Память сердца избирательно сохраняет те воспоминания, которые наиболее любимы нами. Самые драгоценные для меня - воспоминания о счастливых днях, которые мы пережили в кругу семьи. Моя прабабушка Гелена Францевна 1890 года рождения, выпускница гимназии, обладала прекрасной памятью, и охотно делилась воспоминаниями. Я знала от нее практически всю жизнь своей семьи в Киеве, и жизнь эта слишком отличалась от той, которой жило мое поколение в более благополучные, 70-е годы прошлого века.

Центральной фигурой рассказов прабабушки Гелены Францевны всегда был супруг - прадедушка Александр Никитич, но это было понятно. Прадедушка долгие годы работал электриком у сахарозаводчика Терещенко, был уважаемым человеком, кормильцем семьи и вполне счастливо жил до самой смерти на улице Борщаговской в частном доме с женой и двумя сыновьями. Прадедушка был настоящим интеллигентом, красивым высоким мужчиной с утонченным профилем, очень немногословным. Когда он возвращался домой, домочадцы благоговейно утихали и давали возможность спокойно почитать газеты в любимом плетеном кресле в саду.

В 70-х годах прошлого века, когда Борщаговская улица перестраивалась под магистраль скоростного трамвая, меня повели на экскурсию, и я застала останки домиков, утопающих в садах. Самое тягостное впечатление произвела на меня собачья будка, у которой вдруг начал плакать дедушка, которому было «за пятьдесят». Но я еще не все понимала во взрослой жизни, хотя дедушкины слезы заставили меня удивиться. Теперь я и сама частенько переживаю подобные чувства, прогуливаясь по центру города, и ничего не могу поделать с собой. Так планомерно калечить прекрасный город, а ведь именно так сказал о Киеве великий писатель Михаил Булгаков, могут только варвары и вандалы. Я писала об этом в цикле статей, посвященных Киеву.

Разглядывая старинные фото, любуюсь красивой прабабушкой с уложенными валиком волосами в фасонистых платьях с рюшами и воланами. Гелена не работала ни одного дня в своей жизни. Она вела дом. Шила, перелицовывала одежду, не расставаясь с немецкой машинкой «Зингер», которая помогала ей одевать всю семью. Они были прекрасной парой. Беспокойная, энергичная Гелена (Геля) была прямой противоположностью спокойному и уравновешенному супругу. Гостеприимная хозяйка отменно готовила, занималась рукоделием. В большие праздники в доме собиралось до полсотни человек. Об этом даже написали в рабочей малотиражке. В атмосфере любви и заботы выросли двое вихрастых мальчишек – мой дедушка Анатолий и его младший брат Вадим. Дедушка с ранних лет любил читать, тянулся к знаниям, и, в конце концов, закончил исторический факультет Киевского университета, стал преподавателем. Непоседа Вадик - военным, впоследствии – начальником охраны председателя Верховного Совета Украины. Мальчишки с разницей в возрасте в два года, были очень дружны и сохранили светлые чувства до самой кончины Вадима, которому успели сообщить, что я скоро появлюсь на свет, и тот благословил мое появление. Но все-таки я похожа на дедушку Толю любовью к книгам и сочинительству.

Прабабушка и прадедушка прожили долгую счастливую семейную жизнь, которая прервалась из-за внезапной болезни дедушки. После него осталось много уникальных и редких инструментов и удивительная елочная гирлянда, которая до сих пор согревает нас, как память о честном рабочем труде. Дедушке поручали устанавливать рождественскую елку для детей Терещенко. Сколько электрических гирлянд ему пришлось смастерить своими руками…

 

Дедушка Толя привез из Брянска жену с русалочьими зелеными глазами – красавицу Анастасию, и вскоре на свет появилась моя мама Ариадна. Семья в это время жила уже на улице Ленина (совр. Богдана Хмельницкого) в коммунальной квартире, по соседству с «писательским» домом, где я впоследствии появилась на свет. На бабушке держался весь дом, долгие годы она работала главным бухгалтером в Институте биохимии, а дедушка - в отделе образования Кабинета Министров. Прабабушка жила недалеко от нас, на улице Чкалова, и каждый день приходила меня нянчить. Молодые папа и мама в то время стремились посещать все вернисажи и тусовки, приобщиться к миру прекрасного – начинались шестидесятые. Иногда и я устремлялась за их горячими сердцами, мы часто ходили в театры, на выставки художников, которые в то время были более, чем просто выставки. Помню, как мы стоим в большом выставочном павильоне на Красноармейской у философской картины Татьяны Яблонской «У озера». Каждый высказывает свои мысли и предположения. Споры, дискуссии, задушевные разговоры на кухне « заполночь » – все запомнились мне, маленькой девочке. В этом времени было очень много искренности. Пережив вторую мировую войну, люди стремились к счастью. На пустых неустроенных кухнях первых «хрущевок» писались диссертации, рождались изобретения. Сколько великолепных творческих проектов и союзов появилось именно в это время «физиков-лириков», «шестидесятников»! Папа мечтал поступить в Художественный, мечта сбылась, правда, несколько лет спустя. Мама работала экономистом в Институте технической теплофизики. А добрым ангелом- хранителем нашего дома была все та же прабабушка Геля с книгой в руке, чаще всего, зачитываясь романами Элизы Ожешко о Польше, своей давно покинутой родине.

В детстве я больше всего радовалась приближению солнечного месяца мая. В начале месяца – маевки, выезды на природу всей семьей, а затем мы все торжественно готовились к празднованию дня рождения Гели – съезжались родственники, готовился знаменитый «Наполеон» - фирменное блюдо прабабушки, мариновалась в макитре «рулька», свиная нога, запекавшаяся целиком в духовке. На стол выставлялись наливки в стеклянных графинчиках, переливающиеся на солнце. Энергичная прабабушка с шести утра не давала покоя, кто-то взбивал сливки, кто-то перемешивал крем в кастрюльке, а я просто путалась у всех под ногами, и получала от этого большое удовольствие. Каждый из родственников намеревался угостить меня конфеткой и приласкать, к концу дня у меня была уже целая горка конфет, которыми я угощала кукол, девочек со двора. Конфеты были дорогим и недоступным лакомством, зато все тогда пили чай с вареньем, и каждая хозяйка стремилась удивить гостей неповторимым рецептом. Беззаботное детство подходило к своему логическому завершению. Объединившись с прабабушкой, мы переехали на Печерск, улицу Орджоникидзе (совр. Банковую), в огромную дореволюционную квартиру с высокими лепными потолками, массой чуланчиков, переходов, коридорчиков. Новая жизнь увлекла меня – школа, занятия на скрипке в музыкальной школе, дом Городецкого, в который я влюбилась с первого взгляда. Дедушка следил за моими успехами, и само собой, рассказывал разные поучительные истории.

Если вы любите прогуливаться позади зданий Филармонии и Парламентской библиотеки, можете встретить постройки необычного вида. Построены они были как комплекс пионерского городка в связи с тем, что в 1934 году Купеческий сад переименовали в Пролетарский, вместе с нынешней Филармонией передали новому Дворцу Пионеров. В здании, известном долгие годы, как кинотеатр «Днепр», находился один из корпусов городка. Дедушку в то время назначили директором Дворца пионеров. На переднем фасаде здания было решено разместить современное творение искусства - мозаичное полотно. Вход в Филармонию украшали два бронзовых пионера с горнами, на стене красовался портрет товарища Сталина с девочкой на руках.

Видимо, городские власти решили, что мозаичное полотно должно быть на тему «мы пионеры – дети рабочих» или что-нибудь в этом роде. А дедушка вместо этого росчерком пера утвердил эскиз роскошного павлина, который до сих пор радует всех посетителей Кукольного дома – больших и маленьких. Ну а затем чуть не рассчитался партийным билетом за такой произвол. Но ничуть не жалел об этом.

Два года назад я познакомилась с главным реставратором Укрреставрации, обаятельнейшим человеком Инной Дорофиенко, речь зашла о новом Кукольном театре. Реставратор гордилась проделанной работой:

- Понимаете, мы взялись за ремонтно-восстановительные работы, здание было в аварийном состоянии, сохранить мозаику в первозданном виде было невероятно сложным делом, однако коллектив решил во, что бы то ни стало сохранить уникального павлина. Ведь это, если хотите, одна из визитных карточек центра города…

Она увлеченно говорила это, а у меня на глазах появились слезы, потому что я давно с ужасом следила за судьбой «дедушкиного павлина». Но, конечно, понимала, что сохранить его вряд ли удастся…

«Все течет, все изменяется»…Третье тысячелетие. Мы с вами стали свидетелями многих разрушительных тенденций. Камо грядеши? Разрушается система образования, система градостроения, вместе с этим происходит разрушение человеческой души. Я, как и мои предки, стараюсь сделать что-нибудь для родного города, для людей, которые в нем живут. Надеюсь, работа в законодательном органе власти помогает бороться с негативными влияниями. Нас, коренных киевлян, мало. К счастью, нам есть что вспомнить и чем гордиться…