Ночь накрыла город, словно огромная летучая мышь. Тяжёлые тучи наползли на небо, оставив кусочек луны, наблюдать за земными делами. Но улицы города были пусты, окна домов уснули, как и их обитатели. Тишина растеклась по всем переулкам, забралась в самые отдалённые уголки, заставив замолкнуть, замереть, затихнуть всё живое. В такие ночи случается самое-самое. Луна это знала, и за много веков существования ни разу не ошиблась. Она приметила человека, непонятно как оказавшегося на улице в столь поздний час, и приготовилась наблюдать.

Мужчина спешил. Ночная тишина, почти осязаемая, пугала его так сильно, что он боялся даже оглянуться. Нет, он был не из трусливых, но одиночество пустых улиц и неясные очертания деревьев и предметов, выступающих из темноты, рисовали в его воображении неясные страхи, заставляя сердце учащённо биться и ускорять шаг. Мужчине казалось, что вот-вот из темноты выскочит кто-то и нападёт на него. Некстати в голове всплывали хроники ночных происшествий, увиденных по телевизору, память нещадно подсовывала зрительные образы убитых людей, чьи застывшие лица были похожи на резиновые маски, натянутые смертью. «Смерть никого не красит» - подумал мужчина и тут же себя отдёрнул – не время и не место размышлять над этим. Какой-то неясный звук заставил насторожиться ночного прохожего. Сердце на мгновенье перестало стучать, а потом заухало с такой силой, что мужчина стал слышать только его. Напряжённо вслушиваясь в темноту, человек остановился и прижался спиной к дому, мимо которого шёл. Тяжёлое дыхание ему самому казалось таким громким, что чудилось, будто его слышно на много метров вокруг. Мужчина постарался успокоиться и взять себя в руки, но волна страха, нагнетённая им самим, захлёстывала мозг, и тот посылал импульсы сердцу, заставляя биться его всё быстрее, и нервам, держа их в напряжении. Глаза вглядывались в темноту, а ладони ощущали шероховатость стены дома. В какой-то момент человеку померещилось, что руки углубились в стену, он попытался отнять их, но они будто приросли к кирпичам, как и его тело. Стена решила не отпускать свою жертву, и стремительно, точно жидкий цементный раствор, затягивала в себя человека. Отчаянный крик мужчины прервался очень быстро, едва цемент заполнил его горло.

Улицей вновь овладела тишина.

 

***

- Да уж, смерть никого не красит, - сказал ни к кому не обращаясь, Кларк.

Он рассматривал человека впаянного в стену дома, словно причудливое украшение, вылепленное полоумным архитектором. Лицо мужчины с выпученными глазами было искажено гримасой ужаса, в открытом в беззвучном крике рту, виднелась часть стены. Вся его поза выдавала отчаянную попытку спастись. Казалось, что человек вот-вот выскочит из стены.

Офицер полиции посмотрел на небо, едва тронутое первыми бледными лучами солнца. День будет пасмурным. Уже сейчас неприятный сероватый туман рваными клочьями висел в воздухе, наполняя его сыростью и влагой.

- Сержант, идите выпейте кофе, что ли.

Невысокий худощавый паренёк, зеленоватый от виденной им картины, едва держался на ногах.

- Что же это такое, а? – высоким фальцетом спросил сержант и Кларк сильно засомневался, что это его натуральный голос.

Кларк не ответил, сделал вид, что занят поиском урны, чтобы выбросить сигаретный окурок. «Что это такое» - интересовало офицера последние два месяца.

- Работайте, – «бросил» Кларк и рассеяно глядя на суетившихся полицейских, двинулся к машине. Здесь ему делать больше нечего. Это потом, когда на его рабочий стол лягут отчёты и фотографии, результаты экспертизы, он будет думать и анализировать. Хотя толку от этих размышлений…

Виктим Кларк вёл машину спокойно, почти двадцатилетний водительский стаж позволял следить за дорогой и вести машину, как говорится, «на автомате». Именно за рулём офицеру легче всего думалось. Хартс – город настолько маленький, что его не сразу найдёшь на карте. «Громкие» убийства случаются редко, в основном на бытовой почве. Своих маньяков Хартс не рождает. Во всяком случае, так думал Кларк ещё пару месяцев назад. Первый случай произошёл в марте. Именно с того времени офицер Виктим стал вести отсчёт странным убийствам в городе. Тогда полицию вызвал собачник, обнаруживший на утренней прогулке в одной из луж человеческие кости и золотые коронки. Прибывшие на место служители закона тут же взяли в оборот собачника, потому как бросавшаяся в глаза белизна костей навевала мысль о том, что они были обглоданы. В этом свете собачник вместе со своим питомцем бультельером выглядел крайне подозрительно. Увы, расследование показало, что ни собака, ни её хозяин никакого отношения к костям не имели. Результаты криминалистической экспертизы были более чем странными. Они показывали, что кости и золотые коронки подверглись воздействию кислоты. Зачем, а главное кому понадобилось обрабатывать кости кислотой, оставалось для Кларка неразрешимой загадкой. Поскольку выяснить откуда взялись и кому принадлежали останки не удалось, дело можно было спокойно засунуть в дальний ящик и забыть, но странные обстоятельства происшествия не давали покоя офицеру.

Размышляя, Кларк припарковал машину рядом с небольшим кафе. Утренняя прохлада незадавшегося дня заставила поёжиться. Серый туман не собирался рассеиваться, так и висел рваными клочьями, делая и так ничем не примечательный город - безликим. Офицер постарался поскорее зайти в заведение и заказать двойной кофе. Организм, насильно поднятый с постели, требовал энергетической дозы на предстоящий день. Отхлебнув обжигающего напитка, Виктим Кларк вернулся к размышлениям. …Второй случай произошёл почти через месяц после первого. Но даже сейчас офицер не мог вспомнить о нём без содрогания. Было от чего. Полицию тогда вызвали рабочие, обнаружившие труп, придя рано утром на работу. Каждый из них потом проходил долгий курс реабилитации, хотя один так и не смог вернуться к нормальному образу жизни, насколько известно Кларку, рабочего в состоянии полного шока увезли в психиатрическую лечебницу, где он пребывает и поныне. Зрелище могло любого здорового лишить ума.

На месте дорожных работ, там, где рабочие укладывали кирпичную плитку, рисунок продолжал труп человека, вернее, его части. Тело мужчины было расчленено на равные «кирпичики» и уложено в произвольном порядке, как в калейдоскопе… Эта картина впоследствии снилась офицеру ещё не одну ночь.

- Это началось снова. Опять страх ходит по ночным улицам.

- Что? – не сразу понял офицер и недоумённо посмотрел на говорившего. Стоящему у его столика, не очень опрятному на вид мужчине, было за шестьдесят. Жёсткая многодневная седая щетина делала морщинистое, серое, продублённое ветрами и снегами лицо неухоженным. Ссутулившись с привычкой везде гонимого человека, старик смотрел на офицера странным взглядом не очень здорового человека. Больше Кларк рассмотреть не успел.

- Эй! Не приставай к мистеру! – рявкнул бармен. – Предупреждал ведь, чтобы не совался сюда. Иди-иди, а то вызову кого надо по твою душу. – приговаривал он, следя за уходящим странным посетителем.

- Кто это? – кивнул Кларк в сторону закрывшейся двери.

- Бродяга. – охотно ответил бармен. – Живёт где-то неподалёку на свалке. Я его гоняю отсюда, чтобы мне посетителей не распугивал.

- Про какой страх он говорил?

- Да что его слушать? У бедняги давно уже с головой не всё в порядке.

Офицер рассеянно кивнул, вновь зацепив ниточку своих мыслей. Если раньше у Кларка оставались сомнения, то после сегодняшнего происшествия они развеялись окончательно. Два первых случая ещё можно списать на действия какого-нибудь спятившего маньяка, появившегося в городе, но как объяснить человека в стене? Кому такое под силу?

Кларк вздохнул, посмотрел на остатки кофе. Что-то плохое происходит в городе и очень непонятное. И это больше всего настораживало офицера полиции. Ничто так не пугает, как то, что не поддаётся разумному объяснению.

Кивнув на прощание бармену, Кларк вышел из кафе и направился к машине. Рабочее утро уже наступило, и текущие дела требовали его присутствия в участке. Неприятный туман рассеивался, видимость улучшилась, что делало передвижение безопаснее и легче. Лёгкая музыка радио сменилась утренними новостями. Офицер прислушался, но про ночное происшествие не сказали ни слова, значит, репортёры ещё ничего не узнали, правда Виктим Кларк не сомневался, что в следующем выпуске эта новость станет главной. Любой полицейский лицезревший «настенную» картину понимал, что скрыть, а тем более замять такое вряд ли удастся. Последней новостью выпуска стало сообщение о необычном совпадении. По словам радиоведущей в последнее время в городе стали рождаться одни девочки, даже в тех случаях, когда УЗИ показывало у будущей мамы ребёнка мужского пола.

Офицер прогнал новость из головы и постарался расслабиться, день обещает быть напряжённым.

 

***

Мужчина торопливо шёл по улице. Почему-то именно ночью, любой, даже самый медлительный человек, ускоряет привычный шаг, стремясь как можно быстрее дойти до места назначения. Особенно в такую ночь, тихую и одинокую, будто её, как ветреную девушку, разом бросили все поклонники, оставив тосковать по интересному обществу. Ночь обнимала дома и деревья в попытке найти ласку, тихо шевелила листья и кустарники, и прохладным ветерком запускала умелые пальцы под одежду одиноко спешащего мужчины. Но прохожему не нравились эти прикосновения, он ёжился и старался прикрыть воротом куртки шею. Ругаясь сквозь зубы на неосвещенные улицы и облака, скрывшие луну, он скорее пытался прикрыть раздражением страх, который с каждой минутой всё сильнее захватывал его мозг. Страх пришёл из ниоткуда, размывая грани здравого смысла и скептицизма, делал их призрачными, лишал логики. Темнота играла на натянутых нервах пробирающую до мозговых клеток мелодию.

Шаг, ещё шаг, ещё… мужчина не слышал своих шагов, будто ночь выключила звук, как ненужную помеху спутнице темноты – тишине. Проходя мимо домов, мужчина нервно посмотрел на небо и увидел, что тучи, наконец, разошлись. «Вот и луна!» - обрадовался путник. Тень здания упала на него… и раздавила, как не вовремя угодившего под тапок таракана.

Тихо прошелестел ветерок, ночь легонько вздохнула, её не опечалила смерть мужчины, он ей всё равно не понравился. Он, как и другие, спешил оставить её одну...

 

***

Мигалки полицейских машин синим светом прорезывали предрассветный сумрак. Стараясь прикрыть воротом куртки шею, Виктим Кларк заспешил к месту сосредоточения полицейских. Одного взгляда хватило ему, чтобы позывы к рвоте подкатили к горлу. Только быстрый отвод глаз и глубокие вдохи помогли избежать неприятной ситуации.

- Офицер, врача? – спросил один из полицейских.

- Нет, не надо. Пусть скорее это увезут.

Коп кивнул. Кларк, заприметив судмедэксперта, двинулся к нему.

- Доброе утро! – поприветствовал он эксперта, пожимая ему руку.

- Ну с добрым вы уж загнули.

- Привычка.

Кларк кивнул на труп.

- Что с ним произошло?

- Честно говоря, не знаю, - покачал головой медэксперт. – Его раздавило чем-то очень тяжёлым. Но чем? Поблизости нет ни грузовых машин, ни других тяжёлых предметов.

Полицейский огляделся.

- Ничего, кроме этого здания…

- Ну как видите, оно абсолютно целое. Ни одного отвалившегося куска.

- Сможете сказать время смерти?

- Приблизительно между двумя и тремя часами ночи.

- Ясно. Ну что же… Если у вас появятся какие-то предположения, даже самые невероятные, звоните мне в любое время.

- Хорошо, договорились.

Кларк снял перчатку, чтобы на прощание пожать руку медэксперту. Он знал почти наверняка, что никаких новых сведений, проливающих свет на эту череду странных смертей, медэксперт дать не сможет.

 

***

Глаза Кларка слипались. Не помогала даже уже пятая чашка крепкого кофе. Несмотря на глубокую ночь, офицер сидел в рабочем кабинете и пытался сложить воедино все кусочки головоломки. Его стол был завален делами со всеми странными убийствами последних месяцев, заключениями экспертиз, фотографиями жертв до и после смерти. Кларк сравнивал данные, но не находил общих знаменателей. Погибшие были разного возраста, разного социального положения, они работали на разных работах, не имели общих знакомых, никогда не пересекались. Единственное, что их объединяло – это пол, все погибшие были мужчинами. Кларк брал фотографию или дело кого-либо из жертв и долго вглядывался-вчитывался, пока глаза не начинали слипаться.

- Это началось снова! Опять страх бродит по ночным улицам!

Грязный старик тянул к нему свои трясущиеся руки.

- О чём ты говоришь? Какой страх? – пытался расспросить его Кларк, но старик растворялся в молочном тумане, оставляя только утихающее едва понятное бормотание.

Резкий звук разбудил Кларка. Он посмотрел на упавшую папку и понял, что заснул прямо на рабочем столе. Массируя затёкшую шею, он несколько минут наблюдал, как небо на горизонте окрашивается розовым. Кларку казалось, что он упустил что-то важное, то, что может помочь ему. «Дурацкий сон. Почему мне снится этот бродяга? Что он там бормотал? «...Опять страх бродит по улицам», кажется». Кларк замер, чтобы не вспугнуть внезапную подсказку. «Опять! Ключевое слово. Почему он не подумал об этом раньше? Возможно, раньше уже случалось нечто подобное».

Шансов было не много, но офицер не хотел упускать ни одну возможность, поэтому следующие несколько часов он провёл в архиве.

 

***

В том, что жизнь мастерица преподносить самые удивительные сюрпризы Виктим Кларк убеждался не раз, но сегодня она поразила даже его. Полицейский вёл машину по утренним ещё пустым улицам, где только изредка попадались сонные прохожие, чей рабочий день начинался раньше обычного. Кларк был погружён в свои мысли. Он считал, что ему повезло. В архиве он наткнулся на дела пятидесятипятилетней давности. Несколько смертей мужчин были более чем странными и очень напоминали полицейскому те, что вёл он. Тогда расследованием всех этих дел занимался один и тот же следователь – Виллан Вейн. Как оказалось, Вейн уволился из полиции в тот же год, когда и происходили смерти. Все дела закрыли, признав гибель людей несчастными случаями. Кларк позвонил родственникам Вейна, но оказалось, что бывший полицейский пятьдесят пять лет назад пропал без вести. Кларк смотрел на фотографию Виллана Вейна из его личного дела и не мог поверить своим глазам. И если бы не его профессиональная память…

Остановив машину возле уже знакомого кафе, Кларк вышел из автомобиля, мельком взглянув на вывеску. «Лета» - хорошее название для питейного заведения» - хмыкнул про себя полицейский. В кафе в этот ранний час никого не было, лишь сонный бармен протирал полотенцем стаканы.

- Доброе утро! – поприветствовал Кларк хозяина.

- И вам того же. Кофе?

- Да, чёрного. Смотрю у вас утром не много посетителей.

- Рано ещё, - ответил бармен, ставя перед Кларком дымящуюся чашку. – К полдевятого пойдут клерки выпить чашку кофе перед работой.

- Спасибо, - поблагодарил Виктим и, как бы между прочим, спросил, - А тот бродяга-старик к вам больше не заходит?

- Как же! Только вчера здесь ошивался, правда я его быстро спровадил, я своей репутацией дорожу, знаете ли.

- А где он живёт, говорите?

- На свалке, что сзади соседней улицы. А что?

- Да нет, просто он мне показался знакомым. Вроде жил когда-то по соседству, - на ходу сочинил Кларк.

- Что вы говорите? Как жизнь ломает людей-то, а? – покачал головой бармен.

- Ваша правда. Спасибо за кофе! Теперь можно и на работу, - улыбнулся полицейский.

- Удачного дня!

Закрывая за собой дверь кафе, Кларк подумал, что сегодня удача, пожалуй, наконец-то на его стороне.

 

***

Она его обманула. Удача только подразнила его, на миг позволив схватить себя, но тут же исчезла, оставив после лишь привкус разочарования. Он понял это, когда через несколько минут поисков нашёл свалку, о которой говорил хозяин «Лета». Она ничем не отличалась от десятков других в городе. Кучи мусора в контейнерах и возле них, обрывки газет, которые слабо шевелил ветер, - грязно и безнадежно так, что хочется поскорее уйти, не оскверняя себя этим местом. Так и собирался сделать Кларк, не видя, ничего кроме мусора, но, сделав пару шагов, обратил внимание на большую кучу тряпья, которая валялась неподалёку от контейнеров. Брезгливо пошевелив носком ботинка грязные тряпки, офицер обнаружил то, что искал. В изношенных лохмотьях неподвижно лежал знакомый бродяга – бывший полицейский Виллан Вейн. Кларку хватило нескольких секунд, чтобы понять, что лежащий человек – мёртв. Труп был покрыт зелёной плесенью и местами на нём виднелись раны, очень напоминающие чьи-то укусы. Рядом с телом валялись объедки, вскрытые консервные банки, даже старая погнутая вилка и заржавленный нож. Кларк насколько мог, осмотрел труп, но никаких следов насильственной смерти, кроме укусов, не обнаружил. Безусловно, полицейский вызовет оперативную группу, и медэксперт определит причину кончины бродяги, но офицер отчего то был уверен, что смерть Виллана Вейна очередная в череде странных событий.

 

***

По крайней мере, в одном Виктиму Кларку повезло: родственники бывшего полицейского Виллана Вейна по-прежнему, как и пятьдесят пять лет назад, жили в доме №6 по улице Вязов. Дверь ему открыла немолодая, но приятная, ухоженная женщина, которая представилась дочерью Вейна.

- Мамы, к сожалению, уже нет в живых, - ответила она на вопрос офицера. – Но я постараюсь вам помочь.

Кларк сидел в гостиной уютного дома и, попивая предложенной хозяйкой кофе, осторожно задавал вопросы.

- Да, отец работал полицейским. Честно говоря, я плохо его помню, ведь, когда он ушёл из дома, я была совсем маленькая.

- Когда это произошло?

- Сразу же после того, как отец уволился из полиции. Я не знаю почему он это сделал, этот поступок, как и последующий уход из дома, так и остались для нас с мамой загадкой. Мы столько раз пытались понять причины, толкнувшие отца на это, ведь семья у нас была дружная, поэтому всё, что могли предположить, это было как-то связано с его работой.

- Он вам рассказывал о ней?

- Не-е-ет. Мама рассказывала, что в последний год перед уходом, отец много работал, приходил озабоченный и постепенно замыкался в себе всё больше.

- Помните день, когда он ушёл?

- Это было 31 октября 1948 года, накануне отец пришёл мрачный, почти ни с кем не разговаривал и на вопросы не отвечал, а 31 октября молча ушёл и с тех пор больше не появлялся. Конечно, мы заявили в полицию, искали его, но всё напрасно. Единственное, что мы смогли узнать, так это то, что в последний раз отца видели через день на похоронах местного священника.

- Священника? Ваш отец был набожным человеком?

- Да нет, не особо. Честно говоря, он и в церковь ходил очень редко и то по настоянию матери. Отец всегда говорил, что предпочитает в воскресный день посидеть перед телевизором с баночкой пива, нежели слушать заунывные мессы...

- Больше вы никогда не видели его?

- Нет… Хотя, вы знаете, несколько раз мы с мамой замечали, что кто-то стоит в кустах за оградой, но когда мы выходили, чтобы посмотреть, никого уже не было.

- Скажите, а ваш отец не вёл каких-нибудь записей, дневников?

- Вёл. Мама искала после его ухода чёрную записную книжку, которую он от неё прятал, она считала, что сможет найти в ней ответы на мучавшие нас вопросы, но записи исчезли. Мы так и не смогли их найти. Видимо, отец забрал книжку с собой… Скажите, а почему вас так интересует мой отец? Вы что-то знаете о нём?

Кларк смутился, он решил, что не будет тем, кто сообщит женщине о смерти её отца, но и врать тоже не собирался, поэтому решил действовать так, как обычно – рассказать только ту часть правды, которая никому не вредила.

- Нет, просто сейчас я веду ряд дел, которые очень похожи на те, какими занимался перед увольнением ваш отец. Я думал, что он сам или его записи смогут мне помочь.

Женщина покачала головой.

- Увы, к сожалению, ничего не осталось. Мне очень жаль, мистер Виктим.

- Ну что же, спасибо вам большое, что согласились со мной поговорить. Простите, что потревожил ваши воспоминания и, миссис Ричи, если вдруг…

- Если я что-то вспомню, то обязательно вам сообщу, - понимающе улыбнулась женщина.

 

***

Церковь Всех Святых была единственной в Хартсе, поэтому Виктим Кларк не задумываясь поехал именно туда. У него имелась единственная зацепка – похороны священника, на которых в последний раз видели Виллана Вейна. То, что ненабожный полицейский пришёл на отпевание святого отца, казалось Кларку странным. Офицер не мог отделаться от мысли, что все события в том далёком сорок восьмом году связаны между собой самым непосредственным образом. Возможно, посещение Церкви прояснит какие-то обстоятельства.

Время офицер выбрал удачное, как он и предполагал, никакие службы в церкви в этот час не проводились, поэтому народа почти не было. Кларк давно здесь не был, поэтому несколько минут он походил по церкви, прежде чем подошёл к священнику.

- Святой отец?

Священник обернулся.

- Да, я вас слушаю.

Кларк показал своё удостоверение.

- Мне нужна ваша помощь.

- Конечно, офицер, но если дело касается тайны исповеди, то, увы, ничем помочь не смогу, я это не раз говорил вашим коллегам.

- Нет-нет, святой отец, я вас понимаю. Речь не об исповеди, мне нужны сведения о священнике, который служил здесь около пятидесяти пяти лет назад…

- О, к сожалению, меня тогда даже на свете не было. Пожалуй, единственный кто вам сможет помочь – это церковный архивариус. В его книгах есть имена всех служителей нашей церкви. Да и он сам в весьма преклонном возрасте, возможно, что-то помнит сам.

- Где я могу его найти?

- Я вас отведу. Пойдёмте.

Как оказалось, церковный архив находился в пристройке рядом с самой церковью. Старый седой архивариус долго искал необходимую запись в пыльных церковных книгах, но согласно им, в ноябре 1948 года не был похоронен ни один служитель Церкви Всех Святых.

- Вы уверены, что здесь записи обо всех священниках этой церкви? – на всякий случай уточнил Кларк у архивариуса.

- Да-да, конечно. Я лично веду эти записи и свою работу хорошо знаю.

Офицер ещё раз просмотрел страницу. Вдруг его взгляд привлекло имя, напротив которого стояла пометка «Отлучен».

- Что означает эта запись?

Архивариус вгляделся сквозь очки в строчку.

- Джекил Хайт. Он был отлучён от церкви в июле 1948 – го года.

- За что?

Старый служитель ответил не сразу. Он снял очки, долго их протирал, но, в итоге, со вздохом, на вопрос всё же ответил.

- Джекил Хайт убил тридцать одну женщину. Все они были беременными.

Офицер полиции едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Такая новость шокировала даже его.

- Простите, но за это полагается не только отлучение от церкви, но и электрический стул.

- Джекил Хайт был признан психически нездоровым и помещён в клинику, где и скончался в том же году.

- В конце октября?

Архивариус задумался.

- Да, это было осенью, если мне не изменяет память, но в октябре ли? Этого, я простите, не вспомню.

- Вы помните самого Джекила Хайта?

- Да-да, вы знаете, очень хорошо. Тогда я только пришёл в Церковь Всех Святых. Джекил Хайт сразу произвёл на меня тогда большое впечатление и до сих пор я, признаюсь, не встречал за всю жизнь более набожного человека, а видел я, поверьте, их очень много. Джекил Хайт был настоящим, ревностным католиком, всё время он посвящал только служению Богу. Это было смыслом его жизни. Кто же знал, что эта вера заберёт у него разум?

- Чем он объяснил свои убийства?

- Хайт утверждал, что скоро в Хартсе должен родиться антихрист и счёл наименьшим злом убить всех беременных в городе женщин, чем позволить появиться на свет абсолютному злу.

- Ясно. И последний вопрос, Джекил Хайт похоронен на церковном кладбище?

- О нет! Ну что вы! После отлучения Хайта от Церкви, все постарались забыть о том, что он был священником. Сами понимаете, какой это удар по репутации. Нет, конечно же нет, - покачал головой архивариус, - Джекил Хайт похоронен на кладбище за городом.

После посещения церкви Кларку казалось, что он понимает в происходящем теперь ещё меньше, чем раньше.

***

 

Флинт Бутчер осторожно притворил за собой дверь кабинета. Это действо заставило Кларка удивлённо посмотреть на озабоченное лицо патологоанатома. Всегда весёлый и беззаботный Флинт обычно врывался к старому другу, открывая дверь, что называется «с ноги» и не больно беспокоился о том, закрылась ли она за ним.

- Присаживайся, - запоздало предложил Кларк, когда Бутчер уже подтянул к столу стул и уселся.

Флинт положил перед собой папку и выжидательно уставился на Виктима.

- Не лапай, - стукнул он по рукам Кларка, когда тот, пожав плечами, попытался взять принесённые Флинтом документы.

- Это разве не заключение по Вейну?

- Оно. Только ничего интересного ты в нём не найдёшь.

- Меня интересует причина смерти.

- Это я тебе и так скажу: инфаркт, - ответил Бутчер и снова уставился на Кларка. Виктим слишком хорошо знал своего приятеля, чтобы понять, что здесь что-то не так.

- И что же?

- А то, что здесь – постучал по папке Флинт, - не будет ни о том, что разрыв сердца произошёл вероятнее всего по причине безумного страха, ни о том, что в ранах, напоминающие укусы, есть остатки веществ, свойственных продуктам.

- Не понял?

- Если бы мы жили в мире, где нет ничего невозможного, я бы сказал, что его покусала еда.

Несколько секунд Кларк смотрел на приятеля, переваривая его слова, затем рассмеялся безудержно и отчаянно, чувствуя, как уходят напряжение и беспокойство последних дней. Такая несуразная шутка стала апогеем нелепостей, что сопровождали Кларка во время расследования этих дел, поэтому всё предыдущее показалось бредом, что сгенерировало его воображение. Если бы не странные смерти… Виктим снова посерьёзнел.

- Прошло? – осведомился ни разу не улыбнувшийся за всё время Флинт и, дождавшись пока Кларк кивнул, продолжил. – Чем ты занимаешься, приятель? Что это за дела ты расследуешь, ведь это не первый странный труп, а?

- А, - отмахнулся офицер, - не бери в голову, лучше спать будешь.

- Именно так я и поступлю. Того же и тебе желаю, - Флинт пристально посмотрел на Кларка. - Брось ты эти дела, приятель. Отдай кому-нибудь другому, а лучше вообще закрой. Добром не кончится, либо в психушку загремишь, либо ещё что... – не решился договорить Бутчер.

- А смерти тем временем пусть продолжаются? Нет уж, просто так от этого не избавиться. Потом, не думаю, что мне грозит опасность, а вот психушка – это близко. Как раз хотел посетить городскую психиатрическую клинику, - и, заметив настороженный взгляд Флинта, рассмеялся и добавил, - нет, нет, пока только с профессиональными целями.

***

Офицеру Виктиму ни разу ещё не приходилось бывать в психиатрической клинике, и все его представления об этом месте сводились к впечатлениям от виденных фильмов. Он понимал, что глупо ожидать бьющихся в истерике об стены буйных психов, но и такой тишины и спокойствия увидеть тоже не предполагал. В больничном коридоре он встретил всего несколько пациентов, одни из которых не обращали на него никакого внимания, другие, наоборот, провожали его взглядом или даже шли следом. Это нездоровое поведение нервировало Кларка, поэтому он твёрдо решил разобраться с делами в клинике как можно быстрее. К счастью, дежурившая медсестра оказалась понятливой и расторопной, и вскоре история болезни Джекила Хайта лежало перед офицером полиции.

- Я бы попросил вас не уходить. Боюсь, что мне самому это не одолеть, - улыбнулся он милой медсестре.

- Да, конечно, постараюсь вам помочь.

- Меня интересует, когда и при каких обстоятельствах Джекил Хайт попал в эту клинику.

- Минуту, - девушка полистала историю болезни, останавливаясь на нужных местах. – Больной Хайт поступил в клинику первого августа тысяча девятьсот сорок восьмого года по приговору суда на основании заключения судебно-медицинской экспертизы о психическом состоянии подозреваемого.

- Он прошёл курс лечения?

- Не до конца. Просто не успел. Ночью первого ноября Хайт скончался в своей палате.

- Причина смерти?

- Удушье. Джекил Хайт был астматиком.

- Вот как? – удивился Кларк. – Почему он не принял лекарства или не позвал врача?

Медсестра пожала плечами.

- Может, не успел…

- Скажите, в деле написано посещал ли кто-нибудь пациента?

- Доступ к пациенту был ограничен. Поэтому посетителей почти не было. Регулярно пациента посещали только два человека. Офицер полиции Виллан Вейн и…

- Вейн? Вы сказали Вейн? – переспросил Кларк.

Медсестра ещё раз взглянула в дело.

- Да, Виллан Вейн. В последний раз, согласно записям, он посетил пациента в день его смерти.

«Вот это новости», - пробормотал Кларк.

- Что вы сказали? – не поняла медсестра.

- Нет, это я для себя.

Несколько минут офицер молчал, переваривая информацию и пытаясь сопоставить факты, но понял, что на это потребуется гораздо больше времени и решил оставить раздумья на потом.

- Вы сказали, что Хайта регулярно посещали два человека? – снова обратился он к медсестре, - Кто второй?

- Его супруга.

 

***

Темнота на цыпочках шла за человеком. След в след, не отставая. Ей нравилась эта игра: оглянется человек, а сзади никого нет, он то её не видит, для него она ничто, пустота. Но темноту это обижает: она и пустота – это две большие разницы. Вот, например, кто видел туман в пустоте? Никто. А вот ночной туман – явление редкое, но существует же. Во всяком случае, сегодняшней ночью он существовал точно. Молочное облако окутывало дорогу и деревья почти до самого верха, оставляя лишь тёмные верхушки загораживать бледную луну. Туманный пейзаж казался маревом, чёрно-белой фотографией. Спешащему в эту ночь мужчине не нравилось чёрно-белое искусство, он предпочитал яркие цвета. Но темнота и туман пытались его переубедить. Они смешивались, словно кофе со сливками, придавая окружающему пейзажу мутный серый оттенок. Туманная дымка окутывала ноги прохожему, умоляя не уходить, ласково приникала к щекам, щекотала нос.

- Чёрт, ну и погодка. Мерзопакостно!

На минуту задержав шаг, мужчина попытался прикурить сигарету, но после нескольких безуспешных попыток выкинул отсыревший коробок со спичками. Он заметил, как дрожат его пальцы, но он сам себе не мог признаться, что это не только от ночной прохлады. Вдруг ему показалось, что кто-то схватил его за ногу, он дёрнулся, ускорил шаги, потом, не отдавая себе отчёта, побежал. Прохладный воздух дёр нос и горло, но это не отрезвило мужчину. Чем быстрее он бежал, тем страшнее ему становилось, будто чувствовал, что только он остановится, невидимое нечто настигнет его. Бегун слышал лишь своё хриплое дыхание, но никакие здравые проблески сознания не могли остановить его.

Темноте надоело играть наперегонки, но она не любила проигрывать. В эту ночь они с туманом договорились. Белое облако обвило шею мужчины. Он упал на колени и стал судорожно хватать ртом воздух, но, сколько бы он не делал попыток, от этого становилось только хуже. Через несколько мгновений мужчина повалился набок, его глаза и рот так и остались широко открытыми.

 

***

- Что на этот раз? – спросил Кларк у возившегося у трупа медэксперта.

Мужчина слегка удивлённо посмотрел на офицера, который, подойдя, даже не поздоровался. Он протянул ему руку.

- Доброе утро, офицер. Откровенно говоря, неважно выглядите.

Кларк едва сдержался, чтобы не выругаться. Утренние вызовы на место убийства переросли чуть ли не в привычную процедуру.

- Да, здравствуйте. Не обращайте внимания. Много работы, плохо сплю в последнее время.

- Не удивительно. Очередной труп, - он кивнул на лежащего мужчину, - мало способствует хорошему сну.

- От чего он умер?

- Точно сказать сейчас не смогу, но, по всей видимости, удушение.

- Убийство?

- Вряд ли. Обратите внимание, на шее у жертвы нет никаких следов воздействия.

Кларк взглянул на лежащего человека. Неестественно посиневшее лицо с открытыми глазами и ртом выглядел неприятно, но, конечно, гораздо лучше, чем жертвы предыдущих случаев. Офицер посмотрел на шею и, действительно, не увидел никаких следов.

- Значит снова ничего? – чувствуя накапливающееся раздражение скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Кларк.

Медэксперт беспомощно развёл руками.

Даже не попрощавшись, офицер двинулся к машине, едва сдерживая рвущуюся наружу злость. Несколько месяцев бесплодных поисков не приблизили его к разгадке, наоборот, лишь больше запутали его. Кларку надоело чувствовать себя псом, у которого перед носом повели куском колбасы и оставили искать её исчезнувший дух. Ещё не зная как, но офицер решил, что остановит проклятые смерти. Задержав шаг, Кларк попытался прикурить сигарету, но после нескольких безуспешных попыток с раздражением выкинул отсыревший коробок со спичками, следом полетела не прикуренная сигарета.

 

***

 

Утренний свет заливал помещение церковного архива так ярко, что было видно как плавно, почти лениво летают в воздухе пылинки. Старик копался на полках шкафа, и солнечные лучи прозрачным нимбом освещали его макушку. Нимб слегка качнулся, когда архивариуса отвлёк от его занятия неожиданный голос.

- Доброе утро! – поздоровался Кларк.

- Офицер Виктим! Вы, я смотрю, ранняя пташка.

- Приходится. Служба.

Кларк привычно окинул взглядом помещение, впрочем, ничего нового с последнего своего посещения не заметил.

- Так вы снова по поводу Хайта?

- Точнее по поводу его супруги. Хайт был женат, не так ли?

Старый архивариус закивал:

- Был, был, только вам не удастся с ней поговорить. Она уже давно у Всевышнего.

На этот раз Виктим Кларк даже не удивился. Он удивился, если бы ему повезло. Офицер безнадёжно посмотрел на невысокого старичка.

- Больше никого из близких у Хайта не осталось?

Архивариус отвёл глаза, стал сухонькими старческими руками бесцельно перебирать какие-то листки на столе.

- Офицер, зачем ворошить прошлое? Ушёл человек, вместе с ним ушли и его грехи. К чему тревожить память покойного?

- К сожалению, иногда будущее требует разгадать загадки прошлого и не даёт покоя до тех пор, пока это не произойдёт.

Старик закивал.

- Да, понимаю – понимаю... У Джекила Хайта есть сын, которого он никогда не видел. К тому времени, когда он скончался, его жена была только беременна.

Сердце Кларка на секунду перестало биться, но он приказал себе не обольщаться, уже не раз, казалось бы, прочная нить выводила его всё к тому же не распутанному клубку.

- Вы что-нибудь знаете про него?

- Послушайте, офицер, он не знал своего отца. Чем он вам сможет помочь?

- Пока не знаю, - честно сказал Виктим, - но других зацепок у меня нет.

Архивариус промолчал.

- Так вы знаете, где можно найти младшего Хайта?

- Он ближе, чем вы думаете. Младший Хайт, как вы выразились, пошёл по стопам отца и стал священником. Он служит в нашей церкви. Помните святого отца, с которым вы пришли сюда в первый раз?

- Он? – боясь выдохнуть, спросил Кларк.

- Пути Господни неисповедимы, офицер, но он всегда оставляет на нашем пути знаки. Больше мне нечего сказать. Думаю, что остальные вопросы уже не ко мне.

 

***

Кларк приспустил стекло машины, чтобы ночная прохлада освежила лицо. Стояла глубокая ночь, офицер специально дождался этого, чтобы ни один случайный человек не увидел то, чем собирался заняться Виктим. Чтобы не заснуть, Кларк в очередной раз прокрутил в голове разговор с сыном Хайта. Он помнил, какое испытывал перед встречей волнение от возможности если не поставить точку, то хотя бы выбраться из замкнутого круга. По пути в Церковь он даже расстегнул верхние пуговицы на рубашке, ему казалось, что ворот давит, кровь приливает к голове, и становится труднее дышать. Он боялся вспугнуть зазевавшуюся удачу и судорожно пытался ухватить разгадку быстрее, чем она снова успеет раствориться в череде странных событий. Но разговор с сыном Хайта, вопреки ожиданиям, почти ничего не дал.

 

Сына Джекила Хайта ему удалось найти почти сразу. Размышляя над тем, с чего начать разговор, Кларк замедлил шаг, но святой отец заметил его сам.

- Офицер?

- Вы помните меня?

- У меня хорошая память на лица, - доброжелательно улыбнулся священник. У него была располагающая внешность, открытый взгляд и приятная улыбка, Кларку он был симпатичен.

- Мне хотелось бы поговорить с вами, - Кларк помедлил, - о вашем отце.

Святой отец опустил глаза, и прежде чем вновь поднял их, Кларк успел отметить, что священник хорошо выглядит для своих лет, так выглядят люди, которые живут в гармонии с собой и окружающим миром.

- Отец скончался, за месяц до моего рождения, - ответил мужчина, когда опять взглянул на офицера ясными синими глазами.

- Ваша мать рассказывала вам о нём?

- В нашей семье старались не касаться этой темы. Мать мне дала свою фамилию, чтобы ничто не указывало на родство. Мы много лет жили почти затворниками, пока те ужасные события не стали забываться людьми.

- Вы не знаете, что связывало вашего отца и Виллана Вейна?

- Виллана Вейна?

- Полицейского, который занимался делом вашего отца. Он, как и ваша мать, посещали Хайта в больнице.

- Что? Нет, мне об этом ничего не известно. Мне совсем нечем вам помочь. Простите, офицер.

 

Кларк ушёл от священника в полной растерянности. Снова сидел в участке, перебирал дела и пытался вновь и вновь разгадать головоломку. Он интуитивно, как натасканная собака, чувствовал, что существует что-то, что связывало Хайта и Вейна, но в головоломке не хватало кусочков, а без них он решить задачу не мог.

Теперь офицер ехал по ночной дороге на кладбище, где был захоронен бывший священник. Виктим сам не знал, что собирается там искать и не бессмысленно ли всё это, но больше ничего в голову не приходило. Он вовремя опустил стекло, в душную летнюю ночь глаза слипались, но мутную голову немного освежил ночной ветерок. Кладбище находилось не так далеко от городка, но Кларк не спешил, зная по опыту, что аварии случаются именно тогда, когда ослаблено внимание спокойствием безлюдных дорог.

Остановив машину у ворот, офицер взял из багажника приготовленную лопату и фонарик, и пошёл вглубь кладбища. Темнота глубокой ночи скрывала особенности могил и их оградок, кресты и надгробия приобретали очертания только при приближении. Кларк воспринимал кладбище буднично, может быть поэтому он не обращал внимание на природные шорохи и тени, которые пугают более впечатлительных посетителей этого места. Офицер не раз бывал здесь и порядок расположения могил примерно знал. Тем не менее, пришлось поблуждать, прежде чем он нашёл неприметное надгробие, на котором было выбито лишь имя Джекила Хайта и года его рождения и смерти. Прежде чем приступить к задуманному, Кларк ещё раз спросил сам у себя не бессмысленно ли это, что он ожидает увидеть в гробу с останками давно почившего человека, стоит ли это его усердия и не проще ли провести официальную эксгумацию. Впрочем, в последнем Кларк почти не сомневался, поскольку знал тщетность такого запроса судье: аргументов в пользу необходимости эксгумации тела он не нашёл. Скоропостижная смерть Хайта и присутствие на похоронах Вейна – всё, что у него было. Сначала взглянул на тёмное небо, где из-за туч почти не было видно звёзд, затем опустил взгляд на могилу и про себя усмехнулся, подумав, что странный у людей логика: мечтая попасть на небо, они закапывают тела в землю. Пристроив фонарь так, чтобы круг света падал на место, где он собирался копать, офицер крепче сжал лопату и приступил к работе.

К тому времени, когда Кларку удалось откопать гроб, он порядком выдохся, не раз делал кратковременные перерывы, чтобы потереть затёкшую спину, с сожалением отмечая, что в последнее время физический труд ему даётся гораздо сложнее. Сделав последнюю передышку и вытерев с шеи пот, Виктим стал аккуратно поддевать лопатой крышку гроба. Время и влажная почва сделали своё дело, достаточно было небольших усилий, чтобы трухлявые доски отстали. Кларк добрался до цели.

За свою карьеру офицеру Виктиму приходилось присутствовать на эксгумации, поэтому в открывшемся зрелище не было для него ничего нового. В свете фонаря Кларк разглядел человеческие кости в истлевших лохмотьях. Поводив лучом света вдоль скелета, полицейский наткнулся взглядом на посторонний предмет, выглядывающий из-под тряпок. Нагнувшись, он осторожно вытащил находку. Разглядев книжку в тёмном переплёте, Кларк сначала решил, что это Библия, но, открыв обложку, увидел записи, сделанные рукой. Страницы были в плохом состоянии, слова читались с трудом, поэтому Виктим не стал тратить время, отложив книжку, он ещё раз внимательно осмотрел гроб, но больше ничего интересного не увидел. Кое-как примостив крышку обратно, полицейский стал поспешно закидывать яму землёй. На востоке небо уже румянилось. С лица Виктима Кларка не сходила довольная улыбка, на этот раз интуиция его не подвела.

Тихо и темно. Никого. Ни людей, ни животных. Слабый свет луны не давал бесследно утонуть во мраке между домами. Но его едва хватало, чтобы не наткнуться на стены, что сжимают с двух сторон, давая лишь узкий тоннель для прохода. В конце должен быть выход, но его закрывает решётка. Она не заперта и легко открывается, пропуская вперёд. Там открытое место, оттого светлее. Светлее настолько, что видно мусорные баки. Рядом с ними в отходах копошатся крысы. Порыв ветра сносит газету, которая что-то прикрывает. Тёмная куча зашевелилась, и с кряхтением с земли приподнялся человек. Он сонно огляделся, почесал шею за воротом, выскребав оттуда что-то:

- Проклятые вши… - голос старческий, хриплый.

Закашлялся. Потянулся к рядом стоящей бутылке и сделал несколько глотков.

- Кхе… Муторно как-то, - старик помассировал грудь в районе сердца. Ещё раз огляделся. Ничего. Темнота и тишина, разбавленная шуршанием крыс.

- Вот гадины! Спасу от них нет, - зло произнёс бродяга. – Ох, сердце чёт как-то стучит. Желудок сводит. От голода что ли?

Потянулся к кульку, развернул газетку. Взял гамбургер, откусил, медленно пожевал. Вновь отхлебнул из бутылки. С трудом проглотив, шумно задышал.

- Стучит сердце. Неужто час…

Вскрик. Откушенный гамбургер впился в державшую его руку. Старик разжал пальцы, но булка не упала, вцепившись в кисть. По ноге зазубренной крышкой царапнула консервная банка. Подкатывалось прогнившее яблоко.

Через несколько секунд бродяга с последним хриплым вздохом повалился на землю. Ветер газеткой укрыл лицо старика.

 

Кларк резко открыл глаза. Он шумно дышал, а сердце стучало так, будто требовало грудную клетку выпустить его наружу. Несмотря на то, что Виктим сразу понял, что это сон, успокоиться не мог. Оттёр рукой испарину на лице.

- Проклятый Бутчер! – в сердцах произнёс Кларк.

Развернув электронные часы на тумбочке, он увидел, что время перевалило за два часа ночи. Кларк присвистнул: здорово его успели измотать последние дни, он проспал почти сутки. Откинувшись на подушку, Виктим попытался привести мысли в порядок. В спальне было жарко. Он встал с кровати, подошёл к окну и открыл его, но это ни чуть не помогло. Ночь была душная, такая бывает перед сильным дождём. Мужчина повернулся к кровати, но спать больше не хотелось. Взгляд наткнулся на чёрную книжку, лежащую на тумбочке. Он не открывал её с прошлой ночи, когда извлёк из гроба Джекила Хайта. Вчерашняя усталость свалила его с ног, как только он приехал домой. Сейчас же ему просто не терпелось открыть и прочесть загадочную записную книжку. Потянувшись к ней, Кларк заметил, как дрожат его руки. Мелькнула мысль покурить, чтобы успокоиться, но любопытство было сильнее. Офицер взял полусгнившую книжку и, устроившись на кровати, начал читать. Это было тяжело, страницы пожелтели и легко отрывались от обложки, записи почти стёрлись, но Кларк с первых строк понял, что у него в руках пропавший дневник Виллана Вейна.

 

***

Пять дней офицер полиции Виктим Кларк жил так, будто в нём боролись две сущности. Одна пыталась быть тем самым Кларком, которым он был всю жизнь и делать вид, словно ничего и не было; другая – металась в запертом сознании и старалась вырваться наружу. Она ломала истончившиеся перегородки трезвого рассудка ночными кошмарами, неотступными сомнениями, нескончаемым пульсированием в висках навязчивых мыслей.

Вечером пятого дня Кларк, надев кобуру и прикрыв её пиджаком, вышел из дома.

Также проверил информацию по роддомам. На день начала убийств Хайта на учёте стояло 666 беременных женщин. Это ни о чём не говорит, некоторые могли просто ещё не встать на учёт…». Машину Виктим решил не брать, несмотря на то, что идти было далеко. Он давал себе шанс передумать, убедить взбунтовавшееся сознание в бредовости идеи, но прагматичный разум молчал, словно все его доводы заранее окажутся обречёнными, а память против воли обладателя упрямо высвечивала перед глазами строчки навечно впаянные, слово в слово.

К дому Кларк подошёл, когда уже тёмно-синие чернила сумерек, смешиваясь с лиловым закатом, окрашивали небо в неопределённый грязно-тревожный цвет. Под накатывающими на город тёмными тучами предупреждающе кричали птицы, предвещая сильный ветер. Хартс, ощетинившись домами, угрюмый как старик, готовился к ночи.

Дуло пистолета было направлено в грудь священника. Он спал и Кларк молился, чтобы тот не проснулся до самого конца. Виктим переживал не за то, что святой отец увидит его, он не хотел, чтобы человек ощутил ужас от того, что с ним произойдёт. Потому что смерти боится каждый. Это на уровне инстинкта. Можешь ждать её, быть смиренным и верить, что попадёшь в райские кущи, но когда видишь чёрную дырку ствола, то всё твоё «я», оказавшись вдруг таким маленьким и незначительным, втягивается в эту черноту и на данный момент, это не вход на тот свет, это выход из этого.

Виктим Кларк уходил от дома священника по тёмной, с поблёскивающими при луне лужами, тропе. Святой отец так и не проснулся. А Кларк так и не смог выбрать из двух зол. А ещё он был уверен, что не бывает только одного выхода, просто другой найти гораздо сложнее. Офицер шёл по зеркальным лужам и, мысленно пролистывая записи дневника Вейна, пытался понять, где он проскочил поворот к запасному выходу. «Почему история повторяется снова? Ведь всякое следствие имеет причину. Странные смерти – причина, убийство священника – следствие. Или наоборот? Священник – это причина, а смерти – следствие? Убив священника – прекратятся смерти. Но почему они начались? Святой отец мешает? Чему? - Кларк остановился, - Кому?»

Резкая боль пронзила позвоночник. Кларк тут же перестал чувствовать конечности, будто они онемели. Боль выворачивала нервы, так, что он не мог вздохнуть, глаза вылезали из орбит, перехватило дыхание. Что-то инородное прорастало вдоль спины, будто хотело стать вторым позвоночником. Кларка оторвало от земли, и он словно посажанный на кол, повис на молодом проросшем деревце. Его тонкие ветки, пробиваясь сквозь тело, быстро набухали почками, и липкие листочки не медлили с появлением. Но в обманчивом лунном свете они выглядели комочками тёмной засохшей крови. Последнее, что услышал в своей жизни Виктим Кларк угасающим, держащимся болью, словно током, сознанием, шелест молодой листвы у себя над ухом, словно шёпот: …город никогда и никому не открывает своих тайн...

Когда всё закончилось, луна равнодушно завернулась в облака. Это она одна, а людей много: одним больше, одним меньше…

 

Неотредактированный вариант!

 

P.S. Привет "неизвестному читателю", который регулярно заходит на данную страничку :)