Мысли

 

Мысли долго тяготили моё одиночество, нет скорее одиночество, очень долго тяготило мои мысли. Одиночество было однообразным, а мысли многообразны. Я всегда думал. Я думал, когда ел, я думал, когда лежал, стоял и даже когда сидел на унитазе. Мысли мучили меня или я их, может взаимно. Бывают ведь взаимные чувства, любовь, ненависть… взаимным может быть всё что угодно, благодарность или неблагодарность, но бывают ли взаимны мучения, наверное, да, раз я испытывал это состояние, писать о котором и легко и трудно. Легко, потому что хочется, а трудно, потому как не всегда. Ведь чтоб сесть и написать об этом нужно встать и оторваться от своих мыслей. Отрыв всегда проходит болезненно, болезненно, но не больно. Как называется эта болезнь, не знаю я не доктор, манией или фобией её тоже не назовёшь, может… но не буду торопиться ставить диагноз тому явлению, которое я пока не изучил. Хотя врятли конечно я смогу когда-нибудь познать его до конца, глубже, глубже конечно это можно жизни на это хватит, если конечно суметь представить себя долгожителем, а если нет. Если представить себя таковым невозможно, тогда конечно можно отпустить себе менее короткий срок и не пытаться узнавать то, о чём знать никому не дано, только Богу. А что знает Бог? Бог знает всё. Это правда. А знает ли Бог, почему Бог есть и почему нет. Нет, Бог есть, это знаю даже я. Я даже знаю почему. Но я не знаю, почему есть я, может я плохо ориентируюсь в пространстве, но если я не могу познать себя, могу ли я познать Бога, а сам Бог, может ли познать самого себя. Наверное, да, Бог может всё. Бог может всё, неоднократно повторял я в мыслях, повторял и смотрел в одну точку. Точка начала медленно увеличиваться, а я уменьшаться, но я продолжал упрямо повторять, Бог может всё, Бог может всё, Бог может всё…

Когда точка увеличилась до размера Вселенной, а повторяемая фраза растянулась в сплошную мысль, я вышел из себя. Я увидел своё тело, оно было старое, старое и дряблое. Как я мог жить в нём, как мог пользоваться им, а без него так хорошо, без тела можешь всё. Всё то, что не могут его обладатели, а что могут его обладатели, только заботиться о нём, да и то не все. Жизнь – постоянная забота о теле. Тело хочет кушать, тело хочет спать, тело просит блаженства, хороший смысл. А что хочет душа, а хочет ли она того же и вообще хочет ли душа тела. Если душа может жить вне тела, то почему тело не может жить без души, а кто сказал, что тело не может жить без души. Моё вот встало, встало само по себе без меня, встало и пошло. Тело вышло на улицу и пошло, куда? Я не знал куда пошло моё тело, я решил проследить за ним. Тело шло и мечтало о блаженстве, хотя нет, тело не может мечтать, думало, но и думать тело не может. Тогда, тело хотело, это лучше, тело может хотеть, тело всегда чего-то хочет, а уж блаженств, это его первое желание, оно с ним рождается, хотя нет, тело порождает желания. Желания заботиться о себе, о чём душа даже не мечтает, разве душе хочется заботиться о своём теле, нет, конечно, душе хочется позаботиться о себе. Взаимность порождает взаимность. Я усматриваю в такой взаимности некоторую эгоистическую подоплеку. Если душа не хочет заботиться о своём теле, а тело о своей душе могут ли они находиться вместе, по-моему, нет, просто какая-та чёрная неблагодарность. Когда душа истязает тело или тело душу, здесь да взаимность прослеживается. Но почему? Ненависть – две разные субстанции порождают ненависть, но как найти любовь, и нужна ли им взаимная любовь, она может быть, но скорее односторонне, либо тело любит свою душу, либо душа своё тело, но взаимности никогда не будет. Если б в этом случае возникла б взаимность, я уверен, они б никогда не разлучались. Разлука происходит не взаимно, либо тело хочет освободить свою душу, либо душа хочет вырваться из тела, парадокс, но это так. И все этому свидетели, кроме Бога конечно, Бог не может свидетельствовать ни кому, хотя поправлюсь, не хочет, Бог может быть судьёй, Бог судит наши души, а души, может ли душа осудить Бога, конечно же, нет, душа судит своё тело. Я вёл своё тело на суд, оно шло повинуясь моей душе, оно шло и хотело блаженства. Суд был строгий, Я – душа, осудил его на вечные мучения во благо земного рая, мной двигала ненависть, а им любовь, любовь ко мне и к благам.

13.11.05.

Ашот Караханов.