Страх за другого

 

Очень неосмотрительно оставлять свою шпагу без присмотра. Даже в гостях у ближайших друзей - среди них тоже попадаются любопытные молодые люди, мечтающие о великих подвигах, которые обязательно эту шпагу утащат, чтобы немного поупражняться в фехтовании. Шарль нанес воображаемому противнику очередной удар, отбил его выпад, снова перешел в наступление... Но все, как всегда, испортила Жоржетта, младшая дочка госпожи Мюриэль, выбежавшая из-за дома и едва не запрыгавшая от радости, обнаружив, чем он занимается.

- Шарль! Тебе придется купить мне ожерелье! Иначе месье де Руж все узнает.

- Он мне разрешил ее взять, - быстро ответил юноша. Слишком быстро, чтобы бойкая десятилетняя девчонка ему поверила.

- Тогда я сейчас его сюда позову, - предложила она звонким голосом. - Если он разрешил, тебе бояться нечего, ведь правда?

Выполнит она свою угрозу или нет, Шарль не знал, но проверять это на собственном опыте ему совершенно не улыбалось.

- Ладно, будет тебе ожерелье, - сдался он. - Куплю, когда откроется ярмарка. Это уже скоро.

- А не обманешь?

- Ну что ты! - Шарль двинулся к дому, украдкой оглядываясь, не идет ли навстречу владелец шпаги. - Когда я тебе врал?

- Да вообще-то только что, - девочка по взрослому поджала губы, копируя свою мать. - Ой, я же для чего сюда пришла! Мама звала ужинать. Все уже за столом, только тебя ждут, - и она вприпрыжку взбежала на крыльцо.

Шарль незаметно прошмыгнул в дом вслед за ней, вернул шпагу на место и поспешно бросился в кухню. Хозяйка дома, госпожа Мюриэль, считала, что ее домочадцы обязательно должны собираться вместе за столом, и тот, кто нарушал этот обычай, рисковал услышать длинную и нудную нотацию о своем плохом поведении. Это притом, что на другие, иногда гораздо более серьезные проступки, она зачастую смотрит сквозь пальцы.

За столом действительно не хватало только его, и хозяйка бросила на него сердитый взгляд. Шарля, впрочем, больше расстроило не это, а то, что места рядом с Софи оказались заняты: справа от нее сидела старая знахарка ФлорансЈ а слева, как он и опасался, - Фернан. Правда, на свою хорошенькую соседку работник сейчас не смотрел: с каким бы удовольствием он не общался с ней в свободное время, за столом он всегда был занят только едой.

Провожаемый холодным взглядом хозяйки и тихим хихиканьем Жоржетты, Шарль уселся в дальнем конце стола, где его уже дожидалась тарелка с мясом и поджаренными овощами.

- Месье Рене, - неожиданно подала голос Жоржета, и Шарль в первый момент испугался, что негодная девчонка решила-таки рассказать про взятую без спроса шпагу, - скажите, а вы правда завтра уезжаете?

Мюриэль погрозила дочери пальцем, но сидевший во главе стола "самый почетный гость" виконт Рене-Франсуа де Руж слегка улыбнулся:

- Да, правда. Но на этот раз ненадолго, всего на несколько дней.

- Ой, замечательно! - девочка радостно хлопнула в ладоши и тут же испуганно вскрикнула. Тарелка сидящего напротив нее Фернана подпрыгнула на месте, и ее содержимое превратилось в темную дурнопахнущую массу, совершенно непотребную на вид. Шарль, хоть и понял, что малышке сейчас здорово достанется от матери, не смог сдержать смех: Жоржетта считалась самой способной в их компании, но порой ее талант срабатывал против нее, и различные вещи превращались непонятно во что помимо ее воли.

- Выйди из-за стола, - железным тоном потребовала Мюриэль, и Жоржетта, незаметно прихватив с собой кусок хлеба, безропотно ушла в комнату. Вслед за ней отправились и Софи с кухаркой, которым эксперименты Жоржетты безнадежно испортили аппетит. Фернан же, пожав плечами, легким щелчком пальцами вернул своей порции первоначальный вид и как ни в чем не бывало вновь принялся за еду. Его неизменное самообладание, так хорошо известное обитателям дома, не подвело его и на этот раз. На лице де Ружа расплылась уже более явная гордая улыбка - превращениям, да и многим другим вещам, Жоржетту, Фернана и Шарля учил именно он.

 

Утром Шарль проснулся раньше обычного и, выглянув из дома, обнаружил, что "почетный гость", то ли из-за спешки, то ли еще почему-то, решил уйти, попрощавшись только с хозяйкой. Де Руж и Мюриэль чуть в стороне, выбрав место так, чтобы их нельзя было увидеть из окон дома, и о чем-то тихо разговаривали. Подслушивать Шарль не собирался, но до него все же долетели обрывки их фраз:

- ...с каждым дне все опаснее... В Париже каждый день кого-нибудь жгут... А она совершенно не умеет держать себя в руках...

- ...не преувеличивай... Есть еще такие, как мы... Обязательно нам помогут...

Шарль начал на цыпочках отступать обратно в дом, но тут оба его учителя замолчали и, к его крайнему удивлению, де Руж притянул Мюриэль к себе, и некоторое время они стояли, обнявшись. Затем виконт также решительно отстранил женщину от себя, сделал несколько шагов по направлению к лесу и, не оборачиваясь, растворился в воздухе. Мюриэль некоторое время продолжала смотреть на то место, где он только что находился, после чего заспешила к дому. Шарль отпрянул назад и сделал вид, что только что вышел на крыльцо.

- Уже встал? - невесело улыбнулась ему хозяйка дома. - Знаешь, господин виконт просил кое-что тебе передать. Да-да, он очень спешил и уже уехал. Так вот, ему пока так и не удалось найти твою деревню. Скорее всего, она должна быть где-то на севере королевства, а там их так много... В общем, он будет и дальше наводить справки, но пока ему нечем тебя порадовать.

Шарль молча кивнул. Другого он уже и не ожидал, а потому во время последних встреч с виконтом уже не набрасывался на него с расспросами о своем родном доме. Во Франции и в самом деле предостаточно маленьких деревушек, а у де Ружа было не так много свободного времени, чтобы искать среди них ту единственную, в которой Шарль прожил первые пятнадцать лет своей жизни и из которой три года назад самым невероятным образом попал сюда, в крошечный домик на краю леса, где жили такие же необычные люди, как и он сам.

 

...Все началось с пожара. Хотя нет, на самом деле, все началось гораздо раньше, когда Шарль был еще совсем маленьким ребенком. Сперва его родители начали замечать, что, начиная учиться ходить, их младший сын почти не ушибается - потеряв равновесие, он падал на землю словно бы немного медленнее, чем положено падать детям, да и вообще любым другим вещам. А когда ребенок стал постарше и начал вместе с другими детьми получать от отца наказания за свои шалости, оказалось, что поправляется он после этого гораздо быстрее остальных: старшая сестра Элали уверяла, что рубцы от розог затягивались на Шарле чуть ли не у нее на глазах, но мать, к счастью, посчитала, что девушка преувеличивает. Ну а разных мелких странностей, время от времени происходивших в присутствии Шарля, было и вовсе не счесть. Так что вскоре и соседи, и родственники стали поглядывать на ребенка с заметным опасением, хотя донести на него "куда следует" никто так и не сподобился - связываться с инквизицией было еще страшнее, чем терпеть рядом с собой пусть и необычного, но вроде как вполне безобидного мальчишку.

Тем не менее, в деревне Шарля не жаловали. Старшие братья и соседские дети отказывались с ним играть, взрослые старались обращать на него как можно меньше внимания, и родители вскоре смирились с тем, что из младшего сына "ничего путного не выйдет". А когда из ближайшего к деревне небольшого городка в поисках учеников приехал их бывший сосед, теперь ставший старшим мастером гончарного цеха, они окончательно утвердились в этом мнении: двое других их сыновей были признаны способными и взяты на обучение, а на Шарля мастер даже и не взглянул.

Впрочем, еще через пару лет в жизни мальчика кое-что изменилось. Элали вышла замуж и уехала в соседнюю деревню, братья, живущие в городе, почти не подавали о себе вестей, а отца к тому времени уже не было в живых, и мать Шарля, оставшись с ним вдвоем, постепенно начала оттаивать. Пренебрежительное отношение к непутевому сыну сменилось любовью и лаской, на которые он уже и не надеялся. "Ты теперь единственный мужчина в доме, - как-то сказала ему мать. - И у меня, кроме тебя, никого больше нет и уже не будет".

А потом случился тот пожар... Мать отправилась в гости к Элали, у которой недавно родился ребенок - первая дочка после трех сыновей. Шарль остался дома один, днем работал в поле, а потом весь вечер, радуясь, что ему никто не мешает, просидел за столом, глядя на пламя свечи и пытаясь представить себе другие города и страны, о он которых кое-что слышал от деревенских стариков. Это было его любимое занятие, но обычно долго помечтать ему не удавалось - всегда находилась какая-нибудь работа, которую срочно нужно было сделать. И тот единственный день, когда он впервые оказался полностью предоставленным самому себе, был одним из самых счастливых в его жизни.

До того момента, как со двора послышалось испуганное кудахтанье, и Шарль выбежал из дома, чтобы проверить, не забрался ли в курятник какой-нибудь хищник. Вероятно, убегая, он случайно задел свечу рукавом, и она упала на плотно устланный соломой пол. И когда, успокоив кур, Шарль вернулся во двор, из окон дома уже вырывалось оранжевое пламя.

Шарль вихрем ворвался в дом, выплеснул на пылающий перед столом пол молоко из кувшина, однако огонь был уже слишком сильным, и юноше не удалось залить его полностью. Тогда, схватив с лавки шерстяное покрывало, он стал бить им по пламени, одновременно затаптывая его башмаками, но и это оказалось напрасным: пока Шарль тушил горящую на полу солому, огонь успел перекинуться на деревянный стол, а с него и на стены. Стало ясно, что в одиночку ему с пожаром не справиться: надо было убегать из горящего дома и звать на помощь соседей. Но сначала необходимо было забрать ящичек с деньгами, которые братья Шарля изредка присылали из города, а мать хранила "на черный день". Вот только где этот ящичек, она же все время перепрятывает его с места на место, опасаясь воров! И пока подросток, задыхаясь от все более густого дыма, шарил под лавками и в дальних углах полок, огонь успел перекинуться на все четыре стены. Сжимая в руках наконец обнаруженный ящик с монетами, Шарль услышал, как над его головой начинает трещать крыша.

С улицы раздались крики - кто-то из жителей деревни в конце концов заметил неладное. Вот только Шарлю они уже помочь не могли. Добежать до двери было невозможно - почти весь пол дома уже был в огне. Почти ничего не видя из-за едкого дыма, он попытался добраться до окна, споткнулся и по раздавшемуся сверху грохоту понял, что крыша начала разваливаться на части. В тот последний момент перед тем, как она должна была рухнуть, юноша зажмурился, и неожиданно перед его глазами, как наяву, возникла лесная опушка, где он так любил гулять в детстве. Всей душой, всем сердцем он стремился сейчас туда - подальше от горящего дома, в то место, где ему было хорошо...

А в следующее мгновение он почувствовал, что жар пламени и невыносимый запах дыма куда-то исчезли и он может совершенно свободно дышать. Рядом кто-то удивленно ахнул, и Шарль, продолжая жадно хватать ртом воздух, решился, наконец, открыть глаза. Перед ним возвышались редкие деревья, постепенно переходящие в более густой лес. Все было очень похоже на ту местность, которая привиделась ему во время пожара. Но это был не знакомый ему лес, и поблизости не было деревни, в которой он вырос. Был лишь один небольшой деревянный дом, на крыльце которого стоял богато одетый мужчина со шпагой на поясе, не сводящий с Шарля изумленных глаз.

- Мюриэль! - позвал он, повернувшись к распахнутой двери дома. - Ты только взгляни, ученики сами к нам в руки идут! Вернее, падают, - он повернулся к Шарлю. - Где ты этому научился? И как нас нашел?

Шарль в ответ смог только пожать плечами.

Уже потом ему объяснили, что ведьмы и колдуны, которыми его пугали в детстве и которым многие, как теперь выяснилось, справедливо, считали его самого, действительно существуют и что на самом деле они умеют очень многое. Именно такими были Мюриэль и виконт де Руж, способные, как и Шарль, исчезать из одного места и появляться в другом, а также превращать одни предметы в другие и принимать облик других людей. Такой была и старенькая Флоранс, умеющая лечить почти все болезни при помощи трав, а некоторые - и вовсе без всяких снадобий. И такой была Жоржетта, хотя ее познаний в колдовстве пока хватало только на разные шалости: то сделает какую-нибудь вещь невидимой, а Флоранс потом полдня ее ищет, то превратит в камень яблоко, от которого Шарль только-только собрался откусить...

Именно по этой причине малютка Жоржетта почти безвылазно жила в бывшем домике лесника под присмотром Флоранс, в то время как ее мать и старшая сестра Софи большую часть времени проводили в расположенном неподалеку городке, где у Мюриэль была оставшаяся ей после смерти мужа посудная лавка. Там работал Фернан, еще один колдун, найденный где-то де Ружем и тоже взятый им в ученики уже после знакомства с Шарлем, а также еще одна молодая женщина, которой, наверное, и в страшном сне не могло бы присниться, кем является хозяйка лавки и ее знакомые. Мюриэль строго следила, чтобы в городе никто из ее учеников не пользовался даже самой простой магией. Впрочем, ни у Фернана, ни у изредка приезжавшего в лавку Шарля такой соблазн обычно не возникал, а за Софи и вовсе не нужно было беспокоиться - в отличие от своей младшей сестры она не унаследовала материнских способностей.

За три года Шарль освоил почти все, что умели Мюриэль и де Руж. Кроме одного. И теперь, в очередной раз увидев исчезновение своего учителя, а потом услышав о невозможности найти свою родную деревню, он снова попытался сосредоточиться, представить себе свой двор и поймать то ощущение острого желания оказаться именно там. Он точно знал, что может это сделать, он все эти годы мечтал увидеть своих родных, но при каждой попытке все его усилия оказывались тщетными. Потому что он также прекрасно понимал, что вполне может попасть не домой, а в любое другое похожее место, как было с ним в первый раз. И вряд ли ему еще когда-нибудь так повезет: вместо таких же, как он, волшебников запросто можно появиться под самым носом у добропорядочных крестьян или горожан, которые мигом потащат его на суд, а затем и на костер.

Шарль открыл глаза и, готовый расплакаться от досады, направился к дому. Он опять не смог этого сделать. Сколько еще пройдет времени, прежде, чем виконту удастся что-то узнать? Да и ищет ли он его деревню на самом деле - у него и без этого полно дел, гораздо более важных, он пытается найти других волшебников, с которыми можно было бы объединиться и жить более свободно, не прячась в лесу и не вздрагивая при каждом шорохе! Что ему за дело до молодого человека, который так хочет вернуться домой?

- Шарль, что с тобой? - навстречу юноше вышла Софи, и он почувствовал, что впервые в жизни не очень рад ее видеть. - Ты опять хотел от нас уйти? - без труда догадалась девушка. - Но это же очень опасно, ты сам говорил. И разве тебе у нас плохо?

- Нет, что ты, - Шарль постарался успокоиться. - Я же не собираюсь уходить отсюда навсегда. Мне просто надо повидать своих. Я не знаю, жива ли еще мама, я хочу сообщить ей, что со мной все хорошо, хочу рассказать ей про тебя... - последние слова вырвались у него помимо воли, и молодой человек смущенно замолчал, но Софи, казалось, не обратила на них особого внимания.

- Я уверена, когда-нибудь у тебя получится, - сказала она, глядя ему в глаза. - Я тебя очень хорошо понимаю...

- Как ты можешь это понять? - в голосе Шарля Софи послышалась жалость. - Ты совсем не можешь колдовать и никогда этому не научишься, а я-то могу и точно знаю, что мог бы вернуться домой. Но я словно в ловушке, как будто бы что-то меня отсюда не выпускает! - Шарль махнул рукой и решительно вошел в дом.

Софи со вздохом пожала плечами. Жаль, конечно, что ее ближайший друг сердится, но думать об этом некогда - мать велела им с Фернаном собираться в город.

 

"В доме лесничего, конечно, очень уютно, но до чего же там неудобно наводить красоту! - думала Софи, вертясь перед висящим в лавке зеркалом - подарком де Ружа. - Может быть, мы сможем купить еще одно зеркало и повесить его там? Надо будет предложить это маме. Жоржетта будет довольна, да и остальные, наверное, тоже".

Решив вечером, когда Мюриэль и Фернан вернутся в лавку поговорить с матерью об этом, девушка вернулась к тому, что уже несколько дней сильно ее беспокоило - к своему последнему разговору с Шарлем. Неужели он действительно жалеет ее за то, что она не волшебница? Мюриэль, когда окончательно убедилась, что в плане колдовства ее старшая дочь безнадежна, казалось, вздохнула с облегчением. "Хоть у тебя будет нормальная жизнь, пока я беспокоюсь за Жоржетту", - сказала она тогда. И Софи с ней согласилась - ей действительно жилось легче. Не нужно было скрывать свои способности, бояться выдать себя случайным колдовством, вот как Жоржетта недавно.

- Да уж, я могу сколько угодно хлопать в ладоши, и это никому не помешает ужинать! - громко сказала Софи, подтверждая свои слова звонким хлопком. И тут же испуганно отпрянула от зеркала. Лежащий под ним деревянный гребень на ее глазах менял форму, превращаясь в маленький букетик нераспустившихся цветов. Вскоре от гребня осталась одна рукоятка, из которой теперь торчало несколько разноцветных бутонов.

Девушка дрожащей рукой взяла бывший гребешок и принялась разглядывать его со всех сторон. Выросшие из него бутончики были ей знакомы. Цветы, похожие на эти, росли в лесу, и однажды перед завтраком она нашла почти такой же букетик на своем стуле. Девушка тогда так и не узнала, кто их принес - Шарль или Фернан, так как ни один из молодых людей в этом не сознался. А теперь она сама создала такие же цветы, создала собственными руками.

Значит, все-таки она тоже не такая, как все? Или это просто какая-нибудь случайность? Но Софи уже знала, что случайностью это быть не может. Просто ее способности проявились позже, чем у других - кажется, с месье де Ружем было так же. И раз она превратила гребенку в пучок бутонов, уже начавших медленно раскрываться, значит, все-таки она ничем не отличается от своих матери и сестры и от всех остальных, кто прячется вместе с ними у леса!

В страшном волнении Софи повернулась к зеркалу и увидела там свое бледное, с горящими глазами лицо. Всего несколько минут назад она убеждала себя, что ей вовсе не хочется быть колдуньей, что ей и так хорошо, и что Шарль совершенно напрасно думает, будто бы она несчастна среди магов. В общем-то, раньше так и было. Но вот теперь, если после того, как она совершила первое в своей жизни колдовство, окажется, что это все-таки произошло случайно и что она больше ничего не сможет, она действительно будет несчастной, потому что жить так, как раньше, пассивно наблюдая за чужими уроками магии, она не сможет уже никогда!

- Как там это делается? - забормотала Софи, вспоминая, как мать, Флоранс и де Руж обучали Фернана и Шарля волшебным премудростям, и пытаясь в точности повторить их жесты - все пальцы на левой руке растопырены в разные стороны, два пальца вытянуты вперед, а остальные сжаты в кулак, щелчок тремя сложенными пальцами...

Эффект от каждого ее движения был именно тот, которого она ждала, хотя и более слабый, чем у ее близких. Зеркало, напротив которого она все еще стояла, осветилось серебристо-голубоватым светом, потом сделалось полупрозрачным и, наконец, покрылось сеткой мелких трещин.

- Ничего, сейчас мы все исправим! - новоиспеченная волшебница вошла во вкус и прижала к треснувшему стеклу обе ладони. Трещины стали медленно исчезать, хотя для того, чтобы привести его в первоначальный вид, ей потребовалось не меньше четверти часа. Убедившись, что ни одной трещины не осталось и стекло снова отражает ее радостную улыбку, девушка обернулась, ища, на чем бы еще можно было потренироваться, и только тут заметила, что в лавке она не одна. В дверях стояла работница Мари с белым, как простыня, лицом и трясущимися руками. Она, не отрываясь, смотрела на дочь своей начальницы, и в глазах ее читался такой смертельный ужас, что Софи в первое мгновение показалось, будто бы женщина испугалась чего-то другого и прибежала ей об этом рассказать. Не могла же она в самом деле бояться такой ерунды, которая была по силам даже малышке-Жоржетте! Но нет, работница смотрела именно на Софи, и та, словно ребенок, застуканный за какой-нибудь шалостью, поспешно спрятала руки за спину и шагнула к двери, улыбаясь испуганной женщине:

- Мари, успокойся, я тебе сейчас все объясню!

Мари едва слышно ахнула и попятилась назад, путаясь в длинной юбке. Софи сделала еще шаг, и, продолжая ласково улыбаться, протянула ей руку. Этот жест стал последней каплей - женщина закричала и бросилась вон из лавки. По дороге она споткнулась, опрокинув выставленные у входа глиняные кувшины, но сразу же вскочила на ноги и, не сбавляя темпа, выскочила на улицу.

- Мари! - все еще плохо осознавая, что произошло, крикнула ей вслед юная колдунья. - Мари, вернись, я ничего тебе не сделаю!

Она вернулась за прилавок и лишь тогда поняла, в каком опасном положении оказалась. Если вконец перепуганная работница встретит кого-нибудь из своих знакомых, она может наболтать им бог знает что о Софи и о ее сегодняшнем развлечении. И если об этом пойдут разговоры, они наверняка дойдут до местных священников и тогда... Девушка хорошо помнила все, что виконт де Руж рассказывал об инквизиторах!

Нет, не может быть, чтобы такое произошло теперь с нею! Она никому не делала зла, и ее всегда все любили! Она хорошо относилась к Мари, и та тоже всегда о ней заботилась, неужели же она побежит доносить на дочь своей хозяйки из-за какого-то слабенького колдовства? Сейчас она немного успокоится, решит, что ей это все показалось, и вернется домой, и они с Софи вместе посмеются над ее испугом. А если даже этого не произойдет, ее все равно никто не тронет, виконт обязательно за нее заступится, его отец, граф де Руж - очень влиятельный человек, с ними обоими не посмеют спорить! Но виконт сейчас далеко, и мама вряд ли знает, куда именно он отправился. Так что не сможет быстро его найти... Нет, попадаться в руки инквизиции ей нельзя - надо поскорее спрятаться в лесу. Но сперва необходимо предупредить маму и Фернана, а они уехали на весь день...

Софи заметалась из угла в угол. Скрипнула дверь, и она испуганно забилась под прилавок, затаив дыхание - ей уже чудился целый отряд священников, неожиданно заинтересовавшихся ее скромной персоной.

- Эй, тут кто-нибудь есть? - внезапно раздался над ней голос Шарля.

- Это ты! - Софи поспешно выбралась из своего ненадежного укрытия. - Ты... один? Откуда ты?

- Я приехал к мадам Мюриэль - Флоранс просила передать ей какие-то свои корешки, - юноша положил на прилавок небольшой мешок. - А ты почему пряталась? Что-то случилось?

- Шарль, - прошептала девушка, борясь с бьющей ее дрожью, - Шарль, я, кажется, сделала огромную глупость...

 

Молодому волшебнику понадобилось немного времени, чтобы понять основную суть сбивчивого рассказа Софи: во-первых, она узнала, что обладает магическим даром, во-вторых, об этом узнала помощница ее матери, а теперь, вероятно, и вся улица, на которой находилась посудная лавка. А значит, в ближайшее время узнает и весь город, и местный епископ. Значит, Софи сейчас действительно в серьезной опасности, и именно его, Шарля, она теперь просит о помощи!

- Значит, так, - заговорил он строгим деловым тоном, который моментально придал Софи уверенности, что все вовсе не так страшно, как она думала. - Ты абсолютно права, тебе надо спрятаться. Поехали в лесной домик прямо сейчас. Твоя мама и Фернан смогут сами за себя постоять.

Он крепко сжал ее руку и потащил девушку к двери, когда на улице вдруг раздались громкие крики приближающихся к лавке людей. Шарль одним прыжком оказался у выхода и задвинул засов, и уже в следующий момент в дверь заколотило сразу несколько кулаков.

- Быстро работают, - прошептал юноша, отступая назад и отодвигая от двери свою подругу. - Тут есть, где спрятаться?

- Чердак! - также шепотом ответила Софи и метнулась вглубь лавки. Шарль бросился за ней.

Они взбежали по узкой лестнице и оказались в тесном и пыльном чердачном помещении, где кроме предназначенных на продажу чашек и плошек возвышались кучи какого-то мусора и целый ворох старого тряпья. Люк, ведущий на чердак, тоже закрывался на засов, и двое преследуемых смогли запереться. К этому времени доносящийся снизу стук в дверь стал совсем невыносимо громким: казалось, в нее колотили не только кулаками и ногами, но и чем-то тяжелым, пытаясь выбить из петель.

- Плохо дело, - прохрипел Шарль, заталкивая Софи в самый дальний угол и вжимаясь в него вслед за ней. - Она полгорода сюда привела!

Грохот и звон разбитой посуды внизу сообщил им о том, что дверь горожане, наконец, выломали и теперь вовсю искали в торговой комнате ведьму, опрокидывая прилавки. Кто-то начал несмело подниматься по ведущей на чердак лестнице, на каждом шагу останавливаясь и крича: "Выходи, от нас не спрячешься!"

- Они его выломают, - одними губами прошептала Софии, кивая на запертый чердачный люк. - Или подожгут дом! Шарль, ты сможешь переместиться отсюда в лес?

Молодой человек замотал головой:

- Я в любом случае не смогу переместиться вместе с тобой!

- Давай попробуем вместе, я ведь теперь тоже волшебница!

- Нет, - Шарль немного повысил голос, и его лицо снова обрело утерянную было уверенность в своих силах. - Это слишком опасно - тебя может забросить куда угодно. Мы сделаем не так. Ты сейчас спрячешься, а я сдамся.

В люк уже стучали несколько кулаков, а в чердачное окно влетел брошенный с улицы камень. Шарль прижал девушку к себе.

- Ты не можешь, - шептала Софи. - Они же не тебя, а меня ищут!

- Смена облика, дурочка! - зашипел на нее Шарль, пытаясь сосредоточиться. Это было не так-то просто, учитывая, что в их укрытие ломилось как минимум несколько человек сразу. Впрочем, стоя на узкой лестнице, они должны были здорово мешать друг другу, и вскоре раздавшиеся из-под люка вопли и ругательства это подтвердили - кого-то из охотников за ведьмой случайно столкнули вниз, падая, он потянул за собой еще одного или двух горожан, и на некоторое время все находящиеся в лавке немного отвлеклись от своей цели. Отвлеклись всего на пару минут, но Шарлю этого было достаточно: менять облик было не слишком сложно, тем более, что Софи, чью внешность они сейчас копировал, стояла прямо перед ним, и ему не нужно было представлять ее лицо мысленно.

- Они тебя растерзают! - простонала Софи, глядя, как черты лица Шарля меняются, превращаясь в точную копию ее собственного лица. То же самое происходило и с его одеждой.

- Если я добровольно сдамся, то вряд ли, - без особой уверенности в голосе отозвался Шарль. - Побить, конечно, могут...

- Должен быть какой-то другой выход!..

- Мы все равно не успеем его найти.

Он опять толкнул ее в угол, заставил присесть и подхватил с пола огромную охапку старой одежды. В люк снова застучали, и он начал слегка подпрыгивать, постепенно поддаваясь все более сильным ударам.

- Она здесь, ваше святейшество! - послышался снизу голос Мари. - Идите сюда, она здесь заперлась, больше негде!

- Видишь, с ними священник! Он не даст им меня растерзать, чтобы меня можно было осудить по всем правилам, - попытался успокоить Софи молодой человек. - Сиди здесь тихо!

- Именем инквизиции, открывайте! - послышался из-за двери пожилой голос священника.

- Месье де Руж говорил, что тот, кто этого не слышал - не жил вовсе! - шепнул Шарль и, не давая подруге ответить, завалил ее тряпками.

Еще один мощный удар сотряс люк, и он, наконец, отлетел в сторону вместе с запиравшим его засовом.

 

Шарль сидел в углу подвала на охапке соломы. Он был в своем настоящем обличье, посчитав, что ночью к нему вряд ли заявится кто-нибудь из тюремщиков, а если они и придут, то теперь уже все равно, что они подумают, обнаружив в темнице парня вместо девушки. Он и так уже в чем только не признался - добавление к этому еще одной колдовской способности мало что изменит.

Он привалился спиной к стене и закрыл глаза, хотя о том, чтобы заснуть не могло быть и речи. Обе руки, профессионально вывернутые во время допроса, а затем так же профессионально вправленные обратно, отзывались болью при малейшем движении. А мысли вертелись по кругу: молодой колдун то заново переживал свой арест, то с ужасом думал, что Софи могли все-таки схватить после него, а вместе с ней - ее мать, что Флоранс и де Руж еще даже не знают о происшедшем, а когда до них дойдет эта весть, будет уже слишком поздно. "Перестать об этом думать! - в очередной раз приказал себе Шарль. - Подумай о чем-нибудь другом. Например, о том, что Софи - тоже волшебница". Тогда, в лавке, у него не было времени как следует поразмыслить над этой новостью, теперь же он мог позволить себе такую роскошь. Впрочем, следовало признать, что ничего принципиально нового это известие в его жизнь не принесло. Да, Софи теперь тоже будет учиться разным магическим приемам, но ведь она и раньше все время находилась рядом с волшебниками и присутствовала почти на всех уроках, которые давала ему ее мать! От того, что она из пассивного наблюдателя превратится в активную участницу действия, в их отношениях почти ничего не изменится: ему было все равно, владеет ли эта девушка магией или нет, она просто всегда ему нравилась, и это чувство осталось прежним. Хотя один плюс в этой ситуации все-таки есть - теперь у них с Софи появится еще одна общая тема для разговоров. И ей наверняка понадобится его помощь в освоении колдовства, а значит, они смогут еще чаще бывать вместе на вполне законных основаниях. У старших колдунов и у Фернана слишком много дел, а значит, ему, уже столько всего умеющему, наверняка придется помогать неопытной подруге. Если, конечно, он сумеет отсюда выбраться...

Шорох, послышавшийся у него над ухом, заставил Шарля открыть глаза. Вспыхнул неяркий свет, и юноша едва сдержался, чтобы не закричать от радости - посреди подвала стояла Мюриэль, мать Софи, его учительница. Слабый голубоватый огонек трепыхался на ее вытянутой вперед ладони.

- Мадам! - Шарль рванулся к ней и со стоном осел обратно на солому. - Вы на свободе! Как там Софи?!

- Тише, тише, - Мюриэль обняла юношу и погладила его по затылку. - Софи уже в лесу, и Рене тоже уже там. Я только что оттуда.

Шарль снова откинулся к стене. Софи в безопасности! Он не зря принимал ее облик, не зря выходил навстречу разъяренной толпе и принимал на себя удары охотников за ведьмами, не зря выдержал допрос... И тотчас же его мгновенная радость сменилась страшной усталостью - словно неизвестность держала его в бодром состоянии, и сообщение о том, что Софи жива и надежно спрятана, отняло у него последние силы.

Госпожа Мюриэль поняла его внезапную слабость по-своему.

- Тебе сильно досталось? - наклонилась она к Шарлю. - Больно где-нибудь?

Юноша молча помотал головой, но колдунья уже гладила его руки и плечи, вытягивая из них боль - возможно, не так хорошо, как это сделала бы Флоранс, но Шарлю и этого было достаточно.

- Наверное, есть хочешь? - продолжила Мюриэль свои расспросы.

- Нет, не особенно.

- Тогда выслушай меня, - быстро заговорила волшебница. - Ты молодец, что сразу во всем сознался, иначе сейчас тебе было бы гораздо хуже. И у нас есть план, как тебя отсюда вытащить.

- Правда? - встрепенулся пленник.

- Завтра тебя поведут на следующий допрос... - начала объяснять Мюриэль, и Шарль инстинктивно отшатнулся. - Нет-нет, успокойся, до него ты не дойдешь - за тобой придут Рене и Фернан в облике стражников. И они смогут переместиться с тобой в нашу лесную хижину.

- Но каким же образом? - удивился Шарль. Он привык, что, "перепрыгивая" на дальние расстояния, колдуны могут брать с собой только небольшие предметы. Взять с собой другого человека не удавалось никому из его знакомых: виконт де Руж считал, что это просто-напросто слишком тяжело.

- Они сегодня весь вечер тренировались на мне и на Флоранс, - объяснила Мюриэль. - Им вдвоем удалось переместиться вместе с третьим человеком - для этого им надо крепко держать его за руки, с двух сторон. Все, что от вас троих потребуется - это оторваться от других стражников. Но это, в основном, забота виконта с Фернаном, тебе надо просто не мешать им в этом.

Шарль почти физически ощутил, что к нему возвращается надежда.

- А они не могут сейчас переместиться сюда? - неожиданно пришло ему в голову.

- К сожалению, - покачала головой его наставница. - Из всех нас только я знаю, как выглядит этот подвал изнутри. Поэтому сюда они попасть не могут.

Юноша уставился на нее изумленными глазами:

- Вы здесь были?

- Очень давно, еще до замужества, - кивнула женщина. - Но с тех пор здесь почти ничего не изменилось.

Некоторое время оба молчали.

- Шарль, - наконец, снова заговорила Мюриэль. - Сейчас мне надо возвращаться, но перед этим я хочу кое-что тебе пообещать. Я горжусь тобой. Ты лучший из моих учеников. И ты спас жизнь моей дочери, так что мы обе перед тобой в неоплатном долгу. В общем, я клянусь, что найду твою родную деревню и твою семью, я буду сама их искать, даже если для этого мне придется лично объехать каждую провинцию.

- Спасибо, - чуть слышно отозвался молодой человек.

Госпожа Мюриэль медленно растворилась в воздухе. Шарль свернулся калачиком на соломе и закрыл глаза, решив хотя бы попытаться немного вздремнуть. Сон, как и следовало ожидать, не шел, однако теперь уже не потому, что он из-за чего-то волновался. Наоборот, волшебник поймал себя на мысли, что совершенно не боится за собственную жизнь и за то, удастся ли ему завтра сбежать от инквизиторов. Узнав, что у Софи все в порядке, он вообще перестал испытывать какой-либо страх и никак не мог понять, почему же это произошло. Сперва Шарль попытался убедить себя, что он просто полностью доверяет виконту, который взялся вытащить его из этой переделки, но какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, что дело не в этом. А, похоже, в том, что вчера он впервые в жизни по-настоящему испугался не за себя, а за другого человека, за девушку, которая была ему небезразлична - испугался и понял, что готов занять ее место и даже желает пойти на костер вместо нее, лишь бы она осталась в живых. Может быть, так бывает со всеми: испугавшись за кого-то другого, ты перестаешь бояться за себя, потому что страх за близких всегда сильнее, и испытав его однажды, ты уже просто не сможешь переживать из-за чего-то менее серьезного? Вот только понять это удается немногим, потому что обычно человек, переживая за своих близких, на самом деле все равно боится за себя: не за то, что будет с ними, а за то, каково ему будет жить без них...

 

Шарль проснулся оттого, что за дверью темницы отчетливо брякали ключи. Так, что-то он должен сделать, когда за ним придут! Вспомнить, как выглядит девушка по имени Софи и принять ее облик. Это было делом нескольких секунд: к тому времени, как ржавый замок открылся и в камеру вошли несколько стражников, на соломе уже лежала совершенно обессилившая ведьма в разорванном платье.

- Пошли, - один из них рывком поставил Шарля на ноги. - Твое время кончилось, колдунья.

Только когда его вывели их подвала во двор, Шарль сообразил, что что-то идет не так. На улице было еще темно, небо только-только начинало розоветь, а допрос, скорее всего, должен был состояться утром или даже еще позже. К тому же, вели его не туда, где он был вчера, а дальше, на улицу, ведущую к главной городской площади, а два стражника, вцепившиеся в него мертвой хваткой, не делали никаких попыток исчезнуть вместе с пленником.

- Фернан, это ты? - напрямую спросил Чарльз одного из тюремщиков, рассудив, что терять ему в данном случае нечего. Встретив его недоумевающий взгляд, юноша окончательно убедился, что конвоиры у него - самые настоящие. А те, кто собирается его спасать, наверное, еще спят и появятся здесь не раньше, чем через пару часов, как и было условлено.

- Куда вы меня ведете? - как Шарль не старался, скрыть дрожь в голосе ему не удалось. Он не слишком рассчитывал на ответ, однако стражники, то ли решив поиздеваться, то ли, наоборот, пожалев юную ведьму, снизошли до разговора со своей жертвой.

- На костер, милая, - хмыкнул один из них. - Сегодня ночью приехал кардинал из Парижа. И приказал не тянуть кота за хвост, а сжечь колдунью, то есть тебя, немедленно. - Чтоб сбежать не успела, - поддакнул его напарник. - А то у них, в столице, уже два колдуна исчезли из запертой камеры.

"А де Руж, похоже, был прав - во Франции есть и другие волшебники", - машинально отметил про себя Шарль, но тут же забыл об этой новости. Они вышли на площадь, где, несмотря на ранний час, собралась внушительная толпа горожан. И в центре которой возвышался столб, обложенный хворостом.

Шарль не слышал, как священник зачитывал ему приговор - он лихорадочно соображал, что ему теперь делать. Толпа не спускала с него глаз, многие что-то кричали, но никто из любопытных даже не попытался приблизиться к осужденной ведьме. Двух сильных магов, которые должны были вызволить его из ловушки, действительно нигде не было.

"Ну же, думай, Шарль, думай. Ты разучился паниковать в опасных ситуациях, но жить-то тебе пока еще хочется! Особенно теперь, когда твоя любимая девушка обязана тебе жизнью и когда она оказалась такой же волшебницей, как ты сам, и когда ее мать пообещала найти твою семью!" - колдун пытался сосредоточиться, но, похоже, его находчивость исчерпала себя вчера, когда он придумывал, как выручить Софи.

Между тем, стражники уже прикрутили его руки к столбу, и по сваленным в кучу сухим веткам побежали первые, еще робкие язычки пламени. Теперь уже не убежать: связали как следует. Остается одно - мгновенное перемещение, которое однажды уже спасло ему жизнь и повторить которое он за три года так ни разу и не смог.

Юноша зажмурился и попробовал во всех подробностях представить себе дом госпожи Мюриэль. Вот его слегка покосившееся крыльцо, потемневшие от дождей стены, законопаченные мхом, вот его дверь и небольшие окошки. Окружающие дом деревья и уходящая вглубь леса тропинка. "Я хочу оказаться там, я должен туда попасть, там меня ждет Софи!" - мысленно повторял про себя юноша, вдыхая все более резкий запах дыма. "Я уже сделал это три года назад, хотя тогда еще не умел колдовать, а теперь я умею почти все, что умеют мои учителя, значит, это я тоже смогу!"

Жгучая боль заставила его открыть глаза, и он с ужасом обнаружил, что по его одежда, все еще выглядевшей, как платье Софии, уже бегут тонкие струйки огня. Шарль понял, что времени у него не осталось - или он переместится в школу немедленно, или погибнет. Извиваясь от боли, он в последний раз вызвал в памяти лесную поляну перед входом в дом: "Я ДОЛЖЕН ИСЧЕЗНУТЬ ОТСЮДА И ОКАЗАТЬСЯ ТАМ!!!"

...Веревки больше не сдерживали его руки, и он принялся кататься по холодной земле, не замечая, что кто-то, всхлипывая, сбивает с него пламя и что сам он в полный голос кричит от боли. А потом все прекратилось, и он увидел склонившуюся над ним Софи, громко зовущую Флоранс, а за ее спиной светилось окна дома, до которого он все-таки сумел добраться. Неожиданно на фоне этого окна возникли еще два знакомых ему силуэта: Фернана и виконта де Ружа. Но уже в следующий момент все вокруг расплылось и потонуло в непроницаемой темноте.

 

Весь следующий день Шарль находился в центре всеобщего внимания, несмотря на все усилия Флоранс отогнать от него чрезмерно заботливых и любопытных обитателей дома, прежде всего, разумеется, от Жоржетты. Правда, когда ближе к вечеру в отгороженный ею угол, где лежал молодой человек, заглянул де Руж, знахарка сама безропотно вышла из комнаты. Вид у нее был крайне недовольный, но спорить с виконтом она не стала.

- Кажется, тебя можно поздравить, - как всегда едва заметно улыбнулся Рене-Франсуа. - твое исчезновение прямо с костра - видел бы ты, что там творилось после этого! - виконт выдержал паузу, ожидая от Шарля удивленно хлопающих глаз, но молодой человек лишь кивнул головой, словно получил подтверждение собственной догадки:

- Я так и думал. Вы там были, да? А потом перепрыгнули сюда вслед за мной. Я видел, как вы появились...

- Да, я там был вместе с Фернаном, - не стал отпираться де Руж. - Мы решили просто немного подождать - вдруг ты сам сумеешь спастись? Что в конечном итоге и произошло... - виконт снова выжидательно замолчал, глядя в глаза своему молодому собеседнику.

Шарль снова кивнул:

- Это, конечно, была ваша идея?

- Моя целиком и полностью. Хотя Фернан меня в этом поддержал. Я решил, что раз уж ты попался в эту ловушку, имеет смысл сделать ее еще более опасной... Чтобы дать тебе шанс выбраться из другой, в которую ты сам себя загнал. Уверен, ты больше не будешь бояться "дальних прыжков".

Вместо ответа Шарль начал медленно приподниматься, морщась от боли и чувствуя, что сейчас ему наплевать и на благородное происхождение виконта, и на то, что он старше и опытнее его по части магии. Заметив этот маневр, де Руж, будто бы сдаваясь, поднял обе руки:

- Лучше не делай пока резких движений. Можешь потом вызвать меня на поединок. После того, как я научу тебя фехтованию. К этому у тебя, кстати, тоже есть неплохие способности.

Юноша со вздохом откинулся назад. Выяснять отношения с учителем ему почему-то расхотелось. А потом в комнату робко заглянула Софи, и виконт, подмигнув Шарлю, приглашающим жестом подозвал ее поближе, а сам направился к двери.

- На Фернана тоже не сердись, - бросил он, перед тем, как уйти. - Ему и так очень не повезло, - и он едва заметно кивнул на присевшую рядом с Шарлем девушку.

 

Через несколько дней, проснувшись незадолго до рассвета, Шарль неслышно выскользнул из дома и, отойдя от него на достаточное расстояние, заставил себя сосредоточиться и представить во всех подробностях берег лесного озера, к которому они с Софии и Жоржеттой любили ходить на прогулки. В следующий момент он уже стоял на этом самом берегу, и перед ним блестело спокойное зеркало холодной зеленоватой воды. Он снова напрягся и перенесся обратно к дому, потом "перепрыгнул" на лесную опушку, а затем опять к озеру, но теперь уже на его противоположный берег. Это было совсем не сложно, хотя и требовало некоторых усилий, и Шарль теперь с удивлением вспоминал, как в течение трех лет безуспешно пытался переместиться от дома к ближайшему дереву.

Больше ждать он не может. Пожалуй, следовало бы предупредить Мюриэль или виконта, но те, чего доброго, начнут его отговаривать, посоветуют сначала как следует подумать, а это он сейчас сделать не в состоянии. Возвращаться домой надо сейчас, пока в деревне все еще спят, чтобы не попасться никому на глаза. А если что-нибудь пойдет не так или он опять окажется в незнакомом месте, он всегда сумеет вернуться сюда, в свой второй родной дом.

Юноша закрыл глаза, глубоко вздохнул и принялся вспоминать, как выглядели двор и дом, где жила его старшая сестра: скорее всего, после пожара мать перебралась жить к ней. Несмотря на то, что он не был там больше трех лет, память его не подвела: сконцентрировавшись в очередной раз, Шарль приземлился прямо на крыльцо ее дома, ударившись лбом о дверь. Он поспешно огляделся по сторонам - нет, вокруг не было ни души. А вот в доме, похоже, уже встали: Элали всегда была "ранней пташкой" вставала до восхода солнца, и теперь - Шарль был в этом уверен - за дверью слышались именно ее торопливые шаги.

Дверь распахнулась, и на улицу выглянула хозяйка дома. Некоторое время, показавшееся им бесконечно долгим, они с Шарлем молча стояли друг напротив друга. А потом молодая женщина, прежде никогда не выказывавшая особой нежности к младшим братьям, охнула, перекрестилась и прижала его к себе, заливаясь слезами и повторяя сквозь плач какие-то бессвязные слова. И он тоже прижимался к ней как можно крепче, несмотря на то, что подлеченные Флоранс ожоги все еще побаливали, и почему-то страшно удивлялся, что сестра, которую он запомнил довольно высокой женщиной, теперь вдруг стала почти на полголовы ниже его - неужели он за это время так вытянулся?

- Мама жива? - спросил он, когда Элали втащила его в дом и немного ослабила свои объятия.

Она молча кивнула. Шарль заметил, что хотя она все еще выглядит достаточно молодо, вокруг глаз у нее уже ясно обозначилась сеточка морщин.

- Я сейчас ее позову, - хриплым шепотом сообщила она брату. - Подожди здесь, пожалуйста, мне надо будет ее подготовить.

Вытирая слезы, она на цыпочках вбежала в одну из приоткрытых дверей, из которой, сразу после этого, осторожно выглянула любопытная детская физиономия. Шарль подпрыгнул на месте от изумления. Перед ним стояла маленькая девочка лет трех на вид. Без сомнения, это была та самая долгожданная дочь его сестры, родившаяся незадолго до его исчезновения. Она казалась не по-детски серьезной, но поразило юношу не это, а нечто другое: малышка освещала полутемное помещение ярким огоньком, пляшущим на ее ладони. Так же, как это делали Флоранс, Мюриэль, да и сам Шарль.

Заметив его взгляд, девочка сжала кулачок и убрала руки за спину.

- Ты не скажешь, что я это делала? - спросила она Шарля, ничуть не смущаясь при виде незнакомого человека. - Мне это запрещают, а я не люблю, когда темно.

- Больше не буду запрещать, - пообещал ей молодой волшебник, прислушиваясь к шуму за дверью. Он знал, что сейчас оттуда выйдет мать и другие его родные и что всем им сегодня предстоит очень сложный разговор.