Нарушитель

 

Человек висел на стеклянной стене.

Обычное зрелище. Сейчас в моде вертикальный подъем по техногенным сооружениям. Так что, войдя в квартиру, я занялся своими делами, не обращая внимания на случайного наблюдателя. Снял верхнюю одежду и обувь, прошел на кухню, чтобы кинуть в пасть кухонного комбайна купленные продукты, и вернулся в гостиную.

Мужчина находился на том же месте.

Я, конечно, понимаю, что моя видовая стена – лучшее место для отдыха во время подъема или спуска. Она гладкая, прочная, с антипылевой пленкой, без переплетов, от перекрытия до перекрытия и от стены до стены. Иногда даже забываешь, что вообще существует что-либо, ограждающее мое жилище от внешнего мира. Мне нравится ощущение полной свободы и открытого пространства, когда, сидя в кресле, глядишь с высоты сорок второго этажа.

И вот теперь вид на город мне заслоняло распластанное по стеклу тело. Странно, что он еще здесь. Необычно.

Меня насторожили два обстоятельства: полная неподвижность и выражение его лица. Сосредоточенное, хмурое и какое-то обреченное. Он явно пытался решить задачу выше своих сил и возможностей.

Я посмотрел внимательнее. Вот и ответ: на всех четырех вакуум-присосках красный тревожный огонек. Проще говоря, они на последнем издыхании. Только их совместная работа позволяет человеку остаться на месте. Стоит отключить одну, чтобы сделать шаг, и он неминуемо полетит вниз. Интересно, сколько времени ему еще тут висеть?

Красный сигнал на левой ножной присоске вдруг замигал и погас. Мгновенно сработало устройство автоматического спасения, выбрасывая титановые когти из отключившейся присоски. Безуспешно: прочность стекла оказалась выше прочности металла.

Стекло противно заскрипело и завизжало под остриями, оставляющими неглубокие царапины, но и только. Человек начал медленно сползать. Он ничего не мог сделать для своего спасения и не пытался. Оставалось надеяться, что скорость сползания не увеличится, что мощности присосок хватит на всю высоту спуска и ни одна из них не отключится до того, как он достигнет земли.

Мужчина смотрел на меня и не видел, что вторая ножная присоска тоже начала мигать. Пять секунд, и он заскользит вниз, набирая скорость, чтобы встретиться с бетоном или асфальтом и лопнуть кровавым пузырем.

Я не стал перебирать варианты спасения. Просто сдвинул оконную панель, уцепился коленом за режущий край стекла, высунулся как можно дальше, наклонился и ухватил лазателя за одежду. Рывок чуть не выбросил меня вслед за человеком. Я зарычал, сосредотачиваясь на боли в ноге и заставляя пальцы не разжаться. Ведь проще всего – отпустить, и пусть падает – он ведь сам хотел этого, раз не проверил заряд перед подъемом.

Нет. Я не собирался бросать на середине дело, за которое взялся. Главное – сместить центр тяжести и аккуратно втащить человека внутрь. Без рывков и излишней спешки. Всё просто и понятно – и наработанный автоматизм заставил мое тело действовать наиболее рационально.

Человек не сопротивлялся, но и не помогал, и тащить его было, что труп, – тяжело и неудобно. Но я справился. Перевалил тело через нижний край стекла, ограничивающий оконный проем и перевел дыхание. Мужчина, почувствовав под собой твердь пола, слегка оживился. Приподнялся и сел, привалившись к стене.

Вот только взгляд его мне не нравился. Страх сменился затравленностью. Будто падение предпочтительнее спасения.

- Вас как звать? – я сел на пол рядом со спасенным. Надо же было хоть как-то вывести его из стресса. Разговор о простых вещах – самое то в таких случаях, когда не надо думать, а нужно просто автоматически отвечать.

Мужчина выпучил глаза и нерешительно ответил:

- Вам зачем? Ну, допустим, Альберт.

- А меня – Сервас. Вот и познакомились, - как можно доброжелательней сказал я.

Альберт отодвинулся и с опаской развернулся лицом ко мне.

- Я могу идти? – вдруг спросил он.

- Ну не селиться же вам в моей квартире? – ответил я.

- Тогда я пошел.

Он повернулся лицом к стеклянной стене и попытался открыть окно. Бессмысленно. Оно реагирует только на отпечатки моих пальцев. Альберт с укоризной посмотрел на меня: дескать, разрешил уйти, а сам и не пускает.

- Через дверь, пожалуйста, - любезно, но жестко сказал я. Не хватало мне еще прыжков из моего окна.

Альберт дернулся, но послушно затопал к выходу. Дверь открылась, и он вышел.

Ну, и хорошо. Проблема решена.

Как же! Проблемы у меня только начинались.

Из кухни послышалось дребезжащее гудение. Я, разумеется, пошел туда. По самопроизвольно включившемуся коммуникационному экрану бежала красная надпись по черному фону: "Внимание! Оставайтесь на месте! Сейчас к вам прибудет представитель органов судебного преследования! Внимание!.."

- Остаюсь, остаюсь! Звук выключите! – я поморщился.

Гудение прекратилось, и из стены выскочил круглый летающий робот, ощетинившийся неприятными на вид штырями, зубцами и антеннами. Он развернул в воздухе вирт экран, на котором написал свое звание, должность и полномочия.

Надо же, какая нынче на Земле полиция. Прогресс!

Полицейский робот завис над моей головой и уныло забубнил на трех языках положения обвинения и мои права:

"…Преднамеренное оказание помощи гражданину, не высказавшему пожеланий в ее осуществлении… Нарушение прав личности на неприкосновенность личного жизненного пространства… Вмешательство в деятельность гражданина, повлекшее нарушение конечного итога его деятельности… По совокупности обвинения вы можете быть направлены на принудительные общественные работы. В случае уклонения от явки в суд для получения свидетельства обвинения, мы будем вынуждены направить вас туда принудительно, что сопряжено с вашей изоляцией от внешнего мира. Ваши объяснения и контрдоводы вы можете предъявить на сайте "Судебные иски и прошения" не позднее двадцати ноль-ноль по местному времени. Успеха вам в отстаивании ваших прав".

Робот крутнулся в воздухе, сканируя квартиру, и удалился в технический проем, приоткрывшийся на секунду.

Мерзкая машина. Да и сам я хорош. Что мне стоило проштудировать новейшие принятые на Земле законы за то время, что я провел на Хань? Отвык я от земного эгоизма. А теперь его увековечили в законах. Что ж. Придется скрываться. Ну не идти же в этот, так называемый, суд, где вам просто выдадут справку о прегрешениях и направление на реабилитационные работы.

Проверим их судебную систему в действии.

Я тщательно оделся, закрепил шнур для спуска, защелкнул карабин на поясе и приготовился быстро покинуть квартиру. Предварительно высунувшись в окно, я убедился, что ни снизу, ни сверху больше нет любителей лазать по небоскребам, и выпрыгнул. Спуск по стеклянной поверхности башни "Ниеншанц" вдохновлял. Ничто не мешало – ни карнизы, ни другие архитектурные излишества. Только ровное стекло, по которому можно было развить максимальную скорость. Будем надеяться, что полицейские силы не успеют вовремя отреагировать на нестандартное перемещение наблюдаемого объекта, что даст мне некоторое преимущество.

План отхода я разработал еще перед высадкой: мало ли как повернутся дела на Земле. Что я не смог предвидеть, так это столь раннюю необходимость им воспользоваться. Кроме того, я и не предполагал, что полицейские силы окажутся настолько роботизированными. Люди совершают гораздо больше ошибок, они могут устать, быть в плохом настроении из-за домашних неурядиц, относиться к порученному делу с прохладцей.

Роботам всё это не свойственно. Но ведь и у них должны быть недостатки. Ничего идеального не существует. Хотя с этим придется разбираться по ходу.

Я мягко приземлился, отстегнул карабин и побежал к мосту. Перебравшись на левый берег, я попаду в другой район, что, возможно, затруднит полиции мои поиски: контакты между отдельными структурами издавна сопряжены с натянутостью в отношениях. Если, конечно, они сразу не передадут мое дело в городское ведение.

Мост я преодолел без помех: решетчатые пролетные фермы исправно защищали меня от полицейского сканирования. Но вот дальше…

Круглый робот-полицейский спикировал к набережной, резко вывернул, чтобы не пролетать вблизи воды, и нацелился на меня, разворачивая вирт-экран. Не нужно задерживаться, чтобы прочитать – и так ясно: просят остановиться, образумиться, сдаться, и тогда я буду счастлив.

Не верю. Я лучше немного побегаю – по крайней мере, у меня будет чувство, что сделал всё возможное.

От моста отходила улица, поворачивающая на север. Река же делала крутой поворот на запад, образуя мыс. Если успеть выйти к берегу и пойти вдоль набережной по воде, полицейские не сунутся, а мне удастся благополучно достичь нужного места.

Не успел. Впереди замелькали черные летучие точки, перегораживая улицу. Досадно. Остается повернуть на запад. Не ожидали? Думали, я сам к вам сунусь?! Не такой уж я идиот. Рядом – садик, в нем пруды. Пусть поверхность поросла ряской, дно не чистилось десятилетиями, но гидрокомбовый костюм позволит незамеченным проплыть под водой и миновать полицейские посты.

Так. Вот и он. Зеленый массив среди серых стен. Перепрыгнуть через ограду, натянуть на лицо защитную маску и булькнуться в воду. Не спеша прошагать по дну, чтобы не зацепиться за ржавую железяку, выбраться у противоположного конца сада и поскорее рвать на запад, параллельно реке.

Самый сложный участок – сплошные ряды домов, разрезанные узкими улочками. Нигде не укроешься. Только скорость – мое спасение. Надеюсь, за пять минут они не успеют выявить мое расположение. А если успеют, не смогут стянуть нужное количество сил для поимки. В конце пути - небольшая речка, начало разветвленной дельты, потом другая, третья – есть из чего выбрать.

Сеть, которую швырнули четверо полицейских, едва не накрыла меня у самого берега. Увернулся в падении. Кувырок через плечо, рывок в сторону и на мост.

Еще садик, и еще одна речка. Нравится мне этот город. Легко уходить от преследования. Сейчас мы по бережку, по бережку. Ненапряженно, но быстро, сопровождаемые небольшим роящимся облачком полицейских. Не любите воду? Как же вам тут тяжело работать, где рек и каналов больше чем в любом другом городе.

И мостики. Красивые, с ажурными перилами, позолоченным декором, каменные, чугунные, выгнувшие спины под закатным солнцем. Ходил бы, любовался. Жаль, что нужно бежать изо всех сил, подгоняемым назойливым вниманием полицейских.

Силы закончились. Мой бег превратился в вялую заплетающуюся ходьбу. Сейчас бы кар или аэпил… Монорельс тоже подойдет. Да любое транспортное средство, которое может увезти меня подальше от этого безумного города, этой страны, планеты…

Я споткнулся о выступающий над поверхностью край тротуарной гранитной плиты и навалился на чугунный парапет. Набережная поражала пустотой. Низкое солнце едва пробивалось сквозь густой белесый туман, неожиданно навалившийся с реки жадным языком. Громада собора лишь угадывалась позолоченным куполом, утонув в холодной водяной взвеси. Зачем я забрел сюда? Что собираюсь здесь отыскать? Кому нужен изгой, пошедший против закона и сложившихся стереотипов? Они сидят по домам, наверняка наблюдая за моими метаниями – на трансляции реального преследования можно прилично заработать.

Пусть. Вдруг в этом шоу предусмотрена возможность воспользоваться помощью неизвестного друга с автомобилем?

В тумане обрисовался контур кара и человека, стоящего с ним рядом. Случайный прохожий, вышедший полюбоваться красотами города? Второстепенный персонаж разыгрываемого шоу? Или работник коммунальных служб? А если – судья с приговором, который он лично вручит мне?

Но у него имелась машина, которой я был не прочь воспользоваться. Поэтому, следовало сначала поговорить с ним.

Я начал сразу с того, что волновало меня больше всего прочего:

- Вы мне поможете?

- Нет, - он даже не повернулся.

- Почему?! Помогите мне!

- Нет!

На этот раз мужчина обернулся и с неприязнью посмотрел на меня, дескать, зачем это я лезу к нему со своими тривиальными делами.

- Сейчас вы поможете мне, а потом я – вам. Когда-нибудь, - я пытался уговорить, не веря в окончательность его отказа.

- Вы что? Не понимаете?! Даже если бы я и хотел помочь вам, это запрещено!

- А как же совесть? Сострадание? Сочувствие, наконец?

- Что мне до пережитков прошлого? Идите лучше отсюда, пока не прибыли силы захвата.

Я оценивающе посмотрел на мужчину.

- Вы настоящий?

- Что?! – он опешил.

- Вы – настоящий, я спрашиваю? В смысле, не участник интерактивного шоу?

- Как? Шоу? – мужчина изумлялся совершенно естественно, без наигранности профессионала и переигрывания любителя. – У нас такого давно нет… Да вы откуда сами-то?

- Я – с Хань. Неделю уж как прилетел.

- А-а-а, тогда понятно, - мужчина смутился. – Это вас я, оказывается, в новостях видел. Там про человека рассказывали. Первого, прибывшего к нам из внешнего мира за последние пятнадцать лет. Про вас, стало быть. Про нарушителя.

Я попытался улыбнуться как можно приветливее:

- Вот видите, мы почти знакомы.

- Отнюдь. Мало ли кого показывают в новостях, - мужчина начинал злиться.

Какой непробиваемый. На жалость, что ли, надавить?

- Знаете, что со мной сделают полицейские, когда поймают?

- Вы это заслужили, не правда ли? Нарушили закон. Помогли постороннему.

- И всё же я расскажу, если позволите.

Мужчина поджал губы и не ответил.

Я посмотрел вдоль речки на утопающие в тумане дома, верхние этажи которых еще подсвечивались заходящим оранжевым солнцем. На маленькие сфероиды полицейских, ерзающих на границе белой дымки. Они постепенно опускались – туман рассеивался, а я оставался на месте. Сейчас бы рвануть к мосту на остров, перебраться на тот берег, а там недалеко и катер, оставленный у пристани. Полчаса, и я достиг бы межпланетника, лежащего на дне залива.

Что-то я отвлекся. Теряю время.

- Принудительные работы не так плохи сами по себе. Они даже приносят некоторую пользу обществу. Но человеку, привыкшему к свободе, любое принуждение поперек горла. Оно убивает его. Вы хотите моей смерти?

- Вас оживят…

- Чтобы снова принуждать?! Да, конечно! Тело мое будет жить. Но сам я умру. Умрет личность. Неповторимая, уникальная, со своим внутренним миром – можете выбрать что угодно. И как это соответствует вашим законам?

- Не нарушайте.

Упертый. Попробую заставить его оправдываться – он может потерять самообладание и сделать то, что я прошу:

- Зачем вы вышли на улицу? Неужели в новостях не сказали о предполагаемом маршруте нарушителя?

- Сказали. Именно поэтому. Хотел вживую посмотреть на вас.

- И как?

- На экране вы смотрелись гораздо фотогеничнее.

Время, время… Его постоянно не хватает. Ведь достаточно найти верное слово, и всё получится. Только для каждого это слово – своё.

- Как ваше имя? – устало спросил я.

- Оно вам не нужно, - мужчина отвернулся и вновь оперся о гранитный парапет моста. Помедлил и всё же назвал себя, - Алексей.

Почему люди становятся такими? Неужели просто потому, что у них всё есть? Откуда берется равнодушие? Не оттого ли, что так легче жить?

Или причина в том, что Земля уже умерла? И всё это подобие жизни на ней – лишь конвульсии гальванизируемого трупа? Не узнать. Не проверить. Вернемся к насущным делам.

Я предпринял последнюю попытку – полицейские роботы подобрались почти вплотную.

- Алексей, вы ничего не будете знать. Уроните ключи на землю – как будто вы их потеряли, я подниму и воспользуюсь вашей машиной. Я уеду, и обещаю вам, что с ней ничего не случится. Вашей вины не будет. Закон вы не преступите. И всё же – поможете мне.

Алексей достал из кармана ключи от кара. Подержал в руке – я затаил дыхание – и с размаху закинул их на середину речки.

Грустно.

Этот человек был последним шансом отыскать на Земле того, кто не будет замкнут в своем эгоистическом мирке. Кто хоть немного способен сделать что-либо ради другого, не думая о последствиях для себя. Кто может отдать частичку своей души за просто так, поделиться теплом, которое у него есть.

Грустно. Мне.

Проверка на лояльность удалась. Что ж. Наниматели будут довольны.

Надеюсь, им не придет в голову проверять меня. Хотя бы до того момента, как я сяду на межпланетник, направляющийся на Хань.