте уши! Крик

До ваших сердцевин дойдет...

Я возглашаю лозунг. Тот,

 

Что близок многим. В кровь Земли

Обмакиваю палец... Зли

Приверженцев былого клич:

"Мир"!

Ретроградам не постичь,

 

На мировых вратах зачем

Сей лозунг начертал:

"Мир -- всем!

 

Мир близким, дальним, мир -- горам,

Долинам, дням и вечерам,

Голодным, сирым и рабам,

Незахороненным гробам..."

 

Но гляньте! Отчего галдят

Над нами птицы? Ввысь летят

И камнем падают... Острят

О камни клювы, когти... Рад

 

Орел -- он чует битвы пир,

Не верит ворон в вечный мир...

Что за коллизия? Ответ

Ворона слышала сто лет

 

Назад от бабки. В свой черед

Ей ворон возглашал насчет

Того, в чем скалкой просвещен,

Которою был кот учен,

 

Что в песенке пасхальной съел

Козленка за два гроша... Дел

Все разъясненье от бревна

Имела скалка та... Она

 

Бревно нашла на глубине

В Земле закопанным... В бревне

То откровенье обрела:

-- Не ждите доброго от Зла!

 

Коль к миру призывает Зло,

Знать, время страшных войн пришло.

 

ВАРИАНТЫ

 

 

Раздел 1. Молот и железо

 

 

Эй, эй, молоток,

Приходи ко мне, дружок,

 

Погляди, как я живу,

Ты увидишь наяву,

 

Как железо скачет

И от боли плачет.

 

Вопли кованых желез

Долетают до небес.

 

 

Кулак

 

Молот точно попадает,

А Железо все рыдает:

 

Молот:

-- Мы же дети Божьи,

Брат на брата так похожи.

 

Ты железо, как и я,

Мы с тобой одна семья,

 

То, что ты мой брат родной,

Видеть может и слепой.

 

-- Мы с тобою братья? Вздор!

Бестолковый разговор!

 

Я -- кулак. Я должен бить,

Ты -- терпеть, скулить и ныть!

 

 

Молот и кусок железа

 

Горько и печально стало нам в огромном мире, братцы,

Так давайте же хотя бы тихой басней наслаждаться!

 

В халабуде на пригорке

Молот тарарам чинит,

А железо плачет горько,

Громче громкого кричит.

 

Жалуется на весь свет,

Что оно в беде, несчастно...

Молот-резонер в ответ:

-- Это, милое, напрасно!

 

Зря, железо, глотку рвешь,

А твои проклятья тщетны.

Ты ругаешься, орешь

Совершенно беспредметно.

 

Ты запомни, ей-же-ей:

Нас Господь призвал к смиренью,

Мы призыв далеких дней

Принимаем к исполненью.

 

Мудрость давнюю поймешь --

Осознаешь, слабый брат,

Что бессмыслен твой галдеж...

Я ж совсем не виноват.

 

Я -- лишь продолженье рук

Работяги-кузнеца.

Так и он один из слуг

Повелителя дворца,.

 

Что радеет о добре:

Урожай в полях горит,

А телега на горе

С осью ломаной стоит.

 

Кони разнесли ее,

Натрудившись под дождем.

Кнут измаял их битьем,

Но и он здесь ни при чем.

 

Кнут не сам собою бьет:

Возчик хлещет и кряхтит,

Тот -- под бременем забот:

Урожай убрать спешит.

 

А иначе -- жди беды!

Он в работе круглый год --

От звезды и до звезды

Только знай, что спину гнет.

 

И идет так бесконечно

Без предела и без края,

От битья страдаем вечно,

Слабых сильные карают.

 

Молот, такты отбивая,

Искры сыплет на весь свет.

И притом мораль читает,

Что виновных, дескать, нет.

 

Раздает, драчун, советы,

В суть, мол надобно вникать,

Принимать с терпеньем это,

Понимая, все прощать.

 

Бьет -- и называет братом,

Бьет -- и поучает, гад!

Жизнь с неправедным укладом...

Как же изменить уклад?

 

Кто поможет разобраться,

Как от горестей спасаться,

С кем вступить в союз борьбы?

Не хочу быть вечно битым,

Не хочу терпеть обиды,

Не хочу такой судьбы!

 

Нож резника и ручная пила

 

И так бывает на веку,

Соседи-ребятишки,

Что ребу Шае, резнику,

Пришлось пилить дровишки.

 

Его дружок -- блестящий нож,

Острее в мире не найдешь,

В сарае, брошенной в углу,

Увидел старую пилу.

 

Будь умным, он бы тут -- молчок,

А тот -- пилу на язычок --

И -- измываться, обсуждать,

Высмеивать и осуждать.

 

-- Вся исцарапана, крива,

Смолой пошла, пиля дрова,

Вся в ржавых пятнах, как в парше...

Кто виноват: Кого шерше?

 

А где изысканность, где лоск,

И не видать, что мудрый мозг,

Иначе не была б такой

И непутевой и кривой!

 

Иное дело я, стилет.

Ухожен, проживу сто лет,

Хранимый таинством молитв,

Я годен для трудов и битв.

 

Благословен удел ножа,

Тебя ж лишь в закуте держать...

 

-- Что ж, правда! -- говорит пила.

На мне опилки и смола,

Никто не отчищал труху,

Никто мне не творит браху.

 

Нет, мне осанну не поют,

Мне грызть лишь твердое дают.

Не стала б все же я с тобой

Меняться счастьем и судьбой.

 

Ведь на тебе -- убийства грех,

Грех, наихудший среди всех.

И пусть судьба моя трудна

Я ею дорожу сполна!

 

Ну, разбегаться не пора ль?

-- Однако какова ж мораль?

Каков сей басенки урок?

Трудяге вечный гнет работ,

Убийце -- слава и почет,

Превыше всех, однако ж, Бог!

 

Напрасная вражда

 

Загрустила наша Белла,

Помрачнела, побледнела.

Оттого и помрачнела,

Что корова захирела.

 

-- Слушай, Йойно, худо дело!

Нужно подойти умело:

Убедилась нынче: срочно

Покупатель нужен...

-- Точно?

 

-- Точно! При смерти корова!

-- Как же так? Была здорова...

-- Да стара! Я надоила

За полдня стакан -- от силы...

 

Продавай, ведь смерть не шутит!

-- Кто ж ее -- такую -- купит?

Что ж, придется мне с позором

Гнать корову к живодерам.

 

Стоя у окна, корова

Все слыхала. Слово в слово!

-- Горе мне! Хозяин Йойно

Отведет меня на бойню.

 

Как я верно им служила,

Молоком всю жизнь поила.

А какая мне награда?

Где ж она, Господня правда?

 

У собаки вождь -- желудок,

Там, видать, у пса рассудок.

-- Ты ж действительно стара,

Стало быть, под нож пора.

 

Отдадут в мясной ларечек,

Будет, знать, и мне кусочек.

Свежий, кровяной, парной...

Пасть наполнилась слюной.

 

Тут корова заревела:

-- Не обидное ли дело:

Йойно и супруге Белле

Все давала, что хотели.

 

Мать меня предупреждала,

Что доенье -- лишь начало.

Что конец -- мясницкий нож,

Что зарежут ни за грош.

 

Злом, выходит, за добро

Люди платят... Эх, беда!

Поздно я узнала про

Сей закон... Почто ж тогда

 

Пес ко мне недобр? К нему

Не была добра вовек.

Отчего ж да почему

Зол и он, как человек?

 

Лошадь и кнут

 

Мерзкий и жестокий кнут --

Вроде не было причин --

Правит нечестивый суд...

Конь, доживший до седин,

 

Проклинает:

-- Да гори

Ты с хозяином в аду,

Да не век, а целых три, --

Лошадь говорит кнуту.

 

-- Ты, плетеный хвост-прохвост,

Что ль не по уму понять,

Как тяжел с поклажей воз,

Коль сверх меры голодать

 

Вынуждают каждый день?

Если б дали хоть сенца,

То, поди, усталость-лень

Вмиг пропала бы с лица.

 

Дали б прежде ячменя,

А по-доброму -- овса --

После спрашивай с меня

Темп вращенья колеса.

 

Только с кем тут говорить?

Перед кем здесь слезы лить?

Больно унижаться снова

Пред хвостаткой непутевой...

 

Хлещет, подлый! Снова боль!

А на раны -- пота соль!

Боль неимоверной силы --

Так недолго до могилы...

 

Боль! Ужасно! Караул!

Боль! Да чтоб ты утонул!

Караул! Городовой,

Арестуй садиста! Ой!

 

-- Хватит, наорался всласть,

Но моя над вами власть,

Вечно будешь под кнутом...

Дело же однако в том:

 

По бокам и по лицу

Бью тебя не за ленцу.

А за то тебя луплю,

Что покорных не люблю.

 

Сунул голову в хомут --

Получай в придачу кнут.

 

Конец света

 

Стражник Собакевич разобижен был:

Вдруг взамен обеда трепку получил.

Обидно, досадно, прескверно!

Однако, уж он-то, наверно,

Внушенье битьем заслужил?

Есть хобби у стражника -- кражи!

И вот -- недостачи, пропажи...

 

Не хотел бы горе-стражник, чтоб опять

Все грехи былые стали поминать.

Собакевич во всю пасть кричит-вопит,

Он таких гонений больше не простит.

От соседской собачонки ждет поддержки,

Напирает, чтоб она визжала дерзко:

-- Почему молчите? Пропадает мир!

В одиночку все погибнем-сдохнем мы!

 

И всего у нас забот --

Нахватать побольше в рот.

Каждый пуп свой бережет

И на кухне кость грызет.

Где ж заветы "Не убий", "Не укради"?

Безразличны все, хоть небо упади!

Беспорядки, маята...

Правда вся -- у мясника

С животом и топором...

Как мы дальше заживем

На несчастном белом свете?

Как терпеть обиды эти?

Гляньте трезвыми глазами,

Посудите, братцы сами!

Отчего же вы молчите?

Почему вы не кричите?

Если будем лаять хором

Да с отвагой и с задором,

Голос наш не канет втуне,

Поглядм в глаза фортуне.

 

...Возмутился черный кот,

Распахнул клыкастый рот:

-- И чего ты раскричался,

На весь мир развоевался?

 

Получил по заду палкой --

Нам тебя, конечнгн, жалко,

Но однако,

Друг Собака,

Разве это --

Конец света?

 

Поцелуй

 

Есть у каждого отлички,

Есть у каждого привычки...

Вот и Нисел, Шаин сын,

Благонравный мещанин

 

Также приобрел отличку --

Безобидную привычку:

Пообедав, в жменю-горсть

Он хватал большую кость,

 

Скажем четче -- костомаху --

И обсасывал со смаком!

Той привычке -- столько лет!

Вот он, расстегнув жилет,

 

Впился толстыми губами

В кость... Чмак-чмак -- его трудами

Кость облизана, блестит

И, -- послушай! -- говорит!

 

-- Вот, учитесь, пустомели!

Вы губами -- еле-еле

Лишь коснетесь кости, - вас

Точно ток ударит враз.

 

Страсти в вас никто не видел...

То ли дело Шаин Нисел!

Вот кто страстен, вот кто мил!

Кто, как он меня, любил?

 

Эх, да что трепаться всуе?

Столько нежных поцелуев

Подарил мне Шаин сын!

Нисел -- он такой один!

 

Поглядите -- вновь со страстью

Впился он в меня и счастью

Моему -- предела нет!

Вам, несчастным, мой привет!

 

Эй, тарелки, склянки, крынки!

Отодвиньтесь к серединке,

Дав простор его локтям,

Не мешайте в страсти нам!

 

Чтоб от чмаков не оглохнуть,

Чтоб от ревности не лопнуть,

Лучше отвернитесь вмиг!

Вот, он вновь ко мне приник...

 

-- Спятила! -- Бутылка пива,

Сплюнув, ухмыльнулась криво.

-- Врочем, он уж ищет взглядом

Ящик с мусором... Да рядом!

 

Бросил... Мимо!... Бросил вновь --

Ну, попал... И вся любовь...

 

 

"Грешник"

 

Вот, слышу внятно: говорит

Мне шорох павшего цветка:

За прегрешенья -- небо мстит

За добродетели -- Земля

Воздаст -- щедра ее рука...

Вот басня. Слушайте, друзья!

 

Зеркало, увидев мыло,

Удивленно говорило:

Милый братец, что с тобою?

Отчего лицо худое?

 

Может душу что гнетет,

Жить спокойно не дает?

Часом, мыло, не болеешь?

Отчего ты все худеешь?

 

Вес теряешь, вид теряешь...

Есть причина, что все таешь?

Или карма тяжела

За недобрые дела?

 

Видно, неподъемно грешен,

В грязные дела замешан.

Прегрешенья не копи,

Их молитвой искупи!

 

-- Горько, горько! -- плачет мыло...

Вот мне в жизни "подфартило":

Вел всю жизнь сраженье с грязью,

А меня считают мразью.

 

Мылил я неутомимо

Все и всех -- выходит -- мимо!

Коли мненье победило,

Что в грехах повинно мыло.

 

Мне осталось жить немного,

Но и впредь по воле Бога

В бой! И неуместна жалость:

Я за чистоту сражаюсь!

 

Кошка и колбаса

 

Кошка по столу гуляла

И слезинки вниз роняла.

И постанывала:

-- Мя-у!

Как я буду жить без мя-су?

 

Ох, меня служанка била,

А хозяюшка -- забыла,

Все покинули -- одна,

Позабыта, голодна...

 

Холодильник отворив,

Вышла колбаса... Порыв

Объясним: она мораль

Рада всем читать. Едва ль

 

Упустила бы момент,

Чтоб не выступить. Акцент

Сделан на высокий долг:

Мол, терпи -- и будет толк.

 

-- Кошкам личит быть скромней

Впредь -- и до скончанья дней,

Чтоб не потерять лица, --

Отказаться от мясца.

 

Больше с мышкой не дерись,

Кушай только злаки, рис,

Корешки и травку жуй...

-- Все, пришел конец, буржуй!

 

Кошка слушает бодрей,

Кошка движется быстрей,

Взгляд у кошечки -- острей...

Колбаса -- ну, впрямь еврей --

 

Продолжает поучать:

Дескать, как, с счего начать,

Как без мяса жизнь прожить,

Как водичку только пить...

 

-- Вы позволите вопрос?, --

Кошка -- вежливо:

-- Всерьез

Поучаете иль как?

Я боюсь попасть впросак.

 

И второй вопрос. Доклад

Затянулся. Каждый рад,

Словопренья прекратив,

Перейти к еде.. В актив

 

Ваши впишут словеса...

Вы, простите, колбаса?

-- Да!

-- Ни слова больше! Вмиг

Кошка молча сверху -- прыг!

 

И умяла колбасу.

Начисто. Со шкуркой. Всю.

 

Лягушки

 

Вдруг в болоте лягушином

Митинги под марерщину.

Шум и гам,

Тарарам

Что-то заварилось там?

 

-- Жутко наше положенье!

-- Побоку повиновенье!

-- Отвергаем благонраье,

Что заводит нас в бесправье!

 

-- Не позволим унижать!

-- Все достойны уваженья!

-- Баста! Хватит нас держать

В подчиненном положенье!

 

-- Не хотим в безгласье жить!

-- Каждый вправе вольно квакать!

-- Волю масс не задушить!

-- Демократия, однако!

 

Чтобы вместе заседали,

Наши нужды обсуждали

На кваковках

И маевках.

 

Чтобы будни лягушиные

Грели песни соловьиные

Трелью ласковой и нежной

О мечте простой и грешной.

 

-- Насадить кругом садочки,

Чтобы в них росли цветочки!

-- Чтобы лягушиный рол

Избавлялся от господ.

 

В жаре напряженных прений

Было много предложений.

Еще больше -- расхождений:

У лягушек сотни мнений...

 

Но, в конце концов. устали,

В главный комитет избрали

Опытных, горластых, умных,

Смелых, с виду -- неподкупных.

 

Комитетчики старались,

Рьяно делом занимались,

Все на свете обсуждали,

Обо всем с трибун кричали,

 

Горы извели бумаг,

В обещаньях всяких благ,

Манифест издали: рай

Будет, только время дай!...

 

Вскоре им достался рай,

А иным приходит край...

Врочем, так оно всегда:

Рай вождям, иным -- беда!

 

Судья

 

То ль под зиму, то ль весной

Михаил, судья лесной

Отдыхал от правосудья,

Спал (не искажаю суть я).

 

Вдруг он дернулся во сне.

Даже показалось мне:

Дернул лапой конвульсивно,

Будто испугался сильно.

 

Рев догадку подтвордил.

С ревом наш судья вскочил

И в испуге очумелом

Долго содрогалось тело...

 

-- Эй, чего ты? Страшный сон? --

Лис с лисою в унисон.

Что, поведай нам, приснилось?

Чем напуган, Ваша милость?

 

-- Сон... А четкий, словно явь...

Как тут правосудье правь?

Снилось: стал народ безгрешен...

-- Зря ты, Миша безутешен!...

 

-- Зря... А сон-то вещий был:

Пятница. Всяк в бане смыл

Все грехи, что жизнь копил

И отныне не грешил...

 

-- Вот заладил: сон да сон!

Здесь во всем иной резон:

Если есть в лесу судья,

Грешники найдутся въявь!

 

Палка

 

Появилась ниоткуда

Просто палка. Палка-чудо!

По размеру -- небольшая.

Убедительно внушает.

Если надо -- обижает.

 

Право слово -- агитатор,

Провокатор и оратор!

 

С виду -- вроде бы безгласна,

Но уж как толкует ясно!

Поучает, укрощает,

Да, гляди, мораль читает:

 

-- Ты давай, давай, Буренка,

Молочка аж два бочонка,

Ты пасись усердно в стаде,

Станешь рекордисткой, кстати.

 

Ты веди себя достойно,

Не шали, пасись спокойно.

По лужку ходи кругами...

Эй, да не дерись рогами!

 

С дойкой примирись, поддайся,

За теленка не бодайся,

Словом, привыкай к порядку,

Правилам и распорядку.

 

Ну, а если что забудешь,

То уважу -- битой будешь.

Я -- известный убеждальщик...

Мне, быть может, даже жальче,

 

Чем другим, тебя, корова,

Чтобы ты была здорова!

Оттого тебе внушаю

Вкус к добру и послушанью...

 

Две птички

 

День большой

Золотой

Небо подарило.

Жизнь кругом

Бьет ключом

Солнце озарило...

Лаской теплотой и светом

Матушка Земля согрета

Для поэта.

 

А две птички,

Две сестрички

Изумительной расцветки

Оказались в черной клетке

В заточении.

Невезение?

Искупление?

Недоразумение?

 

Без причины...

Так невинны...

Только лишь за то, что песни

Были их всегда чудесны,

Так прелестны!

 

В клетке песенок не пели,

Неутешными сидели,

Жалобно на мир глядели,

Заскучали, похудели,

Затаились загрустили

Тихо Господа молили

О спасенье --

В невезенье.

 

Старшая сидит смиренно

И толкует откровенно:

-- Слушай, милая подруга,

Хоть приходится нам туго,

Но для выживанья -- ныне

Важно нам смирить гордыню.

Видишь, как запоры крепки?

Приспособимся же к клетке.

Здесь нас кормят, чистят, моют,

Подождем, когда откроют...

 

Но подруга не мирится

Ни с недолей ни с неволей.

Бьется о решетку птица,

Рвется, не считаясь с болью.

 

И кричит, взывая к Богу,

Целый мир на помощь кличет,

Всю надежду и тревогу

В крик свой воплощая... Птичек

 

Увидала дочь хозяев,

Девочка с душой неспящей.

Птичья боль ее пронзает

И она на зов звенящий

 

Поспешила, побежала...

Так ей птичек жалко стало!

Тотчас по приказу сердца

Девочка открыла дверцу...

 

Мигом птички улетели,

Упорхнули в чисто поле.

Отдохнуть на ветку сели,

Наслаждаясь счастьем-волей...

 

Старшая зудит, заводит:

-- Ну, что толку-то от бунта?

Я не бунтовала вроде,

Что ж -- не на свободе будто?

 

Мятежи, протесты, путчи

Ерунда -- сидела б лучше,

Как и я, спокойно, смирно,

Пела б звонко, ела б жирно, --

 

И здоровье б сохранила,

И меня б не устыдила...

 

-- Неужели ты стыдиться

Можешь, конформистка-птица?

За твою, за нашу волю

Я своей платила болью.

 

А не то б -- всю жизнь -- за жесткой

Ты бы провела решеткой,

В клетке -- годы, годы, годы...

Дай мне смерти иль -- свободы!

 

Во дворе Тодросла

 

У хозяина Тодросла

Мастерство в руках... Подростком

Начал он хозяйство ставить

И теперь оно -- не сглазить!

 

Птичник -- просто глаз отрада:

Куры, утки - то, что надо!

Индюки гуляют чинно,

Голубятня... Вот причина

 

Для рассказа о проблеме...

Впрочем, постепенно к теме

Продвигаясь, упомянем

Коз с коровами и "мяу"...

 

Дом, отметим -- полной чашей.

Перейдем к проблеме нашей.

А точнее -- голубиной...

Допекло -- и пред скотиной

 

Сизый вышел с манифестом...

-- Что расселись по насестам?

Или по душе житуха?

Нам дают наполнить брюхо,

 

А потом что происходит?

Нас -- чич-чик -- и переводят

В состоянье мяса, фарша...

Я у голубей -- постарше,

 

Но уж не сочту я вкупе,

Сколько наших было в супе,

Сколько перешло в жаркое...

Долго ль нам терпеть такое?

 

-- Призываю вас к восстанью...

Баста! Скажем "Нет!" терзанью,

Кулинарной тирании...

Чтобы впредь не хоронили

 

Ни в бульонах ни в котлетах,

Восстаем!

Ему на это

Нежно говорит и кротко

Козочка, тряся бородкой:

 

-- Ты, конечно, прав, пернатый --

Что-то с этим делать надо,

Но не с бухты же барахты --

Думать надо... Ох, ты, ах, ты...

 

-- Иль не знаещь поговорку

Ты про индюка Егорку?

Думал, добираясь к сути,

Оказался прямо в супе...

 

Словом, надобно решаться,

Пред концом не надышаться,

Кто за нами, голубями,

Клювом, крыльями, зубами

 

Будет добывать свободу?...

Все тихонько -- ходу, ходу --

По углам да по насестам...

Нет поддержки манифестам.

 

Ладно, посердившись малость,

Голуби -- а что осталось? --

Выход есть -- уж он-то крайний --

Приуготовлялись втайне

 

К дерзновенному побегу...

У Тодросла же к обеду

Начались приготовленья:

У ребенка -- день рожденья --

 

И точили нож на птицу...

Как весь птичник возмутится:

-- Голубей прочней заприте,

Улетят -- не уследите.

 

Им, радетелям свободы,

Наши б горькие заботы:

Мы за справедливость все же:

Пусть и их зарежут тоже.

 

Штык и игла

 

На полке шитье, в нем блестела игла,

Над полкой торчал, возвышаясь с угла,

Солдатской винтовки испытанный штык...

Двух судеб земных неожиданный стык...

 

Игла от души восхищалась штыком:

-- Вот это иголка! Наверное шьем

Такою из жести гардины, штаны

Слоновьих размеров, китовой длины...

 

Увидев иглу, издевается штык:

-- Ну, хохма! Штычок, ты не слишком велик?

Когда разъяришься, способен, поди,

Трех мух полусонных пронзить...

-- Погоди!

 

Зачем бы я стала пронзать бедных мух?

Колю я лишь ткани, я шью их, лопух!

-- Ты шьешь? Ну, умора! Держите, свалюсь!

Смеялся ль когда, так как нынче смеюсь?

 

Игла растерялась...

-- Так что же, тогда

Выходит, напрасно трудилась года?

Допустим, тогда посоветуй, куда

Мне кончиком острым вонзаться всегда?

 

-- Куда? Бестолковщина! Длинным -- коли!

Людей, где увидишь до края земли...

-- Ты сам бестолковщина! Если колю,

К примеру, холстину, то знаю: сошью

 

Хоть наволочку или просто мешок...

В совете твоем есть садистский душок.

Людей хоть три раза коли, коль пяток --

Ничто не сошьется -- бессмыслен итог...

 

Щетка и башмак

 

Киш-киш-каш и киш-киш-каш,

Возмущен Ботинок наш:

На носу его чечетку

Вытанцовывает щетка.

 

От усердья -- искры, треск,

Но сиятельнее блеск.

Прямо просто загляденье,

Всем вокруг на удивленье.

 

То фокстрот, то ча-ча-ча

Пляшет щетка чуть не час,

А ботинок разобижен:

Не считаются с престижем.

 

Он ответственный башмак,

А ему -- по носу -- шмяк!

Это ж просто нестерпимо!

Вообще непредставимо --

 

Это несуразность, бред!

Моего согласья нет

На такое обращенье...

Этой щетке нет прощенья --

 

Растерзать ее! Сломать!

Чтоб ей больше не плясать

На сиятельном носу...

Щетку в щепки разнесу!

 

-- Уважаемый Башмак! ---

Щетка отвечала так, --

Вы сиятельно надменнны,

Важны, неприкосновеннны.

 

Но, коль нравится блестеть,

То придется потерпеть.

И пока не будет глянца,

Продолжать мне эти танцы...

 

Стол, задающий вопросы

 

Cтол. Он был обыкновенным.

Как и все на свете – бренным.

Он от старости рассохся,

Покоробился, потерся,

 

Захромал и зашатался –

И в философы подался.

От шатаний, перекосов –

Груз болезненных вопросов

 

Одолел надсадным скрипом…

А о чем вопросы? Типа :

-- Вот стоит на мне будильник --

Крепенький, не из субтильных.

 

Он казался главным в доме:

Прозвенит – и каждый, кроме

 

Только малых да и старых,

Вскакивал, как от пожара

И спешил -- на службу, в классы,

В лавку, на вокзал, в сберкассу…

 

А подумать – он зависим

От чужих приказов, писем,

Телеграмм с дурною вестью,

От гостей, манящих лестью.

 

Ну, а кто же самоценен?

Книжный шкаф? Несовременен,

Пыльный тараканий ящик,

Кладезь глупостей вчерашних.

 

Вот гордец в цилиндре белом –

Прям, высок, дороден телом.

С виду – из достойных, сильных…

А всего – ночной светильник,

 

Керосиновая лампа…

Самомненья – как у Трампа.

Вечерок посветит пылко,

А потом – давай бутыылку,

 

А не то – коптит и гаснет…

Кстати – любит слушать басни.

Отнесем к числу достоинств…

Так вот рассуждает столик,

 

Досаждая всем шатаньем,

Скрипом и пустым болтаньем…

Тут хозяин наклонился,

Природнял – не поленился

 

Стол за край – и под хромую

Ногу сунул небольшую

Плашку – тоненький квадратик…

-- Ну, навыступался, хватит!

 

Стол замолк на полуслове.

Стал недвижим – нет условий

Для шатаний, перекосов…

Заскучал хромой философ…

 

Но зато, заохав тяжко,

Заскрипела что-то плашка.

Что-то вякает надсадно…

Пусть… Негромко – ну и ладно…

 

Суд присяжных

 

На высокий бережок

Вышел юный растушок.

Он подул в свою свирель –

И поплыл, как легкий хмель

 

По-над лугом – звук весны…

Этой песне нет цены.

В этой песне – благодать –

Только б жить да поживать…

 

… Безутешная овца

Плачет и корит Творца:

-- У меня ягненок был,

Ласков, ненагляден, мил.

 

А когда из речки пил, -

Волку в зубы угодил.

Был сынок – и нет сынка,

В хищных корчился клыках.

 

Как мне век мой вековать –

Лишь страдать да горевать?

Иль подарит мне Творец

Утешенье: мой малец, --

 

Говорят – по Вышней воле

Волку предназначен был…

Сердце сжато адской болью,

Пережить не хватит сил.

 

Кто, как я, судьбою ранен?

Кто уймет мою печаль?

Может быть, мудрейший раввин

Даст мне наставленье?

-- Жаль

 

Несмышленыша-ягненка,

Но не мне судить Творца.

Ведь ему – на плане тонком

Присягал, что до конца

 

Я его слуга по вере.

Так что в трибунал лесной

Обратись. Возможно, звери

Иск твой примут…

Под сосной

 

На полянке среди бора

Все утихло. Вышел суд.

Он собрался для разбора

Жалобы овечьей. Тут –

 

Кто в бору – в авторитете:

Лисы, змеи, кабаны…

Кто истец?… А кто в ответе?…

Сам Господь? И тишины

 

В тот же миг – как не бывало:

Все орут, вопят, ревут

-- Кто посмел? – лиса визжала, --

Божьим начертаньям -- суд

 

Местный – противопоставить?

Дайте грешницу сюда!…

Суд готов клыки оскалить,

Но вскочил Медведь-судья:

 

-- Я , хранитель правосудья,

Не позволю нарушать

Процедуру… Мы – орудье

Справедливости. Решать

 

Должно не по зову страсти,

Кто б ни выступал истцом

И ответчиком. И пасти –

На замок – перед Творцом!

 

Но бурлит присяжных стая.

Каждый – праведней Творца.

Знать, Фемида здесь простая,

Так что – берегись, овца!…

 

Крючки от вешалки

 

Зима. Луна. Мороз. Снежок – хрустяще…

Сугробы. Елки. Поздний экипаж.

Буланых храп. Изгиб дороги. Счастье –

В твоих двулунных колдовских глазах.

 

И в гости нам спешить – не то чтоб очень…

Наедине друг с другом – лучше нет!

Да ладно, едем… Едем, между прочим,

К друзьям на щедрый праздничный банкет.

 

Ну, вот их дом. Встречают, точно принцев.

Навощен пол для танцев.. Стол – восторг!

Вино – свое (тут как бы не упиться),

Закуски, фрукты… Запад и Восток –

 

В ассортименте яств, деликатессов…

В особой комнате – ломберный стол…

-- Ну, раздевайтесь! –

Приобняв принцессу,

Снимаю шубку – и на крюк… Вошел…

 

Гостей, заметил, чуть не три десятка:

Крючки в прихожей гнутся – ведь зима.

Пальто и шубы – знаменем достатка,

Кашнэ и шапки… В доме – кутерьма…

 

Оркестрик – зажигательно – «Семь сорок»

Наяривает, двигая в кураж.

Ну, словом, праздник. В шумных разговорах,

В веселье, песнях, шутках… Репортаж

 

О вечеринке этой безмятежным

Едва ли здесь получится. Афронт

В прихожей вышел, вызванный мятежным

Крючком на вешалке. Причина: только зонт

 

Был прежде на крючке том благородном,.

А нынче нахлобучили пальто.

Добро б еще изящным было, модным –

Простецкое, на вате… Тут хоть кто

 

Взбунтуется – так оскорбить прилюдно.

Крюк забуянил – и пошел вразнос.

Давно, должно быть, зрело в нем подспудно

То озлобленье. Заскрипел, понес:

 

-- Эй, вы, крючки, прикованные к стенке!

Довольно нам терпеть проклятый гнет,

Приходит час большой переоценки:

Все – на пол, пусть, кто хочет, подберет.

 

Никто, никто не даст нам избавленья.

Мы выкрутимся сами из стены.

Вперед, вперед – и побоку сомненья –

Смелей к свободе, к свету , пацаны!

 

За мной, крючки, нам гнет терпеть негоже…

А рядом был один противный крюк –

Хихикал издевательски:

-- Ну, что же

– Спешит ли кто вслед за тобою, друг?

 

Никто тебя и слушать не желает.

Скрипи, скрипи – крючкам не до тебя.

Своя печаль любого прижимает

И дела нет крючкам, что ты, скрипя,

 

Желал бы все свои проблемы скопом

Переложить на прочие крючки.

Яви пример смиренным остолопам…

Ну? То-то! Просто набирать очки,

 

Других на заварушку подбивая,

А самому остаться в стороне…

Чего ж замолк? Вперед, с судьбой играя!

А мы пока останемся в стене…

 

Лошадь и собака

 

Устала старая лошадка,

Стоит уныло средь двора.

Ее барбосу стало жалко

– Гляди, работа довела….

 

Расстроганная состраданьем,

От дум безрадостных уйдя,

Лошадка отвечает ржаньем:

-- Эх, пожалел, разбередя

 

Мои привычные печали:

Был непосильным день вчера,

До пота нынче умотали…

Кнут вечно жалит, как пчела…

 

Спасибо, пес за состраданье…

-- Что состраданье – ерунда!

Чужое горе и стенанье --

Как с гуся, говорят, вода…

 

-- Уж это верно… Я недавно

Ягнят на бойню отвезла…

Жалея, воз тащила плавно,

А их-то, ясно, смерть ждала…

 

И блеяньем их безнадежным

Расстрогалась, а вот – везла…

И знала, что везу под нож, но

Везла – такие вот дела…

 

-- А где ж то место, -- встрепенулся

Барбос и на ноги вскочил, --

Куда бежать-то? – Облизнулся, --

Я б там чего-нибудь схватил!

 

-- Ты б не спешил, куда не звали, --

Лошадка поясняет псу:

-- Собак там палкой угощали…

-- Нет, праведна ли жизни суть?

 

Нет, плохо все же мир ведется,

Несправедлив порядок сей:

Где вход к вкуснятинке найдется,

То он всегда – для лошадей…

 

Рубахи

 

Рубахи на веревочке висят

И медленно качаются, качаются,

Чуть ветер посильнее – надуваются…

На все у них, рубах, особый взгляд.

 

 

-- Напоминает жизнь сплошное месиво,

Шум, свистопляска, больше ничего.

Хорошего нам ждать от жизни нечего,

Лишь светопреставленья одного. –

 

То был зачин одной рубахи шелковой.

Без обсужденья не остался он.

-- Конечно! – Медной молниею щелкая,

«Варенка» огласила свой резон. –

 

-- Мироустройство так несовершенно ведь.

Примеры в нашей сыщутся судьбе.

То в кипяток нас кинут, то спешат травить

Карболкой – представляете себе?

 

То мы в грязи от подола до ворота,

То бьют вальком, то топят нас в пруду.

А сколько раз нас с вами шито-порото?

Иглою колят, режут – как в аду.

 

Во весь наш век – страданье за страданием…

-- Потише, вдруг услышит человек…

-- И пусть. Неправда что ли? С мирозданием

Неладно что-то – короток наш век…

 

Вот так судачат вслух, жестикулируя,

Рубахи, на веревочке вися,

Обыденность свою экстраполируя

На мироздание, на все и вся…

 

Игла

 

Герои дня, о вас лишь завтра

Сказители и песнопевцы

Поведают… Вуалью забран

Ваш подвиг нынче. Только в сердце

 

Поэта вызревает сага…

Закат… Несмелою звездою

Он вдохновляется… Досада

Ушла. Желанною строкою,

 

Что очень долго не давалась,

Завершена поэма… Ладно,

Еще ее почистим малость –

И звонких струн коснемся плавно.

 

Мы о швее начнем сказанье

И приукрашивать не будем –

Жила в трудах и упованье

На Божье чудо. Бедным людям

 

Одно лишь это дарит силы

В глухой борьбе за выживанье,

В борьбе, что длится до могилы…

Итак, мы начали сказанье…

 

Вот с воспаленными глазами

Сидит швея пред тусклой лампой,

Пытаясь – даже со слезами

В иголку нитку вдеть… Ах, нам бы

 

Помочь ей, как нибудь, бедняжке.

Она в отчаянье. Устала.

Глаза не смотрят. Горько, тяжко

Дается хлеб насущный…Стало

 

Невмоготу – и зарыдала.

Нет сил и кончилось терпенье.

-- Проклятая работа! Мало

Приносит денег… В исступленье

 

Вскричала:

-- Жизнь прошла впустую.

И я б чего-нибудь смогла,

Когда б не приковала к стулу

Меня проклятая игла.

 

Пила б винишко под икорку,

В Париже, может быть, жила…

Эх, если б кто-нибудь иголку

Тогда сломал – и все дела…

 

Она мне молодость сгубила,

И зубы искрошила все,

Всю голову посеребрила…

Кто помнит черный шелк в косе?

 

В цене, как прежде, серебришко,

Да лишь не то, что у меня,

Мое подешевело слишком. –

Вот так кричала, обвиня

 

Во всей своей беде иголку.

Гордилась та:

-- Ну, блин, пропасть!