- Приехали!

Я сошёл на перрон, а вокруг - пустота,

Будто я в страшном сне и хотел бы найти

Хоть кого-то, но были б чтоб только глаза,

По маршруту что едет "Москва-Петушки".

 

Почему "Петушки"? Просто тьму не хочу,

Ну а там, слышал я, золотится рассвет.

Я иду по вокзалу, кого-то зову,

А в ответ мне тускнеет только лампочки свет.

 

"Ну у вас освещенье!", кому-то скажу,

"Мне за десять шагов ничего не видать".

Призадумался я, на скамейку сажусь,

Да и свет угасает, и надо поспать.

 

...Вижу я ничего, зато слышу шаги;

За углом постепенно начинает светлеть.

Но не жёлтый тот свет, лампочка не горит:

За углом постепенно начинает алеть.

 

То, наверно, закат, хотя утром прибыл

Поезд мой, что меня одного где-то вёз,

Средь пространства пустого оставляя следы

И рисуя в кино краски нежные грёз.

 

Ну так кто там иль что? Я на месте застыл

И боюсь даже тихий лишь шорох издать,

Потому что вдали... потому что вдали...

Тихо меряет шаг солнцеокий пожар!

 

Нет, не паника, нет! только в сердце тоска,

Надоел почему-то крикливый надрыв

И, сложив на коленях, жду спокойно конца,

Что меня не пройдёт и собой поглотит.

 

ВолосА рыже-красные, губы алЫ,

А в глазах пламя древнее рвётся как зверь.

И, как будто гипнозом, на меня он глядит,

И ищу неподвижным я взором, где дверь.

 

Ну, конечно же, нету. Откуда ей быть?

Тут не дом, а ловушка. Зачем усложнять?

И метаться мне некуда, лишь во всю прыть.

Головою стучаться - себя убивать.

 

Мне тепло... очень... жарко... уже я вспотел

И стремлюсь к одному - ни движенья рукой,

А Ему тО и надо... последний предел.

Только перескочить - и уже неживой.

 

Нет ни страха, ни крика - одна тошнота,

Некрасиво, наверно, смотреть на экран.

Как в кино - человек в огне - страшненький кадр,

Кнопки нет здесь, однако, чтоб "выкл." меня.

 

...Её нет, есть другая, переключим канал,

Фильмы ужасов очень вредны для детей.

Так про что это я? На скамеечке спал,

И приснится под утро такая дребедень!

 

Всё ж куда я попал? Одиночества круг

Не устроит меня, хоть он и совершен.

"Я найду здесь людей! Хоть кого-то найду!"

Тихо! Что здесь такое? А, всего лишь мышей

 

Шорох где-то внизу, но душа замерла.

"Эй, смотритель, ты где? Что, не видишь здесь крыс?

Тут подвал иль вокзал? Вокзал иль подвал?

Упс! Ещё и вода с продырявленных крыш...

 

Слышу невдалеке чьё-то эхо шагов.

Наконец-то, один человек хоть идёт.

У него и спрошу про закат и восход.

Он-то местный, он знает про выход, что ждёт.

 

Всё же, как тут темно! Вот уж рядом шаги,

Но не вижу я, как и положено, зги,

И напрасно по полу стучат башмаки -

Он сейчас ведь пройдёт

 

- Извините, можно спросить, где тут выход?

- Прямо и вправо. Затем вниз по лестнице.

- Спасибо... подождите, а... не скажете... почему тут как-то темно? Не видно почти ничего.

- Нормально. Зато глаза не слепит. А у вас, что, ярче?

- У кого - у нас?

- Ну, я не знаю, откуда Вы?.. откуда приехали?

- Да я вообще-то не привык к такому тусклому...

- Свету? Ну, надо же когда-нибудь глазам отдохнуть, а то устают. А Вы всё-таки откуда?

- Да я вот недавно совсем... приехал... там пассажиров не было.

- А-а, так Вы новичок? Тогда всё понятно... Вам ещё многому придётся научиться.

Я-то думал, Вы уже оттуда...

- Откуда?

- Не обращайте внимания. Тут... болтают разные, что будто бы... Но на самом деле сюда ещё ни один поезд не приходил из тех краёв... ну, которые будто... где-то...

- А как они называются?

- Да что вы пристали, в конце концов?! Прямо, вправо и вниз по лестнице,

я сказал. Не видите, что ли, я спешу? Потом наслушаетесь, успеете...

- Видите ли, я и вправду плохо Вас вижу... освещение тут...

- Нормальное, я сказал! Эка невидаль! не видит он меня!..

 

Мертветчина

 

Тучи, тучи, вы могучи!

Солнце не даёте нам.

Вы последний съели лучик!

Стыд вам, стыд вам! Стыд и срам!

 

А они нам отвечают:

"Вот умора, ха-ха-ха!

Будто что-то понимают

Хрюшки эти в два вершка!"

 

...Город вымер с утра. Эпидемия эта

Словно всадник на бледном коне пронеслась.

Умирает малыш. Жадно просит он света,

Щедро ртом поглощая зловонную грязь.

 

Говорят, где-то пир в честь конца был назначен;

Подсознательно помним: если нам умирать,

Надо с музыкой делать то весёлое дело,

А потом - наплевать... наблевать... убивать...

 

Я по трупам иду, а под ними, вся в шрамах,

Умирает тихонько живая земля.

"Ну, прикончи меня! Хватит бить в барабаны!"

А из тучи украдкой стекает вода.

 

Но - увы! - не поможет раствор тот солёный,

Раны не зализать, хоть собаки все здесь.

Ну а я весь в крови, а шакал рядом - чёрный,

И готовится выполнить долг свой и месть.

 

Я бегу как олень по долам и равнинам,

Вдруг - запнулся - покойник обнимает меня;

Смотрит в очи мои шарами пустыми

И язык наготове. чтоб яд наливать.

 

Но шакал тут - дери его! - сбылось проклятье,

Ну а тот ему - яд, как любезность, взамен.

И пошёл как паломник в пустыне, объятый

Страхом смерти, а рядом, на кресте - медный змей.

 

Quid pro quo

 

Жарко солнце печёт. Гнили запах всё слышен,

Но иду от него, ведь я должен найти

Место то на земле, где не ползают мыши,

Хотя, может, ещё сорок лет мне идти.

 

Слышится вдруг где-то чудный голос,

О лугах нездешних что поёт.

А в душе моей старинный колос

Тянется на запад и восток.

 

...Семь морей объездил я за счастьем,

Но его не видел я нигде!

Встретил огнедышащие пасти,

Испускаю дух в чужой стране.

О моей любви расскажет ветер,

Также знают солнце и луна о ней.

Песню о несбывшемся рассвете

Сочинил я , а она ко мне

 

- О ком Вы это поёте?

 

Вдруг вернулась звоном колокольным,

 

- Я никогда не слышал такой красивой песни. Скажите...

 

Сотнями впилась мне в сердце стрел.

Умираю, а она не вспомнит,

 

- Может, я чем-нибудь могу Вам помочь?

 

Не промолвит слова обо мне.

 

Где ты, о прекрасная царица?

 

... Я стою и слушаю ту песнь,

Понимая, что не возвратится

 

От тебя осталась только тень.

 

Его взор к пустыне этой дикой.

Разум помрачился - или нет?

Ведь глаза его светлы как птицы,

А они умеют лишь лететь.

 

Потихоньку песня воспаряет

Выше всё, и в сердце ветерок,

И душа его в меня вливаясь

Мне дарует свежесть и покой.

 

 

Выступил вдруг врач из ниоткуда:

-Умер.

И пошёл своим путём.

"Эй, вы, там, не слышите, журчит как,

Чист кристально, сердца ручеёк?"

Ну а врач в ответ: "Похолодел уж.

Это признак смерти роковой.

42 - нормальный градус телу

Тех, в пустыне этой кто живёт.

 

Да и Вы тут, батенька, сидели

Рядом с ним. Не заразились ли?

40 градусов? Должны Вы быть в постели!

И пожалуйста мне - никаких ни-ни!

 

...Я в машине, что везёт в больницу.

Говорят ужасно болен я.

Взгляд назад - ах, где же этот рыцарь?

Рыцарь, птицы, небеса, луга...

 

Над моей главой склонились лица.

Что-то шепчут про предсмертный бред.

Ищут пульс, и снова: "Нитевидный".

И опять огонь вливают в нити вен...

 

Бред?..

 

Я в универе. Странно. И зачем?

И жду сокурсника, что должен подойти.

Скучаю в лабиринте этих стен,

Сижу тут я как будто взаперти.

 

Стою и вижу - девушка идёт -

Красивей не видал я на земле,

И вот, пересыхает слово рот,

И диадема в волосах у ней.

 

Ко мне подходит - и беседа вдаль

Помчалась словно тройка лошадей.

В фигуре как бы огненная стать,

А в чёрных волосах - алмазов цепь.

 

Я знаю - то царица южных вод,

Упал в её глаза я как в бассейн.

И я не замечаю ничего,

Всецело в глубине её очей.

 

А память de profundis всё поёт,

Ишь, тоже мне, синоним вдруг нашла,

А в сердце - лишь восторженный полёт.

На рынке мы. Куда-то отошла

 

Звезда моей души, смотрю назад,

И влево, вправо, и опять вперёд.

Куда же подевался идеал,

О ком уж целый час душа поёт?

 

Вдруг вижу я знакомые черты,

Но что-то странное - ведь это не она.

Там, у киоска кто-то всё стоит,

Но нет, конечно, зрения обман.

 

В другую сторону - опять... она?

С короткой стрижкой - вся как молодёжь?

Верзила-шкаф с ней. Весела, мила.

И что-то там болтают про балдёж.

 

Ну ладно, память мне не изменИт -

В другом обличье - всё равно она.

Зачем, однако, мне чужой тот лик?

И отворачиваю в сторону глаза.

 

Но что такое? ГаллюцинацьОн?

Поехала неужто голова?

Взглянул направо - это ли не сон?

Налево - тоже, и везде - она.

 

Я к другу побежал всё рассказать:

"Пошли со мной в столовую. Сейчас!"

Пришли и сели. "Знаешь, что узнал?"

Взглянул на ближний столик... и угас.

 

Там на меня пронзительно глядит

Тот лик бесстыжий, ужас наводя.

И будто исподлобья говорит:

"Ещё словечко - и убью тебя!"

 

"Ну что?", - вдруг спрашивает друг меня.

"Ты знаешь Лёху? Он попал в беду.

Я точно вот не помню, что да как..."

Болтаю ерунду... и жду, пока уйдут.

 

Она сидит, верзила-шкаф при ней,

И, словно скотчем, страхом рот закрыт.

Заканчивается уж перерыв,

И я кричу: "За мной, скорей!"

 

И вот кричу я, сам не знаю что,

Иль кто попутал, или, может, мне

Шестое зрение открылось на чуток -

Слова пророчески вдруг вылетают вне:

 

"Бегущая по волнам - знаешь, кто?

То Альфа и Омега, мне поверь!

Та девушка - ужасной силы зверь -

Приблизишься - и будешь ты никто!"

 

Сидим мы на уроке - я не сплю,

Хотя учителя совсем не слышу я.

Она не Альфа и Омега, всё я вру -

Она посередине - как змея.

 

А кто тогда По Волнам Что Бежит?

Какой на Ней знак: Полночь, День, Заря?

И как мне повстречаться хоть на миг

И точно знать - принцессу выбрал я?

 

Тот взгляд отчаянно меня сверлит.

И дырка - сантиметра три уже.

До центра... сердце... Боже, как мне быть?..

 

 

(Продолжение, возможно, последует...)

 

...Всё насосом откачали:

Нет ни горя, ни печали...

Я

(Из утерянного стихотворения)

 

Потолок тут розовый,

Наверху цветок.

Наливайся соком,

Милый лепесток.

 

Он в ответ мне всё тускнеет

И, в тумане растворясь,

Серый пепел, ум на ветер,

Припустился сразу в пляс.

 

А внутри ничего, что давило бы грудь мне:

Исцелили, спасибо всем вам, доктора!

Улетели в открытую форточку грусти,

Я дожил до сих пор - доживу до утра.

 

Тут лёгким шагом в палату мою вдруг заходит тот доктор:

"Я очень рад видеть Вас повзрослевшим таким.

Хочешь, на радостях в пляс при медсёстрах пущусь я?"

Два-три притопа, и я уже вместе тащусь.

 

А сестрички все в ладоши:

"Раз-два, раз-два.

Два притопа, три прихлопа.

Мы устали, спать пора".

 

...Просыпаюсь в рассвет я ребёнком:

Только вот непонятно - каким?

То ли древним, с душой поросёнка,

То ли ангельским оком храним?

 

Кушать очень хочется:

Дайте закусон!

Кашку мне, пирожных

И воды глоток.

 

Раскрываются все двери

И, откуда ни возьмись,

Прилетело много пери:

"Ешь, хозяин, подкрепись!"

 

Я смотрю в потолок. А цветка уже нету,

Пеплом высыпан прах начала начал.

А тем временем те черноокие девы

Танец начали свой, чтобы я не скучал.

 

"Доктор, скажите, когда можно будет мне выйти отсюда?

Тут хорошо, но теряю я времечко всё ж.

Что-то хотел я найти: то ли цвет-семицветик,

То ли прекрасную девушку пленную, то ль..."

 

Доктор мне в ответ: "Конечно,

Когда будешь ты здоров.

Ну а девушек тут много

Как откормленных коров."

 

...Просыпаюсь в рассвет я ребёнком,

Только глазки открыл: хрю-хрю-хрю.

Вот и ангел: в руках же - гребёнка,

Чешет, чешет он мне головУ...

 

Розыгрыш

 

Больница. Полночь. Весь народ устал

И спит спокойно праведника сном.

Больница. Полночь. Только я не спал.

Ворочался я с боку всё на бок.

 

Больница. Полчаса. Ужасный крик.

Отлично. Доктора все в гости к нам.

Примчались все медсёстры и ты ды

И спрашивают: хорошо ли Вам?

 

Быть может, вас пронзила остра боль?

Вот Вам таблетка, примете её,

И скопом всяк болезнь от Вас уйдёт

И будет вам дарован сладкий сон.

 

Быть может, нехороший был кошмар?

Ну, успокойтесь, посидим чуток,

Приятный расплескаем аромат,

И будет вам дарован сладкий сон.

 

Быть может, неудобно Вам лежать?

И надо Вам подушечку для ног?

Всё сделаем. Вам стоит пожелать -

И будет вам дарован сладкий сон.

 

Быть может... "Да пошли вы все отсель!

Я прикололся. Уходите прочь!

И хватит трогать вам мою постель.

Не видите вы, на дворе уж ночь?

 

Откашлялся тут доктор и промолвил:

"Вы... вот что... это... не наглейте тут

И соблюдайте наши нравственные нормы,

А то Вам подзатыльник вмиг дадут.

 

И наших девочек Вы впредь не оскорбляйте;

Вам не понравился бы, верно, этот крик?

Ложитесь и спокойно засыпайте.

Как надо спите Вы: от сих до сих!"

 

А я в ответ: "Вы что, принцесса Несмеяна?

Я пошутил, и Вы посмейтесь тут со мной.

Мне, знаете ли, стало скучновато,

И вот я внёс разнообразие в покой."

 

- Имейте уважение к медсёстрам!

- Тупы до гроба все коровы, что с них взять?

- Они у нас честны и очень скромны!

- Ага, мигнёшь, и сразу - прыг в кровать!

 

- Я кандидат наук всех медицинских!

- Нет, Вы как пончик, только не съестной.

- Нигде не видел я манер столь свинских!

- Минуток пять у зеркала постой!

 

Тут в гневе Главный Пончик, подбоченясь

Выходит из палаты прочь моей.

За ним медсёстры от обиды плещут

Невыплаканный океан своих солей.

 

Вот круто, а то начал я бояться,

Что я от скуки ночью не засну.

Поиздевался, посмеялся - хватит.

Закрою глазки и чуть-чуть посплю.

 

Теория

 

Из 20-й палаты выносят кого-то:

Доконал бедолагу романтический бред.

Очень жаль: вот вчера разговаривал только,

А сегодня проснулся - его больше нет.

 

Главный врач к нам зашёл: строгий взгляд на меня:

"Чтоб такое - ты понял? - больше не повторилось!"

Я смотрю и дивлюсь, как при всех застыдя,

Он даёт мне понять, что дарует мне милость.

 

Завершён снова день. "На ночь шторы запри!",

Говорит медсестра, "трупный запах не нюхай!

Вишь, открыл он окно от зари до зари!

Если сам ты лихой, о других хоть подумай!

 

Вдруг привидится что ночью им за окном,

В ухудшеньи болезни сам будешь виновен".

Юркнул под одеяло, в сон залез с головой.

Эй, бегите, спасайтесь, кто на это способен!

 

А на следующий день: завтрак, ужин, обед,

А на полдник - всем лекция о реализме.

Будешь слушаться нас - проживёшь много лет,

Ну а взглянешь на них - заплутаешь в трюизмах.

 

Вот наука-то наша достигла чего:

Романтизм на такое никак не способен.

Наплели нам про рыцарей, дам и крестов,

Да придумали слабеньким звон колоколен.

 

Надо каждую вещь своим именем звать,

А не то разломается мозг как игрушка.

Люди сходят с ума - я сошёл на бетон,

Есть и крыша вверху: и уютно, и сухо.

 

До чего же теория наша вернА:

Что захочешь - то делай, что потом - ты не думай.

Все за мной подпевайте: на-на, на-на-на!

Главврача слышен крик: объявляет - "прогулка!"

 

 

 

Закономерное развитие событий:

Мне надоело - значит, не судьба.

И вы меня просите-не просите -

Я сор - и убираюсь со двора.

 

Я думал так, хоть не сказал ни слова.

Зачем кому-то что-то говорить?

О том, что в голове давно готово

Не буду вопрошать я: быть - не быть.

 

Нет, я не Гамлет, я другой бродяга,

Ищу чего-то, хоть и невпопад:

То вдруг напьюсь я из бидона браги,

То поищу французский аромат.

 

И вот - со средней школою покончив,

Я отправляюсь в университет.

Потише, гул! Я вышел на подмостки.

Болтаю чушь? Так ведь емелин день!

 

А вот и эпигоны появились.

Ура! Моя идея будет жить!

А как же эту часть поэмы, сердцу милой

Назвать мне? Ладно, будет пусть

Про Смысл

 

 

 

Живу в стране той сорок лет без года,

Без одного ударов сорок получил.

В конце концов мне надоела мода,

Что каждый здесь живёт, насколько хватит сил,

 

Удар насколько хватит по макушке,

Насколько все без чувства промолчат,

И строем все пройдутся по верхушкам,

Которые бессовестно торчат...

 

КружИтся голова... сейчас... пройдёт, наверно,

А не пройдёт - другие вдаль пройдут.

Качает океан по волнам тихо-мерно,

И баю-бай, и спи, и кто же тут...

 

- Ты свет не выключай! - Чудовищ нет на свете.

- Оно вот здесь! - Да брось ты! Это стул.

- Они по-снайперски всё в правый глаз мне метят!

По-инострански мне кричат: Ату, Ату!

 

- А эту? -Нет, её не вспоминали,

Там только Та, Что По Колено В Грязь.

А перед ней гипнотизёр рязанский,

Братан их местный по кликухе Князь.

 

Но где же Та, Принцесс Что Всех Прекрасней -

Иль кофта у которой всех красней?

Наслушался нелепых всяких басен,

Пошёл в поход крестовый я за Ней...

 

 

 

Захожу я в дом просторный: дверь открыта,

Будто брошенный он всеми триста лет.

Может, здесь моя Принцесса зарыта?

Вижу, едет где-то вдаль велосипед.

 

Девочка маленькая с глазами как бусы:

- Эй, привет, скажи, как тебя зовут?

Что за место тут, всё забыто и пусто?

- Извините, дяденька, снова меня зовут.

 

- А кто тут хозяева? (Уже завернула за угол).

Эй, подожди, можно с тобой пойду?

Нету ответа, лишь гром раскатился глухо

И повторяет всё то же: угу, уху, угу...

 

Так, не заплутать бы мне здесь в лабиринтах,

Выход-то где? Где же последняя дверь?

Тут, за углом была, кажется: вижу -

Нет ничего, лишь глухая стена кирпичей.

 

Дрожь пробивает(сюжет, говорите, знакомый?

Вам-то, естественно! Я ж оказался в нём...)

Что по сценарию дальше на сцену выходит?

Нет никого - самый ужасный приём.

 

Крик всё пронзил. Откуда доносится, где он?

Зал за углом, и девочка та посреди;

Ужас на личике, крик заменяется воем,

И повторяет, смотря в никуда, мне: "Уйди-и-и!"

 

Вдруг голова закружилась, не зал уж,

Комната вся в зеркалах, ну а в них - ничего.

Всё вкривь и вкось (только в реальности) стало,

Тело в изломах, в душе промежуткая боль.

 

- Что же такое?! - То мы превращаемся в ужас,

Мир наизнанку из нас с тобой создают.

Сухо вдруг в теле, покрылся пол красною лужей.

- Выжали всё, -говорит, - повезло, не убьют.

 

Снова хожу - я не я - искривлённые щели

Вот и закончилось всё,и надежды kaputt.

Где же они, мои цели, ужель отсырели,

Не уцелели?.. Ау...

 

 

Облом (ужастик не получился)

 

Неба нет надо мною, под ногами - земли,

Только красная кровью безбрежная пропасть,

донная

И кружит только мельницы серая лопасть,

Превращая меня лишь в частицу крупы.

 

Нет, не белой, ведь лопасть та пепла серее,

И не чувствую я, где тут я, а где нет,

И хоть чую я нюхом - где-то плещется свет -

Разбивается он о безмолвия стену.

ссветия

 

...Прилип я к пропасти - мне никуда не деться.

Скотч в наши дни полезная столь вещь!

А дальше? Рифмовать мне это слово с "клещ"?

Не подойдёт он моему биенью сердца.

 

Я должен по идее выглядеть трагично,

Не знаю, что такое на меня нашло

Готов уже сказать не знаю что,

Но только не застыть пессимистичным.

Не хочется мне торговать всем личным,

Которое, тем более, прошло.

 

 

...Спокойно. Всё в порядке.

Ещё одна стена.

Сквозь дебри и загадки

Я выползу из сна.

 

Пускай бы антивирус

Хоть чем бы да помог,

А то - завис и "минус"

Навесили в оброк.

 

Да хоть куда ты суйся -

Обратно всё ж придёшь...

Ты, Минос, не волнуйся -

От нас не уползёшь.

 

Солдатов одолеет -

В туннелях заплутать.

А выйдет на аллею -

От скуки умирать.

 

Без паники. Спокойно.

С ума бы не сойти

От скуки той покойной.

Что делать?! помоги!

 

И тишина стреляет

По нервам пуще пуль.

Уж лучше треск и грохот,

Чем в одиночку руль.

 

Закинем взгляд мы дальше...

Смотри! А там "Escape"!

- Фу, эскейпист! - И ладно!

Игра? Три буквы* с ней!

________

*Esc

 

 

Вы запутались? Я тоже.

Что я? Как я? Кто? И где?

И среди идей похожих

Я плутаю. Быть беде.

 

Только "быть"? Стою в пижаме,

Перекрещиванья нить.

И машины обвивают

Моё тело во всю прыть.

 

Это всё не так уж ново,

Ну а что сейчас новей?

Разве тощие коровы

Словно лето без костей?

 

Где-то ходит та Принцесса,

Но не ближе ни на шаг.

Вижу, отвернулись смело,

Аксиомами шурша:

 

"Ты свой бред не береди-ка,

Нет её на карте всей.

Лучше посмотри на карты.

Там четыре их: червей,

 

Пики есть, пронзить чтоб сердце,

Бубны, чтоб наркозом снять.

И, для полных счастьев, трефы".

Вновь блефуют! Не пускать!..

 

Вот искусственный краситель

В красно-чёрной суете...

Где же, где же мой хранитель?

.......................................................

 

 

 

Мне снились кошмары. Безрадостны сны

Ко мне приходили и сеяли холод.

Как будто я чьим-то кинжалом исколот.

Остался лишь "я" один. Нет уж места для "мы".

 

Не знал, где искать. На каких площадях

Иль, может, вообще, в другом измереньи?

Но как бы попасть туда? Хватило б терпенья...

Не то - под откос, а потом - в пух и прах...

 

Мне снились кошмары. Я был в тупике.

А днём всё ходил по бульварам простывшим,

И люди смотрели в глаза мне взором бесстыжим.

И не было "мы". Я один был в толпе.

 

Рассказы про рай не несли мне покой.

Я знал, где он есть, но там не было входа.

Зачем его делать для такого урода?

Туда только принцев, а не всякий отстой.

 

А я всё скучал и скучал. Я чах год от года.

По волнам хотел напрямик сразу к ней,

Чтоб Альфу с Омегой постичь поскорей,

Скорее туда, правит бал где природа.

 

Я думал - умру. Не выдержу дня.

Не выдержу ночи, тупой и безлюдной,

И будто бы в сердце застрял нож чугунный,

И будто бы прибыл сюда я зазря.

 

Но нет - не навек мне скитаться в пыли,

Глаз огненный мне указал направленье.

А где это (кто его знает?) - не в этом значенье.

Её я увидел - мне надо идти.

 

У вод она в белом была - тихи и спокойны,

Как видел в мечтах - и глядит на меня.

Иду. Скоро буду. Хватило б огня.

А так - всё в порядке. Будьте покойны.

 

 

 

Допрыгался.Доякался.

Домноготамчего.

Почти перекарабкался.

Но что-то не того.

 

Забили в глаз вдруг молнии

И задолбали свет.

Как водится, по морде мне,

И лабиринт во тьме.

 

И снова по всем станциям

Мне, как вину, бродить.

Замучают в инстанциях:

Судить аль не судить.

 

Иль просто повыкатывать

Глаза навеселе.

Катком в асфальт укладывать,

Чтоб Ни-Тебе-Ни-Мне.

 

Иду. За мной все армии,

Как мух не отогнать.

Ах, где же королевская

Вся конница, вся рать?

 

А может, не в ту сторону?

А может, повернуть?

А может, за калиточку

Я выйду как-нибудь?

 

Растите быстро, волосы!

Что, не понятно вам?

Чтоб если не получится,

Тогда - ни Вам, ни Нам!

 

Иду, а сзади острые

Пинают по ногам.

Наверняка, раскосые.

Наверняка, не там.

 

 

 

Последний поворот моей дороги.

А там, за ним, сказали мне, есть холм,

Куда лишь только смельчаки и ходят

(Всем остальным идти туда в облом).

 

Иду туда по вертикали узкой,

Качусь назад и вновь вперёд иду.

Теперь я понимаю эти муки

И чей-то бесполезный гиблый труд.

 

Но мой-то всё же не вконец пропащий:

Залез туда. Вдруг вижу, что обрыв.

Чуть не пошёл назад. Но вижу дальше

Принцессу, что по воздуху парит.

 

Распята на кресте. Всё точно. Пункт конечный.

Но вдруг за мною что-то застит свет.

Смотрю туда... Не верится, конечно...

На той же высоте - Крест-Человек...

 

 

(Паломник останавливается в недоумении. Переводит взгляд с одной фигуры на другую, как будто бы хочет найти 10 отличий. Его лицо искажается страхом. Стоит.)

 

Занавес.

 

ноябрь 2001 - июнь 2003