Был дед бобылём, и была у него дочка Марьюшка.

Пошла как-то Марьюшка в лес по грибы да по ягоды. Только вышла за околицу — глядь, навстречу медведь. Говорит он ей: «Иди, Марьюшка, за меня замуж». Отвечает Марьюшка: «Что ты, бурый, у меня и приданого-то нет — наткать не успела».

Другой раз говорит медведь: «Бери, что успела, да иди за меня замуж». Другой раз отвечает Марьюшка: «Что ты, бурый, на кого ж я батюшку оставлю?»

Третий раз говорит медведь: «Аль не вся деревня у батюшки твоего в родне? Иди, с роднёй прощайся, невестой моей возвращайся».

И пошла Марьюшка за медведя замуж.

Горевал дед, горевал, ночью на полатях ворочался — вдруг в избу стучат. Открывает он дверь, а на пороге Смерть стоит.

Говорит деду Смерть: «Пришла я, дед, к тебе свататься, сама себе сватья».

Отвечает дед: «Не серчай, Смертушка, но на что мне такая жена? Ты ж день-деньской на промысле, ночь на промысле, тебя в избе ищи-свищи, а не найдёшь».

«Что правда, то правда, — Смерть говорит, — а только сходи ты к зятю своему медведю, у него в лесу время на постое стоит, а он там хозяин, вот и выпроси у него двадцать пятый час. В тот час мы и вместе будем».

Пошёл дед к медведю двадцать пятый час просить. А медведь и говорит: «Хочешь двадцать пятого часу — вот тебе, дед, испытание. Коли будет одна нога твоя в деревне, а другая в самой чаще леса, получишь, что просишь».

Лёг дед спать, и спал он без задних ног, а ноги сами пошли — одна в деревню, другая в чащу. К утру оборотились да к деду приросли.

Говорит медведь деду: «Вот тебе, дед, ещё испытание. Коли будет одна рука твоя в деревне, а другая в самой чаще леса, получишь, что просишь».

Дед говорит: «Потруднее первого будет это испытание, зятёк. Я, вроде, мужик мастеровой на все руки, а без инструменту всё ж как без рук».

Тут — глядь! — руки-то у него и вправду отвалились. Отвалились да пошли, одна в деревню, другая в чащу. К утру оборотились да к деду приросли.

Говорит медведь деду: «Вот тебе, дед, третье испытание. Коли будет одна твоя голова в деревне, а другая в самой чаще леса, получишь, что просишь».

Призадумался дед. А Марьюшка ему и говорит: «Знаю я, батюшка, как тебе с испытанием мужниным справиться. Кто Смерть на себе познал да жив остался, у того и две головы».

Отвечает дед: «Как же мне, доченька, Смерть познать, когда с нею вместе мы будем в двадцать пятом часу, а я его и домогаюсь у мужа твоего».

А медведь так речёт: «Дам я тебе, дед, двадцать пятый час под залог твоих рук да ног, да всего на часок».

Отдал дед медведю руки да ноги, взял двадцать пятый час да по лесу идёт. А навстречу Смерть.

Говорит ей дед: «Полезай, невестушка, на меня верхом, я тебя познаю да по лесу покатаю».

Влезла Смерть на деда, он и умер. Умер, и думает: «Вот незадача! Как же мне теперь живым остаться?»

Огляделся вокруг себя и видит корягу. На соху коряга не годится, на борону не годится, ни на что в хозяйстве не годится. Взял дед корягу себе.

Огляделся ещё и видит травиночку. На сено та не годится, на зелье не годится, ни на что в хозяйстве не годится. Взял дед травиночку себе.

Огляделся ещё и видит камешек. Печь класть камешек не годится, святое место ставить не годится, ни на что в хозяйстве не годится. Взял дед камешек себе.

Огляделся ещё и видит, другая голова у него появилась. А Смерть и говорит: «Воротись, жених, скорее к медведю».

Воротился дед к медведю, а что дальше делать — и не знает.

Ударил медведь деда по голове, голова-то и отвалилась. Отвалилась — да и в чащу покатилась.

Огорчился дед, руки-ноги забрал и домой пошёл. Едва воротился, глядь — в избе прибрано, на столе скатёрка новая, а Смертушка из печи блины да пироги достаёт, на стол ставит.

И стали они в урочный час жить-поживать да добра наживать. А двадцать четыре часа в сутки Смерть на промысел ходила.

И вот как-то пошёл дед в баньку каменку править да полок подновлять, глядь — навстречь ему другая его голова из лесу катится.

Говорит ему голова: «Я к тебе, дед, из лесу с весточкой. Померла твоя Марьюшка, а медведь её с горя совсем словам разучился».

Затаил дед обиду на жену свою, и как урочный час настал, говорит он ей: «Что ж ты, мачеха, дочку мою Марьюшку со свету сжила?»

Отвечает ему Смерть: «Со свету сжила, а к себе забрала, да не моя на то воля, кого к себе забирать. А два тебе будут утешения: рожу я тебя другое дитя, и с Марьюшкой каждый день видеться будешь».

Глядит дед в красный угол — а там Марьюшка его стоит. То-то им было радости! С той поры что ни урочный час, Марьюшка в избе. А когда деду со Смертушкой надобно, во двор идёт по хозяйству.

Прошло время, и родила Смерть деду дочку, а Марьюшке сестрицу кровную. Дед голову свою оторвал, в лес к медведю послал, велел передать, чтобы приходил дорогой зять на смотрины.

Поглядел медведь на сродственницу и заговорил на радостях.

С тех пор и мечтают люди две жизни прожить — Смерти-то две!