«Нет зверя страшнее серебряного волка» - так говорила ей еще в детстве бабка. Так считалось и сейчас. Время шло, а серебряных волков, как казалось, становилось все больше и больше.

 

Она шла по глубоким сугробам, все дальше и дальше в лес. Все дальше и дальше она уходила от родной деревни. Уходила не куда-то, а просто вперед. Шаг, еще шаг. От холода она уже почти не чувствовала ног. Иногда она останавливалась передохнуть, облокотившись на черный шершавый ствол одного из деревьев, а потом снова шла.

 

Уже давно, мудрые люди в деревне придумали способ сосуществования с серебряными волками. Они стали приносить им жертвы. Не часто, всего раз в год, одного из жителей деревни отправляли в сумерках в лес. Никто из них не возвращался. Правда, этот способ не был идеален. Серебряные волки все равно нападали на людей, выходивших работать в поле или за дровами в лес. Но, по крайней мере, они никогда не пытались прорваться за частокол.

 

Она была сиротой. Растила ее бабка, а три года назад и бабка умерла. Жить одной в деревне было не просто, но она старалась. Совсем тяжело стало пол года назад, когда к ней довольно навязчиво начал свататься младший сын старосты. Зависти деревенских девушек не было предела. А она отказала. Просто сказала как есть, что не любит. Такого сын старосты не ожидал. Это был сильнейший удар по его самолюбию, и он принялся потихоньку мстить.

 

Она вновь остановилась передохнуть, поправила толстую меховую куртку. Холод уже начал проникать и под нее. Во время дыхания пар вырывался изо рта. Сумерки сгущались. Воздух казался густо-фиолетовым. В него вплетались голые черные ветви деревьев. Снег блестел.

 

Как ни странно, а с наступлением темноты она почувствовала не страх, а облегчение. Страх уже давно перешел все мыслимые и немыслимые пределы. Она достигла того рубежа, за которым становиться все равно. Сил бояться больше просто не было. «Ну, вот, скоро уже все кончится».

 

Жертву серебряным волкам определял жребий. Это была ответственность старосты. Все в деревне прекрасно знали, что он не чист на руку. Никогда ни один из родственников старосты и ни один из родственников его помощников не был принесен в жертву. Все знали, но все молчали. Было проще стараться угодить старосте, чем поднимать бунт.

 

В этот раз жребий пал на нее. Выйдя в круг на площади, она увидела глаза младшего сына старосты и сразу все поняла. Память о его позоре надо было изгнать из деревни, этого требовало его самолюбие.

 

Пару часов на сборы и прощания. Прощаться было не с кем, а собирать нечего. Соседские бабы устроили грызню из-за того, кому достанется ее дом. Они орали на всю улицу, делили вещи. А она стояла и молча смотрела на них. На нее не обращали внимания. Для них ее уже не существовало.

 

До ворот она шла, ни на кого не глядя. Хотя очень много народу собралось поглазеть на нее. Они тыкали пальцами, обсуждали ее и дразнили. Сильных не приносили в жертву, а над слабыми можно было поиздеваться. Ее мысли были заняты другим, серебряными волками.

 

Огромные злобные твари, очень похожие на волков. Их шкура была серебристого цвета, и говорят, даже светилась при луне. Они нападали на жителей деревни, покинувших надежный частокол. Они убивали кровожадно, мучили с особой жестокостью. Казалось просто ради удовольствия, а не ради пищи. Иной раз калечили и отпускали. Их злобный ледяной вой заставлял стыть в жилах кровь.

 

Она выбралась на опушку. Взошла луна, осветившая все вокруг своим призрачным светом. Посередине поляны лежал огромных размеров волк. Его шкура серебрилась, а черные глаза, не мигая, смотрели на девушку.

 

Бежать было глупо. Зверь настиг бы ее двумя прыжками. Да и сил у нее не осталось. Она опустилась на колени и закрыла глаз. Легкий шорох. Она повернула голову и посмотрела на чудовище.

 

Серебряный волк не спеша поднялся и направился к ней. В его движениях было столько легкости и грации, что она невольно залюбовалась своим убийцей. Он подошел, наклонил голову, раскрыл пасть, обнажив сверкающие белые клыки, и вонзил их ей в шею.

 

Сначала было нестерпимо больно. Затем своим затуманенным сознанием она ощутила какое-то пьянящее наслаждение. Она чувствовала горячее дыхание серебряного волка на своей шее. Огонь разливался по телу. Огонь не сжигающий, а согревающий. Она упала на снег, который обжег ее своим холодом и, уже окончательно теряя сознание, почувствовала как что-то теплое мягкое и пушистое, опустилось рядом.

 

***

 

Она открыла глаза. Все те же лес, снег, но что-то изменилось. Было раннее утро. Белесое зимнее небо светлело, но солнце еще не встало.

 

Она лежала на снегу, но холода почему-то не ощущала. Движения давались с трудом. Тело кололо иголочками, как будто она отлежала себе все, что только могла. Взглянув на свои руки, она увидела серебристую шерсть, покрывающую их. Они превратились в лапы.

 

Она поднялась и сделала несколько шагов. Двигаться на четырех конечностях было непривычно, но, как ни странно, удобно. Невдалеке сидел другой серебряный волк, казалось, он улыбался. Она задрала голову вверх, открыла пасть, и из нее вырвался леденящий душу вой. Лютая ненависть. Месть. Она заиграла в крови, возбуждая и будоража воображение. Месть. То сладкое слово, которого она всю жизнь была лишена. Месть. И пусть бояться они мести серебряных волков.

 

«Пожалуй, младшему сыну старосты, лучше будет не показываться в ближайшее время за частоколом» - решила она и улыбнулась.