4 года, детский сад "Солнышко". Танечка только что сказла Иванову, что это она испачкала красками занавески, и что Марьванна ее убьет. А потом прозвучали слова, которых Иванову ни за что не забыть - он и в обед думал, и в тихий час: "Иванов! Если ты скажешь Марьванне, что это ты сделал, я тебя поцелую!"

Иванов сказал и получил выговор с конфискацией любимого плюшевого мишки. Когда он подошел к Танечке за поцелуем, она стала громко смеяться и показывать на него пальцем. Вот оно, женское коварство!

Иванов поделился с Федькой. "Да ну ее, - сказал Федька, - на кой она тебе? Это ж девчонка! Она и плот не станет строить, и на гаражи не полезет. Давай, Иванов, я тебе лучше соку налью."

Иванов подумал и решил, что Федька прав. Хотя плюшевого мишку было, безусловно, жаль. Они сидели рядом, пили сок и Иванов чувствовал ауру настоящей мужской дружбы вокруг себя. Федька мыться не любил, но это было не важно.

 

13 лет, математическая школа. Танечка только что сказала Иванову, что это она заперла математичку в кабинете, а сама в это время дописала контрольную. Училка ее подозревает. А потом прозвучали слова, которых Иванову ни за что не забыть - он думал об этом на химии и на литературе: "Иванов! Если ты скажешь, что сам запер математичку, я тебе покажу свою грудь! Мне, между прочим, лифчик недавно купили!"

Иванов сказал и получил выговор в дневник с приказом немедленно привести родителей в школу. Когда он подошел к Танечке за обещанной грудью, та стала смеяться, а за ней и весь класс. Вот оно, женское коварство!

Иванов поделился с Федькой. "Да ну ее, - сказал Федька, - на кой тебе такая? Она ж малолетка! Я лучше тебя с Лидкой из девятого познакомлю, вот у той грудь так грудь. Давай, Иванов, я тебе лучше пива налью."

Иванов подумал и решил, что Федька прав. Особенно если с Лидкой познакомит. Хотя что делать с родителями и директором Иванов еще не совсем решил. Вокруг чувствовалась аура мужской дружбы. Федька все так же не любил мыться.

 

17 лет, институт экономики и права. Танечка только что сказала Иванову, что наврала старшекурскику, будто у нее уже есть парень, а старшекурсник ей не нравится. А потом прозвучали слова, которых Иванову ни за что не забыть - он думал об этом на вводном курсе по экономике и на матанализе: "Иванов! Если ты подойдешь к нему и скажешь, что ты и есть мой парень, я тебе дам!"

Иванов сказал и мгновенно оказался избитым. Когда он подошел к Танечке за обещанным "дам", та стала смеяться, а за ней и весь их иститутский поток. Вот оно, женское коварство во всей красе!

Иванов поделился с Федькой. "Да ну ее, - сказал Федька, - на кой она тебе? Она ж худая, на нее смотреть - только жалеть, как жертву блокадного Ленинграда. Я тебе проститутку приведу. А пока, Иванов, дай лучше водки налью."

Иванов пил водку и думал, что Федька, в сущности, прав. Хотя что делать с синяком под глазом он пока не решил. Вокруг слабо витала аура мужской дружбы. Федька уже не убегал от мыла, но и не жаждал с ним встречи.

 

30 лет, отдел налогов и сборов. Танечка только что сказала Иванову, что это она подогнала цифры в отчете, взяла себе на шубку остаток, а генеральный теперь ее подозревает. А потом прозвучали слова, которых Иванову никогда не забыть - он думал об этом и на экстренном собрании, и в курилке: "Иванов! Если ты скажешь генеральному, что это ты сдалал, я выйду за тебя замуж!"

Иванов сказал. Его мгновенно понизили и пригрозили конфискацией имущества, если он не покроет долг. Когда он подошел к Танечке, та стала над ним смеяться, а вслед за ней и весь их отдел. Вот оно, женское коварство во всей красе!

Иванов поделился с Федькой. "Да ну ее, - сказал Федька, - на кой она тебе? Она трахается плохо и готовить не умеет. Лучше я тебя с одной молоденькой познакомлю. А пока, Иванов, выпей портвейну."

Иванов пил портвейн и думал, что Федька, в сущности, прав, жениться и на молоденькой можно. Хотя что делать с долгом и как его покрывать Иванов еще не решил. В воздухе разливалась аура настоящей мужской дружбы - пахло Федькиным дорогим парфюмом и настоящими гавайскими сигарами.

 

37 лет, один из главнейших банков государства. Жена Иванова, Танечка, сказала, что у нее для него сюрприз. "Если ты, Иванов, не вернешься сегодня ночью домой, я сделаю тебя счастливым. Может быть, ребенка рожу".

Иванов посидел в офисе, сходил к Федьке, но того, против обыкновения, не было.

Он вздохнул и пошел все-таки домой. Открыл дверь своим ключом и услышал знакомые стоны из спальни. На их большой кровати барахтались Танечка и Федька. "А говорил ведь, что плоха" - почему-то подумал Иванов. Потом повернулся и вышел. Вот оно, женское коварство..

Поделиться было не с кем.