Шпион Грин шатался по ночному Марселю, любуясь полной луной и провожая пристальным взглядом компании подвыпивших матросов. Его темный плащ и шляпа то и дело мелькали возле небольших таверн, словно он пересчитывал их завсегдатаев.

На самом деле, подданный английской короны вот уже четыре часа как должен был плыть в сторону Туманного Альбиона, но два скрепленных большой государственной печатью патента на имя капитана Уильяма Кидда, спрятанные в рукаве его камзола, не давали ему этого сделать. Один из них давал право капитану захватывать суда и имущество французского короля, другой - пиратов и их корабли. Оба документа в этом городе могли стать приговором, но, не отдав их капитану, Шпион не имел права вернуться на свою шхуну.

Было уже далеко за полночь, когда к прислонившемуся к стене Шпиону подошла молодая девушка в одежде монахини и пряча лицо под капюшоном спросила, не хочет ли господин пожертвовать несколько монет на монастырь Св. Анны. Это был условный знак, и Шпион Грин, кивнув и вложив серебряную монетку в ее руку, перешел на другую сторону улицы и ленивой походкой последовал за ней.

 

Идти пришлось не очень долго, но даже это небольшое расстояние дало возможность Шпиону убедиться, что за девушкой пристально наблюдали двое мужчин, до того изображавших в стельку пьяных матросов. Причем намерения их были не самые лучшие. Один из них щелкнул пальцами в сторону уходящей девушки, и «пьяницы», вмиг отрезвев, стали ее преследовать, маскируясь в тени домов. Шпион ускорил шаг и обогнав подозрительную пару мужчин и юную монахиню, выбрал предположительное место нападения в темной подворотне старинного особняка. Через пару минут он услышал стук женских каблучков и характерное дыхание бегущих мужчин. Он вышел из тени как раз в тот момент, когда девушка, увидев погоню, закрыла лицо руками и закричала. Первый из преследователей, сжимая в вытянутых руках удавку, молча наткнулся на острие шпаги Шпиона и рухнул у ног плачущей девушки. Второй, на бегу доставая широкий матросский палаш и скаля отсвечивающие синевой в лунном свете зубы, уже собирался снести темному человеку голову, но левая рука Шпиона, мгновенно оказавшего сзади нападавшего, блеснула небольшим кинжалом и тот, палашом высекая о брусчатку искры сделал несколько не твердых шагов и упершись левой рукой о стену, затих, опустившись на колени.

Шпион Грин, вытерев шпагу и кинжал об одежду убитых, уверенным движением распорол подкладки их камзолов и извлек оттуда квадратные лоскуты материи украшенной вензелями французского королевского двора. Он поднял глаза на стоящую девушку и резким рывком, схватив ее за руку, увлек прочь от места схватки. Через несколько кварталов они остановились, и Шпион смог с ней поговорить. Она действительно была монахиней, однако приняла послушание всего пол года назад, после смерти своего жениха, которого убили французские матросы. Её испанское сердце горело местью, но мудрый отец определил ее в монастырь, что впрочем не помешало ей оказывать тайные услуги английским и испанским каперам, под видом торговых судов заходивших в порт Марселя.

Через нее и стало известно, что в порту на ремонте, стоит корабль капитана Кидда, направленный на поиск спрятанных Джоном Эвери сокровищ императора Индии - Великого Могола, которые тот захватил на его корабле. Шпион знал, что Ост-Индская компания, чудом спасшая своих служащих от гнева индийского императора, подняла через придворную аристократию во главе с министром Монтегю лоббистскую волну, которая и дала возможность создать синдикат, задачей которого стала охота за пиратами и их сокровищами.

И вот теперь, Шпион Грин, сжимая тонкие пальчики юной монахини, снова бежал с ней темными кварталами Марселя к квартире, в которой остановился капитан Ульям Кидд, что бы отдать ему каперские грамоты и сделать его охоту не только доходной, но и законной во славу Англии.

На прощание Долорес подарила ему медальон своего погибшего жениха, в виде монетки с изображением убегающего к горизонту парусника и плачущей на скале женщины, на обороте.

- Я буду молиться за тебя англичанин. Помни обо мне! Пока я жива, тебе ничего не грозит,- произнесла она севшим голосом, разжимая кулачок с медальоном в его ладонь.

Шпион прижал к себе хрупкое тельце и поцеловал божью невесту в побледневший лоб.

- Я не забуду тебя, но ты меня забудь, иначе навлечешь на себя беду… Те люди, были тайными агентами французского короля и следили за тобой не просто так… Сделай как я прошу, сейчас же уезжай из города. И забудь меня…

С этими словам Шпион развернулся и быстрым шагом направился в район порта. Оглянуться он так себе и не позволил… А через пару часов молодой мужчина в черном плаще стоял на баке небольшой уходящей в открытое море шхуны и задумчиво рассматривал вращающуюся на серебряной цепочке монетку, которая играла бликами рассветного солнца и была то парусником, то женщиной…

 

Спустя несколько лет в маленькой парижской квартирке, Шпион Грин склонившись над столом, дописывал последние строки секретного донесения английскому королю. Рука задевала эфес шпаги лежавшей на столе. Перо скрипело и разбрызгивало капельки чернил по листу бумаги. Он торопился, ведь по его данным, французская эскадра с генералом Бонапартом скоро должна была отправиться из Тулона в Египет. Это была прекрасная возможность положить конец и войне и ненавистному корсиканцу…

Пламя свечи качнулось, и он услышал шелест креолинов за спиной… Нос уловил легкий запах ванили и роз. Он не оборачивая и продолжая писать, левой рукой сжал рукоятку пистолета на поясе…

- Как Вы меня нашли мадам??, - почти не слышно спросили его губы. Он положил перо и развернувшись корпусом, встретился взглядом с карими глазами гостьи...

Та, откинув капюшон накидки, также изучающе смотрела ему в глаза...

- Хотела и нашла...Впрочем вы месье не сильно и прятались...

Ее черные локоны были растрепаны быстрой ходьбой, высокая грудь затянутая корсетом, вздымалась, выдавая ее волнение...

Волновался и он... Прошлое словно дало обратный ход, окутав его волной любви, страсти, предательства и ненависти... И тем не менее, разглядывал он ее с любопытством и интересом. Сняв руку с рукоятки пистолета, он легко поднялся со стула и сделал навстречу гостье несколько шагов. Она не отстранилась, дав поцеловать руку и провести к полукреслу около потухшего камина... Их глаза словно искали нужные слова и не находили их... За окном хлынул дождь и прохлада заполнила комнату. Пауза затягивалась.

Он устроившись на уголке стола, решил ее нарушить... как всегда первым...

- Я ждал тебя, но не так скоро... Можешь звать своих сопровождающих, я не буду драться...

- Я пришла одна и не по твою жизнь..., - ее голос был чуть хриплым и переливался знакомыми нотками волнения и желания... –Я пришла тебя предупредить..., Твое инкогнито раскрыто и завтра тебя арестуют, если ты сейчас, же не покинешь пределов Франции... Лошади ждут внизу...

Грин молчал, покачивая ногой в высоком ботфорте. Его зеленые глаза играли искорками недоверия... Он не знал, что заставляло его верить этой молодой женщине. Женщине, которую он любил и ненавидел одновременно. Именно она была его музой, его феерией... Именно с ней они провели самое счастливое время в их жизни, именно с ее помощью он провалил несколько французских военных начинаний... Но потом, что-то случилось, и она начала играть против него... или против Англии, что в его понимании было одно и тоже. Он узнал об этом случайно, перехватив депешу, написанную ее почерком... Но мстить не стал, просто одним осенним вечером тихо покинув свою квартиру в Париже и растворившись во французской глубинке. Потом была его родная Англия, новые документы, новое задание... И вот она снова на его пути... Или это начало пути совместного... Ему хотелось этого, но он не знал, чего хотелось ей...

Пауза опять затягивалась...

 

- Верь мне Грин, - чуть слышно прошептали ее губы, - ты единственный, ради кого я жертвую честью Франции. Даже, если мы не будем вместе, я буду с тобой и за тебя.

Грин, спрятав свой рапорт за обшлаг рукава, легко соскочил со стола и сделал несколько шагов к ней. Опустившись на колени у ее ног, но взял в свои ладони ее холодные пальцы.

- Я тебе верю, потому что люблю тебя. И буду тебя ждать, столько, сколько будет нужно. В таверне “Спящий Лев”, в Марселе будет лежать письмо, из которого ты узнаешь, где меня искать. Покажешь этот медальон, и тебе его отдадут. С этими словами Грин, снял с груди серебряную монетку с изображением парусника и тоскующей женщиной на обороте и вложил его в ее маленькую ладошку. – А теперь прощай. Я люблю тебя. Она зарылась носом в его стянутые на затылке длинные волосы и молча сжала его пальцы.

Поднявшись, он накинул плащ, взял шпагу и оставив жаркий поцелуй на ее губах, быстрым шагом, спустился по лестнице. На улице, в темноте ночи и дождя он рассмотрел силуэты двух лошадей и кареты. Внезапная вспышка молнии осветила фигуру человека в черном за дверью. Убийца, замешкался, словно увидел не того, кого должен был поразить своим оружием. Этого мгновения хватило Грину, чтобы, пропустив мимо себя руку со сверкнувшим кинжалом, несильным рывком продолжить ее движение и воткнуть шпагу в ставшее неуправляемым тело нападавшего. Его предсмертный крик заглушил раскат грома, как и звук падения тела. Времени на раздумья не оставалось. Он перекинув бездыханное тело убийцы через седло одной, из лошадей, закрепив поводья на другой, вскочил в седло другой и галопом понесся по ночным улицам Парижа. Струи дождя хлестали по его щекам, смывая жар тела и, отрезвляя мысли. Получалось, что не его ждал за дверью убийца, но, если не его, то значит ее... А он случайно, спасая себя, спас жизнь и ей. Они опять были в расчете... И единственное, что жгло совесть Грина, это то, что вернуться и предупредить ее он уже не мог. Слишком поздно... В пригороде он избавился от тела, сбросив его в канаву и, пришпорив коня, направился в Сен-Дени, через который пролегала дорога ведущая в Дьеп, в порту которого его уже несколько дней ждала небольшая шхуна.

А она продолжала сидеть у потухшего камина, зябко поеживаясь от предрассветного холода и собираясь с силами, что бы уйти из этой квартиры, в которой еще все дышало его присутствием. Медальон, свесившись с ее руки, поворачивался к ней то парусником, убегающим в предрассветный туман, то женщиной заломившей руки от небывалой тоски на каменном утесе у моря.

У них еще было время, но оно словно сговорившись с прошлым, вело ее к эшафоту как к последнему экзамену на право любить.

 

Когда-то давно, уже занимаясь опасным шпионским делом, она подумала однажды: «Расплата будет жестокой… Каков он – путь на эшафот?»… но тогда она отогнала от себя эти мысли, боясь напророчить .. И вот сейчас, ступая по булыжной мостовой, она его проделывала … этот путь …

Она не смотрела под ноги, не смотрела по сторонам… взгляд ее был направлен в прошлое… В который раз она перелистывала последние страницы своей жизни, пытаясь найти … поймать… уловить тот момент, когда случилось непоправимое …

Она помнила, как получив в условленном месте записку от Него, немедленно бросилась на встречу с любимым… Помнила, как неслась, не давая времени на отдых ни себе, ни коню … Помнила, как бешено забилось в груди сердце, когда вдали на дороге заметила Его фигуру, меряющую шагами перекресток в ожидании Ее … Помнила пыл и жар объятий… страстность поцелуя … и ощущение веселья и счастья, накрывших их обоих с головой … А потом была ночь любви, наполненная ароматом роз и ванили … откровенность признаний и желаний ….

 

- Я люблю тебя, моя Леди!

- Я твоя, мой Шпион!

Он, не переставая, шептал признания … Она вторила ему …

- Нежность моя….

- Нежность твоя ….

Этой ночи позавидовал бы любой … За такую ночь не жаль отдать полжизни … И Она отдает ее … всю ….

Ее разбудил луч солнца, запутавшийся в ее ресницах. Его не было рядом, на подушке лежала алая роза … Пара лепестков оторвалась и напоминала капельки крови …

Леди подошла к окну … и остолбенела! Он весело беседовал с господином, в котором она узнала посла враждебной страны …. Она отпрянула от окна … в растерянности оглянулась по сторонам … Взгляд ее упал на исписанные Его почерком листы бумаги ….

Донесение? … Так неосторожно оставлено на столе? .. Не похоже на опытного и рассудительного Шпиона … Значит, это предназначено Ей! Он хочет, чтобы она увидела это …

Последние строчки сливались в Ее глазах … Слезы душили, а противоречивые мысли молниями проносились в ее милой головке …. Она не могла!! Не хотела верить в его предательство!! …

Ноги сами вынесли Ее на улицу … Она вскочила на своего верного коня, огромного, мощного, породистого красавца светлой масти, и поскакала … Обычно прогулки на коне успокаивали Ее, Она могла думать, анализировать … Но в этот раз конь, словно почуяв состояние хозяйки и приняв на себя Ее дрожь и волнение, несся вперед, не разбирая дороги … Он слегка замедлил бег лишь после того, как чуть было не выронил свою драгоценную ношу в реку с бурным потоком …

Целые куски жизни выбрасывает память, оставляя лишь самое важное, самое значимое …

Следующее, что Она помнила – это серые стены одиночной камеры, до краев наполненные разочарованием, отчаянием и безысходностью …

Сейчас она стояла на эшафоте посреди площади со связанными руками и кляпом во рту … Вокруг собиралась толпа, охочая до таких зрелищ … Здесь были все: и те, кого еще вчера она считала единомышленниками, и те, в ком узнавала вражеских разведчиков … Миледи тоже была здесь, скрываясь за занавеской кареты …

Глаза Ее ни на ком не останавливались и ничего не выражали … в висок по прежнему стучала мысль, которую Она оказывалась пускать – «Неужели Он меня предал? Неужели это Он допустил? Неужели это Он сам поставил ее сюда – на поругание этой веселящейся, ржущей и плюющей толпе?» … Невыносимая боль пронзила Ее сердце … Она не хотела верить …

На эшафот поднялись палач и глашатай. После оглашения приговора, последний , следую древнему закону, обратился к толпе:

- Есть ли среди присутствующих мужчина, который согласится взять себе эту женщину, тем самым сняв с нее позор и вину за содеянное?

… Сердце Ее вновь забилось в надежде: вот та соломинка, за которую она должна сейчас ухватиться и которая спасет Ее! … «Ведь Он здесь,- думала Она – Он лишь до поры, до нужного момента прячется за спинами этих обывателей» … Сейчас Он сделает шаг навстречу ей, протянет руку … и спасет Ее! .. как спасал не раз … вспомнив, как и Она не раз протягивала ему руку в тяжелую минуту … Она искала его глазами … Но сердце ее вновь смолкло, когда Она его увидела …

Он стоял среди толпы, почти спиной повернувшись к эшафоту, а на шею Ему вешались дешевые шлюхи самых разных мастей: худосочные и долговязые, жирные и титястые, вечно пьяные и всем довольные … Подставляя Ему свои нечистые тела, они обещали Ему сальные ласки и дешевое пойло, пошло и громко хохотали … Казалось, Он был всем этим доволен, судя по тому, как снисходительно принимал все …

Зрелище отрезвило Ее. Она не слышала своего сердца, не чувствовала собственного дыхания … казалось, Она не существует … живет лишь последняя Ее мысль : «Что ж, все правильно! Теперь, благодаря и Ей тоже, у Его ног и Англия, и Франция … весь мир, с его радостями и развлечениями … И совершенно неважно, что за все это Он расплатился Ею!!» …

Их глаза встретились в тот момент, когда Она спокойно и гордо склонила голову над плахой …

- Прощай,- одними лишь губами произнесла Она …

… И если бы Шпион обладал честью, он оглох бы от этого немого крика ….

 

 

Зеленые глаза Миледи светились адским огнем утоленной ненависти… Она давно вышла на эту парочку, но просто предать их суду было не в ее извращенном вкусе… Она даже пыталась соблазнить Шпиона, но он словно чувствуя ловушку, все время ускользал из ее сладких объятий… Обуреваемая жаждой мести, она, не знавшая поражений на любовном фронте, закрывая глаза на регулярные депеши Шпиона, помогавшие Англии в ее войне, в бреду ночных бессонниц планировала изощренную месть… Изучив почерк Шпиона, она составила подложное письмо от его имени, которое и положила вместе с розой в комнату, где спала Она - ее недруг, ее ненависть… ее соперница… Шпион, даже не подозревал об этом, занимаясь перекупкой информации у посла… Когда он вернулся… неся утренний поцелуй на губах для Нее… Ее уже не было, не было и ее коня… Он долго и с удивлением рассматривал сломанную розу на атласной подушке, потом подошел к столу, прочел «свое» письмо и все понял…Он знал ее мгновенную реакцию… Она никогда не разбиралась, она сразу действовала, чем вредила себе хуже недругов… Но найти ее ему уже не удалось… Подняв глаза, он увидел лишь отъезжающую карету с зашторенными окнами. Очень знакомую карету.

Ее схватили на следующий день, в захудалой таверне под Парижем. Он не знал и этого. И лишь спустя месяц, после долгих поисков, подкупов и сделок он вышел на ее след… Ее содержали в одиночной камере Бастилии, пытали, пытаясь выбить признание… Его она так и не выдала, подарив ему жизнь и возможность спасти Ее… И вот теперь, стоя на Гревской площади, в толпе падших женщин, недалеко от эшафота, он ждал гонца от Наполеона… у которого ценой одной уступки, предупредив о покушении, выкупил ее жизнь. Она не знала этого, и жгла его своим полным любящей ненависти взглядом, который он чувствовал затылком… но не оборачивался… боясь не выдержать этого взгляда и натворить беды им обоим…

И лишь перед тем, как палач поставил ее на колени их глаза встретились… Он пошатнулся, но выдержал этот взгляд… и ответил взглядом полным любви… Она закусив губы до крови, резко мотнула гривой смоляных волос упала на колени, показав небу беззащитную изящную шею, волосы скрыли ее лицо, вытянутая рука разжалась и на эшафот скатился небольшой медальончик… Толпа взревела, но палач медлил..

А Миледи теребила руками затянутыми в тонкие перчатки карманную библию с золотым тиснением и не могла понять, почему Она еще жива… Почему эта, как она считала, ведьма, до сих пор оскверняет небо Франции… Она не видела стоящего сзади Шпиона, который уже услышал топот копыт лошадей приближающего эскорта и обняв первую попавшуюся деваху, отхлебнул из ее бокала глоток вина… боясь поверить своему счастью и топя в бокале свою сумасшедшую улыбку… Через десять минут возмущенна толпа начала расходиться, а эскорт гвардейце увез Ее в резиденцию первого канцлера… Карета Миледи умчалась сбивая прохожих в другую сторону…

 

И лишь, одинокий подвыпивший «рантье», бродил по площади, зажав в руке медальон с изображением парусника и тоскующей женщины, и не знал, что делать со своим счастьем…

 

Шпион Грин стоял на мостике флагманского фрегата «Виктори» и задумчиво глядел в сторону Тулона. Именно от туда, завтра должна выйти эскадра под командованием самого Наполеона и при благоприятном стечении обстоятельств английская армада должна разгромить французский флот и пленить диктатора Франции. Его тайные депеши сделали свое дело и вот осталось поставить последнюю точку в этой незримой схватке.

Его лично благодарил сам контр-адмирал Нельсон, герой сражения около мыса Сент-Винсент и командующий британскими эскадрами на Средиземном море. Он и предложил Грину участвовать в последнем сражении. И теперь Шпион, облаченный в форму офицера королевского флота дышал свежим средиземноморским ветром и пытался успокоить свою совесть. Ведь именно он, правда через третьи руки, предупредил Наполеона о грозящей опасности взамен на жизнь своей возлюбленной. Погода начинала портиться и Грин подняв плечи отправился в свою каюту. До условленного времени оставалось меньше суток.

 

Звонок у входной двери заставил ее вздрогнуть и вернуться в реальность из мыслей и грез о былом и будущем. Ее жизнь сделала крутой поворот и после беседы с Наполеоном она возвратилась в свою квартиру в центре Парижа, обвинения с нее были сняты и предложенная взамен должность при дворе позволяла безбедно существовать, время от времени выполняя поручения тайной канцелярии императора. Причину такого поворота событий она не знала, но чувствовала, что она была достаточно веской, что бы сохранить жизнь предательнице Франции, каковой она себя считала. Стук в дверь служанки повторно вернул ее на землю.

- Что, там Кати? – спросила она ее.

- Вам пакет Мадемуазель, - привычно ответила та, в глубине души удивляясь большому количеству почты, приходящей ее госпоже.

Она чуть лениво взяла пакет и взмахнув рукой отправила служанку прочь. Было не раннее утро, и она еще не переодевалась ото сна, успев себя побаловать лишь чашкой горячего шоколада. Удобно устроившись на постели она рассматривала пакет, на котором ничего не было кроме ее имени. Вскрыв его, она подняла его за другой край и ей в ладонь выпал до боли знакомый медальон. Она вскрикнула и закрыла рот рукой, испуганными глазами глядя на то, что как думала она уже в далеком и кошмарном прошлом. Память сразу вернула ее назад и огненными буквами нарисовала название таверны в Марселе, где ее ждет письмо. Ведь именно для этого и вернулся к ней медальон. Значит, это его она видела на площади в день казни, значит это он подобрал медальон, значит это он купил у Императора ее жизнь и свободу… Но какой ценой? Этого она не знала. Кровь ударила в виски, ей стало дурно и она рухнула навзничь в подушки… Через пол часа она, побледневшая, с горящими от решительности глазами, собрав необходимые вещи и всю имеющуюся наличность и драгоценности, отдала распоряжение готовить карету…

 

Тревожные удары судового колокола подняли Грина с койки, своим звуком известив о начале похода. Он удивленно поднял брови и торопливо накинул камзол. Что то случилось, раз эскадра начала сниматься с якоря раньше намеченного срока. Нацепив перевязь со шпагой, он направился в кают-компанию узнать причины тревоги. Постучав и спросив разрешения присутствовать он поприветствовал адмирала и офицеров, устроился в уголке, что бы не мешать кадровым офицерам флота. Все были возбуждены и живо обсуждали последние новости. Оказывается, из Тулона, ускользнув от береговой охраны прибыл скоростной барк, капитан которого, давний друг англичан, привез известие, что армада Наполеона ночью снялась с якоря и покинула порт Тулона направившись в Египет. Разыгравший шторм не дал ему предупредить их вовремя. Времени на раздумья не было, и Нельсон отдал приказ о преследовании французов. Штормовое море надрываясь, начало нести на себе английскую флотилию. Шторм крепчал и начинал разбрасывать корабли, словно играя на стороне Наполеона. Грин заперся в своей каюте и мучительно переживал приступы морской болезни, ожидая требовательного стука в дверь и ареста. Но никто его не беспокоил, все были заняты преследованием и никому не было дела до тайного агента Его Величества. Преследование и поиски французского флота продолжались почти три месяца, и вот наконец в конце июля 1798 года французская армада была обнаружена в Абукирском заливе, устье Нила. В сражении разразившемся 1 августа она была разгромлена, адмирал Нельсон не потеряв ни одного корабля, вернулся в Марсель где и начался его роман с блистательной Эммой Гамильтон.

 

А Шпион Его величества в этом бою пал смертью храбрых, отличившись в абордажной схватке. Однако тело его так и не было обнаружено.

 

Письмо из таверны в Марселе забрала черноволосая молодая женщина, показавшая трактирщику медальон изображенный на письме, и избавив его от хлопот по сохранности этого странного и казавшегося ему очень опасным документа…

 

Дальнейшая судьба участников этой истории неизвестна, как и судьба письма написанного любящей рукой одного «предателя» короля другой «предательнице» императора и медальона, послужившего связующим звеном для этих, рвущихся навстречу друг к другу, сердец…

 

А сражение у мыса Трафальгар в 1805 году окончательно разрушило мечту Франции о господстве на море, увековечив имя адмирала Нельсона и забрав его жизнь. А вместе с жизнью и счастье Леди Гамильтон.