Любая профессия имет парадный и чёрный ход. Журналистика - не исключение, так как в ней существует немало подводных рифов, незаметных рядовому читателю или телезрителю. Открыть некоторые тайны и секреты работников пера и чернил я постараюсь в этом очерке.

 

 

Миф о всеядности журналиста

 

 

Если раньше сотрудник редакции не имел чётких разграничений задач, то сегодня такое разделение налицо. Поэтому вряд ли спортивного комментатора отправят освещать открытие выставки сельского хозяйства, а специалиста по животноводству попросят прокомментировать футбольный матч. Такой дифференцированный подход даёт возможность глубже погрузиться в тему и повышать профессионализм в определённой области.

Я появился в газете случайно. Не имея даже филологического образования, я выразил желание посодействовать в процессе издания печатной продукции. Мой энтузиазм был отмечен, а в качестве первого задания я был "брошен на культурный фронт". На самом деле это означало составление культурной афиши города, для чего мне пришлось пройтись по театрам (благо, в нашем городе их было немного) и собрать репертуар на текущий месяц. Конечно, к журналистике это имело самое последнее отношение, но я не стал проявлять ненужную активность, так как прекрасно понимал, что резкие телодвижения опасны для здоровья, прежде всего, моего. Вполне возможно, что я так бы и остался "культуристом", если бы не знак судьбы. Примерно через неделю после того, как я приступил к обязанностям культкурьера, вдруг выяснислось, что некому идти брать интервью. И тут все взоры обратились на меня, а редактор ткнул в меня пальцем и строго сказал: "Ты пойдёшь!". Спорить с начальством я не стал, в результате чего перешёл в разряд корреспондентов, берущих интервью.

 

 

Интервью без грима

 

 

В обывательской среде жанр интервью считается самым простым, ведь, казалось бы, что может быть проще,- задавай вопросы, а пусть сосеседник потеет и отдувается. На самом деле всё обстоит намного сложнее. Для того, чтобы интервью прошло удачно, важно установить контакт, чтобы человек, с которым ты беседуешь, раскрылся как можно полнее, причём желательно и с такой стороны, о которой никто (может и он сам) не подозревает. Немаловажным является предварительная беседа по телефону. Именно она во многом и определяет дальнейшее развитие ваших отношений.

Когда я начинал журналистскую деятельность около десяти лет назад, самым трудным было - получить предварительную информацию о будущей "жертве", так как Интернета у нас тогда ещё не было. В связи с этим действовать приходилось в основном вслепую, полагаясь на интуицию, заменявшую, по словам М. Жванецкого, информацию. Одной из характерных особенностей работы нашей редакции был постоянный цейтнот, поэтому сроки всё время поджимали, а я был вынужден также давить на людей, выпрашивая, а иногда и выдавливая нужные мне сроки для "свидания".

Хочу с гордостью отметить, что мне ни разу не было отказано в встрече, хотя тут есть и вторая сторона медали: кто в здравом уме и твёрдой памяти будет отказываться от дополнительной популярности? На пожарный случай я всегда имел дужурный козырь: "Что же, если Вы отказываетесь от интервью, то я напишу, что господин/ госпожа Г. от нашей беседы отказался, скорей всего, ему/ей есть, что скрывать от наших читателей...". Однако мои "угрозы" так и не пригодились.

 

Первый шаг

 

 

После выбора собеседника все же неплохо было бы выяснить, чем он прославился перед Отечеством, чтобы не упасть "лицом в грязь". Желательно оказаться от "избитых" вопросов наподобие таких: "Кем Вы хотели стать в детстве?" или "Ваши планы на будущее?". Во-первых, такие вопросы уже задавали сто раз и до вас, а во-вторых, можно придумать что-нибудь посвежее и оригинальнее. Очень важен первый вопрос, так как от него зависит куда и как пойдёт дальнейшая беседа. Не следует перебивать собеседника, ведь это по меньшей мере - моветон. Если ваш визави не вызывает у вас симпатий, не стоит этого демонстрировать. Лучше всего сохранять нейтральный тон, не переходящий в панибратство.

 

От слова - к делу

 

 

Итак, разговор окончен, диктофон выключен. Теперь начинается самый интересный этап - непосредственная подготовка интервью к печати. Вот здесь ещё "одна собака зарыта", о наличии которой читатели не имеют ни малейшего понятия. Разница между живым разговором и его окончательным печатным вариантом может быть настолько велика, что трудно даже представить. Вся беседа тщательным образом редактируется, любые шероховатости и неудачные выражения, стиль и порядок слов приводятся в норму. Кроме этого, возможна переформулировка вопросов, а иногда даже и подгон вопросов под ответы. Вопросы могут быть переставлены местами, так как очень важна драматургия беседы.

Но при всей правке очень важно не "вылить с водой ребёнка", то есть сохранить самобытность человека, так как некоторые журналисты в порыве страсти вкладывают в уста собеседника не только свои слова, но даже и мысли, что недопустимо.

 

Лицо в кадре

 

 

Естественно, бывают и разные недоразумения. В моей практике произошла подобная история . Я беседовал с местным теледеятелем, который вёл ток-шоу в прямом эфире. В связи с этим я задал ему следующий вопрос: "В чём ценность прямого эфира?". А ответ был такой: "Я люблю, когда человек в кадре думает. Может, он не всегда при этом выглядит красиво, но в этом как раз и состоит ценность передачи."

Когда интервью вышло, то реакция моего собеседника была бурной, так как он собирался подать в суд на меня и на газету за извращений его мыслей. Я сказал, что у меня есть диктофонная запись, где всё зафиксировано. Кроме того, я же предлагал ему ознакомиться с материалом до выхода газеты, так что вины моей нет. Теледеятель немного покипятился, а потом и успокоился. Как я уже отмечал, популярность ещё никому не мешала.

 

 

Типы редкоторов

 

 

За мою догерманскую жизнь мне "посчастливилось" поработать с тремя типами редакторов: демократическим, авторитарным и совково-коммунистическим. Такое разделение, конечно, условно, но мне будет лечге их дифференцировать.

Первый редактор давал полную свободу действий, но и вся отвественность в конечном счёте ложилась на мои хрупкие плечи, а он оставался в стороне. Такой стиль руководства меня вполне устраивал, хотя и таил в себе немало ловушек. Не знаю к чему бы это всё привело, но на смену редактору 1 пришёл (вернее пришла) Редактор  2, а точнее вследствие небольшой рокировки заместитель редактора стала редактором. Здесь свободой и не пахло, инициатива не поощрялась, а постепенно я начал ощущать, что меня стали "затирать". Под маркой всеядности журналста, меня начали загружить всякими "левыми" темами, чтобы создать видимость работы. Я держался, а потом решил уйти, так как мне порядком надоела эта "игра".

Третий редактор представлял собой самый худший вариант из существующих в природе. Я очень удивился, что к середине 90-хх годов прошлого века ещё остались на нашей планете подобные бронтозавры. Начну с того, что он был абсолютно некомпетентным в области журналистики человеком, что не мешало ему давать направо и налево "ценные указания". Наиболее шумная история была связана с праздником 9-го мая. Я был внештаным кореспондентом, но редактор использовал меня "в хвост и в гриву". В связи с праздником Победы, он попросил меня сделать материал о героическом прошлом двух ветеранов телевидения. При всём моём желании никаких подвигов в биографии собеседников обнаружить не удалось, на что мне редактор с возмущением отметил: "Надо было самому додумать!". Напомню, что все происходило уже в 90-хх годах, а я работал в редакции газеты, а не научно-фантастического журнала. Одного материала оказалось мало, поэтому я решил взять интервью у своего родственника. Беседа была интересной, но лицо редактора вновь исказилось в гримасе: "Он что, еврей?". От неожиданности я подумал, что ослышался. "Да, а в чём дело?". "Ты понимаешь, я уже написал статью про своего учителя Слонима. Не можем же мы давать на двух соседних страницах материалы об евреях(!), а то читатели подумают, что евреи делали войну..". В первый раз в жизни я столкнулся с таким неприкрытым антисемитизмом. Но самое интересное, что когда я рассказал об этом случае знакомому журналисту (тоже еврею) в Германии, то он мне заявил, что редактор был абсолютно прав(!). На этом мои стычки с редактором не закончились. Он придирался к любой фразе. Ему не понравилось предложение: "В одной шеренге шли люди разных профессий...". А когда моя собеседница по интервью сказала, что её узнают на улицах, то редактор заявил, что она не может одновременно находиться на разных улицах, поэтому следует написать:"Меня узнают на улице". Возможно, что я ещё многому "полезному" научился бы у редактора, но газету закрыли, а его отправили командовать культурой.

 

Вместо заключения

 

 

Я рад, что мне удалось пообщаться с интересными людьми. Результаты этих бесед периодически появлялись в СМИ. Жанр интервью по прежнему является моим любимым, так как именно в нём раскрывается личность собеседника. А в том, насколько такое окрытие души произошло - заслуга или вина журналиста, от которого в конечном счёте и зависит, каким предстанет известный человек на страницах (вернее - странице, ведь не может же он одновременно находиться в двух разных местах) газеты...

------------------------------------------------------------------------------------------ --------------------

PS. А недавно я сам почувствовал себя в роли "жертвы", так как давал интервью русскому радио в Америке. Ощущения были двойственные, так как по ту сторону барьера, да ещё в прямом эфире находиться не всегда легко...