Кучка красных карточек лежала у входной двери. Деловито жужжал автоматический пылесос. В глубине квартиры монотонный голос оповестил хозяина о том, что сегодня день оплаты счетов. В телебудильнике ведущий, перекрикивая модные ритмы, сообщал всем о начале нового дня и, залившись звонким смехом, сообщил, что спонсором хорошего настроения является фирма "Дримстрой". "Дримстрой - мы построим вашу мечту!" В дальней комнате, на кушетке, сидел пожилой человек и перебирал старые тетради. Выцветшие картинки на обложках, пожелтевшие листы, - человек глядел на них глазами полными слез и радости. Читать с бумажных носителей перестали уже лет пять назад. Сначала это стало немодно, а потом запрещено.

 

Старый проигрыватель пластинок напевал песенку из сказки "Айболит". Из угла комнаты на старика большими добрыми глазами смотрел игрушечный медведь. По радио начиналась пионерская зорька, а настенные часы с кукушкой, как и раньше, с опозданием пробили девять часов.

 

Еще неделю назад в этой квартире было людно. Сергей Пантелеевич в честь своего шестидесятилетия получил на работе карточку "веселья" на шесть часов.

 

Обстановка была душевной настолько, что даже полицейский осведомитель, присутствующий на всех подобных мероприятиях, пару раз улыбнулся. Главной интригой вечера было то, что друзья, подготавливающие квартиру к празднику, не разрешали юбиляру заходить в одну из комнат. По их словам, в этой комнате хранился главный подарок вечера. В назначенный час, когда полицейский наблюдатель напомнил о том, что карточки хватит еще всего на полчаса, гости столпились в коридоре. Юбиляру вручили небольшой ключик с красным бантиком. Растроганный старик, едва сдерживая дрожь в руке, открыл замок. Слегка толкнув рукой дверь, он сначала удивился представшему зрелищу и даже возмутился, что друзья, не спросив разрешения, трогали его вещи. Но затем картина перед глазами больно ужалила его в сердце. Старик даже попятился, схватившись за грудь. Полицейский наблюдатель занервничал и схватил было рацию, но юбиляр остановил его, сказав, что все в порядке. С виноватой улыбкой он поблагодарил друзей, поставил бокал на поднос официанта и попросил всех уйти. Гости слегка расстроились, но обменявшись объятиями и поцелуями с именинником стали расходиться. Последним ушел осведомитель. Старик закрыл за ним в дверь и проследил в глазок, за тем, как полицейский отчитался об обстановке и, спрятав рацию, спустился по лестнице. Сердце Сергея Пантелеевича бешено колотилось. Он, пошатываясь, подошел к открытой двери подаренной комнаты. Первая мысль, конечно, была о запрещенных вещах: их тут должно было быть полно. Книги, тетради, ручки, карандаши фломастеры, картинки. Обшарив комнату глазами с того места, где стоял осведомитель от полиции, Сергей Пантелеевич немного успокоился. Все места с запрещенными предметами были аккуратно завешены серой материей. Тут по лицу старика расплылась довольная улыбка. "Вот негодяи! Но откуда узнали? Как? Я и сам едва помню", - мысли мелькали в поисках возможных вариантов. Из дальней комнаты доносилась реклама: "Дримстрой! Новая технология сканирования головного мозга, теперь еще быстрее, еще надежнее. Всего пятнадцать минут в нашем центре и все Ваши сокровенные желания оживут!" Тут его осенило, что недавняя проверка на уровень опасности мышления не зря проводилась не в главном медцентре, а на выездном медпункте, руководит которым его старый друг. Рекламный ярлычок компании "Дримстрой" на ручке двери подтвердил догадку. Старик еще раз проверил замки на входной двери и, вернувшись в комнату, начал аккуратно снимать серую ткань. Из-за стекла серванта, совершенно невероятно, смотрели книги. За створками шкафа лежали фотоальбомы, коробка с диафильмами, стопка тетрадей и дневников, письма... бабушке, от бабушки, от любимой девочки, и даже то, обгоревшее, в котором они "остались просто друзьями". Первый и последний сборник стихов, который состоял из всего двух четверостиший и чистых намерений, склеенный из картона и тетрадного листа. Все это казалось совершенно невероятным. Если и можно было кустарно изготовить похожую мебель и покрасить стены под старые обои, то этих вещей нигде не найти. Все это было настоящим. Наступал комендантский час, и по окнам медленно поползли автоматические металлические ставни. В комнате стало почти темно, только тусклый свет из коридора делал очертания предметов расплывчатыми. Старик подошел к часам и потянул за цепочку. Гирька в виде еловой шишки с жужжанием поднялась вверх. Часы мерно затикали. С каждым тактом, память, будто расталкиваемая механизмом часов, пробуждалась ото сна. Вспомнилось, как ему всегда хотелось разглядеть кукушку. Малышом он представлял себе, что кукушка делает в часах. Что у неё там гнездо и что ей там одиноко. Вспомнил, как часы сломались и дедушка разобрал их. Оказалось, что кукушка, даже, не то что не настоящая, а что она, даже, не целая, только голова и грудь. Ну, и, конечно, никакого гнезда в часах не оказалось - только высохший паук и обрывки паутины. Под успокаивающее тиканье этих часов бабушка читала ему на ночь сказки. Большинство из этих сказок бабушка придумывала сама, и сюжет у них зависел от того, как сильно бабушка хотела спать. Зачастую, имена персонажей и количество главных героев менялись прямо на ходу. Это очень смущало маленького Сережу. Когда он спрашивал бабушку, как такое возможно, та смеялась над собой, извинялась и говорила, что уже дремала и сама не помнит, что рассказывала. Сейчас очень забавно было это вспоминать.

 

Столько всего произошло за это время. В жизни людей многое поменялось, поменялся быт, законы, в том числе и моральные. Тогда казался невероятным запрет бумаги - теперь же купить бумажную книгу или даже пустую тетрадь невозможно. "Электронная бумага" полностью вытеснила обычную. Из соображений безопасности все носители информации были подключены к глобальной сети. По ключевым словам проверялась вся заносимая и читаемая с них информация. Поначалу было жутко неудобно, но люди покорно признали, что это для их же блага, поскольку таким образом легче было выявить преступные намерения некоторых лиц. Сейчас, те жуткие года, с засильем террора и насилия, остались позади. Худой мир лучше доброй войны. Эта поговорка стала девизом современного общества. Мальчик Сережа представлял себе будущее совершенно иначе. Элексир молодости для бабушки так никто и не изобрел. И маму покатать на космолете он не успел, да и не придумали их. Стать космонавтом не получилось... Получилось стать инженером буровых установок для добычи нефти. Профессия абсолютно не романтичная, хотя, некоторые его изобретения бурят сейчас недра других планет, на которых обнаружили нефть.

 

Полумрак комнаты, запахи, тиканье часов, как уголек, упали в душу и больно обожгли сердце. Чувство утраты и страшного одиночества поселилось в груди. На глаза попалась коробка со старыми аудиокассетами. Названия, написанные где карандашом, где шариковой ручкой, вызывали улыбку. Одна кассета была без надписей, этикетка была сорвана. Внешний вид её был таким знакомым, будто на ней что-то очень важное и сокровенное, но давно забытое. Сергей Пантелеевич вышел в коридор и нажал на кнопку активации дополнительного электропитания.

 

В комнате загорелся свет. Комната была воссоздана полностью, поэтому в стене было несколько розеток. В одну из них он включил старый проигрыватель аудиокассет. Запись начиналась громким объявлением, сделанным пятилетним Сережей: "Это.. интервью у бабушки". Было слышно, как слово "интервью" шепотом подсказала мама.

 

- Бабушка, скажи, сколько тебе лет?

 

- Сорок восемь.

 

- О-о-о-о-го! Ничего себе! Ты уже такая старая, как старушка!

 

Бабушка засмеялась. Послышался шепот мамы, что бабушке так нельзя говорить. Последующие вопросы из этого "интервью", так же как и комментарии "корреспондента" сильно позабавили старика. Интервью обрывалось резко, кто-то позвонил в дверь, залаяла собака, и с криком "гости!", корреспондент от бабушки убежал.

 

Вспомнилось все очень живо, и счастливая улыбка не сходила с лица. Вскоре старика сморил сон и проснулся он на полу своей комнаты, от того, что пылесос, заботливо чистящий ковер, то и дело стукался о хозяина. Телебудильник разносил по квартире молодежные мелодии, прерываемые веселым голосом ведущего. Кофеварка на кухне в четвертый раз подогревала кофе, сообщая приятным женским голосом о готовности напитка. Из коробки "счетчика уходов-посещений" торчала красная карточка опоздания на работу. Каждую такую карточку надлежало оплачивать наличными средствами, либо отрабатывать в выходной день.

 

В дверь постучали. На видеофоне был черный экран. Очевидно, это был человек из правоохранительных структур. У них с собой всегда были «глушилки» камер и открывать им следовало незамедлительно. На пороге стоял вчерашний осведомитель. С натянутой улыбкой он сообщил, что на имя Сергея Пантелеевича была написана жалоба. В ней сообщалось, что в квартире хранятся запрещенные предметы. Это означало одно, что в квартире будет произведен обыск, и, если будет найден хоть один запрещенный предмет, хозяин квартиры будет арестован.

 

Осведомитель опустил взгляд и стал рассматривать каплю дождя на своем ботинке:

 

- Вы глубоко мне симпатичны, Сергей Пантелеевич. Вы очень похожи на моего отца. Он погиб во время беспорядков три года назад, когда сжигали найденную библиотеку, спрятанную в доме одного из "несогласных".

 

- И поэтому вы пришли производить обыск?

 

- К сожалению, обыск буду производить не я. Для этого есть лучше обученные и менее милосердные люди. Я пришел, чтобы предложить вам сделку. Вы отдаете мне все запрещенные предметы из вашей комнаты и никто ничего не узнает, а я будто найду тайник неподалеку... Ну, и получу повышение. Надоело ходить в осведомителях, знаете ли.

 

Полицейский негромко хохотнул.

 

Старик улыбнулся в ответ.

 

- Я отвечу «нет».

 

- Но, Сергей Пантелеевич, ну, глупо же! Подумайте. Я дам вам день.

 

- Мне не нужен день, мне ни секунды не нужно, чтобы дать вам ответ. В этой комнате нет запрещенных вещей, она не принадлежит вам, она не принадлежит никому из вас! – старик тяжело дышал, - Я всю жизнь, живу надеждой! Надеждой, что когда-нибудь я проснусь, и все вокруг, весь этот новый порядок будет запрещен. И не будет ни карточек опозданий, ни проверок мышления, ни полицейских кордонов вокруг зданий правительства, ни этих ставен. А вокруг будут дома, полностью состоящие из таких комнат, и люди будут смеяться и радоваться не по жалким "карточкам веселья", а потому, что хочется. Пока я жив - ни один, вы слышите?, ни один полицейский не перешагнет порога этого помещения.

 

- Пока вы живы, хм, - полицейский опять опустил взгляд, – Ну, так вы знаете порядок, Сергей Пантелеевич. Несогласные ведь у нас...

 

- Расстреливаются на месте. Знаю! Но знайте и вы, что вы - бездушная мразь, и на данный момент, единственный запрещенный предмет в моей квартире это вы! Убирайтесь к черту!

 

Полицейский поправил фуражку и вышел за дверь. Дверь хлопнула так, что карточки в счетчике посещений зашуршали.

 

- Только из глубокой симпатии к вам, Сергей Пантелеевич, с обыском придут через пять дней, - сказал голос в видеофоне.

 

- Идите к черту!

 

- До встречи...

 

... Дверь в комнату детства влетела с треском. Выбитые петли беспомощно забились о косяки. На кровати в виде гоночной машины лежал Сергей Пантелеевич, на его морщинистом лице навечно застыла детская улыбка. В руках была зажата кассета с "интервью", а на старом проигрывателе пластинок крутилась сказка «про доктора Айболита».