Снег шел целый день. Крупный, пушистый. Серые, словно пыльные сугробы, окружавшие дом последние две недели, наконец-то побелели. Жаль, что дорогу засыпало, и сын не сможет приехать. Хотя у него джип, может и попытается прорваться. Все-таки праздник, да и ребята ждут. Старик стоял у окна в своей комнате на втором этаже и смотрел, как внуки играют в снежки. На переезде настоял сын. Два года назад, когда старик серьезно заболел, сын купил красивый двухэтажный дом на окраине поселка недалеко от города, привел его в порядок и перевез в него отца и своих детей вместе с экономкой. Старик первые дни лежал без сил в своей комнате, слушал шум леса за стеной и смотрел на кусочек неба в окне. А потом встал. То ли свежий воздух благотворно подействовал, то ли природа стала давать ему силы, а не отнимать, как это делал большой грязный город. И понемногу стал приходить в себя. Болезнь отступила. А может, только спряталась глубже. И возможно каждый день был последним.

 

Он часто сидел на веранде, наслаждаясь покоем и вечностью окружающего дом леса. Перемены были только сезонные. Осенью среди зелени сосен постепенно проступали желтые и красные кроны лиственных деревьев. Ближе к зиме лес начинал шуметь сильнее, обнажался, и на месте еще недавно ярких крон берез и осин просвечивало небо. Потом, когда выпадал снег, лес замирал. Весной лес просыпался от птичьих песен и расцветал по опушкам буйным разнотравьем. Именно весной к старику вернулся вкус жизни. Он с удовольствием стал есть то, что готовила экономка. Испеченные ею пирожки были словно из детства, именно такие, как пекла еще его мама. То с капустой, то с вареньем. Борщ со сметаной, холодная окрошка в жаркий полдень. Он не просто ел, он наслаждался. Стал ходить с внуками гулять. Недалеко конечно. Все-таки возраст. Один раз уже было собрался сходить в поселок, но неожиданно налетели тучи, закапал холодный дождь и он благоразумно остался дома.

 

Летом мальчишки были постоянно с ним. Когда приходила осень, и пора было идти в школу, за ними по утрам начинала приезжать машина, которая и привозила их вечером обратно. Вечерами они сидели в гостиной за большим круглым столом и делали уроки. Сын приезжал два-три раза в неделю с ночевкой. И всегда приезжал один. С женой он развелся, и слышать о ней больше не хотел. Друзей тоже не возил.

- Папа, это твой дом, нечего им тут делать. Я с ними могу и в ресторане встречаться или на охоте. А сюда к тебе и к мальчишкам приезжаю. Да и просто отдохнуть хочется от всего.

Когда было тепло, они частенько сидели на веранде по вечерам, старик вспоминал свою жизнь, а сын слушал. Зимой собирались за тем же круглым столом, где ребята занимались. Иногда гасили свет, зажигали свечи и говорили просто о жизни. От тусклого света свечей по стенам двигались тени, за окном выла метель, и можно было подумать, что они одни в этом мире и за стенами их дома ничего кроме зимы нет.

 

Сын все-таки приехал под вечер. Сначала, натужно урча, прорвался сквозь снег огромный трактор, расчистивший дорогу. Потом уже появился знакомый джип. Елка уже была наряжена. С кухни по всему дому разносились запахи, сводившие с ума. На столе была постелена праздничная скатерть и расставлены тарелки и бокалы. Все было готово к встрече нового 2040 года.

 

* * *

 

- Как он?

- Ему хорошо там, поверьте.

Двое стояли около стены-экрана и смотрели, как старик уселся за стол. Робот-экономка носил какие-то блюда. Робот-сын показывал старику бутылку шампанского и что-то объяснял.

- Он догадывается?

- Нет, конечно, что Вы. Мы учли все. Там абсолютно замкнутая среда. Когда произошла катастрофа в тридцать восьмом году, и вирус вырвался на свободу, он был в барокамере после операции и выжил. А остальные, кто старше пятидесяти, погибли все. И мои родители тоже. Мы за две недели выстроили этот объект и перевезли старика сюда. Пришлось еще неделю добавлять ему легкое снотворное, чтобы он не вставал, и мы успели бы доделать лес и смонтировать погодные установки.

- А как с лекарством, есть уже какие-нибудь наработки?

- Простите, сколько Вам лет?

- Уже сорок девять.

- Мне сорок семь. Сожалею, но у нас нет шансов. Может тем, кому меньше сорока, и повезет. Раньше не успеют.

- А еще кто-нибудь остался кроме него? Ну, из пожилых.

- Нет. Он единственный во всем мире.

 

* * *

Старик смотрел, как сын открывает шампанское, и, вдруг, на него нахлынуло какое-то странное ощущение. Какое-то все было слишком идеальное. Но он отогнал эту мысль и пошел звать внуков к столу.