Я видел в автобусе плачущую пожилую женщину.

Она сидела у окна и вытирала платком уголки глаз,

А я стоял и случайно увидел это.

Я смотрел на неё:

На морщины на стареющем лице,

На волосы седеющие, гладкие и на отсутствие модной причёски.

На её пальто.

На её туфли со стоптанными каблуками.

На её руки.

Молодость рук уходит быстрее всего.

Её руки сжимали платок и им вытирала она уголки глаз.

Я стал ею - такое случается иногда со мною, когда я гляжу на плачущую женщину.

 

Очень обидно.

Что же я плачу, не надо плакать.

Но очень обидно и слёзы навёртываются.

Я вытираю их платком.

Почему обидел меня мой сын?

Мой сын единственный.

Он такой большой, у него жена и ребёнок, он курит.

А был маленький.

Ведь был же маленький и помещался на моих коленях.

И глаза его были ясные.

И он засыпал у меня на руках.

Как же вышло, что всё прошло? Что теперь не так?

Я еду от него одна, я одна, очень обидно, что же дальше...

Ведь он же мой сын, единственный, почему он меня обидел?

Почему не подумал, не пожалел, обидно...

 

...Я вернулся в себя на мгновение и снова увидел плачущую пожилую женщину и отдалился от неё и волны, несуществующие волны человеческих чувств отнесли меня в квартиру на девятом этаже, где сын этой женщины сидел на кровати и курил сигарету.

И я стал им.

 

Третья сигарета подряд.

Муторно от сигарет и вообще на душе.

Почему всё не так, как надо?

Обиделась мать и уехала.

Разве хотел я её обидеть?

Зачем кричала она и устроила эту сцену?

Мы сами во всём разберёмся, зачем вмешалась она так грубо.

Ведь это касается только нас: меня и моей жены.

Жена стоит у окна в халате и смотрит в окно.

Она стоит уже полчаса.

Нет, всё-таки надо бросать курить.

Голова в дыму.

Ну откуда взялась такая нескладная жизнь?

Только всяких семейных сцен мне ещё не хватало!

Должен же быть смысл в жизни, что-то другое.

Завтра на работу - хоть там отдохну.

Выходит, бегу.

И куда?

На работу, которая выматывает все силы и от которой тошнит.

На кой же чёрт мы все существуем? Четвёртая сигарета...

 

...Я вернулся в себя и увидел спину в халате молодой женщины у окна.

И я стал ею.

 

Господи, ведь я же ещё не старуха!

Что же я вижу в этом стекле?

Волосы не прибраны, старый халат, вот уже и морщинки у глаз.

За что?

Когда еду на работу, причесавшись, накрасив губы, тени для глаз, маникюр, лак французский, в моём новом пальто с воротником и в этих сапогах, которые с пряжками...

Ведь мужчины оборачиваются!

И всего-то сорок минут в день, в автобусе, в давке.

А на работе всё те же лица. Мужчины глупы.

А дома?

Кому я нужна тут?

Постирать, приготовить ужин, погладит рубашку...

Ведь я же стихи читала.

На выпускном вечере.

Господи, какие теперь стихи?

Муж будет лысеть и начнёт пить.

А я буду стареть, стареть, стареть...

Пора за сыном идти в детский сад...

 

...Я вернулся в себя и крики детей меня оглушили.

А маленький мальчик с ясными глазами скакал на деревянной лошади.

И я стал им.

 

Я хотел стать им, но не смог.

Я только почувствовал свежесть жизни.

И радость от ветра, свистящего в ушах.

Я увидел на мгновение будущее как бесконечность.

Я всё могу.

Я стану кавалеристом.

Или космонавтом.

Я ещё не решил.

 

Я... вернулся в себя.

Я больше не мог терпеть.

Ведь я-то знал: он может стать кавалеристом, он может стать даже космонавтом.

Но что же это значит?

Когда он станет кем-нибудь, у него не будет ясных глаз.

И будущее не- будет бесконечно.

И вместо путей - тупики.

Так не должно быть.

Так будет.

Я сам так.

 

Я, который стоит в автобусе, вымотавшийся на работе, лысеющий, накурившийся сигарет, не терпящий семейных сцен, по утрам оборачивающийся на красивых женщин, если они модно одеты,..

Я, который всё так хорошо понимает и особенно хорошо: что толку от понимания?

Конечная остановка автобуса...

 

17 мая 1982