- Люся, Люсенька, - мечусь я, бегая босиком по квартире, - ну куда же ты запропастилась?

Ну что поделаешь, привык я спать, носом в плечико женское уткнувшись. Спишь так себе спокойненько, посапываешь да почмокиваешь. В детстве это было мамкино плечо, а теперь Люськино.

Вообще-то она Людмила Ивановна, так ее на работе все зовут. А работает она технологом, компьютерными технологиями занимается. И домой придет, обед сготовит, меня покормит, и опять за свой компьютер садится в дальнюю комнату. Не докричишься ее. Заснуть-то я один, правда, еще могу, а вот под утро плечико требуется. И сегодня вот всего еще полдесятого, а она снова куда-то подевалась.

А, нашел! Записку на столе я увидел:

«Милый, я к завтраку за горячими пампушками побежала. Скоро вернусь.»

Ну, вроде, поспокойнее на душе стало. Вернется, значит. А, между прочим, пампушки-то это к борщу полагается. А к завтраку они не подходят. Ах, Люська, Люська, опять ты у меня, дурья башка, все напутала. Ну, ничего, к обеду снова в магазин сгоняешь, суббота сегодня, делать тебе, Люсенька, вроде нечего.

 

Это баба у меня простая, а я человек тонкий, творческий, художник я, пейзажист. Пейзажи акварелью пишу. Раньше я их на улицу писать выходил. Но на улице опасно больно: то мальчишки чем-нибудь кинутся, а то и погода испортится, дождь там пойдет. И либо картину смоет, либо я сам простужусь. Вот однажды чуть до воспаления легких не дорисовался. Люська тогда меня еле вЫходила. Температура аж до тридцати семи и трех у меня подскочила. Люська тогда на работе отпуск взяла от ее этих самых технологий компьютерных. Так ее товарки сюда к ней в квартиру зачастили. Ко мне нос сунут, апельсинчик- мандаринчик подкинут и к компьютеру бегом. Шепчутся там чего-то, папиросками дымят.

А я о пейзажах своих думаю. Многие говорят, что они у меня все одинаковые. Да какие-же они одинаковые, если я их стоя у разных окон пишу. Названия, правда, у меня все похожие: «Вид из окна», но ведь окон у нас в квартире четыре, считая круглое окошечко в туалете. Да и пейзаж за окном разный. Четыре времени года – четыре сюжета. Вот и получается, что четыре на четыре уже шестнадцать разных картин.

Да ведь не только у меня названия картин повторяются. Главное, что на них разное нарисовано. Вот я видел, наверное, сотню картин с одним и тем же названием, в музеях они даже висят. Картины все разные, а название одно. «Автопортрет» все они называются.

Теперь снова о моих видах из окна. Пробовал я однажды пейзаж через форточку писать, чтобы ближе к жизни быть. Приоткрыл я ее для этого маленько, так в ухо надуло сразу. Опять же Люське заботы лишние.

 

Вот уже целых полчаса, между прочим, прошло, а Люськи все нет. А жрать-то охота. Может, чайник поставить? Или картошку в мундирах? Это у меня фирменное блюдо. Или омлет я еще могу сготовить. Ладно, лучше все-таки ее дождусь.

 

Звонок! Ну, слава богу, пришла. Сейчас дверь приоткрою и бегом в постель. Пусть-ка она завтрак мне в постель подаст. За границей ведь так сплошь и рядом делают. А мы, что, хуже?

- Иду, иду, Люсенька, - три звонка дает, значит, нагруженная идет с полными сумками.

Ну, куда же я босиком вниз по лестнице потащусь? Ничего, у нас невысоко, шестой этаж, да и лифт, скорее всего, в это время работает. Ладно, дверь приоткрою, чтоб ей просто было ее ногой отворить. А сам в постельку поскорее тепленькую.

Вот не прошло и пятнадцати минут, а она здесь уже.

- Ну, Люся, давай!