Уже третий день наш поисковый отряд обследует высоту Груша. В советских архивных документах эта высота называется Нептун. Финны называли ее Pallo (шар). Больших раскопов мы не делали, но методично обследовали направления наших ударов и атак, особенно подступы к высоте со стороны болота, с трех сторон взявших высоту в кольцо. Конечно, мы здесь не первые. Местные поисковики рассказали, что несколько лет назад здесь, в близи деревни Ругозеро, что в Карелии, работал поисковый отряд из Подмосковья, разыскивая останки солдат 337 стрелкового полка. Следы их пребывания в виде старых шурфов и остатков синей краски на березах мы увидели на северном склоне Груши. По архивным данным, здесь, летом 1943 года, проходили одни из самых тяжелых боев на Карельском фронте. Груша несколько раз переходила из рук в руки. Пытаясь выбить финнов с господствующей высоты, наши, впервые на Карельском фронте даже применили реактивную артиллерию. Катюши сделали несколько групповых залпов, перепахав всю высоту и насмерть перепугав целый батальон финских солдат. Говорят, что имели место факты дезертирства, чего раньше не отмечалось. По-началу командиры начали отдавать солдат, отказавшихся идти в бой, под полевой суд. Но психоз финских солдат принял массовый характер. В контрнаступление отказалась идти целая рота. Они оказались настолько деморализованы, что генерал Рааппана, командир четырнадцатой пехотной дивизии, принял решение об отводе всего батальона в тыл для лечения солдат, заразившихся какой-то болезнью страха, неуверенности, боязни передовой и артобстрелов.

Высота оказалась с мистическим характером, в чем мы трижды убедились. Наш поисковый отряд впервые столкнулся с необъяснимыми явлениями, о которых мы неоднократно слышали у костров от бывалых поисковиков. Эти байки не новые. Речь шла о неких видениях, связанных с событиями прошлой войны, которые появляются перед поисковикам на местах боев. Говорят, что перед глазами мелькают реальные люди и эпизоды боевых действий военных лет. Некоторые и себя там видят … Мы не верили в эти сказки.

В это лето прогретая почва и проливные дожди создавала плотный и густой туман, который постоянно окутывал места наших раскопов ...

 

Выходила на берег Катюша …

 

Высота Груша. Сплошной стеной уже час льет дождь. Он немного разбил густой туман, который с утра запеленал всю высоту. Из-за дождя мы отправили девушек обратно в лагерь. Ничего, наверстают упущенное после обеда. В группе осталось шестеро парней. Сегодня работаем на двух раскопах с 10 часов утра. Леха, командир нашего поискового отряда, одетый в непромокаемый прорезиненный костюм желтого цвета, расставил ребят на копание шурфов и скрылся с металлоискателем в сгустках тумана. - Повожу жалом, - сказал он мне перед уходом. Но через двадцать минут вернулся весь мокрый с тремя ржавыми хвостовиками от реактивных снарядов. Мы сидели на пригорке березовой рощи и накрывшись капюшонами непромокаемых курток рассматривали находки. Леха достал из непромокаемого кармана своей куртки недавно появившийся у нашего отряда электронный навигатор «Магеллан». Я посмотрел на экран, которые отображал электронную карту нашего района поисковых работ. Он был сплошь помечен различными значками наших предыдущих экспедиций. Мощная память «Магеллана» услужливо запоминала все, что мы находили: останки солдат, элементы вооружения, боеприпасы, направления ударов и атак, сведения о пропавших солдатах, и русских и финнов. На электронную карту также были нанесены все сохранившиеся к настоящему времени окопы, рубежи, блиндажи, проволочное заграждение. Леха стал отмечать на карте и на экране электронного навигатора «Магеллан» точки находок. Вот «забита» третья точка. Так, расстояние друг от друга примерно в 30 метров. Да, минимальное рассеивание. Невозможно себе представить состояние финских солдат, находившихся под таким морем огня.

Как только новые точки наложились на старые отметки, с нашим электронным помощником стало что-то происходить. Экран «Магеллана» стал мигать, новые точки мерцали. От них стали мерцать остальные точки. Экран загудел … И с навигатором и с нами что-то стало происходить. Я почувствовал необъяснимую тревогу. Леха тоже стал крутить головой, пытаясь почувствовать с какой стороны ожидать нам опасность. «Может, медведь» - подумалось мне. В последнее время косолапые расплодились и часто пугали в карельских лесах грибников и ягодников. Вокруг никого не было. Мне показалось, что причиной волнения был звук. Да ведь что-то в лесу звучит, звук шел откуда-то сверху. Или справа. Нет, кажется слева. Что-то происходило. Звук нарастал. Из отдаленного неясного рокота он превратился в мощный нарастающий шквал. Казалось это стена, которая закрыла от нас весь мир. С нами что-то уже произошло.

… я и Леха сидим, тесно прижавшись друг к другу в глубокой траншее. Мы в касках, в руках автоматы «Суоми». На нас серая форма финских солдат. И солдаты рядом. Также как и мы, они сидят в траншее, бока которой обшиты бревнами. Этот звук … Он пригнул к земле меня и Леху, вон того пожилого финского капрала и сидящего рядом с ним совсем молоденького солдата. Я наткнулся на остановившийся взгляд молодого. Он ничего, кроме страха, не выражал. Всё тело молодого солдата била сильная дрожь. Тяжелый автомат так и плясал в его руках.

Громада звука необъяснимо усилилась. Казалось, предела этому нет. Какой-то звуковой монстр был везде, в воздухе, в нас. Он проникал через все тело. Ужас поглощал всех. Он передался всем солдатам, сидящим в окопе. Многие из них инстинктивно крутили головами, пытались закрыть уши ладонями, липкими от животного страха. Что-то случилось с молодым финном. Он отбросил каску и автомат, и стал карабкаться на высокий бруствер. В его глаза невозможно было смотреть. В них был сплошной ужас. Губы застыли в какой-то гримасе. Возможно, он что-то кричал.

Сколько это продолжалось, я не знаю. Но мне показалось, что звук резко сменился тишиной. Полной тишиной. А потом я почувствовал, что кто-то, очень большой, глубоко вздохнул. Звук вернулся, но это был уже знакомый всем солдатам звук. Я поднял голову. С бруствера на меня падал молоденький финн. Но я не знаю, упал ли он на меня. В этот момент земля поднялась, а с ней я и Леха. Нам казалось, что мы приподнялись высоко-высоко. Вместе с нами, казалось, поднялось все: земля, остатки леса, рубежи, траншеи, блиндажи, ячейки, пулементные и артиллерийские гнезда и их пулеметами, орудиями, прислугой. Звука не было, но было что-то другое: шлепки земли, звуки падающих сосен и горячего металла. Глухо падали финские солдаты. На моих глазах высота стала вся голой, ни единого деревца. Горело все. В воздухе висела густая пыль и гарь. Разрушено было все, что раньше представляло собой рубеж обороны финского батальона. Было ощущение, что я вижу все это со стороны, хотя я сидел в заваленной траншее и тряс Леху, которого, кажется чем-то прижало. Леха отряхнулся, и я понял, что с ним все в порядке. Засыпанная землей и расщепленными соснами зашевелилась наша траншея. Из-под земли стали появляться финские солдаты. Молодого финского солдатика нигде не было видно.

Страшное зрелище представляли собой люди. Убитых было мало. Большинство было поражено множественными ранениями. Они жили, двигали руками и ногами, кричали и ругались. Кричать стали громче. Все превратилось в сплошной человеческий крик, стоны, ругательства. Сколько времени все это продолжалось, я не знаю. Над этим криком боли и ужаса я снова ощутил появление уже знакомой тревоги, которая стала сменяться нарастающим рокотом. Миг тишины. Кто-то мощно вздохнул. Земля, а вместе с ней я и Леха, стала подниматься …

… сижу на пригорке. Сильно льет дождь. Туман практически рассеялся. Рядом Леха. В руках у него электронный навигатор «Магеллан» с погасшим экраном. Я обратил внимание, что костяшки пальцев, которыми сжимал Леха навигатор, побелели. У наших ног лежат три хвостовика от «Катюши», которые пролежали в земле более шестидесяти лет. Хочу взять один из них. Чувствую, что у меня липкие ладони.

Не знаю почему, но я про себя начал напевать знакомую песню «Выходила на берег Катюша …». Причем тут песня про девушку Катюшу, и какая связь Катюши с нашими раскопами на высоте «Груша»?

 

Триста

 

… Я сижу под молодой сосной, пью минералку и отдыхаю. Меня сменил Леха. Из раскопа заросшего финского блиндажа торчит Лехина голова в старой, уделанной до бесчувствия и полностью выцветшей бейсболке. Такие бейсболки нам подарили еще в 2000 году в Суомуссалми в Финляндии во время военно-исторического фестиваля, посвященного окончанию «зимней войны». Мы уже и не знаем, где наши бейсболки, а Леха бережно хранит реликвию. Леха усердно машет лопатой. Остальной коллектив нашего отряда работает поодаль на густо заросшем бревенчатом рубеже обороны. Их не было видно из-за сильного тумана. Слышались голоса ребят, смех девчат. Но звуки были какие-то далекие, глухие. Они разожгли костер, и я ощущал горьковатый дымок, видимо от свежей хвои.

Что ищем? Дело в том, что по рассказам одного финского ветерана и по его же схеме, которую нам передал его сын, где-то здесь финны захоронили около трехсот разлагающихся на жаре останков наших солдат. Это произошло сразу после того, как финны вернули себе «Грушу». Именно этим объясняется, почему на «Груше» мы находим отдельные останки, хотя по архивным данным здесь погибло не менее полутора тысяч советских солдат. Старый финн вспомнил, что перед погребением солдат раздели до нижнего белья. Это плохо. Это значит, что ничего мы не сможем обнаружить. Все самое ценное солдат хранит в гимнастерке и в карманах. А в нижнем белье ни один солдат ни одной армии ничего не хранит.

Мерный стук Лехиной лопаты. Туман стал еще гуще. Казалось, Леха стучит лопатой где-то метров за 100-150, хотя он вот, рядом, в 5-6 метрах. Вот из-за тумана выплыл Сергей с металлоискателем. Сергей из Тикши – опытный поисковик еще с комсомольских времен, настоящий старожил поискового дела в Карелии. Молча сел рядом со мной. Смотрим схему, нарисованную финским солдатом. Вот блиндажи, вот рубеж. Ну где Вы, солдаты? Как вспомнил финский ветеран, Вас клали в могилу ровными рядами: верхний ряд поперек нижнего ряда.

Что-то изменилось. Я это почувствовал по Сергею. Его тело напряглось и чуть развернулось вправо. Я посмотрел на Сергея а потом туда, куда смотрел Сергей. Вокруг туман. Тишина. Мне показалось, что все звуки куда-то ушли сами собой. Не слышно Лехиной ухающей лопаты. Не слышно возгласов девчат. Не ощущается дым костра. Какая-то сила продолжала удерживать мой взгляд в том-же направлении. Что-то в тумане происходило. Там было явно какое-то движение серых вертикальных теней, но я не мог их различить. Неведомая сила заставила меня встать и идти в туман, к теням. Чувствую, что я не один, со мной идет Сергей. Идем, а вернее плывем в тумане. Ноги привычно осторожно ступают по жесткому черничнику. От ощущения твердой земли и находящегося рядом Сергея мне стало спокойно.

… тихая, еле слышная русская речь. Легкие порывы свежего ветерка с болотным запахом доносят только отдельные слова. Других звуков нет. Сквозь обрывки тумана они идут в ряд по десять человек. Идут ровно, словно на строевом плацу, почти не раскачиваясь. Все в солдатском нижнем белье. Без головных уборов. Начинаю различать черты лиц. Европейские и азиатские лица. Старые и молодые. Высокие и низкие. Глаза закрыты. Все с увечьями и тяжелыми ранениями. Окровавленные бинты. Вижу, что у некоторых нет рук или ног, а они идут все в одной шеренге. За первой шеренгой идут другие такие же шеренги. Я машинально считаю. Десять, десять, десять … Туман почти испарился. На соснах солнечные блики. Шеренга за шеренгой скрываются в огромной квадратной яме. Постепенно нарастающие звуки начинают окутывать все вокруг. На краю ямы я увидел финских солдат с лопатами. Их автоматы «Суоми» были прислонены к соснам. Солдаты разговаривают, опираясь на лопаты. Всеми командует финский офицер в сером мундире и с петлицами. Слышны отрывистые команды. Финны смотрят в глубину ямы, там какое-то движение. Я не могу заставить себя заглянуть внутрь ямы и глаза продолжают жадно скользить по лицам солдат. Шеренга, еще шеренга. Идут босиком, а я слышу, как шагает каждая шеренга. Десять, десять, десять … Вот неровная шеренга. Что это? А, у него голову оторвало, а он идет. Мне не страшно. Не знаю зачем, но я считаю. Десять, десять, десять … Я начинаю остро ощущать запахи. Вот дым костра с чем-то сладким. Солдаты чай кипятят? Да нет же. Этот запах … Этот запах невозможно спутать, это запах бывшего человека, запах тлена. Шеренга, еще шеренга. Десять, десять, десять … Последний, десятый в шеренге, весь в чистеньком белье. На солдатском белье совсем нет пятен крови. Идет ровно, совсем как … Ох, … знакомые черты узкого белого лица! Смотрит на меня карими глазами. Мамочка моя! Ведь это я! Я – молодой, в новеньком нижнем белье. Вот он, то есть я, иду себе в шеренге. Руки – ноги целы. Голова стрижена. Тонкие усики. У меня есть фотография, где я на первом курсе военно-морского училища, вот с такими же тонкими усиками под сочным армянским носом. Глаза веселые, блестят. Я, из шеренги, смотрю на меня и Серегу. Моя шеренга стала медленно опускаться в яму. Я и я всё смотрим друг на друга. Наконец, моя шеренга скрылась в яме. За ней в яму спускаются следующая, а там еще. Десять, десять, десять … Вот и последняя. За ней три финских солдата без оружия. Тоже медленно бредут - плывут. В лица не всматриваюсь. Послышались команды финского офицера, возгласы солдат, звуки лопат и бросаемого песка. Остро ощутился запах извести … Густой туман словно занавес накрыл лес, яму и финнов. Звуки стали отдаляться.

… туман. Я и Сергей подходим к раскопу блиндажа. Всю дорогу молчим. Идем на ухающий звук Лехиной лопаты. Справа слышны голоса наших ребят и девчат. Я почувствовал запах недалекого костра. Жгут свежую хвою, подумал я. Вот Леха. Услышал наши шаги. Вылез из раскопа. В руках лопата. Старая бейсболка развернута козырьком на затылок. По Лехиным глазам и опустившимся уголкам рта вижу – нет тут останков солдат. Молча соглашаюсь. Да, в этом раскопе их нет. Здесь только старый финский блиндаж.

Они где-то здесь, на «Груше», все триста моих солдат. Я это наверняка знаю.

 

Летучая разведка

 

Это совсем короткая история произошла в последний день экспедиции на «Грушу». Высота проводила нас мистически.

Дождя не было, но с утра стоял сильный туман. Безветрие. Мы днем, отмахиваясь от надоевших комаров, возвращались в лагерь нахоженной тропкой. Отдохнули у старого финского колодца и двинулись дальше. Основная группа ушла далеко вперед, а мы - Леха, я и Сергей, медленно шли по тропинке, словно прощаясь с «Грушей». Мы даже не поняли, как в сплошном тумане оказались на переднем крае перед финским рубежом. Леса нет. Где-то высоко над туманом стрекочит тихоходный самолет – разведчик. Нам его не видно. Среди плотного тумана мелькнули две тени. Тени стали приближаться. Наконец, мы увидели двух советских солдат в пилотках с финскими ножами, которые низко пригнувшись, пробирались в сторону финской траншеи. – Летучая разведка, за языком, - мелькнуло у меня в голове. За спинами бойцов были укреплены вещмешки, на плечах висели новенькие автоматы ППШ. Один из них, видимо старший, обернулся к нам, прижал палец к губам и подмигнул. Разведчики бесшумно пробежали еще несколько метров. Вдруг ближайшая кочка зашевелилась, резко поднялась и из нее выскочил сидевший в засаде финский солдат. Финн бросился на сержанта и выстрелил короткой очередью из автомата. Второй разведчик в стремительном броске завалил финна и моментально сразил его ножом под печень. Отбросил отяжелевшее тело финна, разведчик кинулся к сержанту, склонился над ним. С передовой, встревоженной выстрелами и шумом борьбы, раздался автоматный огонь, который скоро затих. У старой кочки лежали два убитых советских разведчика и скрюченное тело финского солдата. Отряхнув оцепенение, я кинулся к нашим разведчикам. Добежал. Рядом тяжело дышали Леха и Сергей.

… Старая кочка. Рядом, в метрах пятнадцати, старая заросшая финская траншея, заканчивающаяся входом в заваленный блиндаж. Все как обычно. Мы десятки раз проходили по этому месту. Вдруг Леха опустился на колени и стал осторожно тыкать щупом по краю старой, еле заметной стрелковой ячейки. В ближайшие пол-часа мы подняли из этой ячейки останки трех человек. Двое оказались неизвестными советскими солдатами. При них ничего, кроме ржавых финских ножей не оказалось. Опознали по солдатской форме и патронам к ППШ, которые когда-то лежали в карманах. Третий оказался финским солдатом. У него среди грудных костей мы нашли половинку личного знака с номером, зажигалку, расческу и зеркальце. Посовещавшись, мы решили, что этих солдат двух армий мы временно прихороним вместе до следующего года, когда организуем захоронение всех обнаруженных на «Груше» бойцов. За зиму необходимо будет организовать передачу финской стороне обнаруженных останков солдата. Мы тихо двинулись по тропинке мимо болот, окутанных густым туманом. «Груша», наконец-то, отпустила нас с Богом.