Часы пробили полночь.

Вернее, это были не часы, а сигналы точного времени где-то в далеком радиоприемнике. Они отзвучали, и радио вырубилось, знаменуя приход ночи: душная, по-июльски тёмная и жаркая, она вползала в комнату через никогда не закрывающееся окно, накрывая собой сидящую на подоконнике девушку, чей смутно белеющий силуэт терялся в полумраке.

Она сидела, свесив одну ногу наружу, на другую, стоявшую на подоконнике, опирались руки, на которых покоилась разлохмаченная рыжая голова. Ее тонкая, неподвижная фигурка казалась потерянной на фоне огромного черного, утыканного маленькими огоньками звезд небе.

Она сидела так, не двигаясь, уже довольно долго, погруженная в свои мысли, не замечающая медленно текущего мимо времени, пока, наконец, долетевший откуда-то писк радиоприемника не заставил ее поднять голову. Она огляделась вокруг: внизу, далеко под ней, сверкали огни огромного города, - такие чуждые и холодные, - ничуть не лучше таких же безразличных звезд, мерцающих на просторах бездонного неба. Рядом с ней, в комнате, сгустилась темнота, в которой неясными массивами угадывались предметы мебели.

Она наморщила лоб, безуспешно пытаясь вспомнить, о чем думала последние полчаса, не вспомнила (неужели спала? Шестнадцатый этаж, узкий подоконник… впрочем, она никогда не боялась высоты). Провела ладонью по лицу; мгновение помедлив, легко спрыгнула с подоконника на мягкий ковёр, покрывающий пол в комнате, потянулась, выпрямилась во весь рост - темный силуэт на фоне окна - и, неслышно ступая, отправилась на кухню.

 

Не зажигая свет, она опорожнила найденный на ощупь стакан с холодной водой и остановилась, не зная, что делать дальше. Спать не хотелось. В квартире было удручающе душно. Постояв некоторое время в раздумье, она, видимо, приняла решение и, небрежно опустив пустой стакан на стол, бесшабашно тряхнула головой и отправилась в прихожую.

 

…Через некоторое время она тихо выскользнула из дверей подъезда, на мгновение замерла, всем существом впитывая звуки и запахи ночи, - потом легко двинулась по улице. Ночные прогулки были ее слабостью. Иногда она просто не могла усидеть дома - слоняясь из угла в угол и страдая от безделья, - и единственным выходом казалось отправиться гулять в ночь. Это случалось не очень часто, но…

Здесь, на улице, было более-менее прохладно и, по сравнению с днем, тихо и пустынно. Ноги сами несли ее по знакомому маршруту, - она даже не думала о том, куда идет. Её мысли вновь были где-то далеко…

 

Дома расступились, и она вышла на набережную. Темная вода, от которой исходила такая приятная прохлада, горящие через равные промежутки желтые огни фонарей, безлюдье…

Не торопясь, она подошла к гранитным перилам, облокотилась на них и замерла, глядя на неспешно несущую свои воды реку. Потом прошла дальше, к широким каменным ступеням уводившей в воду лестницы. Там никого не было. Хорошо… Если бы у воды сидела какая-нибудь парочка, она бы пошла дальше. Ей хотелось побыть одной.

Она спустилась вниз, села на последнюю ступеньку, стянула с ног босоножки, поставила их рядом с собой и опустила ступни в воду. Неспешно болтая ногами в приятной прохладной воде, она окинула взглядом окрестности: длинный мост вдалеке сверкал подсветкой, на другом берегу были гроздьями рассыпаны разноцветные огоньки… Здесь было тихо, никто никуда не торопился… Ночь и спокойствие реки… Шум города остался где-то далеко позади. Нет, конечно, от него никогда нельзя избавиться полностью, но сейчас он превратился лишь в фон ночи, на который можно было не обращать внимания.

Откуда-то из-под моста появился катер. С него доносились звуки танцевальной музыки, нарушавшие ночную тишину и спокойствие. Она могла различить человеческие фигурки на палубе… они двигались, размахивали руками… им было весело.

Она улыбнулась в такт своим мыслям. Как странно - те, кто сейчас танцуют на палубе, - они не думают о ней… не видят, не знают о ее существовании… А она сидит и смотрит на них… тоже им не видимая, незаметная…Их разделяло всего метров восемьдесят прохладной темной воды - и бесконечность. Катер медленно проплывал мимо, скрываясь из виду. Она бездумно, совершенно отстраненно смотрела ему вслед - так, наверное, марсианские ученые наблюдают за жизнью людей на Земле… Если, конечно, на Марсе есть ученые.

Вскоре он исчез, и она тут же забыла о нём.

 

Откуда-то из глубин памяти приходили воспоминания - она перебирала их, как цветные открытки из набора: места, люди, события… То, что было, и то, что могло быть, вставало перед ее мысленным взглядом, сплетаясь в бесконечном ирреальном танце. И она уже была не одна - друзья и враги, знакомые и незнакомцы, живые и мертвые окружали ее - и снова, словно бы наяву, она видела их лица и слышала голоса…

…А ночь плыла над рекой и над одинокой девичьей фигуркой, неподвижно застывшей на гранитных ступенях.