ШУЛЬГИН "ПЕРЕХОДИТ РУБИКОН".

 

У Василия Витальевича Шульгина сегодня - день необычный. Предчувствия начались еще во сне. Сумбурный полет воспоминаний - эфиром улетучился к пробуждению. Поспешный завтрак, уехал исполнять новые обязанности. Дела! В однообразии многопестрой жизни не часто случается счастливое стечение обстоятельств, желаний и событий. Один шаг, поступок - определяет развитие последующего существования. На долгие годы. Настал такой момент. Потрясла всех неожиданно свалившаяся, преждевременная смерть отчима Димитрия Ивановича Пихно. Пришлось по обязанности принять на себя издание газеты. Но события повернулись стремительно, таким крутящим оборотом… Не отвертеться от навязываемого решения: дополнительно вынужден принять редактирование «Киевлянина».

 

Виталий Яковлевич Шульгин - основатель и первый редактор газеты. Как и при покойном - более сорока лет тому - газета верна идее Великой, Неделимой, Православной и Сильной России. Всеми доступными способами информирует, влияет на общественное сознание. Газета защищает и разъясняет внешнюю и внутреннюю политику Царских правительств. Заботится об укреплении прочного фундамента Российской Империи - в этой обширной Юго-Западной провинции Малороссии. Сильны, не преобладают националистические настроения. Временами бурлит общественное вольнодумство. Наряду с революционным брожением рабочих, «красными петухами» малоземельных селян - подают свой голос сепаратисты-мазепинцы. Требуют языковой автономии. А некоторые горячие головы даже высказываются о Самостийной Малоссии, Хохляндии или еще как-то.

 

«Киевлялин» получает информацию из первых рук. Корреспонденты вхожи в правительственные канцелярии. Постоянно публикуют аналитические обзоры. В газете трудятся лучшие журналисты правого лагеря. Непродолжительное время редактор высказывал несогласие с ведомственной финансовой и железнодорожной политикой. Выступил против мягкотелости в рабочем вопросе - в мрачный период 1905 года. В этих «трех китах» - финансах, железнодорожных тарифах и послаблениях рабочим - виновен один человек. Граф С.Ю.Витте. Он прежде управлял железными дорогами в Юго-Западном крае. Позже вознесен на премьерство. Либерализмом подтолкнул «освободителей».

 

Началась давно вражда профессора Киевского университета имени Святого Владимира Димитрия Ивановича Пихно с администратором. Не бывает худа - без добра. Результатом его полемики с руководством железных дорог - стала защищенная докторская диссертация о железнодорожных тарифах. Принесла кафедру в этом прославленном университете. С.Ю.Витте ушел… В ослабленной стране осталась революция. Д.И.Пихно не струсил. Не остановился перед напором революционной стихии. Он оставался на крайне правой позиции. Черносотенный «Союз русского народа» выбрал союзником в борьбе. В глубине Малороссии постоянно доказывали верность Самодержавному режиму власти. Вели опричнинческую деятельность - в борьбе против революционных начинаний. В благодарность за многолетнюю верную службу режиму - Димитрий Иванович Пихно заседал в столице, в Государственном Совете. Совсем недавно, только месяц назад случилось непоправимое … не стало Димитрия Ивановича… Так неожиданно, не вовремя нас покинул. Своего самого верного ученика, пасынка… приемного сына обременил непосильной ношей. Навеки умолкли его честные, неподкупные уста. Из руки выпало неутомимое перо… Смерть жестока, безжалостна! Каждую из своих жертв настигает неожиданно. Из жизни выхватывает… Перемещает в иной, лучший мир. Смерть творит невероятные преображения. Почему люди смертны? А смерть властна над такими вождями общества и нации, как Димитрий Иванович? По какой причине вмешивается смерть - в незавершенную жизнь? Это богохульство?! Не все вопросы вправе задавать человек - даже в момент эмоционального потрясения. Ответ не получит…

 

… По праву наследства «Киевлянин» перешел к старшему в семье - Василию Витальевичу Шульгину. Он был жутко занят. Не вникал в повседневные детали издательского предприятия. Нет у него желания менять политическую направленность. Да и как-то влиять… Настигло вынужденное решение - принял ответственность за финансовое здоровье газеты. Не решается головой окунуться в редакционное руководство. Ничего не менять! Одновременно дать почувствовать читателям: «Киевлянин» перешел в надежные руки. За последние месяцы болезни редактора, смерти, траурные сорок дней многое накопилось… Пора разгребать! Прежде высказаться по этому… злополучному вопросу. Высказать не свое - беспристрастное мнение Д.И.Пихно. Он, как никто другой, обладал политическим чутьем. «Ритуальную легенду крови» - назвал подлостью. Уже назначен к слушанию этот уголовный процесс… Единственным обвиняемым в нем привлечен еврей Мендель Бейлис.

 

… Долг! Испонить свой долг… Публично высказать - ЕГО МНЕНИЕ. Дорогая рука пусть водит моим пером… Дорогие воспоминания! Все вытесняют… все… Что только есть у меня честного, искреннего - с НИМ связано. С ЕГО ИМЕНЕМ… С ВОСПОМИНАНИЯМИ… Времени мало… Попал в цейнот! Принять срочно и быстро - решение! Зависит прорыв! Но как это сделать? Придется пойти неведомым путем - против друзей-единомышленников. Данное решение окажется важнее - появления в Государственной Думе. И следующего шага - организации фракции умеренно-правых. Первых публичных выступлений - с трибуны Думы.

 

Давно то было… В личной жизни, а, главное, в стране произошло много событий, перемен… Столько событий! Больших и значительных, малых и незаметных… Жизнь наполненна, быстротечна - вмещает… Изредка случается прекрасное. Чаще - во множестве: отвратительное. Так много гадкого! Время то было бурное! Многое перечувствовал, передумал, познал, понял… И насладиться успел - в то чумное время! А грязь… Столько грязи жизни прошло мимо… Не замарался! Остались чистыми руки. За прошедшее время - чего только не было? Прошло! Прошло ли? А что если - не все прошло? Впереди - ясная цель. Прекрасное будущее. Непременно! Безбрежное счастье! Так ли это? Сбудется мечта идеалиста? Грязь осталась… Нельзя становиться самоуверенным. Не терять скромности! Немного скромнее…

 

… Шульгину в жизни часто везло. Детство прошло беззаботным. Обеспеченным вниманием нянек, гувернанток. Любовь в семье казалась безбрежной. При способностях, стараниях не воспринял утомительными учение в гимназии и университете. Легко досталась завидная карьера. Нашел свое место - по призванию. Течение само несло в приятные компании. Уверенно возносило к вершинам. Оказался баловнем судьбы, счастливцем. Получалось само собой: не приходилось высказывать самостоятельности. Соглашался и мирился. Постоянно доволен собой и происходящим. Нет причин сдерживать торжествующие чувства. Сильно повезло: родился в семье профессора. Воспитывался и общался с интеллектуалами «Киевлянина».

 

Шульгин убежден: административное устройство, общественная и семейная жизнь - устроены очень разумно. Сам Господь вдохнул Разум в эту жизнь. По Б-жьей Справедливости народ трудится. Зарабатывает на хлеб насущный. Как-то устраивается. Немгочисленные избранники, правящий класс - следят за ходом событий. Управляют - по Воле Царя и Б-жьего Наблюдения. Жизнь - впереди! Еще будет много женских ласк, любви, счастья… Придет большая известность, власть! Многие люди - из трудового сброда и сельского дурачья приниженно преклонят колени. Будут трепетать при одном упоминании его имени. Жизнь устроена очень даже разумно! Рождение, воспитание, образование - получил по причине наследственного права. Избран в Государственную Думу. Прошло по совету-желанию отчима - стараниям волынского батюшки. Тот помолился Господу. Уговорил селян, указал, за кого проголосовать. Позаботился о снятии текущих грехов и спасании душ.

 

Политическое крещение Шульгин получил в Думе - самостоятельно. Без чужой помощи. Пробил себе карьеру. Удачным оказался первый самостоятельный шаг. Смело и прямо выступил. Давно это было… Совсем недавно! Иногда день кажется бесконечно долгим, а годы - скачут! Восприятие, ощущение времени - не всегда реально. Неизъяснимый парадокс человеческой жизни. Случилось это в начале марта 1907 года. Шульгин - тогда еще молодой человек. Известен как отпрыск уважаемой семьи в Юго-западном крае. Наследник крупного поместья на Волыни, влиятельного «Киевлянина». Ничем другим не успел себя проявить. Выглядел несколько усталым от беспрерывных думских заседаний и энергично происходящей политической борьбы. На вид хрупкий. С ленивыми, медлительными движениями, томным голосом. С утонченными аристократическими манерами. Прекрасно воспитан, модно одет. Под правильной формы носом - торчали тщательно завитые, приподнятые кверху усики, почти лихие, гусарского типа. Ему недоставала форма наездника, шпоры, да скакун! Разогнать кровь в верховой езде! Оставалось - пленить барышень из благородных, непременно аристократических семей.

 

Огромная страна находилась на стадии революционного подъема. Революционные руководители и активисты движения чувствовали симпатии и поддержку огромной массы народа. Это давало им силы. Шли напролом. Разрушали вековые устои самодержавного строя.

Власть династии Романовых беспрекословно поддерживали владельцы крупных земельных владений и Православная церковь. Левые партии объединили социалистов всех мастей, убеждений, наименований. Они разрозненны и злобны. Одно их объединяет - дикая ненависть против существующего в России режима Самодержавной власти.

 

… Левые внесли в Думу законопроект об отмене военно-полевых судов. Требуют законности. Ничего законники! Сами применяют насилие в политической борьбе. Но наметилось их отступление. Поражение. Вскоре начнется паническое бегство. В этот момент «патриоты» направили свои взоры и надежды - к законности, взывают к справедливости. Требуют пощады. Просят сострадания к бунтовщикам, безнаказанности. В момент своего безумного нападения нечто другое пропагандировали. Вели к коммуно-анархическому устройству. Политические преступники и беззастенчивые демагоги всю государственную и местную власть обещали передать полупьяному рабочему и безграмотному, но хитрому мужику. Известно, каков из Ивана получится пан! Теперь они оправдывают свою политическую близорукость. За ней - ненасытные аппетиты, хищничество.

 

А правые молчат… Трудно признать свою слабость, беспомощность. Пуришкевич - политический фигляр, поэт, шут и паяц - временами устраивает скандальчик. За бесконтрольной игрой оскорблений скрывает патологические чувствования. Контрреволюция уже в стране зародилась - опирается на религиозные чувства патриотизма, верноподданство Трону… На вечные, неизменные Истины Православия. Поднимаются из низов, высказываются смело отдельные бесстрашные бойцы. Будущие герои! Контрроволюция слаба, разрозненна. Не выдвинула своих идеологов и руководителей. Подобно новорожденному ребенку, ее пестовать, растить… Оберегать от внешних разлагающих влияний. Превратить в руководящую политику государства.

 

Кто первым поднимется, скажет? Пуришкевича не захотят слушать в Думе. Его чтят одни члены руководимого им союза Михаила Архангела. А если я? Смогу ли? Откровенно, безбоязненно высказать наболевшее. Рвутся наружу переполнившие нутро патриотические, спасительные чувства. Сказать слова - к моменту! Объединить силы! Поддержать правительство в трудный момент. Вызывали иронические улыбки прежние робкие попытки объединения. Левые бунтари издевательски хлопали. Положение оставалось безвыходным. Затуманила сознание чужая тупость. Поработила даже свободную мысль. Инстинкт самосохранения. Отняли волю к борьбе и сопротивлению. Приглушили совесть. Способность бороться, победить. Сложнейшие условия - дополнены запутанными обстоятельствами. Неясная обстановка. Таинственна перспектива. Шульгин выступил убежденным представителем русской Вандеи. В его спокойном, очень тихом, внятном, властном голосе и позе чувствовалась непреклонность силы. Высказал ясно, убежденно настроения старой, верноподданнической, богатой Волыни. Земледельческой и религиозной. Передал напутствие Земского Собрания и Общественности - услышал их перед поездкой в Северную Пальмиру. С болезненным волнением на собрании потребовали: отстаивать ТРИ КИТА! Монархию - Традиционное Государственное Устройство Империи и Порядок; Православную веру и Частную Собственность. В ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ УМИРОТВОРЕНИЯ - он прямо в лицо левых - высказал ПРАВДУ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ. В обширном Собрании Национальных Представителей Земли Русской - в тот момент больше ни у кого не хватило мужества для прямого разговора. Бескомпромиссного, нелицеприятного. Для наличия собственного мнения - не нужно проявлять особое мужество. Но перед лицом общественности высказать нечто гласно - всему миру - для этого непременно слудует быть мужчиной и смелым человеком. Шульгин проявил эти свои качества - в честной и открытой борьбе. В острый момент противоборства противоположных, несовместимых мнений. Их разделяют политические партии и группы. Он сказал:

 

«- Согласен: военно-полевые суды нарушают основные гарантии правосудия. Они ненормальны. Не являются судами. Военно-полевые суды - временное оружие борьбы с революционным движением. Вся их сила - в быстроте реакции и непреклонной жестокости. Служат для физической расправы с революционерами. Тех - государственных преступников поставить перед неизбежностью кары. Не носиться с ними, подобно с полугодовалыми детьми или круто сваренными яйцами. Пусть неизбежность смерти на виселице - повиснет дамокловым мечом над их головами. Революционеры предпочтут самоубийство - неминуемой каре. Обязательно возмездие: вздергивание преступника - с «пеньковым галстуком» на шее.

 

Революционные судилища осуществляют грубое насилие - не руководствуются ни Б-жьим, ни человеческими законами. Не привлекают защитников. Подсудимому и жертве не позволяют выступить с последним словом. Участвуют одни палачи! Отменить военно-полевые суды - только при прекращении политических убийств.

Правительство не можут оставаться бестрастным - левые рукоплещут трусливым убийствам и покушениям из-за угла. Жалуются: военно-полевые суды допускают ошибки. Иногда карают безвинных людей. Но и левые бомбисты часто «ошибаются». Обе стороны квиты! Пусть и в дальнейшем военно-полевые суды устрашают бомбистов, явных и тайных революционеров - угрозой неизбежной расплаты. Пусть революционеры откажутся от завуалированной «политической борьбы». К власти поведет один мирный путь.

 

Суды чаще всего посылают на виселицы одних юнцов-энтузистов. Не ищут, не наказывают их вдохновителей и организаторов подполья. Не выясняют структуру организации. Не выискивают умственные и руководящие силы революции. Полезнее и лучше для страны и общества - вешать не сумасшедших и маньяков. Зеленые юноши бунтарским инстинктам отдают физические силы, духовные способности и жизни. Наказывать и казнить следует писателей и подстрекателей! Того же Короленко - идейного убийцу Филонова. Объявить порицание интеллектуальным убийцам. На страницах продажной печати левого толка высказываются громогласно о создании российского Пантеона Вечной Славы для увековечения политических убийц. Для общества Короленко и иже с ним - опаснее сотни безусых и безмозглых фанатиков. Страдают болезненным честолюбием. Верят в химерные идеи Свободы, Братства, Справедливости. Их распалили беспочвенные посулы и обещания. Вроде предопределена судьба России - проходит через очистительную революцию. Прошедшие испытания и нашедшие смерть - обессмерят свои имена. Это декларируют безбожники. Отрицают бессмертие Души!

 

Этому думскому выступлению Шульгина - друзья и политические единомышленники кричали «браво». Подобно скупидомному Шаляпину. Тот обдирает нищих студентов. Срывает лавры успеха за исполнение «Блохи» или «Вдоль по Питерской»… Все существо Шульгина охватила радость. Его пленила невысказанная гордость за успех этого публичного выступления. Ощущает моральное удовлетворение - за собственное мужество. В лицо врагов высказал откровенно сокровенные патриотические мысли.

 

Левые признали его - своим непримиримым врагом. С кресел думского левого лагеря неистово кричали. Его звучное имя ставили рядом с мракобесом и антисемитом Крушеваном. Это их дело… Шульгину безразличны все эти ничтожества из народной черни. Левофилы-недолюди с неразвитыми детскими умишками и скудным багажом знаний. Недалекие люди часто наделены природой не умом - неуемным тщеславием. Не умеют верно оценить свои способности и возможности роста, продвижения. Оторваны от нужд страны и народа. Возомнили себя будущими управителями России.

 

В тот день на долю Шульгина выпал необычно шумный успех. Он часто мечтал стать знаменитым. Даже не представлял: это так просто! Только что поднялся на думскую трибуну… С кафедры произнес речь…

Это было не первое его появление. Несколькими днями прежде - он выступил с общей декларацией правых. Ему поверили - друзья, признали. Но бурная политическая карьера началась с выступления о военно-полевых судах. В прессе прошла буря. Забавно: мелкие и мелочные люди заняты перемалыванием костей или пустыми спорами. Еще хуже: распускают слухи, клеветнические обвинения - о друзьях! Им безразлично, чем заполнить свои пустопорожние головы.

 

Шульгин пошел дальше по избранному пути. Он стал тем-таким, каким видят окружающие. Многие люди в России прислушиваются к его голосу. Искренне разделяют монархические убеждения. Не все и сразу устоялось. Пришлось встретиться с завистью, непониманием, злобой… Постепенно упрочил свое положение в обществе. Создал авторитет, завоевал имя и место - в политической жизни России.

 

Шульгину нравится открытое политическое столкновение. Борьба!

 

… Неиствуйте, голубчики! В своих продажных левых газетенках можете изливать на головы ушаты грязи. Третировать, разносить по свету… Рано возомнили себя победителями: их песенка спета! В неистовом усердии - глупцы упрочивают чужие авторитеты. Умеренно-контреволюционная политика получит огромный резонанс в народе. Станет основным направлением движения - в будущее. В разрезе настоящего, да плоскости будущего ничего не значат безграмотные писаки. Некий Тан в неприкрыто доктринерском «Товарище» предсказывает: через много лет отрывки из творений Владимира Короленко украсят страницы детских хрестоматий, как живые и нетленные цветы. Имя Шульгина и ему подобных - забудут. Умрет в безвестности. Его могила заростет чертополохом. Ну, это еще посмотрим! По каким букварям и хрестоматиям станут обучаться внуки? Его имени не постыдятся. Сейчас не время - очень рано думать о старости, внуках и далеком будущем. Зарвавшиеся левые писаки вымаривают в грязи каждого своего политического противника. В политическом расчете - отвергают мораль. Считают дозволенными все средства для достижения своей узко-партийной цели.

 

… Шульгин многое в жизни познал, постиг… Полюбил эту жизнь - не наполненную совершенством. К своему будущему он не относится скептически. Уверен: дети и внуки признают заслуги и авторитет отца и деда. Не станет наживать политический и фактический капитал. Не исказит честность. Не предаст идеалы. Не замарает неподкупность. Никогда не постесняется открыто высказывать свои общественные симпатии и антипатии.

 

Короленко трудно понять. В литературе - великоросс. В жизни и политических убеждениях - он хитрый хохол с Полтавщины. Такая же бездарность, дилетант. Читателя подкупает неискренним гуманизмом. Пропагандист общественных идей. Его политические пристрастия вызывают чувства презрения, отвращения. Мог стать талантливым писателем. Но ему этого показалось мало. Попытался превратиться в общественного деятеля. Получился из него - никчемный политик.

Подробен безвестному Тану. Древнюю Святую Русь пытается погубить - бунтом! Превратить в кровавое мессиво! Передать полноправие - непоследовательной и безответственной, лживой и развратной, ленивой и коварной черни. Додуматься до такого абсурда можно лишь болезненным рассудком или безлогичной интуицией.

 

Нельзя простить Короленко - его отвратительное по недомыслию и лицемерию предложение о Пантеоне. Зря и рано он заживо хоронит Россию. Даже из татаро-монгольской неволи вышла единой, сильной, сплоченной. Не для того многие века в России существует древний и славный класс дворян и помещиков. Патриоты не позволят ей подпасть под иго «слепых музыкантов» революции. Сему не бывать! Голубчики не дождутся повторения отвратительной вакханалии, позора. Подобные позорно-трагичные события и времена Россия уже испытала при Цусиме и в разгар необузданного бунта.

 

… Бунт… Неестественно дикое и необузданное явление - взрыв преступных страстей и наклонностей. Много бед перенесла и горя испытала Россия. Бастовали рабочие. Пошли на прямое столкновение с полицией и армией. Подобно дождевой водице, кровь потоками лилась по улицам городов. Мужики требовали замли! Они готовы ограбить дворян. Силой завладеть усадьбами и потомственными имениями.

 

Трудовики в Думе подстраивались под бунтовщиков. Срочно разработали и внесли законопроект о принудительном отчуждении земель. Государству даруют право перераспределить земли среди неимущих и малоземельных. При этом не учитывают очень важное обстоятельство: землевладельцы - труженики. Безземельные - чаще всего состоят из тунеядцев и побирушек.

 

В грозные дни многие люди в России потеряли самообладание. Страсти затуманили головы. Даже некоторые честные патриоты пришли в отчаяние. В думском выступлении Шульгин бесстрашно и гордо, ясно высветил политическую позицию о предложенном кощунстве. Высмеял саму идею праздных карасей. Он так и сказал!

 

«Делить? Так все делить? Все собрать и поделить! Землю, капиталы… Все доходы! Включая адвокатские гонорары и партийные кассы. Поделить одежду! Человеческие способности, таланты! До ума и энергии, включительно. Может потребоваться, пойти по другому пути и направлению: поделить женщин, детей! Волосы на головах! Пусть кучерявые поделятся с плешивыми! Так нужно поступить для полного и справедливого равенства!»

 

Этим выступлением Шульгин умно, даже талантливо попытался дискредитировать саму идею отчуждения земель - помещичьих и собственников крупных угодий. Такое безрассудное предложение имеет целью подорвать государственные устои и политическое устройство. На основании 77 статьи Основного Закона, движимая и недвижимая собственность признана священной и неприкосновенной.

 

Нашлись непонятливые и злобные люди - набросились на автора. Своим неуместным, издевательским сравнением с безрассудством и авантюризмом - смеется над законодательной деятельностью, да и Основными Законами государства. Во время этого короткого выступления - на левых скамьях от души посмеялись. Вернувшееся прозрение сравало смех на выходе. Бросали реплики. Ироническими возгласами заглушали талантливого оратора. Все крики сводились к одной фразе:

 

- Вы смеетесь над Государственной Думой! Неподходящая шутка!

 

На их истерику Шульгин не реагирует. Спокойствие ему не занимать! Пусть себе бесятся, неиствуют! Тем же тихим голосом невозмутимо продожает выступление. Дает им знать: не сила! Только в собственных глазах кажутся значимыми. Вызывают чувства гадливости и жалости.

 

… Ну, и пусть! Жалкое, гнусное отродье! Скоро… Очень скоро они все замолчат… Замолчат! Не захотят добровольно - заставим! Заставим силой. Право, а тем более сила - у нас, на нашей стороне. Где сила - там и правда, справедливость. Еще их кумир - вольнодумец Монтень об этом говорил. Перед одной силой - преклоняются люди, народы и государства. Для подавления стихиного, частично организованного бунта - использовать полицию, армию, государственный аппарат. Бунтарей заставить замолчать! Безропотно и беспрекословно выполнять Волю Государя! Запугает только беспощадность и безжалостность. Высоко поднятый - гильотиной, мощный кулак: готов в любую минуту опуститься на головы бунтарей, их пришибить, - выбьет дурь из непокорных голов.

+ +

В этой Думе - много рутины, каторжная работа… Каждое мгновение - под напряженным вниманием общественности. Вслушиваешься в речи оппонентов… Следишь за порядком слов, структурой фраз… Не пропустить ахиллесову пяту в их «стройных построениях». В домыслах софистики и словесной эквилибристики. Можно соткать тонкое словесное кружево. Расположить все в бесподобном порядке. Пусть возьмется хоть новоявленный софист. Авторитет с неподмоченной репутацией. При этом выпятит грудь и уберет брюшко. Слова остаются словами! Их ценность не более полнее, ярче других понятий.

 

Слово - только кажущаяся невесомая материя. Имеет значительный вес. Очень многие люди на эту штуку клюют. Словно рыба - на добрый живец. Словам придают слишком большое значение. Не терпят обмана.

 

В обществе большинство людей живут одним днем. Только депутаты Государственной Думы осуществляют работу - с перспективой для будущих поколений. К множеству пленарных заседаний - добавляются фракционные встречи. Комиссии... А там - словесные баталии, толчея, говорильня! До умопомрачения и отупления. Еще не все! Приходится посещать митинги, собрания… Присутствовать на приемах. Беседовать с репортерами газет. Раздавать интервью. Изучать стенограммы. Готовить речи. Политическая кухня многофункциональна. Трудится - почти круглосуточно.

 

… Шульгин не зря поработал в Думе. В Думах! Использовал юридические знания, дополнил практику. Накопил, перемешал политический с жизненным опытом. При непременных требованиях обстоятельств - занимался журналистикой. Пробовал себя в серьезной литературе. Приобрел имя, авторитет. Нигде в другом месте все сразу и одновременно - не получится. В политике, подобно обыденной жизни, приходится постоянно юлить, петлять, выкручиваться, торговаться, настаивать на своем… Добиваться поставленной цели. Иногда умело и вовремя поставленный вопрос - решает положительно важную политическую проблему. Политических путаников и прочих нечестных людей легко, просто расколоть - на половинки. Достаточно задать прямой, как стрела, простой, подобый колумбовому яйцу, бесхитростный школярский вопрос. На пленарном заседании Шульгин, по обычаю, тихим голосом и ехидным тоном - задал левым болтунам и праздным демагогам коварный вопрос. Всего несколько слов!

 

- Господа! Можете ответить откровенно, положа руку на сердце, - нет ли у кого из вас бомбы под полой или в кармане?!

 

Тот прямой вопрос - обращен непосредственно левым депутатам. Вызвал их мгновенную реакцию. Буря возмущения. Крики: “Вон!” Председатель посчитал: депутат Шульгин нарушил правила поведения. Исключил на одно заседание. Инцидент оказался поучительным. Воспитанный и культурный Шульгин чувствовал себя неловко - за непристойное поведение. Но он - прежде всего политик. Выполняет свой долг! Поступает по требованию политической целосообразности.

 

Левые депутаты - антиправительственную деятельность прикрывают депутатским мандатом неприкосновенности. В здании Государственной Думы они ведут себя почти благопристойно. По-джентельменски. За стенами Народного представительства - на предприятиях срывают работу. Устраивают стачки и забастовки. На многолюдных митингах выступают с зажигательными речами. Будоражат публику. Ведут революционную пропоганду и агитацию. Учат и требуют протестовать против хозяев-эксплуататоров. Натравливают на правительство. Возбуждают неприязнь к служителям порядка. Взывают к противодействию полиции. Особенно им ненавистны казаки - за непоколебимую верность Царю и Отечеству.

 

Шульгин никогда не играет. Он прямодушен, откровенен. Открыто высказывается. Без лжи, лицемерия и задевающих человеческое достоинство оскорблений. Не любит мелкого политиканства. Считает его недостойным честного человека. Пусть политические противники, эти по-детски наивные и глупые люди, - даже не помышляют об отмене полевых судов, смертной казни и других репрессивных мер. В этот кризисный, критические момент оказались единственно верными и действенными в борьбе с революцией.

 

Вскоре возник запрос по поводу военно-полевого суда над 74-мя политическими арестантами. Шульгин был в ударе - себя превзошел. Выступал сильно, воодушевленно.

 

«Казнить! Казнить - беспощадно! Без лишних вопросов, проволочек и жалости! Революционеров не щадить! Не опасен революционер одного сорта: обезглавленный! Будь на то МОЯ ВОЛЯ - ПРИКАЗАЛ бы ПРОИЗВЕСТИ ОБЫСК на КВАРТИРАХ ЛЕВЫХ ДЕПУТАТОВ. Сомнения не вызывает: при этой акции полиция обнаружит много любопытных вещей и документов подстрекательского толка. Удастся разоблачить прямую связь уважаемых депутатов Думы с революционерами и возникающим подпольем».

 

… Обыскали квартиру социал-демократического депутата Озоля. Эту сцену Шульгин описал очень красочно. Группа вооруженных лиц - у них наготове браунинги - выбивают дверь, врываются в квартиру. Жильцам не следует пугаться налетчиков. Они не грабители - революционеры! Полиция вооружена револьверами системы Смита-Вессона.

 

При продолжении революционной вакхвналии - подобные истории станут обычными, законными. В рядах полиции увидят лучших, самых достойных, честных и благородных сыновей России. Обстоятельства могут потребовать более решительных действий - в числе верных служителей Трона окажется и он, Шульгин. Офицер и дворянин. Ни на минуту не остановится перед вопросом - идти на службу в полицию? Не возникнет в его серце сомений, колебаний. Ведь на кон поставлено существование Империи, Династии, личной собственности… Самодержавный строй основан предками. Передан отцами - по наследству. Не зря героические предки взростили и выпестовали, довели до современного вида дорогую, по-сыновнему любимую мать и невесту - Россию, Родину. Самое дорогое богатство. Сокровищницу.

 

… Левые решительно требуют запрещения смертных казней. Обвиняют правительство в подстрекательстве и разжигании ненависти. В жестокости и кровожадности! Трудно, невозможно себе представить грозящие России беды: пусть правительство по соображениям гуманным или слабости перестанет казнить. Казнь - не самоцель. Это - устрашающее действо. Без Б-га, страха и рассудка - народ в отчаянии безумств перейдет на самосуды. Перед российским самоуправством побледнеют и поблекнут скромные начинания ку-клукс-клана по сохранению белой расовой чистоты. Их линчевание негров в Америке.

Русский народ подобен пружине. Пока не напрягать усилия, не растягивать - внешне он кажется вялым и добродушным. Горе - его терпение испытывающему. Сметет с лица земли - все противное его воле. РУССКИЙ НАРОД ПРОДОЛЖИТ КАЗНИТЬ! Пока не смирятся с поражением, не принесут повинные головы - все эти зачинатели непокорства, руководители ЕВРЕЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ и поднятые со дна ТЕМНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ. Но пусть СМИРЯТСЯ… ПОПРОСЯТ ПРОЩЕНИЯ и ПОЩАДЫ. НАРОД МИЛОСТИВ, ОТХОЧИВ…

 

РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ УВЕРИЛИСЬ в ПРАВОТУ СИЛЫ. КИНЖАЛ СЧИТАЮТ - ВЫСШИМ СУДЬЕЙ. ОРУДУЮТ БОМБАМИ, БРАУНИНГАМИ. СМЕРТНЫЕ КАЗНИ НЕСУТ УСТРАШЕНИЕ. ОБЕЗОРУЖАТ СЖИМАЮЩИЕ КИНЖАЛ РУКИ. НЕ ПОЗВОЛЯТ НАНЕСТИ ПРЕДАТЕЛЬСКИЙ УДАР в СПИНУ. НУЖНО ИЗОЛИРОВАТЬ, УДАЛИТЬ из ОБЩЕСТВА, а ЛУЧШЕ ВСЕГО - УНИЧТОЖИТЬ ПРОКАЖЕННЫХ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ХОЛЕРОЙ. Пусть ОНИ ИЗЛЕЧАТСЯ! ВЫБРОСЯТ из ГОЛОВ СУМАСБРОДНЫЕ МЫСЛИ о КЛАССОВОЙ БОРЬБЕ и СПРАВЕДЛИВОМ УПРАВЛЕНИИ ОБЩЕСТВОМ. ОПАСНО и ПРЕСТУПНО ПОДВЕРГАТЬ ОБЩЕСТВО - ВЛИЯНИЮ ОДЕРЖИМЫХ и ПРОКАЖЕННЫХ.

 

… В том бурном 1905 году русская жизнь родила зверя. Забастовали рабочие. В бунт ударились похмельные и праздные мужики. Начали грабить и поджигать имения. Резать людей! Не смотрели на возраст и сословие. По зверски относились к женщинам и старикам. К привнесенной со стороны революции примкнули преступные элементы. Попутчики беззаконий, кровавых сумасбродств спокойно расхаживали по трупам. Словно по городским бульварам. Строили свое благополучие и политическое вознесение - на крови. Авантюристы рвались к государственной власти. Единственную видели дорогу к этой цели - во всенародной народной беде и безнаказанности. Эти - отвратительно лживые, непоследовательные, беспринципные люди поверили посулам. Пошли за посулившими большую плату. На словах - обещают они верность идее, убеждениям, преданность руководству. По трусости и малодушию оголтело бегут с поля сражения. Эти нахальные трусы только перед безоружной массой чувствуют себя важной политической и военной силой. Их - диких зверей - следует изолировать от общества.

Помещать в металлические клетки. Патриотам России не гнушаться никакой черной работой. Не избегать святого кровопролития.

Управляющий класс выделяет законодателей, судей… Потребуется: найдеи палачей. Собственными силами задушим зверя. Расправимся с многоловой гидрой революции.

 

Страна корчилась в муках, изнывала в страшной борьбе не на жизнь - на смерть! Все русское - честное и доблестное - сплотилось против бунта. Враги общества: социал-убийцы, социал-грабители, убийцы и грабители без социализма… Кадеты - уродливый паразитический революционный выброс. Кадетизм - общественно-политическая болезнь. Кадеты - непричесанные путанники, дальтоники. По причине детской инвалидности - не могут отличать цвета спектра. Зеленый - от красного. Людей и общественные партии не распознать и рассортировать. Насколько зеленые? Или: совершенно красные? Их характеризует неисчерпаемая беспринципность. Эти проныры пытаются всех обойти. В борьбе за власть идут со всеми, соглашающими их поддержать. Эти бесхребетчики контактируют с различными партиями. Чудовищно быстро растут. Их рыхлое тело обретает уродливые очертания. С самого рождения - в них проникла неизлечитая хворь. Систематически подтачивает безыдейную идею. Политика их - неопределенная, беспочвенная, извилистая, непоследовательная, противоречивая… У них, фактически, нет идеологии, убеждений и ясной линии. Одно стремление - дорваться до власти. Поделить между собой емкие куски, сочные владения.

 

Непостоянные люди намерены стать партией власти. Но русская государственная власть, как и власть другой европейской страны, не сомкнется с движением с расплывчатыми целями. Их популистский лозунг - «ответственное министерство-правительство». Глупая выдумка больного человека. Вместо восприятия реальности - его сознание нашпиговано фантазиями, оторванными от действительной жизни.

Российская власть опирается на истинно русские элементы. В тяжелую минуту страны и общества - возьмут оружие в руки. Грудью станут на защиту Династии. Будут до последнего патрона стоять на страже собственных прав и привилегий.

 

В ТО ВРЕМЯ ИСПРОБОВАНЫ ВСЕ СРЕДСТВА БОРЬБЫ ПРОТИВ ПРАВИТЕЛЬСТВА, НАРОДА и ГОСУДАРСТВА. С газетных полос неслись вопли. Происходили солдатские мятежи. Рабочие и мужицкие бунты. Московское вооруженное восстание. Красноязыкие агитаторы эксплуатировали свойственные многим людям лень и жадность. Истерически кричали на площадях, в рабочих цехах и людных местах:

 

- Отказываемся работать! Пусть больше платят! Пусть правительство услышит наши голоса!

 

За что платить?! Среди рабочих - много бездельников. Встречаются тунеядцы, пьяницы, развратники, бракоделы, лежебоки, лоботрясы, грубияны, хулиганы, богохулы… Требуют плату - за непроизведенную продукцию. Зарплата им должна хватать - на выпивку и кормежку, одежку семьи.

 

Рабочие жадны и ленивы - только топчутся возле станков. Выходят за ворота - начинают пьянствовать, щупать баб… Ударяются в разгул. Агитаторы сулят богатства, беззаботность, счастливую жизнь.

Доказывают: нет никакого принципиальотного отличия между Властью Романовых и революционных преступников. Учат преклонять колени не перед трехцветным русским флагом - а красной тряпкой. Вместо «Славься» - петь «Интернационал». Перестать молиться Б-гу. Вместо этого крисать «Долой!» Роднятся с самим Дьяволом. По Его наущению обделывают прибыльные гешефты.

 

Всероссийская железнодорожная и телеграфная забастовка - самая настоящая политическая акция. Больше чем экономическая. Ввергла в средневековые условия сю страну. Шульгин ясно запомнил ТОТ ДЕНЬ. Разве такое можно забыть? Впервые почуял запах пороха. До глубины сознания - сердцем ощутил трагедию России. Стал участником охватившей страну борьбы.

 

Время - послеобеденное. Шульгин без примерки одел офицерскую форму. Прикомандирован к саперному батальону Николаевской крепости. В одном из казематов расположилось офицерское собрание.

 

Всех офицеров и солдат волнует один вопрос: «Что будет?» Получен уже приказ находиться в полной боевой готовности. Настроение подавленное. Неопределенность. Можно ожидать демонстрации, революционного митинга… Придется разгонять антиправительственную акцию любого свойства .

 

… Применить оружие? Жуть! От одной этой мысли - по всему телу пробежала мелкая дрожь. Осталась прохлада. Может придется стрелять? Пусть прикажут: смогу стрелять? Хватит мужества, решимости? Нет простого ответа! Даже себе - ответить! При надобности - буду стрелять! В безоружных людей? Не людей вовсе - в бунтарей! В злобных, звереподобных двуногих. Иначе и быть не может! Это дело моей, нашей общей совести. Могут так сложиться обстоятельства - для выполнения долга придется стрелять. Это тягостно. Больше напомнит облаву на на диких зверей. Не стрелять - не выполнить приказ! В этом случае - лучшее доказательство! - совесть не очень чутка к исполнению своих обязанностей и гражданскому долгу.

 

Ни одна совесть - долг требует! При его исполнении - придется поступиться собой и своим мнением. Толпу следует предупредить. Она может не пожелать разойтись. В этом случае возникает доказательство непокорности и бунта. Преодолеть непокорство, неподчинение приказу - единственно применить оружие. Стрелять! Пройтись прикладами - по непокорным спинам! Колоть штыками! Иначе бунтующую толпу не приведешь в чувство и подобающий вид.

 

Хоть раз выстрелишь, хоть залпом - на следующий день во всех революционных газетах напишут: «войска стреляют по безоружным демонстрантам». Не выстрелишь - еще хуже: «войска не выполнили приказ. Отказались стрелять! Не подчиняются офицерам!» Известие еще более возбудит чернь. Непокорная чернь - страшнее чумы! Отказавшийся стрелять - перестает отличаться от бунтовщиков. Ведь ТЕ ЯВНО, ОТКРЫТО НАПРАВИЛИ СВОИ УСИЛИЯ ПРОТИВ МОЕЙ РОССИИ, МОЕГО ГОСУДАРЯ, ПРАВОСЛАВНОЙ ВЕРЫ… Бунт направлен против всего класса собственников. Лично против меня! Пока принадлежит власть командиру, в моих руках - заставлю солдат беспрекословно подчиняться приказам. При потере власти - верховодить будет чернь. Беспрепятственно проявит свои необузданные зверские инстинкты. Властью будем ею пользоваться в своих классовых интересах. Не позволим солдатам - выйти из подчинения. Анархия в армии - страшная, непростительная трагедия.

 

Слухи… Слухи… Казармы полны слухами: заставляют волноваться. Бешенно работают мысли. Офицеры чувствуют себя отчужденно. Медленно, лениво что-то кумекают солдаты. Вчерашние мужики. Они всегда с подозрением относятся к смутьянам. Это стадо! Любой хитрый агитатор может увлечь стадо - перетянуть на свою сторону. Пообещает землю и нечто другое впридачу. За одну землю они изменят своему долгу и присяге. Забудут Царя, Отечество, Православную Веру. Самое удивительное: слухи подтверждаются. Взбунтовалась соседняя рота пантонеров вместе с подпоручиком Жадановским. Ушли на казармы. Пока неведомы их намерения.

 

Любого русского патриота обеспокоит сообщение о бунте рабочих и мужиков. Даже краска стыда зальет лицо. Можно поднять глаза - при мысли: оружие поднято солдатами? Их следует пропустить сквозь строй, отдать команду шеренге: «Пли!» Какой позор! Офицер - во главе бунтарей! Их стрелять! Надо вешать! Офицер первый виноват за все случающееся в его подразделении. Офицер должен предупредить любое недовольство, выступление, заглушить протест. Он - отец: обязан знать нужды и заботы. Направление мыслей своих солдат. Должен научить их уставам. Строго исполнять приказания. Доверенное им оружие направить только для нужд защиты отечества от внешних и внутренних врагов. Не смог офицер заставить солдат подчиниться - отвечай карьерой и головой перед трибуналом.

 

Случай с пантонерами - повторение пугачевщины! Вот и саперы начали волноваться… Шульгин в офицерском звании и должности… В этот напряженный момент - неотлучно дежурит в казарме. Добровольно отказался от положенного отдыха. Бодрым настроением, веселым тоном наставляет:

 

- Братцы! Не волнуйся! Стой твердо, знай свою слуюбу… Вся Расея, - он специально для них высказался простонародно. - Нонче вся Расея от вас зависит. Бунтует всякая свыолочь… Теперь мы остались - самые верные защитники Трона, Православия… Без нас - конец Расеи!

 

Они такие наивные, доверчивые - вчерашние мужики. Совестливый, покладистый народ: легко уломать, уговорить… Не дюже ворочают мозгой. Свое дело привыкли выполнять медленно, но - тщательно. В их сознаниях укоренились традиции отцов. Здесь нет места пугачевщине.

 

Но вот… Что это? В ворота врыываются возбужденные люди в военной форме и с оружием. Дико орут, жестикулируют… Это и есть взбунтовавшиеся солдаты. Вылупили глаза, жутко гримасничают - этим невероятно уродуют свои глупые лица-морды. Увидели офицера: глупо заискивают. Они абсолютно не понимают, что от них хотят и требуют. Что-то пообещали… Кто-то бросил клич! Вывели из казармы! Подобно попкам, они повторяют чужие слова. Клянчат-взывают:

 

- Братцы! Пошли с нами… На плац… Гульнем!

 

Они заполнили двор. Одним своим присутствием, без строя -

деморализуют остальных солдат. Не подчиняются требованиям дисциплины. Нет уверенности: исполнят ли команду? Теряют облик человека. Их негативный пример становится заразительным. Как всегда, все дурное - возбуждает цепную реакцию. Люди в большой массе - становятся толпой, стадом… Почти достаточно найтись верховоду - бросить клич! При соответствии их инстинктивным желаниям - направить разрушительную деятельность в любую сторону. На любое дело. Только жесткой дисциплиной еще можно удержать эти серые массы в беспрекословном подчинении. Для этого нужно лишить их права и возможности самостоятельно мыслить. Самодельничать.

Протестовать - по любому поводу и без повода.

 

ПРИШЕЛЬЦЫ продолжают безумствовать. К уже привнесенной панике приносят дополнительную остроту. Неподчинение… Анархию… Разложение… Непременно нужно их остановить. Остановить! Они… Как они могут? Что нужно? Не позволить им смести строй. Не подпускать!

 

Шульгин бросился наперерез. Его решение единственно верное: не подпустить к строю этих людей. Ведь наполнены ядом. Это было не так просто и легко. Но его устрашающий вид и выхваченная привычным

движением оголенная шашка произвели должное впечатление. Он не растерялся. Даже по прошествии времени не может объяснить свой поступок. Что тогда им руководило? Воля? Бесстрашие? Глупость? Это

была не воля, не мужество… Нечто подобное на безрассудство. С разных сторон на него бросились люди. Один из них - со штыком наперерез. Его могли сомкнуть, растоптать… Даже пронзить штыком или покалечить прикладом. Но Шульгин стоял прямо и твердо, подобно одинокой скале. Казался страшным - с оголенной шашкой. Один - перотив возбужденной человеческой стихии.

 

Пусть приблизятся, сделают шаг… Этот шаг окажется последним - навстречу к своей гибели! Чего Шульгин тогда добился? Один против течения вооруженной толпы. Результат оказался неправдоподобным по своей плачевности… Некоторые солдаты начали молить:

 

- Ваше бродие! Спрячьте шашку… Пустите нас - к себе…

 

Он видел их заискивающие лица - гадких, никчемных трусов. Но - другие! Его успех оказался минутным. Правильнее всего при этих обстоятельствах - приказать действовать своим солдатам! Но тогда у него не было времени на рассуждения. Шульгин продолжал стоять - с обнаженной шашкой. Казался сильнее бунтарей. Но вот эти пришлые люди заметили в его глазах некоторое замешательство. Невольное сомнение в правильности принятого решения. Осталась решимость, но уже была опутана мыслью. Возможно, в данном случае следовало действовать каким-то другим, более эффектным способом? Некоторые солдаты его просто обошли - бросились вглубь двора. Да, он не струсил. Вышел один на один против дикой стихии. Высказал свой протест. Только что не довел его до логического завершения. Возмутился, но долг свой не исполнил. Толпу не обуздал. Враг был рядом. Сам защитился - не обезоружил. Не уничтожил!

 

Вот дрогнули его саперы. Их часть переметнулась на сторону бунтовщиков. В определенный момент себя почувствовал скверно. Словно оплеванным. Мысль сработала автомотическим действием - шашку вложил в ножны. О, зачем я это сделал? Почему не стал рубить эти отвратительные тела? Смердящие от пота и неопрятности. Почему их не заставил закрыть рты? Пусть не смеют изрыгать злобные фразы. Верно, меня могли убить… Так должен поступить! Не выполнил свой служебные долг. Трусость?! Чрезмерный риск?! Это не оправдание: никто из офицеров свой долг не исполнил. Никто не ранен! Поддались массовой стихии. ОНИ - ВЫХОДЦЫ из РАЗНОЧИННЫХ СЕМЕЙ. Возможно, ЛЮДИ МАЛОДУШНЫЕ. МНЕ - НЕ ПРИМЕР! ЛИЧНО Я, ПОТОМСТВЕННЫЙ ДВОРЯНИН. ДОЛЖЕН БЫЛ ИСПОЛНИТЬ!

 

Чем же я руководствовался: в действии или бездействии? Знаю точно: в моем сердце не было страха. Иначе - даже в отчаянии - один не выскочил перед этой фанатичной толпой. Мною повелевала вовсе не трусость. Это - некая слабость, дряблость… Неспособность чужой воле противостоять. Пусть даже воле массовой, разрушительной. Я, всегда решительный, сильный человек, оказался скован, подавлен их стихией. Их коллективной анархической, бунтарской волей. И сила та с волей - одни слова! Тьфу! Нет, я не трус. Не трус…

 

Солдаты! Это - недавние мужики. Плохо вымуштрованные, не обстрелянные. Еще попробуй их научить командам… Научи верности, долгу, дисциплине… Жиду хоть дай кртвое ружье, а этим… Многие погибли на востоке, в недавнюю войну с япошками. В плен попали… Уже тогда левые с жидами вели революционную пропаганду. Разлагали дисциплину. Первопричина брожения, разрушения и поражения - сто тысяч солдат-жидов в русской армии. Еще бульварные листками - с призывами. Ими засыпали улицы.

 

Что произошло позже? Вырвалась из подчинения народная стихия. Произошло невероятное: столпотворение, пожар, потоп, природное стихийное действие… Солдаты покинули строй: подобны цивильным бунтовщикам. Кричат, спорят, убеждают друг друга… Перемешались! Не видно рот, взводов… Быстро нашелся командир роты - скомандовал:

 

- По казематам! Стройся в проходе!

 

В мгновение - случилось преображение. Взволнованные, покорные солдаты - недавно теснились в беспорядке, строятся в длинном проходе.

 

А я? Я тоже оказался на своем месте: стал в проходе на темную лестницу. Не пропускал поднимающихся по лестнице бунтовщиков. Зовут солдат на плац. Разбрасывают печатные прокламации с требованиями новой одежды, обуви, сахара… Выборных офицеров… Вон чего захотели! Еще пороха не нюхали: отсиживались в глубинках России… В это время их братья гибли в Мукдене. Защищали Порт-Артур… Им ныне - подавай демократию! И в армии! В конце прокламации звучит абсолютно непонятный этим серым шинелям политический клич:

 

«Да здравствует Учредительное собрание!» - Заимствовали у французов - этот бессмысленный и неосуществимый лозунг. Что собираются они учреждать? Новую Россию? Попробуйте! Но - губами дотянуться до своих ушей! Нечистыми руками не преобразовать государственное устройство родного отечества.

 

Бунтовщиков выдворили - силой! Вышвырнули со двора. Вскоре наступило полное успокоение и роту повели на охрану банка.

 

Позже стало известно: мятяжников раскололи. Их часть разогнали. Другие убиты, ранены солдатами Миргородского полка. Молодцы-герои! Можно было с облегчением вздохнуть. Но было нестерпимо обидно и больно. Больно! Не за тех мятежников - они легли на мостовые под пулями. К ним я не чувствовал никакого сострадания и сожаления. Больно и обидно: не наша рота подавила этот бунт. Пришло это боевое крещение. Судьбе было угодно правое дело совершать другими руками. Каждому человеку заранее предопределен путь. Ничто не помешает ему пройти по указанному пути. Невозможнло отнять чужую судьбу.

 

Для мятежников открылись двери тюрем, дисциплинарных батальонов… Через виселицы пропустили несколько человек… Для предотвращения бунтов, особенно в войсках, правительство и в будущем должно применить драконовские меры против активных бунтовщиков. Поэтому в Думе он стал проповедником и защитником бескомпромиссной карательной политики правительства. Опасно заигрывать с бунтовщиками. Им потворствовать. Это преступно! Бездеятельность правительства воспринимают бессилием. Их нахальство безудержно - влечет на путь еще больших злодеяний.

 

Что же произошло дальше? Что последовало за подавлением саперного бунта? Их судил военный трибунал. А после бунта, после Царского Манифеста?

 

Конечно… за подавлением саперного бунта - последовал военный трибунал… Остальное запомнилось - еврейским погромом! Совсем не случайно. Каждый успех еврея - открытие лавочки, покупка дома на нашей земле... ОНИ устраиваются на работы - их могут выполнять русские. Это явление вызывает раздражение и ненависть к евреям. В момент ослабоения власти - все недовольство, ненависть и злоба таились в народе. Вырвались наружу - направились в сторону наименьшего сопротивления. В сторону евреев! Так часто случалось и в прошлом. Останется при существовании этого грешного мира. Пока под рукой найдется хоть один живой еврей - его можно грабить и бить. Евреи станут гражданами общества при одном условии - пусть перестанут быть самими собой. Потеряют национальные особенности. Евреев остановит одно прогрессирующее движение естественного антисемитизма. При победе движение сможет добиться кардинального успеха. Евреи потеряют свои самобытные свойства отверженности, самодовольства, самоуверенности, самонадеянности, самоизоляции…

 

Евреи должны признать Христа. Национальную и историческую ответственность за мученическую смерть Спасителя. Иначе Православная Церковь и паства не признают за ними права на существование. Это случится! Пусть это случится не очень скоро. В политической сфере с каждым годом все большее значение приобретает этот самый еврейский вопрос. Другие важные вопросы и проблемы отодвигает на задний план общественной жизни. Нужно срочно притормозить движение евреев. Иначе они займут значительное место, большую силу и власть.

 

Евреев много! Всегда найдут еврея - превратят зловредную нацию виновной за все наши беды. В козла отпущения наших грехов. При возникновении в России - новая революция пойдет по еврейским головам. Захлебнется в еврейской крови.

 

Ощутить себя счастливой Россия может уже сегодня - имеет своих евреев. Страшно представить: как бы русские обошлись без этой нации, отверженной Богом и обществом. Без наличия евреев - нам пришлось бы экспериментировать на своем народе. Жертвовать - своими.

 

Западные понимания, применение принципов морали и демократии с включениями космополитической безыдейности - оторвут еврейский народ от национальных традиций, иудейской религии. Опустошат. Антисемитизм добьет еврейство: поражено болезнью и слабоволием.

 

Евреи зря жалуются! Они несравненно лучше живут, чем негры в цивилизованной Америке. В качестве примера вспомним: негр Джонсон в спортивном соревновании победил белого боксера. Известные своей экспансивностью янки в отместку подожгли негритянскую гостиницу в Нью-Йорке. В огне сгорели десятки чернокожих. В Питссбурге, Сен-Луи и прочих городах прошли жестокие негритянских погромы. Тысячи негров погибли ужасно смертью. Пусть НАШИ ЕВРЕИ СЛАВЯТ СВОЕГО Б-ГА: ныне в России гуманное правление. Нет царя Грозного: не топят евреев ни в Двине, ни в Днепре.

 

Евреи - несчастье России. Хочется им посочувствовать. У негров имеется Либерия с президентом - чернокожим. У евреев нет ничего подобного. Пусть прочно усвоят: Россию мы им не отдадим! И даже пусть они о том не мечтают! Евреи не зря держатся за Россию - им здесь уютно, хорошо. И мы их терпим до одного момента: пусть знают свое место! И не пытаются перейти черту дозволенного. Национальный эгоизм - основа любой государственной самостоятельности: его нужно прививать и крепить. Пусть на Святую Русь не высказывают претензии, не зарятся - ни татары, ни монголы, ни евреи! И хохлам-мазепинцам - дадим отпор!

 

… Царский Манифест… О нем впервые пришлось узнать из нечистоплотного еврейского листка. Его выхватывали из рук малолетнего торговца-еврейчика. Газетенка левого направления названа «Речью». Малолетний пархач картавым голосом выкрикивал три страшных слова:

 

- Сво-о-о-бода! Ца-рх-х-ский мани-и-и-фест! Ца-рх-х-ский мани-и-и-фест! Сво-о-о-бода!

 

Улица преобразилась. Повсюду слышны смех, безумства… Ликуют они! Значит, России грозит опасность! Подобная Цусиме, Мукдену, Порт-Артуру… Крестному кровавому воскресенью…

 

На улицы вышли тысячные толпы праздного народу. Повсюду видны красные лоскутки: на шляпах, шляпках, платках, галстуках… Бантами приколоты на груди… Революция торжествует! На знамена поднят красный цвет - вместо национальных! Революционными речами ораторы разжигают нетерпеливую массу. Им в ответ кричат: «ура!» Народ обнажает головы перед «революционным знаменем» - красной тряпкой. Некий студент водрузил его над высоким зданием. Черт его поймет, какого рода-происхождения тот студент? Похож одновременно - на семита и мусульманина. Особенно бурно торжествуют евреи. В акте Царской Милости они видят СВОЕ РАВНОПРАВИЕ. Грядущее ПОЛНОПРАВИЕ!

 

Необыкновенно людно возле городской думы. Многие ораторы в праздничных одеждах. Представляются борцами-героями. Царский Манифест называют только первой победой. Вырвана силой! Они требуют, требуют… Требуют! Желания их непомерны. Аппетиты - ненасытны. Подай им ВСЕ и СРАЗУ: СВОБОДУ, РАВЕНСТВО и ВЛАСТЬ! В думе валяется разорванный в клочья, растоптанный, затоптанный ногами Царский портрет. Та же участь постигла портреты других Русских Царей!

 

Горбоносый и косоглазый, пейсатый еврейчик - просунул голову в образовавшуюся дыру изорванного портрета - резво бегает и кричит:

 

- Тепе-рхь я Ца-рхь! Я Ца-рхь!

 

Его выходки сопровождает истерический хохот, безумства… На балконе кто-то сорвал венец из изображения Царского орнамента. Сбросил наземь. Царская корона в свободном полете несколько раз перевернулась в воздухе. Зазвенела о мостовую.

 

Рано погас короткий осенний день. Наступила ночь… Эта ночь оказалась тягостной. Полной волнений, неожиданностей. В различных частях города вспыхивали погромы. Для евреев это расплата за несправедливости - в момент похмелья. Так всегда было и будет - в России! Русские - народ консервативный: не меняет традиции!

 

Хорошо помню эти часы… Приказ только получен! Ротный воскликнул с восторгом:

 

- Погром! - С проясненным лицом добавил: - Придется усмирять - по долгу службы! Погром! Эти жиды-прохвосты - заслужили этот погром! Жаль, мало в городе казаков! Это - по их части: гарцевать, усмирять!

 

С этими устными инструкциями - роту в срочном порядке послали в предместье. Для усмирения стихийно вспыхнувших «беспорядков». Так названы действия по установлению порядка! Ведь «беспорядок» - ничто другое, как еврейский погром.

 

Шулявка - пристанище мастеровых, мещан. Останавливаются мужики из окресных сел - подратывают на извозе, других хозяйственных делах. Много босячни, вороватой публики - в подвалах и сараях нашли пристанище!

 

На всем пути роты встречаются ужасные и отвратительные картины полнейшего разгрома. Только начался - продолжится почти всю ночь. С коротким перерывом. С рассветом погром вспыхнет с новой силой.

 

У меня чин прапорщика. Выделен под командование взвод. Тот день особо ярко запомнился - ведь пришлось принять командование солдатами. До того чувствовал себя манекеном - в офицеском мундире. Солдаты послушны приказам. Подобны оловяным солдатикам. Привычное для них дело - исполеяют воинский приказ.

 

Шульгин - совмем молодой симпатичный офицер. Мундир ему - к лицу. Настроение - веселое. Никакой суровости.

 

Кровь… На пути взвода встретилась первая кровь. В пыли улицы на спине лежит старик-еврей с седой бородой. У него - рванные раны лица. Одна из ран - разбитая челюсть. Кровь окрасила бороду. Старик кажется бездыханным. Нет, он еще жив: судорожно двигает согнутой в колени ногой.

 

Толпа зевак обступила старика. Безмолвно стоят. С безразличным, тупым любопытством наблюдают за мучительной агонией. Нет слез. Не слышен также смех. У некоторых из наблюдателей комок подступает к горлу. Отдельные самые сердобольные обыватели вздыхают - вовсе не от сочувствия.

 

На некоторое время я остановился перед издыхающим стариком. Его мучения и смерть меня не трогали. Даже интерес не вызывали. Стоит скромно в сторонке надзиратель - подошел. Рассказал: все наделала самооборона. Убивали стрелявших. И этот старик стрелял? Такая чепуха. Старик не мог стрелять! Но его били! Не добили… Били, как еврея. Как жида! Не мог он стрелять! А если бы и стрелял: защищал имущество и свою жизнь - от бесчинствующих грабителей и убийц!

 

Ну, били, убили… Стоит по этому поводу думать, переживать? Думать о каждом еврее-старике? Некоторое время я просто стоял и смотрел. Спокойно смотрел на смерть. В голову даже не пришла мысль: среди зевак, в толпе, мог стоять и убийца! Не мое дело - искать убийцу. Пусть займется полиция! Но и полиция вряд ли займется этим мелким происшествием. Главная забота полиции - обеспечить спокойствие и порядок. Защитить жизнь и имущество РУССКОГО ГРАЖДАНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ! ЕВРЕИ НАХОДЯТСЯ ВНЕ ВЕДЕНИЯ ОХРАННОГО ЗАКОНА. НЕ ЗАСЛУЖИЛИ СЧИТАТЬСЯ ПОЛНОПРАВНЫМИ ГРАЖДАНАМИ. Пусть бы ЖИЛИ ВНУТРИ «ЧЕРТЫ ОСЕДЛОСТИ» - НЕ ЗАХОДИЛИ в ПРЕДЕЛЫ ЗАПРЕЩЕННЫХ ГОРОДОВ и СЕЛЕНИЙ. ЕВРЕИ ПЕРВЫМИ НАРУШАЮТ ЗАКОН! НЕ ИМЕЮТ ПРАВА ТРЕБОВАТЬ к СЕБЕ ОСОБОГО ОТНОШЕНИЯ.

 

Мгновение я колебался. Не оказать ли старику возможную помощь? Зачем? И так умрет… Не стану мешать старику умереть. А жить он - ясно, как пить дать, - уже не сможет. Но умереть тут, на мостовой - в пыли и грязи… Старика можно перетащить в лачугу… Только пачкать руки… Приказать солдатикам? Зачем? Сюда прислали их - подавить беспорядки! Не для оказания первой помощи пострадавшим. Этот тип занял часть дороги. Безобразным своим видом испортит настроение и аппетит. Лежит устрашающе - не просто неодушевленным предметом. Не как камень: его нельзя обойти.

 

Где-то вдали происходят бурные события: доносятся крики, шум разрушения… Взвод вздрогнул - направился на место происшествия. На выручку других пострадавших. Это не оправдание. Конечно, я не спешил пачкать руки о жидоскую… еврейскую кровь… не мною пролита - нечего о нее мараться. Пусть другие позаботятся о бездомном старике. В Киеве таких - много, подобно собак.

 

Взвод быстро шел по кривым, разгромленным и разграбленным улочкам. По дороге тут и там встречаются слепые дома - с выбитыми окнами. В грязи улицы валяются разбитые тарелки, мебель, картины, сундуки… Все вокруг бело - покрыто перьями и пухом. Висят в воздухе, выдуваются вверх, переносятся воздушными потоками. Словно тополевый пух - в момент плодоношения.

 

- Без зимы - снег… - Так очень верно подметил и хорошо сострил солдатик. Неестественно выпавший снег - лучшее доказательство: тут уже побывало неорганизованное войско грабителей. Все придорожное уже разграблено и разбито. Погром здесь уже пронесся - минул. Но где-то там - впереди или сбоку погром - в самом разгаре совершения. Достачно любопытно взглянуть на технику и методы разгрома жидов.

 

Колонна солдат и ее командир услышали неестественный шум. Что там? Вскоре увидели огромную толпу. Верно, собрались желающие воспользоваться обломками, этими никчемными остатками - прошли уже через чьи-то руки. Неужели сами не могут? Мысль не додумал… Верно, в толпе собрались - слабые и беспомощные, иждивенцы… Сами себе - не могут… Не могут добыть трофеи…

 

О таком даже думать нельзя - следует исполнять свой воинский и гражданский долг! Прекратить беспорядки! Выполнить приказ! Действовать!

 

Я тогда приступил к действию: развернул взвод. Подал команду:

 

- Взвод! Слушай мою команду! Штыки - напер-вес! - Даже не узнал свой голос - прежде он никогда не звучал столь властно!

 

Солдатики в то же мгновение ощетинились штыками. Настигли толпу, подгоняют… Во главе толпы, а возможно, просто впереди оказался молодой ухарь. Широко ступает, быстро несется. Размахивает мощными руками-плетьми. Подбадривает и наставляет.

 

Перед самым моим носом вяло плетется - широкая спина с толстым задом. Одет в черное ватное пальто. Медленно и мелко семенит. Переваливается с ноги на ногу. Напоминает утку. Задерживает движение взвода. Не позволяет себя обойти в узком переулке.

 

Что же делать? Не останавливать же взвод - из-за этого одного человека? Ожидать, пока он сам догадается - уступит дорогу? Легонько ножнами я ткнул его в спину. Не обернулся… Что-то пробурчал - проявил недовольство. Быстрее не задвигался. Если ударить? Как-то совестно бить безоружного человека. Нельзя показывать свою слабость-нерешительность перед солдатиками: как поймут? Ничего не поделаешь: придется… Ножнами шашки протянул его - между лопатками. Над ватным пальто поднялся пыльный столбик. Спина поддалась вперед. Толпа захохотала. Один остряк выпалил:

 

- Заработал?! Дай дорогу - Цареву войску!

 

Все проходит тихо, мирно, по-доброму… Как принято у порядочных людей. «Спина» с опережавшими его мещанами побежали. Через короткое время сбавили темп: быстрыми шагами метались впереди солдатиков. Вот так с радостными криками - цивильные любовались своими служивыми. Пробирались по улице. Только одного из них легонько почесали промеж ребрами. Никто не в обиде: заслужил! Пусть не путается под ногами! При солдатиках они даже не пытаются бить и грабить: нельзя! Но только взвод пройдет вперед - все примутся за привычное дельце. Мужиков подстегнут ушлые, их же бабы и молодухи - научились поспешно обирать жидовское добро. Связывают его в огромные узлы. Волокут в свои подворья: пригодится!

 

Взвод вышел на площадь. В двухэтажном доме происходит самый настоящий грабеж. Взводу никто не оказал сопротивления - солдатики ворвались во двор. По черной лестнице - несколько солдатиков вбежали на верхний этаж. Тут сразу - паника, свалка… Поторонние - прислуга, мелкие лавочники, мастеровые… С ними находится много женщин. Решили воспользоваться «даровым добром»: не пропадать же… И тут - непрошенные гости! В первые мгновения - все поникли, смешались… Но тут быстро пришли в себя: приветствуют «сыновей и братьев». Недоуменно смотрят-спрашивают:

 

- С чего так обозлились? Не надо применять приклады!

 

Бабы заголосили, завопили. Толпа шарахнулась по сторонам. Скатываются по лестнице. Не мог я споконо наблюдать за этим жутким зрелищем: такие послушные и добрые мои солдатики - без причины озверели! Принялись усмирять, даже избивать безоружных людей. Среди них - женщин!

 

- Смотри не зверей! Баб прикладами не бить! - Остановил солдатиков - пусть успокоятся! Мужики с бабами - сами уберутся. Не все спешат убежать: складыват пожитки. Указал пальцем в их сторону: - Пугните тех мужиков! Только маленько…

 

В одной из угловых комнат я силой отнял у солдатиков - бородача. Кричат! Заглушают друг друга. Солдатик оказался ловкий, да еще при оружии - добряче отколотил этого типа. Откуда-то выползла старая жидовка с изорванной юбкой. Просит:

 

- Ваше блахо-рх-одие, это наш спаситель! Не трогайте, Б-гом умоляю!

 

Разбери их, сволочей! Такой же бородатый мужик! Оказывается, солдатик колотил дворника дома. Тот, православный, защищал жалкие остатки уцелевшего жидовского добра. Солдатик сразу не разобрался: принял за грабителя. Я, конечно, разобрался. Извинился перед «жидовским прихвостнем» - за избиение. Солдатикам приказал:

 

- Не звереть! Смотри, что делаешь! Ведь не зерно молотишь, а людей бьешь! Так просто и покалечить…

 

Скоро очистили весь дом. И так пришлось: дом - за домом… Людей приходилось выбрасывать на улицу! А делали они самые безобидные дела: подбирали остатки уцелевших вещей. Разгром и разабление началось прежде. И след простыл - тех грабителей. Они бросались на нетронутые дома - в несколько мгновений превращали все вокруг в хаос разрушения. Сами ничего не брали… Случайные грабители, скромные труженики и даже самые добропорядочные, скромные люди только что доделывали погромные действа. Сами они на разгромы не приспособлены. Без спроса не посмели бы войти в чужой дом, взять хозяйское имущество. Но в данном случае жидовское добро оказалось как бы… без хозяина… бесхозным… И нет ничего зазорного: поживились! Для малой собственной нужды и семейной пользы. Сами хохлы-мещане - тихие, добропорядочные, трудолюбивые и

хозяйственные люди. Их громить-грабить - не заставишь! Они только что рншились-пошли на праведное, законное дело.

 

Вот и другая площадь. И здесь собралась большая толпа - человек несколько сот. Намерения у них явные: ПОГРОМ ПОКА НЕ ПРОИЗОШЕЛ! ГОТОВЫ НАЧАТЬ ДЕЙСТВОВАТЬ! На войска они не обращают внимания. Считают: подоспела НАША ЗАЩИТА!

 

Я посчитал нахальством их действия: ГРАБИТЬ - в ПРИСУТСТВИИ ВОЙСК! Решил: разогнать, рассеять толпу. Развернул своих солдатиков. Ощетинились - с оголенными ружьями, со штыками наперевес. Толпа увидела решимость войск - с веселым гоготом отхлынула. Не верят они: Царские Войска не станут защищать жидовские жизни и имущество. Идет показная игра. Солдатики отогнали толпу - скрылась за углом. Но за спиной солдат в то же время возникла, рассредоточилась новая толпа. Я развернул взвод на месте. Солдатики бросились разгонять эту новую толпу. Быстро рассеяли. Площадь не осталась пустой: с другой улицы хлынули сотни людей. Снова залили площадь.

 

Что делать? Через четверть часа замотаешь - себя и солдатиков. Ничего не добьешься. Со стороны эта картина представляет преинтересное зрелище. Хоть за плату показывай! Кучка вооруженных солдатиков - против массы мирных, безвредных людей, обывателей. Они пришли только поживиться жалкими крохами уже уничтоженного жидовского имущества. Собравшаяся на площади публика - с любопытством и большим удовольствием смотрят на «маневры». Такое часто не увидишь: веселая игра. Дети любят подобную игру. Имеет название «кошки-мышки» или «квач».

 

С толпой ничего не поделать. Мне даже в голову не приходила мысль - разогнать их решительными мерами. Эти добрые обыватели, искренние христиане - очень радостно, с распростертыми объятиями встречают солдатиков. Они не верят в серьезность намерений воинской части. Молодцеватый офицерик с командой послушных солдатиков - не станут защищать и охранять жидов с их бесчестно нажитым добром. Они прямо и говорят: «Мы знаем! Вы должны нас разгонять - по приказу! Но в душе и намерениях - вы с нами. С нами!» И это чувство единства, братского родства связывало усмиряемых и усмирителей. Только сознание долга… И того: месть направлена на голову ничем не повинных людей… Положительная сторона в погроме: только такими острыми и горячими способами евреев можно быстро привести в чувство. Эти соображения побуждали бороться. Точнее, делать вид - борьбы с погромом. Не будь я офицером, не получив приказ, разве повел пальцем - по доброй воле-желанию встал на защиту жидов?

 

Это злобное, отвратительно-хищное, непомерно-тщеславное, лживое, жестокое и мстительное племя причастно к смерти Спасителя. Сами признали: «кровь Его на нас и наших детях». Сами отвергнуты Б-гом. Прежде Он выделил их из других народов. Не оправдали доверие.

 

На площади собралось почти православное население предместья. Настроение приподнятое. Всеобщее убеждение: «Не хотим чужого! Все жидовское добро - у нас похищено! Требуем возврата! Ворованное у вора - не есть вовровство!» Многие, почти все эти простолюдины в какой-то мере причастны к хищению жидовского добра. Дележка похищенного - не кажется им грабежом и кражей. Это есть дело справедливое - с позиций Б-жьего Суда. К прошедшему недавно разгрому никакого отношения не имеют.

 

Они братаются с солдатиками. Угощают папиросами, махоркой, хлебом, салом… Жалуются на жидовские обиды. ТЕ на Думской площади порвали Царский портрет. Мало ИМ КРОВИ Спасителя! Как они, жиды, смеют смещать Царя?! У, проклятые, пархачи!

 

Прибежал урядник с новым известием - взвод в спешном порядке направился в район самого свежего погрома. При продвижении и приближении явственнее доносятся зловещие удары. Слышно жалобное дребезжание стекол. Дикие крики… Навстречу взвода попадаются люди с большими тюками. Удачники несут по домам или на продажу жидовское добро. При виде солдат - они останавливаются в нерешительности. Топчутся на месте. Не знают, что предпринять. Конечно, солдатики у них отобрали - отпустили. Пышную хохлушку не видно из-за огромного узла. Надрывается под тяжестью груза. Продвинулась несколько вперед. Для обзора открылось мощное буферастое тело: есть за что подержаться!

 

- Бесстыжее бабье! - Пытаюсь ее посовестить. - Как вам не стыдно? - Одновременно отдаю приказ своим солдатикам:

 

- Как вам не стыдно?! Бесстыжее бабье… Отобрать! Ишь подлая…

 

- Ваше благородие, а что их жалеть, пархатых? - Не сдается баба.

 

Конечно, она права. Но что поделаешь: служба есть служба! Ни себе, ни другому не делать послаблений. Никому!

 

Случайно я оглянулся - остолбенел: все солдатики бредут без строя. С ног до головы нагружены. И тут полна моя вина! Ведь не сказал солдатикам, как поступить с отобранным добром. Бедняги подумали: все надо нести с собой. Вчерашние мужики сами не прочь поживиться всеми этими вещицами. Самим жаль с ними расстаться. Меня обозлила их тупость. Остались мужичьем - только что в военных мундирах.

 

- Бросай все к черту!

 

Не сразу, в нерешительности все тут же бросили в грязь. Оставили… У встречных грабителей отбирают узлы и - все сразу швыряют в грязь улицы. Нужно спешить! Быстрее добраться до уцелевших от погрома улиц. Приостановить погром - в зародыше. Спешим! К чувству долга примешивается законное любопытство - овладело всем существом. Как ВСЕ ЭТО ПРОИСХОДИТ? ПОГРОМ? ОЧЕНЬ ДАЖЕ ЛЮБОПЫТНО!

 

С каждым шагом доносится усиливающийся звон бьющегося стекла. Слышны восторженные дикие крики. Это признаки приближающегося погрома. Вот и он сам! Забавно… Ничуть не романтично. Высокий, интеллигентного типа мужчина железной палкой наотмашь бьет по окну лачуги. Словно наносит оплеуху. Вот так сноровка! Одним ударом! Нет, я бы так не смог! Дубинка выбивает стокла: вылетают из рам и тут же крошатся, разлетаются мельчайшими осколками. Часто со стеклами вылетают и разлетаются на части ветхие рамы.

 

В тот миг я невольно подумал: «Если бы сейчас светило солнце, неповторимой была бы картина: все вокруг могло переливаться всеми цветами радуги».

 

За одной лачугой последовала другая. Предводитель направляет погром и напутствует своих сообщников - немногословно призывами:

 

- Бей жидов! Ломай! Очищай… Бей еще раз: сюда не вернемся… Поживиться успеем: надо громить! Мешает? Прикончь старуху: пусть не пищит! Дело делай чисто, основательно. Делаешь что - делай хорошо! Или: ничего не делай! Что нюни распустил? Жидов стало жалко? Жидовки - других наплодят! А ты… Что дрейфишь, усыкаешься от страха? Убирайся сию же минуту - к чертовой бабушке! Ребята, так нельзя! Не позорь своего и нашего православного имени!

 

Ободрил напутствием - направляет сообщников на продолжение ДЕЙСТВИЯ. Врываются в ослепшие окна и другие зияющие дыры. Из лачуги доносятся страшные звуки разгрома. Душераздирающие, истерические крики детей, старух… Молодых женщин тут же сваливают в угол или задирают юбку: насилуют! С упирающимися - справляются двое-трое… А потом поочередно…

 

Жиды любят спать мягко - на перинах. Из выбитых окон вылетает пух. Снежной пеленой застилают мостовую. Наружу летят жалкие пожитки, ветхий скарб, стулья, подсвечники, книги с непонятными письменами… Таков он - бытовой погром! Скучный, жестокий…

 

- Вчера была жидовская «свобода» - сегодня наша! Бей жидов!

 

РУССКАЯ СВОБОДА - ВСЕДОЗВОЛЕННОСТЬ, БЕЗНАКАЗАННОСТЬ!

 

И снова ловкий удар дубинки с железным наконечником - вылетают стекла, ломаются рамы… В очередную лачугу врываются люди: доделать, завершить начатое. Погром - стихийное выражение дремавших, накопившихся по отношению к еврейству законных чувств народной неприязни. Имеют под собой достаточно веские основания. Но как ни высоки, ни законны, прекрасны и бесспорны эти чувства - меня возмутил тот дикий разгул действий. Благородных лица «вольных стрелков» горят разрушительным пламенем. Эти люди поднялись со дна общества. Хорошо знакомы с еврейским засильем. Но в нашем правовом государстве имеется полиция, суд и правительство. Никто не даровал черни воспитательные и карательные права. Самовольства ведут грубыми приемами и средствами. Не освященными законами методами.

 

Сейчас эти люди громят жидов. Но пусть только их предводитель продолжит потрафлять их желаниям - бросит другой клич. Они так же бездумно начнут творить неправое дело. Станут доказывать тем свою собачью верность вождю. Толпа - это стадо: живет по команде. Не отсутствующим рассудком. Ни требованиями закона. Анархической сущностью не приемлет ни Царских, ни Б-жьих установлений. Толпой повелевают инстинкты. Ведут за собой - приказы руководителей. Им нужен авторитет. Ему доверятся, за ним пойдут до конца.

 

В моем сердце закипела кровь - родилась безмерная ненависть к этой толпе, к черни! Безмозглая, преступная, по-варварски дикая сволочь. Надо не иметь ничего святого за душой: продолжают погром в присутствии Царева войска! Такого скверного поведения нельзя допускать. Не долго думая, я резко - схватил за шиворот предводителя. Рука моя, как и положено по требованию построения, - в белой перчатке. С резким усилием - швырнул его лицом в грязь. Приказал солдатам:

 

- Бей прикладами! Выбить хоть часть дури!

 

Парень чрезвычайно удивлен решительными действиями офицера и солдат. Он быстро поднялся из грязи. Ловко увернулся от прикладов. Оскалил зубы. На его лице с озорным выражением - светится наглая усмешка. Словно спрашивает - без слов: «Ты что - дурак? Своего не узнаешь?!» В это время его настигает удар в спину. Лицо искажается болью. Вскрыкнул. Все его тело сжалось в ожидании следующего удара. Обернул голову. Удара не последовало. Со всех ног он бросился бежать наутек. В одно мгновение погром прекращен. Все остальные громилы поспешно смылись - по лужам… Перескакивают через заборы, скрываются за огородами.

 

Со всех сторон на площадь валят люди: их несколько сотен, возможно даже тысяча… Эти мирные обыватели сами к погрому не причастны. Несомненно сочувствуют погромщикам. Свое сочувствие выражают явно: расхищают разгромленное жидовское имущество. В предместьи нет ни одного не участвующего в погроме христианина. Некоторые только высказывают свои симпатии по отношению к разгрому и уничтожению жидовского имущества, разгрому домов, избиению жидов… С этими добродушными людьми можно спокойно беседовать на любую тему. Они сразу преображаются - только заходит разговор о жидах и жидовском добре.

 

Солдатики устали порядком за беспокойный день. Я разрешил несколько отдохнуть. Довольные - они начали рассаживаться, расслабляться. Почти все развинтили фляги - утоляют жажду. Ладонью стирают пот со лба. Подходят люди. Солдатиков вскоре окружили. Угощают хлебом, салом, яйцами, овощами… Даже «для аппетита» принесли. Я категорически запретил «принимать во-внутрь». Солдатики уплетают за обе щеки…

 

Мне принесли стакан молока и не совсем свежую булку. Хотел расплатиться - не взяли. Я был очень благодарен этим добрым людям. Несомненно, подкармливали они своим. Сало - точно не еврейского происхождения.

 

Немного поели - сразу повеселели. Сытый человек всегда спокоен и добродушен. Я начал разговаривать с людьми. Расспрашивал о жизни. Сказал категорически и ясно: возмущают вчерашние происшествия в городской Думе. Болит сердце - столько несчастий и бед приносит простым русским жидовский произвол. Но у меня приказ военного и гражданского командования. Грабить и бить жидов запрещает закон. И войска не позволят совершать анархию. У Царя, нашего Батюшки имеется войско. Обязаны Его защищать. Никому не позволят оскорбить Честь и Имя Государево. Вчера войска залпом разогнали всю эту баламутящую сволочь у Думы. Меня со взводом вооруженных солдат прислали прекратить погром. Не стану применять оружие и силу против мирных людей. Но самоуправствовать никому не позволю. Анархия никогда к добру не приводит. И бьют они вовсе не тех, кто порвал портрет Царя и сорвал с балкона Царскую корону. Этот Святой символ Российской Государственности. Те, мерзавцы и трусы, - давно смотали удочки и удрали. А бьют не их, а непричастных бедняков. Обвел рукой для доказательства своих слов. Вокруг жалкие и обезображенные лачуги. Валяются вокруг - по всей улице - обломки скарба.

 

С этими несчастными людьми я говорил откровенно. Словно на исповеди перед священником. Мы друг друга понимали - ведь взаимно руководствовались христианскими истинами, чувствами. Я - один из них. Только что выходец из благородной семьи. Получил хорошее домашнее и университетское образование. Культурен. Меня слушали с большим вниманием и полной верой. Некоторые не скрывают своего восхищения - такой молодой офицер с умом-палатой. Так просто, ясно говорит о волнующих многих вещах и проблемах. Мои слова вызывали понимание и ответные действия. Некоторые из толпы поддакивают. Утвердительно покачивают головой. Их внимание меня ободрило - продолжил свой доверительный разговор-проповедь:

 

- Главное: нельзя позорить Царское Имя! Вы все говорите: за Царя! А что вы делаете - для Царя?! Ломаете, грабите, чужое имущество делите, волочите по домам. Что скажет наш Государь, если узнает… Вы ведь с Его Именем на устах - творите свои черные дела! Царь поблагодарит? Ему приятны ваши самовольства, беззакония?

 

В тот момент я находился в ударе: бесхитростными, простыми, искренними словами увлек незнакомых людей. Я так поступил, как опытный оратор и юрист: словесной софистикой воздействовал на чувства простонародных «присяжных заседателей». Их убеждал в своей правоте. Эти послушные люди меня внимательно слушали - мог как угодно ими распоряжаться.

 

Но вдруг началась паника. Все перепуталось, перемешалось… Причиной тому послужил одинокий выстрел - прогремел вблизи. В один момент - не осталось ни малейшего впечатления от моих слов. Толпа взревела, подобно вспугнутому зверю… Бросилась в сторону выстрела. Покорная недавно толпа - вышла из подчинения. С этого момента готова и способна на невероятные разрушения и убийства.

 

Не сразу я понял: кончилось время разговоров. Настало время быстрых и решительных действий. Нельзя упустить момент, позволить стихийное выступление толпы. Быстрым броском я направил взвод вперед. Обогнали толпу - загородили ей дорогу.

 

Что же произошло? Какой-то еврейчик из самообороны трусливо выстрелил в мирную толпу обывателей. Их намерения не были угрожающими. Хотели только выбить окна и «рассортировать» мебель. Не все бы унесли! Этот выстрел никого не ранил. Только задел верхушки деревьев. Известно, как стреляют евреи: не умеют метиться, да еще при этом жмурят глаза. Этот бесполезный, даже вредный выстрел сильно взбудоражил толпу. Теперь ее трудно удержать!

 

Что же делать? К счастью, в сложной обстановке умею собраться. Решимость меня не оставляет. Так и в тот раз. Я прокричал зычным голосом - пусть далеко услышат:

 

- ПОСЛУШАЙТЕ, ВЫ! Я НЕ ПОЗВОЛЮ ЖИДАМ - в ВАС СТРЕЛЯТЬ! СЛЫШИТЕ! - Добавил несколько тише, но внятно и вполне решительно. - И ВАМ - БИТЬ ЖИДОВ - ТОЖЕ НЕ ПОЗВОЛЮ!

 

Умолкшая толпа как бы сразу сникла. Поддалась несколько назад. На нее несколько успокоительно подействовала моя решительность. Привел в сознание твердый голос.

 

Одно мгновение я соображал: что делать дальше? Решил: для успокоения толпы необходимо найти и арестовать виновника выстрела. Не арестуешь - толпа озвереет. Может сама расправиться с жидами. Да, надо арестовать парочку жидов. Это - верное решение. Решение найдено, принято. С этого момента я уже не ощущал волнения. Уверен в себе. Спокойно отдавал необходимые распоряжения и приказания. Словно это являлось моим привычным делом.

 

- Винтовки за-ря-дить!

 

Толпа притихла. Поняли: солдатики готовятся к решительным действиям. Да, это так и было! Я построил взвод в две шеренги. Одну направил в сторону толпы. Вторую - в сторону дома. Здесь скрывались жиды с оружием. Теперь можно и нужно действовать. Но прежде еще раз обратился к толпе с напутственными словами:

 

- Вы не должны трогаться с места! Обещайте! В этом случае - войду в дом и арестую жида. Отниму у него револьвер. Но если вы сдвинетесь с места - прикажу в вас стрелять!

 

В толпе на некоторое время воцарилось молчание: совещаются. Вскоре раздались голоса:

 

- Хорошо… Хорошо… Согласны!

 

Я получил категорическое заверение толпы православных: можно им верить! Вынул револьвер из кабуры. С частью солдатиков с флага - с револьвером в руке - подошел к забору. Из толпы раздается предупреждение:

 

- Ваше благородие! Не ходите - убьют!

 

Предупреждение в данной обстановке совершенно обоснованное. Но отчаяние и решимость не позволяли прислушаться к подобной нелепой мысли. Я бесстрашно подошел к забору. Постоял пару мгновений в ожидании. Затем несколько раз постучал рукояткой револьвера - прокричал:

 

- Эй, вы там, жиды! Я - офицер! Слышите: офицер! С солдатами! Сейчас же выбросьте револьвер на улицу - не то плохо будет!

 

Ответа не последовало. Эти трусы - не иначе - попрятались за забором. Обмерли от страха. Так и есть! В щель забора видна кучка жидов в своих черных одеждах. В ужасе притаились в глубине двора.

У меня в голове промелькнула мысль: «Вот оно - трусливое племя… Сами не откроют - выломаем!»

 

- Ломайте! - Приказал.

 

Послушные солдатики начали ломать ворота. Оказались те более прочными, чем показались вначале. Не поддавались ударам прикладов.

 

«Да, с воротами придется повозиться основательно. Еще есть опасность: самооборона состоит из преступных элементов. Эти бандиты имеют целью всякие революционные выступления. Могут вздумать стрелять и даже бросить бомбу!» - Голову сверлила эта мысль естественного самосохранения.

 

Проклятые ворота! Не поддаются!

В толпе произошло какое-то движение. Я обернулся. Увидел для себя неожиданное. Обе прилегающие к площади улицы запрудил народ. Над головами верующих колышатся хоругви. Высятся портреты Царя. Толпа обнажила головы, запела. Вначале донеслись тихие неясные звуки. Вскоре стали различимы торжественные слова величественного гимна. Я скомандовал:

 

- Кру-гом! На кра-ул!

 

Штыки торжественно замерли. Звуки гимна неслись над головами. Поднимались ввысь - к небесам. Я стоял по стойке смирно с обнаженной шашкой и думал:

 

«Так-то… Вот вам и «вставай, поднимайся, рабочий народ!» Встал и поднялся! Он сотрет вас с лица земли! Только мы - опричники, царские собаки, убийцы, погромщики, черносотенцы не охраняли ваши головы и ваше имущество. Не поддались ни на минуту искушению, не перестали охранять эту сволочь - с презрением и злобой плюет на нас, устраивает всевозможные бунты. Тогда ощутят всю прелесть народного гнева»…

 

Гимн окончен. Хоругви медленно удаляются. Солдатики вернулись к своему занятию. Дело не клеется. Никто не знает, сколько еще времени придется провозиться с этими треклятыми воротами. Но вот из толпы отделился человек с ломом в руках.

 

- Дозвольте, ваше блародие?

 

- Ну, ну, пробуй… - Поощрил я добровольца. - Пробуй! Решительно действуй!

 

«Специалисту» потребовалось мгновение - взломал запор на воротах. Солдатики дружно ворвались во двор. Пусто! Только в глубине двора застали кучку жидов. Притаились. Дрожат от страха - в ожидании последнего мгновения. Мужчины - пейсатые и бородатые: в одно лицо! Женщины в париках и длинных черных юбках. Вокруг них вьются, за юбки держатся многочисленные дети. Мальчики - в коротеньких штанишках. Девочки - в аккуратных платьицах. Напоминают малолетних невест.

 

Быстрым и внимательным взглядом я осмотрел весь двор. Понял: нет здесь революционных жидов. И стрелявшего тоже нет. У того подлого жидка хватило смелости разжечь людей. Сам он первым бежал от опасности. Выстрелил в момент прекращения погрома. Мне даже трудно представить подобное славянское коварство. После моих успокоительных слов и энергичных действий - никто из этих добропорядочных людей не решится громить и грабить. Но этот предательский, провокаторский выстрел жида из-за угла вывел из равновесия спокойных обывателей. Не мог оставить их равнодушными.

 

А сам трусливый жидок сбежал. Иначе не мог поступить! Остерегся ответственности. Женщин, детей и стариков оставил на произвол судьбы и растерзание толпы. Их спасло: рядом оказался взвод солдат с мужественным офицером во главе. Сами рисковали жизнями. Честно исполнили свой долг. Спасли православных обывателей от жидовских фанатиков. От бандитов и революционеров. Скрывались от народного гнева и возмездия за пресловутой самообороной.

 

Что сейчас делать? Как Б-жий день, ясно: нет здесь стрелявшего и никого другого из революционного подполья. На улице с нетерпением меня ожидают возбужденные люди. Я им дал свое честное слово офицера и дворянина арестовать жида. Любой джентльмен обязан сдержать слово. От меня ожидают справедливости и беспристрастия.

 

Несколько мгновений решаю: что делать? Прежде всего - отделить женщин и детей. Пусть прячутся! Не оставлять же своих солдатиков для охраны их бесценных жизней?! С женщинами - этим треклятым бабьем - всегда одни неприятности. Спрашиваю:

 

- Кто стрелял?

 

Стоят в недоумении - такая непорочная наивность. Только лопают глазами. Разве не знаете жидов - с их бесконечными хитростями и актерскими повадками.

 

- А что? Рх-азве хто стрх-елял? Нихто не стрх-елял! Находился мальчишка - баловался, забавлялся… Прр-осто баловался… Иг-хал!

 

- Кто он?

 

- Хто он? А ми рх-азве знаем всех мальчишек? Так сибе на вид… не большой и не иаленький…

 

- Так вы не скажете кто ст-рх-елял? - Я как можно смешнее, очень даже похоже скопировал жида. - Остается мне: арестую десять человек - из ваших мужчин. Выбирайте сами, кто пойдет на участок?

 

Жиды разом загалдели - на своем немецком жаргоне. Они сразу смекнули: обрадовались возможности спасти свои шкуры - в безопасности. Ведь на участке будут находиться под полной опекой полиции. В полной безопасности! Как только закончится погром - их освободят. Безнаказанно проведут дни в защищенном месте. Выпустят! В одну минуту забыли о семьях и родных - свои рубашки им ближе к телу. Своя шкура - всегда своя!

 

Ко мне буквально все полезли с просьбами:

 

- Ваше блахо-рх-одие… Ваше благо-рх-одие, арх-естуйте меня! Что вам жалько?

 

- Ваше блахо-рх-одие - и меня!

 

- Ваша блахо-рх-одие, ваше блахо-рх-одие! Мине а-рх-естуйте! Еще и жену, детей… всех гамузом! - Возле жидка выстроилась жена с детьми. Не скрывает: подговорила неразумного муженька. Все они стоят - дергаются, в одно горбоносое лицо. Этот тип начал мне в руки и карманы совать кредитные бумажки. Еле отбился от этого приставалы и его не менее нахальной жены. Сразу видно: с ними каши не сваришь. Выбрал десять человек помоложе - их повели к выходу в окружении солдатиков. Арестованных представили толпе.

 

- Свое обещание я выполняю: арестовал жидов. - Обратился я к толпе.- Теперь и вы выполните требование - спокойно разойдитесь. Никого не трогайте!

 

Под охраной двух солдатиков - повели всю эту компанию на участок. Пусть там разбираются!

 

Толпа постепенно начала рассеиваться. Люди расходятся. Только куда они пошли? Нет возможности проследить. Все ли - по домам? Нет в этом полной уверенности. Уследить за всеми нет возможности. У этих людей накопилась великая потребность грабить и разрушать. Они пообещали разойтись. Здесь не грабить. Расходились - остались неудовлетворенными страсти. В Киеве много жидовских домов с ценной добычей. Можно поживиться и в других районах. Много улиц и мест. Можно не сомневаться: самые активные и недовольные возобновят свою деятельность - во всей красе себя проявят. Забота эта уже не моя! Пусть полиция с воинскими частями охранят остальные части города. Пусть они спасают своих жидов от погрома! Я своих защитил! Этим исполнил приказ и долг.

 

Но что это? Совсем рядом - на глазах: продолжается погром! Без лишнего шума - в соседнем доме расхищают, разбивают все, под руки попадающееся. Солдатики на время отвлечены арестом жидов - в промежутке погромщиков возглавил новый тип. Сорганизовались. Продолжают ранее начатое дело. С их стороны - это уже настоящая дерзость! Пресечь и наказать! Как? Не стрелять же в людей? Для этого нужны свежие нервы. Стрелять - осторожно. Пули пролетят сквозь деревянные стены лачуг - могут продолжить свой полет. Перебьют массу безвинного народу. Солдатики пустили в ход приклады - погром прекращен в течение минуты.

 

Кто-то принес весть: погром в самом разгаре - происходит на базарной площади. Взвод срочно переброшен к базару. Быстро одолели расстояние.

 

Узкая и длинная площадь занята двумя рядами лавок. Между ними расположен узкий проход. Прибывший взвод - обнаружил здесь нечто невероятное. Творится невообразимое: почти со всех лавок сорваны замки. Двери сняты с петель. Внутри самих лавок - множество народа. Происходит открытое, бесстыдно-безобразное расхищение товаров. Людей - тьма монгольская! Люди обоего пола и всех возрастов хватают и уносят все наличное: платки, ситчик, скатерти, простыни, кофты, пиджаки, шляпы, чулки, швейные машинки, ножи, чай, сахар, конфеты, бублики, орехи… Еле передвигающий ноги старикашка - волочит преогромный чугунный котел. Все тут же прячут по карманам, увязывают в узлы… Многое втоптано в грязь. Все происходит с невероятной поспешностью. В диком восторге. Люди обезумели. Никогда в жизни не сталкивались с таким обилием - ничего не стоящих вещей и продуктов. Настал день ИХ СВОБОДЫ! Не ЗАПРЕЩАЮТ БРАТЬ, что СЕРДЦЕ ПОЖЕЛАЕТ. ВСЕМ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ - в НЕОГРАНИЧЕННОМ КОЛИЧЕСТВЕ. Из ворот высовываются и бредут в разные стороны узкие стайки людей. Все нагруженны в три погибели. Под тяжестью груза - еле держатся на ногах.

 

Что с ними делать? Честно признаюсь: я совершенно растерялся. Ну, у меня разве хватит решимости и мужества отдать команду: «Пли!»? Ведь следует, хотя бы в назидание другим, - перестрелять всю эту непомоерно возбужденную, хохочущую и праздную, празднично настроенную толпу. Женщин, детей… В безрассудстве корысти и жадности они потеряли самоконтроль. Надо срочно нечто предпринять. Я вывел взвод в проход между лавками. С новой позиции солдатики бросились на этих, опьяненных безнаказанностью людей. Они не приняли всерьез решительные действия солдатиков. Высовывают языки. Корчат рожи. Со смехом убегают. В них пылает грабительский азарт. Ищут другое местечно - продолжат грабить. С большим-таки трудом солдатикам удалось их выбросить из лавок и освободить проход. Но в это время новая волна людей хлынула в проход с другой стороны. Новички оказались жадными и ненасытными - вбегают в лавки, хватают все попавшееся под руку. И тут же спасаются бегством. Им это кажется забавой, веселой и беззаботной игрой. Так развлекаются взрослые дети. При этом о себе не забывают.

 

Во-время прибыло подкрепление - рота солдат. Наступательный пыл солдат возрос непомерно. Свежая сила даванула энергией. Удивление мое было велико: в одной лавке оказался солдат соседней роты. Его не пощадили - избили. Дали несколько тумаков и отпустили. Только совместными усилиями удалось очистить базарную площадь и прекратить грабеж.

 

Опускались сумерки… Ночь незаметно, но решительно входит в свои права. Свежесть, прохлада… Эта осенняя пора напоминает звездную, почти летнюю ночь.

 

Неожиданно появился фельдфебель. Докладывает: в Монастырском лесу собрались вооруженные жиды. С револьверами и бомбами. Их много - несколько тысяч. Ночью грозят пойти на город: устроят резню христиан. Действовать собрались по известному жидовскому закону: «око - за око, зуб - за зуб!” Собрались отомстить за погром. Я спросил:

 

- Откуда эти вести?

 

- Народ говорит… Еще говорят: перезали всех монахов…

 

- Чепуха! - Ответил я резко. - Нелепость… Такого быть на может. Не такие жиды идиоты! Ведь придется им отвечать за свои поступки и одновременно в России сохранять оседлость. Большинство солдатиков верят этим жутким слухам. Ничего не поделаешь: невежественный народ продолжает находиться в плену суеверий. Приходится придерживаться служебной субординации. По телефону доложил начальству по инстанции. Дежурный по части капитан тоже нечто подобное слышал. На слух не обратил внимания. Вероятнее всего, в лес сбежала - там прячется самооборона. Спасает свою шкуру. Им там ночью темно и страшно: поэтому постреливают.

 

Все более настойчивы слухи о семи тысячах жидах в Монастырском лесу. Слухи дошли до высшего начальства. По направлению леса направили эскадрон драгун. Для поддержки двинули несколько сот пехоты с орудиями.

 

Сплошная темень… Даже трудно различить дорогу…

 

Тут еще заявились всезнающие бабы. Их слухи «более достоверны». Собрались страшной силой, из Монастырского леса и города Василькова - на Киев двинулись вооруженные жиды. Они уже где-то близко. Действовать начнут револьверами, бомбами… Есть у них какие-то огнепальные адские машинки: сжигают живьем! Выходит, вместо знакомого «Бей жидов!» - БЕРЕГИСЬ! НАШИХ, РУССКИХ БЬЮТ - по-ЖИДОВСКИ!

 

Слухи… Слухи… Бабы бьются в слезной истерике. В исступлении решают: ИХ ВСЕХ ЖДЕТ - СТРАШНАЯ по ЖЕСТОКОСТИ, по ОБИЛИЮ ПРОЛИТОЙ КРОВИ - ЖИДОВСКАЯ МЕСТЬ!

 

И вправду, в такой темноте - можно всех перезать: никто даже не унает, как и что случилось. Все предместье охватил смертельный ужас. Даже среди солдатиков чувствуется паника.

 

- Что будет, ваш-благородие?

 

- Как, что будет? Поволнуются, побунтуют и - перестанут.

 

- А мне сдается, ваш-благородие, что нас не будет… - Солдатик тихо замечает. Говорит почти шепотом. В его дрожащем голосе нескрываемый страх, обреченность.

 

- Сколько у тебя патронов? - Я открыл его подсумок.

 

- Тридцать, ваш-благородие, - солдатик отвечает уже бодрее.

 

- А сколько солдат во взводе?

 

- Осьмнадцать…

 

- Вот и подсчитай: тридцать раз по восемнадцать… Много будет?

 

- Так точно, ваш-благородие… Много… Много! - Солдатик произносит уже совсем радостно.

 

- Вот ты и подумай… Кумекаешь? Сколько мы можем уложить народа? Полтыщи! Понимаешь: полтыщи?! Они что - без оружия. Мы, брат, восемнадцать человек, если на то пошло, десять тысяч народа разогнали бы… Потому что мы - залпами, а они что? Сволочь - и все тебе! Только слушай команду и держись вместе, тогда мы - сила! Мы все помахивали прикладами… Это разве оружие для солдат? Пуля - вот! Пуля - сила!

 

Я отстранился от наивного, но взбодренного солдатика. Приступил к своим прямым обязанностям.

 

- Ору- жие на руку! - Приказал с решительной сдержанностью. Быстро выполнили команду. Я сам обнажил шашку. Надо чтобы хоть что-нибудь блестело в темноте и наводило страх. Через короткое время откуда-то спереди доносится тявкающий голос:

 

- Эй, ты, крамольник! Изменник! Стрелять хочешь? Стреляй! В крест на груди стреляй! Стреляй! Погибну за Царя! А на тебя, крамольник, изменник пошлю телеграмму: в русский народ стреляешь?! Жидовский наймит! Жиды - нас режут! А ты не в них - в нас стреляешь.

 

Вот так да! Получил порцию - разошелся дядя, словно самовар запыхтел! Я бросился на голос. За мной - даже без команды во весь опор понеслись солдатики. Впереди тоже побежали. Остановились…

 

- Что тут у вас? Кто вы?

 

- Ваше благородие, мы - тутошнии… Туто жывымо… Жыдив боимось… Балакають, що з лису йих идэ тыщ десять. Боимось… Зибралысь мы разом й балакаем… Гуртом якось кращэ! Якось мэнш боязно… Ни як нэ можна заснуты дома. Дужэ боимось…

 

Эти мирные обыватели - еще днем и даже вечером казались такими беззаботными, бестрашными… Сейчас они не на шутку испуганы. За детей и собственную жизнь переживают. Дрожат. Тому причиной - являются дикие слухи. Как-то даже не верится: только недавно они, с шутками и прибаутками растаскивали жидовское добро. Тогда они не страшились войск, даже властей. Считали: выполняют законное, справедливое и богоугодное дело. Тогда они жидов нисколько не боялись: могли избить, ограбить, выгнать из собственного дома… Разгромить и растащить добро - ТЕМ тоже оно нелегко досталось. Но то ведь было жидовское добро! Они считали: ранее похищено - у каждого из них! А потому ВСЕ ЖИДОВСКОЕ ДОБРО - СЧИТАЛИ СВОИМ. Хотели и могли им распорядиться: хоть перебить, хоть перенести в свои дома. Не умели жить - не заводили потом обстановку и дорогих вещей. У жидов - другие понятия. Словно куры-несушки, гребут. Только в обратную сторону - в свои дома. Сейчас дома некоторых мещан стали более обставленными. Подобны жидовским домам.

 

Город окутала темень, висит темная, беспросветная ночь… Надо было только пустить эту коварные, провокационные слухи… Имеет широкое хождение весть о неотвратимости и близости возмездия за содеянное утром и днем. Эти, недавно отчаянно бесстрашные люди, в глубине своей души ощутили свою вину. Инстинктивно и прежде они понимали: каждый достоин кары. Где-то сразу улетучилась их смелость, лихость, веселый задор… Они стушевались. Каждого из них одолели не угрызения совести - нет! Таких чувств и понятий они не знали. Их сердца охватил животный страх. Нечто подобное наваждению - охватывает человека в самые отчаянные минуты. Страх подавляет все другие чувства.

 

Утром и днем они внушали каждый себе и друг другу: совершают нужное, Б-гоугодное дело. По Завету расправляются с коварными жидами - обманщиками и эксплуататорами. Их предки по наущению фарисеев распяли Спасителя. Сейчас жиды вознамерились захватить всю Россию. С этой целью устраивают революцию. Надеются захватить власть. В России устроить себе Страну Обетовенную. Вместо уторянной - в Палестине. Не разрешим! За изорванные Царские портреты, за все сразу - их настигнет справедливая месть!

 

Утром, днем - мещане и обыватели своими решительными действиями доказали: не допустят жидов до управления в своем доме. Сейчас их трусливые сердца почти физически ощутили близость возмездия. Потускнела вера в безнаказанность и правоту содеянного. Они испугались своей «правоты». Смертельно испугались: возможна кара за «правоту». Придется отвечать! Можно потерять все за день приобретенное добро. Могут даже засудить… Жиды - народ злой, жестокий, мстительный: могут мстить, убить. Они спокойно делают все слои злые дела - это самое страшное.

 

По своей природе - жиды трусоваты. Но и обыватель не менее труслив. Больно смотреть и слышать бесконечные жалобы этих взрослых, наивных и беспомощных детей. Их приходится постоянно успокаивать, одергивать. По причине плохого воспитания и малого наличия здравого рассудка. Разъяснять вздорность слухов. Нет у них причины бояться - ведь все предместье полно войсками. В Монастырский лес повезли пушки… Обыватели жадно вслушиваются в слова успокоения. Не расходятся.

 

В толпе я заметил мастерового. Он прижимал к груди обложку стенного календаря с портретом Царствующих Особ. Он?!

 

- Так это ты, голубчик?! Вечером бранился! Нас называл крамольниками. Грозил послать телеграмму министру… Оскорблял офицера Императорской службы. Ты хоть понимаешь: при оскорблении офицера, даже солдата - ты этим задеваешь честь Государя?! ЕГО оскорбляешь!

 

- Виноват, ваше благородие! Нам чудно стало! Мы все собрались - за Царя голову положить! И вдруг - жиды! Только вчера они сорвали Царскую Корону. Сегодня грозят всех нас перерезать! Тут еще вы, ваше благородие, собираетесь в нас стрелять…

 

Мастеровой с лохматой прической убедительно доказал свою правоту. Пришлось защищаться, возражать:

 

- Да, черт возьми, темень такая - глаза выколи… Что разберешь? Около меня бабка визжала: «Десять тысяч жидов! Идут… А тут еще вы… Спрашиваю: «Кто такие?» Не отвечаете. Так можно было и за жидов принять…

 

- А мы тоже не знаем… Думали: это вы - жиды! Ан, как заиграл сигнал - тут уж разобрали…

 

- Все через ночь…

 

Начинает светать… Жиды все не появляются. У солдатиков на сердце становится намного радостнее. Им теперь никто не страшен! Осмотрелись… Оказывается, взвод расположился возле полуразрушенного магазинчика. Тут же в грязи валяются груды всевозможных вещей и товаров. Сколько бесполезно пропадает! Дума эта засела в бережливых крестьянских умах.

 

- Ваш-багородие, дозвольте взять хоть осьмушку чая. За-зря ведь пропадает…

 

Разрешить? Эти солдатики почти пятнадцать часов честно трудятся на своем посту - не за страх, а за совесть. Осьмушка чая? Какое она имеет значение? Ведь повсюду столько всякого добра пропадает

бесцельно. Она же - подарок солдатику! И разрешить нельзя! Что же делать? В голове юриста скоро решение найдено:

 

- Сделаем так: чай представим в участок, а там дадут по закону, как за находку, третью часть…

 

Находка? При чем тут находка? Ясно: этот чай не имеет ничего общего с находкой. Как юристу, правда, не практикующему - мне это сразу ясно. Но и отказать нельзя… Солдатики уже набивали карманы…

 

Из Монастырского леса возвращаются вояки с бравым полковником во главе. Надо спросить… Спросить… Я подошел. Своим по-детски открытым взглядом полковник некоторое время смотрит в лицо. На краях его губ появляется чуть заметная улыбка. Отчеканил:

 

- Неприятель не был найден…

 

Тихо… Светлеют лица солдатиков. Если погром не начнется снова… Все кончено… Кончено!

 

Взвод возвращается в казарму без потерь. Инструкция ротного выполнена.

+ +

Я люблю выступать в Думе. Здесь уж очень соблазнительна трибуна. Себя чувствуешь, словно на вершине горы или в прекрасном замке с хрустальными стенами. Все смотрят на этот замок, видят оратора… Это меня абсолютно не смущает. Принимаю позу: слушай, Россия, своего избранника. Постигший в совершенстве искусство Бенвенуто Челлини - имеет право на бурю аплодисментов. Пусть враги неиствуют и доходят до бешенства. Пусть… Пусть! Это лично меня не трогает. Главное: друзья выражают свой восторг, тепло поздравляют… Министры искренне и признательно жмут руку…

 

В последнее время это стало несколько реже. После трагической смерти единственно достойного и чтимого политика с государственным образом мышления - П.А. Столыпина. Но и сейчас каждое мое выступление - большое событие в Государственной Думе. Стою на думской трибуне - чувствую: к моему негромкому голосу прислушивается вся Россия.

 

Друзья встревожены. За меня волнуются - не подведу! Бешенно работает мысль. Кровь кипит в жилах. Сердце - в бешенном беге - вырывается из груди. Внешне я спокоен. Чувства - не для слушателей; для них - одни выводы. Партия поручила - я с честью выполняю свой долг. Мы, меньшинство, побеждаем - в этом часть моих заслуг. Своим блестящим выступлением не сумел ИХ УБЕДИТЬ, но ЗАГОВОРИЛ. ОНИ - это КРАЙНЕ ЛЕВЫЕ ФАНАТИКИ, НЕПРИМИРИМЫЕ СЕКТАНТЫ. К ним тяготеют безмолвные и безынициативные октябристы, центр, болото… Левые - примитивно грубы, наивны в политических исканиях. Их достоинство - не умеют хитрить, играть с крапленными картами.

 

Политические дискуссии больше всего похожи на диспуты о вере. Убежденного, непреклонного атеиста не убедить в существовании Б-га! Социалист считает себя пролетарием - не станет идеологом буржуазии.

Упрямые социалисты - те же дети: между собой грызутся. Эти чудики не могут договориться между собой, признать формацевта или почтового чиновника - пролетарием? Союзника в борьбе с правительством.

 

Высказались представители всех политических партий. Ораторы попортили друг другу настроение. Испробовали прочность нервного состояния. Результат прений - нулевой: все остались на своих позициях. Каждый - при своем мнении. Никто никого не убедил. Все вопросы решает случайное и механическое большинство голосов. Политическая борьба знает только компромиссы, соглашения - не убеждения. Политическая борьба - это стихия, МОЯ СТИХИЯ. В ней и только в ней я себя нашел. Обрел собственное «Я». С политической борьбой связаны самые лучшие минуты моей жизни.

+ +

Это было страшное время. Взбунтовалась чернь. Поднялась на штурм высот власти. Подняли голову инородцы - во главе их стали жыды. Не испугались бомб и браунингов - немногие, честные и преданные. Столпились вокруг Трона. Я находился в числе вставших на защиту священной власти русского Самодержца. Он Помазан, Правит Россией Милостиво и Справедливо.

 

Идеологи революции направляют Россию по кровавому пути. Для возбуждения толпы не останавливаются ни перед клеветой и

кощунством. Безграмотные писателишки типа Лоло-Мунштейна и Амфитеатрова пишут революционные стишки. Первый написал о красном, синем и белом. Читателя ввел в грязный сарай. Превратил в слушателя и соучастника странного поведения служанки. Отрывает она последовательно синюю и белую полосу национального флага: ими «полы подтирать». На оставшейся красной полосе появляется протест в виде призывного слова «Долой!»

 

А М.Горький? Этот писателишка-босяк тоже внес свою лепту в общее дело революции. Амфиатров его увековечил в поэме «Стенька Разин». Это восторженная поэма о кровавых подвигах «все за народ». Звучит злобное подстрекательство и дикий призыв к анархии и уничтожению России. Разве честные русские могут стремиться к гибели своей любимой родины? Конечно, нет. Гибель России только на-руку ее заклятому врагу. Я знал этого врага - натравливает чернь на имущие классы. Вынужденно я решил ударить по этому врагу - его же оружием.

 

Они натравливают чернь на Святую Русь? Погодите, голубчики… Тем же вам заплачу: подожгу чернь с другой стороны. Палка - о двух концах… Я тогда написал ответное стихотворение. При публикации - подписано инициалами. Назвал по имени врага - он больше всего угрожает России. Написал имя врага на знамени борьбы с революцией. Я хорошо понимал: лозунг широко подхватят глубинные слои читателей. С этим стихотворением связаны многие воспоминания. Ничто не забывается! В те времена моей юности жизнь протекала беззаботно. Проходила под впечатлением пылкой первой любви.

 

Зачем? К чему эти воспоминания? Этот «Гришка Сидельников»… Не помню: кто надоумил прочитать бездарного дилетанта Амфитеатрова?

 

Нет, стоило написать «Гришку»! Он превратил меня в настоящего бесстрастного политика. С этого времени я перестал быть человеком с желаниями, слабостями, недостатками, мелкими интересами, большой любовью. Перестал! Все! В моей личной жизни все происходящее поменяло значение. Отодвинулось на задний план. С этого момента я стал политиком. Перестал принадлежать самому себе. Стал частью партии: должен строго блюсти ее законы, интересы. Страшный выбор! С тех пор превратился в пленника собственной судьбы. Не в силах личных, человеческих перестать быть политиком. Изменить судьбу!

 

Политик - форма психического помешательства. Вид алкоголизма, наркомании… Раз пристрастившись к этому занятию - вынужден с каждым днем принимать все большие и большие возбуждающие дозы. Политика к себе влечет! Подобна женщине! Туманит рассудок. Дарит наслаждения. Возвышает над серой, тупой, бездеятельной, безынициативной массой. Иногда политика приносит разочарования, нестерпимую боль… Ввергает в бездну душевной опустошенности. Воспринимается с такой живой болью, словно потеря близкого, нежно любимого и бесконечно дорогого человека. Политик больше другого ощущает одновременно радость и горечь, счастье и разочарование, нежность и безразличие. Он может оставаться добрым и одновременно проявлять жесткость. При честном характере - становиться бесконечно жестоким. При чувствительности - безразличным. При мирных убеждениях - воинственным. При искренности - лицемерным, лживым.

Все это - по велению партийных указаний. Для политических выгод.

 

«Гришка»… В голове так и вертятся эти строки - до дикости примитивные, до примитивности - дикие. Но злободневные - в этом вся соль! Не вспомню начало… Да, вспомнил:

 

Отвергнут я казачьим кругом

России доблестных сынов,

Покинут братом, проклят другом…

Все за жидов! Все для жидов!

 

Я продал душу им и тело,

Я им служу, как пес из псов,

И верю я в святое дело:

Мир для жидов! Все для жидов!

 

Я трижды бит был «бюрократом»

Перед лицом земли послов,

Зато Винавер стал мне братом

Приму я мзду из рук жидов…

 

Дадут мне славную обновку,

Чтоб мог я жить среди дворцов,

Возьму богатую жидовку

И буду знатен меж жидов!

 

Забыл я Дон, забыл Отчизну,

Я проклял сень родных крестов

И над Россией правлю тризну

В кругу ликующих жидов…

 

Я лютый враг селу и полю…

«Им» нужен стон голодных ртов -

И я кричу: «Земли и волю!»

Для всех жидов, для всех жидов!

 

Я жгу дома, сады и нивы,

У многих отнял хлеб и кров…

Шумит пожар… О, как красивы

Огни победы… в честь жидов!

 

Стреляю я христьян, как кошек

Из-за углов, из-за кустов,

Но в «бунде» Хаек, Срулей, Мошек

Кричат, что «мало» для жидов!

 

Мечу я бомбу средь народа,

Из трупов строю цепь холмов…

Но кровожадна их природа,

Им - «мало»… Мало для жидов!

 

Я режу Родину на части…

Меж обессиленных кусков

Вражды кровавой вспыхнут страсти…

О, будет прибыль для жидов!

 

Я сею кровь… Вражда и злоба

Богатый дали мне улов…

Довел я Русь до края гроба,

И близок славный час жидов!

 

Падите впрах! Пришел Мессия!

Пусть грянет гром колоколов!

Встает твой новый царь, Россия!

Винавер!.. Царь жидов!

 

Эй, вы, дворяне, шляхта, баре!

Спешите все на «царский» зов!

Ему милы князья-бояре,

Нужны холопы для жидов!

 

Эй, вы, попы, ксендзы, монахи!

Икон не надо и крестов…

Молиться будете… у плахи,

Когда прикажет царь жидов!

 

Эй, деревенщина, крестьяне!

Обычай будет «наш» таков:

Вы - мужики… Жиды - дворяне…

Ваш плуг и труд… А хлеб… жидов!

 

Весь русский люд! Наш царь широко

Всех наградит, кто жег попов…

А на крестах церквей высоко

Повесят всех, кто бил жидов!

 

Падите ж в прах! Пришел Мессия!

Пусть грянет гром колоколов!

Встает твой новый царь, Россия!

Винавер!.. Царь жидов!

+ +

… Что позже произошло? Кто-то расшифровал инициалы… Проклят будь тот день: в голову пришла мелочная и злобная, отвратительная мысль о «Гришке». Это как фатализм судьбы! Почему она беспощадна?

Нельзя вернуться - к моменту ошибки. Продолжить ПРАВИЛЬНЫЙ ПУТЬ!

 

Вскоре получил письмо… Родило много воспоминаний. Сразу ясно: письмо от жещины… Слегка надушено… В написанных неровным красивым почерком словах - затаенный вопрос: как это случилось? Знакомая еще в недавнем прошлом женщина пишет-спрашивает: «Объясни мне понятно: как это случилось? Ты - такой умный, добрый, честный, необыкновенно благородный человек… Как мог ты написать эти мерзкие, вульгарные, презрительные строки? Мы расстались - в дружбе. Не жалею… Только сейчас тебя узнала! Поняла: страшно иметь такого врага! Ты - страшен! Страшно не за себя - за ЕВРЕЙСКИЙ ВЕСЬ НАРОД! Что с НАМИ будет? Что НАС ожидает в БУДУЩЕМ? Как ЕВРЕЕМ ОСТАВАТЬСЯ? Удастся ВЫЖАТЬ ЕВРЕЯМ? Почему, как МЫ ВЫЗЫВАЕМ СТОЛЬКО ЗЛОБЫ? Тебя - милого, нежного, благородного, скромного, незлобивого человека ЕВРЕИ - ПРЕВРАТИЛИ в СВОЕГО ВРАГА».

 

Письмо ввергло меня в растерянность. Что с ним делать? Ответить? Бросить в камин? Письмо не подписано… От кого? Неужели от НЕЕ? Да, несомненно - от НЕЕ! Не забыла… ОНА… С ЕЕ ИМЕНЕМ связано много воспоминаний. Прекрасное, беззаботное время… Тогда еврейство еще не интересовало. Не было необходимости вникать в политику. Даже не снились враги и пропагандистские упражнения. Не приходилось кривить душой. Не было причины, не возникало необходимости писать «Гришку». Тогда для меня не существовало деления на нации и социальные прослойки. Не знал о разделенном обществе. Не вникал: кто эллин, иудей, христианин, мусульманин? Все были равны! Жили мирно-тихо под сенью и защитой Господа Б-га. И ОНА - маленькая бойкая гимназисточка, жидовочка - моя первая любовь. Как это знаменательно: первая полудетская любовь - жидовочка! По-юношески страстная, идеалистическая, почти внеземная любовь - жила только в сознании. Такая волнующая, красивая, пылкая, чистая, безответная…

 

Девчонка оказалась строптивой и гордой. Я тянулся к небу. Честолюбив. Созревающий юноша. На меня не обращала внимания. Держалась непреклонной. Намеренно не обращала внимания на «страдания юного Вертера». Особая нелепость положения: сама она безумно влюблена, пользуется взаимными чувствами моего товарища, лучшего по гимназии друга - Бориса Эдельмана. Он был старательным и очень способным юношей. Удивительно честный, порядочный. Он сам никогда не лгал. Болезненно переносил чужую ложь. Трудолюбивого и кроткого, приятного внешностью и манерами юношу - природа наделила внешней привлекательностью и приятными манерами. Стал любимцем всего класса и лучшим моим другом. Боря любил искусство, особенно русское. Тонко и глубоко чувствовал музыку. При исполнении пьес на фортепьяно весь уходил в музыку - сливался с ней телом и душой. Прекрасный человек! Друг! Русский патриот!

 

В семнадцать окончил гимназию. На несколько месяцев отправился за границу. Во мне проклюнулся юношеский максимализм. Рос протест против всего существующего. Мир казался тесным и глупо устроенным. Душа стремилась вперед и вверх - искала нового! Бунтовала против установившихся традиций и условностей жизни. Чувтва внутреннего протеста не носили свойств революционных. Чувствовал отвращение, относился с презрением и непониманием к революционным интригам. Никогда не сближался с революционными кружками. Молодежная среда ими кишела. Большая часть общественной деятельности проходила в подпольи. Мне все это и подобное казалось чуждым. Чувствовал себя счастливым человеком. Бурлила радость молодости. Отсутствие всякого интереса к политике и общественным занятиям.

 

По возвращении из поездки по Германии и Швейцарии - в том же году поступил на юридический факультет Киевского университета Святого Владимира. Тут встретил Борю Эдельмана. Тот прошел сквозь сито процентной нормы. Закончили мы университет в 1899 году. Мне вручили диплом первой степени. Эдельман получил золотую медаль за исключительно талантливо написанную прекрасную работу. Но с того времени наши дороги разошлись. Жизнь осложнена условностями отношений. Почему разошлись? Простой вопрос - не имеет ответа.

 

Передо мной открыты широкие возможности. Для продолжения образования я поступил на механическое отделение Политехнического института. Перед евреем Эдельманом закрыта дорога в науку. Уехал в Петроград. Ему оставалось зарабатывать хлеб юридической практикой.

 

Российские законодатели в своей деятельности пользуются государственным мышлением. Историческая необходимость побудила выработать практические рекомендации. Действуют ограничительные законы против евреев. При изменении закона - начнется попятное движение. Приведет к гибели России, как самостоятельного государства. Трон займут жиды - не евреи! Ограничительным законам нужны отдельные исключения. Давать полное равноправие некоторым евреям. Эдельман в составе немногочисленного исключения.

 

Поблагодарим Державина: Российское государство вовремя поняло настоятельную необходимость ограничения в правах всех этих юрких, вечно галдящих жидов. Постоянно обделывают темные делишки. Имеется насущная необходимость дать все права русских граждан - немногим евреям - для обогащения русской культуры. Влить в нее тот прекрасный и великий творческий иудаизм библейского народа. Способны разбудить дремлющую русскую душу. Дать все права евреям типа Эдельмана - им дорога Россия. Для них русский язык - родной язык. Эдельман и некоторые другие евреи чувствуют русскую культуру - не хуже самих русских.

 

В тот последний год столетия разыгралась своя трагедия. Казаки нагайками разогнали студентов. «Избиение 8 февраля» в Петрограде. Подобно всей России - в Киевском университете среди студенчества тоже возникли две партии. Одни солидаризуются со столичными товарищами. Требуют немедленного прекращения занятий, объявления забастовки. Немногочисленные самоятельно мыслящие «академисты» выступают против продолжения занятий.

 

Революционные студенты потеряли всякие понятия о чести и высоких моральных устоях. Классовость противопоставляют - выработаным рыцарями из дворянского класса устоям. Нравственные требования ярче всего присущи передовой группе молодежи - студенчеству. Революционные студенты - это особые люди. Срывали лекции. Ни перед чем не останавливаются. В вестибюле университета вывесили объявление. Наиболее энергично боровшуюся с забастовкой группу студентов назвали жандармскими шпионами. Небольшая группа «академистов» продолжали заниматься. Прогрессисты пустили слух: университетское начальство закроет университет. Исключат всех студентов. Через короткое время примут вновь или восстановят противников забастовки.

 

Наука должна быть нейтральной - независимой от политики. Подобной «красному кресту». Даже на войне противные стороны не стреляют в носителей милосердия. В университете не утихают политические страсти. Рвут в разные стороны. Сумасбродные революционеры вознамерились выставить красное знамя революции.

 

Продолжают срывать лекции. Рвут двери аудитории. Защитники науки - штудируют. Отворачиваются от политики. Рядом со мной в аудитории находился Борис Эдельман.

 

И вот закончен полный курс университета. Долгое время я метался. Не мог выбрать отрасли приложения своих разнообразных интересов,

способностей. Брался за интересное дело - через короткое время к нему чувствовал безразличие. Иногда - отвращение. Бросал без сожаления. Принимался за другое занятие. Мой дух, да и тело тяготились долгим однообразием. В этом нет ничего плохого. Сама жизнь русского народа, наше историческое прошлое отложило глубокий след. Наполнило смыслом. С началом войны мирный пахарь становился воином и защитником родины. После уничтожения врагов и победы - возвращался к мирному труду. Чуть ли не в каждом русском развиты многогранные черты способностей. Широкий спектр душевных свойств. Примером тому служит Лермантов - гениальный поэт был одновременно первоклассным художником и музыкантом. Бородин - композитор и химик. Знаменитый Менделеев пишет статистические исследования по России.

 

И меня природа наделила подобной разносторонней натурой. В веке двадцатом, в широкой степени, произошло разделение труда. Общество требует полного сосредоточения способностей в одном направлении. Считают роскошеством одновременное развитие личности в разных свойствах. В каждой узкой отрасли специалисты требуются высокой квалификации. Совершенствоваться в своем деле. Выходит, будущее не принадлежит разносторонним натурам. Я и подобные натуры становятся тормозом в развитии. Но что можно с собой поделать?

 

Я не мог долго оставаться в городе. Поселился в имении в Острожском уезде на Волыни. Одна деревня еще сохраняет первозданные черты русской жизни. Здесь можно разбрасываться. Проявлять разные формы увлечений. Являться одновременно полеводом и инженером. Садоводом и врачом. Рыболовом и юристом. Лесоводом и писателем. Животноводом и политиком. Музыкантом и членом Государственной Думы…

 

Вначале все шло хорошо, спокойно. Потом - началось… В деревню быстро перекочевали ужасы революционного бунта. Приняли самые дикие формы. Крестьяне развернули безумную борьбу против крупного землевладения. В разных местах с удивительной очередностью стали запускать «красных петухов». Царит ужас среди помещиков и крупных землевладельцев. Каждый ожидает своей очереди. Заранее не знают время: подстережет коварная месть… Многие помещики перебрались в город. Другие притаились за высокими стенами: боятся ложиться спать. Ведь «петухи» подстерегают чаще всего по ночам.

 

Не надо боятся огня! Жадное, всепожирающее пламя всем служит! Что станет с «соломенной» Россией?! И помещики воспользуются «примером». Возьмутся за то же дело!

 

Беспокоит одна мысль: неужели доберутся до нашего имения? Пусть приходят… Пусть! Жгите, делите… Пускайте к небу красные огни… За печальным днем - неприменно наступит ночь! И кровавое зарево спокойно и решительно направит моя рука. По моему приказанию! Тогда уж точно - огонь пожрет всю деревню! Я пойду на это! Ничто меня не остановит! При принятии важного решения - становлюсь твердым, решительным, непреклонным. Между бровями в такие моменты пролегает резкая складка. Губы сжимаются. Взгляд становится суровым. Голос - повелительным.

 

Пусть они только попробуют жечь! Пусть поднимут руку! Прежде сами «съедят»! И землю пусть не пробуют делить! Мой очистительный огонь - подобен Господнему! И цветом будет другим - белым! С его помощью удастся спастись, выжить - в беспокойное время. Ловить и вешать революционеров и бунтарей. Уничтожать! Подобно бешенных собак! Иначе не остудишь! Не приведешь их в чувство.

 

Что мужики? Хотят земли! Надеются стать самостоятельными и богатыми. Хотят все получить сразу и - без труда! Правительство трусливо отступает. Мужики идут за агитаторами. Хватают все попадающееся под руку - тащат по домам! По их понятиям: одна курка - гребет от себя! На то она - курка!

 

Люди они добрые. Нужно нам помириться с мужиками. Перетянуть их - на свою сторону. Превратить в союзников в борьбе с революцией. Как это сделать? Поманить землей?

 

Батюшка… Один сельский батюшка способен примирить помещика с мужиками. Только духовенство соединит высший класс общества с низшим. Перебросить мост между интеллигентным классом дворян и народными массами. Они могут протянуть одну руку помещикам, а вторую - крестьянам. Православное духовенство - умиротворяющий посредник: спасли Россию от гибели. Это они объяснили крестьянам: помещики не зря живут на свете. Не проедают богатства России. Они - вожди, руководители. Главы нации. Что бы русский мужик делал без своих помещиков?

 

А помещики? Их успокаивали… Мужик - он и есть мужик! Он пьян. На похмельи - буен. Но похмелье - пройдет. Крестьяне пошумят… Могут сжечь имение. Пусть… Успокоятся - пожалеют о содеянном. Земли не получат. Только что в деревне оставят сирот. Батюшки уговаривают крестьян: получить землю смогут только мирным путем. Купить! Мало денег? Надо копить! Сегодня перебиваешься с хлеба на квас… Но когда будет земля… Работай! Меньше выпивай! Накапливай на землю - для своих детишек. Живешь пока впроголодь - через какое-то время заживешь сытно. Трудись, мужик! Тяни свою лямку. Тяжело? Вынес Спаситель - не так страдал! Спас человечество!

 

Православное духовенство исполняло честно свой долг перед семьями и обществом. Сбивали социальные противоречия в городе и деревне. Гасили охватившую Россию бурю вражды. Удерживали мужиков от активных выступлений. Оберегали безопасность высших классов общества. На Волыни батюшки держали мужиков в полном повиновении. Открыто, прямо вели монархическую политическую линию. Вдалбливали в тупые мужицкие головы непреклонные истины. Кто выиграет от революции? Одни жиды! Получат равноправие! На самом деле - полноправие! У кого капиталы, деньги - у жидов! Они на «законном основании» захватят помещичьи земли и промышленность.

Продолжат эксплуатировать всю Россию.

 

Крупное землевладение в значительной доле лишено хорошего управления. Владельцы-помещики отгораживаются от потомственного долга. Поселились в городах и наезжают в столицы для встреч, удовольствий и кутежей. Оставили усадьбы на попечение случайных людей. Без должного агрономического воздействия, правильного севооборота, удобрений, механизации - пока не дают высокой производительности. Чахнут. Крестьянские хозяйства малы для прокормления многочисленных семейств. В это время подняли голову евреи. Осуществляют свою сокровенную мысль: в нашей Святой, оберегаемой Б-гом Руси - создают собственную аристократию и знать.

 

Антисемитом я никогда не был. Не стану. Но как политик… Уже тогда ясно понял, твердо стал на позицию сдерживания жидовства. Лучше того: ему противостояние! В те напряженные дни - не растерялся! Как многие. Стал в первые ряды борцов с революционной стихией. От гидры революции отсекать хвосты - дело долгое, неблагодарное. Я оказался в числе немногих. Понял: надо бить по голове! Иначе разрастется антиправительственное движение. Принесет непоправимые несчастья. Жиды воспользовались малой инициативой, организационной беспомощностью россиян. Пробрались в руководство революционных комитетов. Захватили в свои руки так называемое Освободительное движение. Самый действенный и победный шаг в этой жестокой борьбе - сыграть на инстинктивном чувстве антипатии Православия и русского народа - к жидам. Иначе не сможем уничтожить революционную вакханалию. Не оторвем народные массы от революционных запевал. Не излечим от бунтарских настроений. Нужно предложить более «доходные способы» приложения неиссякаемой человеческой энергии. Этот путь единственный, выигрышный - в сторону евреев!

 

Действовал я вполне сознательно. Не оставался одиноким мыслителем, теоретиком. К счастью, в российском обществе оказалось много единомышленников и борцов. В борьбе с заклятым врагом использовали ложь, клевету… Сгущали краски, прибегали к специальному подбору и подтасовке «фактов». Называйте, как вздумается! Целые поколения дремавшие чувства естественного антисемитизма довели до грозной силы и взрывного состояния. Национальное неприятие, антисемитизм развернули в форму ужасной ненависти. Только так сумеем спасти Россию! Сами спасемся! Ненависть к жидам довели до разрушительной силы - в любой момент способна смести их с лица Земли Русской. Тем спасли властвующий класс и Царствующую Династию. Участь других людей, особенно инородцев - никого из наших не интересовала.

 

Чего же мы добились? Нужно без боязни смотеть в лицо фактам. Нами взращенное - ужасно. При его виде стынет кровь в жилах. Сердце перестает биться. Мы думали: сможем руководить движением - его направлять по избранному руслу. Себя приучили смотреть без волнения на страшные, кровавые картины погромов. Свои нервы -дисциплинировали. Мы к погромам не призывали. Народные массы всеми силами удерживали от напрасных жертв и ненужной траты живой энергии. От погромов! Одновременно мы разжигали ненависть - это направление действовало в обратном направлении. Накопленная ненависть потенциально разрушительна. Непременно выльется в ужасный погром. Эта накопленная и раздутая ненависть - преображенная энергия - сдерживает революционную стихию. Дамоклов меч занесен над еврейскими головами. Может пролиться невинная кровь. Пусть это будет еврейская кровь. Российскую революцию мы пустили по еврейским головам.

 

В процессе политического противостояния с жидовством возникла и расширилась страшная ритуальная легенда. Постановка ритуального процесса - наибольшая гадость наших дней. Следствие вскормленного движения. Являемся крестными родителями всей этой подлости. Сейчас им не в силах управлять. Как здравые политики должны были все это заранее предвидеть. Поздно - не можем отступиться. Движение захватило. Мы оказались в пучине - на полуразрушенном плоту. Бросает из стороны в сторону на гигантских волнах политических страстей. Нас будоражит. Теряем управление плотом. Где найти свое тихое пристанище? Россию тянет в бездну братоубийственой войны гражданской. Что нам делать? Как найти выход из создавшегося положения и место в жизни?

 

В те страшные дни ломались все вековечные устои традиционно патриархальной русской жизни. Гибли насиженные дворянские гнезда. Почти каждый день поднимались бесчисленные солдатские и матросские мятежи. В народных избранников швыряли смертоносные бомбы. Этот взрыв на Аптекарском острове… Неудачное покушение на премьера. Нет ничего страшнее - это невероятно жестокое событие: искалеченная Наталочка Столыпина лежит на руках у солдата… Тот только что вытащил девочку из-под груды развалин. Девочка очнулась:

 

- Что это? Сон? - Еле слышно прошептали ее губы.

 

К несчастью, это не сон, милая Наталочка. Это не сон! Не смотри на свои окровавленные ножки… Достаточно: я их видел… Долго смотрел… Запоминал… Каждая слезинка… каждая капля крови этого невинного, несчастного ребенка - вопиет к небу! Требует ответной мести!

 

Мести! Хочу и буду мстить! В этой безудержной жажде мести - теряю рассудок. Стал применять жидовские методы - в борьбе! Нет ничего недозволенного в борьбе с революционной заразой. Я… Вместе с другими… с единомышленниками… мы взростили ту дикую силу… она родила… подлость - ритуальный процесс крови. Сейчас мне даже страшано! Страшит эта невинная еврейская кровь! Тоже вопиет к небу… И тоже требует мщения… Что станет с нами: ведь придется - на Небе или на Земле - держать ответ за невинно пролитую еврейскую кровь?

 

Что делать? Где выход? Господи, шепни совет своему любимому чаду. Прими мои раскаяния - за совершенные по недомыслию грехи. Надоуми раскаявшегося грешника. Господи! Твое Слово, Указание - Истинно! Дозволь проникнуть в Намерения. Познать безгрешный путь.

 

Настала пора - ОБНОВИТЬ Россию. В нее вдохнуть новые силы. Двинуть развитие - быстрым темпом вперед! Кто это сделает за нас и кроме нас? Мы - просвещенный, культурный класс крупных землевладельцев! Мы - не некудышники! Нас уважают мужики и простой городской люд. Чтит Верховная Власть! На наши плечи взвалили самую благородную, возвышенную задачу. Пронесем с честью эту ношу-бремя. Ради самих себя. На пользу многострадального народа. Наши деяния вошли во все героическое прошлое народа. С позиций служения - являемся проводниками настоящего. Творцами светлого и прекрасного будущего нашего народа. Продолжим трудиться, не покладая рук. Ради блага России. Сегодня она - бедная, несчастная. Мы ее любим такую - нашу мать и Родину! Хотим ее видеть богатой, процветающей и счастливой. Устраиваться-жить по примеру Запада. Наш мужик должен питаться лучше американских и датских фермеров. Мужицкая хата станет прочнее и теплее, уютнее и радостнее. Правительство России обеспечит народу спокойную и мирную жизнь. Для такого будущего стоит трудиться. Отдать силу, энергию!

 

К несчастью, у русских не хватает творческой энергии, последовательности, изобретательности, дерзания, инициативы, пытливости… Природа создала нас ленивыми, косными, консервативными, упрямыми… Перед нами стоит задача исторической важности - перепахать прекрасные земли, поднять залежи… С каждой десятины получать сто, даже двести пудов пшеницы. Наш урожай не должен зависеть от трех майских дождей. Смело искать и находить неисчислимые богатства наших недр. Найти полезные ископаемые. Разрабатывать природные богатства - для блага России. Нам суждено покорить днепровские пороги. Энергию рек использовать для блага общества. Сибирь манит богатыми землями, лесами. Для неведомых пока территорий нашего азиатского контитента сделаем хоть столько, как наши кровные братья-декабристы. Пример самопожертвования с них возьмем. В трезвой жизни проявлять себя рачительными хозяевами, тружениками. Работать честно, добросовестно. Не за страх - за совесть. Даже не очень любимому делу - отдаваться полностью. Развивать способности. Трудом и беспорочной жизнью создавать себе авторитет. Величие Родины - России.

 

Относиться с глубочайшим вниманием к человеку труда. Труженики создают все блага. Крепить единство с народом. Нести с ним тяготы. В праздники - религиозные и традиционные - устраивать веселые, бурные народные манифестации верности Трону. Страстными речами и поступками соедим воедино русский народ. Займем положенное нам руководящее место. Поможем народу подняться вверх - по пути образования, производительного труда. Добьемся успехов - на ниве возрождения великой и могучей страны. Процветающей и гордой - в самобытности. Непобедимой в идеализме. Верной в клятве. Честной в политике. Непреклонной и стойкой перед испытаниями и врагами.

 

Уважение народа можно завоевать бескорыстным служением. Стать родным отцом и благодетелем. Подобно древним векам. Тогда барин мог пороть крестьян. Царь казнил бар за отступничество. Крестьяне принимали порку, как воспитательное действо. Непослушание влечет к наказанию. Без послушания начнется смута. Может привести к братоубийственной войне. Враги воспользуются междоусобицей. Придет татарин с востока или лях - с запада. Отсутствие единства в народе несут гибель России. В народе воспитывали понимание о гражданских обязанностях и ответственности перед господином, родиной и своей совестью.

 

В народе любят слушать и пересказывать истории о героях и Государях. Вон каким был Царем Грозным - Иван Васильев! Сам убивался! Не жаловал своего родного сына. Мужики мотали головами - понимали: Сам Царь не свободен. Несет тяжкие обязанности. Не только мужик страдает - барин тоже думает тяжкую думу. Править вовсе не сладко! В те времена владение землей находилось в прямом соответствии с государственными обязанностями. Не знали еще политических прав. Чем большими правами наделяла Боярская Дума или Государь - тем важнее приходилось нести обязанности и строже

ответственность. Главная обязанность - защита Родины! Лежала она всей тяжелой ношей на высшем классе общества. Мужик шел за сохой - ее тянула захудалая кляченка. Барин разъезжал на кровном жеребце. Боярина и Государя окружала многочисленная свита. Но барин, боярин завтра при нужде - защитят мирный труд от степного разбойника. Это понимал мужик. Знал: угонят его в неволю - поставаются барин и боярин. Его вернут к семье.

 

В наши времена народ может строже спрашивать с руководителей. А те пусть с честью несут обязанности. «Дворянские гнезда» дали в свои времена образцы литературы, искусства… Фактически, вся русская классическая литература - от них. Наш идеал - подобно жить и творить.

 

Возродить к жизни РУССКУЮ ИДЕЮ. Дать широкий простор здоровому чувству РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА. Без них - нет и быть не может ВЕЛИКОЙ и ПРОЦВЕТАЮЩЕЙ России.

 

Инородцы рвут Россию. Финны захватили Финляндию. Претендуют на западные, искони русские провинции. Армяне, грузины и татары хотят вернуть Кавказ. Жидам - нужна вся Россия! Не быть сему! Только ЗДОРОВЫЙ РУССКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ обуздает непомерные аппетины инородцев.

 

Быть русским - исповедывать Православную Веру. Писать литерами Кирилла и Мефодия. Знать, понимать, любить и чувствовать все прекрасное - русскую литературу, музыку, живопись… Понимать и любить простую русскую жизнь. Все наши народные верования, обычаи, традиции, обряды… Хорошо знать историю. Черпать в ней силу и утешение - в героических победах и выпавших на долю народа испытаниях.

 

Для русского сердца нет и быть не может милее - России! Родина-мать - всегда и во всем опора. В беде - наибольшее утешение. В минуты радости и счастья - раздели вместе, подобно прекрасной невесте.

 

Родина - небольшой уголок: здесь человек родился, провел беззботные годы детства, вырос… С родиной связаны лучшие надежды и воспоминанеия. Это мелодия песни. Колыбельную - услышал в детстве… Запомнил на всю жизнь - всегда жива в сердце.

 

Родина - высокое, необъятное слово. Это глубокое чистое чувство - близкое и родное. Подобно матери. Это чувство национальной любви и гордости. Эти чувства я впитал вместе с молоком матери… Вместе с колыбельной песней… Родина! Будь же счастлива, родная!

+ +

Киев - возник на берегу Днепра. Современный город размещен на холмах. На семи, как и Рим. Много зелени: парки, скверы… Особенно шумно становится под вечер. С утра зеленые уголки заливает подвижная детвора. Хороводничают. Играют с мячом, со скалками, куклами… Мальчишки - играют в лапту, лошадок, «кошки-мышки», пожарных… готовятся к войне: бьют япошек… А то просто гоняются друг за другом, резвятся, громко и задорно смеются… На скамьях, в тени деревьев разместились няньки, гувернантки или бабушки. Судачат со знакомыми, наблюдают за малышами.

 

Дети взрослеют, рано созревают… В отделившейся от общей, разночинной группе небольшая девочка рассказывает подружкам о своем веселом житье-бытье. Ее мама «целуется с дядей». И у Веры «был папа», сейчас появился «дядя Вася». Иногда заходит «дядя Коля». А малькая Наташа жалуется: у ее мамы нет никого, постоянно вздыхает, «мама спит одна». Дети бесхитростны. С удивлением узнают новое. Делятся с уличными друзьми и подругами. Житейские пошлости побуждают их рано относиться пренебрежительно к детским играм. Становятся задумчивыми, скрытными. Теряют непосредственность.

 

К вечеру детей уводят по домам. Резко меняется публика в парках. Появляются парочки: “крутят любовь»… Тела в истоме и страстном порыве жмутся друг к другу. Попутно вздыхают под луной.

 

Лучший зеленый уголок Киева - обширный, тенистый ботанический сад. Здесь собирается гимназическая и студенческая молодежь. Отдых в тени деревьев. Приятно читать, фантазировать, мечтать…

 

Очень людна гимнастическая горка. Собираются молодые люди. Много гимназистов, студентов… Свежий воздух разносит прекрасные молодии Лысенко, малороссийские песни. Говор на местном наречии слышен реже. Вспоминают старину. Декламируют поэзию Шевченко.

В городе популярны талантливые артисты Кропивницкий, Садовский, Саксаганский… Марина Заньковоцкая… В ее игру влюблялись все - безусые юноши и старики.

 

Лучшим доказательством любови к России, к дивному краю - Мароссии - сохранить этот дар природы. Нежное, мелодичное, звучное наречье. Сохранилось, даровано в наследство от предков. Хранить, лелеять народную песню, как свойство народной души. Господь не зря сотворил русскую душу. У нас есть великое предначертание. Для лучшей жизни и светлого будущего - должны трудиться и жить.

 

Люди мелкие, корыстные пролитиканы - ненавистники всего русского, предатели - Грушевский и другие - несут австрийско-еврейскую неволю. Им не позволим разделить родных братьев единой России! Раскольники пишут книги на малороссийской мови, этом суржике, польско-австрийской тарабарщине. Их никто не читает. Мазепинское движение сливается с инородческим. Развитие центробежных сил на уровне языковой самобытности - станет опасным единой Российской Империи. Грушевский не зря пишет особую историю края. Взывает к литературному творчеству. Не позволить им издавать сепаратистские газеты и журналы. Отбросить мысль о «национальном образовании» и «самостийности».

 

За долгую историю Россия поглотила много чужой крови. Истинно-русскими считают себя многие этнические французы, немцы, поляки, татары, малороссы… Даже изредка попадаются евреи. Представляет истинную русскую национальную идею - чистокровный немец, лютеранин Н.Г. Бунге. Наша славная древними предками семья Шульгиных-Пихно уже полстолетия высоко несет чистое знамя национализма во всем Юго-западном крае. Сблизились с семьей профессора политической экономики, позже министра Н.Г. Бунге. Явился учителем отчима - Д.И. Пихно и моим крестным отцом. На смертном одре он попросил: над телом отслужить православную панихиду. Вся трудовая деятельность, помыслы этих людей направлена на благо России. Русские Государи, правящий класс давно приняли в свою среду выдающихся представителей других национальностей. Но масса голодных, жадных инородцев ненавидит все русское. Опасны для России. Им уже мало ассимиляции, даже автономию отвергают - требуют полной независимости. Прекратили политический процесс ассимиляции. Инородцам сепаратистского толка пока не объявлена война. Еще предстоит жестокая, бескомпромиссная борьба.

 

Самое лучшее и честное решение национального вопроса в России - симбиоз, мирное сожительство дружеских национальностей. Лояльные к России национальности смогут в пределах своего обитания развивать национальную культуру. Никто не позволит польским националистам портить душу малороссийского и белорусского крастьства. Под русской государственной Самодержавной Властью и сенью двуглавого орла разовьются и другие национальные культуры.

 

Россия вечно запаздывает с модой. Так в уродливом виде явились к нам выдумки немецких прогрессистов - социалистические теории Маркса. Тот теоретик уделял своей бороде много внимания. Как и зловредным экономическим и политическим измышлениям. Интересы его вкладывались в троединую формулу: социализм, борода и семья.

Наскоблил «факты», подтасовал «основания» для социалистического своего учения о социализме и братской солидарности трудящихся. Никому неведомые руководители поведут революционные массы к безэксплутационному труду, равенству и счастью. Перестроят мир на основе классовой справедливости.

 

Никому до сих пор не удалось игнорировать, а там более устранить природные инстинкты неравенства. Нельзя уравнять человеческие потребности, желания, способности, тщеславие и биологические структуры. Постоянно будут разниться. Политические хищники специально эксплуатируют неравенство - в партийных и личных интересах. Проповедуют лозунг: «отнять и поделить». Социалисты проповедуют политическую борьбу. Разрушают существующий общественный строй. Требуют изменить структуру производства и распределения. Они не признают видимую истину: неравенство создано изначально - Господом Б-гом. Только по Ему одному известной причине. Человеческий ум слишком узок, примитивно скроен. Приводит к частым заблуждениям и ошибкам.

 

Трудно представить себе общественную жизнь - при идентичности

людей. Все красивы - нет уродов! Кто научит распознавать и отделять красоту? Все умны! Перестанем смеяться на глупостью? Талантливы! Куда девать таланты? Перед кем преклоняться? Откуда взяться гениям, героям, выдающимся полкодоцам? Гомеру, Александру Македонскому, Рафаэлю, Рембрандту, Петру Великому, Суворову, Пушкину, Тургеневу, Достоевскому… Сама пророда и общество по структуре имеют в основе неравенство. Стремятся к совершенствованию большинство мыслящих самостоятельно людей. Идеал видят (представляют): к нему подступают. Хотят стать умнее, богаче, сильнее - себя и окружающих. Никого не возмущает: мужик Шаляпин возвысился, благодаря своему голосу и таланту. Платят огромные деньги - для его прослушивания. В то же время миллионы мужиков влачат полуголодное существование. Щедрый скупердяй Шаляпин не знает, куда девать деньги: продолжать копить или отдать их часть на устройство всероссийской революции?

 

Неравенство никого не возмущает. Трудно, даже невозможно насытить человеческую зависть: рядом с роскошью ютится безысходная материальная нужда. Сердце сжимается в комок, обливается кровью - при виде нищеты. Хочется: пусть все имеют свой хлеб в достаточном количестве. Теплое и просторное жилище. Пусть труд не узнуряет слабое народное тело. Пусть дети растут в чистоте и достатке. Чтобы люди не губили здоровье чрезмерным употреблением алкоголя. Хочется всем дать радости и счастье. Но жизнь построена иногда нелепо: людей нельзя обеспечить всем необходимым. Желания выходят за пределы возможного. Сколько пройдет столетий для создания сносного для всех существования? Можно его обеспечить?

 

Многого не нужно - для возновения недовольства. Достаточно провести мужика по центральной улице большого города. Помолчим о столице. Всюду светят огни. Всеми цветами радуги отсвечивают огромные зеркальные витрины. Великолепие слепит глаза. У любого человека рождается зависть. Туманит рассудок. Верящий в Б-га утешает себя: «Господом для меня припасено местечко в Другом Мире. Жившим трудно на Земле - Там уготованы удовольствия». Этой словесной надеждой человек себя утешает. Сам Господь Б-г так Создал! Испытывает душу каждого!

 

На ту же витрину посмотрит пролетарий. Он не верит ни Б-гу, ни Дьяволу! К людям относится опасливо. Душа остается пустой. Как желудок и карман. В сознании рождается неуемная зависть - желание разграбить! Поделить богатства между «своими». Дайте пролетарию прочитать грошевую брошюру с подстрекательским текстом - станет «убежденным» социалистом. Поднимется по зову - на уничтожение социальной несправедливости. Попытается одним ударом разрубить гордиев узел: отнять скопившееся в чужих руках богатство и власть.

Легко перерезать богатых и сильных - достаточно на них натравить низшие классы. БОГАТСТВО ПОДЕЛИТЬ! ЗАХВАТИТЬ в ГОСУДАРСТВЕ ВЛАСТЬ! И если такое произодет - очень скоро НОВЫЕ ВЛАСТИТЕЛИ ОБРАЗУЮТ СВОЮ «АРИСТОКРАТИЧЕСКУЮ ЭЛИТУ». ПОДЧИНЯТ СЕБЕ ОСТАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО. ЭКСПЛУАТАЦИЯ ПРОДОЛЖИТСЯ. Но ТРУДЯЩИЕСЯ МАССЫ НАЧНУТ ИСПЫТЫВАТЬ ЧУВСТВА ГЛУБОЧАЙШЕЙ БЛАГОДАРНОСТИ к «БЛАГОДЕТЕЛЯМ» и «СПАСИТЕЛЯМ». ВОЦАРИТСЯ вновь НЕРАВЕНСТВО. ВОЗНИКНУТ ЕЩЕ БОЛЕЕ ЖЕСТОКИЕ и ТЯГОСТНЫЕ ЖЕСТОКОСТИ, НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ - «для БЛАГА и СЧАСТЬЯ ТРУДЯЩИХСЯ ЛЮДЕЙ». В НАШЕМ ГРЕШНОМ МИРЕ ВСЕ ОСТАНЕТСЯ НЕИЗМЕННЫМ.

 

Мировая история вывела подобие закономерности: вместо свергнутых тиранов и диктатороских режимов - воцаряются новые. Вводят новые формы рабства. Подправленные соусом словесной демагогии. Рабство не становится приятнее, менее тягостным. Народ продолжит молчать, как и привык. Найдутся виршеплеты, как говорят в Малороссии. За тридцать серебреников, а то и за меньшую сумму продолжат петь дифирамбы. Даже лизать зады «благодетелей».

 

В противовес социализму с его теорией классовой борьбы - множить идеи справедливости, высокой нравственности. Они огромными гроздьями заложены в кладезе мудрости - в Евангелиях. В Ветхом и Новом Завете. От дьявольского учения способны отвлечь своими проповедями - священники. Вернут паству на ниву Б-жьей мудрости и добра. Братство между людьми и их душами существуют лишь в Царстве Б-жьем. На Земле оно не осуществимо.

 

Легко добиться успокоения. Возможно и необходимо это - почетно!

+ +

Русская юстиция не убоялась поставить на открытое судебное разбирательство эту бытовую подлость - «ритуальную легенду крови». С ней уже более двух лет носятся некоторые политики. В этой сомнительной версии видят они единственное объяснение трагической смерти несчастного Андрюши Ющинского. В течение долгого времени киевская прокуратура собирала «сведения» обвинительного характера. Из сорока двух страниц обвинительного акта - только шесть посвящено обвиняемому еврею Менделю БЕЙЛИСУ. (Что за фамилия такая: Бей лис?) Остальной материал посвящен истории обнаружения трупа мальчикка. Мнения экспертов. Частное расследование. «Теория» употребления евреями христианской крови. Чего только нет в том обвинительном акте? Как у Якова - товара всякого!

 

Но факты… Нет фактов! Да на посвященных обвиняемому страницах - нет фактов! Ничто не подтверждает его участие в данном жестоком преступлении. Приведены спорные показания супругов Шаховских - их легко уместить в нищенской торбе Волкивны. Для предания человека суду по такому страшному преступлению, да и для судебного наказания - нужны факты! Не умозаключения и спорные, заведомо ложные показания. При вынесении своего вердикта - судебные заседатели должны руководствоваться показаниями свидетелей, ничем не запятнавших свою правдивость. Легкомысленно, даже преступно предать суду подсудимого - только по скудным предположениям.

 

В обвинительном акте виновником данного преступления выводится Бейлис. Ни он один. Обвинение падает на весь еврейский народ. Бейлис - один из «уличенных преступников». Настолько несерьезно, необдуманно. Просто диву дивуешься. Даже оторопь берет. Разве такое возможно в наш просвещенный век? Прошли жуткие веремана средневекового судилища. Тогда достаточно убедителыми для судей становились суеверия, дьявольщина. В течение многих веков суды в разных странах не смогли доказать аналогичную вину евреев. Учтем: другие «случаи» представлены более обоснованно. Обвинительный акт против М.Бейлиса - детский лепет. Его легко разобьет мало-мальски опытный защитник. На данном процессе защита подсудимого - цвет российской адвокатуры.

 

Как создавался этот процесс? Весь Киев взбудоражило убийство Ющинского. Дикое по исступленной жестокости. Необъяснимое по мотивам. Совершено в жестокое время агонии Освободительного Движения. Но и о нем могли вскоре забыть. Но, нет! Убийству придали политическую окраску. Подняли на щит борьбы с еврейством. К жизни возродили древнее, как сам мир, предание о применении евреями крови для «ритуальных целей». На заре христианства - в подобном преступлении обвиняли первых верующих. Сами христиане выкопали ту же легенду из пыли веков. Ее острие направили против еврейства. Появились убиенные христианские младенцы. В самом обществе вечно действует закон купли-продажи. Спрос рождает предложение.

+ +

В начале мая 1911 г. правые депутаты внесли в Государственную Думу запрос об убийстве в Киеве мальчика. Существа дела я тогда не знал. Доверял товарищам по фракции. Запрос подписал. По существу запроса выступил Марков. Депутат сказал: не принимающие запрос - явятся жидовскими наймитами. Подкуплены жидовским золотом и деньгами. В этом выступлении предпринята неприкрытая попытка как-то воздействовать, оказать давление на киевскую прокуратуру. Стало известно: прокурор киевской судебной палаты Чаплинский - «орел парящий». Ходатайствовал перед местными властями о недопущении публичной панихиды по Ющинскому. Этим ущемил права значительной части местного населения. Горожане выступают против жидовского всесилия. Осуждают ритуальные убийства христианских детей.

 

С обильными намеками и угрозами против жидов выступили вожди крайне-правых Замысловский, Пуришкевич… Они запугивали, даже терроризировали. Вынуждали прокуратуру идти на поводу их партии. Даже министр юстиции Щегловитов, по прозвищу «Ванька Каин», в частной беседе признался:

 

- Что мы можем сделать? Допустим, что существует сомнение в отношении этого дела, но предоставим решать его людям совести. Иначе скажут: нас купили жиды!

 

Во втором думском запросе по данному убийству правые открыто и откровенно обвиняли всю киевскую полицию в сокрытии истинных убийц. Их аргументы основываются на предположении-выводе: только подкупив полицию, евреи имеют возможность совершить «ритуальное убийство». Подобные жестокие убийства совершаются только в тех местностях, где полиция находится в их руках и смотрит сквозь пальцы на подобную изуверскую деятельность.

 

Я подписал и этот запрос. Только по прошествии некоторого времени ясно увидел всю его необоснованность и нелепость. Подкупить полицию? Этого совершенно недостаточно для сокрыти преступления подобного типа. Надо еще подкупить судебного следователя, прокурора, присяжных заседателей, судью… Евреи не пожалели денег на подкуп полиции. Они не поскупятся на следователей и прокурора. Не досказал своей мысли Замысловский. Сквозила недомолвка. Тайный намек… Ему стоило добавить: следователя, прокурора? Остановился на полпути специально. Хитрый политик Замысловский не захотел называть публично имя своего приятеля Чаплинского. Ведь тот сам прокурору протежировал - устроил на высокую должность. Замысловским руководили не высказанные вслух низменные побуждения.

 

Второй запрос правых очень огорчил Димитрия Ивановича. Он высказался с несвойственной ему резкостью: «Правые стремятся во что бы то ни стало нанести ощутимый удар по еврейству. Применяют самые низкие и подлые, жидовские методы борьбы. Они не ограничиваются обвинением евреев в «ритуальных убийствах». Одновременно обвиняют христиан, полицию - в более страшном преступлении. Вроде бы те за деньги передали в руки изуверов христианского ребенка. Безумная и опасная теория. Замысловский - политический фанатик! Он абсолютно потерял чувство меры, всякое представление об ответственности. Правые выбрали скользкий путь - обязательно приведет их к политическому банкротству».

 

Этот запрос - в Думе признан необоснованным. Отвергнут большинством. Но сыграл почти решающую роль для окончательной постановки розысков на «ритуальные рельсы». Чаплинский начал действовать энергично. Ведет по указанному направлению. Будто его единственной целью, целью всей служебной деятельности киевской прокуратуры явилось - убедить Замысловского: евреи их подкупить не смогут. Замысловский предложил удалить всю местную полицию от розысков. Заменить прикомандированными сотрудниками.

 

Что делает Чаплинский? Он - весь к услугам. Устранил опытного работника и руководителя следствия по данному делу - Мищука и его предают к суду. Улики против Мищука настолько слабы - даже губернское правление колебалось, не соглашалось возбудить процесс. Чаплинский оказался бессильным что-нибудь сделать. Это его сильно раздражает. Однажды прокурор встретил видного киевского деятели В.Г. Тальберга. Его племянник служил в губернском правлении советником. Чаплинский попросил передать членам правления о его личной заинтересованности в осуждении Мищука. Это явилось ничем не прикрытым давлением на независимое губернское правление.

 

В.Г. Тальберг - человек правых взглядов. Бесцеремонное требование прокурора его потрясло. Эту просьбу не исполнил. Мищук предан суду - оправдан судебной палатой. Чаплинский вынес протест по пустяковому формальному нарушением. Сенат кассирует дело и передает его на рассмотрение харьковской судебной палаты. Мищука с несколькими его сотрудниками присуждены к арестанским отделениям.

 

Талантливый сыщик Красовский в свое свемя открыл убийц семьи Островских. Он тоже не пожелал верить в «ритуальный характер» убийства. Искал убийц Ющинского среди профессиональных воров. Во время доклада Красовского - Чаплинский заметил:

 

- Сейчас такая полиция - совсен не считается с мнением прокурора.

 

Красовский оказался достаточно проницательным - намек понял: попросил освободить его от расследования по делу. Просьбу сыщика выполнили - направили в уезд. Через короткое время совершенно удалили со службы. Не оставили в покое - подвеогли судебному преследованию. Эти явные случаи гонений честных чинов полиции - в Киеве вызвали панику. Всем стало ясно: нужно беспрекословно следовать указаниям прокурора, его взгляду на это злополучное дело. Иначе можно легко лишиться куска хлеба. Чаплинский полностью терроризировал полицию. Продвигал единственную «ритуальную версию». Все остальные нити расследования оставил без внимания. Тем воспрепятствовал всестороннему и полному рассмотрению дела.

 

Найден и «живой объект» для «ритуального обвинения». Им оказался приказчик кирпичного завода - Мендель Бейлис. По личному предложению Чаплинского - тот был арестован без достаточных оснований. Судебный следователь В.И. Фененко не нашел достаточных улик для привлечения Бейлиса к уголовной ответственности. Он придерживался мнения: к ответственности привлечь содержательницу воровского притона Веру Чеберяк. Но Чаплинский отвергал факты - продолжал придерживаться «ритуальной версии». Письменно предложил судебному следователю арестовать Бейлиса. Как одного из подозреваемых лиц по данному делу.

 

В январе 1912 года составлен первый обвинительный акт. Бейлис уже официально привлечен в качестве обвиняемого. Димитрий Иванович находился в Петербурге. Из Киева ему прислали копию этого акта. Я сам познакомился с сим произведением киевской прокуратуры.

Содержание обвинительного акта встревожило и возмутило Д.И. Пихно. С обвинительным актом и материалами дела ознакомились многие члены Государственного Совета и Думы. Тоже высказали крайне отрицательные мнения. Отчим поручил мне побеседовать с юристом и депутатом Думы Замысловским. Еще недавно был моим политическим единомышленником и другом. Троих - Замысловского, Пуришкевича и меня в кулурах Думы прозвали «неунывающей» и даже «развязной троицей». Мы наделены разными характерами. Но в происходившей в Думе политической борьбе держались вместе. Друг друга дополняли. Наши политические пути-дороги окончательно разошлись.

 

Беседа протекала в полуциркулярном зале Таврического дворца. Я спросил Замысловского:

 

- Вы знакомы с обвинительным актом? - Я даже не называл дела. Он понял. Утвердительно кивнул головой.

 

- Каково же мнение?

 

- Что ж… Ритуал докажем…

 

- Но против Бейлиса нет улик. - Возразил я с недоумением.

 

- Нельзя сказать, чтобы их совсем не было… Действительно, улик маловато… Впрочем, ритуал докажем… Это все перекроет!

 

- Но ведь все это не этично, с точки зрения правосудия. Состав присяжных заседателей может оказаться темным. Большей частью из крестьян… Вы же знаете, крестьяне не очень жалуют евреев… Распишите им картину убийства Ющинского… Чуток поиграйте на природном антисемитизме… Обвинительный вердикт будет обеспечен. Что тогда? Как вы отнесетесь: невинный человек будет наказан на долгий срок тюрьмы…

 

- Присудят на каторгу! За ЭТО - ЗАКАТАЮТ на КАТОРГУ! Сие НАС НЕ ПУГАЕТ! Бейлис мне безразличен - его судьба не интересует…

 

Несколько лет я находился во фракции крайне правых. Активно проводил думскую работу. Но к концу 1910 года разочаровался. Посчитал примитивными, недопустимыми - прямолинейными и грубыми их методы поиска и достижения благородных целей. По этой причине вышел из фракции. Вот и сейчас крайне правые покушаются на основы правосудия. Их не интересует Бейлис. Даже не по причине его еврейства. Их не интересовал бы подсудимый, будь он чисто русским и православным. Для них главное - политическая выгода. За счет живых людей! Им нужен «ритуал» и пролитая или использованная кровь христианского отрока - вроде бы для приготовления опресноков, мацы. Но это только предлог - для политических целей и выгод! В борьбе с еврейством они готовы совершить подлог, даже ответное преступление.

Не будь Бейлис «под рукой», в Киеве - они могли арестовать другого еврея без права жительства. Ведь у них на подозрении - все евреи и каждый в отдельности.

 

Киевская прокуратура настойчиво исполняет задание. Принято и утверждено в верхах власти. Здесь травят любую живую мысль - при отходе от основного направления «ритуального расследования». Они превращаются в фанатиков: извращают здравый смысл. Но даже всесильный Чаплинский не смог воспрепятствовать частному расследования обиженного Красовского. Материалы его совместного сотрудничества с журналистом Бразулем-Брушковским помещено в прессе прогрессивного направления. Чаплиский принял ответные меры - на эту самостоятельность Красовского. Руками своего помощника и пособника Карбовского сфабриковал пять уголовных обвинений против талантливого следователя Красовского. В данном случае у него ничего не выгорело. Все эти домыслы и нелепые обвинения - отброшены. По причине полной необоснованности, несостоятельности.

 

Против Бейлиса сфабриковано лжесвидетельство Казаченко. Жандармский подполковние Иванов - при встрече и доверительной беседе в Купеческом саду - рассказал одному из сотрудников «Киевлялина»: Казаченко признался в оговоре Бейлиса. Обвиняемый в «ритуальном процессе» не просил отравить никого, из нескольких против него свидетельствующих и указанных свидетелей. Денег у него нет. Зачем тогда просить? Самому Казаченко нет резона добровольно лезть в петлю. Об этом факте Иванов прежде доложил Чаплинскому - тот просто отмахнулся. Заметил:

 

- Меня это не волнует. Пусть другие в этом разбираются.

 

Казаченко сам отверг свои показания. Но они в первоначальном виде включены в обвинительный акт. Главная улика против Бейлиса.

 

С обвинительными материалами по делу Бейлиса мне пришлось непосредственно столкнуться после 4 мая 1912 г. В Государственной Думе я защищал русский суд от нападок талантливого В.А. Маклакова. Этот талантливый оратор и юрист представлял блок кадетов и прогрессистов. Искал повод для разжигания кампании против государственного устройства. Критиковал правительственную политику. Моя позиция в данном вопросе опиралась на конструктивную основу. Всегда считал: России хорошо удался суд присяжных. Даже является предметом ее национальной гордости. В Думе я защищал суд, судебных деятелей от укоров и уколов, от грубых нападок и оскорблений. Суд призван стаять выше партийных страстей. Орган независимый. Отстраненный от бушевавшей в Думе и обществе борьбы.

 

Эта моя речь имела огромный успех. Многие депутаты и министры благодарили за содержательную речь. Поздравляли с грандиозным успехом. В числе других - подошел высказать свое почтение министр юстиции Щегловитов. Я был рад. Собой восхищался. Но на Димитрия Ивановича моя речь не произвела хорошего впечатления. Он находился в пессимистическом настроении. В личной беседе - заметил:

 

- К сожалению… Маклаков привел многие факты. Они действительно имели место. От фактов - не укрыться, не спастись! Конечно, их можно «не замечать» - это уже политика…

 

… Прошел год. Весной 1913 года Маклаков вновь выступил с резкой речью против министра юстиции. Я уже знал правду - не возражал. В перерыв Маклаков задиристо спросил у бывшего своего оппонента:

 

- Надеюсь услышать Вашу ответную речь?

 

Я отговорился отсутствием соответствующего настроения. Без подобной маленькой неправды в жизни не обойтись. Нет, дозволенной лжи не существует. Любая неправда отрицательна. В этот раз я знал правду: молчал. Позиция выгодная. Не пожелал стать прямодушным дураком. Ничем не лучше хитрые лицемеры. Молчание - не признак бесчестности. Пестрое одеяние, изяшество слов - не украшает человека бесчестного. В политике ложь не должна главенствовать. Позволить ее малую дозу. Только честная, благородная власть - достойна народной поддержки. Имеет право на существование. Чистые дела - вершить чистыми руками. Средства должны быть достойны целям.

+ +

Кто ты? Что со мной? Кто ты?! Все сознание заполнил знакомый, но забытый образ золотоволосой молодой женщины. Она вся - глазами, пульсирующим телом, гипнотизирующими помыслами… Вся - отдается! Смотрю не нее раздевающим взглядом: да! Изюминка! Задумчивый, немного рассеянный взгляд выхватывает детали. Ножки… Чудо-нижки! Талия, бедра, груди… Обворожительная шейка, губы-липестки… Два ряда точенных матово-блестящих зубов… Бездонные умные глаза… Маленький чувственный носик… О, эта сказочная женщина подарит райское блаженство. Кто ты? Такое знакомое личико… Почему сейчас? Что за воспоминания?

 

Герда?! Это ты?! Что нужно тебе, Герда? Милая, нежная, горячо любимая Герда! Ни разу не вспоминал за все эти годы: прости! Теперь мы - вновь вместе? Не покидай меня… неприкаянного… Прости, милая! Прости: забыл тебя, Герда! Покажись: какая ты сейчас? Та же… Прошло столько лет! Ты все такая же - обворожительно-прекрасная, желанная…

Герда! Тогда я был молод… Очень молод… Неопытен: ни в любви, ни в жизни! Излишне словоохотлив… Сейчас - уже не тот: изменился. Возмужал, заиндели виски… Немного постарел… Успел насладиться женской лаской! Тогда - тебя не взял! Хотя ты вся отдавалась - до последней клеточки! Даже не притронулся… Для тебя это явилось самым большим оскорблением, какое можно нанести женщине. Это ты мне не простила! Мне все прощала: любила! Любовь - бескорыстна, страстна, бездумна, незлобива… Возможно, любовь существует только в виде моральной иррациональности. Это редчайшая небесная пришелица - среди земной неразберихи. По причине двойственности - несет с собой блаженство в смеси со страданием.

 

Мы расстались, Герда! В моей душе ты оставила глубочайший след,

сильнейший осадок. Я только однажды страдал из-за женщины. Этой женщиной… девушкой - была ты, Герда! Странно, для меня очень странно: ты, Герда, родилась еврейкой. Не менее странно: имел, имею много знакомых - евреев, евреек… Почти все они сыграли добрую роль в моей жизни. Ты, Герда - одна из этих немногих… Сердцем, страстным желанием хотел - всю… не посмел! Других - брал! Еврейки - чувственно-изощренны в постели. На них здесь находит некое чувственное вдохновение, страстное неистовство, необузданность, исступление… Они много берут, но и одаривают. Вульгарным бабам и сдержанно-серьезным, неповоротливым ленивицам есть чему у них поучиться.

 

Герда… Прекрасная Герда! Если бы ты - не была еврейкой! Из другой и чуждой среде общества выбрала себе родителей… Ведь могли стать счастливыми! Герда, тебя не забыть - маленького зверька! Ласкового, такого доброго… У этого необычайного зверька - неправильные черты лица. Неразгаданного цвета глаза: не то воды, не то неба… Улыбка подобна нежным волнам в штилевом море: набегают и сбегают с лица… Чему ты улыбаешься, Герда? Сколько счастья связано с тобой… Поцелуи - одним вдохом, бесконечные… До бесчувствия! Объятия… Мои пальцы все перебирают мягкие, тонкие, золотистые волосы… Ручки твои маленькие - с тонкими, длинными и страстными пальчиками… Они с мастерством, даже талантом перебирали клавиши рояля… Как я тебя

любил - всю, всю, всю! Из-за тебе мне пришлось много выстрадать. Я

тебя тоже ХОТЕЛ! НЕ РЕШИЛСЯ ВЗЯТЬ! НЕ ИМЕЛ ПРАВА ПОСТУПИТЬ ИНАЧЕ. Когда ЛЮБИШЬ - СЕРДЦЕМ и ГОЛОВОЙ ОДНОВРЕМЕННО. Ты меня ПОНЯЛА. НЕ ПРОСТИЛА! ЧУВСТВЕННАЯ ЖЕНСКАЯ НАТУРА ЧУЖДА

ЛОГИЧЕСКОМУ ПОСТРОЕНИЮ.

 

Самое печальное, даже страшное: Герда, мы с тобой - люди из разных миров. Воспитанием и жизнью обрели отличные понятия, взгляды на вещи… Судьбы! Милая, несчастная Герда! Иначе поступить я не мог! До сих пор сожалею: ты - иудейка, не христианка. Угораздило тебе родиться - среди отверженных Б-гом, противных Христианству - евреев, жидов… Если бы не это - могли быть вместе и - счастливы! Ты, Герда, не хотела расставаться. Не хотела ни слова слышать о дикой ненависти. Кипит она - в душе каждого еврея! Направлена против всех народов. Особенно сильна злоба по отношению к нам, христианам. Ты отвергала эти, как и другие очевидные факты. Твердила:

 

«Нет! Нет! Все это - глупые и злые фантазии! Евреи - библейский народ. Народ наш кроток, чужд всяких злых чувств». - Ты говорила - страстно. В душе понимала: не все так просто. Меня боялась потерять!

 

А вдруг ты права? Мои знакомые евреи - действительно душевны,

Добры, кротки и незлопамятны. Злы - другие, жиды! Мне не знакомые!

Но что, если христиане выдумали эту злую ненависть - против «гоев»?

Специально придали Иуде негативные черты. По типу УЧЕНИКА-ПРЕДАТЕЛЯ Христа СОТВОРИЛИ НАЦИЮ ПРЕДАТЕЛЕЙ. НАПРАВИЛИ ПРОТИВ НИХ РАЗЯЩЕЕ ОРУЖИЕ - АНТИСЕМИТИЗМ. НЕТ у ХРИСТИАН ДРУГОГО КОЗЫРЯ в БОРЬБЕ с ЕВРЕЙСТВОМ! Евреи могут и должны нас ненавидеть - ответно! Ведь мы презираем их - за людей не считаем!

 

По вопитанию, убеждению и поведению, Герда, - ты - ХРИСТИАНКА! Только формально - ИУДЕЙКА! Меня напугала эта ФОРМАЛЬНОСТЬ! Ты отрекалась от семьи и дома, РАДИ ЛЮБВИ! Рыдая, лаская, нежно по-матерински, ты умоляла. Отдавалась вся - телом и душой! Ничего не хотела слышать о прошлом своего народа. Ты хотела только любить и быть любимой, женщиной! Пусть никого больше не существует: только мы двое! Во всем свете!

 

Твои рыдания, Герда, разрывали мое сердце на части. В те минуты я сам любил тебя нежно, беззаветно - это кроткое, нежное существо! Но с собой ничего поделать не смог: должен был оттолкнуть ее от себя. Из сердца вырвать! Преодолевая жалость - разочаровать цепляющуюся за последнюю возможность остаться рядом. Не захотела креститься! Позже соглашалась… Только чтобы не узнали родители: страшилась убить больную мать… Еще свято верующего деда, старой закалки.

 

Одного ей сказать не посмел: жиды мне противны - от истоков природы. Подобны цыганам и козам! Жидов ненавижу еще сильнее!

И с собой ничего не мог поделать: перебирал ее золотые волосы, их

целовал… Должен был ей сказать:

 

- Возвращайся к СВОИМ… ВОЗВРАЩАЙСЯ!

 

Нет, не мог я принять ее жертву. Не должен позорить свой древний и славный род. Для других, да и меня самого она останется ЖИДОВКОЙ!

СЧАСТЬЯ НЕЛЬЗЯ ИСКАТЬ и ДОБИВАТЬСЯ на ПУТИ ПРЕДАТЕЛЬСТВА,

ИЗМЕНЫ. НАРОД НЕ ПРОСТИТ - ОСУДИТ ПОДОБНОЕ СЧАСТЬЕ!

 

На нее, юную, неопытную - шквалом нахлынула эта первая девичья любовь. Пройдет! Улетит! Выветрится! Простит ли ТОГДА - МНЕ и СЕБЕ - ЭТУ ИЗМЕНУ? ЛЕГКОМЫСЛЕННЫЙ ПОСТУПОК НЕ ПРИВЕДЕТ к СЧАСТЬЮ! Простишь себе - эту ИЗМЕНУ? Может стать СТЫДНО за свое ПОВЕДЕНИЕ. Ты никогда не забудешь родителей, свой народ, детство…

 

Свою Герду - вырвал из сердца. Ей сказал:

 

- ИДИ к СВОИМ! Им скажи: МЫ НЕ ТАКИЕ ЗЛЫЕ, как о нас думают. НИЧЕГО ПЛОХОГО ЕВРЕЯМ НЕ ЖЕЛАЕМ. Пусть ОНИ ПОВЕРЯТ! До тех пор говори, пока НЕ ПОВЕРЯТ! Как только ПОВЕРЯТ - ПРИХОДИ! БУДЕМ ВМЕСТЕ, это уже не будет ИЗМНОЙ. Будь СЧАСТЛИВА, Герда!

 

Но я ЕЕ ОБМАНУЛ - БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ВСПОМИНАЛ!

 

Где она сейчас? Счастлива или страдает? Милая Герда, почувствуй, как моя душа по тебе страдает. Велики мои угрызения совести - за тот ОБМАН! Пусть даже невольный обман - случайно вырвался из моего сердца. Мне совестно: не мог смотреть тебе в глаза. Чем могу искупить свою вину - перед тобой? Оправдаться перед ТВОИМ НАРОДОМ - за ЗЛО: ВОЛЬНО или НЕВОЛЬНО ЕМУ ПРИЧИНИЛ в ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ. В том СОРЕВНОВАНИИ ИДЕОЛОГИЙ - ВЫНУЖДЕН был ЗАКЛАДЫВАТЬ СТЫД и СОВЕСТЬ. САМ ДЬЯВОЛ СТАЛ НАШИМ ВЕРНЫМ ДРУГОМ и СОВЕТНИКОМ. СВОЮ ДУШУ МЫ ОПАГАНИЛИ НЕДОСТОЙНЫМИ СРЕДСТВАМИ БОРЬБЫ. ЕЕ ЖИВУЮ, ТОНКУЮ и ЧУВСТВИТЕЛЬНУЮ - ПРЕВРАТИЛИ в ЧЕРСТВУЮ СУБСТАНЦИЮ. МАЛОЧУВСТВИТЕЛЬНУЮ к ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ СТРАДАНИЯМ. В ЭТОЙ НЕИССЯКАЕМОЙ БОРЬБЕ МЫ НАСЛЕЖДАЛИСЬ ЧУЖИМИ СТРАДАНИЯМИ. ТРЕБОВАЛИ КРОВИ! Словно ОНА МОЖЕТ СПАСТИ. В БОРЬБЕ с РЕВОЛЮЦИЕЙ и ЖИДАМИ МЫ

ПРИМЕНЯЛИ САМЫЕ УТОНЧЕННЫЕ ЖИДОВСКИЕ МЕТОДЫ и ПРИЕМЫ. САМИ ЖИДЫ ИХ ИЗОБРЕЛИ, ВЫНУЖДЕННО ПРИМЕНЯЛИ в МНОГОВЕКОВОЙ БОРЬБЕ за СВОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ. НАШИМИ РУКАМИ ВЗРАЩЕН БИОЛОГИЧЕСКИЙ АНТИСЕМИТИЗМ - ПРЕВЗОШЕЛ ВСЕ ОТВРАТИТЕЛЬНОЕ в ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. АНТИСЕМИТИЗМ РАСТИЛИ для ПРОТИВОВЕСА РЕВОЛЮЦИИ. ТЕПЕРЬ УСТРАШИЛ НАС САМИХ. ОСОБЕННО УСТРАШАЮЩЕ ДЕЙСТВУЕТ ЕГО ДЕТИЩЕ - «РИТУАЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС КРОВИ» над НЕСЧАСТНЫМ Бейлисом. ЭТОМУ ОТВРАТИТЕЛЬНОМУ ПРОЦЕССУ ПРОТИВОПОСТАВИТЬ ОДНУ Б-ЖЬЮ ПРАВДУ. ОНА ВЫВЕДЕТ на ПРЯМОЙ и РОВНЫЙ ПУТЬ ИСТИНЫ и ДОБРА. СПАСЕТ от ПОЗОРА. ПОДОБНОГО Цусиме. Даже в БОЛЬШЕМ РАЗМЕРЕ. ЛОЖЬ, ОТВРАТИТЕЛЬНЫЕ МЕТОДЫ БОРЬБЫ не ДОЛЖНЫ НАХОДИТЬСЯ в АРСЕНАЛЕ ЧЕСТНОГО ПОЛИТИКА. ЛОЖЬ - ВСЕГДА ЛОЖЬ, в какие бы НЕ РЯДИЛАСЬ ОДЕЖДЫ.

 

Опять ты, Герда? Предстала перед мысленным взором и - ушла, слава Б-гу. И еще… Димитрий Иванович… Любимый отчим, отец, наставник, учитель, друг… Долгие годы находились рядом. Без вас - я раздавлен горем. Остался сиротой. Наполнен вашими идеями, идеалами - ими живу! Всего в жизни добился: благодаря вашей помощи, советам… До этого важного дня не дожили. Рано ушли: оставили много незавершенных дел. Так неожиданно, скоропостижно умерли. Хотя долго болели. Не сказали ясного слова о последней заботе и огорчении. О находившемся в следственном производстве деле Бейлиса. Кто вас заменит - в беспредельном горе? Смогу продолжить ваше дело? Непреклонно, беспрекословно бороться за ИДЕИ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА. За СЧАСТЬЕ России! Только при проведении политики Димитрия Ивановича и «Киевлянина» можно добиться ПРОЦВЕТАНИЯ и ВЕЛИЧИЯ России. УЛУЧШЕНИЯ ЖИЗНИ НАРОДА. ПРОДОЛЖИМ ЭТО ЕГО ВЕЛИКОЕ ДЕЛО!

 

Перед ПАМЯТЬЮ НЕЗАБВЕННОГО ПОКОЙНИКА, перед ЕГО МОГИЛОЙ и ЕГО ДРУЗЬЯМИ и ТОВАРИЩАМИ - КЛЯНУСЬ: НИКОГДА ЛОЖЬ МЕСТА НЕ НАЙДЕТ на СТРАНИЦАХ ГАЗЕТЫ. ДОКАЗАТЕЛЬСТВОМ ЭТОМУ ПОСЛУЖИТ РЕДАКЦИОННАЯ СТАТЬЯ в «Киевлянине» о ПРОЦЕССЕ КРОВИ и НЕНАВИСТИ. МОИМ ПЕРОМ БУДЕТ ВОДИТЬ РУКА ДОРОГОГО ПОКОЙНИКА. ОН ВЛОЖИЛ МНЕ ЭТО ПЕРО - на листе бумаги изложу ЕГО МЫСЛИ, ЯСНЫЕ и ТВЕРДЫЕ СЛОВЕСНЫЕ ПОСТРОЕНИЯ. ЭТИ СЛОВА из СЕРДЦА - СТУЧАТ в ВИСКАХ. Пусть ГОЛОС ДОРОГОГО ПОКОЙНИКА в ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ПРОЗВУЧИТ со СТРАНИЦ ЕГО ЛЮБИМОЙ ГАЗЕТЫ.

СТАТЬЕЙ в «Киевлянине» - очень СКРОМНЫМ ПОСТУПКОМ - ПРОДОЛЖУ ВЕЛИКОЕ ДЕЛО Димитрия Ивановича Пихно. НАЧАТО ОТЦОМ при ОСНОВАНИИ ГАЗЕТЫ. ВСЕМУ ИСТИННО РУССКОМУ Киеву, ВСЕЙ РОССИИ ПЕРЕДАМ ЕГО ПРЕДСМЕРТНЫЕ МЫСЛИ, ДУМЫ. ПРИГВОЖУ к ПОЗОРНОМУ СТОЛБУ ОРГАНИЗАТОРОВ и ВДОХНОВИТЕЛЕЙ ЭТОГО ГРЯЗНОГО ДЕЛА - Замысловского и Чаплинского. БЕРЕГИТЕСЬ, ГОСПОДА! Может НАСТАТЬ ВРЕМЯ: ВАС СПРОСЯТ за ДЕЛО Бейлиса. БЕРЕГИТЕСЬ ВОЗМЕЗДИЯ за БЕСПРИМЕРНОЕ ОБВИНЕНИЕ ЦЕЛОГО НАРОДА в «РИТУАЛЬНОМ УПОТРЕБЛЕНИИ ХРИСТИАНСКОЙ КРОВИ».

+ +

В день открытия процесса по обвинению Менделя Бейлиса в убийстве христианского мальчика - Андрюши Ющинского с «ритуальной целью» для получения крови - «Киевлянин» опубликовал редакционную статью. Редактор газеты, член Государственной Думы Василий Витальевич ШУЛЬГИН привлечен к уголовной ответственности. Обвинение гласило: «распространение в печатном органе заведомой лжи» о деятельности судебных органов и местной администрации. Впервые за пятьдесят лет издания - номер «Киевлялина» конфискован. В редакцию явились полицейские чиновники. К тому времени большинство экземпляров газеты разослали подписчикам и раздали разносчикам. Вскоре каждый экземпляр этого номера стал библиографической редкостью.