Глава 5. Суждено ль героям нашим Правду-матку отыскать – Нам неведомо пока: Больно редкостна пропажа, Больно поиски трудны: Что она – фигура речи, А лежит им путь далече От родимой стороны. Вот, короче говоря, Едет Ванька за моря. Приобвык лететь, и даже Смотрит сверху на пейзажи: Все поля, в стогах, в снопах ли, Словно списаны с лубка. Кучевые облака Дымом Родины пропахли. Рассыпая в звёздной сини Стоголосое «га-га», Отбывает на юга Косяком табун гусиный. Как пленительно лететь Лёгким, быстрым, сильным, вольным По-над звоном колокольным Во хрустальной высоте, Над лесами, над лугами, Над пежинами болот, Над озёрной гладью вод И духмяными стогами, Над огнями городов, Над веснушками селений, Утопающих в осенней Желтопламени садов! Сколь земля бывает лепа В крайних числах сентября! Чуть вечерняя заря Обагрит зароды хлеба И окрасит гладь пруда, Загуляет дивным дивом Серп луны по звёздным жнивам – Завершается страда, И плывёт над деревнями, Расплетаясь над плетнями, С детства каждому знаком, Чуть прихваченный дымком – Тёплый, свежий, вожделенный, Самый сладкий во вселенной, Тот, что стоит прочих двух – Каравайный сытный дух. «Ваня, друг», - взмолился бес,- «Сыт не станешь духом хлебным! Телу кажется потребным Иногда и пищу есть! Аж на все лады запело Где-то в области нутра. Я бы, брат, откушать рад Инда корки плесневелой!» А Иван ему в ответ: «Опустел мешок походный, Я б и сам поел охотно: Голод мучит – спасу нет! Животу невмоготу, Точно в нём скребутся кошки, Ибо не было ни крошки Со вчерашнего во рту». «Это дело поправимо, Нам по силам подвиг сей. Видишь ты табун гусей, Зимовать летящих мимо? Гусем было б хорошо Ублажить желудки наши! Улови, какой покраше, Да засунь его в мешок!» Нечисть разумом востра, А голодная – тем паче. Да и как же быть иначе, Коль не евши со вчера. Безо всяких закавык Силы путники сплотили, Налетели, ухватили, Да и были таковы. Солнце в спину, ветер в грудь – Словом данным вдаль гонимы, Продолжают пилигримы Нескончаемый свой путь, Точно чудо-исполины, Реки, горы и долины, Перелески да мосты Озирая с высоты. С высоты вдвойне видней Скудость жизни населенья: Чем обширней поле зренья, Тем действительность страшней. Все изъяны налицо: Чем убоже хижин лики, Тем всё более велики Стены замков и дворцов. Впрочем, вот пейзаж иной: Все дома чисты да гладки, В удивительном порядке: Всяк сияет белизной, У крылец – по деревцу, Розы – строем вдоль оградки, Даже овощи на грядке – В-точь, солдаты на плацу. Бес ликует: «Каково? Сколь красива заграница! Сколь разительно разнится Ихний с нашим статус-кво! В смысле, то есть, внешний вид. То-то взору ублаженье! Кто имеет возраженье, Против истины кривит». Говорит Иван в ответ: «Взору любо, спору нет. Но душа тому не рада: Ей поближе к дому надо. А живёт ли правда здесь, И нужна ль она красотам, Что сродни пчелиным сотам – Это, бес, ещё бог весть». «Ты про душу не галди, Мне душа – что день вчерашний. Видишь, флюгер там, на башне, Ветер вертит впереди? Видишь эти ворота И апроши земляные? Эти стены крепостные – Славный город Кайзерштадт. Здешний царь зовётся – кайзер. Полагаю, в этом разе И столицу оттого Окрестили в честь него. Не пойти ль тебе к нему В чине царского посланца, Чтоб из первых рук дознаться, Что, да как, да почему?» «Эко, выдумал затею! Иль забыл, что я пока В смысле знанья языка Ни бельмеса не ферштею? И одёжкой обветшал, И обувкой не горжусь я, И в котомке, кроме гуся, Больше нету ни шиша. Да и в том немного весу, Чай, размером не с вола. Он для царского стола Не составит интересу». «Вес – пустяк»,- заметил бес,- «В загранице и синица – Не обыденная птица, А придворный политес. С басурманским языком, И с кафтаном, друг родимый, Дело тоже поправимо, Фокус этот мне знаком». Близ подъёмного моста Бес на землю опустился, Да конём оборотился, Обметнувшись вкруг хвоста. Выбил звонкою подковой На Ивана искр фонтан – Тут же стал его кафтан Целый, чистый да шелковый. Шею выгнувши дугой, Топнул конь другой ногой; Из фонтана искряного – Снова баская обнова: Чудо-шапка, нет теплей, Из отборных соболей. Снова дал с другой ноги – Глядь, готовы сапоги. Вслед за тем, для пользы слуха, Дунул Ваньке в оба уха, Чтоб способностью облечь Понимать чужую речь. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
