Есть много званий, которыми можно определить жизненный путь того или иного человека. Один прошел по жизни Наполеоном – нахраписто и жестко, второй всего лишь мимом, эдаким Марселем Марсо. Третий... А третий гусаром, почему-то непременно бедным.

Именно к такой категории творческих людей относился Валерий Рюмин. Никто никогда не замечал его с опущенной головой, но никто и никогда не видел у него много денег. Вечно выдержанный, этот невысокий человек с хорошо поставленным голосом, изыскивал любую возможность, чтобы арендовать помещение, клуб, а после жарких дискуссий собрать написанные от руки или напечатанные на машинке, произведения и поместить в газетенку, издать небольшую личную авторскую книжонку. Да, за счет поэта или прозаика, да, за определенный свой процент. Но в отличие от патриотов, умеющих только молоть языком, от имеющих возможности олигархов и просто богатых, не стукающих палец о палец во благо так любимой ими родины, он работал именно для народа, для его самообразования, чтобы не упал этот народ в глупость окончательную. Он стремился, он старался, он собирал после развала Союза несобираемый контингент отвергнутых властями поэтов и прозаиков и всеми силами пытался вселить в них надежду на светлое завтра, не давая погаснуть затухающему огоньку надежды в свой талант, в свое призвание. И они, эти слабые по своей натуре, люди тянулись к нему, радовались тому, что Валера предоставлял им отдушину для самовыражения. А когда человек чувствует почву под ногами, когда он видит, что нужен не только себе, но кому-то еще, он всеми силами будет стараться выкарабкаться из трудностей на светлую дорогу, тем самым продлевая себе жизнь, дороже которой нет ничего.

Я познакомился с Рюминым еще в Советское время, на литобъединении «Дон» при тогдашнем Союзе писателей на Пушкинской. В ту пору я занимал должность заместителя руководителя литобъединения по прозе, но принимал активное участие и для отбора стихотворений в областную печать, в молодежные сборники, в журнал «Дон». То есть, для своих товарищей был первичным редактором. Валера уже тогда проявил себя сильным поэтом, хотя по жизни был скромным, даже незаметным. Из общего хора его голос выделялся довольно солидно. Не было сомнений, что вслед за отцом он издаст книгу стихов и станет членом Союза писателей. Но пришел новый строй, в который раз Россия перевернулась с ног на голову в поисках «своего пути». И многие тысячи талантливых людей потеряли точку опоры, для которых она являлась целью всей жизни. Помню, многие просто запили. Не стал исключением и Валера, ведь душа человека творческого потому и не защищена, что является неравнодушной. Разве обладающий этим качеством индивидуум способен защититься от хлынувшего на него вала беспредела? Нет, конечно.

Но вскоре Валера нашел в себе силы оглядеться вокруг, он едва ли не первым из распущенного литобъединения предложил ребятам собираться снова под одной крышей. Он искал деньги везде для издания литературной газетенки, для публикации крохотных сборничков, вкладывал в это дело личные заработки. Старался привлечь людей состоятельных, обещая напечатать рекламу о их производствах на обложках изданий. Но жизнь становилась все более трудной, обстоятельства диктовали свои условия. Да и кого можно было заинтересовать книжками местных поэтов, когда на страну обрушился вал в первую очередь зарубежной раскрученной литературы. Не набрав нужной силы, не получив достойного отклика, дело стало потихоньку угасать. Все чаще Валера прикладывался к стакану.

Но он так и не изменил себе, до последнего момента жил по своим замыслам, чем заслужил уважение всех без исключения творческих людей. Он жил в вечной любви и к самому себе, и к женщинам. И к своему призванию – поэт.

Есть у поэта Валерия Рюмина строки:

 

Разрыватся жизнь на мгновения:

До, во время и после Любви.

Задыхаюсь от прикосновенья,

Обжигаюсь о груди – угли.

 

И, как в клетке щегол, ошалело

Сердце бьется, к другому спеша.

И душою становится тело,

И становится Богом душа.

 

Не знаю, может быть это так и есть на самом деле.