Посадил дедка рыбку. Выросла рыбка большая-пребольшая.

Стал дедка рыбку из земли тянуть. Тянет-потянет, вытянуть не может.

Рыбка уснула, хвостиком махнула, яичко упало и— покатилось. Покатилось, покатилось и — полетело!

Летит яичко по тропинке, глядь — утка. Утка и говорит: «Яичко, яичко, я тебя съем». И съела.

Летит утка в поднебесье, глядь — заяц. Заяц и говорит: «Утка, утка, я тебя съем». И съел.

Летит заяц по лесу — и залетел прямо в сундук. А сундук тот на дубу висит, а дуб на острове Буяне, а остров в море-окияне.

Тут море-окиян и говорит: «Всё бы складно да ладно, но чего-то не хватает, а чего — сами ищите».

Искали все вместе, искали и доискались: иголки в яйце нет.

Тотчас сундук с дуба упал, заяц из сундука вылетел, утка из зайца, яйцо из утки — и бултых в море-окиян! А плавать-то не умеет.

И утонуло.

Тут рыбка на грядке просыпается да и говорит деду: «Отпусти меня, старый, я тебе яичко сыщу».

Отпустил дедка рыбку, уплыла она в море-окиян да яичко сыскала. Сыскать сыскала, а поднять не может.

Выпил тогда дедка всё море-окиян, только рыбку да яичко оставил. И говорит он рыбке: «Полезай, рыбка, в яйцо».

Полезла рыбка в яйцо. Дедка яйцо к острову Буяну покатил, а как докатил, так море-окиян из себя обратно и выпустил. Поклонилось ему море-окиян в пояс да на место встало.

Обернулся дедка дубом. Тут яйцо в утку залезло, утка в зайца, заяц в сундук, а сундук уж на дедку сам повесился.

То-то дедке славно: и рыбка при нём, и яйцо!

Вот с той поры и пошло название: рыба-игла.