Что хочет автор. Литературные конкурсы

   По просьбе Йенн выкладываю первую главу, чтобы не утраждать в прочтении:
   Глава 1: «Приезд».
   …По гравийной дороге одиноко катил старый автомобиль тёмного цвета, поднимая за собой огромные клубы пыли. Из его окна, облокотившись рукой о дверце, со скучающим видом осматривал просторы мужчина лет сорока, было очевидно – он уставший от жизни человек, но зато с широко распахнутым мешком опыта за спиной. Машина ехала медленно, что давало мужчине в полную силу разглядывать всё плывущее от него. Его взгляд гулял с одной стороны в другую, но, как только встречался с чем-нибудь на своём пути, ненадолго останавливался, чтобы дать хотя бы краткое объяснение хозяину о местности, куда он решил переехать.
   Дорога петляла, словно насмехаясь над механизмом машины, источающего позади выхлопы дыма от усталости, но водила ни капли не смущался, лишь, знай себе, ехал и вилял.
   Пассажир, всё ещё облокачиваясь о дверце, немного поёрзал и прищурился на, вонзённый кем-то некстати у дороги, столбик с названием, но как ни старался, так и не смог прочесть что там написано – настолько всё было запылено и забрызгано. Было ясно, что там написано наименование какого-то посёлка и что они уже приехали куда-то, хотя ещё не известно куда. Он вздохнул и начал придумывать новое название, чтобы потом при случае его сюда вписать, но вот, как и всё, что мелькало мимо, столб тоже скрылся где-то позади и перестал уже бороздить ум мужчины, однако отложил заметку в его долгий ящик, авось когда-то пригодится.
   Вдали стало заметно очертание небольшого посёлка и мужчина, немного больше высунувшись в окно, ехидно улыбнулся. Поток новых идей хлынул в его трезвую голову и уже начал формироваться в какой-то ранее не применявшийся здесь план.
   Отдельно следует рассказать и немного из истории этого удивительного пассажира, он – человек, хотя ныне не очень-то надеявшийся на хорошую жизнь, но всё же раньше он стремился к этому, он пробовал себя во всем, что попадалось ему под руку. Он был известен как человек очень способного склада талантов – за всё, чего бы он не хватался, всё выходило просто на ура. Его всегда и везде уважали, но его и боялись. Он не был надёжным человеком из-за своей постоянной изменчивости – сегодня для него в жизни одни ценности, завтра – другие. Однако всё же где бы, он ни бывал и как бы себя ни вёл, везде оставалась какая-то приятная атмосфера, которая вдохновляла снова пригласить эту странную, непостоянную личность. Люди обычно узнавали его по внешнему виду, издалека: чёрный длинный плащ и белый пуловер с поднятыми воротниками, кожаная кепка и скучающее лицо, изредка дарящее в этот мир скорбные улыбки, и чья-то кроткая сказанная фраза «Чёрный силуэт» не даром привязывалась к нему, куда бы он ни являлся.
   Где был он, там всегда был и его большой блокнот в кожаном переплёте тёмного цвета. Иногда, если при нём не было плаща, люди узнавали его по этой красивой штуке. Многие хотели заполучить эту вещь, и даже многие пытались, так как ходили слухи, что её носитель записывает все свои грандиозные идеи сначала в него, а уж потом реализует, причём нереализованных планов, что и составляло сокровище, было гораздо больше. Мужчину этого звали Константин Александрович, а фамилия его была известна по всей стране – Прохин, великий талант России.
   Прохин любил свою жизнь и стремился к самосовершенствованию, изобретению чего-то нового. Он во всё искал себе творческое начало и, причём, его поиски редко имели негативные эффекты. Он был автором многих научных книг, желанным учителем многих высших учебных заведений, доктором в различных врачевальнях, профессором, изобретателем и первооткрывателем, строителем и другими увлечениями. Также он был постоянно замешан во всех политических делах страны, но вот ему к сорока годам в его чаше полной до краёв, какой все кругом завидовали, что-то плюхнулось, и он сошёл со своей тропы, он решил начать всё заново, он устал жить в отличии.
   Он бросил всё, нанял шофёра и решил уехать прочь, наугад ткнув пальцем в глушь на карте страны. Водитель не стал противиться, зная известную изменчивость Прохина, и отказался брать оплату за проезд, комментируя это тем, что для важных персон по стране проезд бесплатен, но Константин, его не слушая, все же вручил мятые, много повидавшие на своём пути, рублёвые сотки, показал в карту и откинулся отдохнуть. Он надеялся, что в селе о нём ничего не знают и тут-то он, наконец, полноправно и отдохнёт.
   Автомобиль, не доехав, остановился и, скрытый гнавшимся за ним стогом пыли, простоял так, пока не улеглась поднятая дорожная суета. Дверь отворилась и, ранее скучающий, человек резво вылез из кабины и принялся медленно дышать тёплым чистым воздухом. Прохин осмотрелся кругом, вдохнул ещё раз воздуху и поблагодарил водителя, закончив словами: «Дальше я сам», - и захлопнул дверцу.
   Машина загудела и дала заднего ходу, развернулась, и чуть быстрее, ежели сюда, помчалась обратно. Константин немного постоял молча, смотря в след удаляющемуся столбу пыли, затем развернулся и, улыбнувшись, мерно зашагал в село.
   - Красиво здесь, а воздух-то какой! – Прохин сделал ещё один глубокий вдох, - Ну-с, с приездом себя!
   Медленно шагая, он обдумывал, как ему представиться жителям и где его приютят, ведь с простыми людьми ему общаться почти не приходилось, что теперь явилось новой проблемой, но Прохин любил проблемы, особенно свои – «будет над чем голову поломать», как он сам говаривал.
   Однако все его раздумья снёс подвернувшийся случай – в селе было оживленье. От чего-то на улице столпилась основная масса населения небольшого посёлка, что давала уникальную возможность познакомится сразу со всеми, и приезжий человек, построив улыбку, незаметно подошёл поближе и тут же его улыбающуюся физиономию как ветром сдуло – это были похороны, по его предварительному заключению.
   Народ, доселе стоявший молча, начал шёпотом переговариваться меж собой, завидя новое лицо. Произошла небольшая заминка и все потихоньку окружили, опустившего руки, человека, устремив на него вопросительные взгляды. Все они были одеты как попало, видно было что собирались скоро и гостей никто не ждал. Из толпы вперёд вышел пожилого возраста мужчина и протянул руку Прохину:
   - Здравствуй, ты кто такой будешь? – И, кашлянув, нахмурил брови и добавил, - я – Иван Петрович.
   - Ну, здравствуй дед, - последовало ответное действие на пожатие руки, - а меня Константином зовут, - Прохин слегка поклонился и улыбнулся, - что у вас тут происходит?
   Дед развёл руками по округе и пояснил:
   - Справляем Прокофия Федоровича в мир иной, умер недалече, - Иван Петрович указал пальцем на неприметно доселе прикрытый толпою гроб.
   Прохин повернулся к нему и пошёл поближе, чтобы рассмотреть неказистую табличку. Прочёл и сделал вывод, что этого человека тут очень уважали, хотя он ничего об этом из городов не знавал. В голове начала витать новая идейка мания величия, которая не граничится с городскими законами, он снял кепку и поклонился усопшему, но и после смерти сумевшего ещё давать толчки бурным умам.
   Четверо рослых мужчин, небрежно оттолкнув Константина, подняли гроб и понесли к кладбищу, которое оказалось совсем не близко. Только сейчас Прохин начал осматривать местность села, куда он попал: небольшие здания двух-трёх этажей с облетевшими фасадами, колодцы, где-то без спросу растущие деревья, где-то ухоженные огороды, а где-то и того заброшенные, весёлые бегающие дети, подливающие краску и надежду в жизнь, где-то ковыляющие свой остаток бабки, где-то покуривающие сигареты старики – всё это сразу бросалось в глаза и просто просилось чтобы нашёлся тот, кто может исправлять.
   За четверыми двинулись почти все кто был поблизости, кроме Ивана Петровича и нескольких пожилых людей. Дед положил Константину ладонь на плечо и , смотря в след удаляющемуся конвою на кладбище с заунывной похоронной тишиной, сказал:
   - Костя, а ты по что приехал-то? Если жить, - тут он сделал небольшую паузу и шёпотом добавил, - как и я… - затем уже весело и громко, - то можешь остановится у меня ночевать, там и поговорим о деле за столом, за бутылём…
   - Да я не пью, но за гостеприимство спасибо.
   Дед удивлённо глянул на чёрный силуэт:
   - Ты у нас наверное видный человек… - и покачав головой добавил, - значит портить не будем, тогда угощаю за ужином деловым разговором!
   Дед, маня, махнул рукой за собой и двинулся ковылять до старенького, но всё же ухоженного дома, добавив, - «За мной!». Прохин последовал за ним. Он чувствовал как на него глазеют посторонние взгляды, но он не придавал им особого значения, - «Ничего, главное – у важных заручится, а потом и малые птицы будут уважать, даже не зная близко».
   Недолго, впрочем, шли: село не велико, хотя всё-таки и обширно. Иван Петрович подошёл к своей двери и, аккуратно открывая, прокомментировал:
   - Будь как дома, путник, - улыбнулся и окончательно открыв дверь громко добавил, обращаясь в пустоту, - жена, готовь ужин, у нас гость!
   Дед и Константин не успели пройти в прихожую, как к ним выбежала чем-то взволнованная пышная дама, намного моложе мужа своего, на плече у неё было подвешанно полотенце, в руках поворёжка, а голову скрывал платок, из-под которого виднелась большая коса. Она оглядела оценивающим видом гостя и, помахивая у носа мужа, заключила:
   - Я говорила же, всему плохому сродни и хорошее, помнишь? – она сделала ухмылку, развернулась и на ходу подбросила ёщё, - Не зря с утра готовкой занялась, знала же придёт кто-то…
   Дед снял обувь и приказал сделать то же самое и Прохину, затем указал на плащ и зашагал в сторону шипящего звука от жарящегося на сковороде, поманив приезжего за собой. Гость разделся, подвесив плащ на самый высокий крючок, и, сняв обувь, двинулся за дедом вслед. Они уселись за столом.
   Жена деда Ивана суетилась у плиты и, иногда отвлекаясь, ненадолго отходила от жарки к столу и ставила свежеприготовленные яства, а иногда и те, которые уже успевшие кое-где подсохнуть. Каждое новое блюдо сопровождалось какой-нибудь новой репликой, типа: «Кушайте за здоровье!». Пока жена расставляла ужин, дед выволок из-под стола бутыль, и, хихикнув, налил себе, предложив и гостю, но тот снова отказался. Дед покачал головой и выпил.
   Беседа как-то не сразу затянулась, сначала всё было вялено, но вскоре собеседники нашли общий язык и общие интересы. Оказывается, дед-то был не лыком шит, он здесь очень уважаем, как самый умный и рассудительный. Много чего интересного затронул их разговор и вот, выгнав жену со словами «Ни женскому уху сие слышать!» Иван Петрович, допивая очередную рюмку, вдруг, нахмурив чёрные брови, перевёл разговор на серьёзное русло. Он понял, что гость – человек не промах, что языком болтать умеет, осталось проверить ещё и как на деле работать начнёт.
   - Ты, я вижу, мужик тот ещё, опыта за плечами не занимать, а коли так, так научи нас ценить что-то ещё, чего мы не замечаем, - дед пронзительно всматривался в глаза Кости, - что ты у нас нашёл? – завершил дед и ударил кулаком о стол.
   - Знаешь, на самом деле ничего я не нашёл, я наобум сюда приехал, - и немного подумав добавил, - а если у вас что и интересное есть, то скоро об этом я узнаю, а коли нет, так за дело возьмёмся.
   - Наконец-то! – Иван Петрович восторженно вскочил и зааплодировал, - молодой талант…
   - Да кабы молодой был, а так… мне уже ведь под сорок стукнуло.
   Дед пропустил его слова мимо ушей, и, почесав затылок, воскликнул «Браво». Затем добавил:
   - За это надо выпить, налить? – и, сделав умиленное лицо, налил и во второй, - Ну давай, мы с тобой же мужики! За правое дело пьём!
   - За какое это? – Константин наклонился чуть вперёд, улыбнувшись.
   - Скоро всё узнаешь! Ты явил в самую пору моих мыслей, я сейчас только и думал как на ноги подымать село, а тут живой человек, личность, талант! – дед поднял бокал и добавил, - ну-с, с приездом!
   Долго засиживаться уже не стали, отложили деловой разговор до утра, тем более дед более не был уже в нормальном состоянии и думать мог только машинально. Жена, ругаясь, отвела своего дедку куда-то, затем вернулась и, невозмутимо повела гостя знакомить с его комнатой, которой надлежало стать его другом, хотя бы на сутки. Затем она пожелала спокойного сна и удалилась, захлопнув дверь. Константин не стал оглядываться, да и темно уже было: их застолье затянулось. Всё, все дела поутру. Он улёгся на кровать и стал думать, почему его так радостно приняли в это село и почему никто и нигде не говорит о деньгах, что же здесь всё бесплатно? Что ж утро покажет, а пока нужно выспаться и, проснувшись, трезво размышлять.
   Прохин уснул, а вместе с ним уснуло и село.