Шэн зашагал по коридору, собираясь осмотреться. Первое, что бросилось ему в глаза, было здешнее освещение. Коридор был необычайно светлым, но его освещали не солнечные лучи из оконных проемов или огни факелов, а бе-лесый свет, исходящий непонятным образом от стен и потолка.

Пройдя до середины этого длинного коридора, Ян очутился в просторном помещении, где за барьерным возвышением за столом сидела женщина, разго-варивающая с причудливыми предметами, лежащими подле нее. Приложив к уху неизвестный предмет, она стучала пальцами по плоскому пупыристому объекту и, глядя на серый, сверкающий ящик, отвечала кому-то отсутствую-щему в том помещении. Неподалеку от нее беседовали доктор и медсестра.

− Пошлите к мальчику из двести двадцать третьей палаты доктора Нома.

− Вы полагаете, у него расстройство психики?

− Возможно. Я не могу утверждать этого. Но сдается мне, что он просто прибегает ко лжи, чтобы не рассказывать нам правды. В любом случае, думаю, Яну будет полезен разговор с психиатром. Предупредите Нома, и отнесите мальчи-ку поесть. Он, не ел уже двое суток.

Женщина послушно кивнула и поспешила исполнить поручение врача.

Притаившись за углом и выждав, пока те двое уйдут, Шэн зашагал к пред-полагаемому выходу. В этом помещении, как и во всем коридоре, было много дверей. Они открывались и закрывались, через них проходило множество лю-дей, и юноша не мог определить, которая из них вела наружу. Помогла ему только находчивость. Присмотревшись к окружающим, он наконец нашел ле-стничную площадку и побежал вниз, уверенный, что они выведут его из боль-ницы. Спустился на два этажа, однако лестница все еще тянулась вниз. Пробе-жал еще три этажа и наконец вышел через дверной проем в огромный зал. Стены этого помещения, в отличие от красного, гладкого пола, были отделаны шероховатой штукатуркой охровой окраски. Здесь, помимо медиков, были и люди, одетые в непривычные для глаз костюмы. Одни беседовали, другие молчаливо сидели в креслах в ожидании чего-то, были среди них плачущие и смеющиеся. В царившем столпотворении Шэн не мог понять, где находится выход…

− Доктор Чун! Пациент из двести двадцать третьей палаты сбежал…

− Сообщите немедленно охране! Он не мог далеко уйти.

Пока медсестра оповещала охранников, Чун сел в лифт, спустился в фойе, уверенный, что найдет беглеца именно там. Он не ошибся, пациент все еще был в здании.

− Задержите его! Не дайте ему уйти! – крикнул Чун одному из мужчин в

форме.

Умелый охранник немедля побежал за беглым пациентом.

− Эй, мальчик! Стой! Стой, тебе говорю!

Ян оглянулся и, увидев доктора Чуна, бежавшего к нему, кинулся к дверям.

− Задержите этого мальчика! – крикнул охранник одному из своих сослуживцев.

Тот побежал навстречу к Шэну и преградил ему путь.

− Прочь с дороги! – крикнул юноша.

− Никуда ты не уйдешь…. – охранник не договорил, так как беглец, не желая отступать, ударил его кулаком в лицо.

От сильного и неожиданного удара мужчина распростерся на полу, а Ян ри-нулся к дверям. Но не успел выбраться из здания, так как другой охранник, на-валившись на него сзади, сбил с ног. Ян брыкался, пытаясь высвободиться, од-нако охранник сильно прижал его лицо к полу и скрутил руки за спину. Издав стон от болезненного ощущения в спине и плече, юноша приутих. Охранник сильными руками поставил беглеца на ноги, причинив ему неимоверную боль.

− Полегче с ним, Лан. Он еще только утром вышел из комы, - предупредил того доктор Чун.

− Очнулся и тотчас побежал? – усмехнулся Лан. – Парень, тебе явно надо лечиться, - ехидно заметил он.

− Отведи его на пятый этаж, я скоро буду. Загляну на минутку в кабинет и поднимусь следом. Отнесись к нему бережней…

Охранник, положив руки на плечи Шэна, повел его к лифту. Вызвал кабинку и, как только двери раскрылись, втолкнул юношу внутрь…

− Что это за крики?

− Не знаю, кто-то вопит из лифта.

Ян Ли, никогда прежде не видевший зеркала, войдя в лифт и увидев тройное отражение охранника и свое собственное, с безумным ревом начал дубасить по зеркалам. Лан пытался утихомирить его, но все было напрасно. В попытке усмирить юношу, охранник надавал тому пощечин, за что досталось и ему. Усилия его остались без результата, пациент все также буйствовал.

Двери лифта открылись на нужном этаже, и Лан силой вытащил пациента из кабинки. Из разодранных зеркалом рук юноши струйкой стекала кровь. Лицо и одежда его также окровавились. Желая высвободиться из рук охранника, он из-вивался и брыкался. О происходящем было немедленно доложено лечащему врачу пациента и он тотчас прибыл туда. Оценив состояние больного, врач ввел ему транквилизаторы. Успокоительные препараты подействовали моментально, и Ян, обессилев, утих. Закрыл глаза и впал в состояние нирваны…

Пришел в себя спустя лишь несколько часов. Долго осматривался по сторонам блуждающим взглядом, пытаясь понять, где находится. Эта комната отличалась от той, из которой он сбежал...

Попытавшись перевернуться на бок, он заметил, что был привязан тугими ремнями к койке. Раны на его руках были перевязаны, да и окровавленная одежда сменена на чистую. Рядом с койкой стояла капельница, из которой по про-зрачным трубочкам в организм пациента поступали лекарственные средства. Он не знал, почему его привязали, и не имел понятия об окружавших его предме-тах, но чувствовал, что разум его, несмотря на продолжительный сон, требовал отдыха. Смежил веки и опять погрузился в забытье…

По пробуждении Шэн увидел рядом с собой мужчину в халате, но не докто-ра Чуна. Этот был пожилым и седовласым, с морщинистым лицом и безмятеж-ными черными глазами. Углубившись в чтение, незнакомец не заметил пробуж-дения больного, да тот и не хотел ставить его в известность. Прикрыв веки, Ян украдкой стал наблюдать за врачом. Для начала необходимо было оценить си-туацию, а для этого требовалось время.

В голове Шэна царил какой-то сумбур. Он не знал, о чем ему следовало ду-мать сперва. Столько мыслей витало в голове, но ни одна догадка не могла объ-яснить происшедшего с ним. Попытка побега сорвалась, и после того, как его связали, вряд ли ему удалось бы повторить это в ближайшее время. Для того, чтобы обрести свободу, надо было завоевать доверие окружавших его людей. Ян понимал это, но ему почему-то не хотелось говорить с ними.

Пожилой мужчина подошел к койке, приложил пальцы к запястью пациента и прощупал пульс. Затем приоткрыл его веко и карманным фонариком осветил глаз. Юноша встрепенулся от неприятного ощущения, и доктор, выключив фо-нарь, отошел от него. Поморгав несколько раз и избавившись от неприятного ощущения, Шэн недружелюбно посмотрел на незнакомца.

− Здравствуй, Ян Ли. Я доктор Нома, отныне твоим лечением буду заниматься я.

Юноша ничего не ответил, и психиатр принял его молчание за неприязнь. В тот день ему не удалось разговорить Шэна, да и в последующие дни тоже. Ян отказался принимать пищу, ни с кем не разговаривал и днями напролет преда-вался размышлениям и сну, которые, впрочем, не принесли ему ни свободы, ни сил. Чувство тоски по дому и родным мучительно сказывалось на его состоя-нии, и причиною всему происшедшему с ним была жестокость императора Ци-ня Шихуанди.

На третий день голодовки упрямец сломился и согласился поесть. Руки Яну не развязывали даже во время еды, и медсестра, приносившая пищу, сама накормила его. Горячий куриный бульон и ломоть хлеба не понравились Шэну, но после продолжительного голодания он не стал говорить об их вкусе. Медсестра заулыбалась, довольная тем, что ей наконец-то удалось накормить пациента. Подумав, что у женщины, болтливой по природе, можно выведать многое, Шэн заговорил с ней.

Медсестра, по имени Кумико, была чуть старше той, с которой юноша по-знакомился по прибытии сюда. На ней были такой же халат и шапочка, но внешность этой была более привлекательной.

− Кто посылает тебя сюда с едой? – был его первый вопрос.

− Никто, эта моя обязанность.

− И кто же возложил на тебя такие обязанности?

− Я медсестра и порой должна выполнять такие поручения.

− Что еще входит в твои обязанности?

− Ухаживать за больными, следить за их самочувствием, выполнять поручения врачей и прочее…

− Как ты думаешь, я все еще болен?

− Я этого не знаю. Почему бы тебе не спросить об этом доктора Нома?

− Ты не ответила на мой вопрос.

− Я не вправе говорить тебе этого, только доктор…

− Он мне не нравится.

− Почему?

− Он говорит больше, чем думает.

Женщина удивленно приподняла бровь.

− По-твоему, он должен больше думать?

− Да, человек, который способен думать, менее болтлив.

− Я это учту.

− Это правило не распространяется на женщин.

− Это почему же?

− Сколько бы они не думали, они все равно… - Ян внезапно запнулся, осознав, что своей речью может обидеть собеседницу и лишиться ее доверия, а зна-чит, упустить информатора.

− …они все равно сболтнут лишнее? – докончила Кумико изречение пациента.

Шэн покраснел, но подумав, что молчание только подтвердит предположение женщины, добавил:

− Я не это имел в виду.

Медсестра рассмеялась, и ее красивое лицо осветила очаровательная улыбка.

− Знаешь, Ян, я не так уж глупа и понимаю многое. Но я не держу на тебя зла.

За многие годы мне довелось увидеть здесь разных людей, и, признаюсь, более странного, чем ты, я еще не встречала.

− Сколько же лет ты здесь живешь?

− Живу? Я здесь только работаю.

− Работаешь?

− Да, и получаю за это жалование.

− И кто же тебе платит – император?

Кумико опять рассмеялась.

− Ян, в каком же веке ты живешь? Времена императоров уже давно прошли. Народ сейчас сам избирает себе главу государства.

Шэн был потрясен услышанным.

"Мятеж! Наверняка У Гуан спасся из рук солдат и поднял восстание, - по-думал юноша. – Но как ему удалось совершить переворот в столь кратчайшее время? А может, времени прошло слишком много?"

− Как долго я пребываю здесь?

− Где-то около недели… наверное… Я точно не знаю.

− Когда же Гуан успел поднять бунт? – спросил Шэн скорее себя, нежели собеседницу.

− У Гуан? Ты его имел в виду?

− Ты его знаешь? – поразился пациент.

− Конечно! Кто же его не знает? Он ведь наш национальный герой. Они вместе с Лю Баном и еще кем-то, точно не помню, подняли восстание и свергли с престола династию Цинь.

"Лю Бан? – задумался Ян, и вспомнил слова У Гуана, прежде чем они расстались, - …там тебя встретят наши люди – Кай и Лю… Вероятно, он один из повстанцев".

− И что же произошло потом?

Медсестра положила миску на поднос и собралась уйти.

− Постой, Кумико, расскажи мне, что произошло потом?

− Лучше спроси, чего только не произошло? – шутливо отозвалась та. – Я не историк, Ян, и вряд ли смогу пересказать тебе историю тысячелетий, - она подошла к двери. – Прости, у меня сейчас нет времени на разговоры, когда принесу тебе ужин, тогда и продолжим беседу.

Она ушла, оставив юношу в смятении и тревоге. Он был потрясен, шокирован и просто сражен услышанным. Однако, подумав немного, решил не вос-принимать слова Кумико всерьез, так как к слабому полу он не питал большого доверия. Она могла все выдумать про Гуана, бунт и падение династии Цинь, и причину ее лжи Ян видел в его первоначальном отзыве о женщинах. Возможно, вся эта история была нарочно выдумана Кумико в отместку за его неуважительное отношение к слабому полу.

Вскоре после ухода медсестры к больному наведался лечащий врач. Узнав от Кумико об их разговоре, доктор надеялся на такое же откровение и с ним.

Ян не симпатизировал этому человеку, однако болтливость его в сложившейся ситуации могла сыграть ему на руку. Юноша больше не притворялся спящим, не отворачивался от доктора, и даже приложил усилие, чтобы улыбнуться ему. Такое отношение пациента пришлось по душе Номе и сев возле койки, он первым начал разговор:

− Рад видеть тебя в хорошем настроении, Ян. Наверное, ты осознал, что мы не желаем тебе зла, - доктор выдержал паузу. – Ну, а если между нами исчезли прежние барьеры, надеюсь, ты будешь откровенен и немного расскажешь о себе?

− Согласен, но сперва попрошу вас ответить на мои вопросы.

− Я слушаю.

− Вы знаете У Гуана?

− Гуана? Нет, что-то не припомню… или постой… кажется, я читал о нем в детстве… Да-да, я точно помню это имя… Сдается мне, что он был одним из вождей повстанцев, поднявших мятеж.

Шэн невольно охнул. Огорчение и разочарование запечатлелись на его лице.

− А Лю Бана вы тоже знаете?

− Да, конечно! Это же основатель династии Хань.

− Ага! Значит, снова правит император?! – воскликнул Ян, полагая, что раскрыл ложь медсестры.

Психиатр не удивлялся вопросам пациента, он просто слушал и делал для себя выводы.

− Императора больше нет. Мы, простые люди, избираем среди нас главу республики, который правит на протяжении определенного срока.

Эта новость должна была бы обрадовать Шэна. С падением империи люди освободились от рабства и гнета. Однако все эти события не могли произойти за неделю и случившееся просто не укладывалось у него в голове.

"История тысячелетий! – промелькнуло в мыслях юноши. – Но как это воз-можно? Нет, наверняка я сплю и все это лишь мне грезится … Да-да, скорее всего я потерял сознание и окружающее меня всего-навсего видение. А может быть я умер?" - последнюю мысль он произнес вслух.

− Нет, что ты… Ты жив! И уже идешь на поправку.

Лицо Яна помрачнело. Сдавалось, что эта новость его огорчила. Теперь он и вовсе запутался в своих мыслях, и прояснить ситуацию могла лишь свобода, которой он был лишен.

− Если я здоров, тогда почему меня содержат здесь взаперти, да еще и связанным?

− Ты ведь хотел бежать.

− Я не убегал, а уходил. Как свободный человек, я имею право перемещаться туда, куда пожелаю.

− Что верно, то верно, но есть еще одна причина, по которой мы не можем тебя отпустить. Дело в том, что… - доктор умолк, подумав, что не стоит душевнобольному говорить о его недуге, и продолжил, придумав иную причину: - … дело в том, что вначале тебе следует ответить на некоторые мои вопросы и уж потом я решу, здоров ты или нет.

− Только и всего?

− Нет, есть еще одно… твои ранения. По закону такого вида ранения должны быть засвидетельствованы полицией.

Юноша с непониманием посмотрел на врача.

− Ты должен рассказать правду некоторым людям о том, кто, когда, и при каких обстоятельствах ранил тебя?

− Я уже поведал об этом доктору Чуну.

− Тебе придется еще раз рассказать об этом, и не только полицейским, но и мне. Полагаю, я удовлетворил твое любопытство и ответил на все интересую-щие тебя вопросы. Теперь настал мой черед задать их тебе….

Ян, сознавая, что не имеет выбора, собрался с мыслями и начал пересказ с того самого дня, когда его отец высказал императору протест относительно уп-латы нового поземельного налога. Он поведал о решении старейшин, своем по-беге, казни родных, погоне и наконец ранении.

− …этот негодяй обрубил мне косу вместо головы, потом я, по-видимому, потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил себя в этой больнице.

Доктор молча дослушал пациента и пришел к решению, что с сотрудниками полиции ему говорить не было необходимости. Безусловно, он не поверил в историю Шэна и оценил его состояние как тяжелое, а значит, не могло быть и речи о выписке. На вопрос больного об освобождении врач заявил, что прежде ему необходимо посоветоваться с другими специалистами. Нома ушел, оставив пациента в тревоге. Что-то подсказывало Яну, что он еще не скоро выберется оттуда, и его опасения сбылись.

На следующий день доктор Нома привел с собой коллегу и попросил Шэна рассказать и ему обо всем приключившемся с ним. Выслушав историю юноши, доктор Хо шепнул что-то лечащему врачу и ушел. В тот день Кумико была не-обычно молчалива и пациент увидел в этом плохое предзнаменование.