Алексей Максимович был пьян уже четвёртый день. Запой. Два часа назад он допил последнюю бутылку портвейна и уснул. Ему виделся чудной сон.

- Ну что, Алексий, - молвил суровый голос свысока, - отправляем Мы тебя

на Землю - в мир. Жить тебе в нём семьдесят один годок. Немало, скажу тебе, но парень ты неплохой, хоть и туповат.

- За что ты так меня, Господи?

- Молчи, окаянный. Раз говорю тупой, значит, так оно и есть. Но не плохой,

поэтому много годков-то и даю.

- Спасибо, Господи!

- Да не за что. Молодец, что не торгуешься. А то вот вчера трёх евреев в

мир отправлял, так всю душу вытрясли.

- Ну и как, Господи, уступил?

- Ещё чего! Плохо ты меня знаешь!

- Хорошо, Господи: Великий ты, Мудрый и Справедливый.

- Не елейничай!

- Прости, Господи, грешен, каюсь…

- Да заткнись ты, в конце концов! Судьбу тебе выбрать надо.

Перед Алексеем Максимовичем появилась дверь.

- Открой её, - сказал голос свысока, - увидишь там тысячи зеркал, закрытых

покрывалами. В них увидишь жизнь свою в разных исполнениях. Но знай, что зеркала кривые и могут показывать не всё истино. Поэтому, выбирая, думай, смотри на кривизну, сравнивай. Времени тебе сутки. Дерзай.

Алексей Максимович потянулся к ручке двери.

- Стой! – громко одёрнул голос, - посмотришь – не забудь зеркало

задёрнуть. А то потом убирай за всеми. Всё! Пошёл!

Алексей Максимович зашёл в комнату. Перед ним рядами располагались

зеркала, накрытые чёрными покрывалами. Конца и краю этим рядам не было. Он походил немного, посмотрел и открыл одно из зеркал.

Оно было ровным по краям и вогнутым посередине. В нём замелькали

кадры: тяжёлое детство, барак, пьяная мать, безотцовщина, школа, двойки, ПТУ, драка, тюрьма, освобождение, пьянки, драка, тюрьма, тюрьма, тюрьма… Алексей Максимович задёрнул покрывало.

Следующее зеркало было поведено справа и снизу. В нём появились:

детство в семье военного, гарнизоны, гарнизоны, гарнизоны, суворовское училище, военное училище, женитьба, горячие точки, ранение, инвалидность, развод… Покрывало вновь было задёрнуто.

Весь день Алексей Максимович ходил по комнате и открывал зеркала. Он

выбирал родителей побогаче, жену покрасивее, работу поприбыльней. Логика кривизны ему не далась, хотя он честно минут пять пытался что-то сравнить и осознать, но - увы. Тогда ему в голову пришла потрясающая мысль: нужно выбирать всё по максимуму, а если что-то и исказится, то этим можно пожертвовать. И он окрылённый этой простотой искал свой идеал.

Наконец Алексей Максимович остановился у зеркала сплошь кривого,

впало выпуклого, да поведённого. Но то, что он увидел в нём, заставило его счастливо заулыбаться – там была его мечта: вечная халява, чудесная страна, красивая покладистая жена, счастливое детство, богатство и долгая жизнь – в общем всё, что могло удовлетворить любого человека.

Алексей Максимович от радости потёр руки:

- Спрятали от меня такое… Но ведь нашёл же, нашёл!

- Ты выбрал? – спросил голос свысока.

- А то как же…

Алексей Максимович вздрогнул и проснулся. В замочной скважине брякали ключи. Он огляделся: коммунальная квартира, заваленная пустыми бутылками, старая мебель, запах сырости и мочи. Он сел на край дивана и посмотрел в зеркало – на него смотрело отёкшее, не бритое и довольно мерзкое лицо.

- Это я? – он потрогал себя пальцем.

- А то кто, алкаш несчастный, - в дверях стояла толстая баба с чемоданом в

одной руке и авоськой в другой.

- Ты кто, окаянная? – Алексей Максимович пристально уставился на неё.

- Это я то – кто? Хрен ты моржовый! Это я то – кто…

Дальше он дослушивать её не мог, так как стал уворачиваться от летящих

в него предметов, потом от ударов сильных рук… Алексей Максимович потихоньку ретировался к двери, попутно закрывая голову руками, выскочил в коридор и сделал рывок в сторону туалета. Там, закрыв щеколду, он наконец то смог расслабиться, сесть и обмозговать положение вещей. Но голова ещё не работала – нужно было похмелиться. А для этого необходимо выйти из туалета. Но за дверью гремел мат: угрозы сыпались, как из рога изобилия. Нет – это не выход. Что делать? «Чёрт, - выругался Алексей Максимович, - что-то я с судьбой напутал. Наверное, я, правда, туп, Господи. Нужно было подумать и выбрать другое зеркало».

А за дверью туалета продолжался недвусмысленный шум…