Это случилась весенним вечером на второй год нашей совместной жизни с Аллой. Поэтому я навсегда запомнил точную дату происшествия перевернувшего всю мою дальнейшую жизнь. В тот день должен был быть семейный праздничный ужин, посвященный этому торжеству. Но мне ужасно не хотелось идти домой. И я сидел возле грязной медленно текущей речушки на большом валуне, по соседству с городским кладбищем. Это было печальное зрелище – на фоне чернеющих крестов, вырисовывался одиноко сидевший человек, опустивший голову на грудь.

Несчастный гордец! Я был одним из многих, которым жизнь преподнесла жестокий урок, и рассчитывать на её милосердие не было ни каких оснований. Сейчас мне не хотелось видеть ни звезд зажигающихся у меня над головой, ни вспыхивающих огней большого города расположенного на другом берегу реки, а особенно не хотелось видеть удивленного или укоряющего взгляда моей жены.

Завтра состоится совет директоров, и меня низложат с формулировкой «несоответствие занимаемой должности». Эрнест зачитал мне предварительный протокол заседания. Зачитал, конечно, по секрету, по дружбе, но с таким ехидством, которого раньше в нем никогда не замечал. Какие же они все мерзкие и скользкие лицемеры, собираются решать то, что уже давно решили. Сволочи! Моральные уроды!

А чем я, лучше их? И мне представились последние годы собственной жизни, они были такими же мутными и темными, как эта дурно пахнущая река. Но подобные мысли не вызвали во мне брезгливости или пренебрежения к самому себе. Так как этот этап был давно пройден, и терзавшие меня ранее сильные муки совести, привели к её смерти. Может быть, эти муки привели к смерти не только совесть, но и самого меня? Возможно, я уже умер, и поэтому мне так спокойно здесь рядом с кладбищем. Может быть мой дом тут, а не в том городе светлячков?

- Нет, «таких» как ты, здесь не надо. – Очень четко, прозвучало у меня в голове.

- Почему? – Непроизвольно поддержал я мысленный разговор. Возмущенный таким поворотом дела. Поднял голову и прислушался, не позволяя собственным мыслям придумывать дальнейший диалог.

- Потому что тут живем мы. – Беззвучно ворвались чужие мысли в мой мозг. Я огляделся, но вокруг никого не было. Холодок пробежал по моей спине.

- Что за хренотень. – Выругался я, доставая из кармана сигареты и зажигалку.

- Здесь не растет хрен. Поэтому и тени от него не может быть. Впрочем, на этом берегу вообще ничего не растет. – Продолжал бесплотный шепот.

Это было не смешно. Я как можно спокойнее закурил сигарету, стараясь заглушить в себе зреющую панику. И медленно поворачивая голову из стороны в сторону, и пуская дым колечками, стал осматривать каменистый, заваленный мусором берег. «Ну как же не растет? Вон растет кое-где, какая-то травка». – Промелькнули у меня в голове мои нежелательные мысли.

- Это не травка, а посадка. Один из нас садоводством заразился, и пытается здесь что-то вырастить. Безумец.

- Ты кто? – Задал я вопрос, начиная себя чувствовать немного сумасшедшим.

- Считай, что хранитель мозгов, от ненужных Вам тел. - Прозвучал ответ.

- Не понял. – Честно признался я. Потому что от моего теперешнего собеседника скрывать, что-либо было бесполезно, ведь он, имея свободный доступ к моему разуму, наверняка знал все, даже мои самые сокровенные, помыслы.

- Что непонятного? После того, как тело придают в наше распоряжение, мы извлекаем мозг, и помещаем его в себя.

- Проще сказать, съедаете? - Я поморщился, и выбросил сигарету. Желудок спазматически сжался, и колючий ком подкатил к горлу.

- Это Вы съедаете друг друга, еще при жизни. Алчные и завистливые, безжалостно уничтожаете себе подобных. – Словно лезвием рассекло мой мозг чужое негодование. У меня перехватило дыхание, в глазах поплыли разноцветные круги, и с трудом удалось сохранить равновесие, что бы не свалиться с камня.

- Ты материален? – Решил я сменить тему на более нейтральную. Почувствовав, что мой невидимый собеседник совсем не безобидное существо.

- Да, вполне. – Словно причмокнув, ответил тот.

Инстинкт самосохранения, подключил во мне шестое чувство. Теперь мозг принял на себя всего лишь функции языка, а мои вопросы и ответы к их решению зарождались где-то внутри меня, помимо разума. Я не думал о них, а просто чувствовал, ощущал сердцем. Это можно назвать предчувствием. Предчувствие того, что мне нужно сказать, и как себя вести. Я осознал, что это не доступно неизвестной твари. Оно может прочитать мои мысли, но не может узнать чувства. Почему не может? Да потому, что у него их никогда не было. Тварь просто не знакома с состоянием чувств: наслаждения, вдохновения или желания. Мне вдруг открылось, что чувства - это тайник сознания души человеческой. И меня охватила радость оттого, что душа моя со мной. Я то совсем забыл о ней, а она обо мне еще помнит.

Стало темнее. И я приметил, что прямо передо мной из-под небольшого камня светятся, едва заметные для глаза, желтые огоньки. Теперь можно было предположить, что именно там и находиться мой непрошенный собеседник. Я смотрел, не отрывая взгляда от желтых блестящих точек, пытаясь в сгущающемся полумраке рассмотреть, что скрывается под камнем. А боковое зрение отмечало то тут, то там проблескивающие желтые свечения. Следовательно, под камнями шло движение, незаметное взору.

- Сколько их? - Задал я сам себе вопрос. И почти тут же получил ответ.

- Именно это и хотим выяснить. Для того и нужен мозг, полный кислорода и свежей крови. По нашему мнению, он поможет расширить пределы познания непознанного.

Холод пробежал по мне. В душе проснулся какой-то неопределенный ужас. И боясь собственной догадки, подумал.

- Причем здесь я?

- Да, ты же еще не знаешь, что уже определен.

- Кем определен? Ерунда какая-то. – Я снова закурил. Руки била нервная дрожь. Я готов был подойти к камню, из-под которого поблескивали злобные желтые огоньки, отбросить его в сторону, и поставить все точки над i. Но что-то меня удерживало, не разрешая спускаться с валуна.

- Ты не один определен. Завтра тебя и других как ты, извлекут из-под обломков железа и камня. А еще через три дня Ваши ненужные тела принесут сюда и оставят, засыпав землей.

Я выбросил недокуренную сигарету, закрыл глаза, и ладонью вытер пот, крупными каплями стекавший с моего лба.

- Так какая разница, когда твой мозг перейдет на хранение ко мне? - настойчиво тарабанило у меня в висках. – А нам это очень надо. Мы найдем самих себя в других землях.

- А если не найдете? – Я скривил губы в горькой усмешке.

- Будем считать, что эксперимент не удался. Хорошо то, что твой разум содержит мало сочувствия, и понимания чужого горя, поэтому негативная информация о бесполезности утраченных часов твоего существования практически не принесет вреда нашей тонкой паутине нервных сплетений.

Мысленно прослушивая весь этот бред, мне вдруг стало невыносимо жалко себя, и других подобных мне, которые еще не знали, что завтра их будут извлекать из-под обломков бетонных глыб, и возможно все еще разрабатывали план по моему унижению.

Шевельнулся небольшой камень лежавший почти рядом с валуном. И тут я обратил внимания на сам валун, он стал не таким высоким, как несколько часов назад, глыба словно врастала в землю. Мой внутренний голос подсказывал, что нужно как-то выбираться. Но в голове у меня не проблеснуло и искры подобной мысли. Это давало небольшое преимущество перед умными тварями.

Встал, на верхушке собственного камня, я выпрямился и потянулся, разминая затекшее тело. Мой разум и внешность выглядели абсолютно спокойными, а в душе бурлило и бушевало. Чувство страха, надежды, негодования и мольба о помощи все смешалось в одну симфонию желания жить.

Я с тоской посмотрел в сторону моста, и сердце мое взорвалось фейерверком радости там, на проселочную дорогу, ведущую к кладбищу, свернул автомобиль. Он мчался прямо ко мне, сверкая зажженными фарами.

- Ну так как, ты согласен? – Прозвучало в моем мозгу.

- Нет. – Возразил я.

- Почему? У тебя же нет выхода. Еще чуть-чуть времени и твоя возвышенность исчезнет. Так стоит ли задерживаться?

О чем это ты? Какое спасение? Откуда?

Его вопросы остались без ответа. Я уже спрыгнул с валуна и летел сломя голову на встречу автомобилю, спотыкаясь и подскальзываясь, но умудряясь оставаться на ногах.

Я заскочил на переднее сиденье, и заорал что было силы:

- Гони, - но из моей глотки вырвались лишь хриплые звуки.

За рулем сидела Алла.

- Зачем ты здесь? Я так волновалась. – Сказала она, и нажав на газ плавно тронула автомобиль с места. У задней дверки послышался скрежет.

- Проволока. - Произнесла она огорченно, и дала задний ход. Автомобиль немного подбросило, и раздался чавкающий звук.

- Не останавливайся. – Выдохнул я уже членораздельно, но осевшим голосом. – Поехали, ну давай же быстрей.

- Я узнала, что ты здесь от твоего шофера. Но зачем ты здесь? – Повторила она вопрос.

- Не знаю, потом может быть, когда ни будь, расскажу. А сейчас уматываем.

До самого дома ехали молча. Она, возможно, обиделась, на мою неблагодарность, и не хотела заводить разговор первой. А я всю дорогу думал как поступить завтра? Опоздать на совет директоров и позволить случиться тому, что должно было быть. Или «возлюбить врага своего, как самого себя» и, сорвав заседание, направить историю по другому руслу.