Странно все это. Мой будильник верой и правдой служил мне лет пять, а до этого моим родителям, еще лет этак двадцать. Где уж они его взяли, история умалчивает, но на вид будильнику было уже за сорок. И все эти годы он исправно показывал время, и звонил ровно в тот час, на который был заведен с вечера. И звонил, надо сказать, отменно. Не припомню ни случая, чтобы звон этого монстра кого-нибудь не поднял. Я-то уж точно вскакивал каждый раз, когда грохочущий «дзе-е-ен-нь» вырывал меня из моих снов. Почему-то сегодня он промолчал. Будильник продолжал показывать правильное время, тикал совершенно обычно, разумеется, был заведен на ночь, но… промолчал.

 

Я уже опаздывал на работу на пару часов, что, в принципе, не было чревато какими-то особыми проблемами, кроме укоризненного взгляда начальства, и я решил не торопиться. Если опоздать на пару часов лучше, чем на десять минут, то задержаться на полдня – лучше чем на два часа, подумал я, и стал неторопливо, шаг за шагом, совершать свой утренний ритуал.

 

Высыпал содержимое кофемолки в турку, кинул ложку сахара, лимон, залил все водой и поставил на плиту. Убрал постель, включил телевизор, и пошел следить за кофе. Тут вдруг раздался долгий звонок в дверь. Прикинув, что пара секунд в запасе у меня есть, я рванул к дверному глазку, недоумевая по пути, кто бы это мог быть, ведь в это время обычно я на работе. На площадке за дверью было светло, и я сразу понял, что там никого нет. Наверное, мальчишки балуются. Вот ведь, в самом деле, заняться им нечем, что ли. Я притаился у глазка и решил дождаться, когда звонок повторится. Постояв так с полминуты, кинулся, на кухню, где, судя по запаху и звуку, убежал забытый кофе. Так и есть. Я суетливо начал вытирать плиту, турку и тут совершенно явно услышал, что кто-то возится с замком. Отложив в сторону тряпку и турку, я начал оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь тяжелого или острого. Жил я в гордом одиночестве, и шорох в замочной скважине мог означать только одно – кто-то пытался забраться ко мне в квартиру.

 

Позже я подумал про звонок в дверь, и вспомнил про социологический опрос, который был неделю назад, и несколько звонков по телефону, когда на том конце молчали. Все это должно было меня насторожить. Но не насторожило. А сейчас я суетливо метался в поисках какого-нибудь оружия. Взяв в одну руку нож, а в другую – молоток для отбивания мяса, я на цыпочках стал красться к входной двери. Сердце мое заметалось по грудной клетке, видимо, в поисках выхода. И тут дверь тихонько отворилась. В щель приоткрытой двери я увидел молодого человека в кожаной куртке, который непредусмотрительно нагнулся за лежащей на полу сумкой. Я сделал шаг вперед и занес молоток над головой грабителя, но тот успел увернуться, толкнул меня в грудь и побежал вниз по лестнице. Крикнув «Стой!», я бросился вслед за ним. Перепрыгнув через половину пролета, приземлился ногой на самый край ступеньки, нога соскользнула, и остаток лестницы мне пришлось пролететь кубарем.

 

На то, чтобы прийти в себя у меня ушло несколько мгновений. Но их хватило, чтобы грабитель скрылся из виду, да и топота его ног по ступеням не уже было слышно. Я осторожно встал. Спина ныла, боль в ноге была очень резкой. К тому же я несильно порезался ножом, который оставался у меня в руке. Благодаря судьбу за то, что все не кончилось хуже, прихрамывая, я стал подниматься по лестнице.

 

Дверь была закрыта. Не знаю, сквозняк ли тому виной, или я сам, выбегая захлопнул ее за собой, но массивная старая дверь надежно преграждала мне путь в квартиру. Ключи, разумеется, остались за дверью. Вздохнул, вспомнил мужа Эллочки-людоедочки, инженера с какой-то простой фамилией, Петров, вроде. Порадовался, что хоть вода у меня из ванной не льется. Потом расстроился, припомнив, что у меня горит конфорка и вся плита залита убежавшим кофе. Приехали.

 

На полу лежала небольшая спортивная сумка, и связка каких-то ключей, отмычек, стерженьков. Что делать - непонятно, ключи были только у меня и у квартирной хозяйки, жившей сейчас на даче, в Фирсановке. Недалеко, вроде бы, да все равно, часа три уйдет, даже если не принимать во внимание, что из пореза идет кровь, и я в тапочках.

 

Поднял связку отмычек, повертел в руках, и стал пытаться исправить свое дурацкое положение. Замок у меня был обычный, вряд ли, чтоб открыть его, нужны особые навыки. Повозившись минут пятнадцать и перебрав все ключи, что были на связке, я присел на корточки, чтобы передохнуть и успокоиться. Не тут-то было. Два человека в милицейской форме буквально за секунду уложили меня на пол лицом вниз, больно выкручивая при этом руки. Ситуация на первый взгляд стала совсем комичной, и я улыбнулся. Моя улыбка не осталась незамеченной, и я тут же получил сильный пинок в бок. Потом почувствовал на своих запястьях наручники.

 

Меня подняли на ноги, еще пару раз стукнули, для порядка, видимо. Подошли еще люди, некоторые в форме, некоторые – так, в гражданской одежде. Мы немного постояли у двери, потом зашли к каким-то соседям, с которыми, я, разумеется, был незнаком. Мне задали несколько вопросов, но, похоже, ответы милицию не устроили. Было похоже, что мне не верят. Совсем. Затем я подписал какие-то протоколы, и мы поехали в отделение.

 

В отделении я пробыл четыре часа, пока с дачи не приехала хозяйка и не высказала своих сомнений относительно того, что я стал бы вскрывать квартиру отмычками, имея ключи от нее. Похоже, ситуация понемногу разрешалась, хотя я немного волновался из-за пропущенной работы, включенных электроплиты и телевизора. А еще мне было неудобно, что домой придется ехать с хозяйкой, потому, что единственные ключи от двери, которые находятся вне квартиры, были у нее.

 

Как в воду глядел. По пути веселая, и подшучивающая над ситуацией, надо мной, грустно бредущим в тапочках, квартирная хозяйка пришла в ужас, как только открыла дверь. Нормальный утренний беспорядок после ночных дружеских посиделок завершал запах сгоревшего напрочь кофе, работающий телевизор и расколовшаяся от нагрева конфорка. Это никому бы не понравилось, понятное дело, но ведь я мог все объяснить. Попытался. Однако хозяйка была очень впечатлительной женщиной, и увиденное в ее собственной квартире, которую она «доверила приличному на вид молодому человеку», произвело больший эффект, чем мои эмоциональные объяснения.

 

Мне было сказано, что я могу оставаться до конца недели. Деньги за этот месяц она вернет, за вычетом, конечно ремонта плиты. Вынеся приговор, хозяйка внимательно посмотрела на меня, потом покачала головой и ушла. Обидно, я еле нашел эту квартиру, долго искал, и из-за какой-то глупости, какого-то невероятного стечения обстоятельств должен буду опять метаться в поисках жилья, ночуя на работе и у друзей. Лучше бы меня обокрали, что брать-то на съемной квартире? Постельное белье? Пепельницу? Будильник? Телефон?

 

Я посмотрел на телефон. Мигающий огонек говорил о том, что кто-то оставил сообщение. Два сообщения ничего не значили, это милиция пыталась позвонить сюда, не обращая внимания на мои слова, что дома никого нет, а вот третье… Третье сообщение было важным. В нем говорилось, что мне можно не приходить на работу завтра, послезавтра, и в дальнейшем, потому что уж очень надо было, чтобы я пришел сегодня.

 

Хотелось курить, но под рукой не оказалось ни сигарет, ни зажигалки. Я подошел к тумбочке, взял и изо всех сил швырнул в стену будильник. Разбившись, он громко зазвонил. Ну вот. Теперь все будет хорошо. Всегда все было хорошо, когда будильник звонил.