Старик был страшен. Худ и страшен. Его лицо, черное от испепеляющего солнца, заросло грязной всклоченной бородой, глаза были слепы, а губы беспрестанно двигались, дергаясь и меняя выражение изможденного лица практически ежесекундно. Старик сидел на горячем песчаном берегу, и невидящие глаза его были обращены на спокойную морскую гладь. Потом старик без всяких видимых причин порывисто вскакивал с места, разрезая густой полуденный воздух тщедушным телом, кружился, вздымая желтый песок, и начинал вдруг выкрикивать слова, значения которых не понимал никто из живущих в поселке. Крик старика, визгливый вначале, внезапно приобретал невиданную органную силу, заглушая мощью своей шум прибоя, и тогда жены рыбаков испуганно крестились, загоняя своих ребятишек домой.

- Опять старый сумасшедший колдует, - шептали рыбаки между собой, и трубный голос старика даже в их бесстрашные души вселял неизведанный, непонятный страх.

А старик все кричал, и кричал, безумно мечась вдоль линии пенного прибоя, а в руках его извивалась старая корявая палка, которой он рубил воздух неистово и страшно. Спустя несколько минут силы старика иссякали, он останавливался, прерывая сумасшедший танец внезапно, будто столкнувшись с невидимой стеной, медленно оседал в грязный песок, и по щекам его струились из незрячих глаз густые соленые слезы, слезы отчаяния и бессилия.

- Я не смогу, я не смогу, - шептал тогда старик, опустив голову на слабую грудь, и маленький мальчик Пико, глядящий на старика из-за ближайшего бархана, плакал вместе с ним, плакал тоскливо и страшно, как не могут плакать дети...

 

В этот день все повторилось, как всегда. Старик буйствовал недолго, силы оставляли его с каждым днем все явственней, он не просто осел на песок, он свалился без сил, как старый дырявый мешок. И тогда, когда рыдания старика перешли в вой, Пико прошептал беззвучно, одними губами:

- Я верю тебе…

Легкий ветер донес тихий шелест до старика, он схватился, удивленный, недоуменно озираясь по сторонам. Вдруг тело старика стало легким, сильным, он вскочил на ноги, и прежде, чем следующая волна накатилась на берег, старик сказал ЭТО слово, которое искал всю свою жизнь, главное слово...

Чудесное, небывалое по своей силе звучание прогремело над морем, волна, катившая на берег, застыла, не закончив природой предначертанное ей движение, и внезапно, словно вспоротое острым ножом, море расступилось перед изумленным взглядом мальчика, открывая широкую песчаную дорогу.

Старик победно закричал, и звук его голоса в мгновение ока долетел до поселка.

- Он смог, – шептали рыбаки, плетущие сети, и поспешно вскакивали с мест.

- Он смог, - плакали матери, держащие на руках младенцев.

- Он смог, - радостно кричали ребятишки, и бежали к морю.

 

Когда люди, жившие в поселке, добрались до берега, они увидели картину, которую видеть еще не мог ни один смертный: по дну моря, сухому, как выжженный пляж, шагал старик, а с боков на него были обращены пустые глаза подводных тварей.

- Он – сумасшедший. Этого не может быть, - прошептала вдруг в изумленной толпе какая-то женщина.

- Он – сумасшедший. Этого не может быть, - подхватил за ней высокий одноглазый рыбак.

- Он – сумасшедший. Этого не может быть! – кричали все спустя минуту, страшно жестикулируя и понимающе улыбаясь друг другу.

 

Старик, гордо шагавший сквозь море, услышав далекие голоса, испуганно втянул голову в плечи, и остановился. Всхлип страшный, как тысяча громов, пролетел над гладью моря, трещина, пролегшая посредине, стала быстро затягиваться, миллионы тонн воды возвращались на прежнее место. Только миг видел Пико пустые глаза старика, а потом гигантская волна накрыла его с головой, и все было кончено...

 

Когда берег опустел, Пико тихо вышел из-за своего укрытия, и медленно подошел к палке, оставленной стариком на берегу. Пико поднял старую корявую палку в руки, растерянно повертел ею в воздухе, и вдруг прокричал что-то страшное, неведомое, значения которого не понимал никто из живущих в поселке…