При переезде разбились почти все елочные игрушки.

Остались только Красная Шапочка, фиолетовый баклажан на прищепке, сова, пара шишек (посыпанных будто сахарной пудрой, которую постоянно хотелось лизнуть, но мама не разрешала: «Съешь и умрешь. Это же стекло»), еще несколько сказочно красивых игрушек. И звезда! Большая красная звезда, которую Вовка сам надевал на верхушку елки. Когда папа поднимал его вверх – так чтоб Вовка дотянулся до верхушки.

 

Поезд шел во Владивосток очень долго. Это была сверхсекретная командировка отца. Ведь он был офицером. Вовка прижимал нос к замерзшему окну купе. А в окне мелькали заснеженные елки, деревни, города.

 

На остановках в городах толпы народа штурмовали поезда. Казалось, что вагон сейчас раздуется от того количества людей, которые забились в поезд. Они хотели уехать на этом поезде из страны под названием «война». Но дух войны царил повсюду. Это она одела многих в серые и зеленые тона, это она расставила своих часовых по всем полустанкам и перронам. Вовка зачарованно смотрел на настоящих солдат, настоящие танки и пушки, которые война достала из долгого ящика, чтобы поиграть в свою игру, из которой далеко не все «игрушки» вернутся домой…

 

Вовка гордился папкой. Его черная морская форма вводила в оцепенение остальных пацанов во дворе. В их доме были еще военные моряки, но Вовкин папа командовал настоящей подлодкой.

 

«От Советского Информбюро. В течение 31 декабря наши войска продолжали вести бои с противником на всех фронтах. На ряде участков наши войска, преодолевая попытки немецких войск закрепиться на новых рубежах, продолжали продвигаться вперёд, заняли ряд населённых пунктов и в числе их город Калугу и крупный железнодорожный узел Новые Кириши. В ходе боёв противнику нанесён большой урон в технике и живой силе».

 

На пушистой елке, которую непонятно откуда притащили матросы с отцовской подлодки поблескивали уцелевшие после переезда шары и шишки; сова молчаливо поблескивала большими блестящими глазами; Красная Шапочка задорно смотрела на гостей дома. А на самой лохматой еловой ветке стояли… два звездочета! Самых настоящих звездочета: в колпаках, с подзорными трубами, в плащах, расшитых звездами. Один звездочет был повыше и, видимо, постарше по должности второго.

- Сережа нашел эти елочные игрушки в старом доме, - ласково сказала мама, показывая на молоденького юнгу с подлодки отца. Сережа, который еще и не брился в своей жизни, немного смущаясь, мял в руках бескозырку.

Вовке казалось, что вот-вот произойдет чудо, и звездочеты оживут и начнут рассматривать кусочек звездного неба, который был виден в завешенном одеялом окне. Но нет, их держали прищепки, крепко прицепив их к еловой ветке.

 

Подлодка ушла на следующий день в долгий поход.

 

***

- В эту новогоднюю ночь 1966 года мы поднимаем наши бокалы за…

В кроватке чуть шевельнулся маленький Алешка. Володя улыбнулся и обнял Аню. В углу с четкостью метронома пощелкивала огнями гирлянда на новогодней елке. При каждой вспышке веселых разноцветных лампочек высвечивались дивные новогодние игрушки. Аня настояла, чтобы все-таки поставить елку. Ну и пусть, что Алешке 2 недели. Новый год у нас с тобой должен быть. Мама Володи готовила весь день, чтобы как-то высвободить Аню. Елку поставили. Из старого чемодана достали старые игрушки. Последними из ваты Володя выпутал… двух звездочетов. Неслышно прицепил их к елке. Когда обернулся: на входе в комнату стояла мама. Беззвучные слезы блестели в ее глазах…

 

***

- Оля, ну давай не будем ставить елку. Столько возни…- причитает мама.

- Нет, мам, давай поставим. Алешка прилетит тоже. У нас должен быть праздник, - улыбаюсь я, весело разматывая немножко кривоватую елку. Ну вот все что успела купить, прилетев утром 31-го декабря. У магазина на Островского от елочного базара остались почти одни иголки.

На елке одна за одной появляются: чудом выжившая все переезды Красная Шапочка (корзинка оказалась разбитой во время последнего переезда), шишки (те самые, которые мне так хотелось лизнуть в детстве-«это же сахар!»-«ТЫ ЧТО! Это же стекло!»-забирала у меня маленькой шишку мама). Отец неторопливо разворачивает каждую завернутую в вату игрушку. Красная звезда. Он, чуть кряхтя, приподнимает маленького Сережку (пытаюсь помочь ему, но мама отстраняет: «пусть дед сам»), и Сережка радостно с третьей попытки нацепляет звезду на верхушку елки. Последним появляется из чемодана маленький звездочет. В детстве мы с Алешкой поделили двух стеклянных звездочетов. Маленький был мой, по старшинству большой звездочет отошел брату.

- Мама, а где второй? Большой?

- Алеша, когда уезжал, с собой забрал на память.

 

***

- Не надо ничего говорить. Вещей у меня почти нет. И еще я заберу только вот это.

- Новогодние игрушки? - она растерянно смеется.

- Нет, тут моя только одна.

Алексей выходит, навсегда за собой захлопнув дверь того, что считал своим домом. Морозный воздух захватывает дыхание. До самолета домой еще есть время. Успеть купить подарки родным.

 

***

Предновогодние поздравления по телевизору, бесконечные звонки на домашний телефон. Папа молчит, мама хлопочет, накрывая на стол. Они расстроены, Алешка так и не приехал.

 

Сережка куксится и не хочет спать. «Засыпай быстрей. И Дед Мороз принесет ночью под елку подарки» не действует. Ухожу в комнату, уложить его спать.

Спустя полчаса, выходя из маленькой комнаты в гостиную, где раздается радостный шум и смех гостей (может, пришли соседи?), замечаю в мерном мигании огоньков старинной советской гирлянды: два звездочета появились на елке. Два.