ОКОНЧАНИЕ

 

8. День четвертый. Суббота.

 

Все утро Джейн провела на улицах. Она брала интервью, записывала агитационные речи и лозунги различных партий и направлений. Москва бурлила. Народные массы кипели и пенились, как морская вода во время прибоя.

Она позвонила Гене и пригласила его в ресторан. Он долго отнекивался, но не устоял перед чарами Джейн. Она назначила ему встречу в тихом уютном ресторане «Рыцарский клуб» на Воробьевых горах.

По дороге Джейн заехала в ювелирный магазин и купила дорогое кольцо с брильянтами.

Подъехав к ресторану заблаговременно, Джейн о чем-то пошепталась с фотографом, который снимал всех желающих получить на память свой вид на фоне Москвы. Джейн протянула ему двадцатидолларовую купюру и еще раз строго проинструктировала. Фотограф покивал головой.

В назначенное время к ресторану подъехал Гена. Он подошел к машине Джейн. Она обняла и поцеловала его. Гена немного обалдел от неожиданности. Потом Джейн достала из машины полиэтиленовый чехол, в котором перевозят одежду.

Наблюдавшие за ними сверху фотограф и другие праздные зеваки увидели следующую изумившую их сцену. Джейн протянула Гене чехол, он его оттолкнул. Девушка взяла юношу за рубашку и по ее виду было видно, что она уговаривает его. Гена долго размахивал руками, порываясь уйти, но Джейн не отпускала его. Она снова уговаривала, гладила по груди, по голове, а он уворачивался от ее руки. Наконец, он сдался, взял протянутый чехол и ушел в ближайшие кусты. Девушка обернулась и сделала знак фотографу.

 

 

 

Через пару минут Гена вышел из кустов в смокинге, белой рубашке и бабочке. Свои джинсы и рубашку он бросил в машину Джейн. Она взяла его под руку и под восхищенно изумленные взгляды верхнего яруса пара проследовала в ресторан.

Минут через тридцать наш фотограф заглянул в ресторан. За одним из столов веранды, увитой плющом, сквозь который открывался изумительный вид на Москва-реку, Лужники и всю Москву, сидели Джейн и Гена. На столе стояла бутылка марочного грузинского вина, закуски и горячее в горшочках.

Увидев фотографа, Джейн достала из сумочки футляр с перстнем и протянула его Гене. Разомлевший и подобревший Гена открыл футляр и надел кольцо на палец Джейн. Всю эту процедуру фотограф очень подробно заснял на своем аппарате, а также и другие кадры, когда Джейн обняла Гену и поцеловала.

Гена смотрел на все эти чудачества американки с ироничным недоумением, но уже не сопротивлялся.

Ровно в семь вечера молодая пара поднялась из-за столика и направилась к выходу. На улице наш фотограф протянул Джейн кассету.

Девушка подвезла Гену на машине домой и на прощанье по-дружески протянула руку. Тут уж Гена проявил инициативу. Он обнял Джейн и они слились в долгом нежном поцелуе.

 

9. День пятый. Воскресенье.

 

Выборы. Джейн с утра на одном из центральных избирательных участков. Приходят люди голосовать: веселые молодые, холеные лоснящиеся, хмурые злые, спокойные равнодушные. Зашел бодрый Юрий Михайлович Лужков. К нему не подступишься. Джейн взяла несколько интервью и, уставшая, поехала домой в гостиницу. Она приняла душ и стала писать репортаж. Через пару часов она сняла трубку и позвонила Гене.

- Алло, - раздался в трубке уже знакомый голос.

- Хай, хани, это я.

- Привет, - обрадовался Гена. – Ты где? Что делаешь?

- Я в гостинице. Умоталась с вашими выборами. Завтра улетаю.

- Как, уже?! Мы увидимся сегодня?

- Не знаю, - устало произнесла Джейн. – Я жутко устала. Ноги не ходят.

- Хочешь, я приеду к тебе, если это удобно.

- Удобно. Правда, у вас здесь обычно девушек приглашают в номера.

- Ничего. Мы сломаем эту традицию.

 

 

- Да-а, - протянула Джейн. – Но ваши девушки за это берут деньги.

- Клянусь честью, гусары денег не берут, - засмеялся Гена.

- Тогда, жду, - ответила Джейн и положила трубку.

 

Джейн заканчивала репортаж, слушая последние новости по телевизору, когда в дверь постучали. Она, как была в одном халатике на голое тело, так и пошла открывать.

На пороге стоял Гена с цветами, бутылкой шампанского и коробкой конфет. Увидев наряд Джейн, где больше было открытого, чем закрытого, он немного смутился. Девушка постаралась запахнуть халатик поглубже.

- Извини, я в таком виде. Устала от официальных нарядов. Проходи.

Гена прошел в номер, сел в кресло.

- Ну, что, выпьем за ваши выборы, - сказала Джейн, присев на кровать. – Пусть победит самый достойный кандидат.

- А что за это пить, - махнул рукой Гена. – Они все достойны, когда кандидаты. Давай лучше выпьем за тебя. Ты знаешь, я рад, что твоя машина сломалась и ты приехала к нам ремонтироваться.

- Мне тоже было приятно познакомиться с тобой. Ты классный парень. Я думаю, у тебя все будет хорошо.

- Хочется верить. Хотя моя странная особенность вряд ли кому-нибудь понравится. Я знаю, мать тебе об этом рассказала.

- Да, и еще о твоих снах. Ты знаешь, это очень забавно. Я вот, например, свои сны совсем не помню.

- А я не просто помню, я чувствую их, живу в них. Эти события происходят со мной, только с другим, но это тоже я. Я ощущаю все предметы, людей, я чувствую запахи… Это не сон, это жизнь, вторая, параллельная жизнь. Я просто не могу понять, как это происходит. И тебя я помню. Ты была тогда на той вечеринке у Тернера. Ты тогда хотела мне что-то важное сказать.

- Так значит, это ты! - воскликнула Джейн. – Ты – Генри Норд-четвертый! А как же ты все это проделываешь? У тебя что, сапоги-скороходы есть? Или сверхскоростной самолет?

- Нет, это не я. И нет у меня никакого самолета. Я сам не понимаю, что это такое. Когда я здесь, я чувствую, что это я и никто другой. Но когда я сплю, мне кажется, что я там, тот, другой. В общем, не знаю, что со мной происходит.

- Скажи, а я тебе нравлюсь? – спросила Джейн.

- Нравишься.

- А тебе, тому, я понравлюсь?

 

- Не знаю. Тот для меня чужой. Я не знаю и не понимаю его. У него другая жизнь, другие интересы. Мне становится порой обидно, мне нужно хотя бы тысяч десять долларов, чтобы доделать свой двигатель, а он может эти десять-двадцать тысяч просадить в казино за одну ночь. Я работаю, а он развлекается. Я живу в маленькой «хрущевке», а он в огромных хоромах. Нет, это точно не я. Я не хочу быть им. И еще потому, что у него одна очень дурная наклонность, но об этом я тебе не расскажу. Мне стыдно.

- Успокойся, глупый, это всё сон. Просто такой необычный сон. И всё. Не бери в голову. Живи как живется. Давай выпьем за тебя, за твой двигатель, за твой чудесный голос.

- Джейн, ну, зачем ты смеешься? – смутился Гена.

- Я говорю искренне, поверь мне. Ты чудесный мальчик. – Она погладила его по голове. – И все у тебя будет о’кей.

Они чокнулись и выпили. Джейн включила музыку.

- Я хочу с тобой потанцевать. – Она положила руки ему на плечи, он обнял ее за талию и они стали медленно кружиться под звуки чудесной песни Хулио Иглесиаса «Карузо».

Гена прижимал к себе это красивое гибкое тело, излучающее флюиды безумной сексуальности. Упругие груди, поднимаясь от вдохов, надавливали на его грудь, а обнаженные бедра терлись о его ноги. Не в силах сдержать свой порыв, Гена стал целовать её нежные плечи, её гибкую шею, её прекрасные светлые волосы. Джейн откинула голову назад и закрыла глаза, наслаждаясь всем телом от этих страстных прикосновений. Легкий халатик соскользнул с ее плеч и Гена захлебнулся в аромате красивого обнаженного тела. Он подхватил ее на руки и они рухнули в розовую пену простыней и подушек. Он целовал и целовал ее, не переставая: губы, щеки, глаза, уши, шею, волосы, грудь, живот, бедра. Джейн стонала, погрузившись в сладостное небытие, она словно оторвалась от земли и взлетела в сверкающее пространство блаженства и неги. Она задыхалась от нахлынувшей жаркой волны страсти, и тело ее извивалось от сладостного томления.

О, что было потом! Взрыв, фейерверк страсти и чувств! Как землетрясение, как извержение вулкана! Подушки и простыни разлетались в стороны! Это продолжалось миг, это продолжалось вечность!

 

Утомленные и счастливые они лежали на остатках растерзанной постели.

- А ты – потрясающий любовник, - сказала, вставая, Джейн и поцеловала Гену в губы. – Я сейчас приду. – Она набросила халатик и пошла в ванную.

Когда она вернулась Гена спал, накрывшись углом простыни, с блаженной улыбкой на лице.

- Да, - усмехнулась Джейн. – Пора к этому привыкнуть.

Она достала фотоаппарат, поставила его на автомат, легла рядом с Геной, и фотоаппарат заснял картину их сексуальной битвы.

 

Ровно в восемь утра сноп искр рассыпался вокруг головы Гены, он открыл глаза и долго не мог понять, где он находится. Он встал с кровати, осмотрел всю комнату, заглянул в ванную и туалет. Вдруг на столе он увидел записку: «Прощай, милый Гена. Мне с тобой было очень хорошо. Прости меня, если сможешь. Надеюсь, что твоя мордашка сослужит мне хорошую службу. Целую, глупыш. Джейн.»

 

10. Нью-Йорк. День первый.

 

Нью-Йорк. Аэропорт Кеннеди. Приземлился самолет из Москвы. Джейн вышла и самолета, взяла такси и приехала в свою квартиру. Она приняла душ, сварила себе кофе. Раздался телефонный звонок.

- Алло, - Джейн сняла трубку.

- Джейн, - раздался на другом конце провода голос ее подруги Мелани. – Джейн, я еле дождалась, когда ты приедешь. Тут у нас такие события происходят! Пока ты пропадала, тут весь Нью-Йорк стоял на ушах. Представляешь, Генри Норд куда-то исчез. Полиция и ФБР сбились с ног. Все думали, что его похитили с целью выкупа. Но самое потрясное, что он сегодня сам объявился. Ни с кем не разговаривает, заперся в своей комнате и никого не пускает.

- Ну и что, - как можно более равнодушно ответила Джейн, листая в руках фотографии с Геной. – Подумаешь, какие страсти.

- Да, ты что! – изумилась Мелани. – Ведь если его не похитили, значит у него любовная интрижка на стороне.

- Ну и что, - еще более равнодушно сказала Джейн.

- Тебя это больше не волнует? – удивилась подруга. – Может быть, ты уже готова отдать мне ключи от своей квартиры?

- Нет проблем. Приезжай.

- Странно. Ты так легко сдалась? Может быть, ты знаешь, кто твоя конкурентка?

- Знаю.

- Знаешь и молчишь! – взорвалась Мелани. – Ну, говори!

- Не сейчас. Возьми с собой Сабрину и Джулию и приезжайте вечером ко мне. Я хочу организовать маленький девичник. Пока. – И Джейн положила трубку. – Так, - потерла она руки. – Рыба наживку заглотила.

 

 

 

 

Вечером квартиру Джейн сотряс многократными переливами дверной звонок. На пороге возникла шумная компания молодых девиц.

- Джейн, как мы рады тебя видеть, - бросились они обнимать подругу. – А по какому поводу у нас девичник?

- По поводу моей помолвки, - спокойно ответила Джейн. – Хочу попрощаться со своей одинокой жизнью.

- Ты с ума сошла, - воскликнула Сабина. – Зачем тебе это? Мы с Патриком уже второй год живем вместе, но мы свободные люди, и каждый может в любую минуту уйти.

- Я бы на месте Патрика уже давно ушла, - мило улыбаясь, уколола Джейн.

- Джейн, так открой скорее имя этого счастливейшего из мужчин, - не без иронии произнесла Джулия.

- А мне ты обещала рассказать про подругу Генри Норда, - вставила Мелани.

- Все по порядку. Давайте лучше сначала выпьем.

Джейн разлила вино в бокалы.

- Девочки, вы не представляете какой это потрясный мужчина. - Джейн закатила глаза и покачала головой. – С виду вроде такой скромник, тихоня, но на самом деле просто ураган, вулкан, сексуальный монстр. А как он ухаживает! Море цветов, шампанского… Я не смогла устоять, хотя он мне никогда особо не нравился.

- Ну, не томи. Кто же это? – в один голос закричали подруги.

- И главное, встретились в Москве. Оказывается, он специально полетел за мной, узнав, что у меня командировка. Он мне прохода не давал. Жить, говорит, без тебя не могу. На коленях стоял и умолял стать его женой. А иначе, сказал, уеду в Сибирь и брошусь в лапы медведя. Я не верила ему. Я долго не решалась. Ну, думаю, как я вас своих милых подруг оставлю, погружусь в эту рутину семейной жизни. Но он был так настойчив, сказал, что покончит с собой, если я откажусь. Он залез на Останкинскую башню, это их телевизионная башня в Москве, и собрался прыгать. Народу собралось. – Она отхлебнула шампанского. - Ну, в общем, я не устояла. И мы с ним обручились. – И Джейн покрутила перед носом подруг брильянтовым перстнем.

- Ну, же, - выдохнула Мелани. – Кто он!

- Вот, смотрите, - Джейн бросила на стол пачку фотографий, которую подруги мигом растащили.

Увидев фото, Мелани охнула и закатила глаза. Джулия и Сабина, изумленно переглянувшись, уставились на Джейн.

- С ума сойти, - произнесла Джулия.

- Глазам не верю, - изумилась Сабина.

- Ой, держите меня, я сейчас умру, - пролепетала Мелани.

Джейн, внутренне торжествую, с невозмутимым видом наполнила свой бокал и стала потягивать вино.

- Девочки, что случилось? – наивно спросила она.

- Она еще спрашивает, - пришла в себя Мелани. – Да ты представляешь, что ты натворила.

- Что? – пришло время удивляться Джейн.

- Ты же разрушила все воздушные замки, ты разбила сотни несчастных сердец. И мое тоже, - Мелани зарыдала. – Как мне теперь жить?

Первой пришла в себя фотомодель Джулия.

- Ну, ты даешь, скромница. Чем же ты так захомутала этого плейбоя? Уж не своими ли длинными ножками?

Джулия встала демонстрируя в разрезе платья свою ножку, растущую от ушей.

- Ну, что ты, моя дорогая, - парировала Джейн. – Исключительно своим умом.

- Вы уже спали? – Сабина повертела фотографией, где были изображены Джейн и Гена в постели.

- Да, а что здесь такого? – пожала плечами Джейн.

- Они уже спали, - еще громче зарыдала Мелани. – А я так мечтала родить ему дочку.

- Глупая, я рожу ему сына и получу за это мил-ли-ард, - поцокала языком Джейн.

- Миллиард? – в один голос сказали Сабина и Джулия.

- Миллиард?! – пуще прежнего разрыдалась Мелани. – Ты украла у меня миллиард баксов.

- И когда же ваша свадьба? – поинтересовалась Сабина.

- Я думаю, скоро. Мы известим вас об этом.

- Пойдемте, девочки, нам надо подготовить свадебные подарки, - сказала Джулия.

Девушки поднялись, взяли под руки рыдающую Мелани и направились к выходу.

- Мелани, не забудь оставить ключи от машины, - бросила вслед Джейн.

Когда за ними закрылась дверь, Джейн залилась звонким смехом. Придя в себя она встряхнула своими прелестными волосами и подошла к зеркалу.

- Ну, что, подруга, каша заварилась. Отступать поздно. Завтра все газеты будут пестреть анонсами. Хитрая Сабина прихватила парочку фотографий.

На секунду Джейн закрыла лицо руками, но потом словно встрепенулась, стряхнула с себя нерешительность.

- Генри я припру к стенке, рассказав ему всю правду про наследство и про то, как его надувают адвокаты. Докажу, что нужна ему. Ведь я умна, красива. Если Гена полюбил меня, так значит и он полюбит. Ведь они же одно целое. Он ведь должен помнить нашу последнюю ночь. Пусть она ему только снилась, но ведь это же было. Ему было хорошо со мной. И мне было хорошо с ним. Только с кем с ним. С Геной? С Генри? И кого люблю я?

Фу, я совсем запуталась. Ведь это один и тот же человек. Почему же я задаю себе эти вопросы? Что-то меня тревожит. Что-то на душе у меня не спокойно. Но ведь странно. Я ведь этого хотела. Я добивалась стать миссис Норд. Так что же тогда со мной происходит? Что за червь сомнений вдруг начал меня грызть?

Джейн присела на диван. Налила вина. Выпила почти залпом. Налила еще. Выпила. Снова подошла к зеркалу.

- Всё, прочь сомнения. Я стану миссис Норд, я стану богатой. Эти адвокатишки не смогут расстроить нашу свадьбу, я этого не допущу. За их мошенничества Генри им не поверит, а я настою на том, чтобы их уволили.

Джейн снова налила бокал вина и поднесла его к зеркалу.

- А любовь… А любовь – это сказка для маленьких девочек. Главное положение в обществе, деньги, связи…

Джейн кинула взгляд на фотографии и вдруг слезы нахлынули на нее. Она поставила бокал. Села на диван и заплакала.

 

11. Нью-Йорк. День второй.

 

На утро все центральные газеты пестрели фотографиями и анонсами о помолвке Генри Норда.

Хард и Мориссон ехали в лимузине, изучая газеты.

- Как же это могло случиться, мистер Мориссон?

- Ума не приложу, мистер Хард.

- Как же мы проглядели эту авантюристку? Я же просил сделать так, чтобы её удалили подальше от Нью-Йорка.

- Её и так удалили дальше некуда, в Россию. Но ведь и Генри, оказалось, полетел за ней. Там у них, судя по газетам, все и состоялось.

- Мистер Мориссон, а не может быть это газетной уткой, подделкой, фотомонтажом?

- К сожалению, нет. Эксперты дали однозначный ответ - фотографии подлинные.

- А что говорит Генри?

- Он молчит, заперся в своей комнате, никого не хочет видеть, ни с кем не разговаривает.

- Почему? Что произошло?

- Он говорит, что хочет жениться, но никто его не понимает.

 

 

- Что значит никто не понимает, если весь Нью-Йорк сегодня жужжит как потревоженный улей. Я приказал отключить все телефоны. Мог бы хотя бы посоветоваться с нами. Мы ведь ему не чужие. Что из себя представляет эта особа?

- Журналистка, 24 года, окончила Бостонский университет, работает корреспондентом отдела новостей на CNN, три года назад потеряла родителей, которые погибли в автокатастрофе. Наркотики не принимает. Бойфренда нет. В общем, зацепиться не за что.

- Жаль. Еще не все потеряно, мистер Мориссон, Вы помните о примечании старого Норда. Надо отделаться малой кровью. Расстроим свадьбу, барышне дадим отступного, а там видно будет. Кстати, Вы пригласили её?

- Да, за ней поехал Джек. – Мориссон посмотрел на часы. – Я думаю, они должны сейчас подъехать.

Лимузин подкатил к фешенебельному дому на Пятой Авеню. Следом за ним тут же остановился второй. Из первого автомобиля вышли Хард и Мориссон, из второго – Джейн.

Они церемонно поклонились друг другу и проследовали в дом.

 

Хард, Мориссон и Джейн поднялись в пентхауз Генри.

- Где Генри? – поинтересовался Хард у прислуги.

- В своей комнате, - ответил слуга. – Не выходит.

Все подошли к двери комнаты Генри. Хард постучал.

- Генри, мой мальчик, открой, мы хотим поговорить с тобой.

- Я же говорил, что никого не хочу видеть, - раздался за дверью голос Генри.

- Генри, что ж ты скрывал от нас такую радостную весть? Мы же не враги тебе, твои друзья – наши друзья, мы не против твоего увлечения.

- Это не увлечение, это серьезно, - отвечал Генри.

- Надеюсь, ты хорошо подумал. То, что ты сделал, это весьма серьезный поступок. Надо было нас поставить в известность.

- Вы меня все равно бы не поняли.

- Ну, мы же не бездушные, Генри. Мы сами были молодыми и тоже любили, - вставил Мориссон.

- Да, мистер Мориссон? – удивился Генри. – Вот никогда бы не подумал, глядя на Вас, что Вы на это способны.

- Ну, почему же, - пожал плечами Мориссон. – Я ведь тоже человек и ничто человеческое мне не чуждо. И мистер Хард меня поддерживает.

 

- Ба! - воскликнул Генри. – А ведь и правда! Как же я раньше то не догадался. То-то смотрю вы всё время вместе.

- Генри, - снова вступил Хард, неодобрительно окинув взглядом Мориссона. – Открой же дверь, мой мальчик. Давай поговорим.

- Нет, не открою. Пошли все вон.

- В чем дело, мой мальчик, ты влюблен, у тебя должно быть прекрасное настроение, а ты всех гонишь?

- Прекрасное? – взорвался Генри. – С чего ему быть? Все было так замечательно, нам вместе было так хорошо. И вдруг мы поругались из-за какого-то пустяка, ерунды. Разругались в пух и прах. Меня больше не любя-ат, - И Генри разрыдался за дверью, как ребенок.

- Вы поругались? – тихо со злорадством спросил Хард у Джейн.

- О ля-ля, - вполголоса произнесла Джейн. – Ситуация осложняется. Придется брать крепость штурмом. Главное, не дать ему опомнится.

- Милый, я вернулась, я забыла все плохое, мы снова будем вместе, я люблю тебя, - Это уже Джейн произнесла вслух, вложив в сказанное всю душу. На минуту ей даже самой показалась, что она говорит правду, так искренне она вошла в роль.

Дверь приоткрылась. На пороге появился ошарашенный Генри.

- А, это ты, Джейн, - вяло произнес он.

Он хотел еще что-то сказать, но Джейн бросилась ему на шею и стала обнимать и целовать его. Дверь за влюбленными медленно закрылась и из-за нее доносилось только отчаянное мычание Генри, рот которого был прочно заклеен поцелуем.

- Да, - вздохнул Мориссон. – Похоже, мистер Хард, мы потерпели фиаско. Боюсь, мы уже не контролируем ситуацию.

- Наверное, Вы правы. Но не будем торопиться. Назначим свадьбу через полгода, к Рождеству. А за полгода может многое измениться. Дайте в газеты официальное сообщение о предстоящей свадьбе.

Они медленно направились к выходу.

 

11. Нью-Йорк. День третий.

 

Все центральные газеты пестрели заголовками о предстоящей к Рождеству свадьбе наследника автомобильного гиганта «Норд» Генри Норда-четвертого и мисс Джейн Смит, о которой газеты выдумывали всевозможные небылицы, начиная с того, что она незаконнорожденная дочь президента Буша-младшего и кончая тем, что её настоящие родители живут в России, в Сибири, а она заслана КГБ для подрыва автомобильной промышленности Соединенных Штатов Америки.

Джейн проснулась утром с сильной головной болью. Залезла в душ, но состояние не улучшилось. Вышла из ванной, заварила крепкого кофе. Раздался телефонный звонок. Джейн с силой вырвала шнур из аппарата.

Она со злобой взглянула в зеркало.

- Эх ты, дура! Надо же было так влипнуть. – И отвернулась.

 

Через некоторое время она была в офисе шефа новостей. Там сотрудники-мужчины смотрели на нее оценивающе, а сотрудники-женщины с нескрываемой завистью.

Она зашла в кабинет шефа и закрыла за собой дверь. Через некоторое время сотрудники услышали удивленные возгласы директора и требовательные тона Джейн.

Через десять минут она вышла из офиса, взяла такси и отправилась в аэропорт.

Пару часов спустя в небо взмыл лайнер с Джейн на борту и взял курс в сторону Москвы.

 

12. Москва.

 

Шесть часов вечера. Автомобиль Джейн остановился напротив знакомой нам автомастерской. Джейн открыла окно автомобиля и закурила. Из мастерской выезжали автомобили, выходили люди. Прошло минут пятнадцать. Гена не появлялся. Джейн вышла из машины и подошла к цеху. В дальнем углу, склонившись над грудой металлических деталей, на корточках сидел Гена. Он обернулся на стук каблуков. Свет лампы ослепил его и он смог различить только стройную фигурку и легкие развивающиеся волосы.

- Что? Опять машина сломалась? Загоняй, - почти равнодушно сказал он.

Джейн подошла ближе, присела перед ним на корточки, хотела обнять.

- Испачкаешься, - отстранился Гена.

- Я люблю тебя, - вдруг тихо, глядя Гене в глаза, сказала Джейн.

- Кого меня? Мультимиллионера или автослесаря, холеного плейбоя или грязного работягу? Я понял, ты использовала меня, чтобы стать его женой. Миссис Норд – это звучит гордо.

- Но ведь это все равно ты.

- Нет, это не я, я тебе говорил об этом. Мы совершенно разные люди.

- Ты знаешь, я это тоже поняла. Я думала, что та наша ночь… В общем, всё будет также. Я буду с тобой.

 

- Не обманывай себя. Тебе нужны были деньги и положение в обществе, но не он, и тем более не я. Я выполнил свою миссию. Больше я тебе помочь ничем не смогу. Прощай.

Он поднялся на ноги. Она тоже.

- Не прогоняй меня. Ты мне нужен. Я прошу тебя.

Гена увидел её глаза полные слез.

– А я вот тут со своим двигателем мучаюсь. Пусковое устройство нужно другое. Сейчас коплю деньги на детали. В России такие не производят.

Гена улыбнулся.

- Подожди, я сейчас умоюсь и переоденусь.

 

Минут через десять они вышли из мастерской, сели в автомобиль и поехали.

- Я теперь собственный корреспондент CNN в России. Буду освещать события в вашей стране. Все ваши горячие и холодные точки.

Вдруг автомобиль Джейн зачихал, запрыгал и остановился.

- А я буду постоянно чинить эту рухлядь.

Гена и Джейн рассмеялись. Он обнял девушку и нежно поцеловал. Она обвила его шею и они снова слились в долгом поцелуе.

- Куда поедем? – спросила Джейн, когда машина снова завелась.

- А куда ехать? – Гена посмотрел на часы. – Какой смысл. Время уже начало восьмого. Ты же знаешь, что со мной каши не сваришь.

- Поедем к тебе, - предложила Джейн. – Мне понравилось твоя мама и варенье из крыжовника.

- Мамы дома нет. Она поехала на дачу. А вареньем я тебя угощу.

 

Они подъехали к дому Гены. Поднялись в квартиру. Гена включил музыку и пошел на кухню поставить чайник.

- Правда, есть у меня нечего, - раздался голос из кухни.

- Спасибо, - улыбнулась Джейн, - я не голодна. Только варенье.

Играла лирическая музыка, Джейн с улыбкой разглядывала фотографии на стене в комнате Гены.

Гена вошел в комнату с подносом, на котором стояли две чашки чая и вазочка с вареньем.

- Прошу.

Они сели на софу за журнальный столик.

 

- Я люблю тебя, - проговорила Джейн.

- Я тебя тоже люблю. И теперь я тебя ему не отдам.

Посуда со звоном полетела на пол, потому что влюбленные бросились друг другу в объятия.

Музыка играла и играла нежные лирические мелодии, кружились стены и потолок, кружили звезды в вечернем небе вокруг тонкого месяца. Все играло и пело вокруг. Время остановилось. Оно замерло, чтобы не мешать двум любящим сердцам.

 

Они лежали на софе уставшие и счастливые. И улыбались друг другу.

- А сколько сейчас время? – вдруг встрепенулся Гена. – Он поднял с пола наручные часы и остолбенел.

- Что случилось? – гибко потягиваясь, словно изящная дикая кошка, произнесла Джейн.

Гена все также остолбенело смотрел на циферблат, затем потряс часы, поднес их к уху.

Вдруг Джейн тоже подскочила на софе.

- Да ведь уже одиннадцать!

Они ошалело смотрели друг на друга. Первым пришел в себя Гена.

- Вот это здорово. Теперь я не просплю самое интересное. И ты от меня никуда не убежишь.

И он обняв Джейн, рухнул вместе с ней в постель.

 

13. Нью-Йорк.

 

Хард и Мориссон шли по длинному коридору медицинского центра. Впереди шли люди в белых халатах. Коридор тянулся и тянулся, поворачивая то налево, то направо. Наконец все подошли к последним дверям в конце коридора. Двери распахнулись и все вошли в огромное хранилище, в котором морозно клубились пары жидкого азота. В огромной стене были вмонтированы огромные стеклянные окна-иллюминаторы.

Автоматика выкатила одну из ячеек. Это оказался стеклянный параллелепипед больших размеров, в котором в каком-то растворе покоилось тело Генри Норда-четвертого.

- Он просил передать вам это, - сказал доктор и протянул Харду конверт.

Хард вскрыл его. Они с Мориссоном жадно стали его читать. Текст был следующего содержания:

«Мне все надоело. Меня никто не понимает. Я хочу любить и связать свою жизнь только с любимым человеком. В мое отсутствие всем моим имуществом и бизнесом компании поручаю заниматься моим адвокатам господам Харду и Мориссону. Меня разморозить только, когда в этой стране официально разрешат однополые браки».

 

Хард и Мориссон переглянулись. Хард подпрыгнул на месте и радостно хлопнул Мориссона по плечу.

- Отлично, старина! Я думаю, мы с ним не скоро увидимся. Надо закончить кое-какие дела, чтобы не было шума. Надеюсь, господа, мы договоримся о цене этой тайны.

- Безусловно. Это наша профессия. Все тайны мы замораживаем.

 

На следующий день во всех крупных газетах замелькали крупные заголовки.

«Автомобильный принц решил удалиться от дел».

«Генри Норд-четвертый удалился от суеты бренного мира и посвятил себя богу»

«Новый тибетский монах – Генри Норд»

«Бедная мисс Смит получила материальную компенсацию»

«Джейн Смит не стала миссис Норд, но стала богаче на 10 миллионов долларов».

 

К О Н Е Ц