1.Восприятие.

На улице стояла тихая ноябрьская погода. Небо было серым, а деревья черно-белыми, и лишь дореволюционное здание супермаркета пестрило цветными вывесками.

В такую погоду особенно хорошо сидеть дома, попивать чаек и пялиться в окно. Но ни в коем случае нельзя идти в гости, ибо возвращение домой покажется мукой, что приведет к оставлению себя в гостях на неопределенный срок.

Тем не менее, жизнь на улице кипела во всю. Метрах в двадцати от супер-маркета толпились алкаши, обсуждая важный экономический вопрос – как на мало денег купить много водки.

Все, исключительно все, было пьяным в этот чудесный день. Об этом свидетельствовали двое подростков, радостно несущих из аптеки три пузырька настойки боярышника.

В аптеке же, молоденькие фармацевты, закрывшись на обед, радостно мешали спирт с водой, хотя лучше бы пили его в чистом виде.

Природа, словно заметив общее веселье, стала сыпать на землю очередную порцию снега. Снег был крупный, мягкий, нежный. Хлопья его ложились на землю медленно, плавно. Все вокруг стало белым, а снег все шел и шел. Тут, совершенно случайно и абсолютно не ясно почему, всем-всем вспомнились слова давным-давно забытой песни:

...Падал теплый снег

Она включила свет

Он закрыл гараж

Падал теплый снег... [Наутилус Помпилиус]

И получилось, что люди все разные – а восприятие мира одно. Ну что ж поделать, все люди – братья, все половые акты – инцест.

 

2. Гердочка.

Окурок дешевой сигареты стремительно упал в пушистый белый снег. Сверху на него опустился грязный ботинок и окончательно растоптал.

Грязный ботинок марки «Camelot» принадлежал Гердочке. Гердочка не принадлежала никому, даже себе самой. Она была творческой личностью, поэтому с трудом понимала, что происходит вокруг.

Но сегодня, как это ни странно, Гердочка точно знала, куда она направляется. Сегодня был хороший день. Гердочка направлялась бодрой мужиковатой походкой к супермаркету. Нет, она и не думала купить там что-то – Гердочка была самодостаточной девушкой, глубоко уважающей принципы натурального хозяйства.

Гердочка была большой идеалисткой и пела в рок-группе. Рок-группа, в свою очередь, была молодой, начинающей и уже бесперспективной. Все это хорошо понимала Галина Михайловна Тырц, являвшаяся администратором дореволюционного супермаркета, и сдававшая помещение его подвала под репетиции Гердочкиной группе. В качестве платы она использовала барабанщика Антошку, который таскал сумки Г. М. Тырц, поливал цветы на балконе Г. М. Тырц и изредка готовил обед.

Надо сказать, что никто во всем огромном мире не знал, почему именно на Антошку выпал столь тяжелый жребий физической нагрузки. Может оттого, что он был барабанщиком, а может оттого, что его родной брат Вася был геем.

Так или иначе, Антошка справлялся со своей работой отменно и иногда даже получал наличные от Гердочки, которых, правда, хватало лишь на новую пилочку для ногтей в подарок брату Васе.

Гердочка очень гордилась Антошкой, а Антошка Гердочкой, и только лишь у Васи восхищение вызывала пилочка для ногтей – шершавая, неодушевленная гадина.

 

3. Праздничный день.

Никто и никогда не знал ничего об отношениях Гердочки и Кондрата. Известно было только то, что они вместе образовали группу, что Кондрат играл на гитаре, и что с Гердочкой он никогда не разговаривал.

И сегодня, на расстоянии ровно в 5 метров, он молча плелся за ней, ведомый желанием то ли поиграть музыки, то ли выпить водки в тепле. Кондрат шел уже полчаса, его порядочно занесло снегом, и он уже начал было подмерзать, как внезапно Гердочка обернулась.

- Кондрат, я знаю, у тебя есть водка! – изображая на лице гримасу обличителя, прошипела она. Кондрат молча кивнул. – Давай выпьем, а? – не унималась Гердочка.

Водку выпили быстро. Зашли в магазин и взяли еще. Тоже выпили. Тоже быстро. После третей бутылки проснулись уже в подвале супермаркета. Остальные на них не ругались.

- Какое число? – промычал Кондрат.

- 23 февраля, - ответил Антошка.

- Ну, тогда мы пошли, - взвизгнула Гердочка.

- Детка, ну посуди сама – куда тебе в таком-то виде? - промурлыкал Вася. Гердочка направила на него свой мутный взгляд и подумала о 8 марта. Репетиции в этот день не было, а у Гердочки начался творческий кризис. Она плакала, ругала правительство всяческими похабными словами и просила выпить. В последнем ей было отказано под предлогом и без того пьяных слез.

- А почему это Кондрату можно, а мне нельзя? – кричала Гердочка в порыве гнева, - что это за хрень такая?

- Ничего, ничего, деточка, - мурлыкал Вася, - водочки завтра выпьешь, утричком...

- Не хочу утричком, - не могла успокоиться та, - ничего не хочу – ни завтра, ни водки! И еще пидоров видеть не хочу...

- Так. Ну хватит, - внушительно сказал Эдуард Карлыч (о котором речь пойдет несколько позже), и выгнал Гердочку вон.

А пока все это происходило, Антошка жалобно выглядывал из-за барабанной установки.

Зачем и почему он это делал – никого не интересовало, поэтому никто и не заметил, как он выгнался из подвала вслед за Гердочкой. Воистину непонятна душа Антошки. А тем более непонятно, зачем Эдуард Карлыч курит столько травы.

 

4.Встреча.

 

По подсчетам Гердочки сегодня было где-то 25-26-27-28 февраля. Она сидела на лавке где-то посреди города и бесцельно тратила свое время. Солнце грело слабо, весна и не думала наступать, а Гердочка так вообще была полной дурой. Если бы она все это осознала, то, несомненно, покончила бы с собой, но мозг ее не был знаком с термином «думать». Если бы она была знакома хоть с какими-нибудь самыми примитивными мыслительными операциями, то она бы поняла, что ее любит Антошка, который, в отличие от нее, был способен хоть на это глупое чувство. Но Гердочка не воспринимала окружающий мир в целом и Антошку в частности.

Внезапно она почувствовала запах травы. Среди белых сугробов и ледяного ветра это было весьма странным.

- Привет, Гердуся! – произнес задумчиво-истерическим голосом Эдуард Карлыч. Запах травы исходил именно от него. Он был басистом в Гердочкиной группе и все время, каждый час своей туманной жизни, каждую секунду, курил дурь. Дурь пахла травой, трава отдавала дурью.

-Число, - прошипела Гердочка.

- Спроси, что полегче, - обыденно ответил Эдуард Карлыч, доставая чекушку водки. Гердочка поморщилась, но не отвлеклась и стала пить. В этот раз водка шла плохо. Зато Гердочка хорошо пошла в гости к Эдуард Карлычу.

Весь подъезд его дома пах травой, в комнатах его квартиры было пусто, светло и душно, на кухне грелся чайник. Ароматная горячая пища, принесенная от Г.М. Тырц Антошкой, заманчиво шкварчала на сковородке.

Надо сказать, что Эдуард Карлыч был самостоятельным человеком, из-за чего и называли его по имени-отчеству. Также нельзя не сказать, что он был очень щедр на подарки – так, порой, он раздавал траву целыми коробками всем встречным растоманам, абсолютно ничего не требуя взамен. Проблема заключалась в том, что растоманов он встречал крайне редко. Да, Эдуард Карлыч был одинок! Но в этот вечер он надеялся, что Гердочка скрасит его одиночество.

 

5. В темноте.

Чем именно Гердочка скрашивала одиночество Эдуард Карлыча - все мы прекрасно знаем, поэтому описывать это абсолютно незачем. И, дабы избежать интриг, - Гердочка не забеременела, Антошка ничего не заподозрил.

 

6. Зеленовский.

Вообще-то, Зеленовский был следователем. И что совсем невероятно – не пил водки. Зеленовский мнил себя суперменом, и каждый вечер играл в баскетбол. Ходили слухи, что он голубой, как нежное весеннее небо, но слухи были ложью.

У Зеленовского была мечта – закрыть все полулегальные заведения города. Главным злом он считал клуб «В пасти у кролика», но улики он смог достать только для обличительства супермаркета Г.М. Тырц.

Улик было море – просроченные продукты, антисанитарные условия, и главное – какие-то зловещие звуки, доносящиеся из подвала. «Не удивлюсь, если там кого-нибудь скрывают» - раскидывал мозгами Зеленовский.

Следует отметить, что с каждым годом работа доставляла ему все меньше удовольствия. Поступая в школу милиции, Зеленовский мечтал о славе супермена. Но, закончив ее, он сразу же стал брать взятки, не трогать авторитетов, злиться на начальство - одним словом, вести нормальную размеренную рабочую жизнь.

Так продолжалось долгие месяцы и даже годы, пока... пока Зеленовского не начали преследовать сны. Точнее, не сами сны, а главная их героиня – девица пьяной наружности, говорящая: «Зеленовский, я живу вне закона, и ты не можешь мне помешать». Сначала Зеленовский видел ее в своих снах раз в месяц, потом раз в неделю, и вот уже как 27 дней он лицезрел ее каждую ночь. Он сходил с ума, он перестал брать взятки, он выучил наизусть все свои обязанности и стал их выполнять. Но сны не прекращались.

Однако сегодня у Зеленовского был на редкость ХОРОШИЙ ДЕНЬ. Сегодня от его карающей руки не уйдет ни супермаркет, ни его директриса – Г.М. Тырц.

 

7. Конец.

Сегодня в подвале было темно, музыка не звучала, но еще рано было делать выводы о том, что подвал был пуст. Пахло травой; мурлыкал Вася, попискивала Гердочка, не было лишь Антошки – он опаздывал.

- Какое число? – по традиции спросила Гердочка. Кондрат и Эдуард Карлыч молчали.

- Да кто ж его знает-то? – промяукал Вася. Тут в подвал зашел Антошка.

- Гердочка, сегодня второе марта! – трезво объявил он.

- Какие мы любезные, - захихикал Эдуард Карлыч, и с непонятной злобой добавил, - А я вот с ней спал.

Антошка сказал, что уходит из группы. И ушел. Остальным не было до этого никакого дела.

И действительно, уход барабанщика ни коим образом не смог сказаться на деятельности рок-группы, потому что уже давно основной деятельностью ее стало употребление водки и наркотиков.

В это время в супермаркете повисло напряжение, и лишь редкая матерщина прерывала образовавшуюся вокруг тишину. Милиция во главе с Зеленовским и санэпидемстанцией арестовывала гражданку Тырц. Сама Г. М. Тырц была на редкость спокойна, видимо доверяя народной мудрости, что такие как она – не тонут.

Персонал супермаркета пребывал в состоянии молчаливой паники, потому как, судя по всему, остался без работы. Зеленовский был мрачен. Ему что-то не давало покоя. Он приказал обыскать подвал, хотя там и было тихо.

 

***

Яркий свет ударил в глаза Гердочке, Васе, Кондрату и Эдуарду Карлычу. Этот свет был победой Зеленовского и приговором Г.М. Тырц.

Но Зеленовскому не нужна была победа. Он видел ЕЕ. Ту, которая снилась ему каждую ночь со своим: «Зеленовский, я живу вне закона!». Это был его звездный час. Он подошел к Гердочке и посильнее замахнулся ногой. Рядом плевался кровью Кондрат.

И никто не заметил, как в дверях появился Антошка – белый, как снег, и даже какой-то прозрачный. Через минуту его уже не было.

 

8. Эпилог.

Через четыре года после «взятия» супермаркета Зеленовский сошел с ума и был помещен в психиатрическую клинику.

Г.М. Тырц была осуждена условно и вскоре помилована, после чего возобновила свою деятельность в супермаркете.

Что стало со всеми, кроме Антошки – неясно, известно только, что их арестовали и вроде бы осудили. Поговаривают, что Кондрат спился, Вася умер, а Гердочка с Эдуард Карлычем куда-то исчезли.

Что же касается Антошки, то он уехал в другой город, и через 3 года стал известным музыкантом; жизнь его теперь была интересной и радостной.

А из всего прошлого он помнил только одно. Что была у него Гердочка, и что Гердочку били ногами...